Именем Космоса. Часть 2. Глава 1

Часть вторая

Фарите

Глава I

Фарите читала письмо от Аифаш. Иногда она вслух комментировала новости, а Нэдис, молодая врач-интерн, воурианка, слушала её. За семнадцать дней, проведённых Фарите на Земле, они успели стать подругами.

Дочитав, Фарите закрыла карточку с письмом и обернулась к Нэдис.

– Вот такие дела у нас на Аниоте.

– Значит, всё хорошо, зря ты беспокоилась?

– Не знаю, – на миг встревожившись, отозвалась Фарите. – Понимаешь, Нэдис,  даже если бы на Аниоте небо рухнуло на Землю... ну, образно говоря, Аифаш всё равно не написала бы мне об этом, чтобы не расстраивать.

– Это странно, – задумчиво проговорила Нэдис. – Разве не лучше всегда быть откровенными, чем сомневаться, всё ли тебе сказали?

– Я не сомневаюсь, я точно знаю, что Аифаш говорит мне сейчас не всё. Но о том, что у неё случилось, она ни за что мне не скажет, потому что врачи решили, что мне лучше не волноваться, а она всегда делает так, как мне лучше.

– Разве тебе так лучше?

– Нет. Но врачи считают по-другому.

– А твоя сестра?

– Она же не знает, что я догадываюсь.

– Как у вас сложно.

– А у вас на Воуре разве проще?

– У нас понятнее. Если есть две сестры, они обязательно будут верить в первую очередь друг другу.

– А разве не бывает исключений?

– Бывают.

– Вот видишь. Мы с Аифаш всегда были друг с другом искренними, потому что у нас больше никого нет и мы друг друга очень любим. Но понимаешь... Первой стала неискренней я. А на свете есть такой закон: как поступаешь ты – так поступят с тобой. Ты же с этим согласна?

– Конечно. Если сделал плохо – к тебе вернётся так же или даже хуже, и не потому что люди злые, а просто по мировому закону равновесия.

– Вот-вот. А раз получилось, что я не смогла что-то рассказать Аифаш, то и Аифаш что-то недоговаривает теперь мне. В этом не виноваты ни она, ни врачи, это просто закон.

Нэдис присела сбоку от столика с информатором.

– А почему ты ей о чём-то не сказала?

– Просто произошло одно событие, о котором меня попросили никому не говорить. А раз никому – значит, и Аифаш.

– И ты не сказала?

– Нет.

– А по-моему, Фарите, это было неправильно. Ты ведь тоже знаешь, что нет правил без исключений. И если вы с сестрой всегда так доверяли друг другу, то рассказать ей было просто необходимо.

– Ты считаешь? – с сомнением спросила Фарите.

– Уверена. Ты сама видишь, какие это принесло вам сложности. Разве что-то изменилось бы в мире, если бы ты ей рассказала?

– Я не исполнила бы просьбу хорошего человека.

– А этот человек имел основания просить тебя что-то скрыть от сестры?

– Нет. Он просто попросил.

– И ты обещала?

– Не знаю. Просьба была заочной.

– То есть, вы этого не обсуждали?

Фарите покачала головой.

– А ему стало бы хуже, – продолжала спрашивать Нэдис, – если бы твоя сестра узнала?

– Ему? Надо подумать... Мне кажется, всё-таки нет.

– Ну, тогда твоей сестре надо всё рассказать. Или ей тогда тоже придётся хранить от кого-то тайну и это повлечёт цепочку неискренностей?

– Это тоже надо обдумать. Так сразу я не знаю. Может быть, от Тэада, от её жениха? Мне кажется, из-за него у Аифаш и появились проблемы, которые она от меня скрывает. Она так неохотно о нём говорила последнее время!

– Думаешь, они поругались?

– Не представляю такого. Аифаш так его любит!

Нэдис как-то разом погрустнела.

– Бывает, что любит только один, – вздохнула она, – а другой... он, может быть, и сам не знает, любит или нет. Так, ничего для себя не решил. Вот и получается, что ты ждёшь, а он и думать о тебе давно перестал.

Фарите быстро заглянула Нэдис в лицо.

– Ты о себе говоришь, да, Нэдис?

– Ну, и о себе тоже.

– А если этот человек не перестал о тебе думать, просто нет никак времени выйти с тобой на связь?

– Несколько месяцев нет времени? – чуть усмехнулась Нэдис.

– И ты ждёшь?

– Так ведь это не то, что захотел – и стёр из памяти.

– Значит, и у вас на Воуре тоже всё бывает сложно, да?

– Значит, бывает, Фарите. А где живут просто?

– Нигде, наверно. Люди всегда так всё запутывают, хоть из какой они цивилизации. А почему бы тебе не написать этому человеку самой, Нэдис? Нельзя? Обычаи не разрешают?

– При чём здесь обычаи, Фарите? Некуда мне ему ни звонить, ни писать. Он жил в общежитии, пока учился, потом закончил и уехал.

– И не сказал куда?

Нэдис, успевшая привыкнуть к местному языку жестов, покачала головой.

– И даже не попрощался?

– Он сказал что-то такое туманное, но я ничего вовремя не поняла. А поняла только когда не смогла дождаться. Да что это я? – встрепенулась Нэдис. – Расстраиваю мою подопечную грустными историями! Ты позанималась?

– Да.

– Значит, пора отдыхать.

– А тебе работать, да, Нэдис?

– Конечно.

Нэдис поднялась, но Фарите остановила её.

– Подожди. А как его имя?

– Зачем оно тебе, Фарите?

– Может быть, я его где-нибудь встречу.

– И что скажешь?

– Не знаю. Что ты за него беспокоишься. А больше ничего и не нужно, наверно.

– Нет, больше ничего не нужно. Энтлэ'с Лира'т его имя.

...Фарите забралась на кровать, легла, стала смотреть в потолок. Её палата была небольшой, в открытое окно влетал ветерок. Здесь было всё необходимое, а во встроенном шкафу хранилась её космическая амуниция, оставленная Аифаш: скафандр, шлем и даже бластер.

Фарите прижимала к груди карточку с письмом. Она отчаянно скучала по сестре, по Космосу, по Аниоте, на которой прошла треть её жизни. За время, проведённое в больнице на Земле, она полностью восстановилась: свободно, как до болезни, работала на информаторе и тренажёрах, имитирующих пульт космического корабля; сдала нормативы по физической подготовке – словом, сделала всё, чтобы вернуться в Космос. Но врачи тянули время, говорили, что должны получше исследовать микроорганизмы, вызвавшие болезнь Фарите, и ничего не хотели слышать о том, чтобы отпустить её домой.

Был вечер. В небе за окном, за деревьями догорал огромной красоты закат. Фарите встала и подошла к окну. Она любила Аниоту. Но сейчас, находясь под впечатлением этой великой красоты, снова удивилась в душе, как же могла она жить столько лет вдали от своей Родины, своей Земли, своей планеты. По окончании лечения ей предстояло опять уйти от этого. И душу тронула тоска. По Земле и Аниоте, по Аифаш. По Дарголу. Она взяла в ладони серебряный шар и снова взмолилась: «Прилетите к нам, Даргол! Я вернусь на Аниоту уже скоро, я оставлю Землю. Прилетите к нам, ко мне, пожалуйста! Вы знаете, где меня искать, а я не знаю, где вы!»

Или теперь уже знала? На Терции, в самом сердце крупнейшей пиратской группировки.

Фарите вздохнула и отвернулась от окна. Закат догорел, но небо осталось светлым. Было двадцать пятое июня – время самых коротких ночей в году, почти белых в этих широтах.


Она проснулась от страха. Сон был прерван вторжением чего-то чужеродного, несущего опасность. Фарите села на кровати, тяжело дыша.

Было темно и тихо. На густом бархате неба светились звёзды, они отражались в настенном зеркале и были единственным источником света в комнате. Фарите справилась со страхом и осмотрелась.

И едва сдержала крик. В окно на неё смотрел человек. Она не успела увидеть его лица, только тёмный силуэт и блеск глаз. На мгновение Фарите остолбенела – и бросилась к окну. Голова исчезла, послышался глухой удар ногами о землю, и с высоты второго этажа Фарите успела увидеть метнувшуюся за угол человеческую фигуру.

Первым порывом было громко окликнуть убежавшего. Но что-то остановило Фарите. Она ясно поняла, что этот человек – враг. Она почти до пояса высунулась в окно, но понять, на чём стоял человек, не смогла.

Фарите вернулась к своей кровати, села.

Прошло несколько минут полной тишины и темноты. Фарите легла, забралась под одеяло и натянула его до самого подбородка, но закрыть глаза не могла – чувство опасности не оставляло.

Она пролежала довольно долго. Сна не было. И вот ей послышался под окном шорох. Она взялась за край одеяла, намереваясь вскочить, если в окне снова покажется голова, по телу волной прошла дрожь.

Опять послышались неясные звуки, и что-то маленькое влетело в окно и стукнулось об пол. Фарите бросилась к нему и подняла круглый, словно теннисный мяч, предмет. Он был шероховатый, и каким-то чутьём Фарите поняла, что это прибор. Глазок, который должен подсмотреть за ней, или оружие, призванное отравить или усыпить. Не долго думая, Фарите выбросила его назад в окно, потом отшагнула к шкафу, достала и надела скафандр, задраила шлем и, поколебавшись мгновение, взяла в руки бластер. Держа бластер в опущенной руке, она подошла к окну и плотно закрыла раму.

...Рано утром в палату к Фарите зашёл дежурный врач. Он нахмурился и остановился на пороге. Его пациентка, девушка, в лечении которой он принимал активное участие, спала в неудобной позе поверх одеяла. Она была в скафандре и шлеме, а рукой прижимала к груди бластер.

Следом за врачом в палату вошла Нэдис. Врач метнул на неё удивлённый негодующий взгляд, а когда Нэдис открыла было рот, жестом остановил её. Он тихо приблизился к кровати, наклонился над Фарите и осторожно взял бластер у неё из рук. Фарите проснулась.

– Доктор?! – воскликнула она и села на постели, тревожно осматриваясь.

– Доброе утро, Фарите, – сказал врач, стараясь быть невозмутимым. – Надеюсь, вы объясните нам, почему вы так оделись?

– Конечно.

Фарите встала с постели, покачала головой, чтобы размять затёкшую шею, и отстегнула шлем.

– Доктор, сегодня ночью было что-нибудь... необычное?

Врач взглянул на Нэдис. Она растерянно покачала головой и встретилась с Фарите взглядом.

– Совсем ничего странного не заметили? – спросила у неё Фарите недоверчиво.

– А что надо было заметить, Фарите? – спросил врач.

– Доктор, я не знаю, что произошло сегодня ночью, но мне кажется... – Фарите запнулась на секунду, – кажется, на меня покушались.

Она стояла перед врачом в скафандре и держала в руках шлем, бледная, не отдохнувшая за ночь, под глазами тени.

– Кто на вас покушался, Фарите?

– Я не знаю. Я видела этого человека только мгновение.

– Какой он?

– Не знаю. Землянин, лул, карпакарулсец или рутиец.

– Не воурианец, не лаурк?

Фарите устало улыбнулась:

– Ну зачем лаурку делать мне злое?

– А кому-то другому зачем?

– Я не знаю.

– Ну хорошо. И что сделал этот человек? Вы садитесь, Фарите, в ногах правды нет.

Фарите присела на стул, положила шлем на столик возле кровати. Врач тоже сел. Он машинально проверил, поставлен ли на предохранитель бластер, взятый у Фарите, и отложил его позади себя на пульт информатора.

– Я проснулась оттого, что в окно на меня смотрел человек. Я подбежала к окну, но он успел спрыгнуть, и я увидела, как он завернул за угол. Потом ко мне забросили шарик, глазок. И всё. Больше ничего не было.

– Так... – медленно проговорил врач, стараясь выиграть время, чтобы разобраться во всём произошедшем. – Ну хорошо. Начнём мы по порядку. Во сколько вы проснулись?

– Я не посмотрела на часы, доктор. Было совсем темно.

– Почему же вы не зажгли свет?

– Тогда за окном стало бы ещё темнее.

«Ну, это пока логично», – отметил про себя врач и продолжал:

– Почему же, увидев этого человека, вы подбежали к окну? Разве вы не испугались?

Фарите на миг задумалась.

– Испугалась, наверно. Но раз он залез ко мне, я должна была узнать, зачем, и кто он такой.

– И вы не подумали в тот момент, что он замыслил зло?

– Подумала... То есть, не очень. Я просто кинулась узнать, кто это.

– Фарите, а почему вообще вы подумали, что этот человек хочет зла?

– Я проснулась от страха.

– Вам снились кошмары?

– Нет. Нет, кажется. Просто враз стало страшно, и я проснулась.

– Ну да, это бывает, если чувствуешь сквозь сон, как на тебя смотрят. Но это ещё не означает, что тот, кто смотрел, хотел причинить тебе зло. Почему не предположить, что он лез в окно к своей возлюбленной и ошибся палатой? А когда понял ошибку, смутился и убежал.

– А у вас часто так лазят, доктор?

Врач рассмеялся.

– Я не знаю ни одного такого случая. Но и такого, чтобы лезли с плохими целями, тоже не было. Так почему бы не предположить хорошее?

Фарите задумалась. Нет, она была уверена, что первое чувство не обмануло её, это был враг.

– Это был враг, доктор.

– А у вас много врагов?

– Ни одного.

– Тогда откуда он взялся?

– Я не знаю, доктор. Если он не враг, зачем было закидывать «глазок»?

– Где он, этот «глазок», Фарите?

– Я его выбросила.

– Выбросили? Куда?

– В окно.

– Почему?

– Он же за мной подглядывал! А может быть, хотел усыпить.

– Зачем, Фарите?

– Я не знаю, – в сотый раз повторила Фарите и ощутила в душе глухое раздражение. Чем дальше, тем больше ей казалось, что врач ей не верит. Она умолкла и заглянула в себя. Нет. Врач пытается разобраться в том, что случилось. Она взяла себя в руки. – Я правда не знаю, доктор. Я всю ночь думала об этом.

– Ну хорошо, Фарите. Объясните, почему вы никого не позвали?

– Кого?

– Людей. Медперсонал.

Фарите растерялась.

– Я не з... – Она досадливо поморщилась и попробовала разобраться в этом вслух: – Мне не пришло это в голову. Мне кажется, я слишком привыкла на Аниоте, что я всегда одна. Аифаш весь день в Космосе, и ей даже не позвонишь в любую минуту. Со всеми проблемами я всегда самостоятельно управлялась. Я же пять лет прожила так, что звать на помощь некого, хоть в болоте тони. Понимаете?

– Да, это я, кажется, понимаю. Но давайте ещё раз о вашем «глазке». Вы говорите, возможно, вас хотели усыпить. С какой целью?

– Ну не знаю же я, доктор!

Врач поднял руку:

– Подождите, Фарите. У вас была трудная ночь, но чтобы во всём разобраться, нужно разговаривать спокойно, вы согласны с этим?

– Да, – пробормотала Фарите. – Извините, доктор.

– Итак, зачем кому-то вас усыплять? Ведь ночью и так полагается спать, верно? Что вы предполагаете?

– Но я же проснулась. И не спала.

Врач подождал, что Фарите скажет ещё что-нибудь, но ей нечего было добавить.

– Ну, а на чём же он стоял-то, Фарите? Ведь второй этаж.

Фарите уронила голову и прошептала с отчаянием:

– Я не знаю. Я ничего не увидела.

– А вы смотрели?

– Конечно. Чуть в окно не выпала.

– И не побоялись, если считали, что это был... плохой человек?

– Это был враг!

Врач вздохнул и поднялся.

– Ну что ж теперь, Фарите, будем лечиться.

– Что? – переспросила Фарите и подняла голову.

– Снимайте скафандр, ложитесь отдыхать. Я уверен, что днём никто не ошибётся палатой и вас не побеспокоят. Сейчас вам принесут завтрак, сходите в душ и ложитесь.

Врач забрал с пульта бластер и пошёл к двери.

– А мой бластер, доктор? – спросила удивлённая Фарите.

– Зачем он вам здесь, в больнице? А будете выписываться, мы вам его отдадим. Отдыхайте. Нэдис, идёмте со мной.

Врач вышел. Нэдис, оглянувшись на Фарите, вышла за ним.

Плотно закрыв дверь, чтобы Фарите не услышала их разговора, врач обернулся к Нэдис:

– Я хочу знать, как получилось, что у больной в палате оказалось оружие?

Нэдис покосилась на бластер, который врач держал не за рукоять, всей ладонью.

– Я не знаю, доктор. Может быть, он был среди её вещей. В мои обязанности не входит следить за этим.

Врач провёл свободной рукой по лицу.

– Это наша общая обязанность, – сказал он, овладев собой. – И моя тоже. Если бы её разум помутился окончательно и она начала стрелять...

У Нэдис расширились глаза.

– Вы хотите сказать, у Фарите плохо с рассудком?

– А вам самой, Нэдис, так не показалось? Судя по всему, на почве небольшого стресса у девочки появились признаки мании преследования. Конечно, тут нужно пригласить психиатра. Пусть побеседует, протестирует.

– То есть, вы думаете, ничего из того, что Фарите рассказала, не было, и ей всё показалось?

– Возможно, было, но в том виде, как пытался изложить это я. И ведь у девочки с самого начала предполагались психические и умственные нарушения!..

Нэдис виновато опустила голову.

– Мне кажется, это моя вина, доктор, что с ней произошло такое.

– Почему?

– Она получила вчера письмо из дома, и, может быть, оно её взволновало. И я её, наверно, расстроила. Завела какие-то грустные разговоры.

– Не казнитесь, Нэдис. Если к этому была предрасположенность, то пусть лучше проблема вскроется сейчас, пока девушка находится в больнице и не вышла на работу в Космос. Распорядитесь для неё насчёт завтрака, и ещё ей придётся принять кое-какие лекарства. Надо успокоить и поддержать её нервную систему.

Но отдохнуть после завтрака Фарите не удалось. Сначала к ней пришёл с теми же расспросами заведующий отделением. Вскоре после его ухода явился психиатр, объяснил, что его беседа – простая формальность, и начал расспрашивать Фарите о её жизни что называется «от Адама». Окончив беседу, он пригласил её пройти в свой кабинет на тесты.

Обедать Фарите пошла в столовую, а после обеда наконец-то легла в кровать. Она чувствовала себя не то чтобы усталой, но невыспавшейся.

Она ещё не уснула, когда в палату заглянула Нэдис.

– Ну что, Фарите, как ты?

Фарите села на постели.

– Нормально. Заходи, Нэдис.

Нэдис села возле Фарите. Она промучилась всё утро, пытаясь решить для себя, действительно ли Фарите больна рассудком или врач всё-таки ошибается. Но заводить новые расспросы не решилась.

– Совсем заговорили тебя сегодня, да? – спросила она с улыбкой.

– Нет, ничего. – Фарите смотрела серьёзно. – Скажи, Нэдис, зачем меня приглашали на тесты?

Нэдис немного смутилась, и Фарите увидела это.

– Ты разве не спрашивала об этом у врача, Фарите?

– Он отвечает общими словами и отговорками. Это переводится так: ни о чём не спрашивайте, я всё равно ничего не скажу. Но ты-то скажешь мне, Нэдис, правда?

Нэдис вздохнула.

– Что ты хочешь услышать, Фарите?

– Они что, решили, будто я сумасшедшая?

Нэдис улыбнулась:

– Ну кто мог так о тебе подумать?

Она не поняла, удалась ли ей эта ложь, но в памяти встал вдруг их вчерашний разговор с Фарите: «Разве не лучше быть всегда откровенными друг с другом?..» Но прямо сказать Фарите, что врачи именно так о ней и думают, она не могла. Не имела права, да и язык бы не повернулся.

К облегчению Нэдис, их разговор прервали. В палату заглянула постовая медсестра:

– Нэдис, вас просили подняться в лабораторию.

Нэдис встала.

– Извини, Фарите, мне нужно уйти. Ты спи, я потом зайду к тебе, позже.

Фарите осталась одна. Она легла, с грустью вспомнив Аифаш: «Знала бы ты...» Но Аифаш ничего об этом не знала и, пожалуй, к лучшему. Да и что хорошего, знать, что твою сестру считают сумасшедшей?

«Спасибо, хоть протестировали, – немного обиженно подумала Фарите. – По тестам сразу будет видно. А я завтра спрошу».

Она начала дремать, когда дверь в палату снова открылась.

«Нэдис?» – удивилась Фарите и подняла голову.

Это была не Нэдис, но её соотечественник воурианец, судя по костюму, врач.

– Здравствуйте, иркмаан. Вы – Фарите Лин?

Фарите снова села на кровати.

– Да. А вы?..

– Я – врач-психотерапевт. Мне хотелось бы побеседовать с вами.

«Правда, заговорят сегодня, – подумала Фарите, рассматривая воурианца. – Про него меня не предупреждали. Но про заведующего – тоже...»

– Я слушаю вас.

Воурианец развёл руками и улыбнулся:

– Я вижу, вы хотите отдохнуть, Фарите, но я попросил бы вас пройти в мой кабинет, если вы не возражаете.

«А если возражаю?» – подумала Фарите. Ей не хотелось никуда идти с этим врачом и снова, в который раз, рассказывать ему о себе и о том, что случилось ночью.

– Я сейчас оденусь, – со вздохом сказала она.

Но врач не вышел из палаты, как думала Фарите. Она пожала плечами и встала – она была в пижаме и не стеснялась врача. Зашла в душевую.

И закрыла дверь на щеколду.

«Я совсем не хочу с ним идти. Что со мной? Странно...»

Она вышла, переодевшись, к врачу:

– Идёмте.

Ей снова стало не по себе. Показалось, что врач посмотрел на неё, переодевшуюся и причёсанную, оценивающе, с далеко не врачебным интересом – и зло.

«Может быть, я правда сошла с ума и мне всё мерещится?» – пришло Фарите в голову, и она встряхнулась. – Я просто плохо спала сегодня».

Они вышли из палаты. Здание было большим и тихим. В послеобеденный час никто не встретился им по пути. Врач молчал, и Фарите увидела, что он что-то держит в руке – маленькое, словно таблетку. Видимо, её нервы окончательно вышли из повиновения сегодня, потому что ей показалось странным и это.

«До болезни я не была такой, – упрекнула она себя. – Мне действительно ещё нельзя домой – надо долечиваться».

Они завернули за угол, к лифтам, врач поднял руку к кнопкам вызова, но дверь кабины открылась, и им навстречу вышла Нэдис.

– Фарите? – удивилась она. – Ты почему здесь?

– Я с доктором... – начала Фарите и оглянулась. Врача рядом не было. – Нэдис! – выдохнула Фарите испуганно, – ты его видела?

– Кого? Врача?

– Да, врача, который сейчас был рядом со мной!

– Н-не знаю. Мне показалось, кто-то свернул туда за угол.

Они обе выглянули из-за угла в коридор. По коридору шёл лечащий врач Фарите.

– Доктор, вы видели здесь... – громко начала Нэдис и обернулась: – Кого, Фарите, кто он?

– Воурианец, врач, – сказала Фарите. – Врача-воурианца, доктор?

Лечащий врач подошёл к ним, строго взглянул на Фарите:

– В чём дело?

– Доктор, вы видели здесь сейчас врача-воурианца? Он вот отсюда вышел в коридор.

Лечащий врач чуть приметно поморщился.

– Нэдис, – сказал он с лёгкой досадой. – Что вы и Фарите здесь делаете?

– Я была в лаборатории, – ответила Нэдис ровно. – Вот результат исследований Ковского. А когда вышла из лифта, застала здесь Фарите.

– Разве одну? Одну ты здесь меня застала? – спросила Фарите требовательно.

– Н-не знаю... мне показалось – но я не уверена, – что за угол зашёл врач. Или в соседний лифт – я не знаю. А может, никого и не было. Прости, Фарите.

Фарите зло всхлипнула, развернулась и бегом бросилась в свою палату.

Она не заплакала – ей нечасто случалось лить слёзы, но от обиды было трудно дышать.

«Они все считают меня сумасшедшей! И Нэдис! Но мне что, примерещился этот воурианец? С такими подробностями! И всё, что было ночью, тоже показалось?!»

Не могло этого быть! Но ведь сумасшедшие всегда уверены, что они здоровы, а ошибаются все, кто вокруг.

Фарите села на кровать, всхлипнула ещё несколько раз и принялась думать. За этими раздумьями её застал лечащий врач.

– Фарите, расскажите мне подробно обо всём, что сейчас произошло.

– Ничего не произошло, доктор, ведь вы же решили, что я сошла с ума.

– А вы считаете, что в моей практике такого не бывало? Гораздо более лёгкие поражения, полученные на других планетах, проявляются в непредсказуемых и крайне неприятных последствиях. И я считаю, вы должны не обижаться, а помочь нам понять, что происходит.

– Я вроде бы понимаю это, доктор. Но что-то заставляет меня думать, что я права. Слишком чётко всё то, что случилось. Мне кажется, если мерещится, то и в голове и вокруг должно быть что попало. А я всё чётко воспринимаю.

– И всё-таки расскажите мне, Фарите.

– Да. Но, доктор, видели вы воурианца или нет? Он сказал, что он врач-психотерапевт.

– Фарите, во всём больничном комплексе у нас нет ни одного врача-воурианца. Понимаете? Нет.

Фарите поникла.

– А что тесты? Их ведь уже обработали.

Лечащий врач улыбнулся.

– Трудно иметь дело с пациентами, чьё образование как-то касается биологии. От них не скроешь, что для чего. По тестам вы в полном порядке – пусть вас это успокоит, Фарите.

– Это правда?

– Правда.

Они посмотрели друг другу в глаза.

Фарите вздохнула с облегчением и начала рассказывать. Она не стала ни о чём умалчивать, даже о том, что показалось ей в поведении воурианца странным – она привыкла доверять врачам.

– Так что это за таблетка была у врача в руках, Фарите? – спросил лечащий врач, когда она замолчала.

Фарите невесело улыбнулась:

– Вы так меня расспрашиваете, доктор, как будто это я всё придумала и организовала. Может быть, теперь вы выскажете мне свои догадки? Если этот воурианец – не врач и здесь не работает, как он попал в больницу? Ну, предположите, что я не сумасшедшая и ничего не придумала, и ответьте.

Врач рассмеялся.

– Вы смелая, Фарите. Что ж, остаётся предположить, что кто-то намеренно охотится за вами и хочет похитить. Такое возможно?

– Нет.

– Значит, остаётся одно.

– То, что результаты тестов не верны. Что ж, значит, я сумасшедшая. Лечите меня, доктор!

– Фарите, наш разум выкидывает порой с нами такие штуки, что остаётся только диву даваться. Вы лучше знаете, что было с вами в вашей жизни, вот и ответьте: объективно, кому надо похищать вас или подглядывать за вами? Для чего? Зачем? Что за пиратские романы!.. Подумайте и придите к логичному выводу сами, чтобы не считать, что вам навязали вывод.

И Фарите словно стукнулась вдруг о стену.

Кому надо? А может быть, и надо кому-то! Если пираты всё-таки узнали то, что хотел скрыть Даргол... Да, именно пираты, доктор!

Фарите горько улыбнулась.

«Вы ждёте от меня объяснений, доктор? А что я вам объясню? – потерянно подумала она. – Расскажу про Даргола и кто он? Ну нет, спасибо!»

Фарите поднялась на ноги, собралась с духом.

– Вы правы, доктор, мне надо лечиться. У вас – или вы переведёте меня в другую клинику?

– У нас, Фарите. И не переживайте, это поправимо.

– Вот и хорошо. А пока я обещаю никуда больше не ходить с призраками. Вы меня простите – я устала и очень хочу спать. Вы мне позволите?


Фарите лежала на кровати. Она послушно выпила все лекарства, которые принесла ей медсестра, закрыла глаза и сделала вид, что спит. Но в её голове творилось такое, что уснуть было невозможно.

Итак, пираты узнали, что Даргол был у Фарите, и чем-то это мешает им настолько, что они хотят теперь избавиться от неё? Убить? Похитить? И конечно, у Даргола за спиной – если бы он знал, он не позволил бы им.

И перед Фарите логично и ясно выстраивалась картина того, что произошло сегодня ночью.

Итак, пират заглянул к ней в окно, чтобы убедиться, что здесь именно она. Он был в скафандре и стоял на очень высокой силовой подушке. Стоять, придерживаясь руками, на такой высоте можно, а вот шагать, тем более быстро, нельзя. Вот он и отключил подушку, когда Фарите проснулась. А не зашибся потому, что был в скафандре.

Потом пираты подождали, пока Фарите уснёт, и забросили глазок. Убедиться, что спит, убить или усыпить. Если усыпить, то дальше так: подогнать к окну флаер, перетащить её спящую – а потом ищи ветра в поле...

Но у них не получилось. Странно, что они не стали пытаться ночью всё повторить, но это их дело. А днём один из пиратов, воурианец, надел форму врача и пришёл за ней. Хотел увезти из больницы. Убить на месте нельзя – увидят и успеют реанимировать. Но с территории больничного комплекса добровольно Фарите бы не вышла – дурочка она, что ли? Неизвестно с кем, неизвестно зачем. Вот пират и взял с собой таблетку, которая парализует волю. Засунул бы её Фарите в рот и наговорил инструкцию, что сделать, и она, как робот, выполнила бы всё, что приказано: хоть из ворот бы к ним вышла, хоть с собой бы покончила в каком-нибудь закоулке, где не сразу найдут...

Наверно, принятые Фарите лекарства начинали действовать, потому что мысли о возможной гибели не очень напугали её, лишь по телу прошла дрожь.

Другое дело, почему пират не заставил её выпить эту таблетку в палате – уж куда вернее, чем вести её куда-то. Но и это объяснимо. Он мог думать, что в палате за ней наблюдают медики. Пойти за ней в душевую он не мог по той же причине – что это за врач, если ломится к больной, когда она пошла переодеться? Да Фарите и закрылась к тому же... А вот в коридоре можно улучить момент, когда никто не видит, но лучше не в коридоре, а... в лифте? Значит, Нэдис угадала в последнее мгновение. Не окажись её в приехавшем лифте – и всё... А Фарите ещё обижаться на неё вздумала!

Получается, пират увидел, что в лифте кто-то есть, и быстренько шагнул за угол. Или в соседний лифт, как предположила Нэдис. А дальше – за территорию больничного комплекса, благо, вдогонку негодяю никто не кинулся, и на все четыре стороны. И теперь наверняка до ночи, пока всё не успокоится, они больше не полезут. А вот ночью...

Если бы предупредить об этом врачей – пусть вызовут СГБ, или сами хоть будут повнимательнее. Но как им всё объяснить, не рассказывая про Даргола?

Да ещё бластер отобрали! Провести вторую такую ночь – и даже без бластера?!

Эта мысль встряхнула Фарите, разогнала навалившуюся усталость. Лекарства и бессонная ночь требовали своего – спать! Но прежде чем поддаться сну, надо было решить, что делать.

Если она не расскажет всего врачам, ждать от них помощи нельзя. А рассказать – значит, обмануть Даргола.

Что произойдёт сегодня ночью? Она закроет окно, наденет скафандр, включит защиту. К примеру, пираты вскроют окно, но прикоснуться к ней смогут едва ли – силовое поле хоть немного да защитит. Она поднимет крик, сбегутся люди.

Но это – если её к вечеру снова не напоят лекарствами, от которых она будет спать беспробудно всю ночь. А похоже, к этому и идёт. Врачи, того не зная, сами помогут пиратам. И тогда сегодня ночью её похитят или убьют.

Страх снова взъерошил волосы на затылке, прогоняя сон.

Перевестись в другую палату? Найдут. Нашли же в этой.

Попросить Нэдис, чтобы переночевала с ней? Как будто Нэдис не устаёт и ей домой не надо! И что толку? Каждую ночь просить её об этом не будешь... К тому же едва ли присутствие Нэдис остановит пиратов.

Значит, остаётся одно: ещё до наступления ночи сбежать из больницы. Сразу после вечернего обхода.

Фарите приняла решение, и ей стало легче. Она уснула.

Проснулась, взглянула на часы. Доходило шесть. Хорошо, скоро ужин. Фарите вскочила. Она чувствовала себя бодрой, но по телу волнами пробегало возбуждение. Она подсела к информатору и сосредоточилась. Потом включила информатор и быстро напечатала Нэдис письмо:

«Дорогая Нэдис!

Извини, что не предупредила тебя о своих планах – я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Я вспомнила, кто может желать мне зла. Поверь, всё, о чём я сегодня говорила, было на самом деле, это не бред больного воображения. Поскольку я ничего не могу объяснить подробнее, то и помочь мне вы не можете – ни ты, ни врачи. Не переживай за меня, договорились? Как только будет возможность – я тебе напишу или прибегу в гости. Верь мне, я в твёрдом рассудке. До встречи –

Фарите».

Фарите извлекла из информатора письмо, свернула и до поры до времени спрятала в карман. Улыбнулась своему отражению в зеркале и пошла в столовую.

На обходе врач не касался случившегося ночью и днём. Сказал, что на завтра Фарите назначены дополнительные обследования, после которых, возможно, ей сменят лечение.

С мимолётной досадой Фарите подумала, что пройти обследования было бы кстати, пусть врачи убедятся, что она в порядке. Но для этого ей пришлось бы провести в больнице ещё одну ночь, и рисковать быть убитой этой ночью у неё не было ни малейшего желания. Поэтому когда врач ушёл, она заперла дверь, открыла шкаф и начала собираться.

У неё было не много вещей, но и из них она решила взять с собой не всё: письма Аифаш, документы, предметы личной гигиены – а больше, пожалуй, ей ничего и не понадобится. Жаль, придётся оставить здесь бластер! За утерю оружия и от Аифаш и в Институте можно получить по шее. Но она же не на улице его потеряла! Может быть, потом удастся его забрать.

Фарите надела скафандр, пристегнула и отвела за спину шлем, разложила по карманам то, что брала с собой. На столик у видеофона положила распечатанное письмо для Нэдис.

У неё не было верёвки, чтобы спуститься из окна, а рвать по-средневековому простыни она не собиралась.

И потом, она же в скафандре. Она подошла к окну и выглянула. В парке никого не было, да это и понятно – близилось время отбоя. Фарите взобралась на подоконник и села, свесив ноги со второго этажа. Ей предстояло прыгать с высоты примерно шести метров.

Но прежде чем выпрыгивать очертя голову, Фарите хотела попробовать способ, подсказанный ей ночным пиратом. Она включила силовые подушки и стала увеличивать их высоту. Она была почти уверена, что высоты её подушек не хватит, и удивилась, ощутив под ногами твёрдую опору. Придерживаясь за подоконник, она осторожно встала. Так. Теперь одной рукой держаться за стену, другой поворачивать регулятор, медленно уменьшая высоту. Ух, получается!

Земля плавно пошла ей навстречу, пальцы заскользили вниз по шероховатой стене. Она преодолела уже половину расстояния, когда ей показалось, что наверху в палате щёлкнул замок. Её пальцы дрогнули на регуляторе, силовые подушки отключились, и Фарите хлопнулась вниз.

Вмиг вспомнив об откинутом за спину шлеме, о который при падении она рисковала сломать шею, Фарите успела сгруппироваться, как учили в незапамятные времена в Космической Школе, и упала мягко, на бок, тут же перекатилась лицом вниз на поджатые руки и колени. Перевела дух и встала. Взглянула вверх на открытое окно своей палаты. Никто не выглянул оттуда – скорее всего, щелчок замка ей показался. А из окна первого этажа заметить её падение было некому – это был кабинет, пустой вечером.

Итак, это получилось. Ну, а теперь ноги в руки – и ходу, пока её не хватились.

Идти к главным воротам было слишком рискованно – её могли увидеть и вернуть. Фарите пошла по тропинке в глубину парка. Она часто гуляла здесь и знала, что эта тропинка выводит к калитке.

Следующим шагом было найти флаерную станцию. Лишь бы не нарваться на знакомых медиков!

Парк становился всё гуще и, выйдя из калитки, Фарите оказалась в лесу. Этот духовитый чистый воздух постоянно врывался в раскрытое окно её палаты, и дышать им было такое наслаждение! На Аниоте воздух тоже был лёгким и чистым – но там была не Земля. Ароматы Аниоты были нежными – но не земными. Свет сквозь ветви деревьев красив – и всё-таки не по-земному. А здесь была Родина – место, где хотелось остаться, где было хорошо и спокойно.

Но, наверно, на Земле не осталось лесов, где не ступала бы нога человека – цивилизация побывала везде. Даже толком не осмотревшись, Фарите увидела «грибок» – пульт на длинной ножке для вызова флаера.

Флаер пришёл быстро, Фарите забралась внутрь, набрала задание и включила автоматику. Она не знала, где находится ближайший к этому городу космопорт.

Флаер не пошёл над территорией больницы. Он заложил широкую дугу над лесом и вышел к городу.

В городе только начинали зажигаться первые огни, транспорта на земле и в воздухе было немного – час пик миновал. Потом флаер вышел за город, внизу широко раскинулись перелески и поля.

Фарите прибыла на место уже в плотных сумерках. Космопорт был большой и современный, ориентироваться в нём оказалось даже проще, чем ожидала Фарите, в общем-то привыкшая к таким местам. Она пошла к службе проката. Документы у неё были в порядке – никто не выносил ей запрета на выход в Космос в связи с болезнью, и поэтому взять на двое суток корабль труда для неё не составило. В ближайшем пункте снабжения она запаслась продуктами на дорогу и ещё до полуночи стартовала на маленьком одноместном корабле с длиннющим номером вместо названия.


***

Чиля подняли по межпланетной связи.

– Чиль, ваша подопечная, Фарите Лин, сбегает из больницы! С поста спрашивают, что делать? Остановить её?

– Сбегает? – повторил Чиль. Он мчался на вызов с другого конца здания, где принимал отчётную документацию. – Каким образом?

– Через окно. Ну, отчаянная девчонка!

– Значит, она поняла, что к чему?

– Или поняла, или обиделась на врачей. Мы её комнату не просматриваем, а вслух она о своих выводах не говорила. Врачи ей не поверили, считают, будто она повредилась рассудком.

– А вы как считаете?

– Её рассудок в полном порядке, а выдержке лично я бы позавидовал. Провести такую ночь и даже не нажить головной боли! Может быть, зря мы всё это допустили, Чиль? Хватать их надо было сразу – и всё.

– Хватать их было нельзя, О'лаф. Нельзя, чтобы тот, кто их послал, понял, что девушка охраняется. Резонанс может быть непредсказуемым. Так, теперь где она? Есть у вас картинка?

– Да, ребята с поста мне перекинули. Красиво упала, грамотно. На ноги поднялась.

– Пираты где? Не прибежит она сама им в руки?

– Они не оставили наблюдения возле больницы. Уверены, что она от них никуда не денется. Сейчас они в лесу, но далеко, и экраны корабля отключены.

– Не установили личность того, кто пытался вывести её из больницы?

– Некто Лок-Лан, немаленькая шишка на Терции.

– Лок-Лан? Знаю.

– Так что же, Чиль, остановить её, пока не поздно?

– Она действует по своей инициативе? Не успел Лок-Лан внушить ей инструкцию?

– Исключено. Сама решилась.

– Я не сомневаюсь в вашем профессионализме, Олаф, и всё-таки, что бы вы стали делать, зайди он с девушкой в лифт?

– Мы ждали его, и пустым лифт к ним не пришёл бы. Если бы не подгадала доктор-воурианка, один из наших ребят бы приехал. Во врачебном костюме, всё как полагается.

– Хлопотно вам.

– Работа такая. Так что же, Чиль?

– Останавливать её не надо. Берегите её, Олаф!

– Я не понимаю, Чиль! Почему?

– Она вернётся на Аниоту. Охранять её, когда вокруг нет толпы свидетелей, легче. С её документами действительно всё в порядке? Сможет она улететь?

– Да, Чиль. А её состояние здоровья? Не успела прийти в себя после болезни, а тут такие стрессы – и в Космос?

– Не переживайте об этом, Олаф, она восстановилась. На данный момент она здорова, что будет дальше – увидим.

– А есть опасения?

– Микроорганизмы, вызвавшие болезнь, полностью пока не изучены. Но врачи, будь их воля, держали бы Фарите в больнице ещё долго, лишь бы им удобнее было заниматься их изучением. Так что, сбегая, Фарите во многом права.

– Впервые слышу от вас такие слова, Чиль!

– Я впервые пришёл к такому выводу. И знаете, что я думаю, Олаф? Надо постараться, чтобы без крайней необходимости медики не предпринимали попыток вернуть Фарите в больницу. Пусть остаётся на Аниоте. Вы согласились бы позаботиться об этом?

– Конечно, Чиль. Знаете, она восхищает меня. Моим дочерям хоть частичку бы её характера. Из какого состояния восстановилась!

– Она упорная. И знает, чего хочет. Наверно, недаром...

– Что, Чиль?

– Да нет. Так.

Чиль едва не сказал: «Наверно, недаром покорила она сердце пиратского Капитана», – но одёрнул себя. Во-первых, нельзя об этом вслух, во-вторых, действительно ли Капитан искренне к ней привязан?

– А если пираты предпримут ночью ещё одну попытку её похитить?

– Не мешайте, пусть попробуют.

– И всё-таки их не трогать?

– Только если нашумят и задержание пройдёт без вашего видимого участия. Что Фарите? Где она сейчас?

– Вызывает флаер.

– В добрый путь.

– И кому она дорогу перешла? Что они к ней привязались?

– Этого я вам не скажу. До связи.

– До связи.