Когда земля. гл. 55. В нумера!

      
        На лестничной балюстраде второго этажа появилась бандерша и объявила:
        -- Господа гусары, ещё есть свободные нумера! Кто желает уединиться со своей дамой сердца -- милости просим!
Несколько пар покинули столики и взошли на балюстраду.

        -- Ну что, может быть поднимемся наверх? –- спросил Латов Люсию.
        -- Как скажите, -- с трудом сдерживая волнение, ответила она.
        -- Тогда пойдём, -- ответил он и встал.

        Лицо Оленьки-Люсии вмиг стало пунцовым от стыда.  Хорошо ещё, что Латову этого не было видно. 
"А может снять маску и признаться ему во всём?" -- подумала она.
        Но тут же холодок пробежал по спине.  "А что если он, как и обещал, развернётся и уйдёт навсегда".  От одной этой мысли заныло сердце и перехватило дыхание. В этот прощальный вечер она не могла остаться без Латова. Это было выше её сил.
Она глубоко вздохнула и вышла из-за стола. Они поднялись наверх.
      
        На балюстраде перед стойкой бандерши образовалась небольшая очередь. Они сразу встали за Николашей и Эльвирой. Вахмистр только что подарил ей перламутровый браслет.
        -- Ну как, нравится? – спросил он.
        -- Очень красивый! -- надев браслет на запястье, сказала Эльвира и расцеловала своего кавалера.
      
        В номере, куда зашли Латов и Люсия, ещё продолжалась уборка. Одна служанка в белом фартуке подметала пол, собирала пустые бутылки. Другая застилала широкую кровать с металлическими спинками новым бельём. В комплект белья входили два полотенца и розовые салфетки, которые служанка повесила на ширму, стоящую в углу.
      
        Кроме кровати в номере стоял огромный диван, обтянутый малиновым бархатом, на стене рядом с бронзовым светильником было установлено большое зеркало в деревянной оправе. Около него в рамочке висела фривольная картинка с изречением древнеримского поэта.
(Публий Овидий Назон)
   
                «Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится —
                Позу сумейте найти телосложенью под стать.
                Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь.
                Та, что красива спиной, спину подставь напоказ.
                Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой — нисколько»               
               
        Недалеко от зеркала стоял столик с двумя венскими стульями. Тяжёлые бордовые гардины закрывали узкое окно.
        -- Бокалы и посуда в тумбочке, мойки и туалет в конце коридора, -- сказала одна из служанок и вместе со своей напарницей покинула номер.

http://proza.ru/2020/12/23/1453