II. Размен слонов

Проснулся я достаточно поздно, но чувствовал себя великолепно. Неспешно одевшись, я отправился в бар, чтобы совершить привычный утренний ритуал, а именно — дополнительно взбодрить себя чашечкой кофе, и встретил по дороге Сергея Симиренко — ещё одного советского шахматиста и одновременно моего давнего приятеля.

— О, привет, Дима, — радостно поздоровался Сергей. — А я как раз тебя искал. Предупредить хочу, — тут его голос сделался тихим и очень серьёзным, — поменьше бегай по бабам, потому что всевидящее око не дремлет: вчера наш наблюдатель, — а именно так мы за глаза называли приставленного к советским гроссмейстерам агента КГБ, — провёл разъяснительную беседу с Мишей Литвиновым, мол, как это так — его видели в казино. Боюсь, что по возвращению домой у Миши могут быть проблемы. А ведь он всего лишь один раз любопытства ради решил сыграть с одноруким бандитом, а ты у нас завсегдатай квартала красных фонарей, — что правда, то правда, водился за мной такой грешок, впрочем, тогда я не видел в этом ничего постыдного, невзирая на то, что моё пристрастие к дамам лёгкого поведения стала причиной развода с первой женой: наш брак продлился чуть больше года, после чего супруга забрала дочь и ушла, но я не особо расстроился и через пару месяцев начал встречаться с Ниной — молодой красивой актрисой с грузинскими корнями, и вскоре мы сыграли свадьбу, которая, впрочем, ничуть не изменила моей натуры: я по прежнему не пропускал ни одной красивой женщины, несмотря на то, что вполне искренне любил Нину.
— Ну если товарищ наблюдатель так ревностно сторожит моральный облик граждан страны советов, то пусть будет спокоен: эту ночь я провёл у себя в номере в полнейшем одиночестве, — усмехнулся я: всё-таки иметь проблемы из-за своего увлечения мне совершенно не хотелось.
— В самом деле? — удивлённо вскинул бровь Симиренко. — И как спалось?
— Отлично. Спал как убитый.
— Завидую: меня в шесть утра разбудил Флетчер, будь он неладен. Спрашивается, какой чёрт его дёрнул скандалить в такую рань? — Сергей с трудом подавил зевок — я только сейчас заметил насколько разбитым выглядит мой друг.
— А что произошло? — поинтересовался я.
— Насколько я понял, Флетчер требовал убрать из его комнаты телевизор, радиоприёмник и телефон — дескать, они деструктивно влияют на его мыслительные процессы и это плохо сказывается на игре, но почему это надо было делать именно в шесть утра — ума не приложу.
— Похоже, что вчерашнее поражение произвело на него неизгладимое впечатление, — ухмыльнулся я.
— Хотелось бы верить. А то я сегодня разговорился Финниганом, так тот говорит, что у Флетчера всегда имелись свои, скажем так, странности, которые от его побед или поражений никак не зависят, — печально вздохнул приятель. — Например, два года назад Флетчер оказался в центре скандала, так как отказывался играть без своего кота, а после того как его требования были удовлетворены, вступил в конфликт с администрацией отеля, так как пресловутый кот за сутки умудрился нанести гостиничному номеру ущерб, который оценили в три тысячи долларов, если не больше.
— Что же это за кот такой? — я уже усел представить себе некого саблезубого зверя исполинских размеров с горящими глазами и капающей изо рта слюной.
— Сиамский котёнок, — иронично усмехнулся Сергей. — Точная копия своего хозяина: ангел на вид, а в душе… в общем, ты понял
— Да уж, — протянул я. За разговором мы успешно обрались до бара и только я подошёл к стойке, чтобы сделать заказ, как в помещение ураганом ворвался виновник недавнего обсуждения: бледный, взъерошенный, в помятом костюме, с галстуком наберкень и разбитым носом. Кровь стекала с подбородка, и на белоснежной рубашке расцветали багровые розы. Следом за шахматным дарованием следовал не менее взволнованный Артур Финниган.
— Фрэнк, прости, я слегка погорячился, — виновато пробормотал он.
— Слышать ничего не хочу! — оборвал его Флетчер, рукавом пиджака пытаясь вытереть лицо. — Я буду жаловаться! Я добьюсь того, чтобы тебя лишили права участия в этом турнире, подлый негодяй! Капучино ванильный, пожалуйста, — в упор игнорируя меня, обратился гроссмейстер к бариста. Тот коротко кивнул и тотчас же приступил к приготовлению напитка. Американец со вздохом опёрся о барную стойку.
— Фрэнк, — предпринял ещё одну попытку объясниться Финниган, но Флетчер был непреклонен.
— Я сказал: исчезни, — сквозь зубы процедил юный шахматист, и его коллеге не оставалось ничего другого, как отойти подальше с видом побитой собаки. Тем временем я окинул зарубежного гения недовольным взглядом.
— Очередь вообще-то за мной, — процедил я убийственным тоном.
— А? — резко поднял голову Фрэнсис. Теперь в крови был не только подбородок и рубашка, но и пиджак, нос, губы и даже правая щека, что придавало баловню Каиссы* сходство не то с вампиром, не то с серийным убийцей. — Да. Простите, простите… Я компенсиру. Финансово, — он сделал шаг в сторону, запустил руку в карман брюк и извлёк на свет божий помятые купюры. — Что вы будете?
— Латте, — дал я лаконичный ответ. Флетчер кивнул и снова обратился к бариста:
— И ещё один латте, пожалуйста, за мой счёт — попросил он. — Без сдачи.
Бармен бросил вопросительный взгляд на сто долларов, потом на их обладателя и, убедившись, что никакой ошибки не произошло, положил банкноту в кассу.
— А ты расточителен, Флетчер, — отметил я.
— Ничуть, — беспечно отмахнулся гроссмейстер, предприняв ещё одну неудачную попытку привести физиономию в порядок, чем ещё больше усугубил ситуацию. — Просто у меня, в отличии от некоторых, водятся деньги.
Это высказывание задело меня, поскольку только ленивый не отмечал тот факт, что представители СССР не могут похвастаться такими же доходами как их западные коллеги, однако виду я не подал и сделал вид, что пропустил реплику мимо ушей. Флетчер же окинул бар в поисках Финнигана, но того и след простыл. На вопрос Сергея Симиренко о том, что же такое произошло, американец бросил лишь бесцветное «ничего» и, забрав свой капучино, молча удалился. Мы синхронно переглянулись и присели за ближайший столик.
— Что это вообще было? — недоумевал товарищ.
— Без понятия, — пожал плечами я. — Предполагаю, что они с Финниганом подрались. Впрочем, это не наше дело — сами разберутся, не маленькие.
— И то верно, — согласился Сергей. Но на этом происшествия, связанные со скандальным шахматистом не закончились.

      Весь день он яростно громил всех, без исключения, противников, избегая ничьих и ставя маты с маниакальным наслаждением, а вечером внезапно постучался в дверь моего номера.
— Мистер Загорянский, у меня к вам будет просьба, — с порога начал Флетчер. — Я слыхал, что вы часто бываете в квартале красных фонарей и неплохо там ориентируетесь. Так вот, не могли бы вы взять меня с собой, когда отправитесь туда в следующий раз?

Я, как раз намеревавшийся совершить тайную вылазку в один из местных борделей той ночью, слегка оторопел от подобного заявления, но, подумав, решил не отказывать и, едва на город опустились сумерки, мы вдвоём покинули гостиницу.

      Я вёл своего спутника по крайне запутанному маршруту, чем вызвал у того недоумение.
— К чему такая секретность?  — спросил он удивлённо.
— К тому, что вам, западным за подобные вылазки не будет ничего, а вот нам надо сохранять нравственность, так сказать. Ну или хотя бы её видимость, — пояснил я.
— Чёртовы лицемеры, — пробормотал Флетчер. — Могу поспорить, что ваши «блюстители морали» сами не гнушаются заводить любовниц и ходить к проституткам. Хотя да, в Советском Союзе же нет секса, как я мог забыть, — молодой гроссмейстер едко ухмыльнулся и нырнул вслед за мной в очередную подворотню. Я промолчал.

      Наконец мы выбрались на небольшую, но крайне оживлённую улочку и подошли к с виду ничем не примечательному двухэтажному зданию. Я заметил, что западный шахматист с интересом разглядывает местность, а посмотреть было на что: этот бедный район кардинально отличался от того, где мы жили. Битая брусчатка, босногие чумазые дети, мрачные фасады однотипных, местами покосившихся зданий, валяющийся чуть поодаль сгоревший остов автомбиля неопределённой марки, большая часть фонарей была разбита и давно не использовалась по назначению, некоторые кона на первых этажах были заколочены или вовсе отсутствовали. Проходящие мимо местные жители смотрели на нас то просто недоверчиво, то даже озлобленно. Я слышал, что забредших в эту часть города иностранных туристов нередко грабили, но меня и Флетчера спасало то, что одеты мы были довольно неброско и не производили впечатление зажиточных людей.

      У входа нас встретила ярко накрашенная женщина лет сорока — хозяйка публичного дома. Себя она именовала Тессой ван Дейк, но я был уверен, что это её псевдоним.
— Рада вас видеть, джентельмены, — поздоровалась госпожа ван Дейк, обворожительно улыбаясь. — Вижу, вы сегодня с приятелем, мистер Загорянский. Чудесно. Как раз лучшие из наших девочек сейчас свободны. Пойдёмте, — женщина провела нас в комнату, служившей гостиной для местных проституток. Восемь совершенно разных девушек ютились на диване и двух креслах вокргу миниатюрного журнального столика, одной ножкой которому служила кипа старых журналов. На столике расположилась шахматная доска и я чуть было не выругался вслух: да что ж это такое, только захочу отддохнуть, так везде эти шахматы. Однако я сдержался и, окинув взглядом притихших жриц любви, указал на миниатюрную шатенку в простеньком белом платье.
— А, Лиза. Отличный выбор, — одобрила Тесса ван Дейк. Лиза, выглядящая несколько испуганной, приблизилась ко мне и осторожно взяла под руку, заглядывая в глаза. Они были такие же чистые и голубые как у Френсиса Флетчера, отчего я невольно вздрогнул.

***



      Когда я покидал бордель, стояла уже глубокая ночь, но, в отличии от тихого квартала, в котором расположился наш отель, улица красных фонарей сверкала огнями и не думала ложиться спать. Смех и музыка, чьи-то шаги, эротические вздохи, скрип кроватей, кокетливые разговоры — всё это смешалось воедино. Так в этом месте звучала жизнь.

      Тесса ван Дейк принимала клиентов, коих с каждым часом становилось всё больше и больше, и пересчитывала выручку. Но, завидев меня, она тотчас же позабыла о своём очень важном занятии.
— Мистер Загорянский, вы не представляете, что учудил ваш приятель, — сходу сообщила хозяйка борделя. — Сколько работаю в этой сфере, а с таким прежде не сталкивалась никогда, да и не думаю, что ещё столкнусь.
— И что же случилось? — полюбопытствовал я, заинтригованный столь многообещающей аннотацией.
— Это ваш, как его там…
— Флетчер, — подсказал я.
— Да. Флетчер. В общем, он выбрал Риту — одну из девушек, что играла в шахматы, когда вы пришли. Они поднялись наверх, уединились, ну, а дальше… А дальше, как рассказала сама Рита, Флетчер ваш протянул ей двести долларов и говорит, мол, возьми и всё, я тебя трахать не собираюсь, так как это не по любви. Не хочу покупать чужое тело за деньги. Но если вы думаете, что этим всё и закончилось, то нет, отнюдь.
— Слушай, это всё, конечно, хорошо, но что ты планируешь делать целый час? — поинтересовалась Рита. — Раз уж так сильно не хочешь секса, может, я хоть станцую для тебя? Всё-таки двести долларов ни за что… неудобно как-то. Да и мадам удивится, что мы так быстро закончили.
— Не надо, — покачав головой, сказал Флетчер и сел на край старой кровати. — Я хочу сыграть с тобой в шахматы.
Это, конечно, ошарашило девушку, но отказываться она не стала — выглянула в коридор и попросила пробегавшую мимо коллегу принести доску. Та выполнила просьбу, после чего американец включил в комнате свет, небрежно сбросил пиджак, расставил фигурки и усадил проститутку напротив себя. Посредством жеребьёвки Рите достались белые, её противнику — чёрные. Всё ещё не веря в реальность происходящего, куртизанка осторожно переместила королевскую пешку на e4…

      За час они сыграли несколько партий и в последней из них Флетчеру пришлось немного напрячься, чтобы обыграть соперницу. А когда мат был поставлен, гроссмейстер с жаром пожал девушке руку, а затем шепнул на ухо:
— Уходи отсюда. Если будешь учиться — имеешь все шансы стать отличной шахматисткой. Говорю тебе как будущий чемпион мира, — подхватил пиджак и покинул комнату. Рассчитался с госпожой ван Дейк и расстворился во мраке ночи.

— Мда уж, история ещё та, — выслушав рассказ владелицы публичного дома, вынес свой вердикт я. — Но вы не удивляйтесь: Флетчер человек, как бы так помягче выразиться…
— Долбанутый? — напрямую озвучила мои мысли Тесса.
— Можно и так сказать, — не стал спорить я.
— Ну это ещё полбеды. Раз деньги платит — можно на любые выходки глаза закрыть, — рассудила хозяйка. — Однако я всерьёз опасаюсь, что Рита может уйти. К тому же она сказала, что у вашего друга есть знакомые в ФИДЕ, кажется, и не только, и он может замолвить за неё словечко и найти ей хорошего тренера. Говорил, что у нашей девочки талант. Вы не подумайте, её здесь никто насильно не держит и под пистолетом в эту работу не загоняет, но она барышня красивая и доход приносит неплохой, так что если она уйдёт, у заведения могут возникнуть проблемы, чего бы мне очень не хотелось. Мне, конечно, неудобно вас просить, но не могли бы вы передать вашему приятелю, что мы ему очень признательны за заботу, но Рите это всё совершенно ни к чему, уж поверьте.
«Идиот» — это была единственная мысль, которая крутилась в моей голове после услышанного. «Ему что, больше всех надо, что он захотел поиграть в спасителя обездоленных. Девчонка сама выбрала такую профессию и в его помощи не нуждается»

— Я понимаю, понимаю. И обязательно с ним поговорю, — пообещал госпоже ван Дейк я.
— Буду вам очень признательна, мистер Загорянский, — лучезарно улыбнулась та. — Ждём вас в любое время.
— Благодарю, — кивнул я и расстворился в сиянии уличных огней.

*Каисса - богиня шахмат