Легко ли стать начальником?

Черный ящик. Повести и рассказы офицера Службы специального контроля. Курлаев Михаил Сергеевич.

Когда заслуженно выдвигают достойного товарища – эта вызывает удовлетворение, когда по протекции выдвигают человека деловые и моральные качества которого на уровне, это вызывает удивление и сожаление, что у тебя нет надежной руки. Когда проталкивают в начальники человека, деловые и моральные качества которого сомнительны – это вызывает удивление, но уже другого рода. Протекция будь она выражена в форме заботы солидного родственника или в форме тривиального блата, который по современному звучит более благообразно – ты мне – я тебе – обрела права гражданства и о ней говорят уже не тихо и доверительно, как в прежние времена, а громко и в открытую, рассчитывая получить дивиденд в общественном мнении из причастности к высокопоставленному лицу. Не потому ли с таким апломбом, с расчетом на определенный эффект представляется протекция где надо и не надо – я такой-то или я такая-то, как будто у них на лбу написано, что они родственники известного начальника.
Один начальник пенял своим подчиненным, что нескромно напоминать, а тем более пробивать себе должность. Эту нескромную обязанность взяли на себя жены. И кстати сказать, это у них неплохо получается. Одна из них демонстрирует свои связи на командном пункте, вызволяя своего мужа издалека и обещает ему связаться с Александром Ивановичем. Другая добивается приема у старшего начальника, что бы пробить должность мужу, третья добивается той же цели, обеспечивая нужного человека дефицитами. Жен понять можно: они заинтересованные лица: хоть плохонький начальник, но свой. И мужу приятно и ей честь. Но куда смотрят ответственные лица, где принципиальность и где тот принцип, которым руководствуются, решая вопрос выдвижения.
Если по деловым и моральным качествам, то почему выдвигают человека, завалившего работу или с сомнительными моральными качествами, апеллируя к человеческим чувствам. Если выдвигают по возрасту и сроку службы, то почему человек, которому еще несколько лет до очередного воинского звания, выдвигается, а другой, при прочих равных условиях, «перехаживает» уже несколько лет, теряя всякую надежду на перспективу. Практика дала некоторые принципы, которые не безупречны, но лучше, когда ими руководствуются. Лучше один посредственный начальник, чем несколько умных, лучше один плохоньких принцип, чем несколько хороших. Придерживаясь по одному вопросу нескольких хороших принципов, можно, оказывается, поступать беспринципно. Можно говорить, чтобы успокоить общественное мнение, что выдвинут по тому или иному принципу в зависимости об обстоятельств, хотя на самом деле все обошлось хорошим «подарком» и ужином в ресторане. Но почему так происходит? Ведь яснее ясного, что лучше поощрить достойного. Это сказал бы любой ребенок. Ведь в детстве все так ясно и понятно: хорошо – это хорошо, а плохо – это плохо, хорошее всегда побеждает плохое. Если бы в жизни было бы так просто, как в детской голове. К сожалению, в жизни не все так просто и даже взрослому порой трудно разобраться в том, что такое хорошо и что такое плохо. Но все же почему трудно оценить в нашем коллективе человека по достоинству? Ведь тот же начальник, который выдвигает не самого лучшего, не самого достойного, тем самым лишает себя возможности решать задачу самым лучшим образом. Он рискует своим авторитетом, своим благополучием, особенно в наших небольших организациях, где каждый человек на виду, где слухи о похождениях или подвигах какого-нибудь героя маленького гарнизона распространяются раньше, чем он успех их совершить.
В конце концов и кандидат в начальники может лучше кого бы то ни было реально оценить свои возможности и принять правильное решение. Но и здесь дело не только в небескорыстных людях и не столько в них, сколько в обстоятельствах.
Во-первых, вопрос продвижения или желаемого перемещения не всегда связывается с результатами деятельности. В нашей лаборатории за три года 1970-1973 сменилось три командира. Из них двух забрали в Москву. Вряд ли командир части за год-полтора сможет проявить себя так, что бы это существенно могло сказаться на всей части. Определяющую роль для перемещений сыграли другие моменты.
Далее. Чем занимаются академики уже известно. Такая организация их труда, такое несерьезное использование их знаний, ради которых они учились пять лет в академии приводит не только к невысокому уровню выполняемых задач. Высококвалифицированный, горящий желанием принести пользу Родине своими знаниями, своим трудом, не без хорошего честолюбия офицер-инженер, готов отдать все свои знания, пустить в ход логарифмы, дифференциалы, интегралы и всю прочую инженерную премудрость. Но это оказывается, к его удивлению не самым важным для благополучия его самого и всего коллектива. Те стороны, в которых он был силен, то к чему он предназначен, оказывается меньше всего нужным. Сначала специалист, особенно молодой пытается выразить, что не тем занимается инженер, что КПД у него меньше чем у паровоза. Обычно это возражение парируется умудренным житейским опытом начальником, который спрашивает в таких случаях: «Кто запрещает тебе творить, использовать свои инженерные знания. Твори, выдумывай, пробуй. Это твоя прямая обязанность». Но прямая обязанность не может быть реализована, так как добрые пожелания остаются добрыми пожеланиями, а повседневная деятельность складывается в основном из дел, которые не входят в основную обязанность. Сущность повседневной деятельности инженера (если отбросить громкие и красивые фразы о ней, уверения в особой необходимости выполнения задач, которые по существу являются показухой, но с трибуны преподносятся как архиважные задачи) можно выразить, перефразировав известные строки Пушкина А. С. - мы все трудились понемногу, над чем-нибудь и как-нибудь.
Если быть более точным и близким к истине, то трудились не немного, а порой даже трудились неплохо. Но большая часть труда составила труд общедоступный, не требовавший специальных знаний, который более или менее успешно мог выполнять и специалист по иностранным языкам с некоторыми практическими навыками в плотницком и столярном деле, как подполковник Б., или специалист вообще без высшего образования.
Не секрет, что в наших подразделениях техники котируются выше, чем инженеры и начальники с удовольствием отдали бы двух инженеров за одного техника, так как последние меньше предъявляют претензий к содержанию труда. Если люди без специальной инженерной подготовки с успехом справляются на инженерных должностях – это что-то значит (и это не может быть секретом), что требования к офицерам-инженерам как специалистам невысокие. Достаточно, что бы он смог что-то сделать рукам, отличить радиолампу от транзистора, выступить на собрании или заседании, написать протокол или составить план работы и т. д.
Такие невысокие требования к инженерам, как специалистам, а порой низкие требования в других отношениях, нивелируют людей, лишают их индивидуальности, вырывают точку опоры у одних и дают ее другим. В лучшем положении оказываются те, которые лучше приспосабливаются, которые находят свою стихию и призвание в занятии всем понемногу, которых устраивает больше собрания, заседания и так далее, чем работа с техникой.
Обращает внимание такой парадокс. Прибывают в часть два выпускника академии. Один окончил академию с красным дипломом, другой окончил посредственно. Естественно предположить, что тот, который имеет более глубокие знания, который способен решать более сложные задачи, окажется в лучшем положении, должен по идее больше принести пользы подразделению, части.
Часто случается другое. Существующая в наших подразделениях практика, когда инженер лишен возможности реализовать свои знания, лишают козыря обладания красного диплома. Теперь, когда их шансы уравнялись, когда все будет зависеть от других качеств и способностей, возникает первое звено в цепи последующих ошибок. Обладатель красного диплома как человек, знающий себе цену, более уверенный в себе, начинает проявлять недовольство уровнем предлагаемых задач, начинает критиковать. Другой же, избавленный заниматься тем, что ему трудно дается и которого скромные успехи в академии приучили держать себя скрытнее, быстрее приспосабливается и, не претендуя на высоки материи, сменив логарифмическую линейку на малярную кисть, топор, молоток, лобзик или прибор для выжигания в зависимости от склонностей, занимается потихоньку поделками, общественными и другими делами, не только не высказывает критических замечаний, но и призывает, заверяет на собраниях, заседаниях. И вот через год или два, обладатель красного диплома, обломанный жизнью, неудовлетворенный своей деятельностью с репутацией трудного человека, теряет свою былую уверенность в себе, начинает сомневаться, прав ли он.
Другой же наоборот, приобретает уверенность, апломб, а если умеет еще показать «товар лицом» и ладить с начальством и радужные перспективы на выдвижение.
Уровень организации труда, сложность и качество решаемых задач, методика проведения занятий и т. д. и т. п., если судить не по «следам», а по фактическому положению вещей, не дают возможность раскрыться человеку. На виду оказываются порой не самые лучшие качества, а нежелание воспринимать действительность в перевернутом виде, воспринимается начальниками типа Доморацкого как нежелание работать, нездоровое настроение. Но парадоксы на этом не кончаются. Безусловно, воинская часть – это не академия. Здесь надо уметь реализовывать свои знания на практике, а это не меньшее искусство, чем овладевать знаниями, добросовестно выполнять различные обязанности воинской службы. Признанием заслуг, авторитета офицера является избрание его секретарем, членом бюро комсомольской или партийной организации или на другую выборную общественную должность. Наряду с добросовестным выполнением своих служебных обязанностей активная общественная работа должна давать приоритет при выдвижении. Действительно, партийным вожаком выдвигается человек, который пользуется авторитетом у коммунистов. Вряд ли Федотова Е. Н. выбрали секретарем партийной организации, но начальником отдела его назначали.
Существующая практика, когда секретари партийных организаций оказываются обойденными при выдвижении на должность, неблаготворно сказывается на состоянии дел в подразделении, части, понижают престиж должности секретаря, которую в отличие от служебной должности охотно уступают другому.
Начиная с командования и политотдела соединения, все командиры и начальники говорят о повышении роли секретаря партийной организации, приглашают их вместе с начальниками на совещания, заседания и в то же время выдвигают на более высокую должность других, которые при прочих равных условиях по службе, не несут дополнительной общественной нагрузки.
Например офицеры А., И., Щ., не один год в разные времена избирались секретарями, членами партийного бюро, им доверили ответственные партийные должности, только когда дело касалось выдвижения по службе, про них забывали. Зато не забыли А., К. и другие, которые скромно выполняли свои обязанности, не обременяя себя общественными нагрузками, но становились незаменимыми людьми по части доставания дефицитов, как только приезжала с проверкой комиссия, и надо было с ней налаживать отношения. И если эти примеры являются исключениями, то лучше все-таки обходиться без таких исключений. Такое третирование секретарей низводит их до уровня ординарных личностей, не способных на большее, как быть секретарем, подрывает доверие к начальникам, которые на словах говорят одно, а делают другое.
Что бы не быть голословным, приведу конкретный пример из практики оценки, по деловым и моральным качествам в в/ч 76515. Наиболее характерными являются судьбы Щ. и А. По своим деловым качествам, моральному облику, принципиальности Щ. оценивался коллективом выше, чем А. В. Подтверждением этому являлось то доверие, которое было оказано Щ. коммунистами подразделения и части. В 1972 году он был избран секретарем партийной организации отдела, 1973 – секретарем партийного бюро части.
А. оставался рядовым коммунистом, в дальнейшем ему доверили руководить лавочной комиссией. Авторитет Щ., его принципиальность не всегда устраивала Доморацкого Е. П. и других начальников. Федотов Е. Н., в отделе которого находился Щ., чувствуя шаткость своего авторитета, всячески старался подорвать чужой, нашептывая офицерам отдела, что Щ., мол, совсем забросил дела в отделе, технику знает плохо, мало ей занимается, хотя он хорошо понимал, сколь ответственна и трудоемка работа неосвобожденного секретаря партбюро части. Некоторым не нравилось, что Щ., выполняя возложенные на него обязанности контролировал распределение дефицитных товаров в магазине части и пресекал злоупотребления. Дело в распределении дефицитов было всегда щекотливым, разгорались страсти, находились обделенные и обиженные, ходили разговоры о несправедливом распределении, о том, что командование злоупотребляет своим положением. Коммунисты требовали разобраться, и навести порядок в этом деле. Это мелочи быта небольшого гарнизона и о них не стоило бы говорить, если бы они не играли определенной роли в создании морально-психологического климата в части. Конечно, Доморацкому куда приятнее было иметь дело с А., который не только не вмешивался в дрязги с дефицитным барахлом, но имел возможность доставать их из других источников, чем оказывал большую услугу Доморацкому.
Поэтому активный и принципиальный Щ. был обойден командованием при выдвижении на вакантные должности и для отвода глаз его кандидатура была выдвинута на заместителя начальника отдела. Но этот фиговый листок, который хотел прикрыться Доморацкий, никого не мог обмануть и всем было известно, как решался вопрос о выдвижении. А. в качестве личного друга Доморацкого на материальной основе был вне конкуренции и должность начальника отдела была ему обеспечена. Для начала Доморацкий представил А. как крупного специалиста по художественному выжиганию – А. и Б. оформили ко дню Победы стенды на соответствующую тему. Стенды вышли удачными и понравились старшему начальнику. Но эти произведения были сделаны в рабочее время и кто-то должен был подменять А. на закрепленным за ним участке работы без всякого расчета на какие-то виды.
Далее Доморацкий дал возможность А. предстать перед старшим начальником в качестве единственного специалиста по программированному обучению. Оборудованный рабочими местами для программированного обучения класс стал для А. тем, чем Тулон для Наполеона. Как правило, представлять классы и другие помещения проверяющим поручалось начальникам отделов. Представить хорошо оформленный учебный класс первого отдела Доморацкий поручил А., хотя начальник отдела Федотов был в полном здравии и находился в части. Класс первого отдела, в оборудовании которого принимали участие все офицеры и прапорщики подразделения, старшему начальнику очень понравился, а А., сумевший удачно представить класс, получил еще одно очко в свою пользу. Доморацкий потом с умилением рассказывал, как удачно А. «показал товар лицом». Куда там Федотову в таком деле равняться с А.
Искусство «показывать товар лицом» как и предвидел умудренный знанием такого рода тонкостей Доморацкий, дало результат. В тот же день, чуть ли не в тот же час, когда был представлен класс, было дано указание послать документы А. на выдвижение. Авторитет Щ., его активная деятельность в качестве секретаря партийного бюро, умелая работа по обучению и воспитанию личного состава не выдержали конкуренции по сравнению с искусством умело «показывать товар лицом».
Так по каким же принципам выдвигаются на должность? По способностям? Но я уже пытался доказать, что это не так просто сделать при существующей «научной организации труда», низких требованиях к инженерам как специалистам. По моральным и деловым качествам, авторитету? Пример с секретарями, когда признание их авторитета коллективом оказалось недостаточным по сравнению с другим авторитетом, признаваемым Доморацким, показал, что в лучшем случае это не совсем так. Очень жаль. Факты убеждают, что выдвижение по каким-то другим принципам порой дорого обходятся и коллективу, которым начинает руководить такой начальник и тем руководителям, которые допустили его к руководству.