Новая анархия

«В жизни всё меняется: места, люди, мечты и приоритеты. Неизменным остаётся лишь желание — обрести счастье», — Олег Рой, современный русский писатель.

Введение: как всё было

Началось всё с того, что я прочитал расследование по психокультам на «Батеньке». Кстати говоря, ЭСТ-тренинг мало чем отличается.

Лайфспринг является деструктивной тоталитарной сектой, которая берёт свои начала в классической психотерапии, но использует её по особенному, не по назначению, из-за чего большинство людей, приходя на тренинг, выходили оттуда с промытыми мозгами. Уничтожая «ненужные установки», руководители уничтожали в человеке сопротивление и «ломали» его, пока он не сдавался и не начал вместе с коллективом подчиняться руководителям тренинга.

Как и Лайфспринг, ЭСТ-тренинг требует, как говорит Роберт Кийосаки, чтобы “во время тренинга стало абсолютно понятно, что большинство наших личных проблем были связаны с тем, что мы нарушали данные себе договоренности: говорили себе одно, а делали другое. Стало очевидно, что значительная часть человеческих страданий происходит из-за несоблюдения соглашений — мы не держим своё слово или кто-то еще не выполняет свои обещания”. Эта мысль возбудила во мне желание написать это эссе.

Часть 1: делаем отношения анархическими

Главной проблемой, рассматриваемой в тренинге Lifespring, была проблема дисциплинарного характера — договорённостей. Что с ними не так?

Представьте, что вы с кем-то решили стать друзьями, и вдруг ваш друг требует от вас соблюдения каких-то непреднамеренных действий: помогать ему, занимать денег и всегда быть рядом, несмотря ни на что. Если всегда быть предельно искренним с собой, то можно наткнуться на так называемую ловушку договорённостей — когда вы, казалось бы, хотели взаимовыгодно с другим человеком общаться на разные темы и иногда ходить в кино, начинаете шаблонно по морально-общественным нормам начинаете придерживаться принятой дисциплины.

Как и в случае с тренингом, применяющий обратную психотерапию, вы сталкиваетесь с глазу на глаз с некогда другом, а теперь и лидером отношений. Так или иначе (о чём уже было написано в «Парадоксе страсти») со временем один человек становится холодным в отношениях, в то время как другой — зависимым. Претерпевая трудные изменения в жизни, один из партнёров стремится законсервировать отношения (слабая сторона), а другой, — наоборот, прикрываясь общими шаблонами якобы «взаимовыгодности», — отказаться от отношений, хотя внутренне понимает, что всё ещё его дружба для них важна, но уже «не с таким азартом».

Сама по себе договорённость рождает дисциплинарный характер отношений. Я предлагаю избавиться от данной системы ценности в пользу личной автономии, когда сами отношения произрастают из личных потребностей людей, связанных взаимной выгодой, которая практикуется через практику ненасильственного общения, — процессинг.

Примерами таких априорных обязательств являются верующие люди: их явная толерантность и отдача своих жизненных целей божеству нуждается в подкреплении силы верности (карательной частью) и, в то же время, должна быть отдача — рай или что-то в этом духе (благо дарящая часть). Постулаты веры держатся на объективной моральной парадигме. Отсюда мы получаем все прелести властных отношений, чаще всего заканчивающих себя неприятным образом.

Вера живёт в государстве, религии, отношениях, внутри себя. Отречение от веры — вот истинный атеизм! Такие люди никогда не будут обращаться за помощью к всеблагому, но страшно пугающему манипулятору, не будут принимать расклад его игры, пытаясь не получить болезненных ощущений, но вкусить райскую беззаботную бизжизненность (потому что достигается после смерти). Вера ошеломляет человека, превращает его в верного раба или, впоследствии, господина, ведущим своё положение не только в государстве, семьях или в любой другой ячейки общества, но и в международном уровне.

Получается, что именно отношение друг к другу, организованное на индивидуальном опыте каждого из участников, а не на моральных постулатах, ведущих к застою, является важным связующим звеном новой анархии, а не капитализм, экология или другие второстепенные проблемы. И именно поэтому важно бороться за право на существование анархизма в нашей жизни прямо сейчас. Я назвал это тактикой прямой толерантности (то есть такой тактикой, которая направлена на созидание прямо сейчас по аналогии с прямым действием). Суть этого метода заключается в психотерапевтической беседе, где каждая симпатизирующая другому человеку сторона рассказывает про свои положительные стороны и недостатки, где последние нивелируются нахождением проблемы такого поведения, работой с ней и поддержкой. К примеру, у вас разные взгляды на жизнь. Вы пришли к той или иной идеи посредством того, что всю жизнь вы жили в плохих условиях: вас обижали в школе, вам не хватало денег на осуществление мечты. Следовательно, нужно исправлять тем или иным способом через коммуникацию свои проблемы и реализовывать в своей жизни то, что было не реализовано (это помогает в краткосрочной перспективе), при этом основная часть беседы будет выглядеть как внебарьерное: вы общаетесь с человеком, он симпатизирует вам внешне, но ваш барьер заключается в том, что вы придерживаетесь разных идеологий в жизни, соответственно, вы воспринимаетесь уже не как человеческая фигура, а как раса / набор половых признаков / лидер группы, и именно через возвращение к своим проблемам и человечности в общении поможет преодолеть ваши барьеры. Таким образом, мы перейдём от политической сферы общества и стигматизации к формации общества, основанных на любви друг к другу, доверию, радикальной честности, открытости, новой искренности, что и обуславливает новая анархия — подтекст метамодерна (по аналогии с новой музыкой, новой искренностью и др как прилагательное «новый»). Иными словами, как сказал Жижек, вам ненавистен не понедельник, то есть вы заботитесь не об эгалитаризме этого общества, не о частной собственности, не о том, как бы всех вакцинировать, вам ненавистны не евреи / капиталисты / государственники, а боязнь остаться одному без друзей, без реализации своих проектов, страх перед тем, что тебя не примут и не услышат. Важно вернуть эту любовь и вдохнуть в неё жизнь! Этот манифест должен перевернуть многих с ног на голову, потому что он единственный в своём роде, не написанный как ссылающийся на старые постулаты предшественников-идеологов модерновского века.

Суть метамодерна сводится к простому «мы ищем бога в мире, где он умер, и надеемся на искренность этого мира». По аналогии с отношениями: они просто умрут как сам факт возвеличивания этого ярлыка «давай встречаться» или что-то типа того, но мы будем их постоянно искать в колеблющейся структуре, то прыгая от одного значения отношений к другому, ищя их в себе, что они в каждый момент будут значить, и сделать этот процесс сокровенным, питая надежду на радикальную честность и открытость.

Частично этот процесс начинает развиваться сейчас, невзирая на ностальгию по Достоевскому и Хайдеггеру во многих российских кругах. Достаточно посмотреть на массу переводов книг, чаще всего которые сделаны больше от творческого потенциала, чем от хотения перевести дословно, стремления новой академической музыки к авангардизму, эксперементальности, постминимализму, неоклассики, неоромантизму и новой сложности, а также коснулось художественного искусства, инсталляций и акций (взять хотя бы Петра Павленского), а насчёт написания самих книг можно почитать мысли Германа Гесса по этому поводу, только его пункт «книги для идей как набор букв» как момент принижающего характера к книгам, но к которому хотя бы раз в жизни надо прийти, с этим я не соглашусь, потому что его эпоха сменилась современной, где искусство, будь это мода или книги, не ДОЛЖНО быть — оно есть само по себе и находится в постоянном поиске читателя, которого в то же время нет, потому что он черпает свои идеи из книг, говоря о чём-то своём, чем об идеях автора и той эпохи. Напротив, это вариант прогрессивного метамодерного мышления, несмотря на всю критику. И уже сейчас, где блогерство развилось до масштабов всех стран и проникающих к каждому, наверное, человеку, происходит размытие творчества и его сути. Посыл видео гуляет по сети в поисках людей, которые представляют набор мыслей, ищущих себя в пространстве, не морализуя и, в то же время, не принимая нигилизм и цинизм. Это размытие границ того, как должно выглядеть творчество, что каждый может из него вынести, для чего оно было сделано — субъективно, но открыто и адресовано ко всем! Метамодерн не меняет полностью всю культуру — она даёт ей знания через сконцентрированные на ней сюжеты, будто мода, дающая людям что-то попробовать реализовать в своей жизни, но не принуждающая к чему-либо. Однако, в последствии, это полностью поменяет человеческий разум.

Но возвратимся же к отношениям: без их сбалансированности мы сталкиваемся с сексуальными запретами, гендерными рамками и преграде к ассимиляции. Мораль возвращает нас во времена существования Штирнера, когда было позорно преодолеть «мультикультурную этичную систему ценностей» ****ством, развратом, космополитизмом, открытостью во всём и со всеми, и только тот самый союз эгоистов, впоследствии так или иначе рассмотренный Эмилем Арманом, являлся противопоставлением нигилистического общества. А я напомню, что пассивный нигилизм похож на депрессивный эпизод в жизни человека, дошедшего до суицида или апатико-абулического синдрома, тогда как активный (ницшенианский), скорее, обусловлен выходом из этого состояния (учитывая, что Ницше и, ранее, Шопенгауэр страдали подобной симптоматикой и не только), тем самым стремление к жизни всё ярче говорило бы о противопоставлении экзистенциальной свободе — настоящей, мгновенной, не зависящей от времени и ограниченности пребывания здесь. Подробнее я писал раньше в своей Философии жизни. Все ссылки как всегда будут внизу в примечаниях.

Как и те самые договорённости, рассмотренные всеми участниками Лайсфспринга, так и насаждаемая государством дисциплина (в целом нездоровых отношениях всех людей на данной территории, ограниченной единой моралью), например, когда нас шантажируют отказом от жилья, средств к обеспечению за невыплату налогов и подчинению всей системе как «общественный договор», от которого «всегда можно отказаться», выращивает людей с психоэмоциональными расстройствами, ограниченностью в общении и отсутствию свойства к саморефлексии, когда что-то идёт не так и вас никто не хочет слушать и понимать, что ведёт к клетке индивидуализма, в которую засунут каждый человек. Это говорит о том, что нет никакого индивидуализма в сложившейся системе: вас изолировали, наклеили бренд «свободного человека», но по-настоящему так и не освободили. Как раз анархия отношений противоречит такому образу жизни и борется против всякой власти. Она рушит гендер (чего только стоит ксенофеминизм, квир-анархизм, постгендеризм и гендерный аболиционизм и гендерная анархия), государство, натурофобию (иррациональный страх перед открытым телом, стеснение перед своим обнажённым телом, страхом натуристически отдыхать, боди-артом — одним из немногих об этом упоминал Эмиль Арман), религиозность (не ошибся с термином: можно оставить те или иные ритуалы, но испытывать верность к тому или иному божеству несёт в себе многие отрицательные моменты), патриархат, а взамен может предложить то, что я назвал радикальной пансексуальностью (панрадикальность): когда каждый человек относится к любому другому не как к полу, его экспрессии, роду деятельности, а как к творческой натуре, новому измерению, поэтому после уничтожения семьи, следующей за уничтожением брака и государства последует исчезновение всех угнетающих структур, ведущих человека вниз, в том числе преобразится понятие любви (тогда не нужно будет выбирать: женщина ты или транс*персона, а человек будет характеризоваться наличием языка коммуникации, душой и иным другим, о чём он может поделиться со всем миром, потому что творчество — поистине свободное явление, для которого свойственно делиться и привносить свои идеи другим людям: мир эволюционирует и избавляется от негативных последствий жизнедеятельности прошлых поколений).

Ещё одной практикой анархии отношений, помимо классических и изложенных мной неоднократно не только в своём блоге, но и в статьях, является переход от условно чёрного рынка отношений (измен, криминала, мата, — кстати, интересная заметка, — и агрессивности, токсичности) в разряд подрывных агористических мотивов сдвига отношений от моногамно-непродуктивных к прогрессивным и разрушающим оковы традиционных семейных ценностей: это легализация и поддержка анархии отношений в своих дружеских, романтических и других коллективов, завязанных хоть на чём-то, а не сокрытие и рискованное поведение. Так или иначе, мой блог и ссылки, данные в конце, прояснят это намного больше, чем было кратко обрисовано мной.

В отличие от других анархизмов, АО изначально не поддерживает идею главенствующего лица в семье — патриарха, что будет очень противно традиционалистам, фашистам и альтернативно-правым: только очень узкая прослойка людей согласится на такой вид отношений. Мы можем не беспокоиться в дальнейшем о качестве новой анархии. Она сразу противопоставляет себя всем видам эксплуатации человека над человеком и уничтожает корни любой системе, неугодной людям.

Также из главенствующих и важных вопросов остаются вопросы распределения бюджетных средств и формы собственности проживания с людьми. С одной стороны, мы видим корреляцию, по которой уход от семейных дел чреват индивидуализацией доходов, а с другой стороны этот вариант приемлем в существующей системе ценностей — стремления к доходному делу. Тем не менее, не рассматривается такой пограничный вариант, как всё же стремление к своим индивидуальным богатствам, то в то же время взаимопомощь людям в трудной жизненной ситуации — кооперативный бюджет, то есть вклад некоторой суммы денежных средств для подстраховки человека как бесплатный кредит доверия к нему. Система балансирует и выглядит привлекательно для двух противоборствующих сторон: как крайней изолированной структуре индивида, так и навязанной браком «общей корзины». И также не рассматриваются ещё более пограничные варианты как чередование или колебание от одной структуры к другой в денежном плане — стоит обострить внимание. А я напомню, что анархию отношений можно построить с не только взрослыми, но детьми, с одной стороны, давая им полную свободу действий и индивидуальность, а с другой стороны, как и каждый попечитель, берущий из приюта ребёнка, ответственность несёт за него общество, родители или любые другие люди, близкие рядом. В целом, такой вопрос в дальнейшем должен отпасть. Ребёнок в такой семье является кооперативной ячейкой общества, как человек, которого может воспитывать ни один родитель, а много. Плюсы такого подхода: любовь к изменчивости, новый опыт, любовь знакомства с новыми людьми, создание поликулы. Дело в том, что хотя ответственность за ребёнка на момент недееспособности кто-то должен брать, но в то же время, если человек не хочет хотя бы 12-летней нервотрёпки гендерно-нейтрального демократического воспитания, об этом можно условиться с другими людьми, а такие люди, позвольте, найдутся! Поэтому всеобъемлющие руки родителей-диктаторов и учителей в школах будут оборваны (нет школам, нет — гендерной стигматизации, нет — запрету на трансгендерную экспрессию, на права ребёнка и вообще каким-то запретам, выражающимся в полиции, границам, тюрьмам и другим карательным элементам).

И второй вопрос — по поводу проживания. Здесь тоже мы видим две противоположные корреляции: либо отдать в свободный доступ всем людям все свои вещи и территорию, либо создать своё полное независимое пространство со спальней, кухней и тд вплоть до модели «один человек — один дом», то есть либо индивидуальное начало, либо коллективное. Этим вопросом я задался, посмотрев два видео про неокоммуналки: 1 и 2. И сразу же нашёл ответ! Он стоит в той же серой зоне, что и вопрос выше: ни то, и ни другое. В анархии отношений все люди могут колебаться от одной структуры к другой, не намереваясь остановиться на чём-то едином. Это может и сеть домов, соединённая вместе, где человек может пожить сначала у одного, потом у другого человека (также меняя роли внутри помещения на предметы собственности: сегодня мы хотим спать вместе, а завтра — раздельно или гостевым образом — это воистине разнообразие, которое не должно укладываться в рамки чего-то определённого и написанного извне другими авторами, как Кропоткин или Ротбард, хотя я могу посоветовать одну интересную книгу или другую, где тот же процесс рассматривается с разных сторон, а также интересен опыт сколько не собственничества над вещью, а ролевыми играми, в котором собственность вообще не рассматривается, и всё это соединить в опыт проживания вместе — в ещё одной книге: всё, что я даю, имеет смысл), или обмениваясь своими домами проживания и собственностью в нём, соединяя большие неокоммунальные дома, где большие семьи могут регулировать степень значимости крайних проявлений индивидуальности и коллективных хозяйств, решая методом психотерапии за общим столом все свои печали и невзгоды, совмещая и работу, и дом, и общество в одном единственном доме. При этом никто никого не держит — важно лишь уважение границ каждого из участника, ведь он полностью автономен, а также соблюдение радикальной честности. Дело в том, что человек не знает, куда идёт его товарищ после пребывания с ним, а потом возвращается к вам. Допустим, если вы врёте, что ушли в магазин, а на самом деле пошли заниматься сексом с другим человеком, то, скорее всего, вы сделали это для контроля отношений, чтобы человек к вам не испытывал ревность, чтобы он ни о чём не расспрашивал и вообще все отношения были бы такие, как вам хочется, чтобы к вам относились, при этом забывая про его автономию и согласие находиться в таких отношениях. Не интересуясь тем, как прорабатывать ревность, человеку лучше наврать и загнуть пружину недовольства до точки отсчёта, когда отношения станут закрытыми и люди сами по себе не будут ничего о себе говорить. Сама анархия отношений отрицает закрытость и холодность, а, скорее, тянется к эмпатии, открытости к другим и в принципе группе людей и рассчитана не на брак с изменами, а на полноценную жизнь в обществе и радость (комперсию) за партнёра, что он делает те или иные вещи. Если моногамия ведёт к закрытости, а недоговорённые отношения оставляют на неком «чёрном рынке», то анархия отношений, напротив, расширяет доверие до такой степени, что не будет смысла вообще что-либо скрывать от людей, зная, что они возрадуются, проработают все свои плохие чувства тактикой ненасильственного общения и процессингом, и продвинут свои отношения в ещё большее доверие, сплочённость, отношенческий космополитизм и помогут реализовать человеку свои мечты, продвинуть свободно творческую натуру и распространить ваши мысли, минуя авторское право, государственный ценз и другие барьеры.

Отсюда мы выходим на индивидуально-коллективистскую экономику. Я предлагаю принцип постприватизации (я сам придумал этот термин). Все мы знаем, что условный «рыночек» хорошо функционирует, когда соблюдается отсутствие регуляций со стороны любых правительств и, напротив, играет роль частных структур в жизни общества. Так почему бы не продолжить тему приватизации в дальнейшем? Так как правительство не умеет правильно приватизировать, но превращает частные структуры в корпоративные, просто делегируя им эти права, формируя большой бизнес и корпорации с большими доходами, то нужно работать прямыми способами, низовым восстанием и анархией образа жизни. Так и здесь: отменяя государство и оставляя для гомстеда остальные пустующие территории, мы оставляем так же ту часть экономики, не справившуюся с капитализмом с боссом во главе и рабским трудом — с другой стороны. Копируем действие и здесь: восстаём на предприятиях и делим собственность от частной к индивидуальной, то есть после приватизации — приватизируем остальное в уже приватизированном мире до разделения собственностей на предприятиях, на дорогах и тд, а поскольку такие индивидуальные предприниматели (все существующие люди, потому что анархия работает, только когда не будет иерархии в других местах, иначе микроанархия нивелируется ООН, госструктурами, всемирной пропагандой, запретами) не могут самостоятельно себя накормить и обеспечить, нужно открыть барьеры и продолжать работать, и в таких случаях мы возвращаемся к вопросу, какие формы собственности у нас в новой анархии (полиаморной анархии отношений, анархии отношений, relationship anarchy — с добавлением политичности в вопросе и настройкой на метамодерн, как писалось выше) будут существовать. Вероятнее всего, такие индивидуальные предприниматели будут демократически ею управлять. Неважно, какой будет экономика (скорее всего, по типу левой пострыночной анархии — анархизму без прилагательных), важен сам факт постприватизации — освобождения больших собственников, большого скопления капитала ко всем людям, кто трудится вокруг (также прошу почитать Боба Блэка Упразднение работы и мою Философию жизни ещё раз на эту тему), где было бы ЕГО место на работе на ЕГО месте в ЕГО собственности.

Государство также является эскалатором отношений, что очень показательно: даже не задумываясь последствиями этатистской морали, человек уже понимает, что готов отказаться от хобби, развития себя, максимализма к стойкому желанию просиживания своей жизни на работе, трудясь как папа Карло, чтобы в последствии семья окрепла в денежном плане, дала бы ребёнку какую-никакую свободу, дожидаясь пенсионного возраста, болезней и скоропостижной смерти. Несколько предсказуемо, не так ли? Вы отказываетесь от детства, чтения книг, романтической и сексуальной любви в пользу служения другим людям, церковным Абсолютам и вождям, ради которых нужно восхвалять своего президента, патриотично бороться за национальные границы, полицейский беспредел и многое-многое другое. Отказываясь от прежнего общества к более ограниченному и, в случае отказа последнего, внутренняя боль будет неимоверной (поэтому и жажда почитания господинов в обществе довольно сакральное и непоколебимое) настолько, что захочется покончить с собой. И в то же время если бы врач боролся за пациента, за его жизнь, в то время как эвтаназия была бы последней надеждой на гуманизм, то в случае государства эвтаназия производится не медиками и не гуманно, а сначала социально, а потом физиологически — собой, тогда как жизнь ценится в последнюю очередь, и медиков-спасителей в этой Вселенной не будет, что очень и очень настораживает на пребывание в иерархических рамках бытия. Нас сегрегируют по паспорту, моральные тексты святых отцов исполняют полицейские, которым нужен не правопорядок, а принуждение к законным нормам на бумажках, написанными такими же богами, только не библейскими, а настоящими — бандитскими, что по аналогии являет в себя такой же религиозный смысл. Из нас воспитывают традиционалистов, пытаясь вернуть из века Просвещения в века Средневековья, чтобы на веки вечные насадить современную неофеодальную коммуну. И вместо здорового соперничества как игры или борьбы за полезность насаждают сверху конкуренцию во всех сферах общества, называя это «настоящим рынком», но в то же время названным капиталистическим и корпоративистским, что явно противоречит по своей природе. И ведь всё строится на неких «договорённостях»… Конкуренция за ресурсы порождает в человеке ненависть, зависть, «измены», ревность, что выливается в семейные отношения, дружеские и другие, что завязано в большинстве своём на религиозных догматах и законах, вместо того, чтобы проводить время в своё удовольствие, стремиться к счастью, ориентироваться на продукт творческой деятельности, а не на государственные преимущества (порождающие борьбу не за благодать, а за лизание задниц тем, у кого всегда будет власть). Теперь, в качестве отсутствии практики эватаназии, запрещено гуманно и быстро умирать (так как винтик в системе нужен каждому), введён ценз на свободу слова (тот же мат «создан для быдла», а не для красивой выразительной речи или самовыражения себя, от чего приходится стыдиться и замалчивать свой стресс на чём-то другом, кроме как высказывания реальных фактов — речевой расизм, введённый рамками «настоящего литературного N языка по стандарту Z государства), насаждают при этом принудительное деторождение будущим матерям (не спрашивая их ни о том, хотят они нести ответственность или нет, хотят распоряжаться своим телом или нет, — для рождения в больном мрачном мире здоровых людей, которые решат подстроиться под систему, тем самым философия антинатализма и снижения рисков будет всегда приводить к закрепощению и единой идеи, как бы поменьше схлопотать у начальника, не заболеть и побыстрее прожечь свою жизнь, в общем, показательна одна только жизнь в России), идёт всемирное отрицание трансгумманизма как прогрессивной ценности, что очень сильно даёт знать о себе трансгендерным людям, которые хотели бы изменить свои хромосомы в качестве «перехода», что делает выбор нереализуемым, а договороённость — ещё как! Только эмпатия (комперсия которой является составной частью, но отличается тем, что проявляется только в части радости за человека, получающий новый опыт с другим человеком, его независимая свободная деятельность с ним) спасёт и изменит этот мир к лучшему! Как-никак, но в данный момент выглядит достаточно революционно. В таком случае ещё одной тактикой будет являться протестное чайлдфри-движение, которое бы заставило на планете всех неравнодушных людей не делать детей до тех пор, пока благоприятные условия не дадут своих плодов — как пацифистский протест и самый «законный» он представляет собой агористические подрывные противогосударственные последствия. Ведь эвденомия является лучшей частью этой жизни, чем антинатализм и рабское служение идолам. Это и есть гуманизм для ребёнка, который не выбирал осознавание, стремящееся к нигилизму и прочей вышенаписанной антиутопии для него, только в этом случае жизнь он поддерживает не ради себя, а как продолжение собственного социального суицида. В лучшем случае это выглядело бы, как если бы почти каждое рождение говорило бы о счастливом существовании и развитии ребёнка, жизнь была бы полна выбора и творческого потенциала, внутренней душевной свободы, направленной на мир. Не рожать сейчас — это протест и гуманизм. Я думаю, такая тактика обсуждалась разве что пропагандистами Киселёвым и Соловьёвым как «ЛГБТ-геноцид планеты Земля», и то с другими позывами (рвотными), а не какой-то отдельной философской идеи. Напротив, семейный государственный геноцид закрепощает личность и только утверждает, что есть легальный брак, а что нет, тогда как если бы он был формальностью как общественный праздник, его бы, скорее всего, не существовало в законодательстве. Поэтому никогда не идите на поводу у людей, не знающих своего предназначения. Как и жизнь с полицейским в семье, жизнь с тем, кто моногамен, религиозен, традиционалистичен — в итоге создаст экономический пузырь, который взорвётся, будто экономический кризис, в вашей отношенческой сфере: с ним надо провести профилактическую беседу и рассказать о ваших идеях, чтобы он чётко понимал, на что он идёт, а не лицемерно лгал бы вам за спиной. И в то же время не забывайте, в каком мире вы живёте, в котором так или иначе глобально всё же существуют неприятные вещи для человека, как паутина, разбросанные во все сферы вашей деятельности. Так что индивидуальная анархическая практика направлена как на «сейчас», так и на в целом уничтожение эксплуататорской системы — это вдвойне поможет избавиться не только от симптомов, но и от заболевания всей преступной системы отношений.

И тут мы плавно подходим к такой выдуманной теме, как моноанархизм, как бы сегрегируя все виды отношений и держа их в свободном мультикультурном проекте, где можно между ними перемещаться, как панархисты между контрактными юрисдикциями. Тут всё очень просто:

— в отношениях всё присутствует легализованная ревность

— отношения делятся на более высокого уровня и более низкого, разделяются сексом или чем-то ещё

— вводится понятие «измена», регулируются отношения, существует всё ещё теневая сфера и стрессовые ситуации

— речь шаблонная (существуют жёсткие различия: моногамия, то какая, полиамория, то какая должна быть), высказывание отношения к человека ведётся напрямую, а не через процессинг и ненасильственное общение (то есть вместо «ты плохой человек» на происходит замена на поиск границ, на «я чувствую себя плохо, потому что боюсь того-то» и на «я просто не хочу находиться в данный момент здесь рядом с тобой — происходят агрессивные конфликтные ситуации с манипулированием, шантажом, превращая отношения в токсичные)

— присутствуют легализованные патриархальные и другие этатистские практики

И всё это добавляет бензина в и так уже разогревшейся костёр. Тогда как анархия отношений — это не что-то шаблонное и иерархическое, не монопольная вещь, которую можно в будущем на что-то поменять. Это практика свободной жизни, раскрепощающая вас и людей вокруг. Вводя разные ярлыки типа «моногамия» или «полиамория» они всего лишь [моноанархи] хотят высказать мысль о том, что можно выходить из одной структуры в другую в любой момент времени или же просто закрепостившись в идеи контроля над партнёром, но очень часто разрешая гулять ему с друзьями(tm). Это нас и отличает: здесь нет структур, нет бога, нет родителя, который как-то вас контролирует. Ваше тело свободно к любому решению проблем!

Скорее всего, при АО у вас вполне может выпасть временным образом то, что назвали бы моногамией или полиаморией, но не как установленные границами людей шаблон выбранных заранее спланированных действий на очень долгое время. Вы можете в любой момент захотеть сделать так, чтобы это не вкладывалось в систему ярлыков и более не думать об этом. Не нужно предлагать встречаться или знакомиться — нужно предлагать сразу то, что тебе хочется реализовать в конкретный момент времени взаимно с другим человеком. Как если бы мы описали яблоко, но только в некоторых случаях оно было бы красным и наливным, а в остальное время было бы разным. Разнообразие и поиск того, кто это яблоко съест каждый раз — было бы наиболее оптимальным смыслом, а не набором стереотипов о том, как выглядит яблоко и что оно должно расти только ДЛЯ МЕНЯ — единственное и неповторимое в вашем саду.

Часть 2: подводим итоги

На написание этой статьи также влекло ощущение безысходности, непонимания и одиночества этого мира. Казалось, выбирай сколько хочешь отношений и секса, но не тут-то было… В массах культивируется жизнь соло, забывая, что оно приводит к депрессиям и риску умереть рано, потому что во время болезней человеку никто морально не помогает, а груз своей работы, мечтаний и страданий существуют только в своей голове и не для кого-то ещё. Да, масса свободного времени и карьера могут поначалу сбить охотку с кем-то знакомиться. Но зачем есть мороженое, когда некого угостить? Для чего ходить по улице, исхоженной ни раз, если никто со мной не пройдётся и не поговорит? А фильмы: ни с кем нельзя поделиться! И даже дневник можно выкинуть, потому что мысли никто не прочитает, и вы не станите великим расспространителем своих идей. От переизбытка такой свободы уменьшается желание карьерного роста. Так или иначе, одиночество не только сокращает жизнь примерно на 10 лет и делает её бесполезной, но и вводит в неё понятия депрессии, а в последствии болезни Альцгеймера, которую такое психическое расстройство проецирует. Вместо этого должно постулироваться не общество в одиночестве, а жизнь с близкими людьми, которые для вас будут взаимовыгодны. Солидарность и взаимопомощь приходят только в социальной среде, а это один из постулатов современной жизни, следуемой в анархическое русло. Таким образом, можно представить индивидуализм как тип общественной формации, а не клетки потребителя, ограниченного своим существованием.

И закончить я бы хотел пословицей: приходим в этот мир - и уходим тоже. Так пусть этого никогда не случится. Смерти больше нет.

Примечания:

https://vk.com/@individualistlibrary-filosofiya-zhizni

(остальные ссылки смотреть внутри этой статьи)

https://vk.com/@felixnews-hans-henrik-ieger-otryvok

https://vk.com/@felixnews-bog-eto-sluchainost

https://vk.com/@felixnews-zachem-vy-zhivete

http://proza.ru/2020/08/18/768


(а также советую пройтись по их сайту)