Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 69

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


КАНЦЛЕР ИЗ БРАСЛАВА

Комиссары, направленные королем в 1539 году в междуречье, обязаны были продлить жизнь Лепельской плебании. Дело, затеянное ксендзом Кухарским во имя Флорентийской унии, прижилось, но требовало дальнейшего внимания.

Казалось, что могло помешать деятельности церковного удела? Преемник Александра, его брат, однозначно принимал позицию Ватикана и нисколько не колебался в выборе духовных предпочтений.

Но шли другие времена – алчные, капиталистические, далекие от благих порывов. Период взоров на восток, ради совместной жизни, затухал. Попытка искоренить напряженность, совмещая разные религиозные ценности, не удалась. История любви католического монарха и православной москвички мелькнула кометой, оставив яркий след, но ничего не изменила в Великом княжестве Литовском.

Сигизмунд, в отличие от предшественника, встал на позиции одностороннего истэблишмента - западного. Его матерью была Елизавета Габсбург – воспитанница императора Священной Римской империи, а супругой стала дочь миланского герцога, протеже Карла IV. 

Новая супружеская чета решительно взялась за переустройство экономических основ. Почва была подготовлена, теперь не монахи с аскетическим видом на жизнь отражали действительность, а материальная выгода, денежный достаток вершил будущее. Капитализм охватил всю Европу. Бывшие княжеские уделы резались на куски – волоки, и продавались. Междуречье охватил бум предпринимательства.

Каноники беспокоились не зря: земля становилась товаром. Выгодный Лепль, подпитывавший устои Святой Троицы, мог оказаться в акульей пасти – стать разменной монетой при дележе собственности.

Ксендз Фальковский, епископ луцкий, обратился к королю: надо оградить церковное хозяйство от внешних претендентов, очертить круг неприкосновенности.

Король дал согласие, и в Лепле объявились земельные комиссары. Конкурента, в лице соседского смежника, представлял подляшский воевода Иван Сапега.

Подляшье было на границе с Короной и вызывало неясные ассоциации. Не хотят ли поляки отхватить часть междуреченских богатств?

Здесь земли ценились в связи с древним варяжским маршрутом, в связи с важным водным сообщением. В условиях поволочной померы, предпринятой Боной, они шли по первому, наиболее дорогостоящему, разряду.

Сапеги имели опыт земельных приобретений. В сочетании с административным ресурсом их роль возрастала. Первые Сапеги повелись от Семёна, который «засветился» на должности великокняжеского писаря в 1440-х годах. Расцвет же выпал на долю его потомка – Ивана Семеновича.

 
Известный польский историк Юзеф Вольф, член-корреспондент Польской академии знаний в Кракове, составил обзор должностной номенклатуры Великого княжества Литовского – кто, когда и чем занимался; естественно, подробная картина дана и по Сапегам. Так вот, единственным «секретарем наивысшим», наподобие секретаря великого в Короне, был старший сын Семена Иван (он же Ивашка). Вольф пишет, что такое преимущество мог иметь только тот, кто обладал правом государственной тайны.

Почему Сапегам доверяли короли, можно только предполагать. Иван (Ивашка) Сапега (он же Сопеха; Сопежич) удостоился чести стать канцлером двора Елены Московской, причем Александр предложил ему эту должность сразу же после своей коронации – в 1502 году.

Как известно, Александр умер в молодом возрасте, оставив жену в одиночестве. Новая королевская чета ее игнорировала, и последние годы Елена Ивановна провела в любимом Браславе, надеясь возвратиться на родину. Велись тайные переговоры с противоположной стороной о выезде, однако план не удался, Елену схватили, заточив в монастырь, где она вскоре, в возрасте 36 лет, скончалась. Кто приложил руку к предательству, точно не известно. В Википедии, да и в других популярных источниках можно прочитать ссылку на представителя ордена францисканцев Яна Комаровского, что Елена была отравлена ключником по приказу посягавшего на её богатства Николая Радзивилла, хотя подтверждения эта версия не имеет.

Какую роль сыграл в этом деле ее «канцлер», неизвестно. Зато невозможно не обратить внимание на поразительный карьерный рост Ивана (Ивашки) Сапеги при новом короле. Сразу после смерти Александра тот становится маршалком, державцем и наместником жижморским (теперь Жежмаряй в Каунасском уезде Литвы) и браславским, а через два года – городничим в Троках, резиденции великого князя литовского – когда трокским воеводой был Николай Радзивилл, сын Софьи Монивид. Не прошло и года, как Ивашке доверяют витебское наместничество, а потом и первую воеводскую должность. Все это происходило в период преследования Елены. После ее смерти, в 1514-м году, Иван Семенович получает в свое распоряжение Подляшье – Бяло-Подляску забирают у мазовецких князей, создают воеводство, и тот занимает должность воеводы.

В каких отношениях были в то время Радзивиллы и Сапеги, мы не знаем. Их связь проявилась позже. Государственный деятель Лев Иванович Сапега воспитывался в несвижском имении Николая Радзивилла Чёрного, который лелеял будущего канцлера Великого княжества Литовского, отправив того учиться в Лейпцигский университет. А одна из жен прославленного «мастера великих дел» была урожденной Радзивилл.

Да и не мог богатый выходец с близлежащих земель не попасть в поле зрения Монивидовичей.

Словарь Брокгауза и Ефрона в начале прошлого столетия отмечал: «В новейшей генеалогической литературе считается установленным, что род Сапег происходит из Смоленской земли, где Сапеги уже в XV веке владели значительными поместьями».

На чем основано утверждение, непонятно. Писцовая книга, составленная для Иоанна Васильевича Грозного в середине XVI века, по-другому представила поместный фонд Сапег.

Сапежинская фамилия всплывает в Писцовой книге дважды. Описывая «старой Полотцкой рубеж с Неметцкою землею», люди Грозного отмечали «сопежинские» села за Двиной, и тянули линию от Друи в сторону Резекне: «а пришла земля Сапежинская… до реки до Индрицы». Там же отмечались речка Росица и королевское село Сария. Не это ли соседство сыграло определяющую роль в восхождении магнатского рода?

Рассказывая далее «про Полотцкой же старой рубеж», писарь сылался на полочанина Василея Рокуса, который характеризовал деятельность Сапег: «ниже Сарьи реки после Смоленского взятия дал король пустоши Сапеге в Смоленской вотчине». Под «смоленской вотчиной» подразумевался, видимо, огромный придвинский массив – занимавший левостороннюю часть Западной Двины. Слово «вотчина» характеризовало хозяев той земли – они относились, очевидно, к Московкому княжеству.

Сапега прибрежные пустоши распахал, «а иные… прикупал…»

Губа не дура. Понятно, чем славились Друя, Сарья река и другие придвинские массивы. Нельзя не отметить их близость к Браславу, сыгравшему особую роль в продвижении Сапег.

Браславское наместничество стало отправной точкой в карьерном росте Ивана Семеновича. Вскоре он «всплыл» вверх по Двине, сменив браславскую должность на витебскую.

Следует сказать также о духовных переменах Ивана-Ивашки. В начале XVI столетия он посетил Рим, где встретился с папой и сменил веру – стал приверженцм католицизма. Как пишет тот же словарь Брокгауза, Иван Семенович первым из всех Сапег перешел в католичество.

Теперь все двери пред ним были распахнуты. Вслед за старшим братом продвигался младший. Должности воевод ему доставались вслед за Иваном, в других верховных делах Богдан звезд с неба не хватал. Теперь главным была верность королю, за что власть боготворила преданных подданных. Вместо утраченных северных земель Сапеги получили наделы в Подляшье.

Появление представителей герба «Лис» в междуречье было в какой-то степени возвратом на круги своя - к наследию предков. Воевода из Бялы-Подляски получил право распоряжаться Бялой в междуречье, где так называли королевские комиссары смежную область при лепельской плебании. В местном обиходе то было Белое.

Представителя рода Сапег звали Иван, однако то был другой Иван – не тот, который «засветился» при Елене Московской. Границу между смежными имениями закреплял его племянник - Иван Богданович Сапега. Дядя к тому времени умер, заложив перспективы родового клана. Неизменной оставалась земля, составляя могущество рода. Чем больше земли, тем больше оброчных крестьян, тем выше ставки. Ради обогащения пускались в ход различные ухищрения. «Путем браков и пожалований род Сапег приобрел громадное богатство, давшее ему возможность занять первенствующее после Радзивиллов положение в Литве», - писал словарь Брокгауза и Ефрона.

(Продолжение следует).

На снимке из интернета: Красичинский замок, построенный по проекту итальянского архитектора в первой половине XVII столетия; поместье выкуплено австрийским государственным деятелем Сапегой в 1835 году и принадлежало их роду до Второй мировой войны. Красичин – польская гмина в составе Пшемысля (Перемышля) на границе с Украиной.


23.12/20