Это, товарищ Костюк, Жорж Вицин

     Я не мог не укатиться, хотя бы из свойственной мне любознательности, к новой блондинке, втихаря подсовываемой нашей с Лизкой дочерью, будучи жизнерадостным мудаком и любителем светловолосых девиц, но могучий пресс гада, держащего на своих широченных плечах эту самую новую, привел к частичным заблуждениям внутри меня. Скакнул к зеркалу и узрел там тощего мужчину с безумными близорукими зенками, дерганого и психованного, даже потрогал то место, где у гада рубчики, квадратики, а у меня лишь наколки. Сразу ощутил, что нету у гада шансов. Никаких. А раз так, то зачем искушать новую блондинку, если я уже замыслил своеобразный инцест, раз уж мы с Лизкой удочерили маленькую Марту ? Смешно и говорить. Поэтому я запел.
    - Горит и кружится планета ...
    - Глохни, - взмолилась носастая, сжимая с силой и мощью ярости прическу пианолящей подруги, она у ей, типа, как у робота Вертера из совковой авантюрно - производственной фантастики, там Коля, Невинный с кефиром и всеобщий привкус маразма, свойственного всем совковым поделкам всегда, говно, короче, а не кино, х...ня настоящая, а вот поди ж ты : запомнилось, - мы тута для тебя эксклюзивно надрываемся чотким рэпом, попутно тролля Надьку, а ты инцест замыслил ?
    - Она не филиппинка Гомера Симпсона, - прошептала мне лошадь с виолончелью, кривя рот набок, - она, как мы.
    - Еврейка ?! - испугался я, уже как - то привыкнув к странным вывихам этого бандеровского племени.
    - Да нет же, - всплеснула руками стремнопричесанная, отшибая Лизку штангой от штангенциркуля, что способствует синтезаторности ее пианоле, как канифоль дли скрипиц или отсутствие мозга для бас - гитаристов, например, - как Куриленко !
    - Француженка ? - еще больше шуганулся я, как - то приплющиваясь к полу в их киянской студии. - Как Дита, стал быть, - озарило меня и я принялся вспоминать всех заграничных девок. Так, Хенесси, Изабелла Кларк, Лизка Пескова, как резко так меня прорубило : нету, точнее, не осталось у меня в сфере внимания никого из отеческих производителей. Абсолютно. Оставалась декоративная крыса да и та привычно усралась запретным скотообразием Тилиграма, издохла собачьей смертью, так сказать. Туда и дорога. Падло.
     - Не ругайся, - умасливала меня Готфрик, всегда примыкая к второзаконным базисам их проклятого племени, - хохлушка она, как Савченка или Свитолина. Как Бабченко ...
     Она еще что - то там перечисляла, но меня уже трясло от ужаса. На хрена она дегенерата упомянула ? Я ж не пидор. А Савченку ? Та же здоровущая и резкая, с такой будешь пресмыкаться, ползать, а она, сука рваная, как Анька Золотаренко станет тебе в рот ссать. А со Свитолиной вообще кошмар, мне ж придется гуталином мазаться, чтоб ее лошадя напоминать хотя бы образно.
     - Я рот е...л все ваши нации, - наконец собравшись, отмел я и чотко так, - ты про лавки скажи в Китае. Сколько ей капиталу оставили, каков курс акций и дай мне надежды на развитие наших общественных отношений в сторону моих карманов.
     Я выразительно покосился на свои шкеры и Готфрик зажала себе рот, злобно кусая ладонь. Ибо на шкерах моих никаких карманов не наблюдалось, я вообще без штанов к ним прикатился. Чисто кривые по - ордынски волосатые ноги, в меру вонючие по - мужски, стильно кривоватые по - русски, но в целом : вумат. Бля, да я, да в - натуре, ежели б был бабой, то падал бы к таким ногам штабелями, преподнося анальный секс и все лавки в Китай - городе. На, братуха, растрачивай наше достояние, пусть ты и не Порошенко с Зеленским, но тоже вуматину.
     - Ладно, курвы, - все же смилостивился я, понимая, что это литература, а не реальность, чего так никогда и не осознают мои милые, как холера, соотечественники, тоже по - потупчиковски обсирающиеся своими флешмобами всякий раз, имбецилы долбанные по горбам, стадо сраное баранов с овцами, гниды и сволочь несусветная, - ждали вы женитьбу Бальзаминова, но будет свадьба Кречинского.
     И вот тут - то я и сделал то, чего не делал несколько лет. Забацал плагиат не из себя, а по настоящему. Так как пани Марта - ништяк. Ради такой оживишь не только Кэрролла с его бессмертной Алисой, но и продолжишь, собрав нервы в кулачок, развлекать любимую бриллиантовой классикой мирового искусства, а озадаченные нехай жуют жамки феминизмы с насущностью злободневности, отсохнув навеки веков. Аминь.
     ЯВЛЕНИЕ VIII
   Те же и Кречинский, входит бойко, одет франтом, с тростью, в желтых перчатках и лаковых утренних ботинках.
   Кречинский. Петр Константиныч, доброе утро! (Поворачивается к дамам и раскланивается .) Mesdames! (Идет, жмет им руки .)
   Нелькин (стоя в отдалении, в сторону). Во! ни свет ни заря, а уж тут…
   Кречинский что-то рассказывает с жестами
   и шаркает.
   Скоморох, право, скоморох. Что тут делать? забавляет, нравится…
   Дамы смеются.
   Во!.. О женщины! Что вам, женщины, нужно? желтые нужны перчатки, лаковые сапоги, бакенбарды чтоб войлоком стояли и побольше трескотни!
   Кречинский идет к углу, кладет шляпу и палку, снимает перчатки и раскланивается молча
   с Нелькиным.
   Ах, Лидия, Лидия! (Вздыхает.)
   Кречинский (показывая на колокольчик). Анна Антоновна! а это что у вас за вечевой колокол повесили?
   Атуева (робко). Вечевой? как вечевой?
   Кречинский. Громогласный какой-то.
   Муромский (идет к Кречинскому и берет его за руку). Батюшка, Михайло Васильич! отец родной! спасибо, от души спасибо! (К Атуевой .) Что, Анна Антоновна, а? Да я уж и сам чувствую, что не в меру.
   Кречинский. Что такое?
   Муромский. Помилуйте! как что? Да ведь это напущение адское! болен сделался. Именно вечевой. Вот здесь как вече какое собирается.
   Кречинский (идет к колокольчику, все идут за ним и смотрят.) Да, велик, точно велик… А! да он с пружинкой, ? а marteau… знаю, знаю!..
   Нелькин (в сторону). Как тебе колоколов не знать: это по твоей части.
   Атуева (утвердительно). Это мне немец делал.
   Кречинский. Да, да, он прекрасный колокольчик; только его надо вниз, на лестницу… его надо вниз.
   Муромский. Ну вот оно! как гора с плеч… (Отворяет дверь на лестницу .) Эй, ты, Тишка! епанча! пономарь пустой колокольни! поди сюда!..
   Является Тишка.
   Поди сюда! сымай его, разбойника!
   Тишка снимает колокольчик и уносит.