Записки из моего времени

« Времена не выбирают, в них живут и умирают»
А. Кушнер

Трынка

Чтобы не порвалась связь времен, живые должны помнить об
умерших, которые оставили после себя что–то такое огромное,тайну своей жизни. Эта тайна тем и интересна для
постороннего взгляда,что она состоит из поступков,не всегда
совпадающих с понятием блага себе, своей семье и ближнему. Чтобы
желать блага себе, достаточно прожить семь лет. Чтобы желать блага себе
и своей семье, достаточно прожить сорок лет. Чтобы желать блага себе,
своей семье и ближнему, надо прожить более шестидесяти лет.
Эти строки родились из опыта собственной жизни. Ограничения в
возрасте человека взяты здесь условно, но разделение ступеней его жизни,
по мнению автора, заслуживают должного внимания.
 Последняя ступень жизни человека, саморазвития и самообразования
самая важная. Ибо желания блага ближнему или всему живущему на земле
– это источник жизни.
Мы знаем по библии, что источником жизни является любовь. А любовь –
это Бог, как там и говорится.Преодолевая ступень за ступенью свою жизнь, мы учимся любить, исполняя наказ Бога. Коды, заложенные Богом через Свое Слово в библии, потрясают человеческий разум. И если человек хочет стать личностью, он постарается расшифровать эти коды.
 Мой отец, Александр Егорович, крестьянской закалки, с образованием
шесть классов церковной школы, человек умный, имел огромный авторитет
среди людей. В нем сочетались цепкость необходимых рациональных
знаний, доброта и общительность, готовность всегда помочь человеку. Он
работал столяром одно время на Анатольевском руднике. Ровно в восемь
часов утра машина увозила рабочих на этот рудник.
 Иной раз я просыпался ночью, уже светлело, и видел, как он в наклоне у
печки, при тусклой переносной электролампе читал понравившуюся книгу.
- Папа! Тебе же на работу в восемь часов, а ты еще не спал!
- Сейчас, сынок, еще две страницы почитаю и ложусь!
Теперь уже, с высоты прожитых мною лет могу сказать, что страсть узнать
что–то новое, интересное через книги, пришла ко мне от отца. Поэтому
библия никак не могла пройти мимо моего внимания, она изменила меня,
укрепила веру.Вера же привела в завет с Богом через Иисуса, что и
повлекло написание этих строк.
 Александр Егорович, находясь в развитии на второй, упомянутой мной выше, ступени, совершил поступок, который не совместим с благом себе и своей семье.
 Пятидесятые годы прошлого столетия наша семья из шести человек
(четверо детей) жила в самом глухом таежном уголке рабочего поселка
Новый Асбест, на Урале. Здесь на улице Зеленой группировались кланами
староверы. Так клан Николаевых, с которым наша семья породнилась через
Нину, сестру моей матери, вышедшую замуж за Николаева Федора
младшего, расположен был в северной стороне этой улицы. С западной
стороны, через полкилометра находилась «Кладовая солнца» - обширное
Камаевское болото с кочками и буреломом искривленных деревьев, с
каменным островом, любимым местом охотников. Из этого болота
вытекает река Вилюй, полная в то время рыбы.
 С южной стороны улица Зеленая упирается в свалку камней от отхода
производства асбеста высотой около тридцати метров и площадью около
полутора километров. В зимнюю пору - любимое место молодежи
проверять себя в слаломе на лыжах. Недалеко от этой свалки стоял и наш
дом под номером тринадцать с полуглухой оградой, постройками для
скота, банею и огородом в десять соток.
Мне было двенадцать лет, когда нашу семью постигло несчастье:нашу
кормилицу, корову Майку, отец проиграл в карты. Для больших семей
корова – это все, без нее, родной, не выжить. Она стоила по тем временам
большие деньги.
 Это случилось снежной зимою, когда морозы стояли жесточайшие, а по
ночам шныряли волки, для которых любимой едой были собаки. Глухая
ограда и конура – домик собачий, их не спасали от этих разбойников.
Стоило только удивляться, как волк мог с добычей в зубах перемахнуть
через ограду высотой в три метра.
Именно под утро такого дня пришел отец, злой на весь белый свет.
- Все мать, проиграл в карты нашу Майку! Елки-палки, что наделал! Бес
попутал!
 Отец то и дело курил, отвернувшись от меня и матери, смахивал рукавом
слезу. В таком мрачном состоянии мне никогда видеть его не приходилось.
В то время люди, учившиеся в церковных школах, знали этих бесплотных
духов - бесов, которые радуются, когда человек попал в их ловушку.Вот и отец попал в эту ловушку через свою мысль: «Провести время с мужиками за картами и выиграть денег». Мысль-то хорошая, результат плачевный.
 Сегодня с высоты моих прожитых лет и постоянного обновления ума через
Слово Божие, на своем тридцатилетнем опыте хождения с Иисусом могу
с достоверностью сказать: «Люди, живите с Богом в сердце!Ибо в этом
случае бесовские мысли, которые человек не в силах отличить от своих,
будут блокироваться через духа Святого. Это единственный инструмент защиты, другого не существует в природе". Мой отец этого не
знал, поэтому и оказался «в нужное время и в нужный момент» за
карточным столом, чтобы проиграть самое дорогое для семьи – кормилицу
Майку.
 Мама запричитала высоким голосом:
- Да что же это такое на нашу голову свалилось! Да как же жить то будем?
Свят! Свят! Свят! Помоги нам!
 Слезы струйками покатились по ее загорелому, сразу изменившему свою
привлекательность, лицу. Трое детей, смотря на мать, тоже заголосили:
«А…А… Ма….ма! Ма…ма!».
 Я, будучи старшим в семье, не имел права поддаваться чувствам, хотя сам
еле-еле сдерживал слезы. Я знал, что корова Майка, наша любимица и
кормилица, на сносях. Мы жили три месяца без молока и ждали того часа,
когда она отелится. Каждый год она рожала теленочка в одно и то же время в конце февраля. Отец для этого случая договаривался с Федором
младшим, который был большой специалист по коровьим родам. Как
только близилось время рожать, Федор дежурил в стайке. И в самый
момент помогал безболезненно освободиться корове от бремени. Помогал
нам по-родственному, мы–дети любили этого человека.
 Отец сидел и все курил, грустный и разбитый. Потом встал:
- Хватит заливать нутро слезами! Ишь, распустили слюни! Бывает в жизни и
похуже! Вот, в финскую умирал, замерзал в снегу раненый, однако, был
спасен, елки – палки, через собаку–санитара! И сейчас не пропадем!
Плачи прекратились, наступила тишина.
- Договорились на субботу опять в карты сыграть у Федора старшего.
Возьму ружье в залог-или пан, или пропал!
Тут я подскочил к отцу, уговаривая его этого не делать. Сколько раз слышал
хвалебные отзывы об этом ружье Тульского завода: легкое, витые
кольцами два ствола, из нее хорошо бить в летящую утку, глухаря, рябчика,
все едино. После коровы это второе бесценное сокровище было в семье.
Просыпаясь утром в мае месяце в лучах солнца на кухонном столе, не раз
видел двух, трех глухарей и несколько больших щук. Чтобы это добыть,
охотнику надо вставать в три часа ночи и не затеряться в тайге. Именно в
начале мая глухари токуют, а на реке на мелководье выходят щуки метать
икру, надо уметь только воспользоваться этим ружьем, что у отца отлично
получалось. Он был успешен во всех делах, за которые брался с радостью в
сердце.
 Мой отец, Александр Егорович был такой, если чем увлечется, то до конца,
до ноля; или охота, или рыбалка, или трынка.
Я тоже был одно время увлечен этой картежной игрой под названием
«Трынка». Играли на перья в школе. У меня после такой игры скапливалось
до тысячи и более металлических перьев, которые в то время были школьной валютой. Чем больше их имеешь, тем ты богаче и почитаем в среде сверстников; можешь обменять перья на кусок хлеба с маслом и
сахаром.
 Трынка – это, когда к тебе пришли при раздаче карт три дамы любой масти.
Трынку ничем не побить, она бьет все: любой масти три туза и далее по
достоинству. Но после трынки высший статус имеют три туза и так далее.Если пришли две карты из трынки (две дамы), или два туза и др.,
то после игрока, который раздает карты, имеешь право взять прикуп за
половину взноса, установленного для кона.
В трынку я редко проигрывал, ибо умел блефовать. Пример:
все поставили на кон по десять перьев; пять человек по десять – на кону
пятьдесят перьев. Мне пришли три валета, а соседу по игре - три туза.
Остальные игроки сбросили свои карты. Перья ваши станут наши. Кому
достанется кон? Я делаю вид, что пришли хорошие карты и добавляю на
кон еще десять перьев. Сосед тоже не дурак, ведь у него три туза, подумал
и добавил двадцать перьев. Я, не задумываясь, добавляю сорок перьев. И
так дело идет пока на исчезнут все перья в кармане соседа, и он говорит:
- Я пас!
Кон достается мне, я выиграл!Карты открыты, и все участники игры видят, что я сблефовал, никакой трынки у меня не было, карты соседа сильнее.
 Мне хулиганом быть в то время было интересно. Отец много бил меня солдатским ремнем, с перерывом на обед до тех пор, пока я стал таким, как все.
 На субботу к вечеру, мы с другом, Вовкой Николаевым, спрятались на печи
в доме Федора старшего, чтобы видеть, как мужики играют в карты. Этот
дом стоял на холме последним к тайге и имел все нужное, чтобы выжить
человеку в суровых уральских условиях. Проходишь через глухую ограду, где бьется на цепи очень свирепая пестрая собака по кличке Жухрай. Дважды я был ранее искусан ею, когда проходил в полуметре от ее свирепой морды. Она так билась, что порвалась цепь. На мои крики выскочил из избы Володька, друг, схватил за шею Жухрая. Но я уже был искусан, весь в крови, фуфайка моя превратилась в лохмотья.
Далее, проходишь в сени и заходишь в избу, наклонившись, иначе
разобьешь лоб. Перед тобой иконы и ты должен перекреститься. Налево русская печь с камином и вход в большую комнату, обширную,длинную, с низким потолком. Три окна, из которых одно на южную сторону, позволяло человеку обозревать почти половину улицы с холма.
 Посреди комнаты стоял большой стол и висела тусклая электрическая
лампочка. Русская печь занимала часть этой комнаты.
 Мы с Володькой на этой печи, нас никто видеть не может. Через щель
между потолком и печью нам видно все, что творится в комнате.
Ровно в семь часов вечера собрались мужики, их было шестеро с хозяином
дома Федором старшим. В центре стола лежала колода карт, а тусклая
лампочка была заменена на светлую.
 Ближе к нам сидел мой отец, его карты были видны и различимы. Рядом с
ним Гриша Бабайлов, который выиграл в прошлый раз нашу Майку.Он имел малый рост, богатую шевелюру, загорелое в морщинах лицо с куриным носом. По своему характеру желал блага только себе и своей семье из четырех человек. Если на охоте на утку, то оказывался обладателем самой лучшей закратки. Если за лосем, то первый появлялся на солонцах. Рыбалку он не любил, считал ее забавой для тех, кому делать нечего.
Ему невыгодно было находиться рядом с женой Шурой ростом в сто
девяносто сантиметров, ибо был ниже ее плеча.
 У него хорошее настроение, в прошлый раз он обогатился, карта его полюбила.
Гришу мужики любили за общительность и уважение к собеседнику.
- Друзья! Сегодня хороша ночь для игры, ставим на кон деньги! Для
разогрева предлагаю по десять рублей.
 Для сравнения:забойщик–собиратель асбеста получал в среднем сто пятьдесят руб.
Корова породистая стоила три тысячи руб.Ружье – пять тысяч руб.
 Все кладут деньги на кон. Слышу голос отца:
- Елки – палки, в прошлый раз я проигрался! Сейчас денег нет, я в счет
двуствольного ружья, оно со мной! Ружье редкого тульского изготовления.
Возражений не последовало. Началась игра. Раздавать карты выгодно, так
как имеешь право первым взять прикуп.Так принято, что право первого всегда за хозяином дома. Николаев Федор старший раздал карты.
Федор – человек крупный и сильный, работал в карьерах и уже болел, на
нижней губе росла короста от попадания в царапину асбеста. Внешне это
было не очень заметно, только текли постоянно слюни. Он и его жена
Нюра, малого роста, чернявая, похожа на цыганку, жили душа в душу и
воспитали восьмерых детей.
По наблюдениям моим, Федор был очень добрым, степенным, слово
говорил неспеша, но веско и убедительно. Сколько его помню, он всегда
сидел перед окном на южную сторону и чинил детскую обувь.
 Рядом с Гришей Бабайловым сидел Саша Полков, которого знал более
других. Часто виделись на покосе, в гулянках с моими родителями. Это был
друг моего отца. Он много курил, от этого лицо и пальцы имели желтый
цвет, а дыхание тяжелое с кашлем. Жена его, Мария, крупная, степенная
женщина, мастерица печь сдобу с творогом. Когда я оказывался рядом с
Сашей, он угощал шанежками с творогом. До сих пор помню, как они были
вкусны. Детей им Бог не дал, поэтому жили богато, трудились, имея корову.
К игре в карты Саша относился как к забаве, провести время за компанию с
моим отцом. Это было видно по тому, как он быстро, небрежно открывал
карты, ненужные сбрасывал, не проявляя никаких эмоций.
"Деньги, - говорил он, - нужны для того, чтобы их проигрывать. Финансовая
рыба приплывает ко мне быстрее, чем я ее вылавливую," - смеется. Саша в
почтенном возрасте, а деньги ценить не умел и это не минус, а большой
плюс, как у малого дитя.
Остальные игроки: Иван Овчинников и Семен Журавлев жили также на
нашей улице в добротных домах, держали коров, но я с ними встречался редко.
Семен Журавлев имел лохматую голову, среднего роста, разговаривал
басом. Карты держал в руках нежно, поглаживая любовно. Семен считал,
что карты, если с ними разговаривать и хвалить, принесут успех. Он с ними
разговаривал, как с детьми. И, если придет дама, он ее долго трет в
надежде, что она разогретая притянет и другие.
- Ну! Пошалили и хватит! Уже горячо!
Он, человек, что надо, степенный, рассудительный из забойщиков.
 Федор старший раздал карты на шестерых игроков и на прикуп отдельно.
Я очень сильно любил нашу Майку и переживал за отца, слезы лились из
моих глаз и все повторял: «Свят! Свят! Свят!»
 Моя мама, Валентина Анисимовна, имела образование четыре класса
церковной школы. Христианкой, как и мой отец, она не была в широком
понимании. Но, когда наступала какая–то скорбь и что – то возникало в
жизни тревожное, она молилась тремя словами: «Свят! Свят! Свят!».1
Я эти ее слова слышал не раз, во время грома и молний. Это и моя была
первая неосознанная молитва.
 Хорошо помню случай. Гроза застала меня около первого разреза, рядом с
кучей железных рельсов. Молния разорвала небо пополам, раздался
такой гром с треском, что сердце остановилось. Я упал перед этой кучей
металла и давай молиться: «Свят! Свят! Свят!». Второй гром случился
сильнее первого. В трех метрах от меня с огромным шумом упал на металл
огненный шар, пробежал по металлу. Казалось, земля зашаталась и все
кузнецы Свердловской области враз ударили молотами по наковальням.
Я лежал ни жив, ни мертв. Думаю, что не испустил дух, благодаря этой
простой молитве.
 Игра за игрой, ставки возрастали, но карта к отцу приходила неважная. Он,
то сразу сбрасывал карты, говоря «Пас», то немного погодя. Отец сидел
спиной к печи и я мог видеть его карты, как бы участвовать в игре и
сопереживать с ним.
 Хозяин дома Федор:
- Мужики! Вы ведете себя, извините, по-хамски! Три раза я проиграл!
Имейте совесть!
С совестью у игроков была проблема, а вот напряжение и страсть
возрастали с каждой новой раздачей карт, росло количество и окурков в
пепельнице. Надежда у игроков не умирала: «Вот она родная трынка, сейчас придет и буду богат!».
 Как мое сердце возрадовалось, когда при очередной сшибке к отцу пришли
две дамы. Карты он держал в руках, как малых птенцов, чтобы их не
сдавить. Очень медленно сдвигал одну карту за другой, показывался
сначала уголок карты (знак масти), затем ее достоинство, потом
открывалась вся и так карта за картой, словно от этого зависело - жить ему
на этом свете или не жить. И надо же, именно в этот раз игрок отказался
брать прикуп ввиду того, что пришла хорошая карта. Этим игроком
оказался Гриша Бабайлов, который раздавал карты. И отец получил право
первым воспользоваться прикупом. Жила надежда, что там окажется дама.
Отец озвучил сумму денег, чтобы положить на кон и взял прикуп. Его он
долго держал в руке, как будто от разогрева могло произойти чудо. С
каждой последующей картой возрастала и медлительность ее сдвига. Стала
открываться четвертая карта, чуть виднелась масть «пик». Открывая дальше, о
мама мия, показалась дама! Три дамы – это трынка!
 Отец сложил карты стопкой, положил на стол, свернул неспеша цигарку,
закурил. Не видно было его лицо, но оно притянуло взоры всех игроков.
Молчание длилось минут пять, но какие это были минуты! Все ликовало
внутри, хотелось крикнуть: «Благословен Бог!».
Остались двое: Гриша и отец. Понятно, что у Гриши хорошая карта, но
трынки у него быть не может.Началась тяжба, кто кого. Гриша выглядел орлом, на лице красовалась улыбка. Можно подумать, что трынка к нему пришла. Отец, почему– то переставил ружье, встал, подошел к окну, явно показывая свое
равнодушие к радостному состоянию Бабайлова. Рукой пригладил волосы, протер курносый нос и сел за карты. Наметилась интрига, всем было интересно, чем все закончится. А чем закончится, знал только мой отец и я.
Отыграть, отыграть Майку! Все нашептывали мои губы: «Свят! Свят! Свят!
Помоги!" Если Гриша раньше, чем накопится на кону нужная сумма, скажет
«Пас», то Майку не отыграть. Вот об этом и шла моя простая молитва.
 Лишние карты сброшены, на руках игроков осталось по три карты.
Если по лицу Гриши Бабайлова, можно узнать, что он имеет очень хорошие
карты, то лицо отца ничего не выражало. Только дрожали руки, когда он
делал закрутку с махоркой, да от нервного напряжения краснело лицо. На кону стояла сумма шестьсот рублей. Отец:
- Добавляю еще такую же сумму!
Гриша :
- Ставлю еще одну тысячу рублей!
 И так шло, пока сумма на кону не достигла четыре тысячи восемьсот
рублей.
Гриша явно нервничал, встал, походил, подумал, сел, посмотрел
внимательно на уверенное лицо моего отца и сказал:
- Я пас!
Карты открыты и все увидели, что к отцу пришла трынка. В этой игре трынка
приходит очень и очень редко и когда это случается, на обладателя
смотрят, как на поцелованного Богом.
 Привели мы Майку в свой дом. Всю радость, которую мы, дети, испытали
тогда, не описать пером. Ее я и пронес через все свои годы, потому что это
событие связано с понятием чуда, которое может произойти только по воле Творца.
 Через две недели Майка принесла теленочка. Из первого молока в течение
недели Валентина Анисимовна, мама, делала объедение под названием
«Молозево», запекала молоко густое и желтое в русской печи. Большая же часть молока шла на питание теленочку.
Все эти события так потрясли отца, что он до конца своих дней не брал больше в руки карты. Я же обрел уверенность, что Бог есть и есть Его
сила, которая направлена на правду и справедливость.


2. Озарение любовью


 В нашей жизни случаются встречи, которые до самой смерти не изглаживаются из памяти. После них что-то в тебе щелкает,обновляется, мир освещается. Становятся более понятны слова Спасителя: «Люди,да любите друг друга!».
 Все эти глубинные многогранные чувства, способна дать мужчине только женщина, суть которой растворена в природе.
 По большому счету, и это подтверждает Закон Божий, любовь к человеку
равнозначна любви к Творцу, к своей матери, к Отчизне, она обретает
пропуск в Царствие Божие, она – источник жизни. Если он нами разрушается, в мире прибавляется зло, способное уничтожить все, что создал Творец, даже до прекращения жизни людей на земле. Причина этому сам человек. О таком человеке сказано в библии: «он ни холодный, ни горячий».
 Когда двое влюбленных знакомы с тем, что говорил человек из Назарета,
то удивительным образом они найдут правильное решение для сохранения
гармонии. Трагедия большенства в том, что они не знают Бога и Его Слово.
Человек чувствует, что Бог есть и живой, но не верит в Его силу. Эти
семена сомнения посеяны в сердцах людей темной силой, они – преграда на пути к бессмертию.
 Это случилось лютой уральской зимой в восьмидесятые годы прошлого
столетия. По работе в секретном институте мне приходилось часто ездить из Владивостока в города Ленинград и Москву. Каждый раз по возвращении навещал
родителей, живших в поселке Новый Асбест, в тридцати километрах от города Нижнего Тагила на Урале.
 Для родных и близких людей приезд мой становился событием. Это
значит, что будет накрыт стол, будет брага (редко водка) и пельмени с
солениями, будут песни. За столом собирались все наши родственники,
друзья, соседи по улице. Иной раз было по двадцать человек и более.Каждый мог раскрыть свой талант рассказчика, песенника, танцора. Главным, конечно же, в этих застольях был мой отец, Александр Егорович и моя гармонь. Он вставал, прижимал руку к груди, распрямлял ее и отводил в сторону. Запевал сначала всегда одну и ту же любимую со службы в армии песню «На Амуре тучи ходят хмуро..», потом лирические,народные.
 Все затихали под действием его душевного сильного голоса. Мой отец был
талантлив с детства, он и пел и плясал, любил создавать непринужденную,
радостную обстановку. Ведь для артиста очень важно, чтобы была публика,
чтобы получился незабываемый вечер.
 Сегодня можно сказать, что я его копия, люблю то, что он любил, мне
очень нравится выступать, создавать радость друзьям через песни под
гармонь. Может быть, эта черта моего характера и послужила причиной,
почему я начал работать в обществе «Знание» в качестве лектора–международника.
 Приехал в глухомань гусь лапчатый, который служил партии, вождю,
политике. Весь из себя от счастья на седьмом небе. Нутро этот гусь
скрывал, но оно выпирало. Внешне это выглядело благопристойно: хорошо
одет, улыбка не сходила с губ, на отвороте пиджака красовался значок о
высшем образовании и значок члена общества «Знание», слово, ум – все на
месте. А подсознание говорило: «Посмотрите на меня, я кое-чего добился
в жизни, живя городской жизнью, а вы чахните здесь в глухомани». Наверное, мое лицо выражало это чувство помимо моей воли. Не могли мои друзья примириться с этим просто так, по простоте
душевной и не сознавать, что время–золото для одного,а для другого
железо.
 После застолья все разошлись. За столом осталось только двое друзей, да
Люба Комиссарова, жена брата Виктора. Почему муж ушел, оставив жену?
На то время я не знал, что они уже находились в разводе.
 А как у них все начиналось хорошо! Помню, я приехал к родителям и
посетил их в маленьком домике уже после свадьбы.Подходя к двери, слышу смех, шум, выкрики. Открываю дверь, захожу в комнатку. Ба! Счастливые люди: Люба, ее сестра, да мой брат Виктор,разгоряченные, возбужденные, в руках подушки, которыми они кидали друг в друга. Они удивились моему неожиданному появлению, и слово "Аркадий" прозвучало в их устах много раз с разной интонацией.
Здесь я впервые познакомился с Любой и был поражен ее красотой.
Она соскочила с кровати и подбежала ко мне:
- Мы уже знакомы заочно через Виктора! Вы служили на флоте, живете во
Владивостоке! Виктор очень любит вас! Надеюсь, что наше родство будет в радость!
 Обменялись рукопожатием, взглядом. Мне все в ней понравилось:грудной теплый голос, фигура не девочки, но женщины,тонкое лицо, обрамленное, как в оправу каштановыми короткими волосами. Но особенно поразил необыкновенный цвет ее глаз, они желто–зеленые, лучистые, в них можно увидеть все, что душе угодно. Весь ее вид говорил, как прекрасно жить на свете. Подумал: «А брат мой не лишен
вкуса, хорошую жену нашел себе», и радовался за него.
 Люба имела в то время среднее медицинское образование и очень кстати,
большая помощь была оказана нашей маме по оздоровлению. Слышал от нее:
- Любушка,самая моя любимая сноха! Сколько в ней такта, доброты!
 Позже они получили квартиру от Агока*,жили дружно, родилась дочь Алена. Все хорошо. Виктор стал директором асбестовой фабрики. Сто двадцать человек работало на ней в то время. По годам они с Любой ровесники и моложе меня на пятнадцать лет.
 Молодость, квартира с удобствами, престижная работа, дочь, уважение земляков. Рядом любящие родители. Живи да радуйся! Какая кошка пробежала между мужем и женой? Эта кошка называется – алкоголизм,самое успешное орудие сатаны, которое бьет без промаха в человека наповал.
 Как врач, Люба знала к чему это приведет, видя раз за разом пьяного мужа.
Борьба за исправление дело не легкое – это страсти, нервы, вместо любви
появляется ненависть. Результат на первом этапе – уход мужа к другой женщине, которая щадила самолюбие Виктора. В своей же семье сплошное унижение и непонимание. Второй этап – могилка в тихом месте, где сосновый лес шепчет о вечности.
 Вспоминаю случай, когда женщина не исправляла мужа, а мирилась с его
недугом, причем странно. Они жили тихо на нашей улице в маленьком старом домике. Муж без алкоголя не мог жить. И чтобы уменьшить его страдания, жена ходила в магазин за водкой летом с сумкой, а зимой на санках. И это не один раз и не два, а годами.
У Любы был такой выход служить мужу. Но конец–то все равно один–смерть!
Я не орел, не красавец, по большому счету женщин чурался, считал их
людьми с другой планеты. И если женщина оказывала знаки внимания, мое
сердце начинало волноваться.
Почему Люба в тот вечер не ушла, а осталась? Хороший вопрос!
 Весь тот вечер я постоянно встречал ее пристальный взгляд на меня. Ее
большие желто–зеленые глаза излучали энергию и теплоту, все это ложилось на мое сердце.
Многие, наверное, из нас испытывали желание пообщаться еще после застолья с самыми близкими людьми. В это время возникает желание иметь еще на столе выпивку. А она уже вся выпита, иначе гости бы не ушли.Именно это почувствовала Люба и решилась закрыть амбразуру своим телом.А тут зима, темнеет, да еще пурга началась.
- Подождите! – говорит она, - я сейчас достану водки! В Новом поселке
знаю дом, где ее можно купить, правда, ночью дороже. Ждите,
сопровождающих не надо! У меня есть сильный фонарь, волки его боятся.
- Мы тебя не отпустим!
-Не балуйте,я так хочу!
 Пока мы обсуждали ситуацию, Люба уже была такова. Встречать ее не было смысла, до Нового поселка два километра, по времени, с учетом погоды, это займет полтора часа. И неизвестно по какой  из двух дорог она пойдет обратно. Все это было до того странно, как будто поддались мы все гипнозу от ее сильного желания угодить. Она же хорошо знала, какая радость нужна мужикам.
 Люба вернулась в кромешной темноте с бутылкой водки шумная,радостная, вся в снегу.
- Долой грусть, долой уныние! – вскричал мой друг Генка Ширяев,выскакивая из–за стола и давай плясать и петь: « Люба, Любушка,Любушка – голубушка, не забуду этот день вовек. Ты радость наша,красавица ты наша, ты самый добрый нам человек!».
Как никогда каждый из участников этого события оценил слова народной пословицы «дорога ложка к обеду» или китайского изречения Чжан Сань-Ляна: «Когда любви мало – плохо, когда слишком много - тоже не вынести». Любовь женщины все побеждает, рушит все, стоящие на пути преграды, и не видело того око, и не положено то на сердце человеку, что она может совершить ради любимого.
 Как это может быть, когда трое здоровых мужчин отпустили хрупкую женщину одну в ночь, в пургу с фонарем от волков! А вот случилось же, и нет этому оправдания. По-другому Люба бы не совершила этот поступок, если бы не такова была ее воля.
 Она и до этого дня оказывала мне знаки внимания, которые понимали только я да она. Помню, они еще с Виктором жили, пригласили меня на обед. Сколько разных вкусных кушаний было наготовлено ею к столу. Мне показалось тогда, что она более чем с пристрастием оказывала мне знаки внимания,понятно, самому любимому брату мужа, что тут особенного. Я же воспринял однозначно - «нравлюсь ей» и это чувство долго меня не отпускало, потом забыл в суете сует.
Так уж устроен человек, все, что возвышает его, растет в ответ и
благодарность и хвала Богу.
 После этого ее поступка мое сердце обрело новый ритм, почувствовало что–то большое и радостное. Хотелось, как можно больше находиться с ней рядом и смотреть в ее влюбленные глаза. По существу каждый день она приходила к нам и помогала маме по хозяйству. Приносила продуктов к столу, а готовить еду она была мастерица.
В один из дней отец решил воз сена, который стоял около изгороди, метать
на сеновал (заполнять сеном пространство над стайкой, где находилась
корова). Он готовил навильники, а я таскал их и метал на сеновал, там
Люба подхватывала их граблями и укладывала.
Когда случались заторы, то я помогал ей трамбовать сено. Мы были рядом,
никто нас не мог видеть, но я боялся к ней прикоснуться. Какой–то внутренний голос сдерживал меня: «Тебе нельзя, ты женат и имеешь дочь. Она жена брата. То, что сочетал Бог нельзя разрывать и рушить, это грех».
Это было бы понятно сейчас, когда Иисус во мне и я в Нем, а тогда откуда
такие мысли? Бог знал мое будущее призвание и уже охранял целостность моей души. Он уже знал, что Его благословение, которое придет на меня,как дар, нужно передать другим людям.
 Последний день перед отъездом, Люба провожать меня не пришла. Оно и
понятно, наши отношения брата и сестры ее не устраивали. В ее глазах я
оказался хорошим мужиком, но не орлом.
 Чтобы уехать в Свердловск, я всегда ночевал у брата–сталевара в городе Нижний Тагил. Как Люба узнала его телефон? На звонок Геннадий поднял трубку:
- Тебя, Аркадий!
Беру трубку, слышу ее взволнованный голос:
- Аркадий, я благодарна за чувство, которое возникло во мне! Я люблю
тебя! Приезжай, я всегда буду ждать!
 Я долго молчал, на глаза навернулись слезы. Заранее продумал, что сказать
ей на прощание, но все забыл.
- Я…, Я… не мог по дру…гому! Прости меня, если сможешь, Люба!
 Этот разговор был последним, больше я ее не встречал.
 Судьба этой женщины страшная, не укладывается в ум человеческий.
Мы знаем, чем больше человек грешит, тем он далее от Бога. Все болезни
от нераскаянных грехов. Откуда грехи у Любы, может, какие–то тайные? По складу своего характера она была добрым и мягким человеком, как медицинский работник несла людям радость выздоровления. Всяк о ней в этом поселке отзовался только с хорошей стороны.
Для женщины с ребенком нет более тяжкой трагедии, как потерять мужа, первую любовь. Виктор ушел от Любы к другой женщине. В возрасте сорок
два года он умер с диагнозом «рак поджелудочной железы».
 Виктор ошибся в выборе пути. Любить – это завет Бога, который говорит,
что не существует в природе причины, по которой муж бросает жену. Это
величайший грех, этот акт порождает на земле зло, разрушает гармонию.
Можно сколько угодно рассуждать своим человеческим умом о том, что часть вины лежит на Любе. Она, как могла, а что выше ее сил не сделала.
Можем ли мы, грешные все, так думать?
 Почему Бог отвернулся от Любы. Причины разные можно допустить: верила
в Бога, я в этом не сомневаюсь, но не верила в Его силу. А если библию не
открываешь, эту силу никогда и не узнаешь. Эту силу–благодать через
Свое Слово дал людям Иисус, как дар тому, кто открыл Ему дверь в свое сердце.
Отвергнуть эту благодать – самая страшная ошибка в жизни человека, он
лишается надежды, как якоря. По мере уменьшения надежды,увеличивается риск к непредсказуемым болезням.
Люба Комиссарова прожила много лет в добровольном заточении, в своей квартире. Она не могла показаться людям, так как ее поразила проказа лица.
 Мы с братом Валентином в 2015 году посетили могилки родителей и брата
Виктора в поселке Новый Асбест. Чтобы передать ей книгу рассказов, я встретился с почтальоном.
- Нет, нет! Она вас не пустит! Даже не пытайтесь! Она сильно болеет! Вы ее
не узнаете! Лицо ее все в язвах. Она открывает дверь только дочери да
мне, почтальону.
- Передайте, пожалуйста, Любе вот эту книгу с моим автографом!
В 2016 году Люба умерла. Царствие ей Небесное!
Каков ей суд на небесах, нам неизвестно.
 Трудно представить себе без боли в душе, как эта женщина боролась за жизнь много лет, будучи заперта от людей. У нее не было возможности прикоснуться к краю одежды Иисуса Христа, чтобы проказа покинула ее.
Или хотя бы по благоволению свыше, подошел бы к ней настоящий
христианин и спросил:
- Женщина! Хочешь ли ты быть учеником Христа?
Она бы ответила:"Да,хочу!"
 Сегодня у нас у всех есть надежда на радостную жизнь с Богом, который и
защитит и прославит, и долготою дней насытит любящего Его и явит ему
Свое спасение (Псалом 90).

* = Агок – Асбестовский горно – обогатительный комбинат.



3. Испытание дружбой

 Найдется множество людей, которые могут сказать о человеке:«Он друг, он самый лучший друг мой!». Но немногие из них, до конца своей временной жизни несут, как дорогое и самое благое чувство настоящей дружбы, как дар от Господа.
 Каждый, кто бывал в Третьяковской картинной галерее, обратил внимание на «Тройку» художника Перова. Это мы с Ирой, сестрой моей, тянем сани с
бочкой, наполненной водой по снегу и в стужу. Имея корову, нужно ей воды три ведра каждый день. Мы с Ирой делали ходки за водой на Вознесенку, незамерзающий ключ, в двух километрах от дома.
 Вы скажете: «Это не полная картина»! Именно так! Полную картину дополнил мой друг Володька Николаев со своей собачкой Шариком, когда мы в изнеможении и без сил застряли в снегу, напротив его дома, а он взялся нам помогать. Просто так, по простоте душевной помог нам тянуть сани с бочкой до самого дома. Крепкий парень, так мы с ним подружились,а позже и породнились через сестру моей матери Нину, которую сосватал Николаев Федор младший, дядя Володьки.
 Если быть кратким в описании его, скажу, он похож на Валентина Распутина, писателя–сибиряка, в молодые годы. Ниже среднего роста,крепыш, курносый, ямка на подборотке, крупная не по возрасту голова с расширением снизу вверх, с кучей волос, обширный лоб, голубые озорные глаза. Такого нелегко сбить с ног, он крепкий боец в драках, смел, дерзок.
 Сколько этих драк было с гранскими* парнями, были биты, но не
дрогнули, и против шестерых! Как же можно допустить, чтобы приезжие
отбивали наших девчат? Никак!
 К многодетной семье из десяти человек, я стал дополнением и познал, что
такое запредельная бедность и благородство с большой буквы. Я здесь и
жил, и обедал, и ночевал, стремился быть всегда с моим другом. Часто мне доставалось от отца.  Я уходил из дома обиженный на весь белый
свет и обретался здесь. Иногда тетя Нюра, мать Володьки, обращаясь ко
мне, говорила:
- Аркаша! Мама же твоя волнуется! Переживает! Тебя нет и нет!
Я уходил и ночевал в бане, которая стояла в их огороде. Утром я снова с
Володькой.
 Обед. За длинным столом все семейство и каждый ложкой черпает из
общей чашки тертую свеклу, чуть приправленную сахаром. На второе –
картофель в мундире. Это обед, а на ужин суп гороховый, да тот же
картофель. Пост в этой семье соблюдался строго, умри, но постись.
Помнится, как тетя Нюра, малого роста, чернявая, похожа на цыганку,
наставляла нас с Володькой, как правильно славить Бога. В Рождество
Христово мы с холщевыми сумками через плечо ходили по деревням: Шиловке, Соседково, Краснополье, Реши в жестокие морозы. Стучали, заходили в избу, наклоняясь и крестясь на иконы, которые, как правило, всегда оказывались перед нами и пели: «Рождество Христе Боже наш, воссияла звезда праведная…». Хозяева чинно усаживались и внимательно слушали, потом доставали, уже заранее для такого дня, припасенные подарки и дарили нам, с взаимной благодарностью.
Замерзшие ноги, руки, от худой одежды, не слушались, щеки, носы
оттирали снегом и опять вперед. Мы приносили полные сумки подарков: деньги, шанежки, крендели, конфеты, пирожки. Тетя Нюра все это сортировала, раскладывала по кучкам и говорила:
- Вот эти гостинцы отнесите Новоселовым, где есть дети! Вот эти
Овчинниковым и т. д.
 Мы с Володькой разносили гостинцы по многодетным семьям, во имя
Христа, с радостью великой. Не от этого ли зарождалось в нас добро и
сострадание к людям? Как правило, каждый год на Рождество Христово мы
посещали те дома, где люди были не скупы на подарки.
 Любовь к Богу и порождает щедрость в людях и наоборот: скупость – это
отсутствие любви. Это один из космических законов вселенной: «Чем
больше отдаешь, тем больше получаешь». Не многие люди понимают, что
десятая часть твоих доходов – Божьи деньги и если ты не отдал
нуждающемуся в них, потеряешь в сто раз больше. Это хорошо понимали
купцы в России до революции и истинные христиане во все времена.
 Поздняя осень, утка и гусь летят через Урал и садятся кормиться на
таежных озерах. Нам уже доверяли отцы ружья, и надо было проявить
себя. Решили посетить одно из трех озер Судорожки, чтобы добыть утку.
Почему утку, а не гуся? Гусь на малое озеро не садится. А для утки хороша
Володькина заготовка; он сжимал правую руку в кулак, прикладывал его ко
рту и через губы и щель в кулаке с силой выгонял воздух. В результате
получался звук на подобие утиного крякания.
 В пять часов утра мы залегли в кустах на правом берегу озера. Почему на
правом? В темноте селезня – утку можно увидеть только на фоне поднимающейся зари, по-другому ее не увидишь.
 Темно. Володька начал произносить утиные звуки. И вскоре селезень
отозвался, раз за разом, где то в камыше на другом берегу. Не прошло и
минуты, как стало видно, как за черным комочком засеребрилась водяная
дорожка. Селезень направился в нашу сторону, отзываясь на редкое Володькино крякание.
 Мой выстрел был точен. Моя собака Кукла, полукровка сибирской лайки,умница, все понимает; когда надо молчит и не двигается, когда надо, тут же бросается в ледяную воду за дичью. В то утро, нашей собаке Кукле два раза
приходилось вытаскивать селезней из воды.
 В пятидесятые годы прошлого столетия часы были страшным дефицитом, а
Вовке загорелось приобрести их. Я уже позже понял, что он хотел, чтобы
девушка Нина обратила на него внимание. Она жила около первого разреза, в неказистом домике с отцом – инвалидом, который обслуживал водокачку, следил за подачей воды в поселок. Володька был влюблен в нее, ревновал к другим парням, отчего и происходили часто драки.
 Чтобы купить часы, Вовка собирал сосновые шишки и сдавал, получал
деньги. Работал целое лето и, наконец, встал вопрос, где купить эти часы. В
то время их с огнем не найдешь и обладатель их имел вид именинника.
Около трех больших плесов реки Вилюя стал разрастаться поселок Драга. Золотодобытчики хорошо зарабатывали, для них создавались условия тратить деньги. Вскоре там появился удивительно милый магазин, где можно купить всякий дефицит, в том числе и часы. Мы приехали туда на велосипедах.
- Все, Аркан! Будь здесь, дыши, а я займу очередь! Магазин открывался
только после восемнадцати часов, еще был не открыт, а людей тьма!
Неужели все стоят за часами?
 Я дышал долго, пожалел, что не взял удочку! Можно было наловить
окуней.
Наконец, появился радостный Володька и давай танцевать.
- Ура! Повезло! Часы «Чайка», последние, новенькие!
 Он разжал руку. Сколько труда и сил надо было положить, чтобы случилась
эта радость. В глазах Володьки были слезы умиления моментом.
Мы уже сели на велосипеды и тут Володька:
- Аркан! Такую красивую вещь надо обмыть, как у отцов заведено!
 Вернулся в магазин и купил бутылку водки, которую и выпили без закуски
тут же под кустами черемухи. На закуску денег не хватило. Обратный путь решили ехать не по дороге, а по тропе, шедшей по просеке, так ближе.
 Володька в белой рубахе впереди, я за ним. Начало темнеть. Мы крутим
педали, земля уходит назад и это хорошо. Плохо то, что она закачалась под
нами. Сначала я первый завалился в яму и повредил руку. Кричу. Володька
вернулся и помог мне вылезти.
Только сел на велосипед, чуть проехал, снова в яме. Белая рубаха тоже
исчезла. Решил идти пешком, ведя велосипед здоровой рукою. Куда же
друг пропал? Кричу, тишина, только верхушки сосен машут головами и
шепчут: «Дураки вы, дураки!»
 Долго шел, кричал, наконец, почему–то совсем в стороне от тропы, меня
насторожил шум, бормотание и стоны. Подхожу, ба! Володька завалился в шурф с водой.
 Это не он, это Фантомас; все лицо, рубаха по пояс в густой глине. Он
возится, а выбраться из шурфа не может. Нашли яму с водой, глину отмыли,
стоим и поем:«Сердце, как хорошо на свете жить..». Жить то хорошо, да вот
часы потеряли. Где? Может в этой яме с глиной или выпали из кармана
раньше, неизвестно. Уже в темноте вернулись домой. На другой день, всю
дорогу облазили, яму с глиной обследовали, но часов так и не нашли.
Хороший урок нам, придуракам.
 Китайская пословица гласит: «Друга без изъяна не бывает; если будешь
искать изъян – останешься без друга».
Я изъян не искал, но остался без друга. Пришло время ему служить в
Армии. Первое письмо с фотографией пришло мне из Германии. Под
березой стоят трое статных, сильных молодых солдат; в середине стоит
Володька с улыбкой на лице, в пилотке и с погонами сержанта. Вскоре и я
ушел служить на Тихоокеанский флот. Много воды утекло, когда встретились после всех этих событий. В качестве поощрения, после трех лет службы, мне дали две недели отпуска. Сколько радости, застолий,хождений было у моряка по родным и знакомым! Мы были молоды, не женаты, искали приключений на пробу своих сил, как тот спортсмен на доске под парусом, который ждет самого сильного ветра и высоких
морских волн, чтобы подготовить себя к соревнованиям. Смотришь из окна
и видишь, как он носится по заливу морскому и думаешь: «Сколько
смелости, риска утонуть, мужества, твердого характера надо иметь, чтобы
выйти в море в такую шальную погоду!" А ведь и мы были такие же!

 Второй разрез*, скала в наклон уходит в воду, площадка для разбега два
метра и высота от воды десять метров. И чтобы быть героем перед
девчатами и сверстниками, прыгали же. Даже вода, окрашенная кровью, и
потерянный скальп с волосами нашего сверстника, не останавливали нас
от этого искушения - выглядеть орлами. Прыгали же!
 Второй мой приезд с Дальнего Востока, женитьба на местной красавице
Нелле Мельковской, скромная свадьба. Володька так себя вел, что поговорить с ним не было возможности. Уже в то время он пристрастился к алкоголю, рюмку выпьет и под стол спать. Каждая последующая с ним встреча не давала радости от общения. Я видел, как он менялся в худшую сторону.
 Работа электриком у Агрикова Семена Астафьевича (Главного механика и
энергетика Агока), конечно же, его не устраивала. Он искал высшего смысла жизни, и лукавый указал самый легкий путь, который и скосил некогда сильного, талантливого человека.
 Он получил типовой домик на две семьи около Нового поселка с участком
земли. Семен Астафьевич по-своему любил его, наставлял, увещевал, но
дружки около магазина любили его сильнее. Домик и все вокруг него было
ухожено, огород во время засажен и урожай собран, благодаря жене Шуре. Она по ночам плакала, утром, видя его страдания, когда он уже плохо передвигался, сама приносила ему водку.
 Пока были живы мои родители, я регулярно их навещал. В один мой
приезд, Володька ко мне не пришел. Подхожу к дому, тишина, сосновый лес, что–то тревожное нашептывает. Открываю калитку, прохожу вдоль дома, стучу в дверь. Тишина, как в погребе. Дверь оказалась не заперта, вхожу, оглядываюсь. Везде видна рука женщины: коврики на полу, занавески на окнах, побелена печь, тепло
в доме, уют и чистота на всем.
Громко:
- Есть кто в доме?
 Тишина, потом услышал слабый стон. Прохожу в соседнюю комнату, вижу кто – то лежит на кровати.
- Володька! Это ты? Я, Аркан! Друг твой!
Тишина.
- Ты слышишь меня?
 Человек на кровати шевельнулся, одеяло сползло с лица. Боже, что стало с
человеком? На меня глянули глаза мертвеца; бледное, вытянутое лицо
содрогалось, как будто на него садились мухи, и оно само собой от них
отбивалось. Оголенная кисть руки была тонка, жилы на ней выделялись
крупно, и видно, как пульсировала кровь.
- Ты меня узнаешь? Володька, я твой друг Аркадий!
 Вдруг слышу голос утробный, резкий.
- Не – ет у меня ни кого! Тебя не знаю, прочь отсюда!
Пауза.
- Уходи, не мешай мне умереть! Прочь! Прочь! Не – на – ви - жу!
 Я понял, что он в «отключке» и не стоит его беспокоить. Вышел и заплакал,
иду к калитке, а слезы душат. В душе боль и стон: «Гибнет родной человек,
и нет возможности спасти его». Вскоре он умер.
 Как легко можно упасть в соблазн ложной радости. Да! Если человек не
чувствует другой,ему не с чем сравнить!
 Сегодня на высоте прожитых лет и накопленного опыта духовной жизни,
уверенно могу сказать, что нужно полюбить Бога и можешь делать, что
угодно. Эту радость, от этой любви невозможно потерять, не потеряв души!
Я был ничуть не лучше своего друга. Были моменты, когда такая же напасть
владела мною. Я потворствовал своим дурным страстям и знал, что они
дурны, погибель моя была рядом, но подспудно я чувствовал Творца
внутри себя, по воле Которого живу. И когда я погибал, Он протянул мне
руку, и я ухватился за нее. Человек не имеет права уйти из жизни, не познав
истины и не истратив всех своих сил для обретения любви. Любовь встретится с Любовью – это и есть венец всей твоей жизни, человек.

Миша и Маруся

 Этих милых моему сердцу людей давно нет в живых, но память
неистребима. Этим и хочется поделиться с моим читателем.
 Таежный рабочий поселок с населением около шести тысяч человек. Но
почему они выделены автором в отдельный рассказ?
 Это случается, когда много лет общения и дружбы с ними, оставили в душе
автора свет, тепло, который до сих пор его греет.
 Такие люди рождаются по воле небес и в тех местах, где дышится привольно. Там улицы – это просеки, прорубленные в тайге. Дома – это народное искусство, ибо все разное и разноцветное. Полисадники – это черемуховое и рябиновое ожерелье этих домов.
 Городскому жителю невозможно даже представить, сколь живителен хвойный воздух с запахами черемухи и цветущего разнотравья.
 На Урале лето короткое, поэтому цветы насыщены удивительным запахом
и ароматом всех известных французских духов. Поэтому уральскому меду
нет и не может быть равных по вкусу и запаху.
 Рабочий люд, живя в таких условиях, не может быть недобрым. Своим
трудом под открытым небом, добывая асбест или сено, или овощи они
исполняли наказ Творца трудиться в поте лица.
Где жили первые люди? Правильно! Под солнцем, под небом под благословением с утра и до вечера.
 Так же жили и мои земляки в этом поселке. Поэтому ущербных людей, или
людей с отклонениями психики были единицы.
 Но законы, рожденные от света и любви, вечны, и они говорят, что идет на
земле борьба дьявола с Богом за сердца людей. Самое эффективное средство дьявола в этой борьбе – алкоголизм, оно бьет человека наповал. Это он, дьявол, подбросил людям идею, что Бога нет, если бы Он был, то со злом было бы покончено. Он сказал людям одно, но умолчал другое и самое важное, он - лжец. Но человек должен знать истину, ибо наделен разумом.
 Истина видится в том, что Бог – это свет, это – любовь, никакого зла Он не
мыслит. И если бы Он уничтожил зло, то это противоречило бы Его заповеди непротивления злу насилием. Тогда бы Он совершил зло, что делать нельзя.
 Зло несут в себе сами люди, и сами люди своею любовью и деланием
добра и исполнением этой самой важной заповеди, понесут гибель этому
злу. Спаситель говорит, что Он принес на землю свет, но люди предпочитают тьму! Люди добровольно даже с радостью дают вить гнездо дьяволу в своей голове. Чему же тогда удивляться тем ужасам, о которых говорит Бог в своем Слове, что все это сбудется?
 В этой борьбе, автору видится, что Маруся и Миша жили во свете, ибо
творили добрые дела и чурались зла.
 Я не знаю по вербовке или по–другому как, в нашем поселке появилась
Маруся, работница асбестовой фабрики. Она жила в бараке, родственников рядом не было. Беда ее, а может, наоборот счастье, заключалось в ее красоте; тонкая женственная фигура, лицо тонкое с прямым носом, открытое, чуть вытянутое и подвижное, имела серые выразительные глаза, блестящие каштановые волосы. Вся она подвижная и быстрая. Так и хочется ее сравнить со змейкой, ходящей на хвосте. Как все говорили, она была женщиной легкого поведения. Может и выпить и
закурить и обнять, понравившегося и не очень, любого мужчину. В порыве
чувств может и перебрать спиртное и оказаться под забором.
 Люди это все видели, судили по всякому, жалели, говорили: «Ну что с нее
возьмешь, падшая женщина, пьянница, плохо кончит». Ее лишили работы
за прогулы, стала перебиваться мелкими временными работами; то огород
вскопать, то сено погрести, то дрова сложить. Так и жила, не понимая,
зачем, словно во сне. И это продолжалось не день и не два, а годы.
Но вот, произошло событие, в общем–то рядовое, если не считать, что потом случилось.
 Вернулся из Армии Михаил Николаев, полный сил, здоровья, желания
творить и мечтать. Он был в меру красив, статен. Сильные руки жаждали работы, сердце наполненное любовью искало женской ласки.
 Из семи сыновей Федора старшего, Михаил был вторым и самым любимым. С огромным размахом была организована встреча, понаехала вся родня, даже из города Н- Тагила. Мне запомнился гармонист на этом вечере. Как он играл на «хромке», чудо, любой скажет,что человек так играть не может – это от Бога. Видел, как уважительно все к нему относились. Я почти весь вечер просидел у его ног. Когда уже он был пьян, зрачков его черных глаз не было видно, а только одно бельмо. Он под бровями их прятал, этим тоже всех удивлял.
 Не может человек выдержать такую музыку, чтобы не пуститься в пляс. Миша делал «цыганочку с выходом», его коронный номер. Многие после него пытались это же
сделать, но не то, не то, прихлоп не тот.
 До Армии я его почти не знал. Мы стали дружить, после того, как он
женился на Марусе.
 Слух о том, что Михаил взял в жены падшую женщину взбудоражил весь
поселок. Одни его судили, другие жалели, третьи отнесли это, как
недоразумение: «Мол, не пройдет и полгода, как этот брак распадется».
Никто из мужчин не мог разглядеть душу этой женщины, а Миша
разглядел, полюбил, поверил. Все родственники, отец Федор, мать Нюра,
как могли, отговаривали его от этой женитьбы. Он стоял, как скала.
- Люба она мне во всех смыслах! Понимаете! Люба мне!
 В первую очередь нужен дом–своя крепость! Через год Миша уже купил
лес, тес, все приготовил, чтобы звать людей, кто его любит, на субботник.
Пришли от Николаевых десять мужиков, еще я с гармонью, мой отец, со
своей бригадой плотников, количеством шесть человек и в течение одного
светового дня дом был построен, только без крыши, но стропила стояли.
 Вечер, уже начало темнеть, рядом с домом на поляне установили столы с
едой и выпивкой (брагой) и пошла гулянка,с песнями, плясками,частушками.
 После постройки дома, Миша обзавелся всякой живностью, а также коровой. Маруся народила ему четверых детей. Работа в карьерах его уже не интересовала. Его влекла тайга и охота.
 Я просто был удивлен, когда он сколотил бригаду охотников, купил
лицензии на отстрел лосей. С какой организацией он имел договор, не
знаю.
 Помню, он пригласил в гости в новый дом, угощал пельменями с лососиной, пили брагу. Миша был добр и весел, на коленях держал двух сыновей и рассказывал о своей новой работе. Маруся сидела рядом, держала дочку на коленях и напевала очень тихо песню, за песней.
- Аркадий! Знаешь! Душа поет! Я свободный орел, не надо рано вставать,
чтобы на машине ехать в карьер. Целый день лазить по камням с ведром и
считать деньги. Семья растет, а денег, как не было, так и нет! Манит меня
свобода! Чтобы свое дело иметь! Может быть на первых порах трудно
будет, переживем. А, моя хозяюшка!
 Миша опустил старшего сына на пол и этой рукой обнял Марусю, которая
вся светилась от счастья. Разговор пошел дальше.
- Новая работа без лошади не возможна, надо развозить соль по
солончакам, чтобы приманивать лосей, заготавливать сено для них же,
привезти убитого лося или волка. Нужна лошадь!
Уже имею на руках договор и лицензии на отстрел шести лосей, четыре
сдаю государству, а два на бригаду охотников из четырех человек! Все на
законном основании. Отстрел лосей по договору только самцов!
Не прошло и года, как появилась лошадь. Миша поставил охоту на широкую
ногу; составил карту таежных мест с указанием солончаков, зародов сена,
миграции волков и лосей. Даже были указаны на карте три избушки в
самых глухих таежных местах.
 Помню, я приехал к родителям, надел лыжи и решил пройти по знакомым
местам; край Камаевского болота, река Вилюй – переправа, и дорога на
Судорожку, скольжение хорошее бегу по санной дороге быстро. Догоняю
какой – то обоз. Ба! Да это Миша с бригадой на санях, а сзади бегут две
собаки.
- О! Аркадий, рад видеть! Надолго? Заходи в субботу вечером, потолкуем!
- Хорошо, Миша!
- Далеко едете?
- На солончак, с ночевой!
 Дома тепло, натоплено, чисто и уютно, чувствуется рука женщины! Эту
встречу с Мишей и Марусей не забыть. Миша рассказывал, а Маруся
плакала:
 -Взяли мы в ту ночь лося! Говорю мужикам:
- Езжайте домой, а я на лыжах проверю следы лосей у зарода сена, тут, в
трех километрах! Компаса с собой я никогда не брал, все места знакомые,
знаю приметы!
 Отпустил их, иду шустро! И надо же, резко погода изменилась, ветер
сильный со снегом начал застилать глаза! Думаю надо вернуться на дорогу.
Нет! Решил идти к зароду, придурок!
 Миша пригладил волосы, налил по стакану браги.
-Аркаша! Надо выпить за то, что был мертв и ожил, второй раз родился!
Слушай! Вмиг все покрылось толстым слоем снега: деревья, кусты, поляны. Через
полчаса пошел дождь, он то и подрубил меня. Лыжи намокли, а потом и лед сплошной к ним пристал. Все, кранты! Идти невозможно! Обезножил совершенно!
 Уже вечер, смотрю тень промелькнула слева, из – за деревьев плохо
видно. Это же волк, смотрю рядом, второй волчище, еще один, еще! Да
сколько их? Нужен костер! Надрал бересты с поваленного дерева, сучьев
сухих! Достал спички, чиркал, чиркал, не зажигаются, отсырели. Придурок,
оставил их в наружном кармане брезентового плаща. Вот тут–то меня охватил животный страх, врагу не пожелаю; в миг спина вспотела, руки не слушаются, дрожат, ноги подгибаются, не держат, кранты!
Елки – палки, мысли :«Неужель это такой бездарный конец! Нет и нет! Пока
есть патроны, буду отбиваться!». Шесть патронов с картечью имею и
четырнадцать с жиганом на лося!
 Окружают волки меня и все ближе и ближе, перебегают, меняются
местами, то какой сунется вперед метров на пять, наверное, самый
голодный, то опять назад, когда остальные выжидают. Поворачиваюсь постоянно, чтобы сзади не напали. Время идет, волки все ближе и ближе. Приметил самого ближнего и вдарил картечью, вмиг волки отпрянули далеко назад. Выстрел мой эхом разнесся по тайге, показалось это гром небесный и спасительный. Прошло десять минут, они опять окружили меня со всех сторон.
 Наступила ночь. Отстреливаюсь. Волков не видно, а только огоньки глаз
меж деревьев. Они, похоже, к моим выстрелам привыкли, выжидают. Уже
после выстрела не отбегают. Осталось пять патронов, ищу глазами
покудрявее сосну, чтобы потом влезть на нее.
 Наконец, остался последний патрон, что делать? И тут меня осенило, надо
помолиться, сразу вспомнил маму, как она молилась. «Боже милостивый, прости меня грешного и спаси!». После этих слов слезы ручьем полились из глаз. До содрогания вспоминаю это мгновение, когда пришла мысль сделать выстрел по бересте. Плохо помню, как нажал курок. Раздался выстрел, и береста вспыхнула спасительным огнем.
 Дома все всполошились, Миша пропал! Мужики чуть, свет на лошади
поехали искать его. Нашли его бледного у костра. Кругом разбросаны
потухшие головешки, волчьи следы. Нашли трех убитых волков. За каждого
волка в то время давали два мешка крупчатой муки.
 Миша встал, прошелся по комнате, постучал с чувством по столу.
- Аркаша! Ты видел такого дурака, чтобы в такую ситуацию попасть!
 Хлопнул меня по плечу.
- Седым стал за одну ночь!
 Служба на флоте, поездки к родителям, посиделки. Миша и Маруся всегда
первыми появлялись в нашем доме и были душой общества. Особенно я восторгался этой хрупкой женщиной. Сколько в ней музыки, песен, частушек, танцев, она вся расцветала, она любила всех с кем общалась.
 Нравилось ли это Мише? Конечно! Если она любила, то в первую очередь
Михаила, она жила им и была растворена в нем. Так думали мои родители,
так думали мои друзья.
 Все дурное забыто и снова фабрика, ее ценили и уважали.
Я уехал на Дальний Восток надолго. После последней встречи прошло
около десяти лет. Писала сестра, что умерла Маруся от рака, вскоре, не
прошло и года, умер Миша. В 2015 году в сентябре месяце я помолился о
них на могилках.
Как написано поэтом:" Они всегда и всюду вместе, а это больше, чем
любовь!"

4.12.20