Спасибо, Матвей Кузьмин

        Эта история, а точнее курьёзный случай вспомнился мне, когда моя старшая внучка, Полина, изучала, по истории, материал о подвиге Ивана Сусанина.
Как-то осенью 1967 года, собрались мы с друзьями на танцы. Но пойти решили не на нашу танцплощадку, что была в полутора километрах от нашего дома, у ДК «Железнодорожников», а поехать в городской парк, в центр города. Хотели ехать большей компанией, для надёжности, но собралось только четверо я, Алька, Ероха и Буля. Купили билеты, зашли на площадку, и стали глазами искать свободных девчат. Но кидаться сразу было нельзя, их парни могли просто отойти покурить или в туалет. В результате манёвров и наблюдений мы наметили две пары, и стали к ним кадриться, оказалось, что в парах подруги, но пары между собой не знакомы. Но в процессе вечера все познакомились, и ближе к окончанию танцев выяснилось, что пара, которая отошла Ерохе с Алькой, живёт, где-то в центре города, а наша пара, что отошла мне и Буле в деревне Кулёво. Точнее это была уже не деревня, а район города, это до войны она была деревней, отрезанной от города болотом.

        Когда после войны, на месте захоронения погибших при защите Великих Лук солдат, а потом и великолукских подпольщиков, стали создавать мемориальное братское кладбище, к нему сделали дорогу, а заодно и к Кулёву. А вскоре Кулёво включили в городскую черту, кстати, на этом братском кладбище похоронен мой дядя Иван, брат отца, погибший под Великими Луками в сентябре 1941 года. После войны в черту города было включено много деревень, и по старой памяти районы города так и назывались: Золотково, Самары, Лычёво, Бажно, Черковище, Карцево и т. д., Кулёво славилось самой дурной репутацией. Если и бывали стычки между компаниями разных районов, то компромиссы как-то находились, кулёвские враждовали со всеми и никогда не договаривались.

        Девчонки, нам с Булей, сразу сказали, что провожать их не надо, но мы же были гусары, и, естественно, пошли. От танцплощадки до Кулёва было не более часа ходьбы, за разговорами, мы подошли к Братскому кладбищу. Сразу за кладбищем был ручей через него мостик, точнее две бетонные трубы пересыпанные землёй, а за ним владения кулёвских. Девчонки ещё раз сказали нам: «Не ходите, дальше мы сами», но вокруг вроде бы никого не было, и мы перешли границу. Развели девчат по домам, то да сё, и двинулись с Булей назад, всё, вроде, было спокойно, но разведка у кулёвских действовала хорошо. У мостика стоял столб с фонарём, и в свете фонаря было видно, что там стояло человек шесть таких же джигитов, как и мы, силы были явно не равными. Пока они нас не видели, но другой дороги не было, и мы с Булей решили перейти ручей вброд, мы знали, что он не глубокий. Мы прошли дальше по улице, и напротив кладбища разулись и перешли ручей.

        Но кулёвские, гады, были опытные, как только мы перешли ручей из кустов выскочил пацан, и заорал, тем у моста, что мы здесь, я, недолго думая, врезал ему в челюсть, он упал и затих. До моста было метров 70-ат, а до ограды кладбища, метров 15-ть, но из-за дальнего угла кладбища, куда выходила дорога от моста, уже бежали двое. Мы с Булей, не обуваясь, мухами перелетели через штакетник ограды, и побежали к противоположной стороне кладбища, понимая, что искать, в первую очередь, будут в том углу, где мы перемахнули ограду. Мы нашли самое тёмное место в кустах сирени, я залёг у какого-то обелиска, а Буля метрах в десяти дальше, у другого. Мы понимали, что толпой они искать не будут, так как кладбище было довольно большим, а разобьются по парам, и в таком случае у одного из нас будет эффект неожиданности, если найдут другого. Я слышал, как кулёвские топтались по дорожкам кладбища, раза два пробежав не далеко от меня, но была темень, луны, на наше счастье, не было, а свет был на единственном столбе, у главных ворот.
Потом я услышал, как кто-то из них выдал «мудрую» мысль, что мы могли убежать через калитку на противоположной стороне кладбища.

        Толпа рванула туда, но уверенности, что туда убежали все, у нас не было, поэтому мы лежали тихо, как мышки в присутствии кота. Я не знаю сколько прошло времени, но по ощущениям не менее часа. Я прислушался и принюхался, ветерок дул на меня, куревом не пахло. Я достал из кармана монетку и постучал ей по обелиску, через несколько секунд Буля ответил, становилось прохладно, босые ноги начали замерзать. Я приподнялся на корточки и обулся, через некоторое время ко мне подполз Буля. Начало светать, взгляд мой упал на обелиск, и я прочитал: «Герой Советского Союза, Кузьмин Матвей Кузьмич, 1858—1942г.г.». Вот так герой, повторивший подвиг другого героя, Ивана Сусанина, спас меня. Один, в феврале 1613 года, завёл польский карательный отряд в непроходимые болота, а другой, тоже в феврале, но уже 1942 года, завёл фашистский диверсионный отряд под пулемёты Красной Армии. Мы перелезли через ограду, и тихо вдоль неё стали двигаться в сторону города, видно, кулёвские потеряли надежду нас найти, и ушли.