Спуск

-Тук-тук-тук-
Сердце бьётся, задаёт ритм. Создаёт мелодию. Понеслась?
- Чёрт, лифт уехал! – я бью кулаком по стенке. – Твою ж! – боль впивается в руку.
Произвожу в голове какие-то расчёты. – Да – наматываю на левый кулак кусок белой тряпки. Она покрыта чёрными точками, где-то видна засохшая слюна. – Спуск – костяшки правого кулака скрываются под оставшимся куском. – Будет жарко – я развожу лопатки в стороны. Спина хрустит. –Хруст-
Да. Спуск. Будет жарко.
Сбрасываю с себя чёрное пальто и направлюсь к лестнице. Всё равно там дырка (в пальто). Да и не одна. – Это девятый – говорю сам себе. – Веселье только начинается.
9 этажей. 32 квартиры. Ступени я не считал. В моей голове всплывают только они – всевозможные способы убийства. Я думаю только об истреблении.
На лестнице я встречаю женщину в белой майке, у неё острые скулы и тёмные волосы. – Стой! – кричит она.
Удар, удары, серия приёмов. Разбиваю лицо, тяну за волосы, бью коленкой по подбородку. – стой стой стой – она всё ещё пытается говорить. Говорить это одно, падать совсем другое.
Я прыгаю на ней, бью её ногами, пытаюсь сделать так, чтоб она замолчала. Моя пятка приземляется на её челюсть. Зубы покидают ротовую полость и прыгают по ступеням. Следую за ними.
Тут везде грязь. – Это этаж восьмой? – мой вопрос разрубает пустоту. Из темноты пролёта выползает какой-то хлыщ. Он худ и бледен, видно, что вся его суть умещается на иголке шприца.
Не думаю. Не собираюсь думать. Бью ребром ладони по его кадыку. Повреждаю глотку торчка, отхожу в сторону. Он держится за горло и сблёвывает кровью на пол. Так просто?
- Спи – говорю я. Забираю с его руки часы (откуда они у него?). Часы теперь покрывают мои костяшки – импровизированный кастет. – Пойдёт – я ухмыляюсь.
Старик не хочет меня пускать, говорит – стой, падла! Бью его по щеке рукой с часами, они разбиваются, а щека лопается. Кровь орошает механизм часов, жёлтые зубы виднеются сквозь дыру в щеке. Это тело орёт. Орёт и пытается запихнуть свою кровь обратно.
Дед ползает по полу и ищет кусок щеки. В его заднем кармане виднеется отвёртка. – Вот ты хрыч старый – говорю я. Отвёртку беру себе, прикидываю силу замаха и вонзаю её в старческое горло. Тело начинает булькать и кататься по полу. Грязь, кровь, разбитые часы. – Это этаж седьмой? – мне никто не отвечает.
Иду дальше, выходит паренёк лет двадцати, тащит в руках небольшую лопату. – Во даёшь – говорю ему я. Он издаёт боевой клич и бежит на меня (а я что?). Уворот, подножка, удар. – Сука! – ору я. Отвёртка осталась в его спине. Красная ручка от крови стала ещё краснее.
Парень что-то ищет, он танцует на одном месте и пытается понять, где болит. Толкаю его в сторону дверей и подбираю выпавшую лопатку. Он оборачивается в мою сторону и спрашивает – что? Со всего размаха я бью по его лицу. Новая итерация теста Роршаха украшает чью-то стальную дверь. Кровь, мозги, частички волос. – Хм, шестой? – опять нет ответа.
КАКОГО ЧЁРТА
Какой-то вояка нападает на меня с пистолетом. Неожиданно, как крыса. Я хватаю его за запястье и начинаю бить по нему. Пистолет падает. Вояка ещё нет. Мы катаемся по пролёту и бьём друг друга. Я разбил все костяшки, а он потерял пару зубов. Какие же у суки ногти, он царапает мои щёки. Вырываюсь и бью его по яйцам. Лишь пара секунд, есть, хватаю пистолет.
БАМ
Пуля ушла на золото. В его груди есть сердце, в его груди есть дырка. Сердце продолжает качать кровь. Я смотрю на струйки алой крови. Под воякой целая лужа. – Пятый?
Я побит, покрыт пылью, запачкан кровью. Пытаюсь идти дальше, лифт уже давно дремлет на первом. Три подростка, злобные и агрессивные. – Пидр – говорят они – убьём тя. Кто-то сплёвывает. Но не я.
БАМ БАМ БАМ
Три пули. Три вскрика. Пули любят боль, любят кровь, любят кости. Пули любят смерть, а смерть любит пули. Мой путь снова свободен. - Четвёртый? – истратил уже четыре патрона. Ок.
Это ещё что? На меня несётся старая карга, толстая и некрасивая. Её фартук покрыт жиром, в руках у гарпии сковородка. – Иди сюда тварь – она орёт – тварь тварь тварь!
БАМ БАМ БАМ БАМ
Патронов больше нет, но и старуха тоже сдохла. Ура? Беру сковородку и иду дальше. Осталось два этажа. Несколько пролётов.
Безумный вихрь смерти, пляска древних богов, противостояние хтонических существ. Струи крови, сгустки крови, капли крови.
Рёбра порезы шрамы выдавленные глаза откушенные уши сломанные ногти выпавшие внутренности поломанные судьбы – я делаю всё. Я убиваю всё. Живое становится мёртвым.
Первый этаж. На лестнице никого нет, только дохлый пёс. Пинаю его для убедительности ногой. Стряхиваю с себя грязь, сбрасываю с руки кровавые тряпки, делаю вид, что мне не больно. Тыльной стороной руки вытираю кровь со своих губ. Накидываю на плечи чью-то кожаную куртку и шагаю к домофонной двери. Она поддаётся.
-Дзинь-
В куртке есть солнцезащитные очки. Минуту я смотрю на солнце и думаю о том, что оно всё стерпит. Земля ещё и не такое породит (оглядываюсь на подъезд). Планов у неё уготовано на тысячу лет вперёд. Вдалеке бежит моя цель, она пытается раствориться в однотипном окружении. Она пытается скрыться.
- Так не пойдёт – говорю я.
Меня по жизни ведёт один путь, одно чувство, один наставник. Я знаю только одну вещь – зов.
ЗОВ ПЛОТИ
- Готовь свою задницу, тухлый городишко. Я тут, я уже рядом. У меня есть куча времени, чтобы тебя
СЖЕЧЬ