Она смотрела на звёзды

                Целая жизнь - а какая же малость.
                Вьюга мои заметает следы...

 Она смотрела на звёзды. Таких звёзд, думала она, не может быть больше нигде. Их было столько, что глядя на них, начинала кружится голова. Млечный путь - дорога в бесконечность – он манил её, притягивал, и она пыталась понять : что же это за таинственная бездна, неужели действительно мир безграничен, и никогда невозможно добраться до края этого пути, этой сияющей дороги. Именно в это время она начала писать первые стихи, и были они не о первой любви, не о девчачьих переживаниях – они были о бесконечности Вселенной. О времени, с которым у неё всегда ассоциировалась Волга – её она любила не меньше, чем звёздное небо. Она любила плавать в лунном свете, и частенько ей казалось, что по этой лунной дорожке можно идти – и именно она ведёт туда, к звёздам. Ей снились сны. В них она разговаривала с животными, растениями, и понимала их. И иногда летала, но этот полёт, сказочный и прекрасный, неизменно заканчивался падением – настолько стремительным, что она просыпалась среди ночи с криком, садилась на кровати и сидела долго, пока не успокаивалось бьющееся в груди испуганной птахой сердечко.
 Она смотрела на звёзды. Он сидел с ней рядом. Где-то вдали пели соловьи. «Слушай, пойдём посмотрим на разлив» - «На разлив? Это разве речка?» - она улыбнулась. «Ну, не Волга твоя, конечно» - он улыбнулся ей в ответ. Они стояли на мосту и смотрели на разлив – огоньки от звёзд плясали по воде, тихо шептали о чём-то камыши, и вдруг, одна за другой, начали квакать лягушки –«Лавраки» - он сказал это, и она засмеялась. Здесь было столько странных слов, которые она услышала впервые. И звёзды здесь сияли не так ярко, и никогда она не видела такого их скопления, как там, в степи, над Волгой. Он обнял её – и ей стало тепло и уютно. Они целовались, стоя на этом маленьком мостике, над этой крохотной речушкой, а из бездонного неба на них смотрели звёзды и тихо шептались о чём-то.
 Она смотрела на звёзды. Сидела на крылечке, вдыхала ароматы ночного сада, слушала пение соловьёв - один жил у неё в саду, в кроне старой высоченной груши, другой поселился на соседской яблоне. Они будто соревновались, выдавая замысловатые трели по очереди, но иногда всё же у кого-то не хватало терпения - он вступал раньше времени, и тогда они пели дуэтом. Она сидела на крылечке и смотрела на звёзды. Все дневные дела были переделаны, дети спали – перед сном она всегда читала им книжки, потом вставала, доделывала домашние дела, и выходила на крылечко. Ночь – это было её личное время. Если, конечно, не было срочных чертежей. Тогда ей приходилось стоять над ними до двух-трёх часов ночи, и звёзды заглядывали к ней в окно, удивляясь её отсутствию.
 Она смотрела на звёзды. Груши не было – она давно засохла, и её пришлось спилить. Какая-то хворь напала на все груши, именно на груши, и в один год они вдруг засохли. Но соловьи пели по-прежнему. Просто теперь «её» соловей жил на старой яблоне, в самом конце огорода. Этой яблоне было 36 лет – она посадила её в год рождения сына. Она сидела на старом крылечке и думала о том, как быстро проходит жизнь. Ей всю жизнь было некогда, и только последние пять лет она позволила себе заниматься тем, о чём всю жизнь тосковало её сердце – она начала писать стихи. Оказывается, их столько накопилось за все эти бестолковые годы, что иногда она просто не успевала их записывать. Публиковать она начала их далеко не сразу – кому они нужны? Но как-то постепенно поняла, что и держать их у себя в столе больше не может – они просились на волю. Сначала она печатала их под псевдонимом, потом под своим именем, издала книгу небольшим тиражом, съездила на пару фестивалей. У неё по-прежнему было мало времени, пенсия, несмотря на большой стаж, была мизерная, соответствующая зарплате, и с работы она уходить не рискнула. К тому же, хотелось ещё немного помочь детям, иметь возможность посылать подарки внукам…
Иногда она ещё чертила чертежи нерадивым студентам по ночам, но и студентов было мало, и глаза подводили, хотя для черчения у неё были специальные очки. Суставы на пальцах правой руки тоже иногда бастовали против этой работы, но ей нравилось чертить – ей нравилась красота и завершённость линий.
 Она слышала шёпот звёзд. Музыку слов. Она летала в волшебных снах, как в детстве, но больше не боялась упасть. И она была страшно одинока несмотря на то, что её любили и дети, и внуки, и старые, верные друзья. Ей хотелось раздать своё сердце по кусочкам, раздарить его всё, без остатка, а самой потом раствориться в такой вот майской ночи – вместе с затихающим под утро пением соловья, вместе с тающими в рассветном небе звёздами. Ей хотелось посмотреть на всё это сверху – объять, наконец, необъятное – весь этот чудесный мир… Когда – нибудь так и случится…
А пока... девочка сидела на крыльце, слушала соловья, вдыхала аромат цветущих вишен… Она смотрела на звёзды…