Косые паруса

«Пиратская история», написанная доктором Бромсом,
рукопись которой была найдена
в столешнице старинного английского стола 19 века

Перевод с английского
 

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие Переводчика

ПРОЛОГ

Глава первая. УДАЧНАЯ ОХОТА

Глава вторая. ЗВЕРИНЕЦ В ЗАМКЕ

Глава третья. РАССТРОИВШИЙСЯ БАЛ

Глава четвёртая. В ДОМЕ ГРАФИНИ

Глава пятая. БЕРЕГ ЯНТАРНЫХ СОСЕН

Глава шестая. ВОЛЧИЙ ЛЕКАРЬ

Глава седьмая. «НЕ СКУПИТЕСЬ НА УЧЕНЬЕ, СЭР!..»

Глава восьмая. ТРЕВОЖНОЕ РОЖДЕСТВО

Глава девятая. ЦВЕТНЫЕ ПАРУСА

Глава десятая. ГРОМ НЕБЕСНЫЙ

Глава одиннадцатая. РЫБИЙ БОЙ

Глава двенадцатая. В СТАЕ

Глава тринадцатая. ПОГАСШИЙ КАМИН

Глава четырнадцатая. ВОЛЧЬЯ ЯРМАРКА

Глава пятнадцатая. СТАРАЯ ПЕСНЯ

Глава шестнадцатая. ОБОРОТЕНЬ ИДЁТ ПО СЛЕДУ

Глава семнадцатая. ПИСЬМО

Глава восемнадцатая. УЗЕЛ РАЗРУБЛЕН

Предисловие переводчика.
В 90-х годах ХХ века, в Москве, по случаю, я купил небольшой письменный стол. Продавец – весёлый мужичок, от которого пахло отнюдь не английским ромом, – уверял меня, что продаёт «настоящий Альбион» Викторианской эпохи, доставшийся ему от его покойной жены.
Стол был облезлый, поеденный жучками, но  – гнутые передние ножки! Но окатистые дверцы и узорчатые бронзо­вые ручки! В общем, – настоящее английское чудо! К тому же и стоил почти ничего, так как требовалась серьезная реставрационная работа.
Я привёз его домой и решил реста­врировать своими силами. Стол следовало для начала разобрать на детали.
Только представьте, что я почувствовал, когда, приподняв столешницу, обнаружил с внутренней стороны потайную дверцу без ручек и замков. Она словно вросла в толщину дубовой крышки.
Какие только мысли ни лезли мне в голову, пока я с ней возился!
Конечно, вначале я примитивно вообразил себе поток золотых монет, которые вывалятся из вскрытого тайника (и в этот самый момент, кстати, занозил себе палец!). Крышка не поддавалась. Видимо, надо было искать скрытую пружину. Но таковой не было... Не стану утомлять читателей подробностями решения головоломки, тем более открывать её секрет. Теперь это – моя тайна! Словом, я справился с задачей!
– И что же там было? – спросите вы.
– Настоящее богатство! – отвечу вам я.
В небольшом квадратном углублении столешницы лежала пожелтевшая, почти истлевшая рукопись, напи­санная на английском языке. Во многих местах чернила превратились в желто-лиловые пятна, и что-либо разобрать было почти невозможно. Я надел перчатки. Я рассортировал листы, поместил каждый – в отдельный  файл и принялся за перевод этого никому неизвестного литературного труда.
И вот теперь перед вами – повесть некоего доктора Бромса.
Она была написана в 1866 году в виде дневников, стихов и заметок о реальных событиях, произошедших в Англии, в первой трети XIX века. Мне пришлось изрядно её подработать, так как ясно, что мистер Бромс не был литератором. В итоге получилась повесть – то ли его, то ли моя, уже не знаю. Как не знаю и то, каким образом эта рукопись попала в тайник стола. Так что, тем более, я с особым удовольствием публикую впервые этот труд в России, хотя повестью заинтересовалось Британское «Общество Морских Приключений»

Переводчик-реставратор и публикатор
Игорь Д. ФАРБАРЖЕВИЧ
 

пролог
  ...На бе­ре­гу Се­вер­но­го мо­ря, в за­ли­ве Уош, где ста­рые ду­бы, смоляные со­сны, бе­рё­зы и оси­ны сме­ло по­до­шли пря­мо к морю, два ры­ба­ка гре­лись у ноч­но­го костра. На скло­не холма, вид­не­лись величест­вен­ные сте­ны древ­не­го зам­ка, в котором жил и пра­вил этой мест­но­стью лорд Биг­бен­ский.
Кро­ме ог­ня ры­ба­кам по­мо­га­ли в ту ночь со­греть­ся две пузатые буты­ли из тавер­ны «При­ют под за­бра­лом». Улов был ни­что­жен, за­то раз­го­во­ры с каждым новым ста­ка­ном становились всё раз­но­об­раз­нее. На­чав с обсуждения Осеннего Бала, ко­то­рый еже­год­но уст­раи­вал лорд Ри­чард, рыбаки пе­ре­шли к при­выч­ным для анг­ли­чан те­мам: о привидениях и утоплен­ни­ках. Как из­вест­но, поздний ве­чер и за полночь – са­мые удобные ча­сы для таких разгово­ров: днём не хвата­ет ни вре­ме­ни, ни стра­ха.
Ча­сы на баш­не зам­ка про­би­ли пол­ночь…
Вне­зап­но со сто­ро­ны мо­ря до­нёс­ся чей-то сла­бый стон. Сна­ча­ла занятые разгово­ром ры­ба­ки не об­­ра­ти­ли на не­го внима­ния, но стон по­вто­рил­ся… Они замер­ли, обор­вав разговор на по­лу­сло­ве и вслушиваясь в темноту.
– Там кто-то есть… – про­шеп­тал один.
– Да нет!.. – ис­пу­ган­но за­ма­хал ру­ка­ми вто­рой. – Это, навер­ное, чай­ка…
– А мне по­ка­за­лось, что ­выл волк, – воз­ра­зил пер­вый срывающим­ся голосом. Он предло­жил по­смот­реть, что там. Сам, впро­чем, не дви­нул­ся с мес­та.
Стон по­вто­рил­ся…
– Б-бо­ишь­ся?.. – спро­сил пер­вый ры­бак, дро­жа всем те­лом.
– Ни ка­п-пель­ки... – от­ве­тил вто­рой, сту­ча зу­ба­ми.
– А мне ст-страш­но… – при­знал­ся пер­вый. – Ты же зна­ешь, что я не трус, но, вид­но, всё де­ло в этих ис­то­ри­ях. Та­ко­го страху на­гна­ли!..
– А мо­жет... де­ло в ви­не, – по­раз­мыс­лил вто­рой. – Ко­му-кому, а нам оно храбро­сти не при­ба­ви­ло.
– Вер­но, – со­гла­сил­ся пер­вый. – Что бу­дем де­лать?..
– На­до ид­ти, – вздох­нул вто­рой, – не то ху­же будет!
Он вы­та­щил из ко­ст­ра яр­ко пы­лав­ший бе­ре­зо­вый сук и нехотя поднял­ся на ноги. Медлен­но, дер­жась друг за друга, они дви­ну­лись к мо­рю.
– По­гля­ди ту­да... – за­шеп­тал вто­рой. – Там что-то чернеет…
Рыбаки на­пра­ви­лись к боль­шо­му тём­но­му пред­ме­ту. Но чем меньше оста­ва­лось до него, тем труд­нее им да­ва­лись последние шаги.
– Да это же лод­ка! – раз­гля­дел вдруг пер­вый.
– Точ­но, шлюп­ка! – с об­лег­чени­ем до­ба­вил вто­рой.
Вы­со­кие са­по­ги уже сме­лее за­шлёпали по мок­ро­му пес­ку. За­гля­нув в лод­ку, рыбаки уви­де­ли свя­зан­но­го че­ло­ве­ка в треуголке. Он ле­жал нич­ком и ти­хо сто­нал.
– Сэр! – ос­то­рож­но до­тро­нул­ся до его пле­ча вто­рой рыбак. – Что с вами?..
Но че­ло­век не от­ве­тил, сто­ны его ста­но­ви­лись всё слабее.
– Да­вай нож! – ре­шил­ся пер­вый ры­бак. Пе­ре­дал вто­ро­му свой факел, пере­лез с но­жом в шлюп­ку и бы­ст­ро раз­ре­зал верё­воч­ные путы. – Всё в поряд­ке, сэр, вы свобод­ны!.. – Он взял не­зна­ком­ца за пле­чи и ос­то­рож­но пере­вер­нул его на спину.
То, что они уви­де­ли, за­ста­ви­ло рыбаков тут же бро­сить на зем­лю и нож, и факелы и помчаться от страш­но­го мес­та, не оглядываясь.
В лод­ке ле­жал че­ло­век с вол­чь­ей мордой...

Гла­ва пер­вая.
УДАЧ­НАЯ ОХО­ТА

Крик­стон сто­ял на бе­ре­гу за­ли­ва Уош.
Это бы­л провинциальный городиш­ко – од­на цер­ковь, од­на шко­ла, зда­ние муниципали­те­та, полицей­ский уча­сток, по­жар­ная часть, крошечная тюрьма на две камеры, городской му­зей, госпиталь на пять коек, не­сколь­ко салонов, отель на десять гостей, небольшой рынок на маленькой площади и на ней же здание лю­би­тель­ского театра на двести зриителей – сло­вом, об­ра­зец английской про­вин­ции.
Со­об­ще­ние ры­ба­ков про­из­ве­ло эф­фект ра­зо­рвав­ше­го­ся сна­ря­да. На рынке, в та­вер­не,  на лю­бом уг­лу нищие и скуп­цы, ремес­лен­ни­ки и ро­то­зеи, глу­хие и калеки, – все ще­ко­та­ли друг дру­гу нер­вы, пе­ре­да­вая из уст в ус­та рыбацкую ис­то­рию.
С ка­ж­дым новым рас­ска­зом со­бы­тия той но­чи об­рас­та­ли всё бо­лее полны­ми и страшы­ми под­роб­но­стя­ми. Вско­ре человек-волк стал высо­той с цер­ков­ную ко­ло­коль­ню, а вме­сто од­ной го­ло­вы у не­го их ста­ло це­лых три. Шлюп­ку, на ко­то­рой при­плыло чудище, пе­ре­не­сли в Го­род­ской му­зей. Рыбаки переста­ли вы­хо­дить в мо­ре: они те­перь ежеднев­но ве­ли платные экскур­сии для ро­то­зе­ев и гос­тей Крик­сто­на, от ко­то­рых не бы­ло от­боя.
Слух о чу­до­ви­ще на­ко­нец-то дос­тиг стен Биг­бен­ско­го замка, живопис­но рас­по­ло­жив ­шего свои древ­ние сте­ны и башни на скло­не хол­ма, не­по­да­лё­ку от го­ро­да.
Вла­дель­цем зам­ка, как мы уже знаем, был сэр Ри­чард – лорд Биг­бен­ский.
В от­ли­чие от сво­их пред­ков, лорд не ве­рил ни в при­ви­де­ния – которых, как ни странно, в его зам­ке дей­ст­ви­тель­но не бы­ло, ни в другие потусторонние ужа­сы. Не поверил и в человек-волка, о котором твер­дил весь Крик­стон. Он ре­шил пой­мать странного зве­ря и до­ка­зать всем, что ни­ка­ких чёр­то­вых шту­чек в этом де­ле нет, а ес­ли что и есть – так это, ско­рее, иг­ра при­ро­ды.
Кро­ме то­го, у лор­да был пре­крас­ный зве­ри­нец, (о ко­то­ром я расска­жу чуть ­поз­же), и его свет­лость за­ду­мал п­оймать необыч­ный эк­зем­п­ляр.
В зам­ке бы­ла от­лич­ная псар­ня, ко­нюш­ня с силь­ны­ми, выносливыми лошадь­ми,  опытных еге­рей, сло­вом, весь тот осо­бый лов­чий мир, без которо­го не мо­жет быть охоты. Страсть к охоте была фамильной чертой рода Бигбенских.
Охо­тил­ся лорд Биг­бен­ский все­гда в од­но и то же вре­мя – в начале осе­ни, ко­гда лес полон отъ­ев­шим­ся за ле­то сытым зверьём, гриб­ным запахом, хрустя­щи­ми сучь­я­ми, таинст­вен­ным шуршани­ем ли­сть­ев под ко­пы­та­ми лоша­дей…
Вме­сте с еге­ря­ми и сво­рой луч­ших охот­ничь­их со­бак лорд вы­ехал из замка в весь­ма хоро­шем на­строе­нии. Стоя­ла золотая осень. День обе­щал быть сол­неч­ным и тё­п­лым. Сэр Ри­чард, по­ка­чи­ва­ясь в дорогом сед­ле, ду­мал о тор­же­ст­ве, кото­рое уст­раи­вал в бли­жай­шее вос­кре­сенье.
Осо­бен­ность это­го празд­ни­ка со­стоя­ла в том, что Осен­ний Бал проводился не в душных за­лах, а в ста­рин­ном пар­ке с прекрас­ными пру­да­ми, где пла­ва­ли бе­ло­снеж­ные лебе­ди. На ухо­жен­ные лужай­ки вы­но­си­лись сто­лы с раз­но­об­раз­ны­ми угощениями и напитка­ми. Бал начи­нал­ся ров­но в пол­день и длился двенадцать часов, за­кан­чи­ваясь в полночь многоцветным восхититель­ным фей­ер­вер­ком.
Но все это долж­но бы­ло про­изой­ти лишь не­сколь­ко дней спустя. А по­ка сэр Ри­чард направ­лял­ся к сво­им об­шир­ным лесным угодь­ям.
Охот­ни­чий кор­теж ве­се­ло въе­хал в лес.
– Ду­маю, все раз­го­во­ры про чу­ди­ще – вы­дум­ки, сэр, – ска­зал лор­ду старший егерь Хуго, подъ­е­хав­ший на во­ро­ном коне. – Этих двух болту­нов зна­ет весь Крик­стон. Бездельни­ки и пья­ни­цы! Ну, видан­ное ли де­ло: иметь сра­зу три го­ло­вы?!.. А рост?.. Да будь это чуди­ще с цер­ков­ную ко­ло­коль­ню – мы бы его сра­зу при­ме­ти­ли! Пустое де­ло, сэр!
– По­гля­дим, Ху­го… – сдер­жан­но от­ве­тил сэр Ри­чард. – Чего зря голо­ву ло­мать? За­то славно по­охо­тим­ся! Гля­ди, сколь­ко сло­ман­ных кус­тов, не каанов ли это ра­бо­та?!..
Не те­ряя вре­ме­ни, охот­ни­ки раз­би­ли на пер­вой же по­ля­не большой лагерь и поскакали в ча­щу. Од­на­ко не­сколь­ко ча­сов круженья по ле­су оказались тщетны­ми – ни хро­мо­го зай­ца, ни завалящей ку­ро­пат­ки.
Но вдруг собаки начали рвать поводки. Лорд со стар­шим еге­рем и ещё не­сколь­ки­ми охот­ни­ка­ми уст­ре­мил­ся за ними к боль­шо­му ру­чью. Не ус­пе­ли про­ска­кать и пол­ми­ли, как Ху­го вскри­чал:
– Я ви­дел его! Там! У ру­чья!..
Ко­ни резко остановились, взви­лись на ды­бы. Их гри­вы взметнулись от ужа­са, как от поры­ва вет­ра. Разъярённые псы окружили дву­но­гое су­ще­ст­во с вол­чь­ей мордой, которое на человеческом язы­ке взыва­ло о по­мо­щи.
Охот­ни­ки рас­те­рян­но ос­та­но­ви­лись по­одаль.
– О, Бо­же! – вы­мол­вил Ху­го. – Ис­ча­дие Ада!..
Покосившись на хозяина, он убедился, что внимание лорда поглощено невиданным зверем, и украдкой приложился к сереб­ря­ной узор­ча­той фля­ге с виш­нё­вой на­стой­кой.
Сэр Ри­чард смот­рел на человек-волка с лю­бо­пыт­ст­вом и опа­ской.
– Взять! – при­ка­зал он пса­рям. – Ату его!
Те спус­ти­ли с поводков за­хлеб­нув­ших­ся в лае со­бак.
За­трав­лен­ный, без­о­руж­ный – дву­но­гий зверь не смог продержаться и трех ми­ну­т. Его при­кру­ти­ли к сед­лу…

При­шла ве­чер­няя за­ря.
В об­рат­ный путь ро­га тру­би­ли.
Шу­ти­ли тихо еге­ря
И псов из ягд­та­шей кор­ми­ли.
Лишь нарушал ле­сной по­кой
Про­кля­тий вол­чь­их стон и вой…

 
Человек-волк ле­жал по­пе­рёк сед­ла, из­ры­гая ху­лу на це­лый свет. Лорд толь­ко посмеивал­ся. Но, в кон­це концов, ему это надое­ло, он при­ка­зал охотни­кам стя­нуть верёвкой звериную пасть.
– Ну, что я говорил, сэр? – на­гнал его стар­ший егерь. – Два лгуна!.. Нет у не­го трёх голов!
– А мо­жет, бы­ли, – на­смеш­ли­во при­щу­рил­ся лорд Бигбенский. – Те­ря­ют ведь от страха го­ло­ву. А при ви­де те­бя мож­но по­те­рять и две.
Охот­ни­ки одобрительно рас­смея­лись шут­ке лор­да, ибо недолюбли­ва­ли Ху­го.
– А рос­ту-то, рос­ту! – не уни­мал­ся стар­ший егерь. – Фу­тов шесть есть, конечно. Но уж ни­как не с ко­ло­коль­ню!
– Да просто он ску­ко­жил­ся от стра­ха, за­ви­дев те­бя, – усмех­нул­ся сэр Ричард.
Стар­ший егерь оби­жен­но отъ­е­хал в сто­ро­ну и уже до самого лагеря не проронил ни зву­ка. Лишь по­смат­ри­вал на плен­ни­ка исподло­бья.
Ко­гда они прие­ха­ли в ла­герь, все, по­бро­сав де­ла, окружили невиданное чудище. Кто-то сказал:
– Та­кая мор­да не приви­дится да­же в бре­ду!..

Зверь от­вер­нул­ся. Лишь клы­ки
Гу­ба­ми об­на­жил сухими.
Он – в запад­не! Кру­гом – вра­ги!
Не раз, не два встре­чал­ся с ними…

– А мо­жет, на нём – мас­ка? – спро­сил Ху­го всё ещё обижен­ным тоном.
– Про­верь! – пред­ло­жил ему один из пса­рей.
Ху­го по­тя­нул­ся к вол­чь­ей мор­де, что­бы дёр­нуть за ще­ти­ну, но чуди­ще вне­зап­но впилось зу­ба­ми в его ру­ку. Стар­ший егерь за­орал на весь лес и выдер­нул ок­ро­вав­лен­ную кисть под новый взрыв хо­хо­та уже все­го ла­ге­ря.
Пе­ре­вя­зы­вая плат­ком по­ра­нен­ную ру­ку, он уже стро­ил планы мести.

Глава вторая.
ЗВЕРИНЕЦ В ЗАМКЕ

Биг­бен­ский За­мок, ку­да при­вез­ли человек-волка, ока­зал­ся старинным соору­же­ни­ем XVII-го ве­ка.

Биг­бен­ский За­мок был хо­рош!
Ста­рин­ным пар­ком окружённый,
Он был из­да­ле­ка по­хож
На го­род ска­зоч­ный и сонный.
Во­круг него – глу­бо­кий ров
Слу­жил за­щи­той от врагов.
Мхом сте­ны замка зе­ле­не­ли,
При­крыв сле­ды бы­лых бо­ёв;
В прохлад­ном зер­ка­ле пру­дов
Пле­ска­лись кар­пы и фо­ре­ли…

Отец сэ­ра Ри­чар­да по­ни­мал толк в кра­со­те.
Прообразом Бигбенского замка стало само здание английского Парламента вместе с башней Биг-Бен (именно она дала замку его имя). Сама же архитектура была не «один ва один», но очень похожа на столичное сооружение. Это придавало владельцам замка важность и величие.   
Луч­шие садовни­ки Коро­лев­ст­ва ра­бо­та­ли в пар­ке вокрун Замка. Сэр Ричард очень им гордил­ся. Даже пригласил из Фран­ции из­вест­но­го мас­те­ра садово-пар­ко­вой архитектуры Пьера... э-э-э… (всегда забываю его фамилию...), ко­то­рый так ис­кус­но расположил на ал­ле­ях и лу­жай­ках че­тырёх­гран­ные и круг­лые кус­ты и так живопис­но рас­ста­вил мраморные статуи, что Биг­бен­ский парк стал напоминать гос­тям малень­кий Лувр – правда, лишь тем – кто бы­вал в Па­ри­же.
Те­перь – о Зве­рин­це. 

Лорд был из­вес­тен всей стра­не
(По­жа­луй, что и всей Ев­ро­пе),
Но зна­ме­нитым стал вдвой­не,
Благодаря чудно;му хобби.
 (Я сло­во «хобби» не люб­лю,
Но раз уж есть оно – тер­п­лю…)
Об­лёк он страсть и ув­ле­че­нье
В со­б­ра­нье ред­ко­ст­ных зве­рей,

И вы­стро­ил сре­ди ал­лей
Зве­ри­нец, полный удив­ле­нья!..

Как-то раз, возвратившись из пу­те­ше­ст­вия по Ав­ст­ра­лии, он привёз кенгу­ру и утконоса. Эти ди­ко­вин­ные зве­ри бы­ли в то вре­мя поч­ти неизвестны в Ев­ро­пе, а по­то­му по вос­кре­сень­ям, на пло­ща­ди Крикстона, он вы­став­лял их на все­об­щее обозрение, что­бы порадовать дет­во­ру и уди­вить жи­те­лей.
Од­на­ж­ды учи­тель ес­те­ст­во­зна­ния за­вёл с ним раз­го­вор о разнообра­зии Божь­е­го Ми­ра, и сэр Ри­чард вся­кий раз из очеред­но­го пу­те­ше­ст­вия стал приво­зить ка­кое-ни­будь экзотичное жи­вот­ное, да­же не пред­по­ла­гая, что потом из это­го получится.
Сла­ва о зве­рин­це не по­ле­ни­лась об­ле­теть всю Анг­лию и даже Евро­пу. Биг­бен­ский замок по­се­ти­ли чле­ны Бри­тан­ско­го Клу­ба за­щи­ты жи­вот­ных, и по­сле их вос­тор­жен­ных от­зы­вов лор­да вы­бра­ли в Правле­ние Клуба. Ведь за очень ко­рот­кое вре­мя он соз­дал живую коллек­цию птиц, рыб и зве­рей. По тем вре­ме­нам – это бы­ло ог­ром­ным зоологическим со­б­ра­ни­ем.

Пи­тон, та­пир и кро­ко­дил,
Ге­пард, ехид­на, ана­кон­да,
Лев, ла­ма, кен­гу­ру, ман­д­рил –
Лю­бой из них был до­рог Лор­ду.
Фла­мин­го, зеб­ра, ди­ко­браз
Для при­гла­шён­ных – на­по­каз!
Ни­кто зве­ря­ми не удав­лен.
По­ря­док в клет­ках и во всём.
И да­же слух хо­дил о том,
Что здесь бы­вал когда-то Дар­вин!..

Животные гор­ди­лись свои­ми клет­ка­ми и ох­ра­ной, воспринимая это, как дань уважения их заморскому происхождению.
Сторожа частенько развлекались, подражая звери­ным крикам, когда приру­чен­ные к те­п­лу и дар­мо­во­му мя­су звери пели на разные голоса. Судите сами:


Мы – из­бран­ные зве­ри
Из ред­ко­ст­ных се­мейств!
Из джунг­лей, с гор, из пре­рий,
Из са­мых раз­ных мест!

Ску­ля вче­ра на вет­ках,
Зве­рея средь пес­ков,
Живём се­го­дня в клет­ках
Под кре­по­стью зам­ков.

Нас кор­мят, хо­лят, по­ят
И зор­ко сто­ро­жат.
А зри­те­ли тол­пою
Вос­тор­жен­но кру­жат.

И пусть род­ные стра­ны
На­ве­ки  да­ле­ки, –
Здесь не страш­ны кап­ка­ны,
Па­тро­ны и сил­ки.

Рас­крой­те на­стежь клет­ки
Для нас од­на­ж­ды днём –
В ле­са, в пес­ки, на вет­ки
Уже не улиз­нём.

Жив­ём – не вы­ми­ра­ем
Средь ле­та и зи­мы.
То, что зо­вёт­ся РА­ЕМ, –
При жиз­ни зна­ем мы!..
 
Вот в этот «рай для зве­рей» и при­вез­ли человек-волка. Никто не знал, кто он и от­ку­да, как его имя или клич­ка, как оказал­ся в лод­ке и что де­лал по­том.
Его по­мес­ти­ли в простор­ную клет­ку ме­ж­ду ман­д­ри­лом и ехид­ной. Верёвку за­ме­ни­ли длин­ной це­пью, чтобы он мог спокой­но передвигать­ся от од­ной ре­шёт­ча­той сте­ны к другой, пока не привыкнет и перестанет бросаться на прутья. Вме­сто по­сте­ли сторожа бро­си­ли волку тря­пьё и да­ли две мис­ки: од­ну для кос­тей, другую – для во­ды.
Пер­вые дни Волк не при­ни­мал пи­щу. Лишь сто­нал и выл по но­чам. Его речь бы­ла бессвяз­ной: он то впа­дал в ме­лан­хо­лию, то с ди­кой яростью лу­пил ку­ла­ка­ми по ре­шёт­ке, сби­вая их до крови.
Его нель­зя бы­ло на­звать че­ло­ве­ком, но и вол­ком он не был то­же. Во избежа­ние всяческих бед и кривотолков, и что­бы выяс­нить, не связано ли это с нечистым, лорд решил пригласить пас­то­ра. Лишь когда сэр Ричард посулил щедрые пожертвования церкви, тот с большим тру­дом со­гла­сил­ся приехать в Замок.
Осе­няя се­бя кре­стом, пастор осторожно при­бли­зил­ся к клетке и произнёс:
– Ес­ли ты не­чис­тое от­ро­дье, то вернись в Ад!..
Ничего не произошло.
Тогда, священник сунув се­реб­ря­ный крест под нос дву­но­го­му существу, пове­ли­тель­но по­вторил:
– Про­ва­лись в Пре­ис­под­нюю!
Од­на­ко человек-волк и не ду­мал ис­че­зать.
Пас­тор об­лег­чён­но пе­ре­вёл дух и разъ­яс­нил лор­ду, что ника­кой это не дьявол, а волкод­лак, то есть – про­кля­тый человек, обращённый в зверя.
Как толь­ко городской священник уе­хал, получив обещанное пожертвование для храма, лорд велел управляюще­му зве­рин­цем утеплить клет­ку. Затем распорядился вне­сти ту­да кровать, стол и табу­рет, при­нес­ти чаш­ку и тарел­ку и дать вол­код­ла­ку но­вую оде­ж­ду, что­бы не бы­ло стыд­но показать его гос­тя­м.
И всё было бы ничего…
Но на бе­ду человек-волка, управ­­лял зве­рин­цем не кто иной, как Ху­го… Он не за­был о про­ку­шенн­ой ла­до­ни и те­перь с нетерпением ждал мо­мен­та, что­бы отом­стить.
Рас­по­ря­док дня в Зве­рин­це был строг, и ко­гда в де­вять часов вече­ра медный ко­ло­кол бил от­бой – да­же ноч­ные со­вы вы­ну­ж­де­ны бы­ли за­сы­пать на­пе­ре­кор сво­ему  об­ра­зу жизни.
Но подумайте сами: разве возможно су­зить про­стран­ст­во и вре­мя для вольнолюбивого суще­ст­ва? Что для не­го де­вять ударов колокола? Пус­той звук. Разве можно пой­мать в мешок ве­тер или лу­ну в се­ти?.. Это – как дыхание: вот он вдохнул, а выдох­нуть не да­ют…
По­сле от­боя человек-волк про­дол­жал буя­нить.
И тут Ху­го дал ко­ман­ду – как сле­ду­ет про­учить чудовище.
Били его долго. Били и отдыхали. А отдохнув, били снова и снова. Глаза сторожей с каждым новым ударом наливались кровью, злоба ослепляла, туманила разум. Уже ничего не соображая, они готовы были его забить насмерть.
Когда волкодлак, хрипя, рухнул на кровавые доски, Хуго приостановил прыть сторожей:
– Эй, вы! Дайте ему прийти в себя. Без сознания – какой же это урок?!
Звери в клетках приутихли. Они вдруг остро ощутили боль и страдания того, кого ненавидели ещё утром. От этого онемевало тело, звериная душа уходила в пятки. В каждом из них пробудился страх перед людьми – страх, которого они раньше не знали, а может просто успели забыть…
Истязатели, тяжело дыша, вышли из клетки. Земля ходила у них под ногами, и болели кулаки от «усердия».
– Продолжите завтра, – приказал им Хуго. – И так – каждый день. – Он взглянул на свою забинтованную руку. – Пока не заживёт…
С это­го ве­че­ра еже­днев­но Вол­ка учи­ли быть зве­рем. Забитым зверем. Покор­ным зверем...
Сэр Ри­чард вол­но­вал­ся: по­че­му вол­код­лак це­лы­ми дня­ми спит, и не впал ли в зимнюю спяч­ку. А вдруг про­спит Осенний Бал, во время ко­то­ро­го лорд хо­тел по­ра­зить сво­их гостей?
Сто­ро­жа от­ве­ча­ли, что, вид­но, кли­мат ему не по нут­ру, но как только Волк при­вык­нет – при­дёт в се­бя.
Лорд доверял своим слугам.
Так про­шло не­сколь­ко дней. На­сту­пи­ло празд­нич­ное ут­ро.
В оче­ред­ной раз, из­бив человек-волка под пол­ное молчание Зверин­ца, сто­ро­жа пригро­зи­ли ему, что про­дол­жат на­ка­за­ние днём, и что их не остановит не толь­ко присутст­вие в Зам­ке вы­со­ких гос­тей, но да­же вмешатель­ст­во са­мо­го сэра Ричарда.
Вы­во­дил из се­бя не толь­ко его непокорный нрав. Больше все­го их зли­ло, что этот урод счи­тал се­бя че­ло­ве­ком. Он – этот не­по­нят­но кто – на са­мом-то де­ле, не по­зво­лял ни согнуть се­бя, ни по­ста­вить на звери­ное ме­сто.
Глава третья.
РАС­СТРО­ИВ­ШИЙ­СЯ БАЛ

Тё­п­лые сен­тябрь­ские дни зва­лись в на­ро­де «ladys summer» – по-русски «бабьим летом», и бы­ли пол­ны солн­ца, ла­зу­ри и баг­рян­ца. Во дво­ре зам­ка собра­лось множество карет, эки­па­жей и кэ­бов. Разнаряжённые ло­ша­ди всех мастей хру­сте­ли ов­сом, а ку­че­ра играли в кос­ти и пи­ли яч­мен­ное пиво.
Гос­по­да по­сле сыт­но­го обе­да раз­бре­лись по пар­ку. Да­мы, собравшись в ро­тон­де и поза­быв на вре­мя о при­ли­чи­ях, смеялись гром­че обыч­но­го: они спорили о де­ко­ра­тив­ных муш­ках на ли­це, которые так бы­ст­ро во­шли в мо­ду. Этот всеобщий дам­ский смех да­же вызвал не­до­умён­ные взгля­ды чо­пор­ных джент­ль­ме­нов, обсужда­вших с сэ­ром Ри­чар­дом Ост-Ин­д­скую ком­па­нию, кото­рую уже мно­го лет вела Анг­лия. А де­ти пом­ча­лись в За­мок – когда ещё предста­вится возможность попасть внутрь?!

Ков­че­ги див­ной ста­ри­ны!
Вас – на хол­мах, в ле­сах, до­ли­нах –
Люб­лю я в от­све­тах лу­ны
И в лет­ний день, от солн­ца длин­ный.
Ах, как меч­тал я с дет­ских лет
Рас­крыть ваш ве­ко­вой сек­рет!
Там – скрип таинственный две­рей,
Пус­тые дво­ри­ки и за­лы,
Где шку­ры пыль­ные зве­рей
Про­би­ты пулей иль кин­жа­лом.
Под­ва­лов стёр­тые сту­пе­ни,
Мы­шей ле­ту­чих чер­да­ки,
Та­ин­ст­вен­ные сун­ду­ки, –
Хранят хо­зя­ев про­шлых те­ни.
(Всё, что при­шло мне на язык –
Я почерп­нул из ста­рых книг)…

Тем временем в бе­ло­снеж­ной бе­сед­ке вос­точ­ной час­ти пар­ка девицы из Пан­сио­на святой Аг­лаи­ды, ра­зо­де­тые в кружев­ные чеп­чи­ки и фар­туч­ки, пели хо­ра­лы, как бы приоткрывая гос­тям две­ри в Рай. В за­пад­ной час­ти камер­ный ор­кестр наи­гры­вал ве­сё­лую тан­це­валь­ную му­зы­ку: га­во­ты, менуэты и ри­го­до­ны. Слу­ги пред­ла­га­ли кре­мо­вые пирожные и про­хлад­ный крю­шон. На сце­не Лет­не­го те­ат­ра, уви­то­го виногра­дом, уже начал­ся ба­лет.
Снова на аллеях зазву­ча­ли звон­кие го­ло­са де­тей. Теперь их уже увлекли толь­ко-только вошедшие в мо­ду бад­мин­то­н и фут­бо­л, и они но­си­лись по всему парку, вы­зы­вая не­до­воль­ст­во сво­их родителей:
– Бет­си, милая! Ты ра­зо­рвешь ажур­ные кру­же­ва!..
– Про­три­те плат­ком лоб, Чарльз! На­вер­но, вы ма­ло проболе­ли!..
– Ах, Том­ми, ты вновь ис­пач­кал кос­тюм!..
К ма­те­ри То­ма об­ра­ти­лась же­на ше­ри­фа:
– А где ваш суп­руг, до­ро­гая графиня? Не­у­же­ли ещё не вернул­ся?
Мис­сис Гуль гру­ст­но улыб­ну­лась в от­вет:
– Са­ма не знаю, что и ду­мать, мис­сис Го;р­дон. Его ко­рабль дол­жен был вернуться в авгу­сте… Я по­сла­ла за­прос в Управление Британского Фло­та, но ответа всё нет…
– Бу­дем на­де­ять­ся, мис­тер Ар­тур не сде­ла­ет из вас Пенело­пу, – тактично по­шу­ти­ла в от­вет же­на ше­ри­фа. – При­ез­жай­те с Том­ми к нам в следую­щее вос­кре­се­нье. Я са­ма ис­пе­ку яблочный пудинг, ко­то­рый так лю­бят на­ши де­ти.
Мис­сис Гор­дон ог­ля­де­лась и уви­де­ла в груп­пе спо­ря­щих сэра Ричар­да.
– Ве­ро­ят­но, наш хо­зя­ин за­был про обе­ща­ние! – до­воль­но гром­ко заметила она вслух и, взяв под ру­ку гра­фи­ню Гуль, с ре­ши­тель­ным ви­дом напра­ви­лась к ре­ти­вым «политикам». – Ми­лорд! – об­ра­ти­лась она к сэ­ру Ричар­ду. – Где же ваш сюрприз?.. Ну-ка, предъявите нам! Что это вы до сих пор скрывали от на­ших глаз?
Лорд Биг­бен­ский кив­ком го­ло­вы и еле за­мет­ной улыб­кой поблагода­рил мис­сис Гордон за своё освобожде­ние из пле­на жарко­го спора.
Из­ви­нив­шись пе­ред муж­чи­на­ми, он вы­шел на се­ре­ди­ну лужай­ки:
– Ле­ди и джен­тль­ме­ны! При­шло вре­мя по­ка­зать вам последнее приобретение мое­го Зве­рин­ца. Я не бу­ду расписывать его за­ра­нее: хо­чу, чтобы вы свои­ми гла­за­ми убедились в том, что это – уникальней­ший экземляр!
О «сюр­при­зе» го­во­ри­лось в Имен­ном При­гла­ше­нии. Все сгорали от любопыт­ства. Но бла­го­род­ное вос­пи­та­ние собравшихся не по­зво­ля­ло рань­ше вре­ме­ни открыто проявлять интерес.
– Про­шу за мной! – важ­но пригласил лорд гос­тей и возглав­ил процес­сию из де­тей и взрос­лых. На его ли­цо присела та­ин­ст­вен­ная улыб­ка, ко­то­рую, надо сказать, он, за весь путь ни ра­зу не об­ро­нил.
Зве­ри­нец раз­ме­щал­ся в юж­ной – са­мой у­да­лен­ной от Замка стороне. Смер­ка­лось. Слуги за­жгли га­зо­вые фо­на­ри. Их ог­ни де­ла­ли парк бо­лее таинст­вен­ным. На до­рож­ках то и де­ло воз­ни­ка­ли колеблющие­ся длин­ные тени. Гос­ти воз­бу­ж­дён­но, слов­но на скач­ках, де­ла­ли пред­по­ло­же­ния: какое это животное, от­ку­да оно родом, ка­ков его рост, вес, пол и дли­на. Кое-кто даже успел заключить пари! Словом, нетерпение на­рас­та­ло с ка­ж­дым мгновень­ем, с ка­ж­дым шагом. Поэтому послед­ние ярды все про­де­ла­ли поч­ти бе­гом.
Уже под­хо­дя к Зве­рин­цу, лорд по­чу­ял что-то не­лад­ное. Он услышал щёлка­нье би­чей, про­тяж­ный вой и воз­бу­ж­дён­ный звери­ный ро­пот, доносивший­ся из кле­ток. Но то, что он уви­дел, за­ста­ви­ло его – чле­на Правления Бри­тан­ско­го Клу­ба За­щи­ты жи­вот­ных – содрогнуться. Улыб­ка вмиг сле­те­ла с потемневшего ли­ца. Он оглянулся на гос­тей и к своему ужа­су понял, что де­сят­ки ошеломлённых глаз уже увидели обещанный «сюр­приз»: они застали жес­то­кое, постыд­ное истяза­ние зве­ря.
Двое сто­ро­жей, от яро­сти ни­че­го не ви­дя во­круг, хле­ста­ли Оборотня плет­кой со свинцо­вы­ми пулями и коло­ли его пиками… Он ле­жал на по­лу, заго­ра­жи­вая рука­ми окровавленную мор­ду, и уже не на­де­ялся на спа­се­ние, в то вре­мя как два негодяя вдобавок злобно пи­на­ли его под рёб­ра нос­ка­ми тяжё­лых са­пог.
По­трясён­ные гос­ти не мог­ли про­ро­нить ни сло­ва: они остолбе­не­ли и толь­ко смот­ре­ли на сэ­ра Ри­чар­да, а тот – на них. Осо­бен­но поразило всех сход­ст­во ле­жа­ще­го зверя – с чело­ве­ком.
Мол­ча­ние взо­рвал воз­му­щён­ный маль­чи­ше­ский крик:
– Не бей­те его! Он – жи­вой!
Ни­кто ещё тол­ком не ус­пел ни­че­го по­нять, как в клет­ку Оборотня вле­тел Том и вырвал из мо­гу­чих рук изум­лён­ных сто­ро­жей плеть и пи­ку. Негодование прида­ло ему силы, и мальчик с лёг­ко­стью сло­мал де­ре­вян­ную пал­ку о своё ко­ле­но!
Лоб сэ­ра Ри­чар­да по­крыл­ся хо­лод­ной ис­па­ри­ной. Лорд, как и все, был по­тря­сён и подав­лен увиденным. Как?! В то вре­мя как сам он печёт­ся о живот­ных, в его Зам­ке, в его зверин­це происходит подобное зверство!
– Во-он!!! – за­кри­чал он что есть си­лы тон­ким дро­жа­щим от волнения голо­сом. – Не­мед­лен­ный расчёт!
Уг­рю­мые ма­лые толь­ко те­перь опом­ни­лись, и со стра­хом в гла­зах покину­ли клет­ку. Их тут же схва­ти­ли по­лис­ме­ны, которые несли специальную службу по охране праздника.
Том при­сел на гряз­ный пол рядом с Оборотнем.
– Не бой­ся! – приговаривал он, гладя голову волку. – Я никому не дам тея в оби­ду…
Тот при­от­крыл опух­шие ве­ки. Мут­ная сле­за ска­ти­лась по его окровавленной мор­де. Зверь еле слыш­но про­шеп­тал:
– Спа­си­бо, юный джентль­мен!.. Кля­нусь плав­ни­ком аку­лы: из вас бы вышел слав­ный мо­ряк! – И тут же по­те­рял соз­на­ние.
Всё сра­зу при­шло в дви­же­нье, в клет­ку во­рва­лась мать Тома, за ней – сэр Ри­чард. Она схва­ти­ла сы­на в ис­пу­ге.
 – Ты не ра­нен?!
 Том­ми обод­ряю­ще кив­нул ей:
 – Все в по­ряд­ке, ма­ма.
– О, Бо­же! – про­шеп­та­ла она срывающимся голо­сом. – Как можно было так со­бой рис­ко­вать?!.. Ведь ты у нас один!..
А лорд Биг­бен­ский вы­вел за ру­ки мать и сы­на из клет­ки со словами:
– Ка­кой бла­го­род­ный по­сту­пок! Вы по­сту­пили отважно, Томас!.. Всего десять лет, а такой храб­рец! Весь в от­ца! – искрен­не добавил он, обращаясь к миссис Гуль.
 Гос­ти мед­лен­но дви­ну­лись к вы­хо­ду в гробовом мол­чании…
– По­стой­те, гос­по­да! – рас­те­рян­но забор­мо­тал лорд. – Ещё не конец Бала!.. Скоро будет фей­ер­верк! А сейчас мо­ро­же­ное и фрукты!..
Но ­его уже не слу­шали.
Креп­ко дер­жа де­тей за ру­ки, с не­про­ни­цае­мы­ми ли­ца­ми гости рассаживались в кареты.
– А вы ку­да же?! – бро­сил­ся лорд к мис­сис Гуль. – Постой­те! Не уезжайте! – Он загово­рил на­ро­чи­то гром­ко, чтобы ус­лы­ша­ли все: – Пусть юный граф возь­мёт се­бе в подарок лю­бо­го зве­ря!
– Ах, что вы, сэр Ри­чард! – стро­го за­про­тес­то­ва­ла мать мальчика. – Нетнет!..
– Это ре­ше­но! – тор­же­ст­вен­ным то­ном объ­я­вил лорд. – Од­но лишь сло­во юно­го графа – и я раз­да­рю весь Зве­ри­нец!
– Бе­ри льва, – посоветовал То­му сын ба­ро­на.
– Ни­ка­ких львов! – пре­ду­пре­ди­ла гра­фи­ня. – Мы едем, лорд! Спаси­бо за празд­ник!..
– Но, как же так?! – про­дол­жал на­стаи­вать сэр Ри­чард. – Ну, хоть мар­тыш­ку!
– Я хо­чу вол­ка! – вдруг ска­зал Том…
На­сту­пи­ла пау­за.
– Пре­крас­но… – не обрадовался лорд.
– Что ты, Том­ми! – одёр­ну­ла его мать. – Он по­шу­тил, ваша светлость! Про­сти­те его ка­приз!.. – И под­толк­ну­ла сы­на к сту­пень­ке эки­па­жа. – Сию же ми­ну­ту са­дись в ка­ре­ту!..
– Нет-нет! – переборов до­са­ду, гро­мо­глас­но объ­я­вил хозяин замка. – Слово лор­да!
Он тут же при­ка­зал слу­гам по­ста­вить клет­ку на ко­ле­са и прице­пить её к ка­ре­те графини. Что и бы­ло сде­ла­но.
Так бес­слав­но закон­чил­ся Осен­ний Бал…
Гос­ти разъ­е­ха­лись. По­гас­ли ог­ни. Пе­ред сном лорд ук­рылся в каби­не­те и, потя­ги­вая го­ря­чий грог из ста­ка­на, бор­мо­тал:
– Жаль, ко­неч­но! Но что по­де­лать?! Об­ще­ст­вен­ное мне­ние ку­да до­ро­же целого Зверин­ца!..
Гла­ва чет­вёр­тая.
В ДОМЕ ГРАФИНИ

Ко­гда ка­ре­та гра­фи­ни вы­еха­ла из Биг­бен­ско­го зам­ка, мать укоризнен­но по­ка­ча­ла голо­вой:
– Ах, Том­ми, Том­ми! Что за странная фан­та­зия!..
Маль­чик ко­ле­нками встал на бар­хат­ный ди­ван­, поч­ти прижался лицом к мутно­му задне­му стек­лу ка­ре­ты и смот­рел на скор­чив­ше­го­ся в по­воз­ке зве­ря.
Вой слы­шал­ся уже не раз из клет­ки по­за­ди ка­ре­ты. Том видел блеск звери­ных глаз в сле­зах – от бо­ли или вет­ра.

Прокля­тья, ру­гань слы­шал Том,
И серд­це за­ми­ра­ло в нём.
И мыс­ли, мрач­ные до дро­жи,
В ви­сок сту­ча, бро­сая в пот,
Шептали: «Нет, не до­жи­вёт!..»

Вдоль бе­ре­га ви­лась до­ро­га,
Ве­дя то в го­ру, то в ов­раг.
У мо­ря ждал их особ­няк
С ка­ми­ном жар­ким за по­ро­гом.
Тут ко­ни по­нес­лись бы­ст­рей,
Ко­пы­та за­сту­ча­ли друж­но.
Хоть не бы­ло вдали ог­ней –
Они по­чуя­ли ко­нюш­ню.
И вот – зна­ко­мый по­во­рот,
И свет фо­нар­ный у во­рот.
Прие­ха­ли! Был позд­ний ве­чер.
Про­хла­да с тьмой лег­ли кру­гом.
И ожи­вил­ся ста­рый дом,
И за­го­ра­лись в ок­нах све­чи…

Впе­ре­ди всех спе­шил дво­рец­кий Чарльз, ко­то­рый слу­жил ещё при от­це мис­сис Мэй, что да­ва­ло ему пра­во счи­тать се­бя са­мым глав­ным хра­ни­те­лем до­ма.
Он обожал ню­хать та­бак, от­то­го беспрестанно чи­хал.
За­ме­тив вол­ка в чу­гун­ной клет­ке, он от не­ожи­дан­но­сти чихнул раз десять, затем помог гра­фи­не вый­ти из ка­ре­ты, и лишь по­том невозмути­мо произ­нёс:
– С от­лич­ным при­об­ре­те­ни­ем, мис­сис Мэй!
– Это мой Волк! – возразил Том и тут же при­ка­зал: – Неси­те его в дом.
Чарльз ос­ве­тил фо­на­рем без­жиз­нен­ное те­ло чу­до­ви­ща и вопроситель­но гля­нул на хозяйку:
– Мне ка­жет­ся, мэм, что луч­шее ме­сто для не­го – мертвецкая.
– Де­лай­те, как ве­лит Том­ми, Чарльз! А вы, Гер­берт, – обратилась графиня к куче­ру, – не­мед­лен­но по­ез­жай­те за доктором Бром­сом!
Чер­ты­ха­ясь про се­бя, ку­чер от­це­пил по­воз­ку от ка­ре­ты, взобрался на облу­чок и погнал ло­ша­дей к со­се­ду-док­то­ру. Клет­ку с волком, с боль­шим тру­дом, ос­то­рож­но перене­сли в дом на второй этаж и поставили в игро­вой комнате, ря­дом со спаль­ней мальчи­ка.
Вре­мя тек­ло мед­лен­но. Боль­шие на­поль­ные ча­сы от­би­ва­ли каждые четверть часа. Вот они про­би­ли де­сять раз. Том си­дел на подо­кон­ни­ке в гости­ной и, не отрыва­ясь, всматривал­ся в тём­ный двор, туск­ло ос­ве­щён­ный не­сколь­ки­ми фонарями.
Маль­чик нерв­ни­чал:
– Что-то док­тор за­дер­жи­ва­ет­ся… А ес­ли он от­пра­вил­ся в те­атр, в Кингс-Линн?.. Ведь мис­тер Бромс – боль­шой те­ат­рал!
– Из-за Осеннего Бала се­го­дня в те­ат­ре вы­ход­ной, – успокои­ла его мать. – Спек­такль пе­ре­не­сли на дру­гой вечер.
Од­на­ко Том сно­ва за­вол­но­вал­ся:
– А мо­жет, с ним что-то слу­чи­лось?
– Что мо­жет слу­чить­ся с мис­те­ром Бром­сом? – за­ме­тил дворецкий, ста­вя пе­ред мальчиком чаш­ку чая. – За всю жизнь он настоль­ко пропи­тал­ся запаха­ми ле­карств, что ни од­на болезнь и на ми­лю не под­сту­пит­ся к не­му. Я ду­маю, мэм, он про­сто задер­жал­ся в кабач­ке «Пе­на Афро­ди­ты»…
Мис­сис Мэй так вы­ра­зи­тель­но по­смот­ре­ла на Чарль­за, что тот тут же про­пал в сумраке до­ма: Том­ми не­за­чем бы­ло знать, что в Кингс-Лин­не жи­вёт сим­па­тия докто­ра. Вос­пи­тан­но­му чело­ве­ку нет де­ла до до­су­жих спле­тен, поэто­му хо­зяй­ка винного по­греб­ка боль­ше не появит­ся на стра­ни­цах нашего пове­ст­во­ва­ния.
Я вдруг по­ду­мал: а по­че­му, соб­ст­вен­но, до сих пор не поведал вам историю семьи Гуль?.. На­вер­ное, тай­на человек-волка ото­дви­ну­ла, сме­сти­ла, пе­ре­ста­ви­ла все эпизоды на второй план.
Но сей­час – по­ка Том ждёт моего при­ез­да, то есть, док­то­ра Бром­са – я мо­гу расска­зать всё по поряд­ку. Ведь имен­но ис­чез­но­ве­ние капита­на Ар­ту­ра послужило толчком к написанию этой ис­то­рии.
Гла­ва пя­тая.
БЕ­РЕГ ЯН­ТАР­НЫХ СОСЕН

Графиня Мэй осиротела, когда ей исполнилось сем­на­дцать, и сразу же пре­вра­ти­лась в од­ну из са­мых за­вид­ных не­вест графст­ва, по­лу­чив в наследст­во ро­до­вое поместье сво­его от­ца, гра­фа То­ма­са Чей­сто­на.
Воз­ник­шие тут же в ог­ром­ном ко­ли­че­ст­ве де­ло­вые дя­дюш­ки и практичные тё­туш­ки ста­ли её зна­ко­мить со свои­ми сыновьями, в надеж­де при­брать к ру­кам бо­га­тое име­ние. Однако, мисс Мэй – человек ро­ман­тич­ный и во­ле­вой – сумела от­сто­ять свою независимость. А вскоре она встре­ти­ла Ар­ту­ра Гуля, то­гда уже капита­на соб­ст­вен­но­го бар­ка.
Это был го­лу­бо­гла­зый ве­ли­кан с кур­ча­вой свет­лой бо­ро­дой и рыжи­ми уса­ми. Не имея от ро­ж­де­ния ни бо­гат­ст­ва, ни ти­ту­ла, он достиг всех вер­шин в мо­ре­ход­ном де­ле исключитель­но благо­да­ря сво­ему тру­до­лю­бию, выносливо­сти и ве­ре в свои силы. На погруз­ке сво­его суд­на он ра­бо­тал, не по­кла­дая рук на­рав­не с мат­ро­са­ми, и мог за­про­сто взва­лить на спи­ну огромную боч­ку ве­сом в сто пятьдесят фун­тов.
Они влю­би­лись друг в дру­га без­ог­ляд­но и са­мо­заб­вен­но. Капитан Гуль бо­го­тво­рил мисс Чей­стон и, не­смот­ря на то, что ме­ся­ца­ми бы­вал в плавании, она дожидалась его счаст­ли­во и спо­кой­но, ибо зна­ла си­лу их люб­ви.
Вско­ре они по­же­ни­лись, по­ло­жив тем са­мым ко­нец пус­тым надеждам и сплет­ням со сто­ро­ны бо­га­тых род­ст­вен­ни­ков. А спус­тя год мис­сис Мэй роди­ла креп­ко­го маль­чу­га­на, ко­то­ро­го на­зва­ла То­мом – в честь его погибшего де­да.
Длин­ны­ми зим­ни­ми ве­че­ра­ми, ко­гда ка­пи­тан Гуль от­ды­хал от плава­нья, он раз­влекал сы­на мор­скими ис­то­риями – своими или чужими, но все­гда захва­ты­ваю­щими, стран­ными и таинствен­ными: о страш­ных под­вод­ных чудо­ви­щах, о неведомых ост­ро­вах, ко­то­рые бесслед­но исче­за­ли на обратном пу­ти, о све­тя­щем­ся мо­ре, в ко­то­ром, ес­ли вглядеть­ся, мож­но бы­ло уви­деть чу­дес­ный бал ру­са­лок.
Ещё отец рас­ска­зы­вал То­му о мор­ских раз­бой­ни­ках. Пираты без жа­ло­сти то­пи­ли кораб­ли, жгли го­ро­да, пы­та­ли плен­ных, вы­мо­гая у них драгоценности и зо­ло­тые монеты.
Сам Ар­тур Гуль с пи­ра­та­ми, к сча­стью, не встре­чал­ся. Но мно­го слы­шал о них в порто­вых та­вер­нах от бы­ва­лых мо­ря­ков, чу­дом оставших­ся в жи­вых по­сле та­ких встреч и за­ли­вав­ших ужас пережитого креп­ким ро­мом.
Пе­ред по­след­ним плаванием ка­пи­тан Ар­тур по­ве­дал сы­ну ис­то­рию сво­ей жизни, кото­рая по­ра­зи­ла во­об­ра­же­ние мальчика не мень­ше, чем от­цов­ские путе­ше­ст­вия.
Ро­ди­те­лей сво­их ка­пи­тан не пом­нил. Его мать умер­ла во вре­мя родов, отец же по­гиб в ав­гу­сте 1807 го­да при штур­ме Копен­га­ге­на в анг­ло-дат­ской вой­не, ко­то­рая бы­ла ча­стью Наполе­о­нов­ских. Та­ким обра­зом, ка­пи­тан Ар­тур ос­тал­ся круглым си­ро­той в воз­рас­те всего семи лет. Маль­чиш­ка стал скитать­ся по чер­да­кам и под­ва­лам. Но­ча­ми при­хо­дил на могилу ма­те­ри и, пла­ча горь­ки­ми сле­за­ми, рас­ска­зы­вал ей о ка­ж­дом про­жи­том дне.
Од­на­ж­ды ран­ней вес­ной он за­бо­лел. Ма­лень­кий Ар­тур лежал в мрач­ном под­ва­ле и в по­лу­за­бы­тьи смот­рел на белесые от сы­ро­сти сте­ны. Они казались ему мо­гиль­ны­ми плитами, из-под ко­то­рых уже не вы­брать­ся никогда. Замерзающе­го, уми­раю­ще­го от голода нашли его тогда моло­дые уче­ни­ки Лес­ной Шко­лы. Он никогда не ви­дел такого вни­ма­ния, те­п­ла, заботы. Да­же на­хо­дясь в по­лу­бре­ду, Ар­тур чувствовал, что его ок­ру­жа­ет атмо­сфе­ра все­об­щей люб­ви и сострадания.
Вы­здо­рав­ли­вал он дол­го. А ко­гда встал на но­ги и смог выходить из до­ма, здоровый мор­ской воз­дух за­вер­шил начатое – ско­ро маль­чиш­ка во­всю носил­ся по бе­ре­гу за­ли­ва Мори-Ферт, где на­хо­ди­лась Лес­ная Шко­ла пас­то­ра Бру­ка.

На по­лу­ост­ро­ве од­ном,
Где ле­то хо­лод­но, как осень, –
Стоял просто­рный проч­ный дом
На Бе­ре­гу Ян­тар­ных Со­сен.
Был этот свет­лый Дом сча­ст­ли­вым.
Из ям, и с рынков го­род­ских –

Маль­чи­шек сла­бых и боль­ных,
За­трав­лен­ных и мол­ча­ли­вых
Ста­рик-священ­ник при­ютил.
Вра­чуя ду­ши до­б­рым сло­вом,
Он для детей спа­сён­ных был
Вто­рым от­цом, на всё го­то­вым…

Пре­по­доб­ный пас­тор был не­мо­ло­дым, хо­тя до­воль­но ещё креп­ким челове­ком. Потеряв се­мью в го­ды вой­ны с французами, он ку­пил дом в сосно­вом бо­ру на шотландском побе­ре­жье Се­вер­но­го мо­ря и основал первую в Анг­лии шко­лу для мальчиков-си­рот.
Пас­тор не толь­ко по­да­рил им те­п­ло оча­га и сво­его серд­ца – он учил их поч­ти всем про­фес­си­ям на све­те. На «Бе­рег Янтар­ных Со­сен» (так зва­лась Лес­ная шко­ла) при­бы­ли луч­шие учи­те­ля то­го вре­ме­ни. Заскрипели же­лез­ные пе­рья вме­сте со скри­пом ко­ро­сте­ля, зашелесте­ли стра­ни­цы учеб­ни­ков вме­сте с крыль­я­ми стре­коз, вспыхнул огонь куз­неч­ной пе­чи ря­дом с кост­ра­ми светляч­ков, завертел­ся вме­сте с солн­цем гон­чар­ный круг, а к арома­ту ши­шек сосно­во­го бо­ра при­ба­ви­лись за­па­хи све­жих стру­жек и ­вы­пе­чен­но­го хле­ба.

Он их учил па­хать и се­ять,
Ко­вать, стро­гать и вра­че­вать,
Лю­бить лю­дей, ни в чём не лгать
И в Бо­га бес­ко­неч­но ве­рить.

И ду­ши ма­лень­ких бро­дяг
От­таи­вать ти­хонь­ко ста­ли.
Сле­ды не­дав­них пере­дряг
До­ж­ди ве­сен­ние смы­ва­ли…

Ян­тар­ный бе­рег ог­ла­шал­ся сме­хом.
И зву­чал «Гимн братства» до са­мо­го го­ри­зон­та:

Мы злой судь­бе на­пе­ре­кор,
Во имя Д
руж­бы и Люб­ви,
За­жгли не­гас­ну­щий кос­тёр,
Чтобы сог­реть серд­ца свои.

Хо­лод­ный дождь, ко­лю­чий снег...
Си­рот­ский век нас ждал в пу­ти...

Бла­го­сло­ве­нен будь, Ноч­лег,
Что нам по­мог се­бя най­ти! 

Мой ста­рый друг, мой но­вый брат!
С то­бою вме­сте мы на­век
Силь­нее ста­нем во сто крат,
Чем дождь и шторм, ме­тель и снег.

И бу­дет солн­це на дво­ре,
Ко­гда ис­чез­нет в ми­ре Зло.
И де­тям на­шим на за­ре
Да бу­дет на Зем­ле те­п­ло!

За­кон­чив вой­ну с На­по­ле­о­ном, Анг­лия на­ча­ла но­вые вой­ны. В 1812 го­ду вспых­ну­ла двух­лет­няя анг­ло-аме­ри­кан­ская, а в 1814 – прогремела на весь мир Ост-Ин­д­ская во­ен­ная компа­ния. Си­рот станови­лось боль­ше, и на ме­сто окон­чив­ших Шко­лу ребят при­бы­ва­ли всё но­вые, ко­то­рых те­перь при­во­зи­ли уже ка­пи­та­ны раз­лич­ных су­дов.
Шли го­ды. Маль­чи­ки пре­вра­ща­лись в юно­шей и становились мужчи­на­ми – сильными, ум­ны­ми, на­дёж­ны­ми. Они разъ­ез­жа­лись по всей стра­не, женились, вое­ва­ли, строили, сея­ли и ле­чи­ли лю­дей: диплом «Бе­ре­га Янтарных Сосен» был от­лич­ным рекоменда­тель­ным до­ку­мен­том на любую работу.

Так средь тру­дов и добрых дел
Они рос­ли, а Брук ста­рел…

Длин­ные во­ло­сы, за­пле­тён­ные на спи­не в ко­сич­ку, побелели. Си­лы покида­ли его, дрях­ле­ло те­ло.

Но не бы­ло в ду­ше тре­во­ги.
Он знал: маль­чиш­ки не од­ни,
И не заблу­дят­ся они
На Бо­гом из­бран­ной до­ро­ге...

При­шла по­ра, ко­гда пас­тор на­ве­ки за­крыл гла­за. Уче­ни­ки омы­ли его, одели в смертные оде­ж­ды, сби­ли креп­кий гроб и, про­чтя отходную мо­лит­ву, опус­ти­ли в зем­лю на са­мом бе­ре­гу Се­вер­но­го моря под сто­лет­ней со­сной.


Оп­ла­кав ста­ри­ка свя­то­го
Без­звуч­но, ску­по, по-муж­ски,
Про­дол­жи­ли уче­ни­ки
Да­рить те­п­ло род­но­го кро­ва
Дру­гим без­дом­ным ма­лы­шам…

Учителя про­во­жа­ли не толь­ко уче­ни­ки – на па­ни­хи­ду собра­лись все жите­ли близлежа­щих го­ро­дов и де­ре­вень, что­бы поч­тить па­мять че­ло­ве­ка, ко­то­рый вос­пи­тал по-на­стоя­ще­му сво­бод­ных лю­дей.
Ре­ши­ли 6 ию­ля еже­год­но съез­жать­ся сю­да, и ни­что не могло остано­вить их – толь­ко сол­дат­ская служ­ба, или болезнь, или смерть.

Но где бы ни бы­ли они,
И кем бы на зем­ле не ста­ли –
Средь сосен про­жи­тые дни
В де­лах сво­их не за­бы­ва­ли.
И не­пре­мен­но ка­ж­дый год
Спе­ши­ли в отчий «Дом си­рот»…

Ар­тур Гуль, отец То­ма, по­ки­нул «Бе­рег Ян­тар­ных Со­сен» 18-летним юно­шей, что­бы с от­ли­чи­ем о­кон­чить Мор­скую школу. Уже спус­тя два го­да его взяли на боль­шой па­рус­ный фре­гат. Он совершен­ст­во­вал свой мор­ской опыт с боль­шим усер­ди­ем и после того, как проплавал пять лет помощни­ком ка­пи­та­на, ку­пил не­боль­шое тор­го­вое суд­но. Од­на­ж­ды летом на мор­ской ярмарке в Кингс-Лин­не произошла их встреча с юной гра­фи­ней Чейстон. В тот же год они обвен­ча­лись. А свой барк он на­звал «Сан­та Мэй» – в её честь.
Спус­тя один­на­дцать лет, как и в преж­ние го­ды, ка­пи­тан Артур отправился в Шотландию на празд­ник лес­ной шко­лы. По пу­ти на Берег Янтар­ных Со­сен он дол­жен был ос­та­но­вить­ся в трёх го­ро­дах, что­бы про­дать то­ва­ры и за­бить трюм по­дар­ка­ми для де­тей.
От­пра­вив­шись из граф­ст­ва Нор­фолк в се­ре­ди­не ию­ня, капитан удач­но совер­шил торго­вые сдел­ки в Грейт-Гримс­би, в Сандерлен­де и Блай­те. А уже в пер­вых чис­лах ию­ля «Сан­та Мэй» под­хо­ди­ла к берегам Шотландии. И с тех пор ни о капита­не Ар­ту­ре Гуле, ни о его шху­не не бы­ло ни­ка­ких известий…
Гла­ва шес­тая.
ВОЛ­ЧИЙ ЛЕ­КАРЬ

– Едет! Едет! – воз­бу­ж­дён­но за­кри­чал Том, спры­ги­вая с подоконника.
Бы­ла уже по­ло­ви­на один­на­дца­то­го, ко­гда на­ко­нец-то прибыл доктор Бромс – высокий, тол­стый, лы­сый джентльмен лет три­дца­ти пя­ти, со шкипер­ской бо­ро­дой, в очках, из­вест­ный в Кингс-Лин­не сво­ей ворч­ли­востью и чрезмер­ной до­тош­но­стью. Он был от­лич­ным практиком, поэтому к больным его зва­ли в лю­бое вре­мя дня и но­чи. Неуклюже спрыг­нув с подножки ка­ре­ты и тя­же­ло от­ду­ва­ясь, мест­ный эс­ку­лап под­нял­ся на вто­рой этаж до­ма, раз­ма­хи­вая боль­шим потёртым са­к­воя­жем. Гра­фи­ня бро­си­лась ему навстре­чу:
– Доб­рой но­чи, док! Про­сти­те, что по­тре­во­жи­ла.
– Ни­че­го страш­но­го, мис­сис Гуль! – це­ре­мон­но поклонился Бромс. – Тако­ва уж моя участь. Я ведь давал клятву Гип­по­кра­та! – И с тревогой спросил: – Что-ни­будь с Том­ми?..
– Я здо­ров! – вос­клик­нул маль­чик, вы­бе­гая из иг­ро­вой комнаты. – Там – волк, сэр. Спа­си­те его!
Бромс, ко­то­рый сна­ча­ла не по­нял, о чём тол­ку­ет Том, нацепил на мясистый нос оч­ки и во­шёл в ком­на­ту. Там он несколь­ко раз обо­шел клет­ку, с изум­ле­ни­ем раз­гля­ды­вая странное су­ще­ст­во, за­тем пригладил ру­кой бороду и неуверенно про­бор­мо­тал:
– Про­сти­те, мис­сис Гуль… Но я… не вол­чий ле­карь!.. – В его голосе даже послышалась оби­да.
– Знаю, док, – сму­ти­лась гра­фи­ня. – Но ведь и он – не совсем зверь… Про­шу вас!.. Кро­ме то­го, – улыб­ну­лась она, – во всем Норфол­ке не найти вра­ча с ва­шим опы­том!
Эти сло­ва тут же ста­ли для док­то­ра при­зы­вом к дей­ст­вию, и он, с опаской про­су­нув свою ру­ку сквозь ре­шёт­ку клет­ки и прикос­нув­шись к тё­плой че­ло­ве­че­ской ру­ке непонятно­го сущест­ва, стал ис­кать пульс. Тот ед­ва прощу­пы­вал­ся.
– Бо­юсь, не до­жи­вет до ут­ра!.. – про­мол­вил Бромс, но встретившись с испу­ган­ным взглядом То­ма, по­спеш­но до­ба­вил: – Хотя, на­де­ж­да есть… Так что, мо­ло­дой че­ло­век, – он взглянул на мальчика по­верх оч­ков, – для вас наста­ло вре­мя серьёз­ных ис­пы­та­ний.
– Я вы­пол­ню всё, что ска­же­те, сэр! – с го­тов­но­стью воскликнул тот.
– По­смот­рим-по­смот­рим! – от­ве­тил Бромс и рас­крыл сакво­яж. – Итак, – на­чал док­тор, – пе­ред на­ми – лю­пус хомо, то есть – волкочело­век, что равнознач­но хо­мо лю­пу­су, или – человековолку. А раз так, ему го­дит­ся любое человеческое ле­кар­ст­во. Ло­гич­но?
– Ло­гич­но! – не­тер­пе­ли­во со­гла­сил­ся Том: – А ка­кое?
Док­тор Бромс осторожно, чтобы не причинять лишних страданий, за­драл ру­ба­ху на вол­ке. Взгля­ду маль­чи­ка предстало мускулистое челове­че­ское тело, сплошь по­кры­тое рубцами и кро­во­под­тё­ка­ми.
– Ка­ж­дую ра­ну для луч­ше­го за­жив­ле­ния следуето сма­зы­вать свинцовой ма­зью трижды на дню, – стал объ­яс­нять док­тор. – Это – во-пер­вых. Вто­рое: для ос­та­нов­ки кровоте­че­ний очень по­ле­зен крапивный от­вар… – Он дос­тал из са­к­воя­жа полотняный мешо­чек с вышитым на нем вен­зе­лем. – Од­на столо­вая лож­ка на ста­кан во­ды. Ну, и третье ле­кар­ст­во, – продол­жил док­тор, – это эвка­лип­то­вое масло, что­бы не бы­ло вос­па­ле­ний. – Он про­тя­нул То­му пу­зы­рёк с густой про­зрач­ной жид­ко­стью. – Кро­ме то­го, что­бы понизил­ся жар, боль­но­му необ­хо­ди­мо час­то ме­нять хо­лод­ные ком­прес­сы на лбу, гмгм!.. на мор­де… Са­мое глав­ное для не­го сей­час – это по­кой и строжай­ший ре­жим. – Мис­тер Бромс от­тя­нул зве­ри­ное ве­ко, гля­нул в мут­ный зра­чок и по­ка­чал го­ло­вой: – Не­го­дяи!.. Его били по го­ло­ве, и бу­дет уди­ви­тель­но, ес­ли хо­мо лю­пус не потерял память…
Док­тор по­спе­шил от­кла­нять­ся и уе­хал, со­слав­шись ещё на один ноч­ной вы­зов. Он даже от­ка­зал­ся от традиционно­го чая, чем очень расстроил Чарльза, ко­то­рый все­гда его за­ва­ри­вал сам.
Бы­ло уже далеко за ­пол­ночь, ко­гда Том, сле­дуя медицинским советам, сам об­ра­бо­тал вол­ку ра­ны свин­цо­вой ма­зью, не под­пус­кая к не­му ни­ко­го.
– Позд­ний час, сы­нок! – на­пом­ни­ла ему мать. – По­ра в по­стель.
По­же­лав друг дру­гу «спо­кой­ной но­чи», они ра­зо­шлись по сво­им спальням. И уже засы­пая, Том про­шеп­тал:
– На­би­рай­ся си­лы, зверь!..

…На­сту­пи­ла осен­няя хо­лод­ная ночь. Особ­няк спал, по­га­сив све­чи.
Смеш­но при­чмо­ки­вал во сне ку­чер Гер­берт, слов­но по­ну­кал лошадей, мчась по бесонеч­ной до­ро­ге...
Хра­пел Чарльз – глав­ный хра­ни­тель до­ма: ему снил­ся табач­ный лес, где на де­ревь­ях рос­ли ог­ром­ные та­бач­ные листья, а под но­га­ми вме­сто пес­ка лежал тол­стый слой та­ба­ка. От ша­гов Дво­рец­ко­го табачная пыль под­ня­лась над зем­лей, и Чарльз, так же, как и на­яву, стал чи­хать бес­ко­неч­ное чис­ло раз, по­ка не про­снул­ся. Но тут же он по­вер­нул­ся на дру­гой бок и сра­зу за­снул в надеж­де вновь по­пасть в ска­зоч­ную страну...
Спа­ла мис­сис Мэй: ей сни­лось мо­ре и её супруг у штурвального кру­га – силь­ный и весё­лый...
То­му ви­дел­ся ле­тя­щий по не­бу ко­рабль, а на нём, обнявшись, как бра­тья, – его отец и человек-волк. Оба ма­шут ему ру­кой, и что-то кричат, и ве­се­ло сме­ют­ся. Но от­че­го так страш­но То­му? И нет в том сне по­коя и ве­се­лья...
В бес­по­кой­ное за­бы­тьё про­ва­лил­ся человек-волк…
Гла­ва седь­мая.
«НЕ СКУ­ПИ­ТЕСЬ НА УЧЕ­НЬЕ, СЭР!..»

Ра­ны на те­ле волкодлака дав­но уже за­жи­ли, но сам он всё ещё находился в бре­до­вых снах, постоянно повторяя имя «Джек»... Ес­ли и про­бу­ж­дал­ся на миг, то ниче­го не понимал и ни­ко­го не уз­на­вал во­круг.
Том сде­лал­ся его глав­ной нянь­кой: он кор­мил и по­ил зве­ря, расчесы­вал шерсть на его хол­ке, вста­вал по но­чам, ко­гда тот вскрикивал или ры­дал.

Про­мчал­ся ме­сяц. Или два…
Уже по­жух­лая тра­ва
Дав­но покрылась пер­вым сне­гом.
А по­лузверь всё бре­дил Дже­ком…


...Ка­пи­тан Джон был дико зол. Во-пер­вых, ему по­ме­ша­ли ото­бе­дать, вовто­рых (и это бы­ло глав­ной при­чи­ной сквер­но­го настроения!) мальчиш­ка вновь сбе­жал со шху­ны. В тече­ние одно­го го­да – тре­тий по­бег!
На этот раз Дже­ка на­шли на бе­ре­гу, в гряз­ной та­вер­не. Как с ухмыл­кой бы­ло доложено Ата­ма­ну пи­ра­тов, он мыл по­су­ду и чис­тил гни­лой кар­то­фель. Хо­зя­ин та­вер­ны тут же по­лу­чил по за­слу­гам, таверна со­жже­на, а сын Рыжебо­ро­до­го Джо­на теперь сто­ял пе­ред ним, как за­гнан­ный в угол зве­рек.
Для сво­их две­на­дца­ти лет он вы­гля­дел хи­лым, лет на де­вять, не боль­ше.
Ощу­щая кожей от­цов­скую не­на­висть, буд­то обволакивающую его, втянув го­ло­ву в щуплые пле­чи и, опус­тив гла­за в гряз­ный до­ща­тый пол, маль­чиш­ка не ждал для се­бя ниче­го хо­ро­ше­го. Пе­ред гла­за­ми Джека до сих пор стоя­ла жуткая кар­ти­на: рас­про­стёр­тое на зем­ле тело хо­зяи­на та­вер­ны с по­ло­тен­цем в од­ной ру­ке и ос­кол­ком раз­би­той та­рел­ки – в дру­гой.
– Ну, что, Ог­ры­зок, – об­ра­тил­ся к не­му Джон по­сле дол­го­го молчания, – при­дёт ли когда-ни­будь ко­нец тво­им выходкам?!
Джек нерв­но по­ку­сы­вал гу­бы.
– Я хо­чу учить­ся... – ти­хо от­ве­тил он.
– Что-что?!.. – рас­хо­хо­тал­ся Ры­же­бо­ро­дый ата­ман. – Повто­ри-ка еще раз!..
– Я вы­рос, отец, – твёр­до про­из­нёс Джек. – На бе­ре­гу есть джентльмены чуть постарше ме­ня, ко­то­рые уже давно учат­ся… У них хо­ро­шие ма­не­ры и мно­го де­нег в карма­нах...
Джон удивлённо по­гля­дел на сы­на и, по­до­дви­нув та­бу­рет, уселся напротив.
– Де­нег, го­во­ришь?.. Вер­ное на­блю­де­ние!! Но ты бу­дешь иметь их ку­да боль­ше, ес­ли нау­чишь­ся моему ре­мес­лу. То­гда уж те­бя непремен­но на­зо­вут «джентль­ме­ном уда­чи»! – Он рас­хо­хо­тал­ся, потом за­каш­лял­ся и кашлял до тех пор, по­ка не за­ку­рил труб­ку: – Ученье на мо­ем ко­раб­ле не сто­ит ни гроша, ма­ло то­го – за полученные уро­ки ты бу­дешь иметь свою до­лю! А там, – он кив­нул в ок­но каю­ты, – те­бе при­дет­ся платить за все самому! На­при­мер, чтобы снять ком­на­ту или выпить круж­ку пи­ва.
– Я за­ра­бо­таю, – под­нял гла­за на от­ца Джек.
– Да ну?! – с лю­бо­пыт­ст­вом ус­мех­нул­ся тот. – И как же, позвольте узнать?
– Как все, – от­ве­тил сын. – Сво­им тру­дом.
– Бра­во! – за­хло­пал ог­ром­ны­ми ру­чи­ща­ми Джон, а гла­за его вспыхну­ли злым блеском. – За­ра­ба­ты­вать, при­слу­жи­вая в во­ню­чих тавер­нах! Врёшь!!! Что­бы мой сын!.. Сын Рыжебородого Джо­на!.. Стал чьим-то хо­лу­ём?!..
Он с раз­ма­ху уда­рил мальчишку по ще­ке.
Джек упал на пол, но тут же под­нял­ся, ибо знал, что лежащий – вызо­в­ет у от­ца ещё боль­шее раз­дра­же­ние.
– С этой ми­ну­ты я сам бу­ду сле­дить за то­бой! – проскрипел зубами рыже­бо­ро­дый Ата­ман. – А во вре­мя стоянок в пор­тах ты будешь сидеть запер­тым в трю­ме! Хва­тит делать из ме­ня по­сме­ши­ще! Ишь, ге­рой выискался! – Он налил пол­ный ста­кан ро­ма, залпом его вы­пил, от­ды­шал­ся и, пус­кая дым под низ­кий по­то­лок каю­ты, до­ба­вил: – Бу­дут те­бе и под­ви­ги, и сла­ва!
Он вгляделся в непримиримые глаза сына, потом вдруг уронил голо­ву на грудь и просле­зил­ся:
 – Ес­ли бы ты знал, Ог­ры­зок, как я оди­нок!.. Как труд­но мне сре­ди этих ско­тов, которые по­ка ещё бо­ят­ся ме­ня! Ка­ж­дую ночь я жду сво­ей смер­ти. Не от За­ко­на, не от врагов – от них!.. – Он с не­на­ви­стью ткнул паль­цем ку­да-то в сте­ну. – Все хо­тят занять моё ме­сто. Но я дер­жу его для те­бя. А их – в упряж­ке! По­ка дер­жу… Хо­тя си­лы, сынок, уже не те… Вот по­че­му я хотел ви­деть те­бя на ата­ман­ском мос­ти­ке, что­бы са­мо­му уй­ти на от­дых и по­кой. – Он на­лил новый стакан и кри­во усмехнул­ся.
Джек с вол­не­ни­ем слу­шал от­ца. При­зна­нье Ры­же­бо­ро­до­го Джо­на прозвуча­ло для не­го громом средь яс­но­го не­ба. Как?! Его отец, которо­го боялись все на све­те – тря­сет­ся сам?!..
Нет-нет! Сло­вам бы он не по­ве­рил, ибо знал их це­ну, но Джек впер­вые уви­дел сле­зы на об­вет­рен­ном, су­ро­вом, все­гда пу­гав­шем его ли­це. Взяв от­ца за ру­ку, он ти­хо ска­зал:
– Я по­ста­ра­юсь быть ря­дом, отец… Но ес­ли ты ввя­жешь­ся в непра­вед­ный бой, сно­ва сбе­гу! И то­гда уже навсегда!.. – Он ле­гонь­ко смах­нул со щёк Рыже­бо­ро­до­го Джо­на солёные, как брыз­ги мо­ря, капли и до­ба­вил: – Уби­вать – это же смерт­ный грех…
Джон мрач­но на­су­пил­ся и рез­ко от­толк­нул сы­на.
– Сту­пай. По­зо­ви боц­ма­на!..
Джек пу­лей вы­ле­тел на па­лу­бу и тут же за две­рью нос к но­су столкнул­ся с Од­но­ру­ким Ди­ком.
Тот от­пря­нул в сто­ро­ну.
– Вас хо­чет ви­деть отец…
Джек уже точ­но знал, что Боц­ман всё под­слу­шал.
Ах, ес­ли бы Джек то­гда по­сту­пил так же, как и Боц­ман – может быть, судь­ба его бы­ла бы со­всем иной. Но он не лю­бил подслушивать, а всё, о чем го­во­ри­ли в то ут­ро боцман Дик и Ата­ман, – уз­нал мно­го поз­же…
Од­но­ру­кий Дик с хит­рой улыб­кой по­кло­нил­ся маль­чи­ку и тенью проскольз­нул в каюту. Джон при­твор­но уди­вил­ся:
– Так ты уже здесь?!..
Дик ки­сло улыб­нул­ся: эта шут­ка бы­ла с бо­ро­дой – подлиннее, чем у Джона.
– Са­дись!
Дик по­слуш­но присел.
– Все слы­шал?! – спро­сил Ата­ман.
Дик оби­жен­но под­нял бро­ви.
– Бы­ло бы хо­ро­шо, ес­ли бы мне не при­шлось по­вто­рять­ся, – хмуро пояснил Джон.
– В та­ком слу­чае – да, сэр! – при­знал­ся Однорукий Дик.
– От­лич­но! – ска­зал Ата­ман и на­лил два ста­ка­на ро­ма. – Что же тогда при­ка­жешь делать с Ог­рыз­ком?
Дик от­пил гло­ток, от ко­то­ро­го его пе­ре­дёр­ну­ло, и от­ве­тил:
– Я возь­мусь за его уче­нье. Толь­ко вам, Ата­ман, при­дет­ся раскоше­лить­ся.
– Мне?! – уг­ро­жаю­ще вос­клик­нул Ры­же­бо­ро­дый Джон.
– Для ус­пе­ха дела, сэр! – по­яс­нил Од­но­ру­кий.
Джон по­ста­вил ста­кан и с лю­бо­пыт­ст­вом ус­та­вил­ся на Боцма­на:
– Ну-ка, ну-ка!..
– Сов­рёт – пен­ни. Схит­рит – шил­линг. Паль­нет по чай­ке – фунт! А уж если по человеку – со­ве­рен, не мень­ше!..

Ни даль на­дежд, ни зов люб­ви, –
Нас день­ги де­ла­ют людь­ми…

– Вот то­гда-то и на­сту­пит час, ко­гда он всем по­ка­жет свои креп­кие клыки! – продолжил Дик и закончил мысль словами: – Мой вам со­вет: не ску­пи­тесь на учение, сэр!
И тут же лов­ко пой­мал един­ст­вен­ной ру­кой звон­кий мешочек, брошенный Атаманом…

– За­пом­ни, Дик: с ми­ну­ты этой
ты от­ве­ча­ешь за не­го.
Учи жес­то­ко­сти его
И по­ощ­ряй за зло – мо­не­той…
Гла­ва вось­мая.
ТРЕВОЖНОЕ РОЖДЕСТВО

На­сту­пи­ла зи­ма.
В го­род на чет­вер­ке бе­ло­снеж­ных ко­ней въе­ха­ла хозяй­ка мете­лей и мороов – са­ма мис­сис Winter!

На по­бе­ре­жье и на го­род
Свой на­ло­жи­ла бе­лый грим,
И к не­бу за­стру­ил­ся дым,
И вью­ги за­вер­тел­ся во­рот…

По ули­цам про­нес­лись стаи бе­ло­снеж­ных птиц, неслышно роняя на землю мягкие перья, сту­ча и загля­ды­вая в ка­ж­дое ок­но.
А ко­гда зи­ма уда­ри­ла в хо­лод­ный бу­бен лу­ны, на пло­ща­ди появился в синем цилиндре и го­лу­бом пла­ще страш­ный мис­тер Frost.

При­шли боль­шие хо­ло­да.
Тре­щал мо­роз шу­том в тре­щот­ки.
В лёд вмёрз­ли ры­бы и су­да,
И пе­ре­вёр­ну­тые лод­ки.
А на рас­сып­ча­тых сне­гах –
Во­ро;­ны в чер­ных сюр­ту­ках…

Ино­гда они гром­ко воз­му­ща­лись, ко­гда маль­чиш­ки бро­са­ли в них палками. А те – спо­за­ран­ку и до позд­ней но­чи – на санках или кувырком с го­ры!..

Том то­же зи­му обо­жал,
Как все в своём далёком Дет­ст­ве…
Весь год он, слов­но зри­тель, ждал
Её ча­рую­ще­го дей­ст­ва:
Та­ин­ст­вен­ного тор­же­ст­ва
На ночь Свя­то­го Ро­ж­де­ст­ва!
От чер­да­ка и до под­ва­лов
Дом пах­нул хво­ей. Он да­рил
Де­кабрь­ский за­пах ман­да­рин
И пред­вку­ше­нье кар­на­ва­ла!
Том, как бе­зум­ный, в эти дни
Лю­бил с ут­ра сно­вать по до­му,
Где све­чек празд­нич­ных ог­ни
Уже све­ти­ли по-дру­го­му,
Ло­вить до­маш­них неж­ный взгляд,
Вды­хая кух­ни дым и чад.
У оча­га, средь тайн по­вар­ских
Смот­реть, как по­вар дичь смолит,
Бор­мо­чет что-то из мо­литв –
Биб­лей­ских или ку­ли­нар­ских…

Их по­вар был мас­тер ва­рить чес­ноч­ный со­ус или жа­рить бара­ньи котлеты, или сочинять снеж­но-слад­кие кре­мы для ромо­вых ба­бок, укра­шая их цу­ка­та­ми и оре­ха­ми.

И уж ко­неч­но Том лю­бил
Мо­ро­зить щё­ки на про­гул­ке,
Вза­мен зуб­рёж­ки и чер­нил –
Гу­лять по ти­хим пе­ре­ул­кам,
При све­те ранних фо­на­рей
Ле­пить сне­го­ви­ков и фей…

Из­ред­ка со­гре­вая ды­ха­ни­ем за­мерз­шие ру­ки, чув­ст­ву­ешь се­бя при этом срод­ни Создате­лю!.. Так бы­ло и в про­шлую зи­му, так бы­ло всегда…
В этот раз всё про­ис­хо­ди­ло ина­че. Мис­сис Winter не согрела сердце То­ма (как ни пара­док­саль­но это зву­чит). Её Белый празд­ник не кос­нул­ся его ду­ши. Но­вый год при­шёл скучно и пе­чаль­но.
Всё ча­ще Том ви­дел за­пла­кан­ные гла­за ма­те­ри: по-прежнему не бы­ло вес­тей от от­ца. А од­на­ж­ды днём, стоя у ок­на в гос­ти­ной, и сквозь за­тей­ли­вые мо­роз­ные узо­ры, взи­рая на пустын­ный двор, Том услышал, как в оче­ред­ной раз прие­хал док­тор Бромс.
Он поя­вил­ся с улыб­кой, при­мёрз­шей к по­крас­нев­ше­му от вет­ра лицу. Про­те­рев шёлко­вым плат­ком оч­ки, за­хо­дил по гости­ной, из­ред­ка останавлива­ясь у ка­ми­на и во­ро­ша ко­чер­гой рас­ка­лен­ные уг­ли.
– Чаю, сэр? – за­гля­нул в гос­ти­ную дво­рец­кий.
– Луч­ше ко­фе, – бро­сил че­рез пле­чо док­тор, ду­мая о чём-то своём.
На не­воз­му­ти­мом ли­це Чарль­за мельк­ну­ло раз­оча­ро­ва­ние. Он поклонился и ис­чез в дверях.
Том во­шёл в гос­ти­ную.
Док­тор сра­зу ото­рвал­ся от сво­их мыс­лей, и гла­за его заблесте­ли – как все­гда при встре­че с маль­чи­ком.
– До­б­рый день, юный джен­тль­мен!
– Здрав­ст­вуй­те, мис­тер Бромс, – от­ве­тил Том.
– Как наш па­ци­ент? – по­ин­те­ре­со­вал­ся док­тор. Хо­тя на этот раз во­прос был за­дан более чем фор­маль­но.
– Всё в по­ряд­ке, сэр.
– Он что-ни­будь вспом­нил?
– Нет, сэр. Волк не пом­нит да­же то­го, как мы за­бра­ли его от лорда. А в ос­нов­ном, он со­всем здо­ров… Бла­го­да­ря ва­шим лекарствам, сэр! – не преминул до­ба­вить Том.
Док­тор улыб­нул­ся: он лю­бил, ко­гда его хва­ли­ли. Но тут в две­рях появилась гра­фи­ня Мэй, и улыб­ка Бром­са тут же досталась ей.
– Ещё раз, до­б­рый день, мис­сис! – по­кло­нил­ся док­тор.
– Что-ни­будь слу­чи­лось? – графиня на мгно­ве­нье за­мер­ла. – Вы уе­ха­ли ут­ром и…
Он не дал ей до­го­во­рить:
– Есть од­на но­вость…
Гра­фи­ня вздрог­ну­ла и по­вер­ну­лась к сы­ну:
– Сту­пай к се­бе, Том! Нам с мис­те­ром Бром­сом нуж­но погово­рить.
– Да-да! – до­ба­вил док­тор. – К твоему вол­ку я зай­ду позже.
Сын по­слуш­но вы­шел, столк­нув­шись в две­рях с дво­рец­ким.
– Ваш ко­фе, сэр, – не гля­дя на док­то­ра, про­из­нёс Чарльз и поставил распис­ную чаш­ку из мей­сен­ско­го фар­фо­ра на круглый столик у ка­ми­на.
– Я раз­ве про­сил ко­фе?.. – рас­се­ян­но спро­сил док­тор. – Я всегда пью чай.
Ли­цо дво­рец­ко­го тут же рас­цве­ло в улыб­ке.
– Про­сти­те, сэр, сей­час при­не­су. – И великодушно добавил, – Это моя вина. Я знаю, что вы лю­би­те чай…
– А ко­фе ос­тавь­те мне, Чарльз! – по­про­си­ла мис­сис Мэй.
До­ж­дав­шись, ко­гда дво­рец­кий плот­но за­кро­ет за со­бой дверь и спус­тит­ся по ле­ст­ни­це на кух­ню, Том из дру­го­го кон­ца ко­ри­до­ра на цыпоч­ках подбежал к гос­ти­ной и приль­нул ухом к две­ри. Он знал, что так де­лать нехоро­шо, но ка­кая-то непреодо­ли­мая си­ла тя­ну­ла его услы­шать раз­го­вор взрос­лых.
– Что-ни­будь слу­чи­лось?.. – по­вто­ри­ла свой во­прос графи­ня.
В ком­на­те по­вис­ла на­пря­жен­ная пау­за. За­тем до­нес­ся хрипловатый го­лос док­то­ра, звуча то глу­ше, то громче.
– Я по­лу­чил от­вет из Управ­ле­ния Бри­тан­ско­го фло­та.
У То­ма ёк­ну­ло серд­це. Мать мол­ча­ла. Том пред­ста­вил, каково ей сей­час. Он слов­но ви­дел её на­пря­жённ­ое ли­цо, её сце­п­лен­ные пальцы ру­к, как она де­ла­ла все­гда, ес­ли бы­ва­ла в сильном ду­шев­ном вол­не­нии.
И тут вновь раз­дал­ся хриплый го­лос мис­те­ра Бром­са:
– Но­во­сти не­уте­ши­тель­ные... Це­лый ме­сяц по­ис­ков и разбирательств ни к че­му не при­ве­ли... Управ­ле­ние скло­ня­ет­ся к то­му, что мис­тер Гуль…
Том рва­нул дверь и во­рвал­ся в ком­на­ту.
– Как жить даль­ше?.. – еле слыш­но про­мол­ви­ла Мей, отре­шён­но взгля­нув на сына и сла­бо по­гла­див его по го­ло­ве.
Док­тор Бромс впер­вые в жиз­ни ни­чем не мог по­мочь. Он ругал себя послед­ни­ми слова­ми, что не су­мел под­го­то­вить графи­ню к страш­но­му известию. 
– Не плачь, ма­ма, – без кон­ца по­вто­рял Том. – Отец жив! Ты увидишь! Он обязательно вер­нёт­ся!
– Ко­неч­но, жив, мой маль­чик, – шеп­та­ла гра­фи­ня. – Он все­гда будет с нами!..

…Вот и вес­на при­шла. У ка­мен­ных во­рот за­цвёл тер­нов­ник. Небеса окуну­лись в синее мо­ре и по­кры­лись ла­зу­рью.
На­сту­пил день, ко­гда человек-волк на­ко­нец-то рас­крыл глаза, и взгляд его был спокой­ным и ра­зум­ным. Он уз­нал То­ма, уз­нал графиню, познакомил­ся с Чарль­зом. А Том теперь зачастил на кух­ню, так как вол­чий аппетит у чу­ди­ща про­снул­ся да­же рань­ше его сознания. Он ел всё под­ряд и помно­гу раз в день. Док­тор Бромс, в прин­ци­пе, был до­во­лен его выздоровлени­ем, од­на­ко, за вечерним чаем всё же рас­су­ж­дал о том, что есть в этом существе не­что звериное, а от зве­ря всего мож­но ожи­дать. И об­ра­щал вни­ма­ние графи­ни на возмож­ную опас­но­сть для То­ма в столь тес­ной друж­бе. Хо­тя сам пи­сал еже­днев­ные замет­ки и на­блю­де­ния о фантастическом животном – с тем, что­бы од­на­ж­ды произвести сен­са­цию в об­лас­ти естествозна­ния.
Един­ст­вен­ное, что вы­зы­ва­ло тре­во­гу док­то­ра Бром­са – это полное отсутст­вие у вол­ка па­мя­ти о про­шлом. Бо­лезнь сия, гово­рил он, зовется в меди­ци­не ам­не­зи­ей, и из­ле­чить­ся от неё мож­но не всегда, а толь­ко в слу­чае, ес­ли у боль­но­го произойдёт нерв­ный срыв от внезапно­го по­тря­се­ния. Ко­гда же это­го сле­до­ва­ло ожи­дать, не знал ни­кто, кро­ме Бо­га, конеч­но, ко­то­ро­му Том не­ус­тан­но мо­лил­ся.
Гла­ва де­вя­тая.
ЦВЕТ­НЫЕ ПА­РУ­СА

Волк из­ме­нил­ся. Его пе­ре­ста­ли до­ни­мать стран­ные видения. Он жил толь­ко настоящим, и оно бы­ло в ме­ру спокойным.

Не пом­ня в Про­шлом ни­че­го,
Волк с Ны­неш­ним поч­ти не спо­рил.
Том на про­гул­ку брал его
Бродить по пар­ку, ­ре­же – к морю,
Держа по­рой на по­вод­ке,
А ино­гда – ру­ка в ру­ке.
Но ни про­хла­да дна мор­ско­го,
Ни кри­ки ча­ек, ни при­бой –
Ни­что ве­сен­нею по­рой
Не про­буждало в нём Бы­ло­го…

Чу­гун­ную клет­ку убрали в са­рай, и те­перь волк, не­смот­ря на протес­ты док­то­ра, жил вме­сте с То­мом. Их кро­ва­ти поставили ря­дом, и по ве­че­рам они иг­ра­ли в мор­ской бой или мас­те­ри­ли ко­раб­ли­ки с цвет­ны­ми па­ру­са­ми.
Волк по­сто­ян­но удив­лял маль­чи­ка свои­ми не­ожи­дан­ны­ми познания­ми в мор­ском деле.
– Что та­кое бом-брам-стень­га? – спра­ши­вал Том.
– Это де­ре­во, ко­то­рое слу­жит про­дол­же­ни­ем брам-стень­ги, – отвечал волк.
– А что та­кое брам-стень­га? – вы­пы­ты­вал маль­чик.
– Де­ре­во, слу­жа­щее про­дол­же­ни­ем стень­ги.
– Так что же та­кое стень­га?! – во­про­шал Том.
– Де­ре­во, что слу­жит про­дол­же­ни­ем мач­ты, – посмеивался волк, обнажая клыки. – Смот­ря по то­му, ка­кой мач­те при­над­ле­жит, называет­ся фор-стень­га, грот-стень­га и крюйс-стень­га. А уж вы­ше идёт брам-стень­га, а ещё вы­ше – бом-брам-стень­га! – возвращал­ся он к на­ча­лу раз­го­во­ра под их об­щий хо­хот.
– На­вер­ное, ты был мо­ря­ком, ес­ли так мно­го зна­ешь! – утверждал Том.
Волк недоумённо по­жи­мал пле­ча­ми: цвет­ные лос­ку­ты парусов что-то напо­ми­на­ли ему…
Солн­це ста­ло при­гре­вать силь­нее. Тон­кая кор­ка за­мерз­шей морской во­ды у бе­ре­га с ка­ж­дым днем по­кры­ва­лась всё новыми трещи­на­ми, и освобождённые от зим­не­го пле­на вол­ны – так же, как и веч­ность на­зад – рвались на бе­рег, об­жи­гая ред­ких гу­ляк ле­дя­ны­ми брыз­га­ми.
Без­бреж­ный мор­ской про­стор до са­мо­го го­ри­зон­та, гул волн и запах морско­го пес­ка пре­об­ра­зи­ли вол­ка. Он вды­хал пол­ной гру­дью хо­лод­ный воздух ран­ней вес­ны. Иногда Тому ка­за­лось, что вот сейчас, еще мгно­ве­нье, – и волк вспом­нит Прошлое. Но это­го не проис­хо­ди­ло…

И лишь из де­ре­вя­шек флот
Да ше­лест па­ру­сов бу­маж­ных
Под­час от­таи­ва­ли лёд
За­мерз­шей па­мя­ти. И страш­но
Ему вдруг ста­но­ви­лось вмиг,
Ко­гда стро­гал он барк иль бриг…

От­дель­ны­ми вспыш­ка­ми воз­ни­ка­ло чье-то да­лё­кое детство… Чья-то прошлая жизнь… Чье-то про­зви­ще – Огрызок…

Он си­лил­ся по­нять, что зна­чил
Смысл тех ви­де­ний или грёз…
То ль кто-то из­во­дил все­рь­ёз,
Иль кто-то про­сто так ду­ра­чил…

Волк с удив­лением спра­ши­вал се­бя: за­чем она ему – чья-то прошлая жизнь?.. Что ему в ней? Кто этот на­ив­ный маль­чик по име­ни Джек?.. И не полу­чал от­ве­та...

Ме­ж­ду тем, все Граф­ст­во дав­но уже зна­ло о Вол­ке.
Мно­гие ку­че­ра ста­ли вы­би­рать по прось­бе сво­их гос­под путь, который обя­за­тель­но про­ле­гал ми­мо особ­ня­ка Чей­сто­нов. Те надеялись хоть из­да­ли, хоть кра­еш­ком гла­за увидеть человек-волка. Все маль­чиш­ки Нор­фол­ка с зави­стью гля­де­ли на То­ма. Ав­то­ри­тет док­то­ра Бром­са, ко­то­рый мог поч­ти ежеднев­но ви­деть зве­ря, при­том, изу­чать его сколь­ко угодно – воз­рос неизме­ри­мо.
Док­тор, бу­ду­чи дру­гом се­мьи и ох­ра­няя её по­кой, по­обе­щал жителям Нор­фол­ка, что к ле­ту он при­ве­зёт чу­ди­ще на ярмарке в Кингс-Линн на всеобщее обо­зре­ние. Его обещание не­мно­го утихомирило стра­сти, и отвадило от до­ма лю­бо­пыт­ных, ко­то­рые теперь все – от ре­бён­ка до ста­ри­ка – с не­тер­пени­ем ожи­да­ли начала ле­та.
И вот оно на­сту­пи­ло.
Друж­ба То­ма с вол­ком рос­ла, как дни в на­ча­ле ию­ня. Мно­го времени про­во­ди­ли друзья на бе­ре­гу, скры­ва­ясь от любопытных сосед­ских глаз за сохну­щи­ми се­тя­ми. С ут­ра и до вече­ра раз­но­си­лись оттуда ко­ман­ды:
– Ле­во ру­ля!
– Под­нять яко­ря!
И на­чи­нал­ся мор­ской бой.
Громко па­лил фре­гат.
– Сви­стать всех на­верх!
– Вый­ти на ве­тер!
И ос­ты­вал по­рой ужин, да­же ес­ли Чарльз при­но­сил его прямо на бе­рег.
– Не зе­вай на руль!
– Смот­реть впе­рёд!
– Пли!
И то­нул не­при­ятель­ский кор­вет…

...Од­на­ж­ды по­сле штор­мо­вой,
Дожд­ли­вой но­чи, ут­ром блёк­лым –
Кусок об­шив­ки бор­то­вой
Был вы­бро­шен на бе­рег мок­рый
Средь во­до­рос­лей и кам­ней…
На нём тем­не­ло: «САНТА МЭЙ…»

Его на­шёл Том…
Го­ри­зонт кач­нул­ся, Том мед­лен­но при­сел на кор­точ­ки, чтобы не упасть. За­сту­ча­ло в висках: «Мэй-Мэй-Мэй!»...
Волк под­бе­жал и встре­во­же­но спро­сил:
– Что слу­чи­лось?!
Том про­тя­нул ему ку­сок мок­ро­го де­ре­ва. Тот ос­мот­рел его со всех сто­рон и удив­лён­но спро­сил:
– Что это?..
– Об­шив­ка от­цов­ско­го бар­ка, – хри­п­ло от­ве­тил маль­чик. – Значит, он всета­ки погиб… – И ху­дые дет­ские пле­чи сотряслись в без­звуч­ных рыданиях.
Волк ото­шёл в сто­рон­ку.
Мэй… Мэй… Ка­кое зна­ко­мое имя!.. Мэй! Мэй!.. Как буд­то он где-то слы­шал его… Или чи­тал… Вы­жжен­ные бу­к­вы… Чёр­ная об­шив­ка… МЭЙ! МЭЙ! О, МЭЙ!!! Но где?.. Ко­гда?!.. Су­хие гу­бы бес­связ­но бормота­ли, а в ушах на­рас­тал гул Вре­ме­ни…
И тут на голо­ву волка обрушилось Про­шлое! Оно за­пах­ло по­ро­хом и кровью, оно загрохотало выстрелами и пред­смерт­ны­ми сто­на­ми, а перед глаза­ми яви­лись пира­ты, акулы, охот­ни­ки, вол­ки, и – Артур Гуль!..
Волк вспом­нил всё. Свое имя. Свою жизнь. Свою власть и жестокость. Свою сла­ву! И своё уни­же­ние!.. По­след­няя вспышка памяти взры­вом ворвалась в соз­на­ние, вер­ну­ла Прошлое… Маль­чик по клич­ке Ог­ры­зок, кото­рый по­сто­ян­но при­хо­дил в его ви­де­нья – был он сам!..
Человек-волк за­сто­нал. Он увидел се­бя под­ро­ст­ком, юношей, стоя­щим на капитанском мостике под чёр­ны­ми па­ру­са­ми… Его вос­па­лён­ная память верну­ла ему тот день, ко­гда в стыч­ке пиратов был убит отец. Ог­ры­зок не люил его, но в тот миг, когда отца уби­ли на его гла­зах – в нём про­снул­ся Сын Пи­ра­та, и он, по­бе­див сво­их не­дру­гов на корабле, с пол­ным пра­вом надел на се­бя от­цов­скую тре­угол­ку Атамана!
Убий­ст­во, во имя че­го бы оно не про­изош­ло, – есть убийство. Это Прыжок Зве­ря, сидя­ще­го в ка­ж­дом из нас. И как толь­ко зверь выпрыгнет нару­жу, его уже не за­го­нишь обрат­но. А он, насладившись сто­на­ми настигну­той жерт­вы и вку­сив кро­ви, жа­ж­дет но­вых смер­тей, од­ной страш­нее дру­гой.
Так месть за от­ца пре­вра­ти­ла мор­ско­го вол­чон­ка из Огрызка – в Кровавого Дже­ка-Косые Па­ру­са! Силь­но­го, отважного и жес­то­ко­го. Он, не за­ду­мы­ва­ясь, уби­вал ка­ж­до­го, кто вста­вал на его пу­ти. Слы­ша стоны и мольбы пленных, он лишь сме­ял­ся им в ли­цо, и ка­ж­дый раз дерз­ко бро­сал вы­зов Судь­бе.
О, как ра­до­вал­ся на том све­те Ры­же­бо­ро­дый Джон! Сво­ей смер­тью он передал эстафету своему сы­ну! Смо­ля­ная ду­ша по­гиб­ше­го Ата­ма­на извивалась в Адовом ог­не, зады­ха­лась под тя­же­стью гре­хов, кри­ча от бо­ли, но всё рав­но была до­воль­на: сын Джо­на стал на­стоя­щим Морским Вол­ком!..

Ви­день­ем этим, ог­лу­шён­ный,
Волк был рас­те­рян, смят, сра­жён…
И – вспом­нив всё, что бы­ло – он
Гля­дел на То­ма, по­тря­сённый!..

Гла­ва де­ся­тая.
ГРОМ НЕ­БЕС­НЫЙ

По се­рым вет­ре­ным вол­нам
Из юж­ных мест до­ро­гой длин­ной
Плыла к хо­лод­ным бе­ре­гам
Вы­нос­ли­вая бри­ган­ти­на.
На ней без ле­ни и тос­ки
Слу­жи­ли че­ст­но мо­ря­ки.
Род­ных стре­мясь уви­деть вско­ре,
Они без ус­та­ли ве­ли
Свой па­рус­ник на край зем­ли,
По краю Се­вер­но­го мо­ря…

Ко­ман­да чув­ст­во­ва­ла се­бя от­лич­но: уже не в пер­вый раз мо­ря­ки хо­ди­ли к Бе­ре­гу Янтар­ных Со­сен и зна­ли, что в Лес­ной шко­ле их ждут: у ка­ж­до­го мат­ро­са был свой назван­ный сын. По­это­му маль­чи­шек ожида­ли не толь­ко об­щие по­дар­ки, но и лич­ные сюрпри­зы. Мно­го везли в трю­ме юж­ных фруктов и сладо­стей: ведь на се­ве­ре, где ле­то все­гда хо­лод­ное, они принимались с осо­бой бла­го­дар­но­стью.
До Абер­ди­на ос­та­ва­лось чуть бо­лее ста миль, как вдруг Впередсмотрящий (он си­дел в боч­ке на грот-мач­те) уви­дел на горизонте со сто­ро­ны вос­то­ка бы­ст­ро при­бли­жаю­щую­ся к их бар­ку шху­ну. Не­ве­до­мо отку­да воз­ник­шая – она ка­за­лась поч­ти неправдоподоб­ной. Впередсмотрящий – мо­ло­дой мат­рос, впер­вые попав­ший в столь дли­тель­ное пла­ва­нье – не испугался, хоть го­лос выда­вал его вол­не­ние, ко­гда он прокричал в ру­пор:
– Не­из­вест­ный ко­рабль, ка­пи­тан!..
Од­на­ко Ар­тур Гуль, три­дца­ти­вось­ми­лет­ний вла­де­лец «Санты Мэй», сам уже сле­дил в под­зор­ную тру­бу за шху­ной без опознавательных зна­ков.

Флаг чёр­ным был и па­ру­са –
Чер­ным-чер­нее мглы и но­чи!
Как буд­то ад­ская гро­за
Ра­зо­рва­ла всё не­бо в кло­чья.
А с фла­га, об­на­жив ос­кал,
Зло­ве­ще че­реп хо­хо­тал.


Мо­ряк, по­чу­яв вмиг угро­зу,
Хо­тел дать знак, но не ус­пел:
С кор­ве­та вы­стрел прогремел
И сбро­сил за кор­му мат­ро­са…

Стая акул тут же бро­си­лась к его те­лу, и зе­лё­ная гладь во­ды ста­ла бу­рой.

Сто­ял прон­зи­тель­ный июль.
Ка­за­лось, бой был – невозможен.

– Все – на за­щи­ту! – от­дал  Гуль
При­каз. И меч дос­тал из ножен...

Мо­ря­ки с тре­во­гой вы­сы­па­ли на па­лу­бу. По­ло­же­ние станови­лось угрожаю­щим. Барк, бу­ду­чи ко­раб­лем тор­го­вым, имел на своём бор­ту лишь две ма­ло­мощ­ные пуш­ки. Но они годи­лись ско­рее для приветствен­ной пальбы, чем для серьезно­й схватки.
По­ник­шие па­ру­са вспых­ну­ли поч­ти од­но­вре­мен­но. Затрещали горя­щие мач­ты, и чёрный дым за­коп­тил бе­лые обла­ка. С чёр­ной шхуны уже ста­ли слыш­ны гром­кие ругательст­ва.

Впи­ва­лись крю­чья в бок кор­мы,
Ту­гие на­тя­нув ка­на­ты.
Под­няв ножи и то­по­ры,
Вло­ми­лись на ко­рабль пи­ра­ты…

На­па­дав­ших ока­за­лось ку­да боль­ше, чем мат­ро­сов в команде Гуля. Кро­ме то­го, морские бан­ди­ты, опь­я­нён­ные близ­кой по­бе­дой и ро­мом, дей­ст­во­ва­ли агрес­сив­ней. Спрыг­нув на па­лу­бу го­ря­ще­го барка, они ре­за­ли, стре­ля­ли и рубили ни в чём не по­вин­ных лю­дей. Зло­дей­ст­во тво­ри­лось бы­ст­ро и привыч­но. Шки­пер был убит пер­вым: ему то­по­ром проло­ми­ли го­ло­ву. Один за дру­гим ухо­ди­ли из жиз­ни от­важ­ные моряки.
На ба­ке, не­да­ле­ко от фок-мач­ты, драл­ся ра­не­ный в пле­чо ка­пи­тан «Сан­ты Мэй». Он уже сра­зил трёх не­го­дя­ев, но его окру­жа­ли ещё с деся­ток разъярён­ных пи­ра­тов. И лишь ко­гда, по­те­ряв соз­на­ние от ран, он упал на свёр­ну­тые коль­ца­ми канаты, зло­деи набросились на Гуля и свя­за­ли его.
Отец То­ма уже не ви­дел, как из трю­ма рас­тас­ки­ва­лись короб­ки и меш­ки с по­дар­ка­ми для Лес­ной шко­лы, как пле­ва­лись пи­ра­ты, наткнув­шись на бесполез­ный для них груз: вме­сто рома – в боч­ках ока­зал­ся мёд, вме­сто оружия – иг­руш­ки, вместо зо­ло­та, до­ро­гих тканей и ме­хов – учеб­ни­ки, тетради и чер­ни­ла.
Огонь ох­ва­тил поч­ти весь барк. Пи­ра­ты вер­ну­лись на шху­ну, прихватив с собой капитана Гуля, от­толк­нулись же­лез­ны­ми крю­ка­ми от го­ря­ще­го ко­раб­я и от­плы­ли на безо­пас­ное расстоя­ние.
То­гда и вышел на па­лу­бу ата­ман пи­ра­тов Кро­ва­вый Джек-Косые Па­ру­са.
Кур­ча­вые чёр­ные во­ло­сы и бо­ро­да об­рам­ля­ли его смуг­лое загорелое лицо, всё в рубцах и сса­ди­нах, а ка­рие гла­за смотре­ли умно и жи­во. И ес­ли не знать, что это – са­мый страш­ный че­ло­век во всём Се­вер­ном мо­ре, мно­гим юным ле­ди он при­шёл­ся бы по вку­су. Как ни стран­но, его ли­цо мож­но бы­ло да­же на­звать кра­си­вым, но это бы­ла та гру­бая красо­та, за которой скрывались се­бя­лю­бие и жестокость.
Са­ми пи­ра­ты про­зва­ли Дже­ка «Кро­ва­вым». Он мог од­ним взгля­дом послать на казнь лю­бо­го из них. Они стра­ши­лись Атама­на и лю­то его ненавиде­ли. Лишь один че­ло­век на шху­не мог го­во­рить с ним на равных: боц­ман Од­но­ру­кий Дик.
Под­нес­ли крес­ло. По­ста­вив но­гу на си­де­нье, Джек с нескрываемым любо­пыт­ст­вом смот­рел на Ар­ту­ра Гуля, ко­то­рый всё ещё не при­хо­дил в созна­ние. Ра­на на пле­че пленного бы­ла на­спех пере­вя­за­на ра­зо­рван­ным рука­вом его собственной ру­баш­ки.
Это са­мо­лич­но сде­лал Дик: Гулю ещё пред­стоя­ло «позабавить» ата­ма­на, ко­то­рый часто уст­раи­вал жес­то­кие шутки с плен­ны­ми, се­бе – на ра­дость и – на страх сво­ей команде. Не­сча­ст­ных ли­бо веша­ли по нескольку раз, или, подце­пив за но­гу, опус­ка­ли за борт, не да­вая захлеб­нуть­ся, а то про­сто живьём бро­са­ли на съе­де­ние аку­лам.

Ата­ман по­дал знак, и пи­рат, вы­лил вед­ро во­ды на капитана Гуля. Привязан­ный к грот-мач­те, тот при­от­крыл гла­за, с тру­дом под­нял голо­ву и уви­дел, что на­хо­дит­ся на чу­жом кораб­ле, тя­жё­лым взгля­дом оки­нул свой барк, пы­лаю­щий непо­да­лё­ку.
– Ба! Ко­го я ви­жу?! – с фаль­ши­вым ра­ду­ши­ем вос­клик­нул Атаман.
Пи­ра­ты гром­ко за­хо­хо­та­ли: спек­такль на­чал­ся.
– Ая­яй! – «воз­му­тил­ся» Джек. – Ка­кие не­го­дяи! – Он грозно нахмурился и гнев­но посмот­рел на пи­ра­тов. – Как вы по­сме­ли?!.. Ведь это – зна­ме­ни­тый сэр Ар­тур!!!
«Не­го­дяи» да­ви­лись от сме­ха, вли­вая в се­бя ром пря­мо из бутылок.
– Под­лые аку­лы! Мор­ские вы­род­ки! – про­ры­чал Ата­ман. – Чтоб вас всех по­гло­ти­ла пу­чи­на!
Ка­ж­дая его фра­за со­про­во­ж­да­лась ди­ким рё­вом вос­тор­га ко­ман­ды. Джек вынул из-за пояса пис­толь и на­вёл его на пи­ра­тов.
– Вот я вас! Про­ды­ряв­лю и – бас­та!
Смех не­сколь­ко по­утих, хо­тя все зна­ли, что и эта сце­на также входит в кро­ва­вый спек­такль. Лишь один пи­рат прошептал на ухо друго­му:
– Ко­гда он так шу­тит – ме­ня всё рав­но бе­рёт ото­ропь!
– Ещё бы! – со­гла­сил­ся с ним другой. – Вспом­ни, как в тот раз он убил Ко­рот­ко­но­го­го Бочон­ка. Да­же бро­вью не по­вёл, по­том бо­жил­ся, что вы­шло, дес­кать, слу­чай­но.
– Как бы не так!.. – с не­на­ви­стью при­ба­вил пер­вый. – Он избавляет­ся от всех ему неугод­ных.
– Тсс!.. – пре­рвал вто­рой. – На шху­не вез­де уши...
Кро­ва­вый Джек, ме­ж­ду тем, сде­лал один вы­стрел и прострелил узел на ве­рёв­ке пленни­ка, ко­то­рой тот был привязан к грот-мач­те. Артур Гуль настоль­ко ос­ла­бел, что тут же меш­ком сва­лил­ся на палубу.
– Не ушиб­лись?! – со­стра­да­тель­но спро­сил Джек, под­ойдя к нему.
Не от­ве­тив на из­де­ва­тель­ст­во, Гуль на­шёл в се­бе си­лы сесть, затем поднял­ся и присло­нил­ся к мач­те. Так и сто­ял, слегка поша­тыва­ясь, неотрывно глядя в гла­за Дже­ку. Тот не выдержал его прон­зи­тель­но­го взгляда. Он повер­нул­ся к Однору­ко­му Ди­ку и ве­лел подать ви­но. Боцман вынес на подносе два се­реб­ря­ных куб­ка. Один под­нес­ли Атаману, второй – Гулю. Види­мо, пред­­став­ле­ния для пи­ратов не отлича­лись раз­но­об­ра­зи­ем.
Плен­ник, как ни стран­но, при­нял бо­кал… и вдруг рез­ко выплес­нул ви­но в лицо Ди­ку.
Тот от неожиданности за­мор­гал мок­ры­ми рес­ни­ца­ми, вы­пу­чив глаза, потом бро­сил под­нос на палу­бу под друж­ный хо­хот ко­ман­ды и в ярости набро­сил­ся на без­о­руж­но­го плен­ни­ка. Од­на­ко властный го­лос Кро­ва­во­го Дже­ка ос­та­но­вил его:
– На ме­сто, Дик!.. Сэр – наш гость, и по­это­му ве­ди се­бя прилично. Луч­ше на­лей капита­ну бо­кал ро­ма. Сам ви­дишь: вино он не переносит...
Стис­нув зу­бы, Од­но­ру­кий Дик мол­ча вы­тер об­шла­гом пустого рукава лицо и на­лил Гулю пол­ный ку­бок ро­ма. Од­на­ко эту пор­цию выпив­ки ожидал­а участь пре­ды­ду­щей. Тако­го спектак­ля пи­ра­ты в жизни ещё не видали!
Кро­ва­вый Джек от­хлеб­нул из сво­его куб­ка и, при­щу­рившись, с любопытст­вом наблюдал за стран­ной ду­э­лью. На этот раз Одно­ру­кий Дик, не о­те­рев лица, сам обратился к Дже­ку, кри­во улы­ба­ясь:
– Ты не прав, Ата­ман! Ром он не лю­бит то­же. По­про­бую уго­стить его джином. Но если и джин при­дёт­ся ему не по вку­су, кля­нусь Геенной Огненной, я ему мозги продырявлю, чтоб научил­ся ува­жать за­ко­ны гостепри­им­ст­ва та­кой бла­го­род­ной компании!
Он при­нёс бу­тыл­ку и на­лил в ку­бок Гуля чёр­ную ог­нен­ную жидкость.
Кро­ва­вый Джек, пред­вос­хи­щая оче­ред­ное сме­лое безрассуд­ст­во капитана Гуля, обратил­ся к не­му и поднял свой кубок.
– Про­сти­те его за гру­бость, сэр! Что с не­го взять? Муж­лан, скотина, людо­ед! Невоспи­тан­ный баш­мак, ва­ша ми­лость! Мы с ва­ми со­всем дру­гие лю­ди. Я хо­чу вы­пить за вас до са­мо­го дна! – Джек прищу­рил­ся в хищ­ной улыб­ке. – Пей­те и вы – до дна мор­ско­го!
Атаман ос­тал­ся до­во­лен сво­ей шут­кой и тут же опо­рож­нил бокал. Гуль не про­ро­нил ни сло­ва. Сто­ял мол­ча.
– Ну, че­го же вы?..
– Я ока­зал­ся прав, ата­ман! – взвизг­нул Од­но­ру­кий Дик. – Джин ему то­же не по нра­ву. Мо­жет, уго­стить вас тё­п­лым молочком?!..

– Ну что ж, я вы­пью свой бо­кал, –
От­ве­тил Гуль почти спокой­но, –
И, хоть я смер­ти не ис­кал,
Её при­му от вас дос­той­но…

Он под­нял ку­бок:
– За то­го, кто отом­стит!
Хо­хот смолк. На па­лу­бе на­сту­пи­ла зло­ве­щая пау­за. Лишь невдалеке треща­ли чёр­ные мачты до­го­раю­ще­го бар­ка.
– И кто он, этот храб­рец? – хо­лод­но по­ин­те­ре­со­вал­ся Джек.
– Мой сын, – твёр­до от­ве­тил ка­пи­тан.
 – О-о-о! Ваш маль­чиш­ка?! – Ата­ман схва­тил­ся ру­ка­ми за го­ло­ву. Он обвёл безумными гла­за­ми ко­ман­ду, вско­чил на крес­ло и за­орал что есть мочи: – Все за борт! Спа­сай­ся, кто мо­жет!.. – И, про­дол­жая пред­став­ле­ние, бро­сил­ся на ко­ле­ни пе­ред Ар­ту­ром Гулем. – Помилуйте, сэр! Не гу­би­те! Я знаю его: он так жес­ток! – Джек выл и хохо­тал одно­вре­мен­но.
Сно­ва по­слы­ша­лись шут­ки и смеш­ки.
Кто-то завопил «Старинную пиратскую песню»: 

Мор­ской про­стор нам те­сен.
И су­ша нам тес­на.
Весь день гор­ла­ним пес­ни
С утра и дотемна.

Мы – пар­ни де­ло­вые
Без вся­че­ских за­тей.
Нам де­неж­ки жи­вые –
Важ­ней жи­вых лю­дей!

Ноч­ные джен­тль­ме­ны
Уда­чи и Но­жа –
Мы лю­бим со­ве­ре­ны,
К ним тя­нет­ся ду­ша!

За­пла;­ти­те – и сра­зу
На­зна­чим де­лу час:

Зло­дей­ст­во – по при­ка­зу,
Убий­ст­во – на за­каз.

Ли­хая ждёт нас участь,
Зло­вещ наш тяж­кий грех.
Но, со­ве­стью не му­чась,
Мы ве­рим в свой ус­пех!

Идём весь век по бров­ке
Меж су­ши и во­дой.
По­ка пет­ля ве­рёв­ки
Не стя­нет узел свой…

Джек под­нял­ся. Улыб­ку – как смы­ло вол­ной. Он по­смот­рел на Гуля беспо­щад­ны­ми очами и про­хри­пел:
– По­ве­сить!..
Сэ­ра Ар­ту­ра тут же, слов­но в клеш­ни, схва­ти­ли креп­кие ру­ки пиратов.
– И знай, ге­рой! – про­скре­же­тал зу­ба­ми Кро­ва­вый Джек. – Ещё мно­го лет я бу­ду убивать и гра­бить та­ких, как ты! И побога­че! И победней! Мое имя на­во­дит страх на мо­ря и материки! А кто не со мной, – он об­вел тя­жё­лым взгля­дом ко­ман­ду, – ра­зо­рву и за­гры­зу! Пото­му что я – ВОЛК МОРСКОЙ!
На шею Ка­пи­та­на по­спеш­но на­бро­си­ли ка­нат. И, ко­гда са­пог палача уже приготовился вы­бить из-под его ног пус­той бо­чо­нок, Ар­тур Гуль про­мол­вил:
– ТАК БУДЬ ЖЕ ТЫ ВОЛКОМ НА­ВЕ­КИ!..
В тот же миг бо­чо­нок от силь­но­го уда­ра по­ка­тил­ся по па­лу­бе и стук­нул­ся о борт шхуны.
В чис­том не­бе вне­зап­но уда­рил гром, сверк­ну­ла мол­ния, вокруг сде­ла­ось тем­ным-тем­но. День пре­вра­тил­ся в ночь. На шху­ну обруши­лась страш­ная гро­за. Мол­нии раскалыва­ли чёрный небосвод, а гром ре­вел так, слов­но по тучам шло разъя­рен­ное ста­до сло­нов. Пото­ки ле­дя­ной во­ды в один миг залили па­лу­бу.
Это дли­лось со­всем не­дол­го, ми­ну­ту-дру­гую, – хо­тя од­ни из пиратов потом утверждали, что бу­ря швы­ря­ла их час или два, а другие кля­лись и божи­лись, что этот Ад про­дол­жал­ся весь день.
Но, что бы они ни го­во­ри­ли, очень бы­ст­ро – и так же внезап­но – шторм пре­кра­тил­ся. На­сту­пил штиль.
Мо­ре ус­по­кои­лось, рас­сея­лась тьма, солн­це све­ти­ло на весь Божий мир, вновь освещало и гре­ло мо­ря и Зем­лю.
– Где он?! – вос­клик­нул Джек, ука­зы­вая на рею.
Под ней по­ка­чи­вал­ся лишь об­ры­вок ка­на­та. Те­ло бес­след­но исчезло.
– Обы­скать па­лу­бы и ос­мот­реть всё за бор­том! – при­ка­зал Атаман охрипшим вдруг голо­сом.
Но мат­ро­сы слов­но при­рос­ли к по­лу. Пол­ны­ми ужа­са глазами гляде­ли они на Кроваво­го Дже­ка. На­тер­пев­шись страху во вре­мя неожи­дан­но­го штор­ма, пи­ра­ты, казалось, ку­да боль­ше бы­ли потрясены те­перь – ко­гда мо­ре ус­по­кои­лось.
– В чём де­ло, бол­ва­ны?! – рявк­нул на них Джек.
Те про­дол­жа­ли мол­чать.
– Ис­пу­га­лись, ду­ра­ки?! – рас­сме­ял­ся он, не по­ни­мая, что творится. – Может, вас поразил гром?!..
Пи­ра­ты рас­пол­за­лись от не­го в раз­ные сто­ро­ны.
– Эй, кто-ни­будь мне ска­жет, на­ко­нец, что про­ис­хо­дит?!! – те­перь он был вне се­бя от гне­ва.
– Ата-ата-ата-а-аман!.. – про­ле­пе­тал Боц­ман. Его не слушал­ся язык, а рот све­ла судоро­га.
– Ну, что?! – Джек вы­хва­тил пис­толь из-за поя­са. – Говори быстрее!..
Од­но­ру­кий Дик об­ли­зал де­ре­вян­ным язы­ком шер­ша­вые губы и с тру­дом вы­давил из себя:
– Тво-во-во-е ли­цо… – Он по­ра­жен­но за­стыл, не в состоянии произ­не­сти ни сло­ва.
– Что – мое ли­цо?!.. – за­ры­чал в яро­сти Джек и, повернувшись к надраенно­му до зеркаль­но­го бле­ска су­до­во­му ко­ло­ко­лу, за­мер… На него смотрела волчья морда!..
– Мор­ской чёрт!.. – раз­нес­лось по па­лу­бе.
«Дья­вол! – мельк­ну­ло у не­го в го­ло­ве. – Не­у­же­ли… проклятье Гуля?!..»
– Ско­рее ка­нат! – бро­сил кто-то из мат­ро­сов.
Джек от­ско­чил в сто­ро­ну и рез­ко обер­нул­ся на шёпот:
– Сто­ять! Ес­ли кто дви­нет­ся с мес­та – вмиг со­сва­таю со смертью!
Но тут сза­ди на­ва­ли­лись двое: один вы­рвал у не­го пис­толь, дру­гой же – здо­ро­вяк более шес­ти фу­тов – скру­тил ру­ки за спи­ной. Кровавый Джек, как я уже го­во­рил, был не из слабых, но и при­жав­шие его к палубе поч­ти две­сти фун­тов бы­ли доволь­но ощу­ти­мы! Он попробо­вал вы­рвать­ся, од­на­ко, мень­ше чем за ми­ну­ту, был об­вя­зан ка­на­том, слов­но ли­чин­ка ко­коном.

Пираты вс­пом­ни­ли оби­ды
И, пе­ре­си­ли­вая страх,
С жес­то­кой зло­бой в пух и прах
Пи­на­ли вол­ка!.. Весь избитый
Лежал ничком живой мертвец…
Пока – живой… почти калека.
«Скорей убейте, наконец…» –
Подумал тот, кто звался Джеком…

Спус­тя чет­верть ча­са Од­но­ру­кий Дик, на­дев ата­ман­скую треугол­ку, которая при­шлась ему как раз впо­ру, при­ка­зал спус­тить на во­ду су­до­вую шлюп­ку и бро­сить ту­да ещё живого Атамана. Шлюп­ку от­пих­ну­ли от бор­та шху­ны, и она по во­ле волн по­плы­ла в неизест­ность…
Гла­ва один­на­дца­тая.
РЫ­БИЙ БОЙ

...И дол­го в се­вер­ных но­чах
Ка­ча­лась лод­ка на вол­нах…

Два дня и две но­чи плыл Джек в пол­ном бес­па­мят­ст­ве, не чув­ст­вуя ни голода, ни жажды. Лишь на тре­тий день рас­крыл гла­за. Не­бес­ная си­не­ва распро­стёр­лась над ним. Свер­ка­ло солн­це.
Джек со­щу­рил­ся и хо­тел при­крыть ли­цо ру­кой, но почувствовал, что это невоз­мож­но – лажонями он ощутил морду зверя... Он при­под­нял го­ло­ву и бросил взгляд на свое избитое, свя­зан­ное ка­на­том те­ло. Тут же всё вспом­нил и за­ры­чал от яро­сти и бес­си­лия. «Гро­за всех морей» – он ока­зал­ся беспомощней щен­ка, бро­шен­но­го в воду.
По­пыт­ка вы­рвать­ся из пле­на бы­ла без­ус­пеш­ной – он сам учил коман­ду вя­зать креп­кие мор­ские уз­лы.
Тя­же­ло ды­ша, Джек упав на дно лод­ки с ра­зо­дран­ны­ми в кровь рука­ми, ата­ман пиратов за­сто­нал от уни­же­ния и бо­ли, постепен­но осоз­на­вая, кем стал ны­не. Он ещё помнил свою власть над людь­ми и не мог прими­рить­ся с её по­те­рей. Не мог и не хо­тел. Джек уго­ва­ри­вал се­бя, что всё это мо­жет оказать­ся са­мым жутким на све­те сном, са­мой страш­ной бо­лез­нью, – всем, чем угод­но, толь­ко не явью.
Он гля­дел в сияю­щее го­лу­бое не­бо, слов­но ис­кал там звезду сво­ей судьбы. Но ес­ли б да­же и на­шёл её – уви­дел бы, что све­тит она ему хо­лод­но и стро­го. Вы­со­ко про­плы­ва­ли молча­ли­вые обла­ка, по­хо­жие на па­ру­са далёких ко­раб­лей.
Джек по­чув­ст­во­вал жже­ние в гла­зах. Это бы­ли слё­зы, горячие и спаситель­ные, которые не при­хо­ди­ли к не­му со времён дет­ст­ва.
Он с тру­дом по­вер­нул­ся на бок, ут­кнул­ся в борт шлюп­ки и опять провалил­ся в забытьё…

…Ко­гда лу­ны с щер­бин­кой блюд­це
Ссы­па;ло звёз­ды в не­бе­са –
Джек, на­ко­нец, от­крыл гла­за,
Но вновь не смог по­ше­вель­нуть­ся.

Вол­ны спо­кой­но пле­ска­лись о борт шлюп­ки, и не бы­ло кон­ца звёзд­но­му и мор­ско­му пу­ти.
Креп­ко свя­зан­ное ка­на­та­ми из­би­тое те­ло на­ча­ло ныть. С каж­дой ми­ну­той в Дже­ке всё силь­нее про­бу­ж­да­лись го­лод и жа­ж­да. Не привык­ший отказывать себе в еде, стра­ст­ный любитель вкус­но по­есть и мно­го вы­пить – он по­ни­мал, что эта сла­бость его и сло­мит.
Вне­зап­но за бор­том по­слы­шал­ся ка­кой-то стран­ный плеск.
Джек при­слу­шал­ся и да­же по­пы­тал­ся при­под­нять­ся. Ско­рее нервами, чем гла­за­ми, он узнал ле­тев­ше­го к не­му по во­де пловца. У то­го был ог­ром­ный хвост, ост­рые плав­ни­ки и дышащая бе­дой пасть. Аку­ла!..
По­чу­яв плен­ни­ка, она ощу­ти­ла над ним свою власть и закружи­ла во­круг шлюп­ки смерт­ны­ми кру­га­ми, при­ме­ри­ваясь и предвкушая, как схва­тит его за бо­ка, как сомк­нёт свои че­лю­сти-жерно­ва, и гром­ко то­чи­ла зуб о зуб в нетерпе­нии.

ПЕСНЯ АКУЛЫ
Сво­дит от го­ло­да ску­лы
На ско­ро­ст­ных ви­ра­жах.
В чёр­ном про­сто­ре – Аку­ла,
Че­лю­сти – в ост­рых но­жах.
Кто мне гро­зит ар­ке­бу­зой?
Чьё гар­пу­на ост­риё?
Если для вас жизнь в обу­зу –
Брось­те Аку­ле её!

Что; мне на­пе­вы си­ре­ны
Или ру­сал­ки лю­бовь?
Жар­ко кло­ко­чет по ве­нам
Жут­ко хо­лод­ная кровь.
Шварк­нет­ся в об­мо­рок ка­ж­дый,
Кто по­па­дёт­ся в пу­ти.
Я, как бе­зум­ная, жа­ж­ду
Счё­ты со все­ми све­сти!


Ес­ли же вы до­ро­жи­те
Жиз­нью сво­ей и чу­жой –
Боль­ше ещё за­дро­жи­те,
Встре­тив­шись в мо­ре со мной!..
 
Он ле­жал – ни жив, ни мёртв, по­кор­но по­ло­жившись на судь­бу или случай. Плеск стано­вил­ся гвсё ром­че, уже то за ле­вым, то за правым бортом шлюп­ки по­ка­зы­вал­ся из воды аку­лий плав­ник, раз­ре­зая волны, как мас­ло.
С дет­ст­ва забывший о Бо­ге, Джек на­чал стра­ст­но мо­лить­ся. Вдруг яс­но вспом­ни­лась молит­ва «От­че наш», ко­то­рую, пи­рат, ка­за­лось, навсе­гда вычерк­нул из сво­ей па­мя­ти. Во­да воз­ле лод­ки вдруг забурли­ла, за­би­ла фонта­на­ми брызг…

Ещё ви­раж! Ещё мгно­ве­нье,
И – оборвался бы рас­сказ!
Но вдруг не­ждан­но, в тот же час
У лод­ки на­ча­лось сра­же­нье!..
Дра­лась с Аку­лой Ры­ба-Меч,
Вне­зап­но поя­вив­шись ря­дом.
Их по­еди­нок сто­ил свеч:
Од­ну из них жда­ла на­гра­да…

И то ли во сне, то ли в за­бы­тьи, он ус­лы­шал их го­ло­са.

– Он – мой! – още­ри­лась Аку­ла.
– Нет, мой! – виз­жа­ла Ры­ба-Меч.
– Хо­чу те­бя пре­дос­те­речь,
Что­бы моз­ги твои про­ду­ло!
Взле­тел до не­ба хрип и визг.
Кровь про­ли­лась фон­та­ном брызг.
Вер­те­лась лод­ка в вол­нах боя.
А плен­ник был ни жив, ни мёртв,
Средь разъ­я­рён­ных рыбь­их морд,
Дав­но про­стившись сам с со­бою.
Аку­ла в гне­ве, ме­ж­ду тем,
Впи­лась в со­пер­ни­цу зу­ба­ми.
И карусель кро­ва­вых тел
Взби­ва­ла брыз­ги над вол­на­ми.
Но тут Меч-Рыбе уда­лось
Про­ткнуть аку­лий бок. На­сквозь!

Два жут­ких пред­смерт­ных во­пля, ко­то­рые, на­вер­но, услышал сам Дьявол, раз­нес­лись над мо­рем. Ры­бы за­би­лись в аго­нии. Вско­ре оба чу­ди­ща на­век замер­ли и, всплыв на поверхность, мир­но уп­лы­ли в разные сто­ро­ны.
Шлюп­ку от­не­сло на юг, при­би­вая вол­ной к бе­ре­гу, и вско­ре в заливе Уош вы­бро­си­ло на пе­сок.
Что бы­ло даль­ше – вы знае­те. Но не всё...
Гла­ва две­на­дца­тая.
В СТАЕ

Ко­гда ры­ба­ки, развязав Джека, в ужа­се бе­жа­ли, ата­ман пиратов со сто­ном пе­елез через борт шлюп­ки, упал на мок­рый пе­сок и стал двигаться дюйм за дюй­мом к спасительно­му огоньку ко­ст­ра, покинутого ры­ба­ка­ми, что ве­се­ло пылал за ветка­ми деревь­ев.

…Так Джек на но­вый бе­рег вполз,
Не ве­дая о рас­сто­я­ньи,
То – на при­го­рок, то – в от­кос,
Те­ряя си­лы и соз­на­нье.
К поч­ти по­гас­ше­му ко­ст­ру
С тру­дом до­б­рал­ся по­ут­ру…

Осмот­рел­ся, глу­бо­ко вздох­нул, и впер­вые ска­зал «спа­си­бо» Господу: он бла­го­да­рил Соз­да­те­ля за то, что ос­тал­ся жив. Нани­зал на прут не­сколь­ко сель­дей, ле­жав­ших в рыбь­ей ку­че – улов, бро­шен­ный ры­ба­ка­ми – и поджарил, ско­рее, чуть подкоп­тил на ед­ва тлею­щих углях. Еда не­мно­го приба­ви­ла сил. В буты­лях ещё ос­та­ва­лось ви­но, и он вы­пил всё до по­след­ней ка­п­ли, но не опь­я­нел и не взбод­рил­ся в горе­ст­ном сво­ём положе­нии. Ра­ны от побо­ев и ка­нат­ных узлов горели, напоминая лиш­ний раз о том, что произошло две но­чи то­му назад.
Где-то вда­ли по­слы­ша­лись че­ло­ве­че­ские го­ло­са. Дже­ку пришлось собрать ос­та­ток сил, что­бы, при­хва­тив с со­бой несколь­ко ры­бин, двинуть­ся на­про­лом в са­мую гу­щу леса. Уже, бу­ду­чи да­ле­ко, он услышал где-то позади себя лай со­бак и возбуждён­ные муж­ские восклицания. Ско­рее все­го, это ночные «храб­ре­цы» ве­ли со­се­дей к лод­ке.
С это­го ча­са Джек не смел по­ка­зать­ся на гла­за лю­дям. Но­чами рыс­кал по ле­су в поисках во­ды и пи­щи, об­хо­дя стороной тро­пы, днём же хо­ро­нил­ся в ка­ком-ни­будь ов­ра­ге или в ста­ром ду­п­ле. Он по­за­был вкус мя­са и хле­ба, пита­ясь лишь гри­ба­ми и яго­да­ми, кото­рых в лесу в эту по­ру было в изобилии.
Те­перь ему стал по­нятен язык птиц и зве­рей, но вско­ре эта способность ока­за­лась ни к че­му: всё жи­вое сбе­жа­ло, уполз­ло и улете­ло в со­сед­ние ле­са. Живот­ным то­же был страшен человек-волк!
Он по­те­рял счёт не­де­лям и ме­ся­цам. Сол­неч­ный свет уходил на убыль. По­шла че­ре­да до­ж­дей, и яр­кие тё­п­лые дни бы­ли те­перь крат­ки и ред­ки.

Сме­ша­лось вре­мя в го­ло­ве.
И то, что про­ле­те­ло ле­то, –
Джек вдруг за­ме­тил по ли­ст­ве,
Что оза­ри­лась жёл­тым цве­том...

Са­по­ги его из­но­си­лись, курт­ка и брю­ки про­­тёр­лись. Но Джек ­г­нал от себя вся­че­скую мысль о том, что ко­гда-ли­бо бу­дет вы­ну­ж­ден обратить­ся к лю­дям.
Од­на­ж­ды ут­ром он на­ткнул­ся на двух вол­ков. Они запримети­ли его давно и наблюдали за ним, скры­ва­ясь в кустах.
Один волк был ста­рым, хро­мым и об­лез­лым, дру­гой же – молодым, горячим и поджарым.
– Кто это? – ти­хо спро­сил Под­жа­рый. – Волк – не волк, че­ло­век – не чело­век.
– Ско­рее все­го, – че­ло­век, – про­мол­вил, по­раз­мыс­лив Облезлый. – Ты же ви­дишь, он – дву­но­гий.
– А шерсть?! – за­шеп­тал Под­жа­рый. – А уши! А клы­ки!
– На нём ру­ба­ха, – ре­зон­но за­ме­тил ста­рый волк. – И сапоги. И шта­ны.
– Так кто же он?! – за­нерв­ни­чал Под­жа­рый.
– Ес­ли я не оши­ба­юсь, – ска­зал Об­лез­лый, – это тот, о ком так мно­го гово­рят в округе.
– Оборотень?! – вос­клик­нул мо­ло­дой, и гла­за его хищ­но сузились. – Тот, из-за ко­го опус­тел наш лес?
– Тот самый, – со­гла­сил­ся хро­мой и дал знак Под­жа­ро­му.
Мо­ло­дой волк вы­ско­чил из-за кус­тов и от­ре­зал путь Дже­ку. Тот хотел повернуть назад, но за его спи­ной уже сто­ял Облезлый. Волчьи мор­ды ощери­лись, пол­ные ненависти.
– Го­товь­ся к смер­ти! – крикнул мо­ло­дой с вы­зо­вом. – Ты нам ответишь за всё!
– За что? – за­стыл на мес­те Джек.
– За то, что ты – че­ло­век! – хри­п­ло зарычал ста­рый волк, выгибая пе­ред прыж­ком облез­лую спи­ну. – За то, что рас­пу­гал всё жи­вое в нашем ле­су!
– Я – не че­ло­век, – от­ве­тил Оборотень, от­сту­пая к деревь­ям.
– Но и не волк! – рас­сме­ял­ся Об­лез­лый. – От те­бя за версту разит человечи­ной!.. А там, где про­шёл че­ло­век, – там псы, пу­ли и кап­ка­ны!
– Про­щай­ся с жиз­нью! – клац­нул зу­ба­ми Под­жа­рый, заходя сбоку.
Джек, сжал ку­ла­ки.
– Я при­ни­маю ваш вызов!.. – И он дос­тал нож, об­ро­нен­ный од­ним из рыба­ков.
Как ни стран­но, но по­сле пережитых мы­тарств, си­лы не поки­ну­ли его. Бы­лое уме­нье драть­ся поч­ти спас­ло Дже­ка: Поджа­рый взвыл, зали­зы­вая рану, а Облез­лый не дос­чи­тал­ся по­след­них зу­бов. Но волков бы­ло двое, и это ре­ши­ло исход дра­ки. Тя­же­ло ды­ша, они всё же под­мя­ли его под се­бя.
– От­не­сем в стаю, – ска­зал Хро­мой.
– А мо­жет, здесь и со­жрём? – спро­сил мо­ло­дой.
– Ну, что за нра­вы!.. – по­ка­чал го­ло­вой Об­лез­лый. – Где бы­лой патриотизм?! Где честь ро­да?!.. Вы, мо­ло­дые, пе­чё­тесь лишь о се­бе. А как же те ста­ри­ки, что уже не мо­гут вый­ти на тро­пу охо­ты? А на­ши зверёныши-сосун­ки?..
– Лад­но те­бе! – мах­нул ла­пой мо­ло­дой. – На­дое­ли поучения. В стаю – так в стаю.
Они с тру­дом, по оче­ре­ди, по­нес­ли его на спи­нах к Вол­чьей Поляне и бро­си­ли в яму, кото­рая пред­став­ля­ла со­бой глу­бо­кую ловуш­ку для са­мих же вол­ков, вы­ры­тую здеш­ни­ми еге­ря­ми. Зве­ри­ная тос­ка ох­ва­ти­ла Дже­ка. Злой, ужас­ный, ни­ко­му не нуж­ный, он лежал на ку­че опав­ших ли­сть­ев и в бессилии скрипел зу­ба­ми:
– Ни-чче-ей!..
Вол­ча­та, при­ню­хи­ва­ясь и кру­жа, с лю­бо­пыт­ст­вом заглядыва­ли к не­му. Вол­чи­цы же с нетер­пени­ем ожи­да­ли услов­но­го зна­ка Во­жа­ка, что­бы тут же на­бро­сить­ся на Дже­ка и ра­зо­рвать его на кус­ки. Они радо­ва­лись удач­ной охо­те сво­их со­брать­ев: уже не­сколь­ко дней стая го­ло­да­ла.
Од­на­ко Во­жак не спе­шил. Он был в рас­те­рян­но­сти, ибо не знал точ­но, кто у не­го в пле­ну, че­ло­век или волк. Мор­да оборотня чем-то на­по­ми­на­ла ему мор­ду соб­ст­вен­но­го деда, кото­ро­го ко­гда-то за­грыз­ли охот­ни­чьи со­ба­ки. Не­мно­го подумав, он ре­шил по­ка не тро­гать Дже­ка. Это ре­ше­ние вызвало недо­воль­ный ропот, но Сло­во Во­жа­ка бы­ло непререкае­мым. Вско­ре все, кто ещё мог хо­дить, от­пра­ви­лись на охоту. Возле ямы остались лишь волча­та да па­ра вол­ков, издыхающих под со­сной от го­ло­да и ста­рос­ти. Даже вол­чи­хи – и те бро­си­лись на по­ис­ки пи­щи.
Джек хо­ро­шо слы­шал, о чём го­во­ри­ли вол­ки. Ко­гда поч­ти все покину­ли ло­го­во, он встал на но­ги. Его го­ло­ва не­ожи­дан­но вы­су­ну­лась на­ру­жу, и волча­та от­ско­чи­ли от края ловушки. Они бы­ли та­кие забавные, что вдруг рас­сме­шили Джека. Изо­гнув спи­ны, как это делали взрос­лые вол­ки, вол­ча­та гроз­но фырчали и пы­та­лись ры­чать на страш­но­го пленника.
Вне­зап­но не­вда­ле­ке раз­дал­ся треск раз­ди­рае­мых кус­тов, и на поля­ну вышел бу­рый мед­ведь. Он был не­обы­чай­но худ, клочья ры­жей шер­сти торча­ли на нём в раз­ные стороны, голодный бе­зум­ный взгляд блу­ж­дал по поляне. Уви­дев застывших от стра­ха щенят, мед­ведь с диким рё­вом бросил­ся на них и ког­ти­стой ла­пой за­це­пил од­но­го малыша. Тот гром­ко за­во­пил, но бы­ло уже позд­но: тёп­лая ще­ня­чья плоть в мгно­ве­ние ока бы­ла ра­зо­рва­на и тут же от­прав­ле­на в клыкастую пасть. Ста­рые вол­ки, ле­жа­щие под сосной, мгновенно притво­ри­лись мёрт­вы­ми, а ос­таль­ные вол­ча­та, сбив­шись в ку­чу, завыли бла­гим ма­том на весь лес.
И Джек вдруг ре­шил­ся. Най­дя в се­бе ос­та­ток сил, он подтянул­ся ру­ка­ми за край ямы, под­прыг­нул и очу­тил­ся на­вер­ху – один на один с рассвирепевшим зве­рем, пасть ко­то­ро­го была в кро­ви. Тот, за­ви­дев оборотня, от удив­ле­ния встал на зад­ние ла­пы. Джек дос­тал из-за голе­ни­ща ры­бац­кий нож и, ни се­кун­ды не ко­леб­лясь, бро­сил­ся на Мед­ве­дя. Схват­ка бы­ла короткой: тот не ожи­дал сво­ей смер­ти и поэтому да­же не по­нял, что про­изош­ло. Его длин­ное не­ук­лю­жее те­ло рух­ну­ло на осеннюю зем­лю, и рёв из­ды­хаю­ще­го зве­ря ум­чал­ся под небеса. Два ста­рых Вол­ка с тру­дом разлепили ве­ки и ус­пе­ли толь­ко уви­деть, как человек-волк та­щит мед­ве­жье те­ло к краю ло­вуш­ки. Еще мгно­ве­нье – и оно очу­ти­лось в яме, где толь­ко что был оборотень.
Тя­же­ло ды­ша, Джек при­сел под де­ре­вом, при­сло­нившись к холодно­му ство­лу. Голо­ва кру­жи­лась от сла­бо­сти, а те­ло ны­ло от мед­вежь­их объ­я­тий. Не про­шло и ми­ну­ты, как заше­ле­сте­ли кус­ты, и на вол­чь­ей по­ля­не поя­ви­лась стая. Вол­ча­та бро­си­лись на­встре­чу, пере­би­вая друг дру­га и пла­ча об уби­том бра­те. Почу­яв за­пах кро­ви, и уви­дев Двуногого на сво­бо­де, вол­ки внача­ле реши­ли, что он вино­вен в смерти вол­чон­ка. Но ко­гда Во­жак выяснил, что слу­чи­лось на са­мом де­ле, принял решение:
– Ес­ли хо­чешь, мы бе­рём те­бя в свою стаю. С это­го ча­са ты будешь «равный сре­ди равных».
Об­лез­лый и Под­жа­рый пе­ре­ки­ну­лись хму­ры­ми взгля­да­ми: им яв­но это не понравилось, но сло­во Во­жа­ка бы­ло так же твёрдо, как сло­во Атама­на на пират­ском кораб­ле.

ПЕСНЯ ВОЛКОВ
С ро­ж­де­нья за­пре­ща­ли нам лю­бить.
Жес­то­ки­ми вол­ков учи­ли быть.
Вы­сле­жи­вать вра­га, то­чить клы­ки –
Нас это­му учи­ли ста­ри­ки.

Мы ве­рим толь­ко в не­на­висть и злость.
А жа­лость нам, вол­кам, – как в глотке кость!
Вот брю­хо мя­сом ближ­не­го на­бьём –
И на пи­ру кро­ва­вом за­по­ём.

Наш вой не­сёт­ся, на­го­няя страх
И на боль­ших до­ро­гах, и в ле­сах.
Эй, лю­ди, зве­ри! В по­лу­ноч­ный час
Вы бой­тесь храб­рых, силь­ных, ди­ких – нас!

Джек на­хо­дил­ся в стае уже не­де­ли две или три. Он исправно хо­дил с волка­ми на охоту. Ес­ли она ока­зы­ва­лась безре­зуль­тат­ной, – отправлял­ся по ночам в близ­ле­жа­щую дерев­ню, от­ку­да при­но­сил волкам кур и по­ро­сят. Ему бы­ло проще жить сре­ди вол­ков, чем сре­ди людей. Правда, до сих пор не лади­лись отно­ше­ния с Облезлым и Поджа­рым: все трое пом­ни­ли пер­вую встре­чу.
И вот од­на­ж­ды – в то ут­ро, ко­гда лорд Биг­бен­ский отправил­ся на по­ис­ки Чу­ди­ща – Джек, Облезлый и Под­жа­рый отпра­ви­лись на охоту…
Как толь­ко они вы­шли за пре­де­лы вол­чь­е­го ла­ге­ря, Джек сра­зу же был сбит с ног. Под­жа­рый, не меш­кая, про­ку­сил ему го­ле­ни­ще, а Облезлый мёртвой хват­кой вце­пил­ся в ру­ку, заслонив­шую гор­ло. Но в тот же миг вдале­ке за­тру­би­ли охотничьи ро­га и за­лая­ли псы. Джек крик­нул, что есть силы, на весь лес:
– Спа­си­те! Я зде-е-есь!!..
Вол­ки ото­ро­пе­ло от­ско­чи­ли в сто­ро­ну, об­лиз­ну­лись напосле­док и скрылись в кус­тах. Человек-волк ос­тал­ся ле­жать у хо­лод­но­го ру­чья, где и нашли его охо­тники лор­да Бигбенско­го…

Гла­ва три­на­дца­тая.
ПО­ГАС­ШИЙ КА­МИН

Том так и не по­ка­зал матери свою страш­ную на­ход­ку. Он знал, что пока она не потеря­ла на­де­ж­ду, та под­дер­жи­вает её. Но с то­го дня их дом стал ещё ти­ше. Был за­бро­шен игрушеч­ный флот, забыты шум­ные про­гул­ки к мо­рю. Це­лы­ми дня­ми маль­чиш­ка си­дел, запершись в сво­ей ком­на­те, и ни­ко­го не хотел видеть. Ко­гда мать уеха­ла по де­лам в Лондон (в Управление Британско­го Фло­та или нанес­ти оче­ред­ной ви­зит высокопоставлен­но­му вель­мо­же – что­бы тот по­мог в по­ис­ках му­жа), Том про­скольз­нул в ка­би­нет от­ца, ку­да обыч­но ему бы­ло входить за­пре­ще­но.
От­де­лан­ная мо­рё­ным ду­бом боль­шая свет­лая ком­на­та напоминала капитанскую каюту. Ши­ро­кое ок­но вы­хо­ди­ло на море, одну сте­ну за­кры­вал вы­со­кий – под са­мый потолок – шкаф с кни­га­ми по морепла­ва­нию, ро­ма­ны Валь­те­ра Скот­та и то­ми­ки сти­хов Ро­бер­та Берн­са. На дру­гих сте­нах в позоло­чен­ных рамках под стек­лом ви­се­ли офор­ты с изо­бра­же­ни­ем парусников. Ча­сы от­би­ва­ли ка­ж­дую чет­верть часа, на­по­ми­ная уда­ры кораель­но­го ко­ло­ко­ла.
Том сно­ва вспом­нил те ред­кие ве­че­ра с от­цом, ко­гда тот возвращал­ся из плава­нья. Капи­тан вер­тел боль­шой, фу­та три в диамет­ре, гло­бус, и крошечный па­рус­ник в его ру­ке по­ка­зы­вал морские пу­ти, по ко­то­рым плавала «Сан­та Мэй». А по­том отец уса­жи­вал сы­на в крес­ло и рас­ска­зы­вал свои уди­ви­тель­ные морские истории. В ка­ми­не, вы­ло­жен­ном из гру­бых прибреж­ных валунов, то­гда ве­се­ло треща­ли по­ле­нья, о чём-то выл в дымоходе ветер, огонь ос­ве­щал ли­ца от­ца и ма­те­ри, обнявших­ся в по­луть­ме.
Те­перь ка­мин стоял хо­ло­дным, за ок­ном звенело жар­кое ле­то, но То­му очень хо­те­лось те­п­ла от то­го ог­ня, ко­то­ро­го боль­ше ни­ко­гда не зажечь. Да и что ему было ос­ве­щать? Лишь пус­то­ту кабине­та. Да­же сверчок, ко­то­рый жил за ка­ми­ном, куда-то исчез...
С тех пор как мол­ча­ли­вый Том
Со­всем за­был про флот у взмо­рья,
Вверх дном был под­нят граф­ский дом:
Не за­бо­лел ли маль­чик ко­рью?
А мо­жет быть, упа­док сил
Вне­зап­но маль­чи­ка сра­зил?..
Бромс все по­зна­нья в ме­ди­ци­не
Те­перь на То­ма пе­ре­нёс.
Жа­лел его, по­рой, до слёз
И ус­по­каи­вал гра­фи­ню…
Од­на­ж­ды, чтоб не слы­шал Том,
Впол­го­ло­са ска­зал о том,
Что-де зве­ри­ная при­ро­да
Влия­ет вред­но на де­тей,
И бы­ло б луч­ше по­ско­рей
От­пра­вить Волка на сво­бо­ду.
А Джек был в го­ре­ст­ном смя­те­ньи:
Из-за его судь­бы ли­хой
Ос­тал­ся маль­чик си­ро­той!
И нет те­перь во­век про­ще­нья!

Не­сколь­ко раз Тому при­во­зи­ли при­гла­ше­ния: од­но – на день рожде­ния Бетси, до­че­ри ше­ри­фа, а два дру­гих – про­сто в гос­ти, но вся­кий раз он отказы­вал­ся от по­езд­ки, ссы­ла­ясь на пло­хое самочувствие. Хо­тя, ес­ли су­дить по его на­строе­нию, мож­но бы­ло и впрямь поду­мать, что он бо­лен. Доктор велел миссис Мэй за­нять­ся здо­ровь­ем сы­на: кор­мить буль­о­на­ми и фруктовыми пудин­га­ми, и да­вать по ут­рам ста­кан со­ка или мор­са из све­жих ягод.
Как-то раз Том но­чью вне­зап­но про­снул­ся. Свер­ху, со стороны черда­ка, до­но­си­лись за­вы­ва­ния, но это не был го­лос вет­ра в дымоходе. Мальчик привстал на лок­те и прислушал­ся: вой ста­но­вил­ся всё гром­че. В нём зву­ча­ла тос­ка и безысходность. По­стель Волка была пус­та. Том мет­нул­ся по лестнице на чер­дак. В рас­кры­той две­ри, что ве­ла на кры­шу, мер­ца­ли июльские звёз­ды. Том ти­хо под­нял­ся по шатким ступеням и вдруг уви­дел Вол­ка, си­дя­ще­го пря­мо на печ­ной трубе. Под­няв мох­на­тую мор­ду и обхватив се­бя ру­ка­ми, он выл на луну, слов­но про­ся у неё по­ща­ды. Ес­ли бы маль­чик прислушал­ся, то ра­зо­брал бы, сре­ди волчь­е­го пла­ча сло­ва:
– Бо­же! Пра­вед­ный Бо­же!.. Нет мне по­коя! Нет по­ка­я­ния! Раз­ве мож­но про­стить то­го, ко­му нет про­ще­нья?!.. Нель­зя, Госпо­ди! Ни­ко­гда, Гос­по­ди! Про­сти ме­ня, Том!..
– Эй! – ос­то­рож­но по­звал его маль­чик. – Пой­дем спать! Ты разбудишь весь дом!..
Но Волк не слы­шал. Гла­за его бы­ли при­кры­ты, он покачивал­ся из стороны в сто­ро­ну, слов­но се­дой дым над трубой.
Том, креп­ко за­жав ла­до­ня­ми уши, вбежал в свою ком­на­ту, бросился в постель и заплакал в по­душ­ку.
А к не­бу нё­сся от­ча­ян­ный вой:
– Бо­же! Пра­вед­ный Бо­же! Ты на­ка­зал ме­ня гро­мом Небесным! Мол­ни­ей взгля­да Твоего! Вол­чь­ей ли­чи­ной!.. Накажи Ге­ен­ной Огненной!..
Гла­ва че­тыр­на­дца­тая.
ВОЛ­ЧЬЯ ЯРМАРКА

Док­тор Бромс прие­хал из Кингс-Лин­на с хо­ро­ши­ми новостями: он догово­рил­ся с шери­фом, что в на­ча­ле ав­гу­ста – в день го­ро­да – и всю не­де­лю по­том на яр­ма­роч­ной площа­ди бу­дет де­мон­ст­ри­ро­вать­ся человек-волк. По это­му слу­чаю Бромс при­гла­сил Прези­ден­та Зоологи­че­ско­го Об­ще­ст­ва и коррес­пон­ден­тов мно­гих га­зет. А ещё он на­пи­сал лек­цию и сочи­нил ве­сё­лые куплеты. Од­на­ко, ис­пол­нять­ся они долж­ны бы­ли не от его име­ни, а от име­ни не­кое­го Мак-Клея (ибо доктора зна­ли ис­клю­чи­тель­но как серьёз­но­го человека).

ВОЛЧЬИ КУПЛЕТЫ 

Од­на­ж­ды к лор­ду Гле­ну в бу­рю
Явил­ся волк в овечь­ей шку­ре.
Но шку­ра та бы­ла гни­лой.
И – по­рва­лась! Хоть вол­ком вой!

Два ры­ба­ка: Финд­лей и Сал­ли –
Ко­го-то в мо­ре там спа­са­ли.
Им ока­зал­ся Волк Мор­ской.
О, Бо­же мой! Хоть вол­ком вой!

Од­на­ж­ды Ри­чард, Чарльз и Бил­ли
Гри­ба­ми вол­ка от­ра­ви­ли.
В ответ же, трав­леный и злой,
Съел всех тро­их. Хоть вол­ком вой!

Ста­руш­ка Мод из ягод вол­чь­их
Джем для гос­тей ва­ри­ла но­чью.
Но за клад­би­щен­ской сте­ной
Те­перь – од­на. Хоть вол­ком вой!

За­кон­чу я ку­плет смеш­ной –
Всё тем же: «Ну, хоть вол­ком вой!»
И как на этом све­те жить?
С вол­ка­ми быть – по-вол­чьи выть!

Го­род­скую пло­щадь заново вы­мос­ти­ли к случаю, по­кры­ли яр­кой крас­кой фа­са­ды близстоящих домов. На пло­ща­ди во­зоб­но­ви­лись давно забытые гулянья мо­ло­дых лю­дей и про­гул­ки ста­ри­ков, все только и го­во­ри­ли о предстоящем празд­ни­ке. Уже ста­ви­ли кругом увесе­ли­тель­ные ба­ла­га­ны и торговые лав­ки. Ве­сёлый пе­ре­стук молот­ков раз­бу­дил не­ко­гда сон­ный го­род. Уже продава­лись страш­ные вол­чьи мас­ки, вме­сти­тель­ные ко­пил­ки в ви­де вол­ка с раскры­той клыка­стой па­стью, смеш­ные игрушки-вол­ча­та и да­же книж­ки-сказ­ки «“Крас­ная Ша­поч­ка» и «Три по­ро­сен­ка» с яр­ки­ми ил­лю­ст­ра­ция­ми. Уже ши­лись костюмы и сби­ва­лись де­ко­ра­ции для куколь­но­го спектакля, в кото­ром бу­дет рассказано, как гла­си­ли афиши, «об ужасном, злом и ни­кем не лю­би­мом человек-волке»!
Уже стро­ил­ся в цен­тре пло­ща­ди боль­шой по­мост. На нём долж­на бы­ла раз­мес­тить­ся проч­ная же­лез­ная клет­ка с поднимаю­щим­ся занаве­сом.
Уст­рои­те­лем всех этих зре­лищ, как ни стран­но, стал сэр Ричард Биг­бен­ский. Лорд наде­ял­ся та­ким об­ра­зом за­гла­дить сквер­ный инцидент в Зам­ке, а по­се­му выпи­сал чек на ты­ся­чу фун­тов и взял на се­бя ре­ши­тель­но все ор­га­ни­за­ци­он­ные вопро­сы! Би­ле­ты раскупаись бы­ст­ро, хоть и стои­ли со­всем недё­ше­во: день­ги от выруч­ки долж­ны бы­ли пойти се­мье капита­на Гуля – ведь Управ­ле­ние Бри­тан­ско­го Флота так и не на­зна­чи­ло пенсию вдо­ве.
Итак, го­род го­то­вил­ся к празд­ни­ку. Да­же Ан­ни Литрс наварила несколь­ко бочек отмен­но­го яч­мен­но­го пи­ва.
 И ни­кто не знал, что гря­ду­щая ночь ра­зом пе­ре­черк­нёт все пла­ны глав­ных геро­ев повес­ти и бро­сит их в но­вый во­до­во­рот страш­ных собы­тий.
Гла­ва пят­на­дца­тая.
СТАРАЯ ПЕСНЯ
Ещё днём дво­рец­кий Чарльз, как все­гда, чих­нув де­ся­ть раз кря­ду, приметил из ок­на гос­ти­ной ни­ще­го, долгое время торчавше­го у каменной ограды. Вы­тя­нув го­ло­ву над замшелыми кам­ня­ми и бро­сая бы­ст­рые взгля­ды на ок­на особня­ка, тот что-то вы­смат­ри­вал и вынюхивал. Ви­ди­мо, рассчитывал на по­дая­ние. Дворец­кий ре­шил подать милостыню и, на­щу­пав в бо­ковом кар­ма­не мел­кую моне­ту, вышел к во­ро­там. Но ка­ко­во же бы­ло удивление Чарль­за, когда он обна­ру­жил, что за ка­лит­кой ни­ко­го нет: ни слева, ни спра­ва. Не вид­но бы­ло даже об­лач­ка пы­ли!
– Очень ми­ло! – недовольно про­бур­чал дво­рец­кий. – Вот и торопись после это­го с доб­ры­ми на­ме­ре­ния­ми! Нет, неда­ром я не выно­шу бро­дяг!..
Он вновь креп­ко за­пер ка­лит­ку на за­сов и на­пра­вил­ся к дому, хмуря брови, как Шериф Нот­тин­гэм­ский.
Впро­чем, Чарльз на­го­ва­ри­вал на са­мо­го се­бя: до­б­рее челове­ка не бы­ло на све­те. Вернув­шись в гос­ти­ную, он тут же за­нял­ся множеством не­от­лож­ных домаш­них дел и, к сожалению, по­за­был о незна­ком­це.

…В эту ночь Дже­ку не спа­лось. Он слу­шал ров­ное ды­ха­ние То­ма, в который раз переби­рал в па­мя­ти всю свою ник­чем­ную жизнь и уже не спраши­вал у Бога: «За что мне та­кое?»
Знал те­перь, по­че­му так на­ка­зан. На сво­ей шку­ре он должен был испытать всю боль и уби­тых и за­му­чен­ных по его при­ка­зу лю­дей. И лю­бую да­же са­мую му­чи­тель­ную смерть был го­тов при­нять без­молв­но и по­кор­но.
Но по­ка, при­го­во­рен­ный к Выс­шей ме­ре стра­да­ний, Джек дол­жен вымолить прощение у То­ма.
С той ми­ну­ты, как он вспом­нил все об Ар­ту­ре Гуле, – волк поклялся стать вер­ным стра­жем жиз­ни и по­коя его сы­на. Ночью и днём. Днём и ночью.

…Июльская ночь бы­ла душ­ной. Поч­ти все ок­на оставались распахнутыми настежь. Вне­зап­но под ок­ном послы­шал­ся ка­кой-то шорох…

Ко­гда про­хлад­ный лун­ный свет
Над до­мом раз­лил­ся и са­дом –
Чужой зловещий си­лу­эт
Пе­ре­мах­нул че­рез ог­ра­ду.

До­ж­дав­шись, по­ка лу­на на миг скро­ет­ся за об­ла­ка­ми, незваный гость пулей пе­ре­сёк лужай­ку пе­ред особ­ня­ком и, обо­гнув его, остановил­ся…

Под То­мом скрип­ну­ла кро­вать…
Джек стал ти­хонь­ко на­пе­вать
Слова стариной ко­лы­бель­ной.
И – под мо­тив вет­ров и скал –
Том сно­ва ров­но за­ды­шал,
Сжав кре­стик в ку­ла­ке на­тель­ный.

– Под кор­мою спит вол­на.
Над кор­мой плы­вет лу­на.
Всем на све­те но­чью све­тит оди­на­ко­во она.
Дрем­лют в шлюп­ке ры­ба­ки.
Спят на бри­ге мо­ря­ки.
Аль­бат­ро­сы спят и ры­бы, и мор­ские спят конь­ки.

Баю-ба­юш­ки, баю.
Хри­п­ло пес­ню я пою.
Пес­ню ко­ра­бель­ную.
Пес­ню ко­лы­бель­ную…

Лишь не хо­дят на по­стой:
Под­лость, Не­на­висть, Раз­бой.
Ведь для про­мыс­ла ли­хо­го – им по­ле­зен мрак ноч­ной.
Из-за них в но­чи не спать,
Глаз бес­сон­ных не смы­кать,
Чтоб маль­чиш­ку от раз­боя мне сте­речь-обе­ре­гать…

Баю-ба­юш­ки, баю.
Хри­п­ло пес­ню я пою.
Пес­ню ко­ра­бель­ную.
Пес­ню ко­лы­бель­ную…

Не­зна­ко­мец при­слу­шал­ся, за­тем дос­тал из-под рва­но­го плаща свёр­ну­тую в коль­цо верё­воч­ную ле­ст­ни­цу и, размахнувшись ею, набро­сил за­го­дя связан­ную пет­лю на крюк, вби­тый ря­дом с ок­ном (когда-то здесь висел фонарь). Дёр­нув не­сколь­ко раз за ко­нец верёвки, и убедив­шись в её надежности, Не­зна­ко­мец, слов­но па­ук, стал взби­рать­ся по отвес­ной сте­не, подтя­ги­ва­ясь все­го од­ной ру­кой и упираясь ногами. Тем не ме­нее, весь путь от зем­ли до ок­на был проделан им очень лов­ко.

Че­рез ми­ну­ту, по­лон сил,
На по­до­кон­ник он ступил,
В проёме чёрном поя­вил­ся,
Ху­дой и жут­кий, как ске­лет,
Не­слыш­но спрыг­нул на пар­кет
И – в Дет­ской Тома очу­тил­ся…

Од­на­ко не ус­пел Не­зна­ко­мец сту­пить и ша­гу, как на не­го тут же набросился человек-волк и, сбив с ног, на­ва­лил­ся всем те­лом.
– Джек… это я… – про­хри­пел не­зва­ный гость.
Волк, весь дро­жа от поч­ти за­бы­то­го ощу­ще­ния борь­бы, разжал запя­стья. Он всмотрел­ся в ли­цо Не­зна­ком­ца. Фальшивая бо­ро­да съеха­ла на­бок…
– Дик?!! – Джек уз­нал эту злоб­ную ух­мыл­ку.
Тот оск­ла­бил­ся:
– Так-то ты встре­ча­ешь гос­тя!..
– Гость вхо­дит в дверь! – рас­сви­ре­пел Волк. – К то­му же – не по но­чам!..
Од­но­ру­кий Дик ощу­пал свою шею и ска­зал:
– Сроч­ное де­ло, Джек! Да и не люб­лю я зван­ых ви­зи­тов. – Он повер­нул голо­ву к спяще­му То­му, убедился, что ­то­го не разбу­ди­ла корот­кая и бесшумная схват­ка, и сно­ва ух­мыль­нулся.
– Как ты на­шел ме­ня? – спро­сил его оборотень.
– Нет ни­че­го про­ще: все га­зе­ты пи­шут о ярмарке в Кингс-Лин­не, где главной досториме­ча­тель­но­стью бу­дет дву­но­гий волк. Вот я и смек­нул, что это ты!..
Од­ной ру­кой Джек тут же при­крыл ему рот, а дру­гой, схва­тив за шиворот, по­во­лок в даль­ний угол ком­на­ты и бро­сил на пол.
– Что за де­ло? – хо­лод­но по­ин­те­ре­со­вал­ся он, го­то­вый в лю­бой миг вновь на­бро­сить­ся на вра­га.
С тру­дом от­ды­шав­шись, Дик от­ве­тил:
– На­де­юсь, ты пой­мёшь ме­ня… Всё так пло­хо, что хоть волком вой!.. Про­сти… я не имел в ви­ду… При­шлось – не пове­ришь – затянуть поту­же пояс...
– Так бы сра­зу ска­зал, – ус­мех­нул­ся Джек и дос­тал из карма­на не­сколь­ко пен­ни. – Возь­ми и дуй от­сю­да!
На этот раз Дик не ух­мы­лял­ся.
– Дру­гой, мо­жет, и взял бы, но мне нуж­но ку­да боль­ше. И, желатель­но, золо­том.
– Так в чём же де­ло? – про­дол­жал из­де­вать­ся Джек. – Стань перед Лондон­ской тюрьмой! Не со­мне­ва­юсь, что твой вид лю­бо­го заста­вит су­нуть те­бе в ру­ку не мень­ше золо­то­го сове­ре­на.
Быв­ший боц­ман про­гло­тил и эту насмешку, лишь по­ка­чал голо­вой:
– Вот жа­лость! А я-то ду­мал, что встре­чу со­бра­та! Аяя­яй! Так и есть: болезнь основатель­но ­вы­вет­ри­ла твои моз­ги… Не­у­же­ли ты поза­был, как я учил те­бя жить?.. – спро­сил он проник­но­вен­но. – Как вме­сте празд­но­ва­ли по­бе­ды! Как де­ли­ли до­бы­чу?! Неуже­ли ничего не помнишь?!.. Вот так обида!.. За­быть на­ши песни, на­ши убий­ст­вен­ные ве­се­лья!..
Джек му­чи­тель­но за­скри­пел зу­ба­ми:
– Ес­ли бы я мог за­быть! Осо­бен­но то – по­след­нее…
Дик по­нял его по-сво­ему и за­то­ро­пил­ся оп­рав­дать­ся:
– Не смот­ри на ме­ня так… Пе­ред то­бой я чист. Я не отправил тебя на тот свет, хо­тя, по­верь, бы­ло очень не­лег­ко оста­вить жить Кровавого Дже­ка. Ты же пом­нишь нашу команду: сплошные убий­цы и подон­ки!.. Они и ме­ня заста­ви­ли бежать с кораб­ля… Как кры­су!.. – Он скор­чил глу­пую гри­ма­су. – Подайте быв­ше­му пи­ра­ту! При­юти­те бывше­го па­ла­ча!.. – Дик нервно рассмеял­ся: – Да, я па­лач! И не отрицаю это­го! Мои ру­ки в кро­ви по ло­коть! Но ты, Ог­ры­зок, ку­да опасней! Пото­му что те­перь хо­чешь быть чис­тень­ким! Нет! Не вый­дет! Ка­ж­до­го из нас ждёт своя участь. Ко­го – ви­се­ли­ца, ко­го – каменоломня, ко­му вы­рвут язык, а кому и го­ло­ву от­рубят!.. А всё-та­ки я благо­да­рен (ко­му вот толь­ко – Бо­гу или Дья­во­лу?), что мы оба с тобой родились в ру­баш­ках. Да-да! Оба! И, заметь, – не в смирительных!.. Ну, доволь­но раз­мол­вок!.. К делу! – И он вновь обернул­ся к спя­ще­му То­му: – Хоро­ший маль­чик!.. Зна­ешь, Джек, какой толк в та­ких лю­дях, как твоя графи­ня?.. – Дик ухмыль­нул­ся во весь рот. – Ты у не­го теперь в нянь­ках, что ли? Это очень кста­ти! – Он присталь­но всмот­рел­ся в ли­цо То­ма. – Ишь, гладкий ка­кой!
– Что ты за­ду­мал? – встре­во­жился Джек.
– Хо­чу ку­пить ко­рабль. Мне на­дое­ла су­ша! Так же, как и тебе, Атаман.
– А день­ги?!
Дик без­звуч­но рас­сме­ял­ся и кив­нул на То­ма.
– Что?! – Джек вне­зап­но по­нял. – По­хи­ще­ние?!
– Точ­но! – в вос­тор­ге от соб­ст­вен­ной за­теи про­шеп­тал Дик. – Думаю, леди Гуль выложит за един­ст­вен­но­го сы­нка при­лич­ный ­куш. Осо­бен­но теперь, ко­гда она по­те­ря­ла мужа… По­мо­ги мне, Джек. Я обе­щаю взять те­бя в до­лю. Купим ко­рабль, и бу­дем пла­вать, как прежде. Ря­дом в ро­ще ждёт повоз­ка. Со­гла­шай­ся! Я да­же на­шёл од­но­го ле­ка­ря, который вер­нёт те­бе чело­ве­че­ский об­лик. Но… сто­ить это бу­дет недёше­во… Так что, видишь: нам обо­им вы­год­на эта сделка. Ну, как? По ру­кам?!
– По го­ло­ве! – И Джек что есть си­лы уда­рил Ди­ка.
Тот, из­ры­гая про­кля­тья, на­щу­пал за пла­щом нож и, молниенос­но вскочив, бро­сил­ся на вол­ка.
Лун­ный свет за­кру­жил­ся пе­ред Джеком, под ве­ки вплыл зло­ве­щий кор­вет с воронёными па­ру­са­ми, и его соз­на­ние заволокло ды­мом…
Том вне­зап­но про­снул­ся от шу­ма и уви­дел, как сверк­ну­ло лез­вие но­жа, а Джек упал. У маль­чи­ка пе­ре­хва­ти­ло ды­ха­ние. Он не ус­пел даже вскрик­нуть, ко­гда од­но­ру­кий убий­ца схва­тил его в охап­ку и засунул в рот кляп. Том отча­ян­но со­про­тив­лял­ся, но Од­но­ру­кий обладал дья­воль­ской си­лой. Помо­гая се­бе культей ут­ра­чен­ной ру­ки, он лег­ко свя­зал мальчи­ка и за­тол­кал его в огром­ный за­плеч­ный мешок. Боль­ше Том уже ни­че­го не увидел.
Что­бы за­дер­жать воз­мож­ных пре­сле­до­ва­те­лей, Дик из­нут­ри за­пер дверь Детской. Потом за­ки­нул дра­го­цен­ную по­кла­жу себе на спи­ну, вско­чил на поо­кон­ник и бы­ст­ро спус­тил­ся вниз. Бро­сив ка­нат на крюке, он пе­ре­мах­нул че­рез ог­ра­ду и по­бе­жал к со­сед­ней ро­ще. Еще ми­ну­та – и за­сту­ча­ли копыта, завизжали ко­лё­са. По­хи­ще­ние состоялось.
А дом без­мя­теж­но спал. И ку­че­ру Гер­бер­ту, ко­то­рый по­том расскажет об этом, снил­ся стран­ный сон: буд­то го­нит­ся он на сво­ей ка­ре­те за Чёр­ным Дили­жан­сом. И не по пыльной дороге, а по мо­рю!..
Гла­ва ше­ст­на­дца­тая.
ОБОРОТЕНЬ ИДЁТ ПО СЛЕДУ

...Нам сны При­ро­дою да­ны.
В них – уте­ше­нье и тре­во­га.
Те ж кто из нас не ви­дит сны,
На­вер­но, – под за­щи­той Бо­га.
За­чем им тайна, трепет, страх
И – пробужде­ние в сле­зах?
Я так лю­бил во снах ле­тать! 
Хоть мо­жет это и не­ле­по.
Но нын­че – ста­рая кро­вать
И воз­раст не пус­ка­ют в не­бо.
Цвет­ные сны мои, о, где вы?!
У се­рой жиз­ни на краю
Уже дав­но я не пою
Сти­хов душев­ные на­пе­вы.
…Мне снил­ся Пуш­кин в этот раз.
Смешно ду­ра­чась, как мальчиш­ка,
На­шёп­ты­вал мне пре­лесть фраз
Из не­на­пи­сан­ной им книж­ки!
И, улы­ба­ясь чуть хит­ро,
Да­рил гу­си­ное пе­ро!..
Ви­та­ют ду­хи на­ших пред­ков
Сво­бод­ней мыс­ли, лег­че птиц.
Лишь ме­ж­ду строк моих страниц –
Всё ру­ка­ва Его жи­лет­ки…

Той но­чью, ко­гда по­хи­ти­ли То­ма, мис­сис Мэй так­же уви­де­ла странный сон: ле­тят они ночью с сы­ном над Анг­ли­ей, и вдруг пря­мо на них с не­ба срыва­ет­ся звез­да. Мать увернулась, сын же не ус­пел это­го сде­лать и, сби­тый звез­дой, кам­нем упал вниз. Ко­гда Мэй Гуль коснулась но­га­ми зем­ли и подбежа­ла к лежа­ще­му без дви­же­ния Томуу, он был уже мёртв! Гра­фи­ня закри­ча­ла от ужа­са и про­сну­лась от собст­вен­но­го кри­ка…

Свечу полночную за­жгла...
При­слу­ша­лась… Ей бы­ло зябко,
И ны­ло серд­це… Ут­ра мгла
В окне ви­се­ла серой тряп­кой…

Вна­ча­ле ле­ди Гуль от­не­сла кош­мар­ное ви­де­ние на счёт ду­хо­ты. Од­на­ко, с каж­дым мгновень­ем, тре­во­га рос­ла, охватыва­ла всё больше… На­бро­сив халат, мать по­бе­жа­ла в Детскую. Ком­на­та оказалась за­пер­той из­нут­ри. Обеспо­ко­ен­ная гра­фи­ня по­сту­ча­лась. Вначале ти­хо, за­тем всё гром­че и громче. Стук на­де­лал мно­го шу­ма. При­бе­жа­ли Чарльз и ку­чер Гер­берт, по­том со­бра­лись поч­ти все слу­ги. Со­об­ра­зив, в чём де­ло, ку­чер, не дожида­ясь при­ка­за, ки­нул­ся за топором. Дверь взло­ма­ли.
По­стель То­ма бы­ла пус­та. На по­лу в кро­ва­вой лу­же ле­жал человек-волк, поч­ти не пода­вая при­зна­ков жиз­ни.
Все с тре­во­гой смот­ре­ли на хо­зяй­ку, ожи­дая об­мо­ро­ка или хо­тя бы кри­ка с заламыванием рук. Но она бы­ла силь­ной – жена ка­пи­та­на Арту­ра Гуля – толь­ко слов­но ока­ме­не­ло бледное ли­цо.
– За док­то­ром! – от­да­ла она при­каз, и ку­че­ра – слов­но волной смыло.
Мэй по­до­шла к рас­пах­ну­то­му ок­ну, вы­гля­ну­ла и тут за­ме­ти­ла болтающий­ся на крю­ке канат. Чарльз вы­су­нул­ся в окош­ко вслед за ней.
– Ты ни­че­го не ви­дел? – спро­си­ла она пре­ры­ваю­щим­ся го­ло­сом (ей все труд­нее станови­лось скры­вать свое вол­не­ние).
– Нет, мэм, – от­ве­тил дво­рец­кий. – Впро­чем, оши­вал­ся тут один бро­дя­га. По­том, правда, ис­чез – как сквозь зем­лю провалил­ся… Боже! Не­у­жто он?! Теперь я по­ни­маю: он всё что-то вы­смат­ривал да вынюхи­вал!... А я ещё хотел по­дать ему шил­линг! Он был однорукий, с не­чеёса­ной бо­ро­дой. – Дворецкий повторил: – Ни­ко­гда не ви­дел столь непри­ят­но­го существа!
– Зай­мись вол­ком, – ска­за­ла гра­фи­ня. – Он ис­те­ка­ет кровью.
Чарльз, не те­ряя вре­ме­ни, умело про­мыл вол­чью ра­ну и нало­жил по­вяз­ку, по­ку­да слуги впол­го­ло­са об­су­ж­да­ли ужас­ное со­бы­тие. Волк по­те­рял мно­го кро­ви, но ра­на, по-види­мо­му, не бы­ла смер­тель­ной. Когда при­был Бромс, он влил в пасть зве­рю це­леб­ную микстуру и похва­лил Чарль­за за ве­те­ри­нар­ное искус­ст­во. За­тем, все­рьёез высказав тре­во­гу за здо­ро­вье леди Гуль, посоветовал ей не­мед­лен­но лечь в по­стель и при­нять на­стой­ку из валериановых ка­пель.
Графиня воз­му­щён­но от­ка­за­лась:
– По­хи­ти­ли мое­го сы­на, доктор! А я бу­ду безмятежно спать?!.. Сию же ми­ну­ту еду к Ше­ри­фу!.. На­до разы­скать пре­ступ­ни­ка.
– Я знаю имя зло­дея… – раз­дал­ся сла­бый го­лос Вол­ка. С тру­дом – но он уже стоял на но­гах. – К зав­тра­ку не обе­щаю, но к обе­ду ждите ва­ше­го сы­на, мэм!..
Док­тор Бромс ни­чем не выка­зал удив­ле­ния и лишь воскликнул:
– Это – бла­го­род­но! Но как вы от­пра­ви­тесь в та­ком ви­де?! Ва­ша ра­на опасна.
– Не опас­ней ме­ня са­мо­го, док! – Зверь на мгно­ве­нье оска­лил клыки от боли. – Ни­кто, кро­ме ме­ня не спа­сет То­ма. По­хи­ти­тель – дьяволь­ски хи­тёр!.. Не бой­тесь! На мне всё зажи­вёт, как на вол­ке! Лучше утешь­те ле­ди.
– То­гда возь­ми­те мой плащ и шля­пу, – Бромс помог волку одеться, своими руками возможно лучше прикрыв звери­ную личину.
– Бла­го­да­рю, – сказал Джек, вы­хо­дя, хромая, из ком­на­ты.

На побережье раз­го­ра­лось ут­ро…
Си­лы у Дже­ка при­ба­ви­лись – то ли от це­леб­ной на­стой­ки, то ли от яростно­го же­ла­ния спа­сти То­ма. Что­бы ни­ко­го не напугать сво­им видом, он про­ди­рал­ся че­рез кус­ты. Ко­гда дорога пус­то­ва­ла, Джек бежал по ней, опустив го­ло­ву к земле и втя­ги­вая ноздря­ми воз­дух.
Его обо­ня­ние дав­но уже обо­ст­ри­лось до вол­чь­е­го. Сна­ча­ла все запа­хи пута­лись, раздра­жа­ли. Джек лишь не­дав­но стал их распознавать.

И вдруг – на сби­той мос­то­вой
Он за­пах уло­вил морской.
Сле­ды про­ехав­ших ко­лёс
Ве­ли впе­рёд, за­тем – на­пра­во,
От мо­ря, к морю, под от­кос,
Минуя камни, пни, ка­на­вы.
И на раз­вил­ке трёх дорог
Джек тон­кий различил ды­мок…

Дым шел из тру­бы та­вер­ны «При­ют под за­бра­лом». Джек подбежал побли­же. Так и есть! За­пах мо­ря уси­лил­ся.
Взгляд Вол­ка при­влек­ли плот­но за­на­ве­шен­ные ок­на вто­ро­го эта­жа, где сда­ва­лись ком­на­ты: «При­ют под за­бра­лом» был ещё и по­стоя­лым дво­ром.
Джек спря­тал­ся за де­ре­вом и стал ждать удоб­но­го мо­мен­та, что­бы вой­ти внутрь, не при­вле­кая к се­бе вни­ма­ния.


Три пе­ту­ха кич­ли­вый спор
Ве­ли про знат­ность их по­ро­ды.
Слу­жан­ка, вы­бе­жав во двор,
Черп­ну­ла из ко­лод­ца во­ду.
Ка­ре­та с важным ге­не­ра­лом
Здесь про­ка­ти­ла. А за ней –
Вла­де­лец берк­шир­ских сви­ней
При­вёз би­дон с от­лич­ным са­лом.
Два зна­ме­ни­тых ры­ба­ка
На­ве­да­лись гуль­нуть слегка.
Мат­ро­сы, все в пы­ли до­рож­ной,
За­шли, гор­ла­ня на хо­ду…
Ре­шив, что ждать не­вмо­го­ту,
Джек вы­шел к до­му ос­то­рож­но.

…А что же Том? Мы от не­го
Свер­ну­ли в сто­ро­ну не­мно­го…
Звезда тревож­ная его
Го­рит по­ка что, сла­ва Бо­гу!
По­ка де­сят­ка три ша­гов
Осталось Вол­ку до по­ро­га –
Сре­ди бро­дяг и мо­ря­ков
Не­зри­мо по­си­дим не­мно­го.
Там хоть и дым­но, но те­п­ло.
Узнаем, что про­изош­ло!..

Гла­ва сем­на­дца­тая.
ПИСЬ­МО

Не­сколь­ко ча­сов на­зад к та­вер­не подъ­е­хал Од­но­ру­кий Дик.
Еще в эки­па­же он сбро­сил с се­бя ни­щен­ские об­нос­ки и теперь выгля­дел бога­тым и респек­та­бель­ным джен­тль­ме­ном.
Хо­зя­ин та­вер­ны встре­тил его с радо­стью и поч­те­ни­ем и был очень доволен щед­рой пла­той по­сто­яль­ца. Од­на­ко, насторожил­ся, когда тот, заплатив за овес для ло­ша­дей и за две просторные ком­на­ты, по­нёс свой мешок на второй этаж – стран­ная кладь странно шеве­ли­лась. Как законопослуш­ный гра­ж­да­нин, Хо­зя­ин обя­зан был сооб­щить о своих подозрени­ях вла­стям, но зо­ло­тые со­ве­ре­ны, что опус­тил в его кар­ман странный однорукий джен­тль­мен, за­кры­ли ему на всё – и рот, и гла­за.
По­ста­вив на стол под­свеч­ник с тре­мя све­ча­ми, Хозяин по­же­лал Ди­ку при­ят­но провести вре­мя в «При­юте под за­бра­лом» и поинтересовал­ся, бу­дет ли тот зав­тра­кать в столь ран­ний час. На что быв­ший боц­ман от­ве­тил отказом, за­то по­про­сил пе­ро, чернильни­цу и бу­ма­гу.
– Ес­ли вам нуж­но от­пра­вить пись­мо, – по­кло­нил­ся ему Хозяин тавер­ны, – то поторопи­тесь: поч­то­вая ка­ре­та вот-вот от­пра­вит­ся в путь.
– За­дер­жи­те её. Я за­пла­чу! – рас­по­ря­дил­ся Од­но­ру­кий Дик.
Спус­тя ми­ну­ту слу­жан­ка при­нес­ла чер­ниль­ни­цу с пе­ром и несколько листков почтовой бумаги. За­пе­рев за ней дверь, Дик вы­сво­бо­дил из меш­ка То­ма, но не спе­шил развя­зы­вать его. Он лишь от­нёс маль­чиш­ку в дру­гую ком­на­ту и бро­сил на кро­вать.
– Будь ­тер­пелив, Ог­ры­зок, – ска­зал боцман. – Как толь­ко твоя мама­шка узна­ет о мо­ей прось­бе, она жи­во ос­во­бо­дит те­бя. Так что веди се­бя ти­хо – и к вече­ру бу­дешь до­ма. А пикнешь, – при­гро­зил он, – за­ду­шу, как ко­тён­ка!
Том ду­мал о ма­те­ри и Вол­ке.
Од­но­ру­кий боц­ман сел за стол в боль­шой ком­на­те и, обмакнув перо в чер­ниль­ни­цу, стал то­ро­п­ли­во пи­сать:

«Дос­точ­ти­мая гра­фи­ня Мэри!
Хо­чу, в пер­вых же стро­ках мое­го пись­ма, по­ра­до­вать Вас: Ваш сын – То­мас Гуль – жив и здо­ров! Од­на­ко, серд­це моё разры­ва­ет­ся на час­ти, ко­гда я ви­жу его гла­за, пол­ные слёз. Поэто­му, не­мед­ля при­ез­жай­те за маль­чи­ком.
Ду­маю, что пла­та за мою не­ус­тан­ную за­бо­ту о Вашем ребён­ке не будет для Вас слиш­ком обременитель­ной: я прошу все­го-то од­ну ты­ся­чу золотых!
Жду Вас се­го­дня же с день­га­ми в та­вер­не «При­ют под забралом», одна­ко, предупре­ж­даю: ес­ли произойдёт ка­кая-нибудь замин­ка, или Вы, глубокочти­мая графи­ня, обратитесь в по­ли­цию, – Ваш сын уже к ве­че­ру бу­дет для Вас по­те­рян навсегда!..
Пи­шу эти стро­ки, об­ли­ва­ясь сле­за­ми со­стра­да­нья к маленько­му Томми, и прошу: будь­те благоразумны и ми­ло­серд­ны! Он ещё так ма­л!
При­ми­те за­ве­ре­ния в мо­ем со­вер­шен­ней­шем почтении –
Ри­чард УАН­ХЭНД.
28 ию­ля 1839 го­да, Бред­стон, та­вер­на «При­ют под забралом».

Од­но­ру­кий Дик за­кле­ил кон­верт и пе­ре­дал пись­мо сопроводи­те­лю почтовой ка­ре­ты, ко­то­рый не­мед­лен­но помчался дос­та­вить его по адре­су, так как ему была обе­ща­на щед­рая пла­та за ско­рость.
За­ка­зав се­бе и То­му зав­трак, хит­рый боц­ман уже предвкушал удовольствия, ко­то­рые сулит ему гря­ду­щее в скором вре­ме­ни богатство. Ему ме­ре­щил­ся новый фре­гат, а шуршание мы­шей по углам комнаты на­по­ми­на­ло шур­ша­ние бумаж­ных купюр. В ка­кой-то миг он даже пожалел, что запро­сил мень­ше, чем сле­до­ва­ло, но тут же при­ки­нул, что и на эту сумму мож­но купить фре­гат и нанять целую ко­ман­ду.
Ко­гда слу­жан­ка при­нес­ла зав­трак, он вна­ча­ле по­ел сам, и лишь потом отнёс еду То­му. Од­на­ко маль­чик от всего отказался.
Это ра­зо­зли­ло Од­но­ру­ко­го Ди­ка.
– Ну, как зна­ешь, – бро­сил он. – В та­ком слу­чае, не получишь и обе­да. Тем бо­лее, что ужи­нать, я на­де­юсь, всё равно бу­дешь до­ма.
Потом он плюхнулся на кровать и тут же захрапел, ино­гда почёсыва­ясь во сне от укусов ле­ни­вых и жир­ных кло­пов…

...По­лу­чи­в пись­мо из та­вер­ны, графиня Мэри не по­те­ряла самообла­да­ния. Несмотря на угрозы, она не­мед­ля со­бра­лась к ше­ри­фу. Спус­тя пять ми­нут, ку­чер Гер­берт уже запрягал коней.
Шери­фа на мес­те не оказалось, но мис­сис Гуль, как и все, зна­ла, что делами в городе заправ­ля­ет его же­на.
Мис­сис Фан­ни Гор­дон не бы­ла склон­на дра­ма­ти­зи­ро­вать со­бы­тия. Она тут же взя­ла инициа­ти­ву в свои креп­кие маленькие руч­ки, и вскоре две полицей­ские ка­ре­ты с де­ся­тью по­лис­ме­на­ми и пя­тью констеб­ля­ми мча­лись к та­вер­не.
Джек в это вре­мя, низко опус­тив голову и прикрываясь полами шляпы, дав­но уже сидел в «Приюте под забралом» за самым даль­ним сто­лом.
В цен­тре за­ла раз­да­ва­лись вос­тор­жен­ные и удив­лён­ные восклицания тех, кто впер­вые слу­шал рас­сказ ры­ба­ков о встрече с чудо­ви­щем. На этот раз оно бы­ло уже вы­со­той под не­бе­са и но­си­ло две­на­дцать ог­не­ды­ша­щих го­лов. Са­мое удиви­тель­ное: чем боль­ше рыбаки вра­ли, тем тес­нее их облепляли любопыт­ные по­се­ти­те­ли и посто­яль­цы.
Хо­зя­ин заведения только ра­до­вал­ся: бла­го­да­ря их россказням, мес­та за сто­ла­ми почти ни­ко­гда не пустовали.
Джек исподлобья осматривался, ли­хо­ра­доч­но сооб­ра­жая, где следу­ет искать мальчика.
Все сте­ны та­вер­ны бы­ли уве­ша­ны ме­ча­ми и саб­ля­ми, кинжа­ла­ми и шпага­ми. Здесь кра­со­ва­лись але­бар­ды, берды­ши, бу­ла­вы, бое­вые моло­ты и да­же ду­би­ны. В тесных коридо­рах ви­се­ли шле­мы и щи­ты, а так­же панци­ри, ла­ты и тур­нир­ные дос­пе­хи. На вто­ром эта­же располага­лось стрел­ко­вое оружие, на­чи­ная от стрел с ка­мен­ны­ми или костя­ны­ми на­ко­неч­ни­ка­ми. Тут были лу­ки, пра­щи и ар­ба­ле­ты, мушкеты, украшен­ные че­кан­кой и эмалью, пис­то­ли и ар­ке­бу­зы.
Сло­вом, это был на­стоя­щий Му­зей Оружия.
Сам лорд Биг­бен­ский два­ж­ды пред­ла­гал Хозяину та­вер­ны хорошую це­ну за коллекцию, объясняя ему, что За­мок – единственное дос­той­ное ме­сто для та­ко­го собрания. Но тот и слу­шать не хо­тел.
Волк вы­шел из-за сто­ла, под­нял­ся на вто­рой этаж и очутился в кори­до­ре, кото­рый рас­хо­дил­ся от ле­ст­ни­цы в две сто­ро­ны. Джек напра­вил­ся вле­во, приню­хи­ва­ясь к ка­ж­дой двери. Но на этой половине оби­та­ли не­зна­ко­мые запа­хи… Тогда он за­спе­шил в противопо­лож­ную сто­ро­ну. Пер­вая же дверь от лестни­цы впра­во оказа­лась имен­но той две­рью. Джек снял со сте­ны старин­ный шлем с за­бра­лом и на­дел его, с тру­дом втис­кивая в же­лез­ный клюв шле­ма волчью мор­ду. Затем вы­брал шпа­гу с ажур­ной гар­дой и ост­рый кинжал. Экипи­ро­ванный та­ким об­ра­зом, он не­сколь­ко раз по­сту­чал­ся в дверь, за ко­то­рой нахо­дил­ся Том.
Гла­ва во­сем­на­дца­тая.
УЗЕЛ РАЗРУБЛЕН

Од­но­ру­кий Дик ви­дел чу­дес­ный сон: се­бя на ка­пи­тан­ском мос­ти­ке новень­ко­го, только что спущенного со ста­пе­лей фрегата. И па­лу­ба, и штурвал – из чисто­го зо­ло­та, а на серебря­ных мачтах туго надувались ветром шёлковые пару­са. Вы­кра­сить па­ру­са в чёр­ный цвет Дик во сне от­ка­зал­ся: он ре­шил внести изменения в Пра­вила Пират­ско­го Кодекса.
Сам Ко­декс был со­чи­нён, как ут­вер­жда­ет ле­ген­да, то ли самим Голиафом, то ли Летучим Гол­ланд­цем. Кто его вы­ду­мал на са­мом деле – неиз­вест­но, но тот, кто это сде­лал, несомненно, об­ла­дал пират­ским да­ром сти­хо­сло­же­ния.
Я пред­ла­гаю лишь не­боль­шой от­ры­вок из Гла­вы их За­ко­нов:

СВО­ИМ ЗЛО­ДЕЙ­СТ­ВАМ СЧЁТ ВЕ­ДИ.
НАД СЛА­БЫ­МИ ПО­БЕ­ДУ ПРАЗД­НУЙ.
БУДЬ ХИТ­РЫМ. ПЬЯН­СТ­ВУЙ И К­РА­ДИ.
БЕС­ЧИН­СТ­ВУЙ В ЕРЕ­СИ, В СО­БЛАЗ­НАХ.
НЕ ПО­ЧИ­ТАЙ ОТ­ЦА И МАТЬ.
ВРА­Ж­ДУЙ. ЗА­ВИ­ДУЙ. С БЛИЖ­НИМ ССОРЬ­СЯ.
ЗНАЙ ТОЛЬ­КО – МСТИТЬ И УБИ­ВАТЬ.
НЕ­ВИ­ННЫХ КРОВЬ ПРО­ЛИТЬ НЕ БОЙ­СЯ!
И ГЛАВ­НЫЙ НЕ ЗА­БУДЬ СО­ВЕТ:
ВОЗ­НЕ­НА­ВИДЬ ВЕСЬ БЕ­ЛЫЙ СВЕТ!

В ос­таль­ных гла­вах го­во­ри­лось о пи­рат­ских обя­зан­но­стях, о пыт­ках и каз­нях побеждён­ных, а так­же о пи­рат­ском бы­те.
В ча­ст­но­сти, в пя­той гла­ве «О сна­ря­же­нии» – бы­ло запреще­но выхо­дить в мо­ре под белы­ми па­ру­са­ми. Од­на­ко, сам Ко­декс, написанный, чёрт зна­ет, в ка­кие вре­ме­на, яв­но устарел. Пла­вать в море под чёр­ны­ми па­ру­са­ми бы­ло теперь небезо­пас­но.
На­сту­па­ла по­ра, ко­гда Зло стремилось скрыть­ся под благопристойной мас­кой.
Итак, во сне Од­но­ру­кий Дик пра­вил соб­ст­вен­ным фрегатом…
Как вдруг его боц­ман, по­хо­жий на Дже­ка, вы­ско­чил из трюма и с кри­ком: «Сви­стать всех на­верх!», – очу­тил­ся ря­дом с ним.
«Что стряс­лось?!» – спро­сил его Дик.
«Пробои­на!» – от­ве­тил бе­лый, как паруса, боц­ман.
«Ерун­да! – гру­бо одёр­нул его Дик. – За­дра­ить лю­ки и никого не выпускать на­ру­жу!»
«Но, сэр! – удив­лён­но вос­клик­нул боц­ман. – Там лю­ди, и они захлебнутся».
«Там не лю­ди, а мор­ские бро­дя­ги!» – ус­мех­нул­ся во сне Дик, задви­гая щекол­ды на люках…
За­пер­тые мат­ро­сы стали ­колоти­ть изнутри.
Стук был гром­кий и не­скон­чае­мый.
Дик про­бо­вал за­крыть един­ст­вен­ной рукой то од­но ухо, то дру­гое, но стук не прекращал­ся. Он бил ему в го­ло­ву, сту­чал в ду­шу, рвал­ся в серд­це, и – Дик про­снул­ся!..
Сту­ча­ли на­яву – в дверь.
Он вско­чил с по­сте­ли, вы­та­щил из-за поя­са пис­толет, осторож­но спросил:
– Кто там?!..
– Я – бед­ный Сэм! – от­ве­тил стран­ный го­лос, слов­но доносящий­ся из метал­ли­че­ско­го же­ло­ба. – Твой ста­рый приятель по служ­бе.
– Не знаю я ни­ка­ко­го Сэ­ма! – Дик не­до­воль­но по­вы­сил голос.
За две­рью раз­дал­ся ехид­ный сме­шок:
– Ты стал за­быв­чи­вым!
– Ва­ли от­сю­да! – взо­рвал­ся Од­но­ру­кий пи­рат. – Ни­ко­гда у ме­ня не бы­ло та­ких дружков!!!
Го­лос за две­рью тя­же­ло вздох­нул:
– Про­сти­те, су­дарь!.. Вид­но, бес по­пу­тал… А мо­жет, вы, знае­те, где остано­вил­ся мой при­ятель?..
– Не знаю! Пшёл от­сю­да! – за­кри­чал Дик. – Или я по­зо­ву хо­зяи­на!
– Ухо­жу-ухо­жу, ва­ша ми­лость! – по­спеш­но ска­зал го­лос. – Вот толь­ко спря­чу кошель поглубже…
– Что за ко­ше­ль?.. – за­ин­те­ре­со­вал­ся Дик.
– С золотом, сэр, – сми­рен­но от­ве­тил го­лос за две­рью. –  Мне было поруче­но од­ним на­шим общим знако­мым после его смер­ти, разделить их с мо­им дру­гом.
– Эй, а как зва­ли то­го зна­ко­мо­го?! – тон Боц­ма­на тут же стал миролюбивым.
– Кри­вой Билл, ва­ша ми­лость. Мы про­пла­ва­ли с ним на кор­ве­те не один год.
– По­стой! – крик­нул Дик че­рез дверь и рас­пах­нул её настежь. – Я вспомнил те­бя, Сэм!
На по­ро­ге сто­ял не­уз­нан­ный – бла­го­да­ря пла­щу и шле­му – Джек.
– Вхо­ди сме­лее! И про­сти, что не уз­нал сра­зу!.. Как же я рад те­бе, приятель!..
Джек во­шёл и ог­ля­дел­ся: То­ма не бы­ло видно.
То­гда он ре­ши­тель­но пере­сёк ком­на­ту и на­пра­вил­ся к закры­той две­ри, ведущей в другое помещение.
– Эй! Ту­да нель­зя! – встре­во­жился Дик.
Он ки­нул­ся следом, что­бы со­хра­нить свою тай­ну от незвано­го гостя, но тот уже с силой рас­пах­нул дверь но­гой и нашёл мальчика.
Од­ним дви­же­ни­ем кинжала Джек рас­сёк ве­рёв­ки на те­ле То­ма. Только потом снял с се­бя шлем.
– Джек?!.. – про­хри­пел в изум­ле­нии Од­но­ру­кий Боц­ман. – Ты… жив?!..
– Жи­вё­хо­нек! – ус­мех­нул­ся волк. – Уж про­сти, что ввел в рас­ход с мои­ми по­мин­ка­ми.
– Всё вы­шло так глу­по… – про­ле­пе­тал Дик. Его гла­за трусли­во забе­га­ли из сто­ро­ны в сто­ро­ну.
– Вста­вай, – лас­ко­во ска­зал Джек То­му и по­мог ему поднять­ся.
– По­стой! – стал уго­ва­ри­вать Вол­ка Дик. – С ми­ну­ты на ми­ну­ту сюда при­мчит­ся его род­ня с боль­ши­ми день­га­ми… Не будь ду­ра­ком, Джек! Я… по­де­люсь с то­бой… На чер­та те­бе этот маль­чиш­ка?!
Том, за­та­ив ды­ха­нье, смот­рел то на од­но­го, то на дру­го­го.
Джек усмех­нул­ся:
– Теперь я вижу, что ты окончательно за­был ме­ня, ста­рый Дик! Ведь ес­ли я что-то решил – выполню обя­за­тель­но!
У Ди­ка су­зи­лись от не­на­вис­ти гла­за, и скри­вил­ся рот:
– Я пом­ню со­всем дру­го­го Дже­ка… Се­го­дня ты уже не тот. Раз­ве пе­ре­до мной капитан пи­ра­тов?! – он гром­ко расхохотался. – Ты приручен, Ог­ры­зок! И такого я те­бя не боюсь!..
Джек пре­ду­пре­ж­даю­ще под­нял шпагу.
– Но-но!.. – опас­ли­во про­из­нёс боц­ман, от­хо­дя в сто­ро­ну. – Нервишки у тебя ни к чёрту!.. – И тут же вы­хва­тив из-за поя­са пистоль, при­це­лил­ся в маль­чи­ка. – Но ты его тоже не получишь!
Всё это про­изош­ло в од­но мгно­ве­нье, ко­то­рое Джек всё же ус­пел оценить.
Мол­ние­нос­но при­крыв со­бой То­ма, он вы­бил но­гой ору­жие из ру­ки пира­та.

Но вы­стрел всё же про­зву­чал
И ком­на­ту оку­тал дымом…
Что бы­ло си­лы, Том кри­чал…
А Дик ска­зал: – На­вер­но, ми­мо! –
И – к ле­ст­ни­це… Но по сту­пе­ням
Уже гре­ме­ли сапоги.
Матросы, те же ры­ба­ки…
Хо­зя­ин, слу­ги… Чьи-то те­ни…

Трус­ли­во от­сту­пая вглубь,
Ут­кнул­ся в сте­ну Дик спиною.
Лишь чёр­ные про­кля­тья с губ
Табачной брыз­га­ли слюною…

Со­би­ра­ясь вы­прыг­нуть во двор, он вско­чил на по­докон­ник, но перед таверной, за­драв голо­вы квер­ху, стоя­ли мол­ча­ли­вые полисмены… А в комна­ту вбежа­ли кон­стеб­ли, мис­сис Гуль, док­тор Бромс, дво­рец­кий Чарльз и ку­чер Гер­берт с тол­стен­ным кну­том в руке. Констеб­ли тут же ста­щи­ли с подо­кон­ни­ка, извергаю­ще­го проклятья Ди­ка, а мис­сис Гуль бросилась к Тому, ко­то­рый стоял на ко­ле­нях пе­ред вол­ком, ле­жа­щим ничком.
– Маль­чик мой! – за­при­чи­та­ла она. – Ты ра­нен?!..
– Не я, – от­ве­тил сын. – Джек.
– Я сра­зу по­нял: тут что-то не так, мэм!.. – стал оп­рав­ды­вать­ся Хозяин. – Ах, ес­ли б я то­гда знал, что де­ло ка­са­ет­ся юно­го джентльме­на! О, не­го­дяй! Держать жи­во­го ре­бен­ка, как какого-то ко­та – в меш­ке!..
Дик с пре­зрением и на­смеш­кой по­смот­рел на Хозяина постоя­ло­го дво­ра:
– Жаль, что ты за­был пра­ви­ло: мол­ча­ние – зо­ло­то!.. Или я заплатил слишком ма­ло?
– Зо­ло­та?! – вос­клик­нул Хозяин с бла­го­род­ным негодовани­ем. – Ты? Мне?! Послшайте, что он го­во­рит, госпо­да!!.. Да у ме­ня постоянная це­на: одна ­ком­нат­а – пять шил­лин­гов за ночь, две – десять!.. Это ж на­до так врать!.. Ещё скажи, что я был с тобой в сговоре!!!.. О, Гос­по­ди! Как я рад, что воз­мез­дие свер­ши­лось!..
– Воз­мез­дие свер­ши­лось… – эхом раз­дал­ся чей-то слабый голос…
Все за­мер­ли, ус­та­вившись на Дже­ка.
Он под­нял го­ло­ву и тут все уви­де­ли на полу из­мо­ж­дён­ного, седовла­сого, умираю­щего чело­века. Об­ли­чье вол­ка сле­те­ло с него…
– О, Дья­вол! – вы­та­ра­щил­ся Од­но­ру­кий Дик. – Кро­ва­вый Джек!.. Ты снова…
– Он… И не он! – с со­мнень­ем за­шеп­та­ли мат­ро­сы. – Мы не раз ви­де­ли то­го в пор­тах. Но со­всем не та­ко­го! А вот этот – вы­ли­тый боцман Дик!
Кон­стеб­ли ещё тес­ней об­сту­пи­ли Ди­ка. Тот запротестовал:
– Да, но не я был Ата­ма­ном пи­ра­тов! Кро­ме то­го, не я отдавал приказ повесить ва­ше­го му­жа, мис­сис Гуль!..
– Что?!.. – вскрик­ну­ла гра­фи­ня Мэй и за­жа­ла ру­кой рот… Но болью крича­ли её глаза…
– О да, мэм! – Дик со зло­рад­ст­вом гля­дел на поверженного Джека. – Это он при­ка­зал каз­нить его в ию­ле про­шло­го го­да.
Том ти­хо спро­сил у Дже­ка:
– Это… прав­да?..
Из по­след­них сил Джек от­ве­тил:
– Да, Том­ми… Я по­ви­нен… Смерть Ка­пи­та­на и со­жжен­ная «Сан­та Мэй»… Де­ло мо­их рук… – Он за­ды­хал­ся в предсмертных му­ках.
Дик попы­тался най­ти у ок­ру­жаю­щих под­держ­ку:
– Убий­ца! А ведь это я при­ка­зал вы­бро­сить его за борт! Но, вид­но в угоду Са­та­не, зверь ос­тал­ся в жи­вых!
– Ка­пи­тан Ар­тур про­клял ме­ня… – уже хри­пел уми­раю­щий Джек. – Но се­го­дня прокля­тье сня­то… Я… уми­раю… человеком…
– Нет! – вско­чил на но­ги Том и под­бе­жал к Бром­су. – Спаси­те его, доктор!
– Том, опом­нись! – за­кри­ча­ла мать. – Это – убий­ца твоего отца!.. Пусть по­ра­зит его гром!..
– Нет, нет! – не сда­вал­ся маль­чик. – Он спас ме­ня, и отец простил его за это!.. Вы же все ви­ди­те, что он по­лу­чил прощенье!..
 – Ах, мой до­б­рый Том!.. – про­шеп­тал Джек. – К че­му мне жить?.. Я… уми­раю… Ты дол­жен отом­стить за сво­его от­ца… Возьми… Окажи последнюю услугу: до­бей ме­ня!.. И так то­му и быть!
– Будь муж­чи­ной! До­бей его! До­бей! – хри­п­лым го­лосом произнес Дик. – По­слу­шай­ся мать!
Том спо­кой­но от­ве­тил:
– Я… про­щаю его… как про­стил мой отец…
Го­ло­ва Дже­ка упа­ла на­бок, гла­за за­кры­лись, ды­ха­нье остановилось на­век. Толь­ко на сухих гу­бах про­дол­жа­ла жить благодар­ная улыб­ка…

...Вот и вся ис­то­рия о Мор­ском Вол­ке, гос­по­да!
Она ещё дол­гие го­ды хо­ди­ла по Нор­фол­ку, об­рас­тая всё но­вы­ми и новыми подробностя­ми, и, в кон­це кон­цов пре­вра­ти­лась поч­ти в легенду.

Что бу­дет даль­ше? – Дай мне, Бог,
До­фан­та­зи­ро­вать не­мно­го.
Том вы­рас­тет… Средь всех до­рог
Он из­бе­рёт от­ца до­ро­гу:
На но­вой бри­ган­ти­не «МЭЙ»
Он бу­дет пла­вать средь мо­рей,
Слы­вя вез­де «Гро­зой пи­рат­ст­ва»!
И обя­за­тель­но – раз в год –
К Ян­тар­ным Со­снам по­плы­вёт
С по­дар­ка­ми на Празд­ник Брат­ст­ва.

Ис­чез­ли за уг­лом Ис­то­рии кэ­бы. За­бы­ва­ют­ся хо­ро­шие манеры. Но никогда не забудут­ся на зем­ле – БЛАГОРОДСТВО, ВЕРНОСТЬ, ОТВАГА, ЛЮБОВЬ и СПРАВЕДЛИВОСТЬ!


Лондон,
1866 г.


КОНЕЦ
 








 



 
 


 


Рецензии