Колокола Алазары

Фантастическая повесть-сказка
 

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРОЛОГ   –  4

1. ОДИН В ГОРОДЕ – 6

2. ДЕТСКИЙ ДОМ В ПОДВАЛЕ – 13

3. ПЛАНЕТА ДВУХ СОЛНЦ – 20

4. О ПОЛЬЗЕ ЯЗЫКА – 26

5. В ПЛЕНУ ИСКУССТВА – 32

6. ТЕНЬ ПРОШЛОГО – 47

7. ТРИ ТРОПИНКИ – 56

8. ЧУДЕСНЫЙ ИСТОЧНИК – 66

9. КОЛОКОЛЬНАЯ СЛОБОДА – 74

10. СКАЗОЧНЫЙ ТЕРЕМ – 87

11. ЧЕРТОВА МЕЛЬНИЦА – 95

12. СЛАВНЫЙ ГОРОД БУБЕНЕЦ – 111

13. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА – 122

14. ФИОЛЕТОВЫЙ ЗАМОК – 134

15. ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ ВЕЛИКОГО ВИКОНТА –143

16. НА КРУГИ СВОЯ – 150

ЭПИЛОГ   – 155
 





















...На самой высокой горе стояла Золотая Колокольня. И висели на ней четыре колокола, отлитые из звёздной пыли.
Первый колокол будил жителей ранним утром, и звался Колоколом Надежды. Второй был Колоколом Вдохновенья. Он звонил днём. Третий гудел под вечер, и назывался – Колоколом Раздумий. Колокол Покоя бил ровно в полночь. В последний двадцать седьмой час суток все колокола звучали вместе.
Бил в колокола Звонарь. Он разносил звон колоколов по Вселенной. И тогда энергия волшебной музыки наполняла жителей Алазары силой Бессмертия.
Сказано в «Книге Бесконечности»: «Не важно: кто ты, а важно – что умеешь».
Стать Правителем алазарян мог любой житель, но лишь самые мудрые и справедливые претендовали на королевский трон. Каждые сто лет жители оценивали королевские дела, и если они приносили пользу Планете, Правитель оставался у власти ещё на сто лет. Королева Мариада – женщина редкого ума и неземной красоты – бессменно правила этой прекрасной планетой тысячу лет. Было у них со Звонарём двое детей.
И жили все алазаряне долго и счастливо, пока однажды не пришла беда...






ПРОЛОГ

...Детский дом объединял два дома: Дом малютки и Детский дом. Как только младшим исполнялось семь лет – их тут же переводили в Дом для старших. А уж там они пребывали до своего совершеннолетия.
Мальчик, о котором пойдёт речь, был подкидышем. Обнаружил младенца сторож Макар, и найдёнышу дали его имя.
Макар Саввич считался в Детский доме знатным рассказчиком. Его истории – о неизвестных городах и землях, о дальних дорогах, ведущих неведомо куда, о морских просторах, где Ветер Странствий подгоняет парусники – можно было слушать с утра до вечера. Скорее всего, Макар Саввич что-то путал в названиях и событиях, наверное, кое-что и присочинял, но его истории были, конечно, интересней однообразных скучных уроков.
Стал мальчик Макар с той поры мечтать о свободной полной приключений жизни.
Своих воспитанников директор желал видеть непременно счастливыми, о чём не раз провозглашал по местному радио и на всех высоких собраниях далёкого районного городка.
Когда-то, отслужив в армии и уйдя в отставку, он сам предложил свою кандидатуру на место директора. Местные власти были довольны: директоры в Детский доме долго не задерживались. Обычно им не хватало терпения, жизненного опыта и физической подготовки. А у товарища майора эти качества были.
Опыт нового майор-директора сказывался во всём.
После очередных жалоб на сторожа и доносов по поводу его пагубного влияния на воспитанников, директор отсылал нарушителя куда подальше: зимой – чистить дорожки от снега, весной – сгонять лужи в сточную канаву, летом – срезать ветки с кустов, осенью – сгребать и жечь опавшие листья. А воспи­тан­ников за плохое поведение частенько оставлял без ужина, лишал прогулок, по воскресеньям вместо бани порол березовыми вениками: в общем, обращался с ними, как с малолетними преступ­ни­ка­ми.
Майор-директор любил дисциплину. Подъём – раз-два! На зарядку, становись! На линейку – руки по швам! Завтрак – пять минут! Заболел и не помер, значит – симулянт!.. А ещё он любил бороться: за чистоту, за успеваемость, за первое место в области… Его воспитанники во всём должны быть лучшими! Счастье – в борьбе! Тру-ту-ту! Бом!
Из-за кирпичной стены доносились ребячьи голоса, весёлый свист и беспечный смех. А внутри неё – жизнь текла по казённому распорядку.
Всё это вызывало в Макаре яростное сопротивление. Он дерзил педагогам (за что сидел в карцере чаще других) и всегда отстаивал своё мнение (за что прослыл между более робкими воспитанниками гордецом и выскочкой).
Сам же майор-директор считал этого паренька закоренелым негодяем и обещал (как только позволит возраст Макара), лично заковать его в кандалы и отправить по стопам декабристов…
Фильмы по телевизору разрешалось смотреть в Детский доме изредка. Майор-директор сам отбирал их и подготавливал для показа. Вначале – запишет на видеомагнитофон, затем сотрёт все «двусмысленные моменты». Но и в оставшихся почти не связанных между собой дозволенных эпизодах – скакали на лошадях мушкетёры и мчались под парусами вольные моряки.
Это ещё сильней заставляло биться нетерпеливое сердце Макара. Свободная жизнь, полная приключений, звенела даже во снах. Он чувствовал себя пленником.
Решётки всегда вызывают желание бежать… И вот однажды, забравшись в хлебный фургон, Макар покинул Детский дом.
В электричке, в толчее, среди спешащих по делам людей, он представил себя далёким путешест­вен­ни­ком, кото­ро­го ждут необыкновенные приключения и великие открытия. Стучали по рельсам колёса, проносилась мимо неизвестная жизнь. На душе становилось тревожно.
Но Макар рассудил, что не должен сидеть на одном месте. Земля такая большая!.. Кто-то и смог бы, а он – нет. Главное, не попасться! Окончательно успокаивая самого себя, подумал: Россия – большая, затеряешься – не найдут. И вообще, всё, что ни делается – к лучшему.
1. ОДИН В ГОРОДЕ

...Прошёл год.
Свобода в больших городах – это когда ты никому не нужен. Делай, что хочешь. Живи, как знаешь.
Страшней полицейских оказались нищие и бродяги. Они пили, ругались, дрались, попадали за решётку. Каждый из них яростно отвоевывал себе «место под солнцем». Макар встречал их у вокзала, в переходах, у храмов, на рынках. Видел, как по вечерам они отдавали подозрительным типам львиную долю «заработанных» денег. Это были жители страны, в которой Ложь, Хитрость и Удача правили Страхом и Унижением, а вершили суд – Нож, Пуля и Верёвка. Чтобы прожить, нужно было приспосабливаться.
Быть одному трудно. Такие же, как он, мальчишки и девчонки, сбиваются в Стаю. Вместе – весело и не страшно. Все вместе – сила! Только мечтают они о другом. О деньгах, например. Или о власти. Одни мечтают отомстить за нанесённые обиды, другие – поскорее вырасти и походить на тех, кто ими верховодит. А уж те, в свою очередь, хотят стать настоящими «авторитетами».
Старшие занимались вымогательством. Мелкие – воровст­вом. Девчонки переодевались в цыганок или ублажали за большие деньги пожилых дядей. Ребят не раз отлавливали и привозили в детские приёмники. Но большинство из них вновь убегали в толчею улиц. Потому что свобода – это когда делай, что хочешь.
Да, трудно одному. Макар это понимал. Но не захотел прибиваться к Стае. Правда, они не голодали. Но разве это так уж важно? Главное, когда душа свободна. Иначе, зачем она человеку?
Одному – и трудно, и легко. Опыт – великая вещь на свете! Нет, надо пробовать выжить. Для этого он будет честно трудиться. Он сможет. Детский домские мечты дали ему эту силу.
Уже по приезде в город, Макару повезло: он стал мыть припаркованные у вокзала машины. Ничего, получалось. Но мальчишки из Стаи выследили и отобрали деньги. Ещё пригрозили расправой. Пришлось в первый же день лечь спать голодным.
Ночлег он нашёл у продавцов арбузов. Впрочем, какой там ночлег! Так, прибежище. Спать не спал – помогал разгружать огромную фуру из Астрахани. Заработал большой полосатый арбуз, слаще которого не было на свете.
Весь следующий день Макар бродил по городу голодным. Здесь он был всего один раз – с экскурсией Детского дома. Очень давно. И почти ничего не запомнил.
Лишь в Старом городе сразу узнал крепостную башню – точь-в-точь как на фотографии, висевшей в кабинете истории. Увидел Храм Божьей Матери с иссиня-небесным куполом. И странное чувство овладело им: словно из сна попадаешь в незнакомый город, – в котором уже побывал.
Днём с новой силой напомнил о себе голод. Сосало «под ложечкой». Желудок, привыкший обедать по распорядку, недовольно урчал на Макара. Везде торговали пирогами и фруктами, предлагали сладости. К горлу подкатывала тошнота, и темнело в глазах.
К вечеру все принципы лопнули, как мыльный пузырь. Мальчишка пришёл к вокзалу и встал с протянутой рукой. Лицо покрыла краска стыда, голос не слушался, дрожал, а глаза старались не смотреть на прохожих. Однако он скоро понял, что горожане давно привыкли к бродягам. Если кто из сердобольных и протянет монетку, считай – удача.
Собрав денег на два пирога с мясом, Макар заспешил к продавцу. Но перед ним снова выросли уличные мальчишки. Уволокли за угол, отобрали жалкую выручку и отдубасили. Правда, не сильно, но чтобы запомнил.Больше всего досталось от старшего – крепкого парня, лет пятнадцати, по кличке Водила. В следующий раз, пригрозил он, вывезут за город и там придушат. Не путайся под ногами. Или – будь вместе со Стаей, или – никак. И дал ему сроку на размышление – три дня.

***
...Макар был в отчаянии. Даже подумалось о возвращении в Детский дом. За высоким забором Стае никогда его не достать… Но что потом? Снова майор-директор? Опять «березовая каша»? Вновь опостылевшие уроки?..
Боль сразу прошла. Макар высморкался кровью. Нет, сказал он себе, в бессилии сжимая кулаки. Он не сдастся! Разве узники возвращаются в темницу по своей воле?.. Он докажет «уличным», что и один в городе воин!..
Голод – не тётка. Да и не дядька тоже… Уже поздно ночью Макар стянул с хлебного лотка бублик. А на следующий день своровал ещё. Потом ещё раз. И – пошло-поехало!
Он стал воровать не только продукты, но и кошельки из сумок. Как ни странно, это неправедное занятие принесло ему даже уверенность в своих силах, в завтрашнем дне. К тому же, на ворованные деньги можно было купить всё, что душа пожелает. Например, – новую куртку.
Всё реже прислушивался Макар к голосу Совести. Он заглушал её чередой опасных и бесшабашных дней. Лёгкая добыча пьянит. И если на первых порах пробовал ещё оправдаться перед собой: тащит, чтобы выжить, – то с каждым новым воровством в нём все больше проявлялся и крепнул хитрый, зоркий охотник. Проходя мимо намеченной жертвы, он умело напускал на себя невинный вид, чтобы в любой момент, как только подвернётся возможность, – своровать и стремительно исчезнуть. Он научился не попадаться на глаза полицейским, мальчишкам из Стаи, называя себя «Одиноким уличным волчонком».
Однажды в парке он подслушал разговор между «уличными». Они болтали о мальчишке-малолетке, сбежавшем из Детского дома. Макар затаил дыхание. Его имени не знали в городе, но он догадался, что разговор шёл о нём. И ещё узнал, что Стая прозвала его «Робинзоном».
Отлично! Имя моряка из Йорка пришлось ему по душе. Оно означало, что его умение выжить оценено!..
 Рядом с вокзалом реставрировали старый храм, огороженный забором, вдоль которого устраивались на ночь нищие и бомжи. Они облепили его со всех сторон, теснясь, как щенки у живота матери. С водкой и пивом уходила злоба. С исковерканных душ слетало нищенское тряпьё, и свет, что был закопчён и втиснут в грязные тела, едва тлевший в этих полулюдях, – внезапно расцветал забытыми красками жизни, пробуждал воспоминания молодости и мимолётного счастья.
Веселись, шальная голь!
Я – король, и ты – король.
Выдуй банку пива!
Глотку рви, танцуй, буянь,
Наша уличная рвань
Мутного разлива!
Бал! Бал! Сказочный бал!
Прямо из грязи да в князи!
Бал! Вечный наш бал.
Тьфу! Тьфу!Лишь бы не сглазить!
Макар познакомился со всеми, не раз выслушивал немыслимые истории, подпевал в похабных или тоскливых песнях и не раз разнимал дерущихся.
Эх, весёлое житьё!
Отработали своё,
А теперь гуляем!
В этой сказочной ночи –
Все сегодня богачи.
Душу забавляем!..

Бал! Бал! Сказочный бал!
Прямо из грязи  да в князи!
Бал! Вечный наш бал!


Тьфу! Тьфу!
Чтобы не сглазить!

Рабочие, что отделывали храм, трудились днём и ночью. Храм восстанавливался к празднику, и настоятель обещал заплатить большие деньги, если всё будет готово к сроку. Вечером подняли с земли колокола, и теперь при свете фонарей укрепляли их на колокольне.
Макар уселся в сторонке. Он никогда не спал рядом с бомжами – боялся полицейской облавы, но тут глаза его внезапно стали слипаться. Он выронил из рук кусок хлеба, который тут же подобрала бродячая собака.Сквозь сон доносился привычный гул хриплых голосов, кто-то растянул меха гармони.

Бросив посох и костыль,
Оттерев и грязь, и пыль
(Что весь день на лицах),
Мы – весёлое рваньё,
Городское вороньё –
На часок забыв враньё,
Будем веселиться!..

Бал! Бал! Сказочный бал!
Прямо из грязи да в князи!
Бал! Вечный наш бал!
Тьфу! Тьфу!
Лишь бы не сглазить!..
Ему вспомнились былые мечты. Приключения… Далёкие страны… Всё это вызвало у него лишь лёгкую улыбку. Ах, как давно это было!.. Где он, остров Робинзона? Тот остров с криками чаек, с солнечными полянами, с чистыми ручьями… А может, никакого острова нет? И останется он лишь в его воображении. Да ещё в удивительных рассказах сторожа Макара Саввича…

…Давным-давно, в Галактике Двух Солнц, на планете Алазаре жили счастливые жители. И светило им два солнца: зелёное и красное.
Весёлые и талантливые алазаряне не знали, что такое зависть и жестокость. Их зодчие возводили высокие храмы и просторные города, художники расписывали стены и своды, врачеватели занимались лишь поисками лекарств для продолжения жизни – ибо давно уже на Алазаре никто не болел. Поэты посвящали стихи всем жителям, хлебопашцы выращивали такие тяжёлые колосья, что зёрнами одного колоса можно было накормить всю семью, учёные изобретали умные машины и летательные аппараты, музыканты сочиняли разные мелодии, от них на душе становилось светло, и ноги сами неслись в пляс.
Жители Алазары были почти что бессмертны. Любой из них мог пожелать себе столько веков, сколько хотел прожить. Ведь каждый мечтал сделать как можно больше полезного для своей планеты.
Может, оттого на Алазаре не было стариков. Бывали случаи, когда кто-то по своей воле навсегда оставался с виду ребёнком. Детство могло длиться и сто, и тысячу лет. Юность продолжалась ещё дольше. А зрелости – не было конца.
Если кто-то всё же уставал жить, или считал, что сделал всё, что хотел и мог – исчезал в просторах Вселенной, превращаясь в новую звезду. Не было ни прощаний, ни похорон, ни кладбищ. Ибо сказано в «Книге Бесконечности»: «Когда весь Космос будет напоён Гармонией, – любой ушедший сможет вернуться».

2. ДЕТСКИЙ ДОМ В ПОДВАЛЕ

...И всё же Макару повезло: наконец он нашёл настоящее жильё в одном из старых домов, предназначенных к сносу.
До этого он ночевал, где придётся: в товарных вагонах на запасных путях или на чердаках, но чаще всего – на городской свалке: лето было жаркое, ночи стояли тёплые. И всё бы ничего, если б не крысы, шныряющие среди баков с пищевыми отходами.
Застройку нового квартала ещё не начинали, хоть деревянный забор уже укрепили. Так что для бездомных собак, кошек и прочих бродяг – место было относительно безопасным. В одном из подвалов, среди лопнувших газовых труб, срезанных электропроводов и ржавых канализационных коллекторов стала протекать жизнь Макара.
Спал он на старом матрасе, что нашёл на помойке у бывшего детского сада. Укрывался зимним пальто из одной пустой квартиры. Оттуда же притащил несколько табуреток и небольшой кухонный стол. Вместо электричества зажигал обгоревшие свечи, которые ежедневно таскал из ближайшего храма.

***

...А вскоре рядом появилась шумная компания: хромой пёс, рыжий кот, большая белая крыса, что прежде жила в конторе, и брошенный жильцами говорящий попугай ара.
Он первый познакомился с Макаром. Как в древние времена сокол, садясь на плечо любого человека, указывал этим на нового царя, так и бездомный попугай – лишь только Макар появился в заброшенном дворе, бесцеремонно сел ему на голову, и с криком: «Здравствуй, Цезарь! Идущие на смерть, приветствуют тебя!», – признал в мальчике нового хозяина.
По тому, как попугай безостановочно сыпал знаменитыми именами и датами исторических событий, а также цитировал стихи, щеголял знанием формул, – с уверенностью можно было предположить, что жил он когда-то в семье учёного. Впрочем, так оно и было. После смерти Профессора Всевозможных Наук правнуки его вытряхнули попугая из клетки, в которой тот провёл целых двести лет. И не потому, что хотели вернуть птице свободу. Просто клетка из витой бронзы была тончайшей работы французского ювелира и стоила, куда больших, чем надоевший всем говорун.
С той поры попугай поселился на пустой голубятне. Голуби давно жили в другом районе. Кое-кто из них, правда, изредка наведывался в старый двор. Грустно поворкует, перемолвится с попугаем словечком – и назад, на новую голубятню.
После того, как попугай представился Макару Сократом, тот решил дать имена и остальным четвероногим бездомным.
Пса назвал Иннокентием. В честь хромого старика-нищего у храма Богородицы – тот всегда делился с ним хлебом. До этого пса окликали по-всякому: и Полкашкой, и Пиратом. Но теперь, получив собственное постоянное имя, пёс был безмерно счастлив. Конечно же, он – Иннокентий! И как это раньше никому не проходило в голову?!
Рыжий кот по воле Макара стал Фомой. Фома оказался задиристым – вечно ходил в драной шерсти, с разорванным левым ухом. Ещё котёнком его бросили в весенний ручей, откуда он чудом спасся, и с тех пор почти постоянно чихал. Все от него шарахались, видно, не желая иметь дело с больным животным. А Фому это как раз устраивало. Ему, видимо, казалось, что его боятся. Ещё он любил гоняться за воробьями, был немного ленив, чуть завистлив и никому не доверял.
С Иннокентием кот Фома откровенно скучал: пёс был простодушен, обмануть его было несложно, а следовательно – неинтересно. Ещё пёс был необидчив, значит, ругаться с ним было бесполехно И, наконец, Иннокентий не понимал юмора, как понимал его Фома. Так что пускать в ход свои грубоватые шутки оказалось бессмысленным. Но Иннокентий готов был первым прийти на помощь, поэтому продолжать многовековую войну кошек и собак Фома не собирался.
Попробовал он приставать к попугаю, но тот засел на трубе у самого потолка, и незаметно добраться до него не было никакой возможности. Сократ чувствовал себя в полной безопасности на высоте своего положения. Как только Фома тянулся к нему с тыла, попугай тут же кричал во всю глотку:
– Тревога! Застава – в ружьё!
Белая крыса тоже изрядно портила коту настроение. (Макар назвал её Кристиной. Она была точь-в-точь похожа на учительницу географии из Детский дома – Крысю Яновну, или – «Нашу Крысу».) К удивлению Фомы, Кристина оказалась не из трусливых. Как только он впервые воинственно чихнул на неё, она в ответ предупредительно стукнула своим толстым хвостом об пол. Кот обиженно засопел и прозвал её «канцелярской крысой», на что та, естественно, не обиделась. С тех пор Фома её зауважал. Но никогда об этом не распространялся вслух.
Итак, собрав команду под одну крышу, Макар был по-настоящему счастлив. Он теперь избегал людей и, в самом деле, представлял себя Робинзоном. Подвал стал его необитаемым островом. А забота о бездомных друзьях волей-неволей заставила чуток повзрослеть. Ведь случись что с ними –  кто за них постоит?
Вот если бы они ещё умели разговаривать!.. Один лишь попугай лопочет всякую ерунду: «Иду на вы!» Или – «Пифагоровы штаны – на все стороны равны». И всё такое прочее… А как иногда вечерком хотелось поговорить с кем-то!
На дворовой свалке Макар подобрал как-то целую гору старых книг и по вечерам читал вслух. То ли себе, то ли – всем. Его команда тихо дремала рядом, делая вид, что слушает. Лишь попугай иногда восклицал:
– Книга – лучший подарок!..

***

Однажды вечером, как обычно, Макар вошёл во двор старого дома. Найденный всё на той же свалке рюкзак на этот раз был полон разных вкусностей. Для пса – кольцо ливерной колбасы, для кота – свежемороженая треска, для попугая – солёные орешки, а для крысы – плавленый сыр. Сам Макар соблазнился стаканчиком мороженого, несколькими яблоками и пачкой печенья.
Он уже представлял себе, как сейчас из-за угла к нему бросится Иннокентий, приветственно виляя хвостом, как начнёт обнюхивать рюкзак и заглядывать в глаза: что же там.
Потом они спустятся в подвал. Попугай громко захлопает крыльями и радостно воскликнет:
– Хлеба и зрелищ! – и уморительно захохочет.
Фомы, как обычно, на месте не будет. Гоняясь целый день за воробьями, он забывает о времени. А Кристина уже наверняка спит в своей норе.
Макар зажжёт свечу и начнёт выкладывать из рюкзака наворованный провиант. Затем три раза свистнет. Это будет условным сигналом к ужину. И не успеет он надорвать разноцветные пакеты, как в окошко тут же впрыгнет рыжий кот. Шерсть на нем будет всклокоченной и мокрой. Он несколько раз громко чихнёт и, демонстративно подняв хвост, начнёт гордо разгуливать по подвалу. Откуда-то из подпола вылезет сонная Кристина и вскарабкается на табурет…
Макар улыбнулся своим мыслям.
 
***

...Однако, на сей раз всё вышло по-другому. Иннокентия нигде не было. Мальчик несколько раз свистнул, но никто не отозвался. Тогда он торопливо спустился вниз.
Железная дверь подвала была распахнута настежь.
Макар поспешно зажёг свечу и увидел полный разгром. На полу лежал распоротый матрас, перевернутые табуретки, разбитая на мелкие черепки посуда. И – никого…
Он так и застыл на месте от гнева и бессилия. До него вдруг дошло, что его тайны больше нет. Кто-то чужой ворвался в их жизнь, всё растоптал и отнял друзей.
Что-то прошуршало по полу. Макар вздрогнул. Это была Кристина. Она села на задние лапы, опёршись на хвост: видимо, старалась о чём-то поведать. Но вместо слов Макар услышал только тревожный писк.
Он обессиленно прислонился к косяку, и вдруг услышал чьи-то уверенные громкие шаги по подвальной лестнице. Крыса поспешила скрыться в норе. Макар оглянулся.
В дверном проеме появился вожак Стаи. Знакомые ещё по вокзальной драке кулаки. Наглая улыбка на лице.
– Привет, Робинзон! – сказал Водила, плотно затворив за собой дверь.
Полумрак подвала прорезал луч электрического фонаря в его руке.
– Неплохо устроился! – Водила держался так, как ведут себя в кино крутые супермены. – С трудом тебя разыскали.
– А чего меня искать? – дрогнувшим голосом спросил Макар. Он почувствовал, как лоб его покрыла испарина.
– Гони должок, – ответил крепыш. – С тебя восемьдесят баксов.
– Сколько?! – воскликнул Макар.
– Восемьдесят, Робинзон, – презрительно сплюнул на цементный пол Водила.
– За что?! – удивился Макар.
– Налоги не платишь. У нас в стране, знаешь, как с этим строго!
– Какие налоги?..
– С ворованного, Робинзон, – усмехнулся парень. – За всё надо платить. Здесь – наше место. А уйдёшь в другое – там свои налоги предъявят. Всё равно платить придётся... Лучше уж нам, Робинзон. Всё-таки немного знакомы. – Он медленно подошёл к Макару и по-хозяйски протянул руку к рюкзаку. – Ну-ка поглядим, чего ты там «наварил»…
Макар стоял, не шелохнувшись, и ругая себя в душе за трусость. Водила срезал ножом лямки и вытащил из рюкзака шуршащие упаковки импортного печенья.
– Не густо, – сказал он. – С таким товаром и за год не расплатишься.
– Где попугай? – спросил, наконец, Макар.
– Улетел в Африку, – сострил Водила, неспешно пере­кла­дывая печенье в карман своей куртки. – Да не волнуйся, Робинзон. Покупатель – что надо!
– Так вы его продали?!.. – обмер Макар.
– В пять минут! А ты не рад? Да если б не попугай – был бы твой должок на пятьдесят баксов больше.
– Кто покупатель?
– Не всё ли равно!.. Ему попугай нужнее, чем тебе. А тебе важнее всего – должок отдать.
– Нет у меня денег, – твёрдо ответил Макар.
– Вот-вот, – кивнул парень. – Оттого и даю тебе, Робинзон, отсрочку. Ровно на неделю!..
– И через месяц не будет.
– А ты постарайся… – сквозь зубы отрезал Водила. – В твоих же интересах. Воруешь, чёрт знает что! Воровать надо с размахом. В супермаркетах, например. Там большой ассортимент. На любой вкус! Сорвал торговый шифр – и готово! Не засекут, будь спок!.. – Он переложил в карманы последний пакет из рюкзака. – Ну, бай! И не думай скрыться, Робинзон. Всё равно выследим…
Он осветил фонарём выход и уже на пороге добавил:
– Решай: или – с нами, или – вообще никак.
Железная дверь захлопнулась с оглушительным треском. Макар прислушался. Звуки шагов взбежали по выщербленным ступенькам. Неторопливо удаляясь, прошлись по двору. И вскоре затихли.

***

...Церковная свеча погасла. Макар, наконец, понял, что ничего не сможет сделать один.
Он ещё долго стоял в темноте. Ему казалось, что он уже никогда не увидит света. С этой минуты жизнь стала совсем опасной. Теперь «уличные» не отстанут. Надо было что-то срочно предпринять. Но что? Искать друзей? Или бежать, сломя голову, куда глаза глядят? А может смириться и… Нет! Никогда! Макар медленно и осторожно поднялся во двор.
В поздней ночи безмолвно мерцали звёзды, а прямо над ним висела медовым пряником луна. Она освещала тёмный двор, в котором уже давно не горели фонари и окна. От этого на душе делалось ещё тоскливей.
И вдруг старый двор окатила яркая вспышка.
Макар застыл в изумлении…
Рядом с ним стоял мальчик в серебряном плаще.

3. ПЛАНЕТА ДВУХ СОЛНЦ

… Мальчик появился неведомо откуда и невесть как. На вид ему было немногим больше, чем Макару. Бледное веснушчатое лицо окаймлял золотой парик с буклями до плеч. Синие глаза были таинственны и печальны.
– Здравствуй! – произнёс мальчик.
– Привет!.. – промолвил Макар, недоумённо хлопая ресницами. –Ты кто?
– Хранитель планеты Алазары.
– Никогда не слышал о такой… – честно признался Макар.
– И немудрено! Вот уже тысяча лет, как её колокола не звонят.
– Тысяча лет?! – изумился Макар.
– Они молчат с тех пор, как напал на нас Великий Виконт. –Хранитель вскинул голову. Его лицо стало ещё бледней от лунного света. – Алазару нужно вернуть к жизни…
Он протянул руку ладонью вверх.
«Странный парень…», – подумал про себя Макар, и вдруг почувствовал, как и его ладонь тянется навстречу.
Их руки соприкоснулись. Будто тысячи звонких бубенцов рассыпались по небосводу! Яркая вспышка побежала от звёздного мальчика по всему телу Макара. Страх и усталость исчезли в один миг.
– Наконец-то! – выдохнул Хранитель и улыбнулся. Его синие глаза осветились радостью. – Семьсот лет я искал тебя, и вот – нашёл!
– Меня? – опешил Макар, не понимая, чему так радуется этот мальчик в серебряном плаще. – Зачем?.. – Ещё были свежи впечатления от встречи с Водилой. Тот тоже радовался, что разыскал Макара.
– Только ты можешь помочь нашей планете! – счастливо выдохнул посланец неба.
– Я?!.. – изумился Макар, ничего не понимая.
– Ты, ты! – улыбался Хранитель и тут же спохватился: – Ах, да! Ведь ты ещё ничего не знаешь!
– Что я должен знать?!.. – воскликнул Макар.
– Сейчас объясню, – поспешно ответил звёздный мальчик. – Слушай внимательно! Ты всё поймешь…
 


***

…Из чёрных глубин Космоса напал на планету Алахару Великий Виконт со своей бесчисленной свитой. Триста лет продолжалась кровавая битва, и закончилась она полной победой ужасного Виконта.
Первым делом он захотел разбить волшебные колокола. Он знал, что в них заключена бессмертная жизнь Алазары. Захотел, да не смог. И тогда Виконт сбросил их с Золотой Колокольни в глубины Космоса. Не одну сотню лет летали они по Вселенной, пока, наконец, не попали на Землю.
А на планете Мариады запылали пожары. Горели города и храмы, полыхали сады и рощи, живыми факелами кричали от боли звери и птицы. Впервые жители Алазары узнали, что такое смерть. Всегда – таинственная, прекрасная – на этот раз она превратилась в груду гниющих, кровоточащих, обугленных тел.
Были сожжены и растерзаны почти все жители некогда прекрасной планеты. В их числе – и супруг королевы Мариады. Смерть каждого невинного давала Великому Виконту прилив новых сил. Жалкую горстку оставшихся в живых алазарян, он зашвырнул в Чёрную Дыру, откуда не было возврата.
Свободной от его Вселенского Нашествия оставалась лишь одна Земля, которую он собирался покорить в следующем тысячелетии. Победа над ней дала бы возможность Великому Виконту присвоить себе один из высших Космических чинов –Абсолют Зла. Со своей непобедимой армией злых духов он поселился рядом – на оборотной стороне Луны, в большом и безобразном Фиолетовом Замке. Он копил силы, чтобы однажды внезапно расправиться с последней живой планетой.
Дьяволы и колдуны, злые волшебники и духи, оборотни и вурдалаки, тролли и дэвы – все нашли своё прибежище в замке Великого Виконта.
Там же, в центре Луны, в подлунном подвале, ждала своей  участи королева Мариада. Виконт не тронул её. Он был так поражён красотой королевы, что решил на ней жениться и даже назначил век свадьбы.
Семь веков искал Хранитель колокола Алазары по всем уголкам Вселенной. Силы его были на исходе. Не подпитанные музыкой Золотой Колокольни, они таяли с каждым днём…

***

... У нас мало времени, – устало произнёс Хранитель Алазары, закончив рассказ.
– У нас?! – недоумённо спросил Макар. – Я-то тут при чём?!
– Разве ты не догадался?! – в свою очередь, удивился звёздный пришелец. – Ведь ты – один из двоих детей Мариады.
У Макара перехватило дыхание:
– Я – кто?!
– Алазарянин, – тепло улыбнулся Хранитель. – Чтобы спасти вас от гибели, великий кудесник Ларг превратил обоих в бронзовые статуи и забросил в глубины Вселенной. За это он был заточен в замок Виконта… Я тоже был в плену с Ларгом. И видел, как пытали Великого Кудесника. Виконт хотел найти вас, так как боялся, что когда-нибудь вы сможете возродить Алазару. Но Ларг не сказал ни слова. Он не дрожал за свою жизнь. И прежде, чем превратиться в звёздную пыль, передал мне волшебный кристалл, благодаря которому я и вырвался на свободу… Семьсот земных лет я искал вас в глубинах Вселенной. Галактика – за галактикой… Планета – за планетой… У алазарян есть способность понимать язык всего, что нас окружает. Птиц и зверей… Деревьев и цветов… Рек и океанов… Про тебя мне поведали звёзды, что отражались в земном море этой благословенной планеты. Когда солнечный луч коснулся твоего бронзового тела, ты ожил…

***

Хранитель вдруг покачнулся и схватился за сердце. Он становился всё бледнее. Макару даже показалось, что сквозь него стали просвечивать зажжённые окна дальних домов.
– Что с тобой?! – испугался он.
– У меня осталось всего несколько минут земной жизни... – торопливо произнёс космический мальчик: – Я разыскал тебя, чтобы отправить на поиски четырёх колоколов, которые вернут жизнь нашей планете… – Он протянул Макару кусок горного хрусталя. – Этот кристалл поможет тебе… Как только захочешь где-либо очутиться, его волшебный луч мгновенно перенесёт тебя на то место. И ещё… – Хранитель начал задыхаться: – Я… возвращаю тебе… способность… понимать язык… всего на свете… – Он с трудом дотронулся рукой до лба и губ Макара.
И тут мальчик увидел, как Хранитель стал стариться прямо на глазах. Юное лицо подростка покрылось глубокими морщинами, кожа потемнела.
– Но как я узнаю – где эти колокола?!.. – воскликнул Макар.
– Они… на Земле… – прошептал звёздный пришелец. – Где-то совсем рядом… Но у меня почти нет времени… Благословляю тебя на поиски, мой мальчик!.. Исполни свой долг и… прощай!..
Золотой парик сполз набок, и под ним Макар увидел седые волосы. На спине Хранителя появился горб, взгляд отяжелел, зубы исчезли. В последний раз он улыбнулся Макару, но теперь уже чужой и страшной улыбкой.
– Постой! Не исчезай! – крикнул ему Макар. – Ты сказал, что Виконт превратил в бронзовые статуи двоих детей королевы!.. Кто же второй?!..
Хранитель не успел ответить. Его сухое тело ярко вспыхнуло посреди тёмного двора и исчезло. А в небе зажглась новая, ещё никому неведомая звезда.

***

...Макар долго не мог прийти в себя. Это было потрясением, которого он ждал всю жизнь! Вновь зазвенели моря и закачались звёзды! Мир, полный приключений, позвал его за собой! И где тут выдумка, а где жизнь – не важно! Разве сама жизнь – не прекрасная выдумка Бога?!.. Опасности подстерегают везде. Но он сможет! Он найдёт Колокола и спасёт свою несчастную планету!..

***

...Внезапно отовсюду послышалась разноголосая речь. Макар прислушался. Всё, что его окружало, оказалось, умеет говорить! Вот несколько скрипучих голосов запели грустную Песенку. Это, оказалось, пели Ставни заброшенного дома.

Мы в ночи, и поутру
Пели Песни на ветру.
Защищали дом от гроз,
От метелей и от слёз.
Счастлив был старинный дом.
Сколько смеха было в нём!
А теперь средь тишины
В нём остались только сны...

Вслед за Ставнями пропела свою Песенку Старая Голубятня:

Промелькнули, гули-гули,
Голубиные года.
Не вернутся, гули-гули,
В голубятню никогда.
И остались лишь за дверью,
На решётках и шестках –
Только – грязный пух и перья.
Пух и перья... Пух и прах...
 
«Значит, всё это – не выдумка!» – подумал Макар.
И прямо из-под земли он услышал ещё чей-то охрипший голос:
– Ах, найти бы кусочек плавленого сыра!..
«Да ведь это Кристина! – догадался он. – Вот с чего я начну: с поисков друзей!»
4. О ПОЛЬЗЕ ЯЗЫКА
Когда Макар вернулся в подвал, он уже не удивлялся, что понимает крысиный язык.
Кристина тем более не удивилась и рассказала ему о том, что же случилось в подвале…

...Водила явился с двумя мальчишками.
– Это я выследил Робинзона! – похвастался один, по прозвищу Коротышка.
– Устроим ему засаду, – предложил второй, по кличке Жердяй.
– Вначале поищем деньги! – прервал их Водила, и компания стала переворачивать всё вверх дном.
Ни Фомы, ни Иннокентия – как всегда днём – в подвале не было. Кот по-прежнему сражался с неуправляемыми воробьями, а пёс – по своей бродяжьей привычке – вечно околачивался у помо­ек. Кристина наблюдала за приходом уличной Стаи из норы. Она была от природы здравомыслящей крысой и никогда не лезла на рожон. Лишь один Сократ летал по подвалу и бесстрашно орал во всю глотку:
– Хулиганы! Бандиты! Уличные олигархи!
Он долго не давался им в руки, пока, наконец, Жердяй не накрыл его на лету своей курткой.
– С паршивой овцы – хоть шерсти клок! – одобрил Водила поимку попугая.
На что Сократ обиженно выкрикнул из рукава:
– Сами вы бараны!
– Голову сверну, – строго предупредил Водила, и попугай предусмотрительно замолчал.
– Знаю я одного дрессировщика, который прилично за него заплатит, – решил вожак.
– Не продаюсь! – снова проскрипел пленник из-под куртки. Но с его мнением никто не считался.
– Не тот ли усатый из цирка-шапито? – уточнил Коротышка.
– Он самый. Валерьян Бесстрашный! – Водила закурил и, оглядывая подвал, стал размышлять вслух: – Не исключено, что деньги Робинзон носит с собой. Но, скорее всего, для безопасности – хранит в каком-нибудь тайнике...
– Точно! – обрадовался Коротышка. – Надо простучать каждый угол.
И они с Жердяем принялись за работу.
– Есть! – вскоре воскликнул Коротышка, указывая на круглое отверстие между стеной и полом.
– Я сам! – алчно отпихнул его Жердяй и просунул руку по самый локоть.
На его беду, отверстие оказалось норой Кристины. Как только к ней потянулась чужая рука, она тут же тяпнула её за большой палец.
– А-а-ай! – заорал длинный парень, отскочив на несколько метров от стенки. – Там крысы! – Из пальца сочилась кровь.
– Наверное, бешеные, – не на шутку испугался Коротышка. – Нужно сделать срочно сорок уколов. Иначе «труба»!
Жердяй застонал:
– За это и платить придется?!..
– Бесплатный сыр только в мышеловке, – напомнил ему из глубины норы Кристина.
– Беги в «Неотложку», – сказал Жердяю Водила. – Мы с Коротышкой сами управимся. Получишь свою долю. Так что в накладе не останешься.
И все заспешили к выходу.

***

...– Когда через час вернулся Иннокентий, – закончила свой рассказ Кристина, – он решил найти Фому, чтобы вместе с ним разыскать тебя. Потом прибежал Фома и отправился искать Иннокентия. Как только он ушёл – вернулся Иннокентий и опять побежал за Фомой. И так весь день бегают друг за другом…
– Вот и хорошо! – обрадовался Макар. – А я уж было подумал, что их отправили на живодерню.
В этот момент в окне показалась рыжая голова с прокушенным ухом.
– Привет, канцелярия! Иннокентий не появлялся? – Кот спрыгнул на пол и стал вышагивать по подвалу, аккуратно обходя битые черепки. – М-да-а, ситуация!.. Жили себе, жили, в тепле и уюте, и вдруг – такое безобразие! От этих «уличных» всего можно ожидать. Это они меня в детстве в ледяной ручей бросили. А прошлую зиму – с крыши. К сча­стью, прямо в сугроб. А этой весной, стыдно признать­ся, привязали к хвосту пивную банку. И что самое противное: на глазах у воробьёв!
– На глазах у воробьёв обидно! – посочувствовал ему Макар.
Фома недоумённо взглянул на Крысю и чихнул несколько раз подряд:
– Это ещё что такое?!.. Он что же, кошачий понимает?
– И кошачий тоже, – кивнул головой Макар.
– Вундеркинд ты наш! – восхищённо воскликнул Фома и бросился к нему в объятья. – Это где ж находятся такие ускоренные курсы полиглотов?
Макар хотел было ему рассказать про встречу с Хранителем, но тут в подвал вбежал запыхавшийся Иннокентий.
– Фома не появлялся?
– Да тут я, тут! – ответил кот. – Ты лучше посмотри на нашего Макарку.
Иннокентий поднял голову и внимательно уставился на мальчика.
– И чего?.. – не понял он.
– Спроси его о чём-нибудь, – подсказал кот.
– Его?! О чём?
– Да о чём хочешь! – разозлился Фома. – А он тебе ответит по-собачьи. Теперь наш Макар – чудо-мальчик! Вундеркинд! Полиглот – по-научному!
Иннокентий недоверчиво завилял хвостом, не понимая: дурачит его кот или нет.
Когда же Макар подтвердил, что всё это правда, Иннокентий расплылся в улыбке:
– Вот здорово! Будет о чём поговорить! У меня, знаешь, сколько в жизни историй?! На целую книгу наберётся!
– На целую книгу! ­–  фыркнул Фома. –  А на две… то есть… на три не холчешь?!..
– Странно получается, – заметила Кристина, – почему-то все животные понимают друг друга, а люди – только свой язык…
– Это потому, – объяснил Фома, – что люди – не с нашей планеты.
– Как это? – вздрогнул Макар.
– Есть такое мнение, – уклончиво загнусавил кот. – От доминошников слышал…
– Ты же сам говорил, что доминошники врут! – напомнил ему Иннокентий.
– Когда я тебе такое говорил?! – возмутился Фома.
– А когда они кричали «рыба», а никакой рыбы на столе не было.
– Рыбы, может, и не было, – засопел кот, – зато умные разговоры были. И про Землю, и про другие цивилизации…
Тут Макар не удержался и выложил им про встречу с Хранителем Алазары.
– Фантастика! – восторженно воскликнула Кристина.
– Поздравляем… – растерянно произнёс Иннокентий.
– Так ты теперь инопланетянин! – с завистью в голосе промолвил кот. – Ваше королевское высочество!.. Эх! Везёт же некоторым. Я, может, тоже хочу стать Первым Котом на Алазаре!
– Для этого надо вначале её спасти! – резонно заметила Кристина.– Всегда готов! – воскликнул Фома. – Не вечно же летать в Космосе одним только собакам! – И покосился на Иннокентия.
– Обезьяны тоже летали, – внесла поправку крыса.
– Всё-то ты знаешь, «канцелярия»! – отреагировал кот.
– Вначале спасём Сократа, – прервал всех Макар. – Где находится этот цирк-шапито?
– В парке культуры и отдыха! – вспомнил Иннокентий. – Там ещё у входа – большая помойка. А рядом драная афиша: «Валерьян Бесстрашный! Смертельные трюки с хищниками!»…
– Кошмар! – ахнула Кристина. – Они ведь его съедят! Нужно немедленно отправиться на помощь!
– Действуем без промедления! – решил Иннокентий. – Мы с Фомушкой всё разведаем, а если удастся, то и выручим Сократа.
– Но почему сейчас?! – недовольно проворчал кот. – Ночью надо спать… У меня, например, голова идёт кругом после всех этих новостей. Разгром… Похищение… Теперь вот – Алазара… Предлагаю отправиться на спасение попугая утром.
– Ну и спи, – сказал ему Иннокентий и сам выбежал из подвала.
В подвале нависла тяжёлая пауза.
– А ведь, пожалуй, ещё заблудится… – озадаченно подал голос Фома и нехотя поплёлся к выходу.
Кристина облегчённо вздохнула.

***

...Когда они ушли, Макар вытряхнул из рюкзака остатки печенья из разорвавшейся пачки и поинтересовался:
– А почему тебя Фома прозвал «канцелярской»?
– А кто ж я?! – удивилась Кристина. – Канцелярская и есть! Когда-то в этом доме на первом этаже находился офис Геодезического Общества… Я, к тому времени, уже сбежала из лаборатории. Ах!.. – она сладко закатила глаза. – Прекрасное было время! Когда сотрудники уходили по домам, я ночью вылезала из норы, обследовала кабинеты, ужинала остатками обедов в столах. А потом, разложив на полу географические карты, путешествовала! Сегодня – по Америке, завтра – по Европе. Так и открыла для себя мир.
– Я тоже любил мечтать… – ответил Макар и вспомнил Детский дом.
Они ещё немного побеседовали на географические темы, как вскоре вернулись разведчики.
Фома тут же без сил рухнул на пол, а Иннокентий, тяжело дыша, выпалил прямо с порога:
– Нет там никакого шапито!
– Даже афиши нет, – добавил Фома, не открывая глаз.
– Где же тогда цирк?! – удивился Макар.
В ответ на этот риторический вопрос в подвал громко постучали:
– Открывайте! – раздался чей-то грубый мужской голос.
Все замерли и уставились на железную дверь. Стук повторился.
– Проверка документов! – строго объявил голос.
Макар с запозданием заметил, что забыл запереть дверь на щеколду.
– Менты... – прошептал он.
– Кранты… – отозвался Фома.
Тут дверь со скрипом отворилась, и в подвал с хохотом влетел попугай.
5. В ПЛЕНУ ИСКУССТВА

– Ты это… как… откуда? – спросил Иннокентий, держась лапой за сердце.
– Прямо из цирка!.. – продолжал хохотать Сократ.
– Так ведь никакого цирка там нет! – воскликнул Фома. – Мы с Кешей проверяли!
– Верно, – кивнул попугай. – Цирк уехал. А я улетел.
И он рассказал необыкновенную историю своего побега из циркового плена.

***

…Когда его, прожившего всю жизнь в интеллигентном доме Профессора Всевозможных Наук, унесли завернутым в грязную куртку, Сократ был оскорблён до глубины души! Двухсотлетнее пребывание в витой бронзовой клетке теперь не вызывало в нём ощущение неволи. Заточение казалось престижным. А неволя величественной.
Сидеть же в спортивной сумке было темно и тесно. Сократ лишь чувствовал лёгкое покачивание в невесомости. Он слышал стук женских каблучков по мостовой, перебранку уличных кошек, шуршание колёс, перезвон трамваев. И ещё – птичьи голоса. Он теперь завидовал даже воробьям! На его месте не почирикаешь.
Наконец, Сократу удалось прорвать крепким клювом тонкую шёлковую ткань и одним глазком выглянуть наружу.
Из закрытой на молнию сумки он увидел ворота Парка культуры и понял, что находиться в таком положении ему осталось недолго. Потянуло запахом помойки. Рядом с входом в парк Сократ заметил мусорные баки.
«Вот бы Иннокентий порадовался!..» – подумал он. Однако сам радости не испытывал.
Над ним проплыла большая яркая афиша. Нарисованный на ней Валерьян Бесстрашный выглядел весьма отважнымм. На его румяном лице топорщились усы, закру­чен­ные в чёрные кольца. Одет он был в синий гусарский костюм, а в руке держал внушительный хлыст. Вокруг него на цветных тумбах, сидели, поджав хвосты, трусливые львы и тигры.
Аршинными буквами было написано:

«СЕГОДНЯ И ЕЖЕДНЕВНО!
ВАЛЕРЬЯН БЕССТРАШНЫЙ!»

Похитители ускорили шаг.
Полотняный купол в конце липовой аллеи виднелся издалека. Цирк-шапито находился в Городке аттракционов. На самом верху трепетали от восторга пёстрые флажки. Гроздья гирлянд из разноцветных лампочек обвивали шатёр искрящимся плющом. Аллея наполнилась детским щебетом и смехом – закончилось первое отделение.
У входа в цирк несколько клоунов под музыку небольшого оркестрика развлекали в антракте зрителей. Клокны танцевали и кувыркались на траве, и так заразительно хохотали, словно им бесконечно щекотали подмышки. Трубач, барабанщик, скрипач и аккордеонист выводили знакомые всем цирковые мелодии.
Сбоку от шатра стояло несколько разноцветных фургонов на колёсах. Там жили бродячие артисты.
Юные похитители направились к жёлтому домику. Водила постучал в дверь условленной дробью. Она тут же открылась, и мальчишки вошли в фургон.
Внутри он напоминал настоящую однокомнатную квартиру. Мебель была самая необходимая: стол, шкаф, два стула, комод с гримировочным зеркалом и разрисованная ширма, из-за которой виднелась спинка кровати. На окошках висели занавески со смешными клоунскими рожицами. На полу лежал ковёр из львиной шкуры.
Увидев мальчишек, укротитель недовольно заметил:
– Нашли время! Антракт заканчивается, – он торопливо застёгивал гусарский мундир на все пуговицы. – Ведь договаривались: товар после спектакля. – Однако его прищуренные глазки нетерпеливо поглядывали на принесённую мальчишками сумку. – Что здесь? – отрывисто спросил дрессировщик. – Опять иконы?
Попугай догадался, что Валерьян Бесстрашный был не только укротителем, но ещё и перекупщиком краденого.
Водила неспеша вытащил из сумки спортивную куртку, и осторожно её развернул.
Сократ тут же расправил крылья, и вспорхнул как можно выше – на шкаф.
– Кто это? – Бесстрашный остановил недоумённый взгляд на Водиле: – На чёрта он мне сдался?! У нас – аттракцион хищников! Таких попугаев на свете – полным-полно!
Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения Сократа. Он тут же обрушил со шкафа свою гневную тираду, плюясь в разные стороны:
– Такой, как я – один! А если не нравлюсь – требую немедленного освобождения! Уроды! Воры! Узурпаторы!
Валерьян Бесстрашный с изумлением выслушал праведную хулу.
– Говорящий? – с интересом спросил он.
– Двести баксов, – поспешно ответил Водила и с досадой подумал, что запросил мало.
– Десять, – произнёс дрессировщик, не сводя с попугая прищуренных глаз.
– Сколько?.. – поперхнулся Водила и тут же предложил новую цену. – Сто пятьдесят. – Он уже имел опыт торгов в этом фургоне.
– Десять, – невозмутимо повторил владелец цирка.
– Сто! Последняя цена! – категорично запротестовал Водила.
– Десять, – твёрдо подтвердил Валерьян Бесстрашный, так и не глянув в сторону мальчишек.
– Пятьдесят!.. – в отчаянии прошипел Водила. – И – ни цента меньше!
Дрессировщик достал из кармана десять долларов и положил их на стол.
– Говорящий попугай, – сказал он нравоучительным тоном, – это большая головная боль! Шпион в собственном доме! А если ещё и ругается – позору не оберешься.
– Бери, пока дают, – шепнул Коротышка.
– Умный совет, – подтвердил Бесстрашный.
Водила неохотно положил деньги в карман брюк, сунул куртку в сумку и, распахнув ногой дверь, не попрощавшись, вышел из фургона. Коротышка выскочил следом.

***

Так был продан Сократ. Совершилась самая подлая и унизительная сделка века!
Попугай решил, что с этой минуты он больше не произнесёт ни слова. Но дрессировщик захотел немедленно его приручить. Бесстрашный почувствовал, что эта удивительная птица принесёт ему успех!
– Лети сюда, попка!
Сократ тут же нарушил обет молчанья:
– Я тебе не попка! Мое имя – Сократ!
– Очень приятно, – улыбнулся дрессировщик, лихо подкрутив усы. – А меня зовут – Валерьян Львович! – Он достал из кармана горсть чищеных орехов и рассыпал их на столе. – Ешь, Сократик!..
– Покупаешь орехами? – уничижающе огрызнулся попугай. – Объявляю голодовку! – И демонстративно отвернулся.
– Смотри, какой гордый! – обиделся Бесстрашный и взял в руки хлыст. – Запомни, дурак: теперь ты мой навсегда! Уж я из тебя всю дурь-то выбью! Накувыркаешься у меня!
– Сам дурак! – ответил с высоты шкафа Сократ.
В этот момент в дверь постучал шпрехшталмейстер – он же директор-администратор:
– Валерьян Львович, начинаем второе отделение! Третий звонок!
– Ещё поговорим, – мрачно пригрозил Бесстрашный Сократу и крикнул за дверь: – Иду-иду!
Но тут случилось то, чего Сократ совершенно не ожидал.
Дрессировщик подошёл к ширме и резким движением раздвинул её.
Перед взором попугая открылась железная кровать, на которой спал… еще один Валерьян Бесстрашный! Усы, гусарский костюм – всё было точь-в-точь как у первого!..
Сократ очумело вытаращился на обоих.
«Такого фокуса я ещё не видел!..» – удивился он.
– Поднимайся! – крикнул своему двойнику дрессировщик. –Третий звонок!
Двойник тупо сел на кровати и обвёл непонимающим взглядом стены вагончика.
– Алле ап, мер-рзавцы! – рявкнул он на кого-то и без сил упал на подушки.
– Опять нализался?! – бросился к нему укротитель и принялся трясти что есть силы: – Ведь про-сил же не пить пе-ред пред-став-ле-ни-ем!
Двойник, не открывая глаз, что-то мычал в своё оправдание.
– Вставай, негодяй! В зале дети! Полный аншлаг!
При слове «дети» двойник вновь сел на мгновенье, но тут же снова провалился в сон.
– Предатель, алкоголик несчастный! – заскрипел зубами укротитель.
В дверь снова постучали:
– Валерьян Львович, на выход! – донесся встревоженный голос шпрехшталмейстера.
– Иду-у! – заорал укротитель и тут же испуганно забормотал: – Что делать?.. Что делать?.. – Казалось, его лицо побелело даже сквозь толстый слой грима.
Он лихорадочно схватил полиэтиленовый баллон с минеральной водой, встряхнул его и, сдавив бока, пустил мощную газированную струю в голову двойника.
– Тону-у! – взвыл тот и, не просыпаясь, стал грести по воздуху руками.
Это было последним шансом.
– Они меня сожрут… – прошептал Бесстрашный.
Из циркового шатра всё громче доносились нетерпеливые крики и аплодисменты.
– Не выйду! – всхлипнул он. – Ведь не враг же себе, в самом-то деле!
Тут только до Сократа дошло, что Валерьян Бесстрашный – вовсе не бесстрашный! Но кто был тот второй, храпящий на кровати и загримированный под великого артиста?
Об этом следует рассказать особо.
Бесстрашный-2, или по паспорту – Николай Пряников, был авантюристом. Как-то раз, то ли по глупости, а, скорее всего, из тщеславия, он купил бродячую цирковую труппу. К тому времени её прежний владелец (по паспорту – Валерьян Львович Бесстрашный) потихоньку спивался. Артисты разбе­жались кто куда, звери озверели от голода. И он с радостью принял предложения Пряникова, чтобы спасти цирк. Однако, тому захотелось стать не столько его владельцем (аттракцион почти не приносил прибыли), сколько прославиться в качестве дрессировщика. И вот, с бывшим хозяином зверей он заключил тайный договор, по которому тот имел право выступать только на арене, а на поклоны и перед журналистами под именем Валерьяна Бесстрашного представал сам Николай Пряников… Для этого были сшиты два одинаковых костюма, и Пряников стал наклеивать себе такие же усы, какие носил настоящий укротитель. Бывший директор бродячего цирка жил в том же фургоне, в котором жил Пряников и по договору не смел выходить оттуда без его разрешения. Так что новая труппа актеров совершенно не догадывалась о существовании второго дрессировщика. Из-за этого настоящий Валерьян Бесстрашный страдал и пил ещё больше, а от того, что много пил – снова страдал. В конце концов, допился до срыва спектакля!
Сократ понял: необходимо срочно что-то предпри­нять. Ему было жаль детей, пришедших на представление. Они-то чем виноваты? Вспомнились профессорские внуки, с таким нетерпением ожидавшие поездки в цирк. И, позабыв на время только что нанесенную ему обиду, попугай произнёс:
– Пойду я!
Пряников тупо уставился на Сократа.
– Куда?
– На арену! – твёрдо сказал попугай и слетел со шкафа на плечо лже-Бесстрашного дрессировщика. Он больше с ним не церемонился и приказал тоном, не терпящим возражений: – На выход! Шагом марш!
Пряников схватил в руки хлыст и послушно заспешил на арену.
Вокруг арены установили высокие металлические сетки. На жёлтые опилки вынесли разноцветные тумбы. Все ждали самого главного – дрессированных хищников и знаменитого укротителя!
На музыкальном балкончике неунывающий квартет заиграл бодрый вступительный марш. Вспыхнули прожектора. На арену вышел шпрехшталмейстер.

– Мы встрече с вами очень рады!
Надеюсь – так же рады вы! –

торжественно продекламировал он.

– Своё искусство, как награду, –
Подарят тигры вам и львы!

Полотняный шатер затрясся от аплодисментов.
Сквозь решётчатый туннель, проложенный из кулис на арену, выбежали хищники, и каждый запрыгнул на свою тумбу.
Под барабанную дробь шпрехшталмейстер объявил:
– Выступает знаменитый на весь мир укротитель хищников – Валерьян Бесстрашный!..
Цирк вновь взорвался громовыми аплодисментами, отчего полотняный шатёр важно надулся со всех сторон. Яркий прожектор осветил металлический туннель. По нему, с трудом держась на ногах от страха, впервые вышел на арену лже-дрессировщик. На его левом плече храбро сидел Сократ.
Хищники повернули к ним головы, заподозрив что-то неладное. Звериный нюх учуял в отважном гусаре чужого.
– Щёлкни хлыстом! – быстро прошептал ему на ухо попугай.
Пряников поднял хлыст над головой и нерешительно щёлкнул им по воздуху.
– Але ап! – произнёс он дрожащим голосом.
Львы и тигры окончательно раскусили обман. Их глаза налились кровью, они глухо зарычали.
– Съедят… – пролепетал Пряников, невольно делая шаг к решётчатому туннелю.
Хищники приготовились к смертельному прыжку.
Встревоженный шпрехшталмейстер срочно приказал униформис­там: если, не дай бог, что – тут же открыть водяные шланги.
Сократ понял, что медлить больше нельзя. Он слетел с плеча Пряникова и грозно прокричал голосом Валерьяна Бесстрашного:
– Але ап, мерррзавцы!
Хищники, заслышав родной голос, принюхались, не вполне понимая, в чем тут фишка, но недоумённо подчинились знакомому приказу.
– Чего расселись?! – ястребом взвился над их головами Сократ. – Комплимент зрителю!
Прибежавший шпрехшталмейстер и униформисты, ёводяными шлангами, да и сам Пряников, с удивлением наблюдали, как хищники стали проделывать то, чему их раньше никогда не учили. Развернувшись мордами к зрителям и стоя на задних лапах, – они неистово аплодировали передними  лапами, словно благодарили  публику, что та пришла в гости. Затем низко, по-русски, поклонились в разные стороны и вопросительно подняли морды к Сократу, ожидая новых приказаний.
Шпрехшталмейстер тут же объявил:
– Вместе с Валерьяном Бесстрашным выступает его ученик – попугай ара!
– Мое имя – Сокрррат! – взвился попугай под самый купол цирка. Стукнувшись головой обо что-то твёрдое, он полетел камнем вниз.
Шпрехшталмейстер немедленно исправил ошибку:
– Прошу прощения… На арене… то есть, над ареной выступает попугай Сократ!
Накувыркавшись в воздухе, попугай точно опустился на плечо Пряникова.
Зрители подумали, что этот полёт – один из номеров аттракциона, и заревели от восторга:
– Браво, Сократ! Брависсимо, Бесстрашный!
Шквал аплодисментов приободрил Николая Пряникова. Он уже уверенней щёлкнул хлыстом в воздухе и повелительно крикнул хищникам:
– Приготовиться к «Чехарде»!
Однако хищники зарычали вновь.
Сократу пришлось голосом «дрессировщика» повторить приказ.
На этот раз звери безоговорочно спрыгнули на арену и полукругом улеглись на опилках.
– Але ап! – гаркнул попугай.
Лежащий с краю лев вскочил на лапы и, словно беговой конь, стал перепрыгивать через всех своих собратьев. Очутившись впереди, он улёгся на арену, тяжело дыша.
– Але ап! – вновь раздался над головами настойчивый голос крылатого дрессировщика.
И теперь уже тигр, оказавшись в конце, совершал те же прыжки. А из-под купола всё неслось:
– Ап! Ап! Ап!
И закрутилась чехарда львов и тигров.
– Браво, Сократ! Браво, Бесстрашный! – рукоплескал зрительный зал.
– На место! – приказал хищникам Сократ. Он хотел добавить: «мерзавцы», но не сделал этого. Те и без того покорно запрыгнули на тумбы.
– Обруч! – обернулся Пряников к униформистам.
Обруч выкатился сквозь прутья прямо ему в руки. Лже-укротитель повесил его на крючок, привязанный к нити, спущенной из-под купола цирка.
– Огонь! – протянул руку Пряников за решётку.
Униформисты передали ему зажжённый факел. Валерьян прикоснулся им к обручу. Тот вспыхнул огненным кольцом. Звери замерли. Прожектора погасли. Музыка смолкла. Лишь барабанщик привычно выбивал тревожную дробь.
– По одному – ап! – разнесся по всему цирку охрипший голос попугая.
Хищники по очереди пролетели сквозь горящий круг.
– Браво, Сократ! Браво, Бесстрашный! – скандировали благодарные зрители.
Вспыхнули прожектора. Оркестр, в который раз заиграл туш. Падкий на аплодисменты Пряников раскланивался во все стороны.
– Что они должны еще сделать?! – крикнул ему прямо в ухо попугай.
– «Пирамиду», – ответил лже-дрессировщик, продолжая посылать публике воздушные поцелуи.
Сократ слетел с его плеча и вновь закружил над головами хищников.
– На «пирамиду» – стройся! Але ап!!!
Звери спрыгнули с тумб и резво вскочили один на другого. На спину верхнего тигра спикировал сам попугай.
Восторгу зрителей не было предела. В воздух полетели шляпы, шляпки и тенниски. Публика стоя рукоплескала всем участникам аттракциона. В окружении униформистов плакал от радости шпрехшталмейстер.
Когда звери покинули арену, он подбежал к Сократу.
– Соглашайтесь! Мы заключим с вами самый выгодный контракт! – шпрехшталмейстер говорил уже от имени директора. – Такой номер! Такой успех! Попугай-укротитель – это новое слово в цирке! Даже… – подсчитал он в уме: – два слова! Мы облетим весь мир!..
– Нет-нет! – запротестовал Сократ. – Попугай – не перелётная птица.
Но директор не сдавался:
– Тогда выпьем за дебют!
Это он уже предложил от имени администратора. И все артисты его поддержали.
– Вообще-то я не пью… – снова пробовал отказаться попугай.
– Только глоток шампанского! – заверил администратор. (Как директор, он знал, что любое дело успешней всего решается за накрытым столом).
Сократу вспомнились вечеринки в профессорском доме и, к своему стыду, он согласился.
Все отправились за кулисы.
– За вашу премьеру! – поднял первый бокал директор-администратор, он же – шпрехшталмейстер.
– За ваш бешеный успех! – поднял он второй бокал, не забыв при этом налить и Сократу.
– За Искусство! – и наполнил третий.
Внезапно Сократ увидел, что перед ним вместо одного директора-администратора – сразу три совершенно одинаковых человека. Кто из них был директором, кто администратором, а кто шпрех… брех… мейстером… – попугай уже не различал.
«Этак я домой не долечу, – тоскливо подумал он. – Пора сматываться!..»
Но крылья отяжелели и не захотели поднимать попугая.
К Пряникову подбежал репортер городской газеты:
– Где вы достали такую гениальную птицу?
Пряников вновь напустил на себя важный вид. Но только он собрался раскрыть рот, рядом с ним возник проспавшийся Валерьян Бесстрашный.
Репортёр от неожиданности нажал на кнопку фото­ап­парата. Яркая вспышка осветила двойников.
– Что за чертовщина? – опешил репортёр. – Кто из вас Бесстрашный?
– Я!.. – крикнули они оба.
– Я – Бесстрашный! – с достоинством повторил Валерьян Львович. Глядя в глаза Пряникову, он твёрдо добавил: – Хватит вам жить чужой славой!
– Врёт! Всё врёт! – возмутился лже-укротитель. – Валерьян Бесстрашный – это я!
– Ах, так? – рассердился окончательно протрезвевший дрессировщик и потянулся к лицу двойника. – Вот она – его знаменитость! – Он поднял высоко над головой накладные усы Пряникова.
Репортёр на этот раз был начеку и стал обладателем редкостного снимка.
– Жулик! – истошно закричал на дрессировщика Пряников и стал его душить.
Артисты бросились их разнимать...
Так скандально заканчивалось цирковое представление.
Попугай воспользовался этим и, что есть силы, пустился бежать из полотняного шатра на коротких птичьих лапах…
После жаркого вечера в парке веяло прохладой. Крылья уже немного окрепли. Сократ поднялся на небольшую высоту. Голова не прекращала звенеть после удара о купол цирка. Кроме того, попугая мутило от выпитого шампанского, вследствие чего, тело кренило из стороны в сторону, словно лёгкий спортивный самолёт.
Куда лететь – он не имел представления. С высоты птичьего полета попугай непременно нашёл бы старый двор, но подняться выше – было выше его сил…
Сократ присел на ветку старого клёна и увидел заброшенное дупло. Он тут же нырнул на моховую подстилку и сразу потерял сознание…
Проснулся он от фырчанья машин, грохота, львиного рыка, выглянул наружу и страшно удивился: циркового купола на месте уже не было. Рабочие спешно грузили брезентовый шатёр в трейлер вместе с ящиками, где лежали сложенные наспех костюмы и реквизит. Сократ понял, что Николай Пряников удирает из города от стыда и позора.
Голова ещё чуть кружилась, зато крылья отдохнули и были готовы отправиться в полёт.
Стояла летняя ночь. Всё тело укутала предрассветная прохлада.
На душе было непонятно. С одной стороны, он вырвался из плена и это – хорошо, зато с другой… Попугай вспомнил свой дебют в роли укротителя, и с грустью подумал, что может быть, напрасно потерял целых 200 лет, сидя в бронзовой клетке и изображая из себя этакого умника. А ведь жизнь почти что прошла…
Сократ отогнал от себя невеселые мысли и, набрав скорость, полетел к трамвайной остановке, от которой, звеня, отходил последний трамвай под номером 3 – маршрут которого проходил как раз мимо его старого двора.
И уже сидя на трамвайной крыше, он придумал, как разыграет своих друзей...

***

...– Так вот почему мы не нашли бродячего цирка! – воскликнул Иннокентий.
– Жаль, конечно, что он уехал! – вздохнул попугай. – Всё было так необычно! Так волшебно! Чудесно!.. Пёстрые флажки, разноцветные лампочки. А купол! Вы не поверите, но это был не купол, а настоящий колокол!
– Колокол?! – ахнули все. – Настоящий?!
– Самый настоящий! Когда я стукнулся об него головой, даже услышал звон в ушах.
– А ты не заметил внутри какой-нибудь надписи? – с волненьем спросил Макар.
– Нет, – ответил попугай. – Там изображено было только два солнца – и больше ничего...
6. ТЕНЬ ПРОШЛОГО
 
...– Неужели тот самый? – произнесла в полной тишине Кристина.
– Наверняка он!.. – ответил растерявшийся Макар. – Вот так удача!
– Не такая уж удача! – фыркнул Фома. – Цирк-то – тю-тю! Неизвестно где!
– Разыщем! – вскочил на ноги Иннокентий.
– Ну, уж нет! – возразил кот. – Хватит с меня одной ночной прогулки.
– Никуда он не денется! – резонно заметила Кристина. – Если аттракцион даёт представления в каждом городе, то об этом лучше всего узнать из газет. Там всегда печатают гастрольные объявления.
– А что, собственно, произошло? – недоумённо спросил Сократ.
И все, перебивая друг друга, поведали ему про встречу Макара с Хранителем Алазары.
– Сногсшибательно! – воскликнул попугай. – Осталось найти остальные три колокола.
– Непременно найдём! – подтвердил Иннокентий.
– Это где же? – ухмыльнулся Фома. – На твоей любимой помойке? А может быть, ты сам свалился с Созвездия Гончих Псов? – И обратился к обществу: – Вы соображайте, что говорите! «Найдем, найдем!» Ничего себе задачка! Это вам – не Парк культуры! Придётся обшарить весь Земной Шар! Знаете, сколько будем искать?.. Тысячу лет!.. Некоторым, может быть, и всё равно, а коты, между прочим, живут гораздо меньше!
– Далеко идти не придётся! – остановила его Кристина. – Помните, что сказал Хранитель? Они где-то рядом.
– И все в одном месте, – добавил Сократ.
– Ещё один ясновидец! – хмыкнул кот. – Откуда тебе-то известно?
– Если колокола висели на одной Колокольне, – ответил попугай, – то, при ударе о Землю они не могли разлететься на большое расстояние друг от друга.
–  Логично, – поддержала Кристина.
– Эх, знай, я про эту историю раньше, – с сожалением заметил Сократ, – непременно бы выведал у Бесстрашного. Нашёл же он где-то тот первый колокол!
И все стали думать, как поступить дальше.
Фома замяукал противным голосом:
– «Колоколят колокольцы и трезвонит бубенец. Звонари дарили кольца, чтоб пошла я под венец!..»
– Мешаешь!.. – строго оборвала его Кристина.
– Наоборот! – Сократ яростно заступился за Фому: – Он подал нам блестящую идею! Нужно срочно вспомнить все слова, имеющие принадлежность к слову КОЛОКОЛ.
Кот вытаращил на него глаза:
– Зачем это?
– А затем, – объяснил попугай, – что названия городов и деревень появились по разным причинам. Одних называли по имени близлежащей речки. Например: Вязьма или Кострома… Другие же города получали своё имя благодаря укладу местной жизни. Например, Копенгаген, что в переводе значит: «Купеческая гавань». Так и в нашем случае: падение на землю колоколов могло дать название тому или иному месту, куда они свалились.
– Логично! – опять согласилась с ним Кристина.
– Тогда объявляю первое слово! – сказал Макар. –КОЛОКОЛЬЦЫ!
Кристина стала лихорадочно вспоминать географические названия.
– ЗВОНАРИ! – объявил кот.
– И я придумал! – выпалил Иннокентий. – ЗВОННИЦА!
– Ура! – обрадовалась Кристина. – Есть такая гора! И как раз недалеко от нашего города.
И тут понеслось:
– БУБЕНЕЦ!
– ГУДОШНИК!
– РЫНДА!
Это напоминало весёлую игру в слова.
– Что еще за «рында» такая? – поинтересовался Фома у Сократа.
– Судовой колокол.
– Это, который в суде, что ли?
– На корабле! – объяснил попугай коту.
– Довольно!.. – торжественно произнесла Кристина. – Из всего вышесказанного, особого мнения заслуживают четыре слова: ГУДОШНИК, КОЛОКОЛЬЦЫ, БУБЕНЕЦ И ЗВОННИЦА.
– Ура! – закричал Иннокентий. – Получилось!
– Погоди! – оборвал его кот. – Ну, Звонница это – гора. Оно понятно. А что такое Бубенец?
– Небольшой городок в соседней области, – ответила Кристина.
– А Колокольцы?
– Колоколец, – поправила она. – Старый хутор.
– А Гудошники?
– Деревня.
– А почему Звонари не годятся? – обиделся Фома. (Это он их предложил).
– Слово звонкое. Только нет в нашей области с таким названием ни города, ни посёлка, ни горы, ни речки…
Фома было засопел, но, вспомнив слова Сократа о том, что именно он подал нужную идею, немного успокоился.
Ранний рассвет заглянул в подвал. Макар посмотрел на наручные часы:
– Отдых – до семи.
И все улеглись набираться сил.
Кот и пёс заснули мгновенно. Крыса уползла в нору и ещё долго ворочалась с боку на бок. Попугай замер на трубе. Ему снился цирковой успех, цветы и аплодисменты. Во сне он грозно кричал: «Але ап!» – львам и тиграм голосом Валерьяна Бесстрашного. «Ап!» – кричал попугай. – «Ап-чхи!..» – отвечал ему сквозь сон вечно простуженный кот.
Не спал лишь один Макар. Сколько событий за день! Странное чувство переполняло его. Оно напоминало сказку, в которую – веришь и не веришь. Но пока ни умом, ни сердцем он не чувствовал себя алазарянином.
Макару представились чёрные руины, обугленные леса, высохшие реки. Алазара вошла в него, как фантастическая мечта или сон. А что, если прямо сейчас её увидеть? Хоть одним глазком! Там – его планета, там – земля предков.
Он нащупал в кармане волшебный кристалл, подаренный Хранителем. Что, если попробовать?..
Стрелки часов показывали четыре утра. А там, наверное, –Безвременье… И ещё не осознавая до конца, что он делает, мальчик с замиранием сердца направил кристалл из подвального окна на звездное небо…
Тонкий зеленый луч вырвался наружу.
Макар почувствовал, как та же неведомая сила, что заставила его протянуть ладонь навстречу Хранителю, вошла в его тело. Яркий луч осветил ржавые трубы подвала, скользнул по Сократову гребню и прошёл насквозь облупившейся кирпичной кладки. В следующее мгновенье Макар очутился уже в полной тишине…

***

...Над его головой светило алое солнце. Оно освещало безмолвное поле, на котором рос колючий кустарник. Мощные стебли так тесно переплелись друг с другом, что невоз­мож­но было сделать и шага. Макар попытался раздвинуть кусты руками и тут же вскрикнул, уколовшись. Злое семя, посеян­ное тысячу лет тому назад, дало свои безрадостные всходы.
Он навёл волшебный кристалл в небо и пожелал, как можно скорее, очутиться в столице Алазары. Безмолвная равнина вмиг исчезла, а сам Макар уже стоял на треснувших плитах городской мостовой. Они были так мастерски подогнаны друг к другу, что ни одна травинка за тысячу лет не смогла прорасти между ними.
На мостовой, словно на футбольном поле – когда в разных концах стадиона зажигают прожектора, – появились две его тени. А всё вокруг, окрашенное в алый цвет, выглядело удивительно неправдоподобным.
Он осторожно сделал первый шаг, затем второй, третий…
Развалины, которые Макар мысленно представил себе ещё в подвале, теперь окружали его наяву. Эта была бывшая площадь города, где когда-то стояли прекрасные дворцы с бесконечными галереями и резными колоннами. Его поразило, насколько Алазара удивительно похожа на Землю. В каменных руинах он узнавал очертания старинных домов, которые уже видел в альбомах и кинофильмах.
И Макар вдруг почувствовал, как до него доносятся запахи цветов и каменных плит после дождя… аппетитные ароматы от лотков уличных торговцев… голоса, смех, музыка, летящая из просторных окон… Он услышал Время, когда счастливо и беззаботно жили алазаряне. На этой площади они гуляли и веселились… Здесь торговали… А с того балкона, возможно, провозглашались указы Королевы…
Теперь здесь вместо дворцов стояли поросшие густым мхом бесформенные куски стен, части лестничных пролётов, валялись осколки лепнины, фрагменты настенной росписи. От многоэтажных галерей остались лишь разбитые цилиндры колонн да изъеденные ржой витые перила.
Макар прикоснулся к ним – и древний металл тут же рассыпался под его пальцами, как рассыпаются высохшие на солнце песочные замки.
Носком ноги он зацепил какую-то штуковину, которая, отлетев в сторону, звякнула, ударившись о разбитую колонну. Макар поднял с земли изящный золотой браслет, оттер его от пыли и увидел на нём изображение двух солнц, между которыми была буква «М».«Браслет королевы!..» – догадался Макар. Он попытался надеть его себе на руку, но тот был настолько узок, что кисть никак не пролезала в обруч. Тогда он, не считая это воровством, сунул браслет в карман куртки (на память!) и направился в сторону дворцового парка. От былой красоты тут остались лишь разбитые мраморные скульптуры. Сгоревшие деревья, превращённые в каменный уголь, напоминали гигантских жуков-богомолов из фантастического фильма.
Подул лёгкий сухой ветер, с земли поднялась серая удушливая пыль. Макар закашлялся, с трудом пробираясь вглубь парка. Вдалеке, в нише искусственного грота, он заметил ряд каменных стел, кособоко осевших в землю, как на забытом кладбище. Все они, к его удивлению, хорошо сохранились, если не считать многочисленных трещин.
Он пригляделся, рукавом смахнул вековую пыль, – проступила золотая письменная вязь. В первый миг Макар решил, что это витиеватый орнамент, как вдруг, без труда прочёл слова на чужом языке.
Это были короновальные стелы, которые высекались в День Восхождения на престол нового Правителя Алазары. Так он прикоснулся к истории своей планеты, прочёл имена всех её королей, чья жизнь бесследно канула в Вечность.
На последней стеле было следующая надпись:

«В ГОД ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ, МЕСЯЦА ТРИНАДЦАТОГО, НА ТРОН АЛАЗАРЫ ВСТУПИЛА КОРОЛЕВА МАРИАДА С ДВУМЯ ДЕТЬМИ: СЫНОМ ТЭОЛОНОМ И ДОЧЕРЬЮ ВЕРЕССОЙ. ДА БУДЕТ БЛАГОСЛОВЕННО ИХ ПРАВЛЕНИЕ НА БЛАГО АЛАЗАРЫ!»

У Макара сильнее забилось сердце.
«Тэолон! Ведь это же я!..» – подумал мальчик.
Имя напомнило ему времена средневековых земных рыцарей – ТЕ-О-ЛОН. Макар попробовал примерить имя к себе, но ничего не получалось. Оно было пока чужим и далёким.
Порадовало одно: наконец он узнал, что у него была сестра, и что звали её – ВЕРЕССА!..
Красное солнце медленно уплывало за горизонт, а с другой стороны так же плавно поднималось другое – зелёное. И все вокруг сразу преобразилось. Каменные деревья зеленели прямо на глазах.
Он глянул на свои часы. Они показывали земное время: 7.06. Макар поспешно направил в небо волшебный кристалл Хранителя. Тут же всё исчезло, и он, чиркнув светлячком по чёрному небу, оказался в своём подвале...

***

...– Да вот же он, вот! – раздалось со всех сторон. – Жив! Вернулся! Ты где был?!
Оказалось, что Макара безуспешно пытались найти целых полчаса… Шум поднял Сократ, который во сне размахался крыльями, аплодируя самому себе, и, в конце концов, свалился с водосточной трубы. Он отряхнулся, оглянулся – Макара нигде не было. Попугай выглянул в окно – старый двор был пуст. Тогда Сократ в панике растолкал Иннокентия. Пёс бросился по следам. Но те следы были вчерашними, они были повсюду, а свежих нигде не было. Тогда подняли Фому, который обежал все дворовые закоулки и тоже не нашёл Макара. На всякий случай, разбудили Кристину. Но и она, проволочив несколько раз свой длинный хвост из угла в угол, ничего путного не изрекла…
Макар возвратился в тот самый миг, когда все уже отчаявшись, в полной растерянности уселись в кружок на полу…
– Где ты был?! – набросились на него друзья.
И он рассказал про свой фантастический полёт.
– Как же теперь тебя называть? – спросил озадаченный Фома. – Макаром или Тэолоном?
– Если честно, – признался Иннокентий, – то мы все уже привыкли к твоему имени.
– Хотя, в «Тэолоне» есть нечто такое… – мечтательно вздохнула Кристина. – Этакое приключенческое! Этакое романтическое!..
– Называйте, как называли, – разрешил Макар. – Только не тратьте время попусту. Пора в дорогу!
Кот и пёс собирали в рюкзак остатки продуктов. Макар же поднялся с Кристиной на первый этаж, где раньше было Бюро Геодезического Общества. Они хотели посмотреть на карте, в какой стороне находится гора Звонница. Остальные колокольные объекты действительно оказались неподалеку.
Гору нашли сразу – к югу от города. С западной стороны расположился хутор Колоколец. Старинный городок Бубенец находился на востоке. А деревня Гудошники – к северу.
– С чего начнём? – спросила Кристина.
– С горы, – ответил Макар. – Она ближе всех.
– Гора невысокая, – рассмотрела ее Кристина на карте. – Всего 100 метров над уровнем моря.
Когда они возвратились в подвал, рюкзак был уже собран и даже обвязан верёвкой – взамен срезанных Водилой лямок.
– Страшно! – призналась Кристина. – Даже не верится, что через мгновенье мы уже будем далеко от нашего дома.
– По местам! – дал команду Макар.
Сократ взлетел ему на голову, кот уселся на одно плечо, крыса взобралась на другое, а пёс крепко прижался к ноге мальчика.
Едва Макар произнёс слово «Звонница» и направил волшебный кристалл на окно – подвал опустел.
7. ТРИ ТРОПИНКИ

...Если вы когда-нибудь были в горах, где стоят стройные сосны и раскидистые дубы, где по оврагам ведут неприметные тропки – то ныряя в ореховые кусты, то взлетая на пригорок, – наверняка вспомните то радостное чувство, когда руки готовы превратиться в крылья, а сердце рвётся выпрыгнуть из груди жаворонком!
Вы окидываете восторженным взглядом бескрайние про­сторы до самого горизонта и… немеете от красоты раскинувшейся перед вами родной земли!
Там, внизу, оставлены городские заботы, которые сразу же забываются… Там, внизу – гомон улиц и скрежет трамваев, жужжанье неоновых реклам. А здесь – доверчивые белки беспечно скачут по веткам, звонко поют в чистых небесах птицы, жужжат мохнатые шмели, вспыхивают по ночам вымытые дождём звёзды крупными жемчугами! Сюда не доносятся ни свистки паровозов, ни гудки катеров – только шёпот ветвей и шуршание листвы. Здесь пахнет сосновой смолкой, грибами, влажной травой после дождя, прелыми листьями и ещё, Бог знает чем, – к чему и слов-то не подобрать!..
То же почувствовали наши герои, когда очутились на самой верхушке Звонницы. Под ногами лежала горная тропа, по которой они должны были начать спуск.
Куда идти и где искать колокол – было неясно. Какая она, эта примета? Покосившийся склон? Глубокий овраг?.. Припади к земле, приложи к ней ухо – разве услышишь колокольный гуд? Только стрекот кузнечиков в зелёной траве.
Но тут тропа разделилась на три тропинки, и стало совсем непонятно – по какой из них идти.
– Как в сказке! – воскликнул Макар. – Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево – сам погибнешь, а прямо пойдешь – царём станешь.
– Предлагаю идти прямо! – сказал Фома.
– А если и нам разделиться? – предложил Иннокентий.
– Заблудимся… – обеспокоилась Кристина.
– Сейчас проверю, – успокоил её Сократ и взлетел над деревьями. Перекинувшись несколькими фразами с лесными перепёлками, он быстро вернулся.
– Всё в порядке! Все тропинки ведут вниз, к горному озеру. Там можно встретиться.
На том и порешили.
– Будьте внимательны! – напутствовал друзей Макар. – Приглядывайтесь, присматривайтесь, примечайте: вдруг что найдёте.
Они разделили скудный провиант и разошлись в разные стороны.
Макар отправился налево, Сократ с Иннокентием – направо, а Кристина и Фома пошли прямиком.

***
 
...Тропинка вихляла из стороны в сторону, то ли указывая дорогу, то ли заманивая вглубь соснового леса. Чем ниже они спускались, тем сумрачней становилось вокруг. Стали появляться поваленные деревья – высохшие, трухлявые, будто прошёлся бурелом. Пришлось даже подлезать под ними, чтобы двигаться дальше.
– Всё идём, идём, а – куда? – проворчал кот. – И спросить не у кого.
Внезапно над ними пролетела бабочка.
– Эй, погоди! – окликнула её Кристина.
Та зависла в воздухе, трепеща лёгкими крылышками на ветру.
– Скажи, пожалуйста, почему эта гора называется Звонницей?
– Понятия не имею! – беспечно ответила та.
Фома презрительно хмыкнул в усы:
– Каждый должен знать то место, где родился!
– Зачем?! – удивилась бабочка. – Мне некогда. Я живу всего один день. Мне и так надо многое успеть: опылить цветы, вывести личинок. А кто я и откуда – разве имеет значение? Лучше спросите Хромую Белку на Голубой Ели. Может, она что знает?.. Это там, где тропинка сворачивает направо…
И, помахав крыльями на прощанье, бабочка исчезла над кустами орешника.
– Тоже мне, пигалица! – проворчал кот, шагая по тропе. – Ни прошлого, ни будущего!
– Будет тебе! – урезонила его Кристина.
– Да потому что нельзя жить одним сегодняшним днём! – расфыркался Фома. – Я, к примеру, знаю весь свой род до десятого колена, двадцатого локтя и тридцатого хвоста!
– И что с того? – удивилась она.
– Как что?! – возмутился тот. – А-а-пчи!.. А семейная гордость?! А родовая слава?! Неужели всё это – коту под хвост?!..
Он ещё долго и витиевато разглагольствовал по поводу преемственности поколений, пока, наконец, тропа не свернула направо.
На поляне стояла стройная Голубая Ель.
– Эй! – крикнула Кристина. – Есть тут кто-нибудь?!
– Помогите! – раздался вдруг чей-то отчаянный крик.
Нижняя ветка ожила и подпрыгнула. На ворохе иголок, слегка прихрамывая, появилась рыжая белка. Она крепко прижимала к себе двоих крошечных бельчат. На еловом стволе блеснул цветной обруч гадюки. Раскрытая пасть змеи угрожающе шипела.
Фома не стал ждать трагической развязки, а прямо с места совершил фантастический прыжок. Выгнув спину, он закрыл собой, дрожащую от страха, беличью семью. Шерсть его встала дыбом, глаза налились кровью. В любое мгновенье кот был готов вцепиться острыми зубами в тело гадюки.
Та от неожиданности отпрянула назад и живой спиралью скользнула в траву… где тут же столкнулась с Кристиной, которая воинственно застучала хвостом о ствол. Под залихватский свист кота, змеюка позорно улизнула с поляны.
– Спасибо вам! – крикнула Хромая Белка, не выпуская из своих объятий перепуганных детёнышей. – Эти глупышки никак не хотят научиться скакать! Но теперь, надеюсь, они поймут, что такое опасность!.. А вы, сударь, – обратилась она к Фоме, – поступили, как самый настоящий рыцарь!
Кот уже пригладил шерсть на взъерошенном хвосте и, вылизывая правый бок, заметил, как о чём-то само собой разумеющимся:
– Что вы, сударыня! Разве я мог пройти мимо?..
– Кого ищете? – поинтересовалась белка.
– Нас интересует: почему эту гору назвали Звонницей, – сказала Кристина.
– О, это очень древняя история! – ответила Хромая Белка. – Когда-то сюда упал какой-то колокол. – Все настороженно замерли. – Это я слышала ещё от своей прабабушки. А та – от своей…
– А куда именно он упал? – попробовал уточнить кот.
– Не знаю!.. – призадумалась Белка. – Впрочем… у подножья нашей Звонницы есть волшебное озеро. Может быть, те, кто живёт рядом, знают куда больше моего.
Кот от удивления чуть не свалился с еловой лапы и спрыгнул на землю в сильном волнении:
– Как вы сказали?.. Во-во-волшебное?..
– Оно возвращает молодость, – ответила Белка. – Главное: не свернуть с тропинки.
– Не свернём! Ни за что! – пообещал Фома. Его очень заинтересовала возможность сбросить с себя годков, этак, десять.
– Спасибо за совет! – поблагодарила Белку Кристина.
– Что вы, это вам спасибо, – растроганно ответила та. –Поблагодарите и вы, дети, наших спасителей!
Бельчата весело помахали хвостами.
Спасители заспешили было дальше, но Белка вдруг засуетилась.
– Постойте! Совсем забыла!.. – И на миг исчезла в дупле. – Это вам! – Она сбросила в траву большой лесной орех. – Он тоже волшебный: исполняет три желания.
– Любых? – у Фомы зачесалось рваное ухо.
– К сожалению.
– Почему, к сожалению?! – удивился кот.
– Попади оно к злодею – хлопот не оберёшься. Но вы, я вижу, очень благородные звери!
– Еще раз спасибо, – поблагодарила Кристина.
Фома запрятал лесной орех за щеку.
– Смотри, не проглоти, – предупредила его крыса.
– Не проглочу! – прошамкал кот. И первым помчался вниз по узкой тропинке.
 
***

...В то же самое время по другой дороге к озеру спешили пёс и попугай.
И хоть тропинка петляла с горы, перепрыгивать через овраги и стволы поваленных деревьев Иннокентию в его годы было трудновато. Он тяжело дышал, высунув язык.
Сократу тоже пришлось нелегко. За время, проведённое в клетке, он почти разучился летать.
Но это не мешало им обоим внимательно смотреть по сторонам, с надеждой выискивая в каком-нибудь огромном валуне или поросшем травой холме очертания лежащего на земле колокола.
– Кроме улиток и ежей – никаких следов! – безнадёжно проворчал пёс, обнюхивая всё подряд на своём пути.
Сократ не ответил: ещё кружилась голова после вчерашнего, и ему было трудно одновременно говорить и летать…
Вдруг пёс резко притормозил:
– Послушай! – воскликнул он таким тоном, словно сделал великое открытие. – А, может быть, сама гора – и есть колокол?..
Попугай даже замер на лету от такого предположения и оторопело шмякнулся на землю.
– А что, – пробормотал он, потирая крыльями спину, – неплохая идея!
– Гениальная! – уточнил пёс. – Мы же не знаем, какого он был размера.
– Верно-верно! – согласился с ним Сократ, оглядываясь на вершину горы.
– Что будем делать? – спросил Иннокентий, желая немедленно что-либо предпринять.
– В любом случае нужно добраться до озера, – сказал попугай. – А там встретимся с Макаром и обсудим.
– Нечего обсуждать! – замахал хвостом пёс. – И так всё ясно!
– Пить!.. – раздался вдруг рядом чей-то слабый голос.
Друзья замерли на ходу.
– Кто здесь? – спросил Иннокентий.
– Я…
Им показалось, что голос доносился из трухлявого пня, покрытого мхом и грибами-поганками.
Они осторожно подошли. За пнём, на примятой траве, лежал распластанный Белый Ворон.
– Что с вами? – спросил его пёс.
– Пить… – снова прошептал тот, тяжело дыша.
Иннокентий обежал все близлежащие кусты и вернулся разочарованным.
– Сожалею, – сказал он, – но поблизости нет ни одного ручья.
– У подножья горы… – с трудом произнёс Ворон, – есть… волшебное озеро…
– Волшебное?! – вскричали разом пёс и попугай.
– Оно возвращает молодость… Всего один глоток – и я вновь оживу…
– Что значит – «вновь»? – удивился Сократ. – Разве вы уже когда-нибудь молодели?
– Целых пять раз… – промолвил Ворон. – Каждые сто лет я пью из него целебную воду…
– Неужели вам целых пятьсот лет?! – изумился Сократ.
– Поторопитесь… – вместо ответа тяжело вздохнул Белый Ворон и прикрыл глаза.
– Он умер!.. – не на шутку всполошился Сократ.
– Тс-с!.. – Иннокентий приложил своё огромное висячее ухо к птичьей груди: – Нет. Пока ещё жив.
– Что же делать? – шёпотом произнёс попугай.
– Исполнить последнюю просьбу умирающего, – ответил Иннокентий и осторожно взял Ворона в пасть.
Попугай взлетел над верхушками сосен и огляделся.
–Успеем! – радостно сообщил он оттуда. – Волшебное озеро совсем рядом!
 
***

...А в это же время Макар бежал по третьей тропинке.
– Эге-гей! – кричал он, и эхо отзывалось ему на разные голоса.
«Наверное, – горные духи, – думал он. – Ишь, обрадо­вались! Теперь есть с кем поговорить».
Пробегая мимо высоченного дуба, он внезапно услышал чей-то старческий голос:
– Спаси меня, мальчик!..
Макар остановился и недоумённо уставился на дуб.
– Кто здесь?
– Я… – простонал кто-то и нетерпеливо прикрикнул: – Ну, чего же ты медлишь?!
Макар подошёл поближе.
– Где вы? – удивился он.
– «Где, где…» В дупле!..
Макар ухватился руками за нижнюю ветку, подтянулся, встал на неё, и голова его оказалась прямо перед входом в большое дупло. Он осторожно заглянул туда, но никого не обнаружил.
– Да здесь я, здесь!.. – недовольно проворчал голос.
– Кто вы?! – спросил Макар.
– «Кто, кто»! Сальван – Горный дух! Оттого и невидим.
– Что же вы хотите?
– Вырваться на свободу, чего же ещё! – закричал в нетерпении Сальван. Но тут же опомнился и сменил гнев на милость: – Развяжи меня, добрый мальчик, и я отблагодарю тебя. Духи всегда благодарят своих спасателей.
– Как же я смогу вас развязать, если не вижу где вы?! – рассердился Макар.
– Только не сердись! – сразу же испугался Горный дух. – Это моя ошибка! Я должен изловчиться сбросить цилиндр.
Секунда пыхтения – и перед Макаром появился крошечный старичок в зелёном камзоле с кружевным воротником. У его ног лежал лиловый цилиндр. Старичок был связан. Но не верёвкой, а паутиной, которая словно кокон обволакивала его всего.
Как только Макар потрогал крепкие узлы, откуда-то сверху опустился огромный чёрный Паук.
– Не сметь! – прошамкал он. – Это – моя добыча!..
Но Макар уже не раз оказывался в переделках. Даже побывал на другой планете. Так что испугаться какого-то Паука, пусть даже огромного и безобразного с виду, было просто смешно. Поэтому он достал перочинный нож и, не слушая паучьих угроз, перерезал туго натянутые путы.
Горный дух по имени Сальван вылетел из паучьего плена и присел на ветку неподалеку. Та даже не шелохнулась под ним.
– Пожжалеешшшь! – прошипел Паук на Макара, скрываясь в глубине своего дупла. – Ужж я отомщщу-у!..
– Ах, как хорошо на свободе! – радовался Сальван, потирая затёкшие руки. – Вокруг – столько дел! Столько работы!
– Как же вы попались?! – удивился Макар, усевшись на толстой ветке и болтая ногами.
– Прикорнул маленько, – виновато ответил Сальван. – За день намаялся и прилёг. А когда проснулся – нате вам, пожалуйста! – Он поправил кружевной воротник, потуже затянул ремень с позолоченной пряжкой и добавил: – Целых три года держал меня в плену. Хотел убить, да не смог. Ведь мы, духи – народ вечный!
– И за что он вас?..
– Как за что?! – удивился резвый старичок. – Я лес охраняю, за порядком слежу. Ведь так, без надзора, – делай что хочешь!.. – Он осмотрелся: – Айяяй! Что наворотил-то кругом!
– Вы думаете, это он повалил деревья? – недоверчиво спросил Макар.
– Кто же ещё так безобразничает?! – возмутился Горный дух. – И деревья повалил, и поганок в лесу развёл, и гадюк напустил!
– Неужели всё это сделал один паук?.. – вновь засомневался мальчик.
– Это он днём пауком прикидывается, а по ночам – настоящий разбойник! У него, знаешь, какие связи? Со всей лесной нечистью! Так что держи ухо востро! Ежли ночью встретит – огого! Держись, все припомнит! – Сальван тонко захохотал: – Ты только не бойся! Я тебе цилиндр-невидимку подарю! – И тут же сокрушённо добавил: – Ах, ты, батюшки! Забыл! Цилиндр-то в дупле остался… Ты уж возьми его, мальчик, сам… – попросил он ласково.
Макар не показал виду, что испугался, а храбро сунул руку в дупло.
– Надевай! – приказал ему Горный дух.
Макар напялил цилиндр на голову, и тут же исчез.
– Ну, как, нравится? – весело рассмеялся Сальван. – А теперь сними.
Макар сдёрнул цилиндр, снова становясь видимым.
– Спасибо вам! – он спрыгнул на землю и приветственно помахал им.
– Мне пора! – сказал Горный Дух. – Только... никогда не используй его для злых дел! – прибавил он серьёзно. – Вопросы есть?
– Всего один. Почему ваша гора зовется Звонницей?
– Не знаю, – честно признался Сальван. – Но рядом с озером работает небольшая артель по производству мине­ральной воды. А бутылки по форме напоминают колокольчики. Может, есть какая-то связь?..
– Может быть... – задумчиво промолвил Макар. Он хотел ещё раз поблагодарить Горного Духа, но тот уже пропал в густой листве.
 
8. ЧУДЕСНЫЙ ИСТОЧНИК

...Первыми подножия горы достигли Сократ с Иннокентием.
Вокруг лесного озерца росли молодые дубки и сосенки.
Пёс бережно положил у воды Белого Ворона, а попугай растопырил свои крылья и стал брызгать на него живой водой. После первых же капель Ворон открыл глаза, глубоко вздохнул, легко повертел головой и каркнул по-молодецки. Спасители даже не успели отряхнуться, как он превратился в крепкую и молодую птицу с иссиня-чёрным оперением.
 – Фантастика! – воскликнул Сократ и тут же с головой бросился в озеро.
Когда он вынырнул, Иннокентий с изумлением увидел перед собой молодцеватого на вид попугая. Даже оперение его стало ярче и цветастей.
Тут уже не выдержал Иннокентий.
Сократ видел, как в воду плюхнулся старый пёс, а из воды вынырнул кто-то совсем другой – стройный и поджарый. Помолодевший Иннокентий с удовольствием отряхнулся.
От серебристых брызг старая трава, что росла поодаль, превратилась в юную поросль. Всё, к чему не прикасалась чудодейственная вода – моментально возвращало молодость.
– Вас не узнать! – галантно приветствовал их Ворон.
– Тебя тоже! – хором сказали ему Сократ с Иннокентием.
– Вы спасли мне жизнь, – продолжил тот, – и за это я отблагодарю вас!
Ворон выдернул из своего крыла блестящее перо.
– Если им что-нибудь нарисовать – это что-нибудь тут же оживёт!.. Думаю, вам пригодится.
– Ещё как пригодится! – по-хозяйски произнёс Иннокентий.
Сократ воткнул белое воронье перо в своё цветное оперение.
– Прощайте! – махнул крылом Ворон. – Встретимся через сто лет!
И улетел.
Иннокентий с нетерпением кинул взгляд в сторону леса:
– Почему они задерживаются? – Ему хотелось поскорей рассказать друзьям о своём открытии.
Тут издали донеслось:
– Э-ге-гей!.
К воде подошли Фома и Кристина.
– Ну, наконец-то! – обрадовался пёс.
Крыса поразилась их с Сократом бодрому виду. Наперебой они рассказали про чудесный источник.
– Может, и вам искупаться? – предложил Иннокентий.
– Обязательно! – воскликнула Кристина. – Только вначале и мы похвастаемся своим подарком.
– Что за подарок? – заинтересовался Сократ.
– Волшебный орешек Хромой Белки. Он может исполнить любые три желания. Ну, чего копаешься? – обратилась она к Фоме. – Показывай!
Тот стоял, ни жив, ни мёртв.
– Неужели проглотил?!.. – охнула Кристина.
Кот потерянно закивал головой.
– Ведь предупреждала!
– Спешили… – стал оправдываться Фома. – Оттого и поперхнулся!
– Так вы его не потеряли! – обрадовался Сократ.
– А толку-то? – расстроилась крыса. – Как его... оттуда... достанешь?
– Подождём… – философски рассудил Иннокентий. – Однажды я случайно проглотил часы. Два дня мне спать не давали. Тикают и тикают. А я, как полный дурак, всем пояснял, что это, мол, у меня в животе бурчит от голода. Успокойтесь! Выход – он всегда найдётся! – закончил пёс под общий хохот.
– А если переварится?.. – забеспокоилась Кристина. – Орешек, всё же – не часы! Видали мы тогда три желания!
– Раз так, – рассудил попугай, – пусть тогда потеряем одно, но два-то других останутся!.. Давай, желай! – предложил он коту. – Хочу, мол, чтобы волшебный орех сейчас же появился передо мной!
Фома дрожащим голосом послушно повторил за ним слово в слово, и лесной орешек, целый и невредимый, оказался на траве.
– И вправду, волшебный! – перевёл дух Фома.
Кристина поспешно зажала орешек в лапе.
– Здорово! – произнес рядом чей-то очень знакомый голос.
Иннокентий потянул носом:
– Ничего не понимаю! Пахнет Макаром, а самого Макара не видно!
Мальчишеский голос весело рассмеялся:
– А вот и я!
Макар появился, держа в руке лиловый цилиндр.
Друзья обменялись новостями и продемонстрировали друг другу удивительные лесные дары. А чтобы те не потерялись, Макар запрятал их поглубже на дно рюкзака.
– Ничего не приметили? – спросил он у всех.
Тут-то наступил торжественный момент для Иннокентия:
– Взгляните наверх… – таинственно произнёс пёс.
Все подняли головы.
– Что видите? – спросил пёс, едва сдерживая волнение.
– Сосны вижу… – сказал Макар.
– Гору вижу… – добавил Фома.
– А на что она похожа? – нетерпеливо уточнил Иннокентий.
– На гору, – ответил Фома. – На что же ещё?
– На колокол! – выпалил пёс.
– Может Звонница на что-то и похожа, – с сомненьем заметила Кристина, – но стоит она здесь ещё до того, как упал колокол.
– А название?.. – не сдавался Иннокентий.
– Когда-то она была просто – Горой-Без-Имени. А Звонницей стала тысячу лет назад. Об этом написано в «Справочнике Геодезического Общества».
Пёс выглядел немного растерянным.
– Ничего, Кеша, – приободрил его Сократ, – ещё найдёшь свой колокол! У нас теперь новая жизнь впереди!..
Тот огорчённо улёгся на песок, попугай пристроился рядом.
– Пошли купаться! – предложила Фоме Кристина. – Ухо залечишь, моложе станешь…
– Я плавать не умею, – буркнул кот.
– Хочешь, – предложил коту Макар, – мы тебя водой обрызгаем? Просто и безопасно!
Фома согласился и вслед за Макаром и Кристиной направился к озеру.
– Вот дождемся их, и – в дорогу! – сказал Сократу расстроенный Иннокентий. – Раз тут ничего не нашли.
Они лежали на песке и смотрели на плывущие облака. Одно из них было очень похоже на колокол.
– Эх, поселиться бы здесь навсегда! – мечтательно произнёс попугай.
– Может оно и хорошо, – задумчиво ответил пёс, – но как-то обидно быть вечно молодым!
– Это почему?! – удивился Сократ.
– Да любой щенок будет с тобой на равных! Даже поучать начнёт… А у меня – жизненный опыт! Нет, я не согласен!
– Зачем тогда купался?
– Ну… во-первых, интересно! А во-вторых, нужны силы, чтобы найти колокола.
Они помолчали.
– А тихо-то как! – продолжил Сократ. – Благодать!
Но тут раздался истошный крик:
– Караул! Спасите!
Пёс и попугай испуганно вскочили. На берегу никого не было.
– Фома! – закричали они разом и помчались к озеру.
Иннокентий, не раздумывая, бросился на выручку.
Прыгнув в воду, он увидел Макара с Кристиной, которые пытались вытащить Фому. Тот медленно опускался на дно, напоминая беспомощно распростёртыми лапами и хвостом космонавта в невесомости.
Иннокентий поспешил на подмогу, поднырнул под него в глубину и одним рывком вытолкнул кота на поверхность. Бесчувственного, но помолодевшего Фому вытащили на берег.
Кристина принялась делать искусственное дыхание. Тот сразу же пришёл в себя, раскрыл глаза и громко чихнул:
– Это ж надо: взять и поскользнуться! – возмущался он.
– И хорошо, что поскользнулся! – весело крикнул ему Макар, подбегая к друзьям.
– Что значит «хорошо»?! – возмутился Фома. – Выходит, было бы лучше, если б я утонул?!
– Если б ты не пошёл ко дну, мы бы не кинулись за тобой, и я тогда не увидел бы самого главного.
– Что может быть главнее кота-утопленника? – обиделся Фома.
– Колокол, дурачок! – рассмеялся Макар.
– Какой колокол? – не понял взъерошенный кот. – При чём тут колокол?!
Не скрывая радости, Макар закричал на весь берег:
– Я-а-а нашё-о-ол ко-о-локо-о-ол!
Он сел на песок и рассказал, что на подводной стене озера заметил изображение двух солнц: красного и зелёного.
– Так вот что из себя представляет это чудесное озеро! – воскликнула Кристина. – Значит, это – колокол, лежащий куполом вниз… – Её блестящая тёмная шкурка переливалась на солнце перламутром.
– Красавица! – зачарованно произнёс Иннокентий. – Не крыса, а просто – актриса!
– Спасибо, – улыбнулась Кристина, кокетливо вытирая усы. – Это оттого, – сказала она, – что молодильная вода хорошо действует на пожилых зверей.
– На бывших пожилых! – подчеркнул Иннокентий. – У меня, знаете, сколько сил прибавилось? Теперь-то мы уж точно найдём все колокола.
– «Найдем, найдем», – проворчал Фома, вылизывая лапы. – Ты лучше скажи, как этот на берег вытащить!
– Может, подъемным краном? – предложил Сократ.
– Одного мало будет! – со знанием дела ответил Макар. – Тут таких кранов с десяток нужен. Где их взять? А если и вытащим, как его на Алазару отправить? Авиабагажом?
 – Вот-вот! – согласился кот. – И я о том же…
– А если с помощью волшебного орешка? – вспомнила вдруг Кристина. – Ведь стоит только пожелать – и колокол тут же появится перед нами! И даже не один, а все сразу! А это значит, что со вторым желанием – их легко перенести на Алазару!..
– Ура! – возопил Иннокентий. – Умница! Давай, загадывай!
– Стоп-кадр! – остановил их Макар. – Идея неплохая, но делать этого сейчас нельзя.
– Почему?! – зашумели все.
– Потому что два волшебных желания нужно поберечь для битвы с Великим Виконтом. Вот кто «крепкий орешек»!
Аргумент Макара заставил всех задуматься.
– Ты что-то мне говорил про Созвездие Гончих Псов… – обернулся к Фоме Иннокентий.
– Я?! – удивился кот. – Когда?
– Ещё в подвале. Так вот: мы попросим ИХ перенести колокола на Алазару!
– Как же их позовешь? – ещё сильней изумился Фома.
– Нет ничего проще! – сказал Иннокентий. – Гончие Псы – это собачьи боги. Я попрошу их нам помочь. Только дождемся ночи…
– Интересное предложение, – заметил Макар. – А сам-то ты их когда-нибудь видел?
– Только во сне, – честно признался Иннокентий.
– Это несерьёзно! – усмехнулся Фома. – Мало ли кому что приснится!..
– Напротив! – перебил его Сократ. – Это очень серьёзно!.. Достань-ка мне из рюкзака перо, – попросил он Макара.
Тот достал.
Попугай протянул его псу:
– Попробуй-ка изобразить свой сон на песке. – А вдруг получится…
Пёс осторожно взял перо в зубы, и вскоре на мокром песке появилось изображение Гончих Псов. Иннокентий нарисовал их в стремительном беге, а тела их были усеяны звездами. Как только он провёл последний штрих, – раздался далёкий собачий лай, эхом отозвавшийся среди гор. Как будто продиралась сквозь лесную чащу охотничья свора.
– Получилось!.. – изумлённо прошептал Фома и спрятался, на всякий случай, в ближайших кустах.
Лай приближался. И вот на солнечной поляне, посреди июньского дня, появились два огромных звёздных пса – ростом с корабельные сосны. Они тяжело дышали, пасти и глаза горели звёздным огнём.
– Что нужно?! – грозно спросили Псы у перепуганного насмерть Иннокентия. Их голоса прозвучали громом средь ясного неба. – Ты зачем нас вызвал в полдень?!..
Все отступили к лесу. Сократ схватил в клюв волшебное перо и взлетел на сосновую ветку. А Иннокентий упал пред Псами.
– О, мои боги! – прорычал он дрожащим голосом. – Помогите нам!..
И, как мог, объяснил свою просьбу.
Гончие Псы распрямили спины, переглянулись и сказали:
– Поможем!
Они нырнули в озеро. Вода зашипела. Белый пар вырвал­ся наружу, а за ним поднялся на поверхность утонувший колокол. Звёздные Псы подхватили его и взлетели к небу.
– Как будет нужно, позови нас, Иннокентий! Только крикнешь: «Эй, Созвездье Гончих Псов! Сквозь границы всех часов – в этом месте, в этот час – очутитесь среди нас!» – мы тут же появимся!..
И – растаяли в облаках вместе с колоколом.
И сразу озеро ушло в землю, будто и не было. А на его месте появился глубокий овраг, наполненный синими, голубыми, фиолетовыми и белыми цветами.
– Колокольчики! – в восторге воскликнул Макар.
– Колокольчики! – подхватил Ветер и легонько подул на них.
Нежная, бубенчиковая музыка разлилась по всему лесу, наполняя его цветочным ароматом.
– А интересно, – с завистью спросил Фома, – есть ли боги у котов и кошек?
– Бог Ра, – не задумываясь, ответил Сократ. – Египетское кошачье божество.
– Сдалось мне это Ра! – презрительно бросил Фома. – Не в Египте, чай, родился! Полетели дальше!
– Тогда по местам! – сказал Макар.
И каждый занял своё место, как утром в подвале: попугай взлетел ему на голову, кот запрыгнул на одно плечо, крыса – на другое, а пёс прижался к ноге.
Макар достал из рюкзака волшебный кристалл, направил его в небо и произнёс только одно слово: «Колоколец»! Но ещё трижды – когда опустел берег, – его повторило горное эхо…

9. КОЛОКОЛЬНАЯ СЛОБОДА

...Они очутились в центре небольшого местечка, на крошечной площади со старинной церквушкой, вымощенной стёртыми булыжника­ми…
Вокруг – с десяток одноэтажных домов. Одна-единственная улица, самодельные «фирменные» вывески на нескольких магазинах. В цветущих палисадниках лающие собаки и квохчущие куры…
– Смотрите! – крикнула Кристина. – Наш цирк!
Посреди местечка на кособокой тумбе висела размытая дождями уже знакомая афиша со львами и тиграми.
Все осмотрелись, но колокольного шатра с пёстрыми флажками, никто не увидел.
У афишной тумбы сидел большой лохматый пёс, шерсть которого была неизвестно какого цвета – от белого на ушах до чёрного на животе.
– Эй,  друг! – обратился к нему Иннокентий. – Не подскажешь, как пройти к…
–…К Игнату Ипатьевичу?! – радостно вскочил пёс на ноги. – А может, к Ипату Игнатьевичу?!
– Это кто такие? – с подозрением уточнил Фома.
– Лучшие мастера в Слободе! – с гордостью ответил большой пес.
– Нам бы вначале пройти к цирку… – сказал Макар.
– К цирку?! – покрутил головой лохматый пес. – Так он давно уехал! Афиша-то – старая!
Макар разочарованно кивнул: он уже разглядел на ней число прошлого месяца.
Лохматый пес поинтересовался:
– Сами-то откуда?
– Издалека, – ответила Кристина.
– К нам все издалека ездют! – важно подтвердил тутошний пёс.
Фома фыркнул:
– И чего бы всем ездить в такую глухомань?!..
– Колокольцы – не глухомань! – объяснил пес тоном экскурсовода. – Это большой культурный центр! И живут здесь колокольных дел мастера!
– Вот оно что! – обрадовался Макар. – Выходит, мы прибыли точно на место!
– По приглашению, али с экскурсией? – деловито спросил лохматый житель.
– Мы – сами по себе, – осторожно ответил Иннокентий.
– Ой, совсем забыл! – воскликнул пёс и назвался: – Неслух. Работаю курьером… А вас как звать-величать?
Каждый из гостей персонально представился.
– Куда же вас повести?.. – на миг задумался Неслух. – К Игнату Ипатьичу или к Ипату Игнатьичу?.. – И тут же решил: – Пойдём к Игнату! У него внучка вкусно готовит.
Услыхав про еду, вся компания тут же засобиралась в гости.
По дороге пёс рассказал историю Колокольной Слободы.
– Когда-то давным-давно, – начал он, – когда Слободой ещё правил князь… не помню по имени… – прямо с неба упал на землю колокол…
Гости переглянулись.
– …Вот и посчитал тот князь, что это-де добрый знак и дал благословение на колокольное ремесло. С тех пор наша Слобода стала знаменитой на весь мир.
– А сам-то он где? – спросил Макар.
– Так помер! – сказал Неслух. – Это ж когда было!
– Да не князь! Где сейчас лежит упавший колокол?
– Да не лежит! Стоит на месте! Куда ему деться? Вначале хотели на колокольню поднять, да уж больно велик оказался. Под музей приспособили.
– Как под музей? – удивился Сократ.
– Увидите… – усмехнулся в усы довольный Неслух, что сумел заинтриговать гостей. – В этом музее колокола со всего света собраны.
Он встал на задние лапы и поднял голову над забором.
– Игнат Ипатьич! Я тебе экскурсию привёл!
– Входите! – раздался со двора густой бас.
Оттуда же неслись запахи палёных дров и аппетитный аромат печёного теста. Неслух толкнул головой калитку. Висевший над ней колокольчик дёрнулся и голосисто зазвенел.
Мастер Игнат Ипатьевич – огромного роста мужик, с окла­дистой чёрной бородой, в синем комбинезоне, под которым виднелась закопчённая во многих местах тельняшка – стоял у раскалённой печи и, щурясь от жаркого пламени, варил металл. Огненные искры взлетали над двором будто родившиеся звёзды.
Завидев Макарову компанию, мастер хитро прищурился:
– Угадаете загадку – впущу в дом. – И тут же загадал: – «Язык есть, речей нет, а вести подает».
Гости задумались, но ответа не нашли.
Игнат Ипатьевич раскатисто рассмеялся:
– Эх, вы! Колокол это!.. Ладно, чего уж там! Проходите, не стесняйтесь!..
Макару понравилось, что мастер обращается ко всей компании, а не только к нему одному. Может, понимать язык животных научил в Слободе именно колокол Алазары?..
– Вера! – тем временем позвал Игнат Ипатьевич. – Беги гостей встречать!
На крыльцо выбежала девочка лет тринадцати, с туго заплетённой косой вокруг головы. Чёрные глаза её горели, как угольки костра, а лоб и щеки были вымазаны мукой, отчего загоревшее лицо казалось ещё смуглей. Она была одета в майку, джинсы и в сандалии на босу ногу. А вокруг тонкой талии был повязан кухонный фартук. В руке девочка держала скалку для теста.
– Как раз вовремя! – приветливо сказала она. – Пеку пирожки. «Колокольцами» называются.
– Проходите в избу! – бросил через плечо Игнат Ипатьевич. – Внучка всё и покажет. А ты, Неслух, – обратился он к лохматому псу, – будь другом: сбегай к Ипату Игнатьичу и передай, что мне позарез нужен молот. Тот самый, что вчера одалживал.
Лохматый пёс втянул напоследок носом печной аромат, недовольно опустил хвост и побежал вразвалочку на другой конец Слободы.
Гости поднялись на крыльцо.
Избой мастер назвал высокий, крепкий, как сам хозяин, просторный дом с мезонином, весь украшенный резными наличниками. В избе было прохладно и опрятно. В светлой большой горнице не стояла лишняя мебель. Только старинный резной буфет, длинный стол, несколько лавок и полки с книгами. На высокой табуретке красовался японский телевизор, а на нём – видеоплеер.
Макару тут понравилось. Во всём чувствовался покой и порядок. Тщательно подметённые и вымытые полы блестели свежей масляной краской. Накрахмаленные занавески на раскрытых окнах чуть шевелились от ветерка и напоминали тугие паруса. На буфете и телевизоре лежали белоснежные салфетки, вязанные коклюшками, а в Красном углу благостно смотрел на домашний мир и покой лик Божьей Матери.
– Вера! – широко улыбнулась Макару девочка, вдруг вспомнив, что не представилась гостям.
– Макар… – смутился он.
– Вы пока передохните, – сказала она, – я мигом: пирожки из печи вытащу.
И умчалась во двор, на летнюю кухню.
– Чистый ангел! – вполголоса произнёс Сократ и качнул цветным хохолком.
– Может, делом займемся? – спросил Фома. – Колокол найден. Зачем же ещё какую-то лекцию слушать?
– Лично мне интересно будет узнать историю колоколов, – возразила Кристина.
– Ты их, что же, отливать собираешься? – язвительно спросил Фома.
– Прежде всего, – резонно заметил Иннокентий, – следует подкрепиться. А уж потом решать, что делать дальше.
Тут в горницу вернулась Вера. Лоб и щеки её были оттёрты от муки, передник остался на кухне.
– Самовар вскипит через пол-часа! – гостеприимно объявила она.
– А неплохо бы прогуляться перед чаем, – предложил Фома. – Местные достопримечательности посмотреть…
– А, может, после пирожков?.. – неуверенно спросил Иннокентий.
– Нечего рассиживаться! – оборвал его Фома. – Аппетит следует нагулять.
– Так и сделаем, – решила Вера. – Я поведу вас в Музей.
Все согласились, кроме не солоно хлебавшего пса.
Во дворе они прошли мимо колокольщика.
– Игнат Ипатьич, мы в музей! – крикнула внучка.
Мастер молча кивнул, занятый важным делом.

***

...Выйдя на главную и единственную улицу Колоколец, они вдруг услышали, что она поёт на разные голоса. Из одного двора доносился стук молота, из другого – визг пилы, слева – звенело, наискосок – бряцало, впереди – гудело.
– И как вы тут живёте?! – поморщился Фома. – Ни тебе поспать, ни поразмыслить…
– А мы привыкли, – тепло улыбнулась Вера.
Они свернули в переулок между двумя дворами, и тут сразу же увидели перед собой алазарский колокол. Он стоял на округлой кирпичной кладке первого этажа и являлся одновременно и куполом и стенами мансарды, только без окон.
Вера открыла ключом кованую дверь с колокольчиком. Внутрь они вошли тихо, словно в храм. Щёлкнул выключатель – и всё внутри засверкало, заиграло, запело!
Помещение музея напоминало зал старинной башни. В стеклянных витринах стояли колокола и колокольчики. Медные и бронзовые, серебряные и золотые, хрустальные и деревянные – они заполнили собой весь «башенный» зал по окружности. Некоторые даже висели в воздухе на крепких и тонких нитях. И если прищурить глаза, – казалось, что парят они сами по себе над задранными головами и восхищёнными взглядами!
Вера много чего рассказала. Давно уже остыли на противне румяные «колокольцы» с грибами и земляникой, выгорели под самоваром еловые шишки, и перехотелось есть Иннокентию. Даже Фома, вытаращив глаза, слушал историю колоколов.
А Вера всё рассказывала и делилась секретами...
Оказывается, в медь для более открытого и звонкого звучания добавляют серебро. А для более закрытого звука – сталь. Если колокол отлить с примесью золота – звук будет более резким. А если с платиной, то нежным. Чугун же и бронза придают звону глухой оттенок.
Она поведала, что первые большие колокола появились на Руси в IX веке, а в Европе – ещё раньше: в IV или в VI. Что с древних времён колокол применялся для созыва населения и назывался Вечевым, а для объявления тревоги и сбора войск – Набатом. Что по-церковному колокол называют – кампан, и еще: «Глас Божий». Что колокола различают по величине и назначению.
Есть колокол «зазвонный», есть – «перечасный», а есть и – «праздничный». Что встарь им давались имена: Буревой, Бурлила, Гуд, Мотора, Лебедь... И о том, что есть колокола для опытов. Одни называются «воздушными», другие – для подводных работ – «водолазными». Что выглядит сам колокол как толстостенный колпак, с развалистым растру­бом, с ушами для подвески и с привешенным внутри билом или языком.
И что мастера-колокольщики делают на колоколах надписи. Игнат Ипатьич, к примеру, чеканит такую: «Пришло счастье, хоть в колокола звони!» А Ипат Игнатьич – совсем другую: «Бездушен колокол, а благовестит во славу Господню»
Что есть ещё и бубенцы: одни для конской сбруи, другие – шутовские. И – о, ужас! – бубенчики для прокаженных! А уж колокольчиков – видимо-невидимо! И школьные, и дверные, и новогодние, и театральные.
И ещё рассказала Вера о том, что «малиновый звон» не с Руси пришёл, а из Бельгии. Есть там город, который по-фламандски зовется, как Мехелен, а по-французски, как Малин. И стоит там собор Синт-Ромбаутскерк, всемирно известный своим колокольным – «малиновым» звоном.

***

... смотрел на Веру, и непонятное чувство рождалось в его душе. Он не раз влюблялся в Детский доме, но ни одна девочка не затронула его сердце так, как она. Макар видел только её одну, как в Райском саду Адам увидел Еву – среди колокольных груш, среди музыки молчащих трепещущих от сквозняка колоколов, посреди звенящих звёзд на пути к Алазаре.
«Ах, Вера, Вера!.. – подумал он. – Ты и впрямь для меня – как Вера в самое лучшее!..»
И вдруг молниеносная догадка обожгла его сознание:
«Вера!.. Вересса!.. Не сестра ли она мне?..»
– Ой, батюшки! – воскликнула девочка и пошутила по-взрослому: – Наколоколила баба с три короба!.. Чай-то остыл! И Игнат Ипатьич, поди, заждался!
– А он разве не дед тебе? – осторожно спросил её Макар.
– Сирота я, – спокойно ответила Вера. – Родители погибли, и дед Игнат взял на воспитание. Он соседом был нашим.
Она заперла кованую дверь музея, и все отправились пить чай.
Макар чуть отстал. Он не мог до сих пор опомниться от своего открытия.
– Вересса! – позвал Макар.
Вера обернулась:
– Ты как меня назвал? – улыбнулась она. – Чудно;  как-то…
– А ты и вправду не помнишь, как сюда попала?..
– Конечно, не помню! – рассмеялась она. – Ведь мне тогда и года не было.
Он решил пока не тревожить ни её, ни себя дальнейшими расспросами и только всю дорогу повторял про себя:
«Вересса!.. Вересса!.. Сестра моя!..»

***

...Когда они вернулись во двор Игнатия Ипатьича, рядом с ним, у раскалённой печи, стоял короткий мужичонка с кудлатой рыжей бородёнкой. Одет он был в прожжённую во многих местах рубашку с засученными рукавами и в спортивные штаны с «пузырями» на коленках. На ногах – рваные кеды без шнурков. Был это – Ипат Игнатьич.
Оба мастера, занятые делом, не заметили возвращения гостей. Только пёс Неслух, прибежавший с Ипатом Игнатьи­чем, радостно кинулся им навстречу:
– А я уж было за вами хотел бежать! Самовар-то почти остыл. Заново согреваю.
– Молодец, Неслух! – похвалила его Вера. – Пособи, – попросила она Макара, направляясь на летнюю кухню.
Тот с готовностью бросился следом.
Они вынесли двухведёрный самовар из кухни к длинному деревянному столу под старой яблоней.
– Погоди! – опередила его Вера и одним движением накрыла стол цветастой скатертью.
– Не люблю церемоний, – сказал вполголоса Фома Иннокентию. – Время-то идёт…
Вокруг самовара уставились тарелки, полные румяных «колокольцев», горшок с мёдом, крынка с молоком, корзина с фруктами.
– А мне нравится, когда всё красиво, – высказал коту Сократ. Он вспомнил чаепитие с гостями на профессорской даче, куда его вывозили каждое лето, громкий смех и тихие разговоры. И от этого ему стало немного грустно.
Наконец, все расселись вокруг стола.
– Игнат Ипатьич! Ипат Игнатьич! – позвала их Вера. – Чаёвничать будете?!
– Пейте без нас! – махнул рукой хозяин подворья. – У нас – ответственная работа! Заливка бронзы в формы!.. Потом-потом!..
– «На потом» не останется! – пошутила Вера и, обратившись к гостям, начала разливать чай по чашкам: – Ешьте на здоровье!
– Мне в блюдечко, – попросил Фома. – И – послаще. И если можно: с молоком.
– Молоко парное! – с гордостью сказала Вера.
Распробовав угощение, налегли на пирожки. Особенно усердствовал Иннокентий.
Когда чай был выпит, а на столе почти ничего не осталось, девочка сказала:
– Отдохните в саду, а я пока приберу.
Макар хотел помочь, но она отослала его вместе со всеми.
– А у меня работа… – вздохнул Неслух. – Суетная…
– Курьером, что ли? – вспомнил Фома.
– Она самая.
– А что делаешь?
– Всего понемногу. То – почту разнесу, то – экскурсию встречу. На пароме работал, мост чинил… А ещё мышей гоняю... – Но, заметив взгляд крысы, поспешно добавил: – Чтоб хвосты в огнё не подпалили.
– А воробьев здесь нет? – поинтересовался кот.
– Мало их стало, – ответил Неслух. – Мы ведь зерно не сеем.
– Жаль! – разочарованно произнёс Фома. – Гонять воробьев – работа самая суетная!
– Ну, благодарствую за компанию, – поклонился Неслух. – Может, ещё свидимся… – и побежал со двора.
– А то, как же! – бодро крикнул ему вослед кот. – Непременно!
 
***

...В старом гамаке устроился Иннокентий и сразу же захрапел.
Сократ с трудом взлетел на ветку, Кристина улеглась в тени крыжовника, а Макар прилёг прямо на травку. У его ног устроился Фома. Немного помолчали – уж так им было хорошо...
Макар вновь подумал о Вере. Как ей об этом сказать?.. С одной стороны, ему очень этого хотелось, а с другой – было нестерпимо жаль, если она окажется его сестрой…
– Ну, хватит! – оборвал «тихий час» Фома. – Отдохнули и – будет! Эй, Кеша, зови своих Гончих! – и потянул за хвост похрапывающего Иннокентия.
Тот повернулся на другой бок.
– Не спеши, – сказал Фоме Макар. – Музей жалко…
– То есть, как это «жалко»? – недоумённо спросил кот. – Уж не собираешься ли ты взамен этого новый выстроить?
Макар обрадовано вскочил на ноги:
– Молодец! Будем строиться!
Фома обалдело сверкнул очами:
– Да ты пирожков объелся! Вот «колокольцы» в голове и гудят!.. – Он обратился ко всем за помощью: – Разве мы строители?! Где раздобудем кирпич, цемент, дерево? Это же стройка века!.. – И вдруг завопил, осенённый догадкой: – Как это я сразу не догадался! Да он просто втюрился, вот что! А то – музей ему жалко!..
– Неужели влюбился?! – изумилась Кристина. – Ах, как романтично!
– Глупости! – остановил их Макар, чувствуя, что краснеет. –Просто так вот – взять и разрушить единственный в мире Музей колоколов – нельзя! Нужно что-то придумать взамен.
– А про волшебное перо забыли?.. – донёсся с гамака сонный голос Иннокентия. – Нарисуйте хоть Эрмитаж – он и появится… И говорите, пожалуйста, потише… Я наш двор во сне вижу…
– Вот это дело! – обрадовался Фома. – А то «строить, строить»!.. Молодец, Кеша! Я тебя ещё больше зауважал… Давай, доставай своё воронье перо! – сказал он Сократу.
Сократ покопался клювом в своих перьях и вдруг произнёс потерянным голосом:
– А ведь мы его там оставили…
– Где?! – вскричали все.
– У волшебного источника.
– Растяпа! – рявкнул Иннокентий, подскакивая в гамаке. Сон как лапой сняло.
– Это я-то растяпа?! – возмутился Сократ. – А кто рисовал на песке: ты или я?!
– Ну, я... – опомнился пёс.
– То-то же! А в рюкзак потом не убрал.
– Эх! – презрительно сплюнул кот. – А ведь я его почти зауважал!
– Все мы хороши! – примирительно сказал Макар. – Это мне надо было его подальше спрятать. Теперь остается только строиться.
Все задумались. Если по-честному, никого не радовала такая перспектива.
– А может, всё же воспользуемся волшебным орешком? – подал голос Фома. – Р-раз –и никаких проблем!
– Ты уже им «р-раз» воспользовался, – напомнила ему Кристина. – И очень успешно.
Кот дико вытаращил глаза:
– Сколько ты мне будешь этим в нос тыкать?! Ну, проглотил! С кем не бывает! Так ведь не нарочно!.. А по поводу Великого Виконта мы ещё что-нибудь придумаем. Сейчас главное, что? Колокола на место доставить!
– Тогда уже некогда будет думать, – ответил Макар.
И все снова призадумались.
– Ну, при чём тут, в конце концов, какой-то музей?! – всё не мог успокоиться Фома. – Ведь берем своё – не чужое! Я же не предлагаю выбросить все колокола на помойку! Отнюдь! Мы их аккуратно сложим в сарае, запрём на ключ. Чтоб не украли. Хотя… если честно... Кому нужны эти бубенчики?! Тут и думать нечего!
– У меня идея! – промолвила вдруг Кристина.
Фома громко чихнул:
– В кого ни чихни – одни идейные!
– Рассказывай! – попросил её Макар.
– Я вспомнила, что связывает меня с Колокольцами. Здесь живут мои дальние родственники – водяные крысы нутрии. А ещё бобры. Они-то нам и помогут выстроить музей за одну ночь!
– Так-таки за одну! – не поверил Фома. – Да здесь работы на всё лето!
– Ошибаешься! – с гордостью воскликнула крыса. – Именно за ночь они выстроили на реке дамбу! Главное в этом деле – что? Конструктивная мысль! Об этом побеспокоится двоюродный дядя моего отца! Он – прекрасный гидроинженер. Сконструирует всё, что нужно. А рабочих лап у нас хватит.
– Лично я, – холодно промолвил кот, – больше к воде – ни шагу.
– Будешь крышу стелить, – посоветовал ему Иннокентий. – Ты же у нас по крышам – главный специалист.
Кот обиженно замолчал.
– Тогда чего сидим? – спросил Макар и отправился на летнюю кухню за Верой.
– Айда с нами на реку!
– Не могу, – чуть огорчилась она. – Дел много. Вот – засолю огурцы, подою коров, покормлю кур, приготовлю ужин, а уж тогда прибегу к вам.
10. СКАЗОЧНЫЙ ТЕРЕМ

...Хорошо-то как у воды! Прохладно! И хоть палило солнце, – летняя жара совсем не чувствовалась.
На середине реки качались на воде несколько лодок с рыбаками, а так – берег был пуст.
Мокрый песок сразу же покрылся всякими следами: от кроссовок до крысиного хвоста. Иннокентий тут же плюхнулся в воду – чуть взбодриться после чайной дрёмы, Сократ уселся на ветку ивы, склонившейся к самой воде, Фома демонстративно прилёг в тенёк, а Макар разделся, разулся и вслед за псом нырнул в прозрачную реку.
Лишь одна Кристина занялась делом. Она шмыгнула под речные валуны и принюхалась.
– Привет, тетенька! – раздался из-за камней чей-то тоненький голосок. Перед ней появился крошечный нутрёнок. – Заблудились? Или кого ищете?
– Бобра ищу, – улыбнулась крыса, глядя на смешного речного детёныша.
– У нас бобров много. Вам кого именно?
– Главного инженера.
– Так бы сразу и сказали! – обрадовался нутрёнок. – Плывите за мной! – И юркнул в осоку.
Вскоре они очутились в речной заводи, где стояли невысокие, высотой с камыши, трехэтажные домики бобров и нутрий.
– Дяденька Боб, к вам гостья!
Из красивого добротного дома выглянула седая голова бобра. Увидев Кристину, он прищурился, удивлённо поднял брови и, кряхтя, вылез наружу.
– Здравствуйте, сударыня! – Бобёр обнажил свои длинные жёлтые резцы в виде улыбки.
– Здравствуйте! – ответила Кристина. – Я к вам по срочному делу.
– Вижу дело и впрямь срочное, если к нам пожаловала городская крыса. – Он внимательно к ней присмотрелся: – Никак, родственница моего кузена?
– Внучка, – скромно уточнила Кристина.
– Очень похожа! – прицокнул языком бобёр. – Ну, прямо вылитый Крис! С чем пожаловали, сударыня?
Кристина объяснила ему всё, что мы уже знали.
– Знатная история! – прищёлкнул в восхищении седой бобёр, но тут же сник: – Жаль только, что ничего из этого не выйдет…
– Почему?! – удивилась Кристина.
– Мы давно враждуем с людьми.
Бобёр присел на небольшой валун и, кряхтя, вытянул свои перепончатые задние лапы.
– Мы родились мастерами – столярами и плотниками! А люди на нас охотятся. И себя оправдывают тем, что мы – грызуны…
– Неужели люди не знают об этом?! – удивилась Кристина.
Старый Боб усмехнулся:
– Знают. Но истинная причина в другом, сударыня. Они охотятся на нас из-за ценного меха. Бобровые воротники, шапки из нутрии, ондатровые шубы – вот что толкает людей на убийства!.. У нас нет ружей, зато есть острые зубы. И в ответ остаётся одно: подтачивать деревянные опоры мостов, прогрызать днища паромов и лодок!.. – Он перевёл дух: – Так что увольте, сударыня! Мы не станем им помогать. И вам не советую. Знаю не понаслышке: их отношение к городским крысам оставляет желать лучшего!
– Люди бывают разными… – попробовала возразить Кристина.
– Все они одинаковы, – сухо ответил бобер. – Так уж устроена жизнь: враждовать друг с другом. И устроена она плохо, если можно безнаказанно отнимать её у других… – Он пригладил свои седые усы и продолжил: – Мне же грустно ещё и потому, что за всю жизнь я изгрыз десятки стволов, но почти не построил ничего путного!
– А ваш городок?! – воскликнула в восхищении Кристина. – Он –просто чудо!
Бобер махнул лапой:
– Бросьте! Это может любой из нас. Я же мечтал возвести сказочный терем! Он выдуман в моей голове до последнего брёвнышка.
– Вот и возведите! – с чувством воскликнула крыса. – Именно об этом я и хотела просить вас. Нужно возвести новый Музей колоколов. И лучше вашего терема – ничего нельзя придумать!..
Старый речной инженер грустно опустил голову:
– Боюсь, сородичи не поймут…
– Я пойму! – подал голос крошечный нутрёнок.
– Кыш отсюда! – строго прикрикнул на него седой Боб. – Мал ещё рассуждать!
– А вы сами учили говорить правду! – ответил нутренок, высунувшись из-за валуна. – Если прийти к людям с добрым сердцем, – они тоже ответят добром.
– Ишь, ты! – усмехнулся бобёр. – Вот она – молодёжь!
– Мы все такие! – храбро сказал нутрёнок. – И хотим жить по-новому. Хватит враждовать с людьми и оправдывать себя тем, что мы – другие! Да, мы не люди, но все мы – дети Земли!
– Во, как! – зааплодировала нутрёнку Кристина.
 Седой Боб одобрительно прищёлкнул языком.
– Юный философ! – только и смог сказать он.
– Настоящий житель нашей планеты! – добавила крыса.
Нутрёнок смущённо вышел из-за камня и присел в сторонке.
– Ну, допустим, мы согласимся… – задумался бобёр. – Но где гарантия?!..
– Какая гарантия?.. – не поняла Кристина.
–  Того, что люди больше никогда не будут на нас охотиться.
– Нужно заключить с ними мирное соглашение, – подал голос нутрёнок. – А лучше всего – Договор!
– Дипломат! – восхищённо рассмеялась Кристина.
– Да кто подпишет такой Договор? – воскликнул седой Боб.
– Не беспокойтесь! – твёрдо сказала она. – Я знаю, кто это сделает! Сейчас вернусь!
И побежала за Макаром.
Спустя короткое время, к бобровому городку подошла вся городская компания. И хоть Фома наотрез отказался приближаться к воде, Макар схватил его в охапку и понёс за Кристиной.
– Я-то зачем?! – недовольно орал тот.
– Между прочим, – ответил Макар, – на свете есть ещё и камышовые коты. За них и распишешься. А ещё: за львов и тигров, за всё ваше кошачье семейство!
Это предложение произвело на Фому неизгладимое впечатление, и он согласился стать одним из послов мира.
У бобрового городка их уже поджидало всё речное население. Звери, птицы, муравьи – всем хотелось поста­вить свою подпись под историческим соглашением! Караси собрались подмахнуть хвостом за всех рыб на свете. Даже из дальнего болота прискакала лягушка: она состояла в Партии Зелёных.
Макар достал из рюкзака общую тетрадь, в которой он иногда писал стихи (их он никому не показывал) и вырвал несколько листков. Вскоре, после недолгих споров и предложений, на свет появился сей исторический документ. А читался он так:

СОГЛАШЕНИЕ,
заключённое между Человеком и Природой.


Чтобы пели на ветках птицы –
ДЕРЕВО ДОЛЖНО БЫТЬ ЗЕЛЁНЫМ!
Чтобы звонко жужжали стрекозы –
ДЕРЕВО ДОЛЖНО БЫТЬ ЗЕЛЁНЫМ!
А чтоб на рогах оленей
Зайцы сидели и белки –
Должен быть лес, без сомненья –
Только ЗЕЛЁНЫМ!

И чтобы падали звёзды
В ладони детей и влюблённых, –
ДОЛЖНА БЫТЬ ЗЕМЛЯ ЗЕЛЁНОЙ!
Вся наша Земля ЗЕЛЁНОЙ!

ЗЕЛЁНЫЕ ЛИСТЬЯ,
ЗЕЛЁНАЯ ТРАВА,
ЗЕЛЁНЫЕ ПОЛЯНЫ,
ЗЕЛЁНЫЙ ЛЕС,
ЗЕЛЁНЫЕ ХОЛМЫ И ОСТРОВА,
ЗЕЛЁНЫЙ МИР –
До самых до небес!..

Об этом Соглашении прознали все звери и птицы близлежащих лесов и полей, и каждый с радостью приложил к нему свой клюв или коготь.
Правда, для этого потребовалась много бумаги, поэтому с последней подписью – Муравья – от общей тетради Макара осталась лишь одна обложка.
После подписания Договора старый бобёр пожал руку Макару, и работа по строительству колокольного Музея началась.
Для всех нашлось дело. Каждый мастерил то, что умел, а умели все – многое. Бобры спиливали деревья и распускали их на доски, нутрии и ондатры переправляли брёвна к месту строительства, ежи шкурили доски, а дятлы пробивали клювом отверстия для крепежа.
Медведи и лоси ставили брёвна на место, ласточки залепляли глиной и сухой травой все трещины и зазоры. Нутрята, бобрята и остальная молодежь относили опилки и стружки в бобровый городок, где рукодельницы-бобрихи засыпали их в наволочки и матрасы.
Макар не заметил, как пролетели счастливые часы созидания, ведь в работе – время сжимается, исчезает. Думаешь: пролетел час, а прошёл целый день.
Словом, не успел он перевести дух, как на берегу уже стоял деревянный резной красавец-терем, отражаясь коло­коль­ными маковками в чистой воде. Вкруг него вытянулись в полный рост несколько колоколен, на которых должны были висеть музейные колокола.
– Вот что значит все вместе! – с гордостью подытожила Кристина. – Любо-дорого посмотреть!
– Спасибо вам! – Макар пожал лапу старому речному инженеру.
– Это вам спасибо!.. – счастливо поблагодарил старый Боб. – Шутка сказать: осуществил свою мечту!..
К реке прибежала Вера. Она так и замерла, исполненная восторга и удивления:
– Что это?!..
И Макар поведал ей свою историю заново.
– Выходит, мы – брат и сестра?!.. – недоверчиво спросила Вера и тут же энергично затрясла косой: – Нет, не может быть! Игнат Фомич знал моих родителей. Они в автокатастрофе погибли…
– Да нет же! – не слушал он её. – Ведь ты – Вересса! Хочешь, проверим?
– Хочу… – она неуверенно протянула свою крепкую ладонь.
Их пальцы сомкнулись. Макар даже зажмурился на мгновенье. Но – ничего не произошло. Космическая музыка так и не прозвучала. Он в удивлении открыл глаза. 
– Ну, что я говорила?! – воскликнула Вера и тут же смущённо выдернула руку.
Макар не ответил. Он был поражён до глубины души тем, что надежда не оправдалась. Но тут же заставил себя улыбнуться:
– А всё-таки хорошо, что ты – не моя сестра!..
Вера всё поняла и, отвернув голову, звонко прыснула:
– Пошли купаться!

***

...У реки царило бурное веселье. Такого праздника не помнил никто. Все носились, как угорелые, взад-вперёд, прыгали, скакали, кувыркались, взлетали и плюхались в воду, тут же выныривали на берег, чтобы вновь погоняться вволю друг за другом. Лай, мяуканье, чириканье и кваканье, хохот и визг – были слышны по всей Слободе.
Устав плавать, Макар и Вера с удовольствием плюхнулись на прибрежный песок.
– А здорово получилось! – в восторге выдохнула она, глядя на деревянные башенки выстроенного терема.
– Вышло что надо, – согласился Макар. – Как только к этому отнесутся слободчане?
– Я им объясню, – успокоила его Вера и, немного помолчав, внезапно спросила: – Мы ещё увидимся?..
– Не знаю… – ответил Макар и тут же торжественно произнёс: – Однажды я прилечу за тобой!
– Насовсем не согласна… – сказала Вера. – Зачем мне чужая планета? Да и тебе, наверное, будет нелегко.
Макар и сам это знал. Он не представлял себе, как сможет навечно покинуть Землю. Ведь и здесь – его родина…
– Поглядим, – нахмурился он. Сейчас не хотелось думать о грустном. Тем более, что будущее виделось только удивительным и прекрасным. – Пора! – мальчик вскочил на ноги и свистнул Иннокентию.
Тот, словно щенок, носился по берегу, играя с детёнышами бобров и нутрий.
– Зови Гончих! – крикнул Макар.
Пес в три прыжка очутился рядом. Разгорячённый от игры, жарко дыша и абсолютно счастливый, он произнёс волшебные слова, которые сразу же запомнил:

–Эй, Созвездье Гончих Псов!
Сквозь границы всех часов –
В этом месте, в этот час –
Очутитесь среди нас!

Будто тысячи зарниц, вспыхнули, летящие к Земле звёзды, осветив собой очертание созвездия.
На этот раз Псы выглядели вполне радушно. Они пролетели над берегом и опустились прямо у музея.
Разом ударили все колокола, колокольцы и бубенчики, срываясь с купола алазарского колокола. Покатились в разные стороны, звеня и подпрыгивая. Звёздный колокол дёрнулся и поднялся над землей. Гончие Псы уносили его в просторы Вселенной на планетуАлазару.
Игнат Ипатьич, Ипат Игнатьич и все-все слободчане провожали их удивлёнными и восхищёнными глазами, полными детского любопытства.
Макар протянул Вере Договор:
– Теперь ты отвечаешь за всё.
– Я сумею отстоять справедливость, – твёрдо ответила девочка и добавила: – Хотя бы в наших краях…
Их окружили звери и птицы.
–  Прощай, – сказал он ей. – Я буду помнить о тебе…
– Я тоже, – улыбнулась Вера, ещё не веря в то, что Макар сейчас исчезнет…
Кот, крыса и попугай облепили Макара, Иннокентий сел у его ног.
Макар достал из рюкзака кристалл-путеводитель, направил его на розовое облако заката и мысленно произнёс слово «Гудошник».
Из волшебного кристалла зелёной вспышкой вырвался неистовый луч. Когда он погас – ни Макара, ни его попутчиков уже на берегу не было. Только – одна Вера с широко раскрытыми глазами…
 
11. ЧЁРТОВА МЕЛЬНИЦА

...Не успело солнце перевалить за горизонт, как наши Путешественники очутились на новом месте – а точнее, на хуторе, который представлял собой с десяток деревянных домов за глухими высокими заборами.
В стороне от жилья, на невысоком холме высилась каланчой старая ветряная мельница. И хоть в вечернем воздухе не чувствовалось ветерка – она усердно скрипела своими деревянными крыльями. Это было более чем странно.
Сократ, проплававший не один десяток лет по морям и океанам, особенно удивился этому чуду. Он знал, что без ветра ни один парусник не «свяжет» и одного узла.
Ворота мельницы были плотно закрыты.
Но искать живую душу долго не пришлось. На скамье ближнего дома играл на гармони какой-то хуторянин. Гармонь визгливо крякала мехами, а он в отчаянии пел:

Жизнь моя ты, ху;торная –
Скучная да муторная.
Ты раздуй меха, гармонь,
Чтоб раздуть в душе огонь!

В саду соловьином
Проходит мой век.
Не хлебом единым
Жив человек!

Путешественники решили поближе познакомиться с расстроенным гармонистом и расспросить: известно ли ему что-либо про алазарский колокол.

– Вся казалась манною –
Жизнь моя обманная, –
жалостливо пел он.
– Сладкою была мука.
Оказалось, что – горька.

Под месяцем-блином
Проходит мой век.
Не хлебом единым
Жив человек!..

Гармонистом оказался молодой парень с пшеничным вихрастым чубом. Кроме джинсов, закатанных до колен, на нём ничего не было. На деревянной скамье, застеленной газетой, стоял жбан, до половины наполненный пивом, рядом лежали обглоданные хребты вяленой тарани. Заметив их, Фома тут же принюхался и присел поближе. Остальные – остались стоять поодаль.
Завидев незваных гостей, хуторянин резко оборвал песню. Гармонь испуганно ойкнула и спрятала свои меха. Парень недовольно глянул на разношерстную компанию и нетрезвым голосом произнёс:
– Если за хлебом, – то это напротив. – И кивнул на ветряную мельницу.
– Мы – не за хлебом, – ответил Макар.
Гармонист недоумённо вскинул бровями-колосьями:
– А за чем?
– Узнать: не упал ли к вам с неба большой колокол.
– Упал, – согласно кивнул молодой хуторянин, ничуть не удивляясь вопросу.
– Где же он?! – вскрикнули все.
– Да во-он, перед вами! – гармонист снова указал на ветряную мельницу.
Все повернули головы и увидали наверху башни лежащий на боку колокол, будто висящий в парке старый громкоговоритель. К его нутру – там, где должен быть «язык», – как лопасти пропеллера были прикреплены четыре ветряных крыла.
Гармонист поправил упавший на лоб чуб и подозрительно спросил:
– А чего это он вас заинтересовал?
И Макар рассказал ему вкратце историю об Алазаре.
– Вона как! – изумился парень, ничему не удивясь. – Это ж надо! Такие чудеса кругом творятся!
Он осторожно поставил гармонь на скамью и поведал свою невесёлую историю…
– А началось всё, как в сказке… – молвил гармонист. – Жил старый мельник и было у него два сына: Фаддей и Веденей. Веденей – это я. Когда отец умер, мельницу оставил мне, так как старший мой брат не захотел жить на хуторе и уехал в город. Там он женился, обзавёлся семьёй, словом, стал городским жителем. Я же продолжал работать на мельнице. Пекарню открыл, и такой пёк хлеб, что приезжали за ним со всех дальних мест… Но однажды брат возвратился – без денег, без семьи. Стал завидовать, что я-де стою на ногах, а он нищ и гол. Взял я его тогда в помощники. Да только работать он не захотел. Всё пил да спал, к тому ж ещё и муку воровал. Долго я терпел, пока не выгнал Фаддея с мельницы. К моему удивлению, он не обиделся, а предложил напоследок сыграть в карты. Надо вам сказать, что играть он умел здорово! Знал все карточные игры. Ну, я сдуру и согласился… День был воскресный, выходной. Сели мы играть во дворе мельницы. Я закуску сготовил, он пива купил. Сам-то я не пью. Так, кружку-другую после работы, а больше – ни-ни!.. А тут купил он ящик пива. Ладно, думаю, пусть опьянею, лишь бы глаза мои больше его не видели. Словом, играем. А день выдался жаркий. Меня и сморило… Гляжу: выскакивают из бутылки… кто б вы думали?.. черти, прости Господи! – перекрестился Веденей. – Самые, что ни есть настоящие: рогатые и с хвостами. Ну, думаю, допился «до чертиков». А они мне говорят: «Давай, мол, сыграем на твою мельницу. Проиграешь – наша будет, а выиграешь – ещё две подарим и машину впридачу». И будто чёрт меня дёрнул согласиться... Играли допоздна. А что дальше было – как водой смыло. Утром очнулся: голова – дубовая, тело – чугунное. Рядом Фаддей стоит. И улыбка на его лице довольная. Суёт мне под нос какую-то бумагу. Взял я её и – ахнул! А написано на ней моим почерком, что я-де добровольно отдал ему свою мельницу и претензий никаких не имею. И внизу моя подпись собственноручная!..  Так и остался ни с чем. Только потом понял, что помогли ему в этом деле черти, с которыми Фаддей, наверняка скорешился на картежных играх, и вместе с ними всю эту комедию разыграл. Да уж поздно было оглобли поворачивать…
Вот и досталась ему отцовская мельница. Только с той поры пошли его дела наперекосяк. На следующий же день стала мельница зерно в чёрную муку перемалывать. Перестали у него хлеб покупать. А потом и молоть отказались. Кому охота мешки с чёрной мукой увозить?.. Загубил брат отцово дело: ни себе, ни мне, ни людям…Недельку я  попечалился, и решил новую  мельницу строить. Водяную. Речка наша хоть махонькая, да шустрая. Как завертится колесо, – так и мука будет…
Веденей отхлебнул пива прямо из жбана, вытер ладонью пухлые губы и добавил:
– А что касаемо колокола, то о нём ещё мой дед-мельник говаривал, что досталась ему эта мельница от его деда, а тому – от его. А тот прапрадед рассказывал вот что… Будто в дальние времена действительно упал с неба колокол – аккурат, на верхушку башни. И решили тогда приспособить к нему крылья, а саму башню перестроить под мельницу. С тех пор так и вертятся они сами по себе – есть ветер или нет. Для людей – чудо! А дело-то, оказывается, в звёздном колоколе!..
Услышав его рассказ, Иннокентий воскликнул:
– Нужно помочь человеку вернуть мельницу!
– И не думайте! – махнул рукой Веденей. – Всем там заправляет главный Чертяка. А уж хитёр он – как сто чертей.
– Нужно его обыграть в карты, – предложила Кристина.
– Что ты! – в безысходности вздохнул Веденей. – У него не голова, а компьютер!
– А мы другими картами сыграем, – сказала она. –Географическими.
– Как это?!
– Уж как – я знаю. А твоя задача – найти в доме побольше географических атласов или карт.
– Есть! – обрадовался Веденей. – Ещё со школы остались.
Ближе к ночи, обговорив план действий, отправились на мельницу.

***

...Ветряная мельница действительно напоминала старинную башню, сложенную из потемневших от времени камней. В стороне от неё стояла пекарня, выложенная из брёвен. Над крышей струился слабый дымок.
Земля вокруг мельницы, старые стены и брёвна пекарни были сплошь покрыты слоем сажи.
Путешественники в нерешительности остановились у запертых ворот, из-за которых не раздавалось ни звука.
Иннокентий недовольно повёл носом. Все принюхались:
– Горелым пахнет.
Тут ворота раскрылись, и со двора выбежал круглый мужичок в телогрейке. Он радостно поприветствовал гостей:
– Сюда! Ко мне! Лучший хлеб во всей округе!
Гости молча прошли во двор мельницы.
– Что покупать будем? – не унимался мужичок, юля во все стороны своими хитрющими глазёнками и радостно потирая руки. – Булочек не желаете? А, может, печенья? Али сухарей?..
От этих слов у Фомы зачесалось одновременно в носу и в ухе, и он оглушительно чихнул.
– Будь здоров! – обрадовался мужичок. – Понимаю! Желаете, так сказать, купить всего понемногу. Прошу! Выпечка – с пылу-жару!
И широким жестом пригласил гостей в пекарню.
Высоко под потолком тускло горела электрическая лампа. Покрыта она была серой пылью, отчего в помещении царил полумрак. Не спасал даже огонь камина. Не успели гости войти, как из тёмного угла комнаты раздался чей-то гнусавый и хриплый голос:
– Фирма «Пряники и племянники» приветствует вас!
Гости присмотрелись и увидели у окна на широкой лавке, покрытой валяным шерстяным ковром, огромного чёрного козла, который вальяжно сидел, задрав ногу на ногу, и курил «козью ножку».
– Это я вам говорю! – затряс он седой бородой.
– Разрешите познакомить, – поспешно представил его мужичок. – Харлампий – мой компаньон!
Козёл снисходительно повертел рогами.
– А я – Фаддей… – скромно добавил мельник.
Гости представились тоже.
– Только не зовите его козлом, – вполголоса добавил Фаддей. – Компаньон этого не любит.
– Почему? – спросил Макар.
– А потому, – донесся гнусавый голос, – что само понятие «козёл» – в последнее время дискредитировано.
– Кем?! – удивился Иннокентий.
– Людьми! Кем же ещё?! – хмыкнул Харлампий. – Что не так, сразу – «за козла ответишь»!
– Да вы садитесь, отдохните! – засуетился мельник. – А я выпечку принесу. – И выбежал в соседнее помещение.
Однако, путешественники остались стоять посреди комнаты, так как других лавок или табуреток здесь не было.
– Издалека?! – поинтересовался Харлампий, не только не уступая места на лавке, но и вовсе разлёгшись.
– Из города, – холодно ответила Кристина. (Она не выносила хамства).
– И чего это всем на месте не сидится? – прищурился Козёл. – Одни сюда, другие отсюда! Будто хорошо там, где нас нет! А я так скажу: если не любишь себя, может, так оно и есть. А ежели себя любишь, то там, где нас нет – всегда плохо! – Он выпустил табачный дым из левого уха. – Надобно говорить иначе: «Хорошо там, где мы есть!»
– Мудро! – заметил Сократ.
– Кто бы сомневался? – зыркнул на него жёлтым глазом Козёл.
– Наглец! – шепнул Фоме Иннокентий.
– Хам! – согласился с ним кот.
В комнате появился мельник с аккуратно сложенной кучей угля на руках и почему-то сгрузил её на стол. Присмотревшись, гости увидели, что это вовсе не уголь, а выпечка: чёрные булки, чёрные сухари и чёрные сушки.
– А чего они у вас такие… подгорелые? – как бы ни о чем не ведая, спросил Макар.
– Так из особой муки! – услужливо улыбнулся Фаддей. – Из африканской. Нигде такую не сыщете!
У Фомы окончательно пропал аппетит.
– Спасибо! – замахал он лапами. – Мы, чай, не в Африке родились!
– Тогда чего сюда пожаловали? – грубо спросил Козёл.
– Так пригласили… – развёл руками Макар.
Харлампий зло сверкнул глазами на мельника.
– Зовёшь, кого ни попадя!
– Да как же так? – засуетился тот. – Хлебушек-то свежий! Вы попробуйте! Сами убедитесь!..
Гости отступили к двери.
– Ишь, – гнусаво заметил Козёл, – хлебом нашим брезгуют!
Фаддей от страха забился в угол.
Макар понял, что надо спасать положение.
– Мы не брезгуем, – спокойно заверил он Харлампия. – У Веденея отужинали.
Козёл даже вскочил с лежанки:
– Никак расщедрился! А после?..
– После в карты перебросились…
– Небось, опять проиграл?
– Подчистую!
Козёл радостно захохотал:
– Так вы, значит, в карты играть любите! Может, сыграем?
– А умеете? – с сомненьем поинтересовался Фома.
Харлампий даже захрюкал от удовольствия:
– Да я, к твоему сведению, знаю все игры на свете! – и достал колоду карт прямо из воздуха.
– Э-э, нет! – твёрдо сказала Кристина. – Вначале договоримся, на что ставим.
– На что хотите! – великодушно брякнул Козёл. – Можно на жизнь – вашу или чужую, а можно и на что-то более существенное…
– Давайте на мельницу, – предложил Фома.
Фаддей только хотел раскрыть рот, как Харлампий тут же его опередил:
– Согласен! А вы на что, позвольте спросить?
Макар чуть помедлил и достал из рюкзака волшебный кристалл. Завидев его, Харлампий засучил копытами:
– Откуда он у вас?
– Подарок, – коротко ответил Макар. – Итак: баш на баш?..
– Согласен! – спрятал ухмылку Козел, чувствуя в соперниках не таких уж и простачков.
Макар достал вслед за кристаллом пачку географических карт и атласов.
– Что это? – удивился Козёл.
– Карты, – ответила Кристина. – Вы же хотели сыграть в карты!
– Хотел! Но – в игральные! – воскликнул Харлампий.
– Играть можно во что угодно, – безапелляционно заявила Кристина. – Так вы играете или нет?
– Играю! – спохватился Козёл, нетерпеливо поглядывая на волшебный кристалл.
– Тогда начнём! – и она разложила карты на столе.
– Э-э-э… – промямлил Харлампий. – Напомни-ка мне, в чём суть игры… Давно не играл…
– Это совсем просто! Я задаю вопрос, вы – находите ответ на географической карте. Потом – наоборот. Детская игра! Не может быть, чтобы вы, такой ученый ко-о…
Фаддей шикнул из угла.
– …ко-мпаньон, – тут же нашлась Кристина, – не знали географию!
– Конечно же, этого не может быть! – скромно ответил Харлампий. – Я действительно знаю всё!
– Отлично! – воскликнула крыса. – Три вопроса мои, три – ваши. Кто из нас хоть раз не ответит – тот проиграет.
– И это будешь ты! – потёр копытами Козёл, высекая искры. – Начну я! – строго предупредил Харлампий. Он важно поднял голову, на мгновенье задумался и задал первый вопрос: – В какой стране есть «Музей чертей»?.. – и победоносно глянув на всех, выпустил дым через правое ухо.
У Кристины упало сердце. Она слыхом не слыхивала о таком музее.
– Врёт! – шепнул Фома Иннокентию. – Нет такого!..
– Блефует! – согласился с ним пёс.
Кристина растерянно глянула на Макара, но тот тоже не знал, что ответить.
– Один – ноль в мою пользу! – расхохотался Козёл. – На этом… 
– На этом – счёт аннулируется! – прервал его Сократ. – Я знаю, о какой стране идёт речь.
– Ну-ка, ну-ка… – не поверил Харлампий.
– О Литве, – спокойно ответил попугай, – а точнее: о городе Вильнюсе. Там находится единственный в мире, этот чёртов музей. Когда-то о нём рассказывал мой хозяин.
Харлампий разочарованно хрюкнул, и нехорошая улыбка застыла на его козлиной роже.
– Счет один – ноль!– объявил Иннокентий. – Только в нашу пользу!
– И мы задаём свой первый вопрос, – объявила Кристина и кивнула Макару.
Тот на миг задумался и произнёс стихами:

– На первый простенький вопрос
Ответить вас попросим:
Какую южную страну
На голове мы носим?

Харлампий усмехнулся:
– Вопрос действительно очень простой. – Он прищурился и ткнул копытом в карту Америки: – Это – Панама. Или я не прав?..
Гости переглянулись: Харлампий, и в самом деле, кое-что знал.
– Счёт: один-один! – робко подал голос Фаддей из угла комнаты.
Козел запалил потухшую к тому времени «козью ножку» и сказал:
– Второй вопрос будет куда сложнее... – Он выпустил зловонный дым из глаз и спросил: – Где находится Чёртов мост?
Гости сгрудились вокруг стола и стали совещаться. Они перечислили почти все главные мосты на свете: от Крымского в Москве до Бруклинского в Нью-Йорке, но ни один из них никогда не был прозван «чёртовым».
И тут Кристина вспомнила:
– Мой двоюродный дедушка Боб, которого вы уже знаете, когда защищал докторскую диссертацию, упоминал про этот мост. Тогда я была крошкой и совершенно не помню всех подробностей. Помню лишь, что по нему перешли с боем русские войска. Кажется… в 1799 году. А где это случилось и в связи с чем – увы, не помню!.. – огорчилась она.
– Я вспомнил! – поднял крыло Сократ. – Это случилось действительно в 1799 году, во время Швейцарского похода Суворова. О чём свидетельствует известная картина худож­ника Сурикова «Переход Суворова через Альпы».
– Вот где это было! В Швейцарских Альпах!
И все стали лихорадочно искать, этот чёртов мост.
– Есть! – воскликнула Кристина. – Река Рейс!
– Два – один! – огласил Иннокентий предварительный результат.
Заслышав это, Козёл со злостью бросил «козью ножку» на пол и злобно затоптал её копытом.
– Второй вопрос! – объявила Кристина, и подала знак Макару.
Тот прочёл новую загадку:
 
– Этот город, как известно,
Все употребляют в тесто.

Харлампий насупил брови и стал лихорадочно бормотать:
– Мука, яйцо, дрожжи… Нет, не годится! Это и есть тесто… Может быть, Сода?.. Или Соль? Нет, наверное, Сахар! Хотя… о таких городах я никогда не слыхивал… Может быть, Цукаты? Или Миндаль? Но и таких городов нет… Изюм? Орех?.. Хе-хе! Конечно же, Изюм! А находится он в Украине!
Харлампий победно поднял рога и, достав из воздуха новую, уже зажжённую «козью ножку», глубоко затянулся.
– Два – два! – торжествующе выкрикнул из угла комнаты Фаддей.
– И сразу же – третий вопрос, – произнёс Козёл. – Чрезвычайно трудный!.. Где происходит ежегодный, самый страшный на земле праздник?
Фаддей вышел на середину комнаты и встал рядом с Козлом. Тот, выпучив свои жёлтые глаза, пускал дым из рогов и ожидал ответ.
– Это в Америке, – заговорщицки шепнул кот друзьям. – Праздник Хеллоуин! Оччень лёгкий вопрос! Я по телеку видел. Жуть страшная!
– Муть? – переспросил Иннокентий.
– И муть тоже!
– Если бы он был страшным, – резонно заметил Сократ, – его бы никто не праздновал.
– Верно! – вспомнил Макар. – Всех этих чертей, вурдалаков и вампиров мы в Детский доме представляли сами. Шили костюмы, мастерили маски. Я, например, рядился чёртом.
Харлампий уважительно зыркнул на него одним глазом.
– …А одна девчонка нарядилась в костюм скелета. Умора! – он расхохотался. – И никому не было страшно.
– Значит, не Хеллоуин! – логически решил Иннокентий.
– А что же тогда?! – зашипел на него кот, выгибая спину.
– Скорее всего, – задумчиво сказал Сократ, – это – Вальпургиева ночь. Праздник всей нечистой силы. Он проис­ходит в Германии на горе Броккен.
– Это в Саксонии! – вспомнила Кристина.
Козел громко заскрипел зубами, словно жерновами мельницы. Фаддей стоял, ни жив, ни мёртв.
– Три – два в нашу пользу! – торжественно объявил Иннокентий.
Взбешенный Харлампий в бессилии затопал копытами и закрутил хвостом.
– Ничего не поделаешь, – пытался успокоить его Макар. – Игра есть игра. Теперь только ваш правильный ответ на последнюю загадку может свести дело к ничьей.
– Загадывай! – прохрипел Харлампий и вперился безумным взглядом на мальчика.
Фаддей закрыл глаза от страха.
Макар снова прочёл загадку стихами:

– Он – и птица, и не птица,
Весь сверкает в хрустале.
Чтобы крыльям не разбиться –
Остаётся на земле!

Козёл на миг задумался и тут же самоуверенно произнёс:
– Город Орел!
– Браво! – бешено зааплодировал ему Фаддей, открывая глаза. – Счёт…
– Стоп-стоп! – остановила его Кристина. – Почему, в таком случае, не река Ворона, что в Тамбовской области, или город Сокол на Вологодчине? А может, – река Тетерев на Украине? Или город Оса, что на Урале. А если это город Сороки в Молдавии? И уж почему не остров Муху в Эстонии? Все – с крыльями, все – птицы и не птицы. Но ни одно из них не может быть правильным ответом, потому что не имеет хрустальных крыльев.
– И правду, не имеет… – согласился растерявшийся Фаддей.
– Цыц! – топнул на него копытом Харлампий, явно сбитый с толку.
Он сузил глаза, насупил брови, и задумался, да так крепко, что между его рогами пробежала молния.
– Считаю до десяти! – объявил Иннокентий. – Раз! Два! Три!..
Жёлтые глаза Харлампия загорелись огнём, морда залоснилась от пота, он весь напрягся, натужился – вот-вот лопнет.
– Пять! Шесть… – отсчитывал Иннокентий.
Козёл вертел рогами из стороны в сторону, но разгадка так и не лезла в голову.
– Восемь!.. Девять!..
Харлампий стоял посреди комнаты с открытым ртом и выпученными глазами.
– Девять-с-половиной!.. Девять-с-четвертью! Всё! Нокаут!.. Счёт: четыре-два – в нашу пользу!
– Ура-а-а! – закричали путешественники. – Мельница наша!
Харлампий обессиленно опустился на лежанку и тупо уставился на торжествующих гостей. Фаддей метнул на всех безумный взгляд.
– Мельница – моя! – возмутился он.
– Придётся отдать, – хрюкнул Харлампий.
– Нет! – закричал Фаддей. – Проиграл не я!
– Я проиграл, – тяжело дыша, ответил Козёл. – А отдать все равно придется, потому, как игра есть игра! Эх, знал бы ты, чего я только в жизни не проигрывал!
– Не отдам! Не отдам! – заорал Фаддей на весь хутор. – Моя мельница! Я хозяин!..
– Ох, и надоел же ты мне! – скривился Козёл. – И это тебе не так, и то не этак!..
Он снял с головы левый рог и вытряхнул из него расписку, на которой стояла подпись Веденея. Дунул на бумагу, и все буквы вспорхнули с неё, словно мотыльки, и вылетели в раскрытое окно. Харлампий стукнул копытом об пол и обернулся чёртом. Он хотел исчезнуть, да в последний миг обратился к Макару с неудовлетворенным любопытством:
– Чьи ж это крылья-то были?
– Города Гусь-Хрустального, – ответил Макар. – Во Владимирской области...
На что чёрт громко расхохотался, плюнул и – пропал. Только серой запахло.
Тут и Веденей подоспел.
– Спасибо, – говорит, – за помощь. Совсем уж я было в жизни разочаровался. Может, останетесь на хуторе? Всем места хватит. Будем жить-не тужить, работать, хлеб печь.
– А мне теперь куда? – спросил Фаддей младшего брата.
– Куда хочешь, – ответил тот. – Теперь уж точно разошлись наши дорожки навсегда.
Отправился старший брат со двора, куда глаза глядят.
Вышли из ворот и наши герои. Проводили молчаливыми взглядами Фаддея.Глянул Макар на крутящиеся мельничные крылья, и только тут вспомнил о колоколе.
– Если мы унесём его на Алазару, – сказал он друзьям, – что от мельницы останется?
– Ну, вот, начинается!.. – занервничал Фома. – Неужто новую строить будем?
Крепко задумались…
Вдруг Сократ заорал как резанный:
– Да вот же оно! Вот!
– Что?! – окружили его все. – Чего нашёл?
– Перо Белого Ворона!
А у самого в клюве торчит перо разноцветное.
– Какое же оно волшебное? – засмеяли его друзья. – То перо белым было!
– В том-то и дело! Полиняло оно среди моих перьев, после того, как я в озеро полез! А вы мне: «потерял, потерял»! – обернулся он к Фоме и к Иннокентию.
– Проверить надо! – обрадовался Фома. – И сейчас же!Начертил Сократ на земле ветряную мельницу. И только окончил, как поднялась она во весь свой рост рядом с домом. Повыше старой.
– Ты уж прости нас, Сократушка, – сказал попугаю Иннокентий, – что тогда на тебя накричали.
– Сегодня я тебя ещё больше зауважал! – заверил его Фома.
Сократ на это ничего не ответил, а сказал Веденею:
– Бери, парень, себе в хозяйство новую мельницу. А мы заберём колокол.
– Вот спасибо! – растрогался молодой мельник. – Да я теперь столько муки намелю! Всех накормлю хлебом!
Порадовались путешественники за Веденея и вызвали Гончих Псов. А когда те перенесли звёздный колокол на Алазару, звери вновь облепили Макара. И к удивлению Веденея, когда было произнесено слово: «Бубенец», все они тут же исчезли в зелёном луче волшебного кристалла.

12. СЛАВНЫЙ ГОРОД БУБЕНЕЦ

Редко, но бывает: когда название города точно соответствует его облику. Таким был город Бубенец – звонкий, солнечный и весёлый! Издавна известен своей шумной ярмаркой, на которой, – как рассказывают в краеведческом музее, – бывал сам Пётр Первый!
Славный городок этот Бубенец! Впрочем, и городком-то его назвать нельзя. Большая деревня, или – деревенский город. Дома все – сплошь деревянные, водопровода нет, газ привозят в баллонах, свет по вечерам может и погаснуть… А всё равно: легко здесь на душе. Много ли для счастья нужно?..
Правда, есть в городе гостиница. Когда-то в этом доме уездный банк находился. Так что лестница на второй этаж – просторная, мраморная, номера – с лепниной на потолке, с полукруглыми «венецианскими» окнами. Мрамор так и сверкает на солнце, по одной лишь причине, что никто никогда по этим ступеням не хаживает, а ходят гости с чёрного хода, то есть, со двора. По российской традиции. Вот у этой самой гостиницы – с красивым названием «Гостинец» – и объявились наши герои.
Первым делом отряхнулись, привели себя в порядок. Только потом стали озираться: куда это они попали.
Тут над городком раздался нежный звон бубенчиков. Однако, все жители спешили по своим делам и не обращали на него никакого внимания.
– Что это было? – удивилась Кристина.
– Наверное, полдень, – ответил Макар. – В Петербурге, например, в Петропавловской крепости, в это время палит пушка.
– А в Амстердаме… – начал Сократ.
Но его тут же перебил Фома, удивлённо показав на большую афишу, прислонённую к стене гостиницы:
– Никак, пропавший цирк!
И точно! На знакомом Сократу плакате (только малых размеров) был изображён дрессировщик Бесстрашный с двумя трусливыми тиграми.
– Ура! Догнали! – подпрыгнул от радости Макар.
Там же внизу мелкими буквами было написано, что цирк даст лишь одно представление, которое состоится, как обычно, в городском парке.
– Вызываю Гончих Псов! – предупредил друзей Иннокентий.
– Погоди! – остановил его Макар. – У нас всё та же проблема.
– Верно! – согласилась с ним Кристина. – Не можем мы сорвать цирковое представление.
– Неужели теперь цирк строить будем? – с издёвкой спросил Фома.
– Я и в старом-то никогда не был… – грустно признался Иннокентий.
– Я тоже, – сказала Кристина. – Может, сходим, погля­дим напоследок?
– Я сам бы не прочь попасть на представление, – добавил Макар, – но у нас нет денег на билеты.
– А если нас туда проведёт лучший укротитель тигров? – съязвил Фома, кивая на Сократа.
– Э-э, нет! – испуганно замахал крылом попугай. – Хватит с меня и одного выступления.
– Эгоист! – напустился на него кот. – А  я его ещё целых два раза уважал! Или даже три…
– Ты только проведи, – попросил Макар попугая. – Хотя, судя по твоему рассказу, я бы основательно задумался о карьере укротителя.
– Я не карьерист! – воскликнул Сократ. Он немного помолчал, затем нехотя произнес:
– Ладно, Кто со мной?
– Я снова тебя уважаю! – поспешно распушил усы в улыбке Фома. – Заметь: четвертый раз за день!
– Сдалось мне твое уважение! – ответил ему обиженный попугай.
И тут же над ними раздался чей-то механический голос:
– Желающие могут бесплатно совершить экскурсию по Бубенцу и узнать его историю! Подходите! Заходите! Узнаете об осаде крепости, о подвигах древних бубенчан, которые, не жалея сил, защищали своих близких. О том, как они, не сдаваясь, гибли за свой дом, за свою родину, с Божьей молитвой на устах…
Недалеко от «Гостинца» Макар увидел автобус с надписью на боку: «Экскурсионный». А механический голос продолжал вещать из громкоговорителя:
– Своими глазами вы увидите постоянную экспозицию предметов быта и воинства. Там собраны женские украшения, конская сбруя, детские игрушки, детали одежды, мечи и копья – всё, что напоминает о славе нашего маленького, но отважного русского городка… В завершение экскурсии – прогулка по развалинам крепости…
– Решено! – воскликнул Макар и обратился к друзьям: – До окончания циркового представления – разделение труда. Вы – в цирк, а я – всё разузнаю об этом городке. Уж очень не дает мне покоя бубенчиковый звон. Вдруг раскроется ещё какая-нибудь тайна!..
– Я немедленно вернусь, – поспешно заверил его попугай. – Лишь проведу их на представление и тут же тебя догоню.
Макар помахал всем рукой и побежал к экскурсионному автобусу. А его друзья поспешили в цирк-шапито.
На их счастье, представление ещё не началось. Квартет знакомых читателю музыкантов наяривал весёлые мелодии, зазывая гуляющие семейства, влюблённые парочки и просто одиноко слоняющихся горожан.
Присмотревшись внимательней, Фома и вправду увидел, что цирковой купол – это огромных размеров колокол.
– Смотри-ка, похож! – сказал он удивлённо. – Выходит, наш укротитель не соврал!
Сократ оскорблённо захлопал крыльями, а Кристина зашикала на кота:
– Хватит тебе, не на помойке!
Теперь обиделся Фома.
Они подошли к двум контролершам, стоящим у входа, и Сократ важно произнёс:
– Это – со мной!
Тетеньки не противились, только одна спросила:
– Вы, что же, новые артисты?
– Новёхонькие! – нахально пошутил кот. – Прямо с витрины!
И они прошли в цирк мимо ошарашенных контролёрш.
А Сократ, исполнив свой долг, полетел к выходу.
– Встретимся у гостиницы! – крикнул он друзьям на прощанье…

***

...Макар вскочил в автобус, когда тот уже медленно разворачивался, чтобы выехать с городской площади. Салон, как ни странно, был полон. Лишь сзади он заприметил одно свободное место возле девочки, лет двенадцати.
Он неохотно сел рядом, стараясь не глядеть в её сторону. Но девочка, как назло, грызла медовые орешки. Их запах дразнил голодного Макара, у которого с утра не было во рту ни маковой росинки. Это мешало ему сосредоточить своё внимание на экскурсоводе – женщине в больших роговых очках.
– Впервые о городе Бубенце, – начала она, присев на откидное кресло рядом с водителем, – стало известно ещё в XIV веке, когда была возведена городская крепость. Впоследствии её разрушили завоеватели, и город был заново отстроен, но уже с того места, откуда мы и начали нашу экскурсию… – Она то и дело бросала взгляд из-под очков на девочку, жующую орехи.
За окнами пронеслись старые пятиэтажки середины прошлого века, их сменили деревянные дома из ХIХ, а затем и вовсе пропали. Стали проплывать зелёные массивы, среди которых изредка белели дачные домики. Но вскоре исчезли и они.
Макар краем уха слышал обрывки фраз экскурсовода. Он отвернулся к окну и загляделся на летящую мимо берёзовую рощу. Главное, не повернуть голову к девчонке, от которой исходил медовый аромат!..
– Угощайся! – раздался над ухом её голос.
Макар удивлённо обернулся. Она протягивала ему полный кулёк со сладостями. Женщина-экскурсовод тут же обратила на это внимание, отчего Макару стало совсем неловко. Он хотел отказаться от угощения. Но что-то трогательное было в открытом лице девочки.
Макар деликатно взял горсть орешков.
– Спасибо, – независимо улыбнулся он, аппетитно захрустев медовым лакомством, изредка бросая косые взгляды на женщину-экскурсовода, которая неусыпно наблюдала за ними обоими.
– Чего она таращится? – пробурчал недовольно Макар. – Как учёная ворона! Будто больше не на кого смотреть…
– Это моя мама, – как бы извиняясь, ответила девочка.
От неожиданности он поперхнулся и закашлялся. Девочка достала небольшую бутылку «Колокольчика», открутила пробку:
– Глотни!
Макар демонстративно отхлебнул лимонада к явному неудовольствию строгой мамаши.
Та на миг прервала свою лекцию и строго бросила в конец салона:
– Таисия, веди себя, пожалуйста, потише!
– Таисия – это я! – шепнула ему девочка. – А вообще, называй меня просто Тасей. До Таисии я ещё не доросла.
Они оба рассмеялись. Кашель как рукой сняло.
– А тебя как зовут?
– Макар.
– Хорошее имя, – кивнула Тася. – По-гречески значит: «счастливый».
– Ты знаешь греческий? – удивился он.
– Немного. Когда я вырасту, обязательно буду исто­риком. Как мама. Она у меня археолог. Если б ты знал, сколько мы с ней провели раскопок!
Макар уже с невольным уважением глянул на женщину-экскурсовода, и когда та в очередной раз бросила на него свой бдительный взгляд, мальчик по-дружески ей кивнул.
– А я её «учёной вороной» обозвал, – шепнул он Тасе.
– А она и есть «учёная ворона», – спокойно ответила девочка. –Учёная – потому что кандидат исторических наук, а ворона – оттого что наша фамилия – Воронины… А ты что же, путешествуешь? – с интересом спросила она.
– Путешествую, – ответил Макар.
– Один?
– С друзьями… Они в Бубенце остались. На цирковом представлении. А я вот решил посмотреть на крепость.
– Правильно решил, – сказала Таисия и, кивнув на мать, таинственно произнесла: – Если удастся от неё сбежать, я тебя кое с кем познакомлю…
Макар окончательно развернулся к девочке. С каждой минутой она нравилась ему всё больше и больше. Теперь он имел возможность внимательно рассмотреть её лицо. Оно было смуглым, со светящимися в улыбке глазами, тонким носом, чуть припухлыми губами. Всё это окаймляла копна смоляных волос, стянутых двумя жёлтыми бабочками-бантами.
– Подъезжаем к крепости, – сказала она, показав рукой в окно.
Но и без её подсказки Макар увидел вдали за берёзовой рощей внезапно появившиеся башенки разрушенной крепости.
– При раскопках, – он уже опять невольно слушал голос экскурсовода Ворониной, – были обнаружены подземные ходы и катакомбы, где скрывались от вражеских набегов жители города. В нашем краеведческом музее представлены предметы быта и воинства, которыми пользовались древние бубенчане.
На этих словах автобус свернул с шоссе и остановился. Перед всеми предстала величественная крепость. Её стены были сложены из больших валунов, разрушенных осадой и временем.
Экскурсанты вышли из автобуса, щёлкая фотоаппаратами и жужжа видеокамерами. 
В это время женщина-экскурсовод подошла к детям.
– Познакомься, – сказала ей Таисия. – Это – Макар. Он – путешественник…
– Здравствуйте! – Макар улыбнулся ей, как можно более дружелюбней.
Женщина сдержанно кивнула в ответ.
– А это моя мама – Ольга Петровна! – представила её Тася.
Ольга Петровна чуть качнула своей каштановой чёлкой, ни на мгновенье не отводя своего проницательного сквозь очки взгляда от Макара.
– Ну, мы пойдём, – сказала дочь. – Немного побродим по развалинам.
– Будь разумна и осторожна! – напутствовала её строгая мать. – И не ходите в катакомбы! – крикнула она им вдогонку.
Но детей уже как ветром сдуло.

***

...Они спускались по крутым выщербленным ступеням, уходя от яркого солнечного света в сумерки, потом – в темноту.
–  Я знаю здесь каждый закоулок, – успокоила Макара Таисия.
В её руке зажегся фонарик, осветив поворот, ведущий в узкий проём, затем крутые ступени, уходящие вниз, потом ещё один поворот и, наконец, упёрся в тупик.
– Приплыли! – снисходительно произнёс Макар.
Но Таисия, хитро улыбнувшись, нажала в стене один из кирпичей. Стена бесшумно отошла в сторону, а луч фонарика прорезал темноту большого сводчатого зала.
– Ни фига себе! – поразился Макар.
Они вошли. Кирпичная дверь за их спиной так же бесшумно закрылась…
Зал напоминал мрачный каземат замка Иф, в котором томился знаменитый граф Монте-Кристо. С низкого потолка сочились по стенам грунтовые воды, пахло плесенью и сыростью.
– Страшно? – спросила Таисия низким голосом. Её вопрос отозвался многократным эхом.
– Да уж, не дискотека, – пробовал отшутиться Макар, чувствуя, как ему становится как-то не по себе.
Она надула щёки и с силой дунула перед собой.
И тут по каземату разлетелся легкий звон бубенчиков, отражаясь в многочисленных переходах многократным эхом.
– Что это? – изумился Макар, вспоминая такой же звон над площадью у гостиницы.
– Про ЭТО не знает никто, – шёпотом ответила Таисия. – Кроме тебя, конечно. Даже мама. Это – МОЯ ТАЙНА… Но мне почему-то захотелось с ней поделиться с тобой…
После таких слов у Макара стало на душе спокойней.
– Это место я назвала Подземельем Шутов, – сказала девочка.
– Почему шутов? – не понял Макар.
– Сейчас увидишь… Только закрой глаза, – попросила она. – И не открывай, пока не скажу.
Он послушно сомкнул веки.
– Крепко закрыл?
– На ключ.
Она достала из кармана небольшой бубенчик и тихо им зазвенела.
– Открой…
Громкий возглас восхищения вырвался у Макара.
Мрачные сводчатые стены подземелья внезапно осветились таинственным цветным светом и стали похожи на стены волшебного замка. Дивные цветы, невиданные птицы, чудные звери молчаливо сидели на ветках сказочных деревьев, летели по звёздному небу, скакали по привольным лугам…
– Нравится? – спросила она.
Макар только выдохнул в ответ.
Таисия зазвенела бубенчиком ещё и ещё раз. И тут все звери и птицы ожили, запели, зарычали, а дивные цветы за­благоухали опьяняющим запахом. Бубенчик звенел и звенел, словно это чудо было лишь началом чего-то особенного, что вот-вот явится перед ними. И ОНО явилось!
Откуда-то взявшиеся свечи осветили огнём подземный зал. В нём появились шуты, скоморохи, клоуны и мимы. У всех на головах звенели шутовские короны с бубенчиками.
– Здравствуй, принцесса! – поклонились они Таисии. – Мы начинаем наш бал!
«Так вот откуда бубенчиковый звон!», – подумал Макар.
Таисии протянул руку самый юный шут-мальчик, и они закружились по залу.
Макар, оставшись один, чуть было не обиделся, но тут к нему подбежала девочка-шутиха и увлекла за собой.
Остальные шуты, взявшись за руки, образовали большой круг, внутри которого оказались дети.
Все кружились и кривлялись, пели петушиными голосами и кричали по-ослиному, хохотали и передразнивали друг друга. Это был самый весёлый танец на свете, который Макар когда-либо отплясывал.
– Стойте! – вдруг крикнул старый Гороховый шут, с круглой блестящей лысиной под шутовской короной. – Пора отбивать полночь!
– Как?! – удивленно воскликнул Макар. – Уже?!
Нежная музыка бубенчиков полетела сквозь толщу подземелья в город, желая всем его жителям спокойной ночи.
А там, наверху, все горожане были заняты своими делами и не слышали бубенчикового звона. А может, привыкли к нему и потому не обращали внимания…
– Как же быстро пролетело время! – огорчился Макар. – Нас, наверное, ищут.
– Наверняка, – тихо ответила Таисия. – И на этот раз мне не поздоровится… Почему, когда счастлив, забываешь обо всем на свете, а время летит куда быстрее?..
Гороховый шут отцепил от короны медный бубенчик и протянул его Макару.
– Если понадобится наша помощь, принц, позвоните в него.
Он дунул, и все свечи погасли… Шуты исчезли. Луч фонарика в руке Таисии вновь осветил пустое мрачное подземелье.
Таинственная дверь выпустила детей наружу.
Над развалинами крепости горело звёздное небо.
Лаяли собаки, подвывала сирена, беспокойно метались полицейские тени, бравый голос радостно закричал:
– Вот они! Отбой!..
– Тасенька! – бросилась к детям со слезами мама-экскурсовод. –Живая!..
Детей укутали одеялами, посадили в полицейскую машину и под победный вой сирены повезли в город.
Макар крепко сжимал в кулаке бубенчик, исподлобья поглядывая на мать и на дочь. Он вновь почувствовал себя одиноким. И тут же вспомнил старого шута, который назвал его принцем… Ах, если б тот знал, что он действительно принц с далёком планеты!.. Вспомнились друзья… Где они? Наверное, тоже его ищут…
И тут в зарешеченное окно полицейского «газика» Макар увидел летящего рядом попугая, и бегущих во всю прыть по обочине Фому с Иннокентием, у которого из пасти болтался хвост насмерть перепуганной Кристины.

13. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА

...Что же произошло за целый день, пока дети были в подземелье?..
Вылетев из цирка-шапито, Сократ поднялся над землёй и понял, что экскурсию ему уже не догнать. С высоты птичьего полёта он проследил за движением автобуса и повернул крылья к древней крепости. Однако, прибыв на место, попугай увидел что Макара среди экскурсантов нет.
Тогда он решил немного передохнуть на крыше автобуса, послушать лекцию женщины-экскурсовода и, может быть, даже задать несколько умных вопросов.
Летом местный театр часто представ­лял на развалинах историческое действо, реконструируя в боях и поединках события далёкой старины. На этот раз театр был в отпуске, поэтому дирекция музея ограничилась лекциями самого лучшего экскурсовода Ольги Петровны Ворониной. Причём, лекциями бесплатными: для поддержания интереса горожан к истории города.
Ольга Петровна поведала о расшифровке «Бубенцовой летописи», найденной археологами (в том числе и Ворониной) три года тому назад.
После захватывающего рассказа экскурсантов отпустили прогуляться по развалинам. Спустя час, когда все верну­лись к автобусу, экскурсовод обнаружила отсутствие своей дочери и её юного попутчика.
Ольга Петровна встревожилась (уже были случаи, когда некоторых, слишком любопытных, по два-три дня искали в подземных переходах). Она решила немного подождать, но вскоре вызвала по мобильному телефону полицию.
Сократ, видя это, тут же понёсся обратно к цирку, чтобы объявить тревогу в связи с исчезновением Макара.

***

...В цирке как раз начиналось второе отделение: аттракцион с хищниками. Однако, Валерьян Бесстрашный, после того, как отобрал свой цирк у лже-дрессировщика, снова запил – теперь уже от радости.
Бледный, словно напудренный клоун, шпрехшталмейстер бесполезно пытался разбудить цирковую знаменитость. Пуб­лика громко свистела, требуя продолжения представления. Цирковой оркестр несколько раз повторил весь свой репертуар и теперь перешёл на вальсы Штрауса.
Увидев попугая, директор-администратор чуть не сошёл с ума от радости.
– Сократ, выручи!!! – завопил он.
– Не могу, – стал торопливо обороняться попугай, – у меня дела.
Но тот не стал слушать его объяснений. Он упал на колени и со слезами на глазах завопил:
– Горим, Сократушка!..
Попугаю нужно было срочно оповестить друзей, но вдруг он почувствовал, как приятно забилось его сердце при одной только мысли – повторить недавний успех!
Свист и крики из зала стали угрожающими. Циркового оркестра уже почти не было слышно.
– Если только на минутку... – пробормотал Сократ к великой радости директора, который сломя голову бросился на арену.
Шпрехшталмейстер подбежал к микрофону, утирая мокрое от слёз, но счастливое лицо.
– Начинаем второе отделение! – прокричал он. – С группой хищников выступает ученик знаменитого Валерьяна Бесстрашного – попугай Сократ!
Униформисты открыли заслонки для выхода львов и тигров, и те, порядком раздражённые криками и свистом, выбежали на арену. Завидев вместо дрессировщика – уже знакомого им попугая, хищники запрыгнули на тумбы и сразу успокоились: они признали в нём собрата по Искусству. Его присутствие в номере делало их представление зрелищней.
– Мы готовы, Сократ! – прорычал старый лев, а тигры – дружелюбно махнули ему кончиками хвостов.
Я не стану описывать то, что уже знает читатель. Лишь скажу, что на этот раз представление было куда инте­ресней. Летающий дрессировщик и артисты-хищники понимали друг друга с полуслова. Восторгу детей и взрослых не было предела. После каждого удачного номера зал взрывался аплодисментами.
– Вы только посмотрите, что он вытворяет! – кричала в изумлении Кристина и в восторге била хвостом об пол.
– Ну, Сократ! – оглушительно рукоплескал Иннокентий. – Прирождённый дрессировщик!
– Действительно, неплохо, – сквозь зубы процедил Фома, чихая каждый раз, когда зал выражал своё одобрение. – Уважаю…
Сорок пять минут пролетели как одно мгновение. А когда представление закончилось, и отгремели аплодисменты, Сократ с ужасом вспомнил, зачем он сюда прилетел. Шарахаясь от благодарных зрителей, настырного журналиста местной газеты и спасённого от позора шпрехшталмейстера, он подлетел к друзьям и, не слушая их одобрительных возгласов, выдохнул на ходу:
– Макар пропал!

***

...Все кинулись в пригород. Иннокентий осторожно подхватил зубами Кристину. Болтаясь вниз головой, она, конечно же, простила ему эту фамильярность.
Прибежав на место, звери увидели, что всё пространство вокруг разрушенной крепости было запружено машинами, мотоциклами и велосипедами. Каким-то образом горожане узнали о пропаже детей, и каждый хотел помочь несчастной матери хотя бы советом. Мужчины рвались штурмом взять катакомбы, но полиция, оцепив все входы и выходы, никого туда не пускала и убедительно просила через мегафоны не мешать работе спасателей. Служебные собаки, как кроты, перерыли подземные переходы, но никого не нашли. Врачи «Скорой» отпаивали Ольгу Петровну сердечными каплями.
Осада крепости продолжалась до полуночи, однако разыскать детей так и не удалось.
Кристина тоже было отправилась в катакомбы искать Макара, однако, следы детей обрывались, как ни странно, в тупике. Иннокентий собрался пойти другим путем, но Фома остановил его, резонно заметив, что катакомбы – это не игра в «кошки-мышки», если даже профессионалы не могут найти ребят, то нужно ждать развития событий. Сократ с этим был категорически не согласен. Он долго и возмущёно рассуждал, что безнравственно сидеть, сложа крылья и лапы, когда друг в беде.
Пока они спорили, дети внезапно объявились сами. Их тут же посадили в полицейский джип и повезли в город. Зверям только и осталось, что бежать следом.

***

...По приезде в отделение полиции дежурный по городу – молоденький лейтенант Лепестков – стал допытываться у Макара, кто он да откуда. Макар наврал с три короба, но у лейтенанта что-то щёкнуло в его профессиональной памяти. Он достал из шкафа «Папку розыска» и, удовлетворённо вздохнув, вытащил фотокопию и сравнил с оригиналом.
Наконец, Лепестков торжественно произнёс, размахивая листовкой в руке:
– Все сходится! И возраст, и приметы... Вот ты и попался, Макар! – и добавил строго: – Зачем бежал из Детский дома?
Таисия и её мама Ольга Петровна, удивлённо посмотрели на мальчика. Тот сидел, ни жив, ни мёртв. На окнах были крепкие решётки, бежать было невозможно.
Таисия сжала руку матери. Та всё поняла:
– Товарищ Лепестков, пусть мальчик поживёт у нас. Пока вы сообщите, куда следует, да пока за ним приедут – не один день пройдет.
– Э, нет, Ольга Петровна! – усмехнулся лейтенант, просматривая данные о беглеце. – У нас понадёжнее будет. Сейчас малолеток по стране бегает – тьма! А что с ними бывает – сами знаете…
Внезапно Макар, как в крутом «боевике», рванулся с места и, сломя голову, бросился напролом. Он распахнул дверь и… тут же наткнулся на дежурного сержанта. Тот крепко схватил его за руку. Лепестков отдал приказ:
– В «обезьянник» его! – но, бросив взгляд на мать с дочерью, тут же поправился: – В КПЗ, то есть!
Сержант запер Макара в камере предварительного заключения, а лейтенант, словно в доказательство своей правоты, обратился к Ворониной:
–  То-то и оно, Ольга Петровна!..
И стал писать соответствующие бумаги, одновременно обращаясь к женщине:
– За предложение – спасибо, но мы как-нибудь без самодеятельности. Несколько дней поживет у нас, а потом вернём обратно, к месту заключения… то есть, к месту воспитания. И пацану хорошо будет, и нам от начальства спасибо. Для этого и стоим на страже...
– Вам бы только выслужиться! – презрительно бросила ему в лицо Таисия. Теперь уж мать сильно сжала руку дочери.
Лейтенант Лепестков отложил перо и отстегнул улыбку:
– Вот что, Ольга Петровна! Возвращайтесь-ка лучше домой. Поздно уже. Дочка устала. Лица на ней нет. Даже машину дадим.
Таисия и вправду была вся бледна, как лист протокольной бумаги. Её зубы стучали, словно в лихорадке.
– За машину спасибо, живём недалеко, – поднялась Ольга Петровна, и уже без всякой надежды попросила ещё раз: – Может, хоть переночует. Отогрелся бы, поужинал.
– Сами покормим! Не звери… Щедрин! – крикнул лейтенант сержанту. – Налей-ка беглецу чай да открой банку с консервами. – Он поднялся из-за стола и указал гражданкам рукой на выход: –Спокойной ночи! У меня служба…
Ольга Петровна почти силой подняла Таисию со стула и вывела из Дежурной части.
– Завтра навестим, – сказала Воронина уже на крыльце. – Сейчас бесполезно.
– Никуда я не пойду! – почти в истерике крикнула дочь. – Останусь здесь до утра!
– Хорошо, – спокойно ответила Ольга Петровна. – Тогда я принесу еды из дому. А ты жди, и – никуда ни шагу!..
Таисия жалобно улыбнулась, присела на ступеньку.
Как только Ольга Петровна исчезла, рядом с Тасей появился взъерошенный попугай.
– Доброй ночи, сударыня!
Таисия обернулась:
– Привет! – удивлённо ответила она. – Вы кто?
– Друзья Макара, – кивнул Сократ на входную дверь. – Нас здесь четверо…
Из-за кустов появились остальные. И каждый предста­вился девочке.
– Вот здорово! – обрадовалась она. – Теперь у него пятеро друзей! – И Таисия рассказала о злоключении Макара.
– Ничего себе поворотик!.. – возмутился Фома. – Чуть что – за решётку!
– Давайте лучше подумаем, как его оттуда вызволить, – сказал попугай.
– Тут и думать нечего! – воскликнул Фома, его глаза загорелись в темноте зелёными огоньками. – Брать штурмом!
– Как ты себе это представляешь? – остудила кота Кристина. –Нас всего-то – пятеро!
– Позовём на помощь городских котов, крыс и собак!
– Очень их испугаются! – усмехнулся Иннокентий.
– А разве наши когти, зубы и клыки уже не в счёт?! – взъерошился Фома.
 – Но мы подписали Соглашение, – напомнила Кристина. – Теперь никто не может воевать друг с другом.
– Ты думаешь, здесь известно об этом Договоре? – усмехнулся Фома. – Пока его опубликуют – пройдёт не один год.
– Но мы-то с вами о нём знаем, – возразила крыса. – Получается нечестно.
– А за решётку сажать честно?! – зарычал Фома.
– Нужно действовать с умом, – сказал Сократ.
– Вот и действуй! Умник! – гаркнул кот.
– Если бы он догадался воспользоваться волшебным кристаллом! – вздохнул Сократ.
– Конечно, догадается! – воспрянул духом Иннокентий. – Рюкзак-то при нём!
– Боюсь, что он как раз остался на столе лейтенанта, – вспомнила Таисия.
– Что же делать? Что делать?! – заметалась по ступенькам Кристина.
– Не паникуй, – одёрнул её Сократ. – Кажется, я нашёл выход. Нужна только карточка от телефона-автомата.
– У меня есть, – вспомнила Воронина-младшая и полезла в карман.
– Тогда наберите «02» и подержите трубку, – приказал попугай. – Говорить буду я!
Таисия выполнила приказ.
Попугай уселся на телефонный справочник, лежащий на полке, и приложил ухо к трубке.
– Дежурный по городу Лепестков! – раздался голос лейтенанта.
– Говорит мэр! – пробасил Сократ, подражая голосу мэра.
– Николай Степанович?! – в замешательстве спросил лейтенант. – Слушаю вас… Что-то случилось?..
– Со мной ничего, а вот по какому праву вы захватили мальчика Макара, лейтенант Лепестков? – продолжал бушевать Сократ. – Немедленно выпустить!..
– Но, Николай Степанович, позвольте!.. Мальчик удрал из Детский дома, и моя задача – вернуть его обратно…
– Отправите, когда за ним приедут. А пока передайте его на хранение… то есть, для сохранности… директору краеведческого музея Ворониной. И – никаких разговоров!
– Но я уже сообщил по оперативной сводке в центр, – соврал лейтенант.
– Делайте, что вам говорят! – бушевал в будке Сократ. – Я отвечаю за всё в городе!
– «Как бы не так… – подумал Лепестков. – У вас, Николай Степанович, – власть, а у меня дисциплина». – И колпачком от авторучки провёл несколько раз по микрофону.
В трубке Сократа затрещало.
– Алло! – не понял попугай.
– Вас плохо слышно, Николай Степанович!.. – прокричал дежурный, обрадованный, что уловка удалась. – Сейчас перезвоню…
В трубке телефона-автомата раздались частые гудки.
– Ничего не получилось! – вылетел наружу расстроенный попугай. – Лейтенантобрался перезвонить мэру.
– Что делать?!.. – продолжала причитать Кристина. – Кто нам поможет?
И вдруг возле городского отделения полиции появились, уже знакомые читателю шуты, скоморохи и клоуны.
– Привет, принцесса! – поклонился ей Гороховый шут.
– Шуты из подземелья! – изумилась Таисия. – Но я вас не вызывала!
– А зря, – ворчливо сказал он. – У тебя есть такой же волшебный бубенчик, как и у Макара.
– Как же я забыла про него! – виновато ахнула девочка.
– Зато он вспомнил. И вовремя!
Шуты взялись за руки и принялись танцевать.
– Кто они? – шёпотом спросил Фома.
– Подземные шуты, – ответила Таисия. – Они пришли на помощь.
– Очень достойные люди! – кивнул головой кот. – Уважаю!..
– Теперь они и ваши друзья, – сказала девочка.
Заслышав бубенчиковый звон, на крыльцо отделения милиции выбежал дежурный по городу, за ним сержант. Увидев разнаряженных людей, милиционеры растерялись.
– Кто вы, граждане? – строго спросил их Лепестков.
На что шуты начали петь:

– Мы – шуты, шуты, шуты –
На остроты злые.
Ты с шутами не шути!
Мы – времён связные.

Мы – шуты, шуты, шуты!
Не соврём, не струсим.
Палец в рот нам не клади –
Руку вмиг откусим.

Жалко, что из-за царей
Век шутов короткий.
Раскрывайтесь поскорей,
Клетки и решётки!..

Для царя-то невдомёк:
Что приносит счастье –
Не корона, не острог,
А мудрец у власти!..

Тут двери отделения милиция сами раскрылись, и оттуда вышел живой и невредимый Макар с рюкзаком в руке. Лейтенант с сержантом отдали мальчику честь и, по-военному чеканя шаг, вернулись обратно в отделение. Там дежурный по городу разорвал написанный им рапорт, и вместе с подчиненным сел пить чай.
А компания Макара благодарила подземных шутов.
– Ну, что вы, ребята! Такая наша работа!.. – ответил шут Гороховый.
И звякнул напоследок бубенчиком, прежде, чем исчезнуть…
– Спасибо и вам, друзья! – сказал всем Макар, а затем протянул руку Таисии.
Их ладони сомкнулись.
И тут… раздалась космическая музыка!.. Та самая, что подарил ему Хранитель. Все застыли от неожиданности.
– Что это?.. – спросила изумлённая девочка.
– Вересса… – пролепетал потрясённый Макар. – Сестрёнка моя!..

***

...Выслушав его рассказ, она долго не могла прийти в себя. Наконец, Вересса-Таисия поднялась и промолвила дрогнувшим голосом:
– Я верю всему, что ты рассказал… И ужасно рада, что у меня объявился брат… Теперь я знаю: кто я и откуда… Подземные шуты давно прозвали меня подземной принцессой, но это казалось мне просто шуткой… – И, с трудом подбирая главные слова, сказала: – Ты прости меня, Тэолон… но я никогда не смогу оставить… мою маму… Единственную на свете!.. Прости, Макар!.. Но я никуда с тобой не полечу. Может быть, потом, когда мы станем взрослыми, я соберусь в гости… Сейчас же тяжело говорить об этом. Теперь я знаю, что где-то среди звёзд есть женщина, которая долгие годы тоскует по своим детям… Но разве будет жизнь в радость, если и на Земле так же станет тосковать по мне мама Оля… Все это неожиданно, Тэолон! И так больно…
Макар молчал. Он не знал, что ответить.
Из темноты появилась Ольга Петровна с двумя полными сумками еды. Она была в растерянности.
Таисия бросилась к ней:
– Мамочка, ты все слышала!..
Ольга Петровна грустно улыбнулась.
– Не бойся, мама, – сказала ей дочь, – я никогда тебя не покину!..
Макар до боли закусил губу. Иннокентий с Фомой отвернулись. Сократ закашлялся. А из кустов раздались всхлипывания. Эта плакала от душевного волнения Кристина.
– Ну, хватит соплей! – как можно веселее приказала Воронина. – Я принесла ужин. Или завтрак.
И все набросились на бутерброды и фрукты.
А над городом розовело утро.
– Пора вызывать Гончих Псов, – напомнил Иннокентий Макару. – Только что делать с цирком?..
Путешественники вспомнили про четвёртый колокол, о котором напрочь забыли из-за последних событий.
– Предлагаю то же самое, что и всегда, – сказал Фома.
И Сократ выдернул из крыла перо Белого Ворона.
Спустя минуту, в городском парке стоял новенький цирк-шапито с настоящим шёлковым куполом.
А последний колокол Гончие Псы унесли на Алазару.
– Когда будете на Луне, – напомнили они Макару и его друзьям напоследок, – не забудьте про волшебную воду из озера. Она спасёт от вечного холода и поможет дышать…

...В это утро наши мужественные путешественники проща­лись с Землей. Они должны были очутиться на оборотной стороне Луны, в Фиолетовом Замке, чтобы вступить в бой с Великим Виконтом и вызволить из плена королеву Мариаду.
Брат и сестра обнялись. Надолго ли? Этого не знал никто. Ольга Петровна наполнила рюкзак нескончаемыми запасами фруктов и бутербродов.
– Набирайтесь сил! – пожелала она. – И – прощайте!
Когда зелёный луч волшебного кристалла протянулся к бледной утренней луне, у входа в городское отделение полиции остались лишь мать и дочь. Они ещё долго смотрели в небо, пытаясь разгадать, что там сейчас происходит, но звёзды молча хранили свои тайны…

14. ФИОЛЕТОВЫЙ ЗАМОК

...На оборотной стороне Луны стоял Фиолетовый Замок, построенный в один миг – по желанию и слову Великого Виконта. Он уходил своими бесчисленными галереями, лестницами и коридорами, как ввысь, так и вглубь планеты. А в темницах его томилась не только королева Алазары, но и души людей Земли, чьи имена составляли гордость всего Человечества.
Я не стану их перечислять. Они всем хорошо известны. Совершив гениальные изобретения, написав талантливые и вечные книги, сотворив живописные полотна и скульптуры, сочинив музыку, заставляя людей думать, петь, плакать, радоваться или молиться, – они, эти пленники земных страстей, утех и наслаждений, забывшие Божьи Заповеди, – теперь мучились, погребённые в Адском чреве Фиолетового Замка, в плену Зла, Тьмы и Страданий…
В тот самый миг, когда наши путешественники очутились на Луне, в Зеркальном зале у трона Властелина Злых Духов собрались все его приближённые, вызванные им на Чрезвычайное Собрание.
С головы до ног Великого Виконта укутывал фиолетовый плащ, на котором расшитые золотом и серебром переливались живые картины человеческих страданий. Мучения, пытки, издевательства – всё оживало на этом плаще, и не хватало лишь криков и стонов, чтобы заставить содрогнуться весь Космос!
В руке Властелина был золотой жезл, усыпанный драгоценными камнями, которые по порядку соответствовали знакам Зодиака. А на его голове сверкала, собранная из планет, Галактическая Корона. Среди знаменитых убийц и тиранов, наркобаронов и предателей, провокаторов и сластолюбцев, – о которых и говорить-то тошно, – в Зеркальном зале собрались чины вовсе мелкие, но уже знакомые нам по этим страницам. Здесь были и карточный черт-шулер по имени Харлампий, и Человек-Паук, который умел трухлявить деревья и болотить озёра. Мельник Фаддей и майор-директор из Детский дома, и даже лже-дрессировщик Пряников.
Сидя на троне перед своими подданными, Великий Виконт чувствовал на себе их неистребимую ненависть, страх, слышал глухой ропот недовольства и нетерпеливое желание поскорее разделаться с ним. Он знал, что каждый мечтает занять Трон Властелина, а его самого свалить, растоптать и превратить в звёздную пыль.
Он был доволен этим: поданные Империи Галактического Зла были вправе хотеть того же, что и сам Виконт – безграничной власти.
Но одно дело хотеть, а другое – достичь… Великий Виконт не желал делиться властью ни с кем. Он пресекал любую попытку восстать против него. Становясь всё более жестоким, за малейшую провинность он превращал виновных в пыль, каждый раз напоминая себе, что лишь неимоверной силой можно удержать в руках эту бесчисленную армию злых духов.
И он держал всех, не щадя никого.
Когда Великий Виконт узнал о страшном заговоре, на который решилась вся эта нечисть, он не содрогнулся. «Глупцы! – лишь усмехнулся Великий Виконт, оглядывая Зеркальный зал. – Свергнуть того, чьим умом и хитростью была покорена почти вся Галактика! И это теперь, когда остался один лишь шаг до главного чина самой Бездны!..»
Ах, если бы они знали, что он им сегодня приготовит! Сегодня он решится, в конце концов, на то, о чём так долго мечтал. Он разделается с каждым, без исключения. И тогда, вобрав в себя их силу – встанет во Вселенной в полный рост!
«Как они все приторно льстят, как скверно играют!.. – думал Великий Виконт. – Стараются угодить… И сами же угодят в Чёрную Дыру, что я им приготовил!.. О, эти лживые улыбки, медовые речи, с которых сочится яд!.. Я подыграю вам, подыграю…»
Он дал знак, и Низшие духи разнесли по залу звёздный нектар, который когда-то пили былые боги.
– Мои ужасные, подлые и злые подданные! – так начал свою Тронную речь Великий Виконт. – Убийцы и совратители, предатели и воры! Я созвал вас для того, чтобы поблагодарить за добросовестный труд во все века нашего правления! Всего одна живая планета ещё кружит в Космосе, но вскоре и она будет захвачена нами и побеждена!
Все сухо зааплодировали. Великий Виконт поднял руку. Аплодисменты оборвались.
– Мы разрушим, – продолжил он, – раздавим, затопим и сожжём всё, что будет противиться нашей силе! Много веков Зло, исходящее от нас, помогает Земле погибнуть. Цунами и засухи, землетрясения и войны – не ваша ли это выдумка?
– Наша, Великий Виконт! – откликнулись самонадеянные голоса в зале.
– Не вы ли открыли людям секреты оружия и пороха? – язвительно вопрошал он.
– Мы, Великий Виконт! – уже более стройным хором поддержал его зал, не чувствуя подвоха.
– Не вы ли изобрели и нашептали им чертежи и формулы смертоносных бомб? – смеялся над ними Повелитель.
– Мы, Великий Виконт! – ревели в восторге его подданные.
– Не вы ли рассыпали по рудникам золото и алмазы, из-за которых глупцы убивают друг друга?
– Это всё мы, наш Великий Властелин! – неистово гремел зал, впервые чувствуя свою значимость и силу.
– Это с вашей помощью – Злоба и Зависть правят миром! Люди сломлены и обречены!..
Великий Виконт окинул всех своим пронзительным взглядом, и каждому заглянул в глаза, обжигая смертельным страхом.
– Мои ужасные, подлые и злые! Пройдёт совсем немного времени – всего один земной век – и наступит Наше Время!.. И уже никто не спасёт Божий Свет!.. Придёт Время Ада – бесконечное, словно Космос, и вечное, как Вселенная!.. Вы обратите в прах всё Доброе и Живое, и пронесетесь смертным смерчем по глубинам Бесконечности, завоевывая всё новые и новые миры и галактики! За вас же, мои верные слуги!..
– За нас! – громом отозвались подданные и выпили звёздный нектар.
Тысячелетнее вино ударило в головы. В зале стало шумно и весело.
– Пора!.. – шепнул один из заговорщиков и дал знак остальным.
Но не успели они поразить Великого Виконта, как тот поднял над головой свой жезл, усыпанный драгоценными камнями. Тысяча острых лучей, будто тысяча лезвий, вонзились в тела бывших подданных, и в одно мгновенье каждый, кого коснулись эти лучи, превратился в дым и пар. Сизый туман заполнил зеркальный зал, распространяя запах серы и нестерпимое зловоние.
Когда дым рассеялся, – у трона стоял могучий и великий Виконт. Один на все времена! Теперь ему некого бояться. Никто не посягнёт на его власть. Никто не предаст и не позавидует.
Он почувствовал, как вошла в него сила каждого злого духа, и от этого его сущность стала в тысячи раз могучей, злее и коварней. Уж теперь он один сумеет справиться с последней планетой! Он сможет...
Виконт присел на трон, устав от тысячелетнего напряжения. Теперь он вправе немного передохнуть. Надолго расслабляться нельзя. Земляне должны ежечасно чувствовать его присутствие. А потом он женится на королеве Мариаде.
Не раз, в течение многих сотен лет, Великий Виконт задавал себе один и тот же вопрос: зачем она ему – красивая, мудрая, сильная?.. Красота – понятие относительное. А мудрая женщина – это уж вовсе трагедия. Что стоит её мудрость, если мертва планета?.. Сильная? Скорее всего, да… Заточённая в лунную темницу, не всякая женщина выдержит такое.
Но все его сомненья перевешивала любовь к Мариаде. Виконт знал, что это чувство – необъяснимо, и оттого даже не пытался в нём разобраться. Главное: королева почти бессмертна. Сколько же она родит ему маленьких виконтов – воинов его непобедимой вечной армии! Он научит их всему, что знает сам, отдаст часть своей чёрной души, – силу тех, кого сегодня развеял в пыль и прах. Он унесёт своих новых воинов вглубь Вселенной. И вновь окажется победителем. А уж семья его не предаст!..
Могущественный на все времена, ужасный и непобедимый Великий Виконт расхохотался громоподобным смехом, отчего сорвались дождём звезды и, словно яблоки с Древа Жизни, осыпались планеты.
Но тут его смех оборвался. Он вновь подумал о детях королевы. Пока они живы – полного спокойствия не жди. Виконт вновь стал винить себя за то, что не успел их уничтожить ещё тогда. Сколько злых духов было послано во все уголки Вселенной, чтобы найти этих проклятых младенцев! Сколько других детей было убито по ошибке! Сколько верных слуг он уничтожил! И всё понапрасну… Хоть бы один слух о том, что они погибли!.. Но нет! В любой миг дети королевы могли появиться на планете Двух Солнц живыми и невредимыми...
Глубокая складка прорезала его высокий лоб, а чёрная душа вновь омрачилась тревогой.

***

...Непроницаемая ночь охватила всю оборотную сторону Луны. Вечный холод заковал половину мёртвой планеты. И если б не Живая вода, которая помогала нашим путешест­венникам свободно дышать и не давала замёрзнуть, – шагу бы не ступили.
Но первый шаг был сделан, и все взлетели ввысь с необыкновенной легкостью, на высоту трёхэтажного дома, словно стая птиц с вожаком-попугаем. Как отряд кузнечиков или стая лунных кенгуру. Со всех сторон тянулись невысокие скалы, окружавшие кратеры и цирки.
Несмотря на то, что вдалеке уже светились огни зловещего Фиолетового Замка, всем сразу стало весело. Фома тут же припомнил, как он прыгал во сне, а Макар сходу продекламировал новый стихотворный экспромт:

– Ночь. Луна. По царству Мрака
Совершаем свой полёт:
Крыса, попугай, собака,
Я – Макар и рыжий кот!

Они уже приблизились к Замку, как вдруг невиданная вспышка осветила черноту ночи. Мощный сноп света вырвался из всех бойниц, словно в один миг запылал огнём Фиолетовый Замок.
Все на мгновенье зажмурились, а когда открыли глаза, то увидели лишь клубы дыма, что уносились в звёздную даль. Они были похожи на облака, которые, отражая слабый земной свет, впервые осветили обратную сторону Луны.
– Что это было? – спросил Фома.
Они ещё не знали, что в этот миг Великий Виконт уничтожил своё войско. Они подлетели к одной из бойниц, чтобы заглянуть внутрь, как тут же неведомая сила отбросила их прочь. Все с размаху упали в лунную пыль.
Сквозь лунную поверхность со скрипом и скрежетом стали пробиваться наружу металлические шипы.
– К скалам! – скомандовал Сократ.
Все подпрыгнули как можно выше и очутились на скалистом гребне.
– Гостеприимством здесь не пахнет... – проворчал Фома.
– Как же попасть в Замок? – растерялся Иннокентий. – Может, наконец-то воспользуемся силой волшебных орешков?
Зловещие шипы превращались в колья и продолжали свой стремительный рост, отливая металлическим блеском. Попади на один такой – сразу же окажешься, словно на вертеле.
И Макар решился. Он достал из рюкзака лесной орешек и, крепко зажав его в кулаке, крикнул:
– Хотим очутиться в Фиолетовом Замке!
Лес кольев тут же пропал, и все оказались на парадной лестнице из лунного камня.

***

...Перепрыгивая через ступеньки, путешествен­ни­ки в одно мгновенье перемахнули лестничный марш, и попали в парадный Зеркальный зал. На стенах вместо факелов ярко горели звёзды и пылали кометы, многократно отражаясь в тысячах и тысячах зеркал.
Дым уже почти рассеялся, и на противоположной стороне предстал пред ними величественный трон, на котором сидел в забытьи Великий Виконт. Трон был вырезан из философского камня в виде хищных птиц и зверей. Ручки походили на львиные лапы с обнажёнными когтями, ножки – на козлиные копыта, а высокая спинка напоминала кирпичную стену замка с зубами дракона. На каждом кирпиче высвечивалось по одному смертному греху, и вместе – они были надёжной опорой Великого Виконта.
Сам же Повелитель Зла, прикрыв глаза, размышлял о своих вселенских планах. Но вот вечная тишина была нарушена чьим-то присутствием. Виконт медленно поднял свинцовые веки и замер от неожиданности. Что за наваждение?.. Кто сумел появиться в его неприступной обители?..
Он узнал в путешественниках земных существ, но не поверил этому. «Наверное, я сплю...», – подумал Виконт. Никто не может так вот запросто сюда попасть. Правда, здесь уже побывал луноходы с Земли – смешные неуклюжие игрушки. Но чтобы живые существа!.. Пусть утверждают американцы, будто они прошлись по Луне! Чепуха! Уж Виконт-то знает, что здесь никого никогда не было!..
Он протёр глаза и изумился ещё больше: незваные гости не исчезали.
– Кто вы? – спросил Повелитель Зла. – Что вам здесь нужно?
– Мы пришли освободить королеву Мариаду, – ответил Макар.
– Я понял, кто ты, – поднялся во весь рост Великий Виконт. – Где же ты прятался, Тэолон? И где твоя сестра?
– Где я был – меня уже нет. А до сестры вам не дотянуться. Потому что мы пришли драться и победить вас, Великий Виконт!
Повелитель Зла удивлённо вскинул чёрные брови и тихо рассмеялся. Путешественники пушинками отлетели в угол зала.
– Как же ты победишь меня, мальчишка? – насмешливо спросил Виконт. Его стало развлекать это представление. – Одно моё слово, один испепеляющий взгляд – и вы превратитесь… Да ни в кого не превратитесь! Просто исчезнете навсегда.
– Посмотрим! – с вызовом отозвался Макар.
– Поглядим! – выкрикнул за его спиной Фома. – Мы тоже не лыком шиты. У нас, между прочим, есть волшебный...
– Тсс! – остановил его Сократ.
– Глупцы! – усмехнулся Великий Виконт. – Что мне ваше волшебство? Волшебство – это я сам!.. – Он поднял руки, и земляне застыли, не смея пошевельнуться.
– Не дрожите! Пока я вас не трону. Есть дела поважней… – он заглянул в глаза Макара и прочёл в них всё, что хотел. – Хорошо себя ведите, щенки, пока не вернусь…
Он забрал у них волшебный кристалл. Затем Виконт взмахнул жезлом, и бедные пленники очутились в подлунной тюрьме.
Хотя теперь они были в ловушке, зато вновь могли двигаться.
Разъярённый Фома тут же бросился к решётке, вцепившись когтями в толстенные прутья:
– Эй, ты! Великий дурак! Называть себя щенком я никому не позволю!

15. ЧЁРНЫЙ ДЕНЬ ВЕЛИКОГО ВИКОНТА

Вечная мерзлота оборотной стороны Луны окутывала пленников с каждой минутой. Становилось нечем дышать.
Они выпили по одному глотку Живой воды и стали думать, как быть дальше.
Положение, в котором они очутились, было незавидным.
Кристина передёрнула хвостом:
– Когда от его смеха нас швырнуло в угол зала, я решила, что превратилась в летучую мышь.
Внезапно откуда-то донеслись тихие голоса и долгие стоны. Все прислушались. Стоны повторились.
– Эй! Кто здесь?! – крикнул Макар.
– Мы-ы-ы! – раздались в ответ стенания и вопли. Это кричали о помощи замурованные в лунную крепость души земных гениев – непокаявшихся перед смертью весёлых гордецов. Не попавшие в Рай, они были похищены Великим Виконтом и теперь обитали непрощёнными в плену у Властелина Зла.
– Выпустите нас на волю!.. Ду-у-ушно!..
– Это похоже на SOS!.. – тихо сказал Сократ.
– На что? – не понял Иннокентий.
– Так подают позывные корабли, терпящие бедствие, – разъяснил попугай. – «Спасите наши души!..» – вот что они означают... Только моряков можно ещё спасти...
Все потрясённо замолчали.
Эти же пленные души спасти не мог никто. Никакая сила не могла к ним добраться. Отвалить камень. Дать прощения. Никто и никогда…
Фоме стало невероятно страшно в стенах крепости. Он понял, что уже никогда не очутиться в своём родном дворе, среди наглых воробьёв, которые вдруг стали ему такими близкими и родными…
– Надо что-то делать! – в панике заметался кот. – Сидеть и ждать, когда с нас сдерут шкуру?! Хороши спасатели!
Волшебного кристалла у них уже не было, поэтому рисковать последним пока не хотелось.
Все растерянно молчали.
– Выше голову! – ободрил друзей Макар. – Выход должен быть найден!.. – Он сунул руки в карманы куртки, чтобы согреться и, к своему удивлению, вытащил золотой браслет, найденный на развалинах Алазары.
– Что это? – спросил Сократ.
– Память о королеве, – с грустью ответил Макар.
– Надень его, – предложила Кристина. – Память о маме всегда согревает...
Макар хотел сказать, что он уже пробовал его надеть, но ничего из этого не получилось, как вдруг браслет сам очутился на его мальчишеской кисти, вспыхнув волшебным светом.
Темница осветилась, и все увидели перед собой женщину удивительной красоты.
– Мама! – впервые в жизни произнёс Макар это слово и почувствовал его сладость.
– Королева! – в изумлении воскликнули пленники и преклонили пред ней головы.
Она удивлённо посмотрела на мальчика и, не говоря ни слова, крепко прижала его к себе.
 Пёс и кот не сводили с них глаз, попугай закашлялся от волнения, а в углу громко всхлипывала от душевного потрясёния крыса.

***

...Они проговорили долгие часы. Все рассказали о себе, Макар о Верессе, а королева – о том, что произошло с её бедной планетой.
– Я знала, что обязательно увижу тебя!.. Сотни лет вы снились мне оба. Каждую ночь!..
Глаза королевы вновь затуманились печалью, когда она вспомнила о Верессе.
– Ты прости её, мама! – сказал Макар. – Не знаю, как поступил бы я, окажись на её месте. Но Тася... то есть, Вересса, дала слово, что обязательно прилетит в гости.
– Отсюда ещё надо выбраться... – подал голос Фома.
– Это почти невозможно… – с мукой в голосе ответила Мариада.
– Почти?! – подскочил на месте Фома. – Значит, надежда всё-таки есть!
– Виконт собрался на мне жениться… – с застывшим лицом объявила королева. – Если я соглашусь, – он отпустит вас на волю.
– Даёшь свободу! – завопил Фома.
– Нет! – воскликнул Макар. – Ни за что не соглашайся! Ведь мы снова вместе и нам уже ничего не страшно… Не предавай память об отце!
 Мать сквозь слёзы улыбнулась сыну.
– Всё это трогательно, – с досадой сказал кот, – но кто подскажет: как выбраться отсюда?!..
Он пнул лапой, стоявший на пути рюкзак, и в нём что-то звенькнуло. Это был запрятанный шутовской бубенчик.
– Ура-а-а! – воскликнул Макар и позвонил в него.
Бубенчиковый звон летел от Луны к Земле, и вот в темнице появились шуты. Весёлые и лихие. И теперь уже не один бубенчик в руках Макара, а десятки других, пляшущих в их коронах, – зазвенели, затрезвонили, загремели, затенькали.

– Мы – шуты, шуты, шуты –
На остроты злые.
Ты с шутами не шути!
Мы – времён связные.

– Ничего, братцы, выручим! – сказал Гороховый шут.

– Мы – шуты, шуты, шуты!
Не соврём, не струсим.
Палец в рот нам не клади –
Руку всю откусим!..

И фиолетовые стены замка, возведенные Великим Виконтом по мановению руки Главного шута, рухнули в одно мгновенье. И металлические колосья кольев со страшным скрежетом ушли в лунный грунт.
И души земных гениев, похищенные Виконтом, вырвались наружу и унеслись в небо, чтобы получить надежду на прощение.
– Свобода! Свобода! – ликовал Фома, танцуя от радости на развалинах Замка.
Кувыркался в воздухе Сократ, словно воздушный гимнаст в цирке. Прыгала от восторга Кристина, впервые почувство­вав себя летучей крысой. Вновь, как волчок, гонялся за своим хвостом Иннокентий. А подземные шуты всё звенели и звенели медными бубенчиками.
– Спасибо вам! – плакала от радости Мариада и торопила всех: – Быстрее! На Алазару! Надо успеть поднять колокола на Золотую Колокольню. Тогда Виконт будет бессилен, что-либо сделать.
Но тут задрожала Луна… Это явился разгневанный Великий Виконт. Он крепко держал за руку Таисию-Верессу.
– А вот и я! – мрачно прогремел его голос, эхом отозвавшийся во всех уголках Вселенной.
«А вот и я!» – так весело выкрикивают клоуны, выбегая на цирковую арену. Появление же Великого Виконта не вызвало ни у кого ни восторга, ни радости. Наступило глухое молчание. И всем стало ясно, что развязка – какой бы она ни была – близка и неизбежна.
Виконт взмахнул рукой, и все, кто собрался покинуть лунную страну злых духов, замерли, как на фотографии. В последний раз звякнули медные колокольчики. Застыл в полёте попугай. Время остановилось…
Виконт отпустил руку неподвижной девочки, и хищная улыбка раздвинула чёрные крылья его усов:
– Теперь, кажется, все в сборе! – удовлетворённо промолвил он. – Осталось лишь растереть вас в звёздную пыль!
Он упал на колени и простёр перед собой свои длинные руки. Его плащ осветился, переливаясь картинами прошлых и будущих бедствий. Подняв голову, Великий Виконт прокричал в чёрное беспросветное небо:
– О, Чёрная Бездна! Бездна Зла и Жестокости! Я заслужил стать первым из первых твоих чинов! Возьми же меня целиком! Награди Абсолютной силой Зла тысяч и тысяч Галактик! Воспой в Вечности!
Внезапно он скривился и дико выпучил глаза. Его плащ затрепетал и стал медленно гаснуть. Виконт охнул и, завалившись на бок, схватился за сердце. На глазах у всех он стал расти и раздуваться, словно шар. Шар хрипел, превращаясь из белого в голубой, из голубого в синий. И когда уже на фиолетовом подобии лица застыл ужас, – запоздалая догадка пронзила его насквозь: он вдруг понял то, чего не предугадал.
Духи, которых он развеял и вобрал в себя их силу, – вовсе не погибли. Все вместе они навалились изнутри на Великого Виконта и разорвали его на части!
Виконта погубила жадность. Разве может кто-нибудь (будь он даже Великим Виконтом!) нести в себе всё Зло Вселенной? Сколько пороков раздирает на части! Сколько смертных грехов леденит помутненный разум! Сколько криков и стонов теснит злое сердце! Пытаясь выбраться наружу, Зло постоянно подтачивает дух и здоровье. И тогда  саморазрушение – неизбежно.
Прости, Читатель! Ты ждал Вселенского боя, когда вместо стрел – кометы, когда – расстояния не в четырнадцать шагов, а в четырнадцать световых лет, когда отступаешь в Будущее и настигаешь Прошлое, когда сотрясаешь Космос, будто звёздный шатёр в цирке. Увы! Шар лопнул… И Вселенский бой не состоялся.
Злые духи, вылетевшие наружу, вновь обрели свое место во Вселенной.
Макар поднял волшебный кристалл, который выронил Виконт.
А мать увидела свою дочь, и сердце её забилось вновь. Как часы, которые запустили спустя семьсот лет.
– Вересса!.. – прошептала королева. – Как ты выросла, девочка!
Вересса-Таисия молча смотрела на красивую стройную женщину. Она была не готова к этой встрече и не знала, что сказать.
– Ничего не говори, – улыбнулась ей Мариада. – Я всё о тебе знаю… Помни лишь одно: твоя планета ждёт тебя всегда.
– Хочешь взглянуть на неё хоть одним глазком? – с надеждой спросил Макар. – Там светят два солнца...
Их голоса услыхали ожившие духи. Они засвистели, зашумели, захлопали чёрными крыльями.
– Вот они! – завыли духи, указывая костлявыми пальцами на королеву и её детей. – Убьём! Уничтожим! Развеем в звёздную пыль!
И Дух смерти натянул свой огненный лук и выпустил в Мариаду стрелу-молнию. Не раздумывая, Фома бросился стреле навстречу, и смертельный огонь пронзил его отважное рыцарское сердце…
Уличный бродяга, дворовый драчун, насмешник и хитрец – он погиб мгновенно, не издав ни звука, не успев в последний раз пожалеть, что уже никогда не станет Первым Котом на Алазаре.
– Налетайте! Хватайте! Душите! – радовались чёрные духи.
Сократ спешно выдернул из крыла волшебное перо и начертил большой круг вокруг друзей.
Тщетно духи Зла атаковали смельчаков – все их усилия натыкались на незримую охранную стену. Рёв, клёкот и визг заполнили пространство. Гром проклятий смешался с истошными воплями, но сила волшебного пера надежно охраняла от беды.
– Доставай последний орех! – крикнул Иннокентий Макару.
– А вы, – обратилась королева к подземным шутам, – звоните во все бубенчики!
Шуты сдёрнули свои короны, и бубенчиковый звон заглушил дьявольский грохот. Нечисть заткнула в ужасе уши.
– Прошу тебя, – шепнул Макар последнему орешку, – очисть Луну от злых духов!
И не успел он это произнести, как все они разлетелась кто куда. И только эхом зазвенела над Луной вечная тишина…
Макар взял на руки испепеленное тело Фомы.
– Окружите меня… – попросил он всех.
И когда сомкнулся дружеский круг, он направил волшебный кристалл в холодное звёздное небо и устало сказал:
– На Алазару.
16. НА КРУГИ СВОЯ

Планета встретила путешественников восходом двух солнц. Зелёные и красные тени осторожно легли на мёртвые камни. Прошло всего несколько земных дней, как Макар побывал здесь, но, казалось, будто пронеслись долгие годы. Живописные развалины, которыми был так поражён Макар в свой прошлый прилёт, теперь напоминали первозданный Хаос. Рухнули остатки Дворца, растрескались камни мостовых, и сквозь них мощно пробился колючий кустарник, который оплёл всё на воем пути.
Над планетой носился сухой ветер, и цветная пыль осела на путешественниках.
Вот и вернулась на свою планету королева Мариада. Вернулась – и не узнала её. На глазах появились слёзы – то ли от пыли, то ли от увиденного. Поверит ли её дочь, что здесь было всё по-другому? Что когда-то играла музыка и зеленела трава, сверкали от дождя крыши, а жители пели и смеялись…
Макар подошёл к матери. Она обернулась с печальной улыбкой:
– Наверное, я была плохой королевой, если смогла допустить такое…
Тихо звенели на ветру шутовские бубенчики.
– Не грусти, мама, – ответил ей сын. – Ты ни в чём не виновата. Много мудрых королей теряло свои владения. А какая ты королева – мы ещё узнаем, когда оживим Алазару!
– Но вначале похороним Фому, – хрипло подал голос Иннокентий.
За рассыпавшейся в пыль оградой королевского сада нашёл свой последний приют смешной и обидчивый рыжий кот. На небольшом холмике, выложенном мраморными черепками, установили табличку с надписью:

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ
ФОМА –
ВСЕМИ УВАЖАЕМЫЙ,
ПЕРВЫЙ И ЕДИНСТВЕННЫЙ КОТ
С ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ

Слово взял Иннокентий.
– Мы с тобой из одного Двора, из одной подворотни, – хриплым голосом сказал он, обращаясь к могиле. – Но ты никогда не делил помойку на свою и чужую. Когда мне было голодно, приносил рыбью голову, которую сам любил. Потому что дружба для тебя была выше какой-то там рыбьей косточки… Теперь же для меня любая еда: будь то – бараний плов или земляничный пирог – встанет костью в горле… – Он закашлялся и отошёл в сторонку.
Потом попросила слово Кристина:
– Ты всегда был весел, горяч, находчив и смел, – дрогнул её голос. – Мы легко ссорились и легко мирились… Тебя можно было назвать гордецом, но ты нёс своё имя с таким достоинством, что теперь я горжусь, что была твоим другом… – она всхлипнула. – Ты БЫЛ и всегда останешься с нами… – Тут крыса не выдержала и вовсю разревелась.
– Пусть же земля Алазары будет тебе пухом! – закончил её речь Сократ.
Все постояли ещё немного вокруг свежего холмика и, с трудом продираясь сквозь заросли колючек, направились к четырём колоколам.

***

...По пути Таисия-Вересса рассказала Макару, как её похитил Великий Виконт. Прямо со двора, на глазах у Ольги Петровны.
– Она не выдержит этого, – тихо обронила Тася.
– Ты вернёшься, когда захочешь, – ответил Макар. – Я подарю тебе волшебный кристалл. – И тихо добавил: – Только побудь ещё немного с нами…

…Подойдя к развалинам Золотой Колокольни, все увидели колокола, лежащие в пыли.
Макар попытался было сдвинуть один из них, но не смог.
– Тяжёлая работа! – огорчился он. – Тут нужен особый подъемный кран! 
Попугай  протянул ему волшебное перо.
– Рисуй, что хочешь! А я не в ладах с техникой.
На густом слое пыли, под рукой мальчика, возникло изображение подъёмного крана-тяжеловеса. Как только Макар чиркнул последний штрих, перед всеми появилась мощная, не похожая ни на один подъемный кран в мире, весело фырчащая машина.
Шуты тут же бросились прицеплять к стреле колокольные уши для подвески. А Макар сел в кабину и, словно зная, какие ручки дёргать, – принялся за работу. И вот первый колокол поднялся в воздух, мерно покачиваясь из стороны в сторону.
– Постойте! – крикнула им Кристина. – А куда подвешивать-то?!
Стрела крана замерла на месте, все растерянно глянули друг на друга и дружно расхохотались.
– Не строители, а чудители! – потешался Гороховый шут. – Придётся ещё пером поработать.
Но на этот раз взяла в руки перо сама королева. Только она знала, как выглядела Золотая Колокольня. Рисунок вышел отменным, и уже через мгновенье встала во весь свой рост высокая резная башня.
Шуты забрались на самый верх и приготовились крепить первый колокол.
– Раз-два, взяли! Колокол задрали! – отдал команду Гороховый шут.
Макар повернул рычаг, и стальная стрела медленно подняла на самый верх первый из четырёх колоколов. Когда его закрепили, – взялись за второй. Потом за третий. И вскоре все колокола вернулись на колокольню. Сократ привязал к «языкам» верёвки, связанные из шутовских ремней, королева ухватилась за их концы…
– Раз-два, взяла! Звони в колокола! – торжественно объявил Гороховый шут.
Мариада дёрнула что есть силы, и четыре волшебных колокола зазвонили на всю Вселенную!.. На круги своя вернулось Время и возвратило из Чёрной Бездны всё и всех.
Встали из пепла города, потянулась к двум солнцам молодая трава, ожили деревья, заиграла музыка. И раздались голоса жителей Алазары. Будто и не было этих тысяч страшных лет – лет Безвременья и Небытия.

***

...С балкона своего дворца смотрел принц Тэолон, как на площади гуляет и веселится его народ.
Рядом с ним – мать и сестра, и преданная свита.
Но что это?! Кто там возник из небытия?! Чьи знакомые лица увидел он в толпе?
– Вера! – крикнул мальчик с балкона.
Девочка, спешащая по площади, подняла голову. Ну, конечно же, это она – девчонка из Колокольной Слободы! Он помахал ей рукой. Но в ответ она лишь прыснула от смеха.
А вот и колокольные мастера – собственной персоной!
– Ипат Игнатьич! Игнат Ипатьич!
Те пожали плечами да прошли мимо.
«Ну и дела!» – изумился Макар и увидел сторожа из Детский дома.
– Макар Саввич! – обрадовался он. – Здравствуйте!..
Однако, старик-алазарянин только кинул недоуменный взгляд на королевский балкон.
– Ольга Петровна! Тася здесь! Эй, стража! Пропустите госпожу Воронину!
Женщина из толпы удивлённо сняла очки.
«Да что ж это такое? – подумал Макар. – Почему меня никто не узнаёт?.. Откуда вы все? Кто вы? И как здесь очутились?!..»
Алазаряне с любопытством смотрели на этого смешного мальчугана – их принца Тэолона, которого видели впервые. Странный мальчик! Не от мира сего…
Ошарашенный Макар вцепился в балконные перила.
«Только бы удержаться! Только бы не упасть!..»
– Привет! – раздался рядом знакомый голос.
Он оглянулся. Рядом с ним стоял… Фома – живой и невредимый!
– Откуда ты?! – изумился Макар, чувствуя, что силы оставляют его.
– Из ниоткуда! – усмехнулся Фома. – Ведь я – Вечный Кот! – И, хитро прищурившись, шепнул: – А за могилку спасибо!... Всегда мечтал о мраморном надгробии… – И вздохнул: – Жаль, никогда не понадобится!..

…А колокола Алазары гудели, не переставая:

–БОМ-ДИНЬ-ДОНН! БОМ-ДИНЬ-ДОНН!

И были они слышны на любом конце Вселенной…
 
ЭПИЛОГ
…Макар открыл глаза.
Он сидел, как и заснул, прислонившись к церковному забору. Было раннее утро. Бомжи и нищие ещё спали. Они лежали вповалку, в тех же позах, в которых застал их сон.
Бомм! Динь! Донн!.. – тихо пели колокола на Храме Божьей Матери. Это лёгкий утренний ветер дохнул в них жизнь.
С привокзального перрона донёсся тонкий пронизывающий сердце гудок тепловоза, от которого стало невыразимо тоскливо.
«Неужели всё ЭТО было лишь сном?.. – в отчаянии подумал Макар. – И Хранитель, и Алазара, и девочка Вера, и Таисия, и все-все мои верные друзья – неужели мне только приснились?!.. А вся ЭТА, полная приключений жизнь – всего лишь ночной цветной туман, который рассеялся в лучах солнца?! – На его глаза навернулись слёзы. – Неужели ничего ЭТОГО не было, и я снова один?!..»
Как тягостно просыпаться после царственных и роскошных снов среди однообразия будней! Как одиноко открывать глаза без надежды и с тревогой в душе, когда ещё не затихла прекрасная музыка звёздного полёта!
Он громко зарыдал, по-детски безутешно, не стесняясь ни звона колоколов, ни этого тёплого летнего утра, отнявшего у него мечту.
– Не плачь! – произнёс рядом чей-то приятный голос.
Макар поднял голову и увидел стоящего перед собой веснушчатого вихрастого мальчугана. Тот изучающе смотрел на него.
– Ты кто? – спросил Макар, не стыдясь слёз. – Тебя прислала Стая?..
Рыжий мальчишка не ответил, лишь протянул ладонь и поманил за собой. Непреодолимая сила заставила Макара подняться и протянуть в ответ свою руку. И когда их ладони сомкнулись, раздалась почти улетевшая музыка – та самая, из прекрасного сна!
– Хранитель! – на выдохе произнёс Макар, уже не понимая, где сон, где явь.
Рыжий мальчик пригладил свои непослушные вихры и широко улыбнулся:
– Здравствуй, Тэолон! Вот я и нашёл тебя!..

КОНЕЦ