Салон красоты. Глава тринадцатая

                Вперед в прошлое
    
     Нам очень бы хотелось, чтобы Василий угадал.
    
     Он постучал еще раз. Постучал настойчиво, взглянув на попутчика.
    
     Вале, выписывая хвостиком замысловатую фигуру на песке, молчал.
    
     Дверь не открылась.
    
     Она начала вибрировать, менять свою форму.
    
     И вот, вместо нее, Кузьмич перед собой видит классную доску.
    
     Он сразу же подумал: «Какая черная блестящая доска. И где же белый мел?»
    
     «Да вот он!» – мышонок дергает Василия за полу пиджака.
   
     – Словно из воздуха! – Кузьмич тянет руку к появившемуся из ничего куску мела.
    
     – И пусть вас не смущает его цвет, – «грызун» забавно машет правой лапкой.
    
     А между тем, его хвост настойчиво рисует замысловатую фигуру на песке.
    
     Но, вот незадача, сухой песок тот час же «стирает» этот знак.
    
     В знаке – подсказка. В знаке – совет.
    
     Мышонок знает, вопрос Сфинкса ждал человека.
    
     Ждал не его.
    
     Не может здесь он помогать.
    
     Страж вечности, казалось, начинает поднимать одну из передних своих лап.
    
     Сейчас он ею, как надоедливую муху, прихлопнет не только Вале, но и человека.
    
     Вопрос – не для мышонка Вале, практически бессмертного существа.
    
     Вопрос – для смертного.
    
     У нас, дорогой читатель, может возникнуть мысль: «Пусть бы сам Вале  разгадал загадку! Зачем здесь грешный человек?»
    
     Если хотите, самой судьбе, в лице Строителя, было угодно не это.
    
     Кузьмич берет в руки мел.
    
     Он – розового цвета.
    
     «Мел судьбы тебя ждет, человек. Способен он менять свой цвет. Ему доступны все цвета спектра», – пищит мышонок, рисуя на песке хвостом.
    
     – Придется вспомнить Тамерлана! Но нам-то никого не нужно побеждать! Нам нужно угадать, открыть, – внимательно смотрит на хвост своего друга Василий.
    
     Струившийся песок теперь не успевает скрыть цифру восемь.
    
     Впрочем, знак, в виде восьмерки, лежит на песке боком.
    
     – Не гневи время, мой добрый господин! Рисуй быстрее знак на доске, – посылает свою мысль мышонок, нетерпеливо подпрыгивая.
    
     Грызун предусмотрительно отошел подальше.
    
     – В бесконечности – начало. В бесконечности – конец, – Кузьмич рисует вытянутую восьмерку на доске.
    
     – Подчеркни конец или начало знака! Дважды! – звучит едва слышимый голосок мышонка.
    
     Правая лапа Сфинкса вминает его в грунт.
    
     Грызун к этому готов.
   
     За свою долгую жизнь он побывал в гораздо худших переделках.
   
     Нет у него ни страха и ни боли.
   
     Впрочем, начинает гость Земли понимать, что он сейчас обездвижен.
    
     Увяз он в песках.
    
     Он понимает, не простой песок его пленил.
    
     Пески самого времени: мгновения, часы, недели, годы – потоком беспощадности тянут «на дно».
    
     И как он ни пытался получить свободу, его маленькое тельце опускалось в пески все глубже, глубже…
   
     И эта глубина – прошлое.
   
     Привык у нас человек считать или писать слева направо.
   
     Вот и Василий, нарисовав на доске знак бесконечности, подчеркивает левую его часть.
    
     Один раз черкнул.
    
     Ничего не происходит.
    
     Но, между тем, мел стал светиться красным цветом.
    
     «Два раза подчеркнуть!» – вспоминает Василий подсказку своего провалившегося в грунт друга.
    
     От этой его мысли мел в его руке стал снежно-белым.
    
     «Правильным курсом идете, друзья!» – сам себя Кузьмич ободряет, вновь подчеркнув левый эллипс знака.
    
     Доска растаяла в воздухе.
    
     Исчез и Сфинкс.
    
     Василий ощущает себя в какой-то капсуле.
    
     И в ней ему комфортно. Легко дышать. Тепло. Уютно.
    
     К тому же, все видно, слышно.
    
     Ему казалось, целые эпохи Земли неслись мимо него.
    
     Вот уже миновала эра динозавров.
    
     Вот, наконец, и первобытный океан.
    
     Василий думает: «Хорошая машина времени – тот мел судьбы! Кстати, где же он?»
      
     Сейчас в руках его мел искрится цветами радуги.
    
     Ему еще представится возможность испытать на прочность этот артефакт.
    
     Ум ученого не позволял ему расслабиться, в приятной неге созерцания.
    
     Сбор информации, ее анализ, отсев ненужной «шелухи», обобщение и выводы – вот его работа.
    
     Василий ожидал, что в подводном царстве прошлого Земли ждать его будут картины зарождения ее жизни.
    
     Однако вопреки официальной точке зрения на прошлое планеты, развитая жизнь в первородном океане процветала.
    
     Причем, все говорило, что она – разумная жизнь.
    
     Он это сразу понял.
    
     Помимо любопытства, почувствовал Кузьмич и горечь одиночества.
    
     Нет сейчас рядом забавного грызуна.
    
     Нет его верного друга. Нет его доброго совета.
    
     Но мы-то с вами, дрогой читатель, знаем, что Вале способен «быть и здесь и там».
    
     Примечание: Продолжение следует