Россия в войне с Наполеоном ч. 8

Художник Н.С. Самокиш - Подвиг солдат Раевского под Салтановкой 11 июля 1812 г.

«Дух народный всего торжественнее выказывается в годину решительного подвига. В часы грозной, в часы явной опасности народ русский подрастает душою и крепчает мышцею отважною». С.Н. Глинка. «Из записок о 1812 годе».

Но вывести было невозможно, потому что невдалеке замечен был Наполеон с многочисленною свитою, и казаки, проскакавши батарею, бросились за ним так быстро, что под казаком Авдеевым убита была свитою лошадь, и он, весь израненный, был приведён к Наполеону для объяснений». За удалой бой ген. Орлов–Денисов был награждён золотой саблей «За храбрость», украшенной бриллиантами. В бою под Витебском Черноморская сотня потеряла четырёх рядовых убитыми и 8 - ранеными (5 рядовых и 3 обер - и унтер офицера). С 16 по 18 июля 1812 г. 153 черноморца в составе Лейб-гвардии Казачьего полка, проявляя исключительное мужество, продолжали вести аръергардные бои. При разгроме двух кавэскадронов врага на пути от Витебска к Поречью, отличились: сотенный есаул Григорий Безрутченко-Бутович, хорунжий Алексей Безкровный и особенно 27-летний зауряд-хорунжий Николай Завадовский, за что был произведён 12 сентября в чин сотника. 26 июня (8 июля) 1812 г. Александр I прибыл в Дриссу. План, по которому, 1-я Западная армия должна отступить в «укреплённый лагерь» около местечка Дрисса на р. Двине, разработал ген. Карл Людвигович Фуль. В 1806 г. после неудачи под Ауэрштадтом он оставил прусскую службу, приехал в Россию и учил императора военной науке. По мнению военного историка Карла фон Клаузевица, который в начале войны 1812 г. служил под командой Фуля, это был кабинетный учёный, полностью оторванный от реальности. Он «поступал, как поступают лунатики, о которых рассказывают, что они бродят опасными путями по коньку крыш, пока не будут разбужены и не рухнут с высоты».

На редкость бездарный план прусского ген. Фуля по подготовке страны и её вооружённых сил к отражению агрессии уже в первые дни войны показал всю пагубность для русских армий устарелой «фридриховской» тактики. Он предусматривал разделение войск: 1-я армия отступает в укреплённый лагерь на Двине, защищая сразу две столбовые дороги - на Москву и С-Петербург, а 2-я армия должна ударить в тыл или правый фланг неприятеля, если бы французы стали преследовать 1-ю Западную армию. Такой «гениальный» замысел давал Наполеону прекрасный шанс отрезать русские армии и разгромить поодиночке. «Если бы Наполеон сам направлял наши движения, конечно, не мог бы изобрести для себя выгоднейших», - с горечью писал ген. Ермолов. Однако Александр I последовал совету Фуля и, не спросив ни Барклая-де-Толли, ни Багратиона, приказал устроить лагерь в Дриссе. На следующий день после прибытия в Дрисский лагерь Александр I выпустил приказ по армиям: «Русские воины! Наконец вы достигли той цели, к которой стремились... Ныне все корпуса первой Нашей армии соединились на месте предназначенном. Теперь предстоит новый случай оказать известную вашу храбрость и приобрести награду за понесённые труды». Из приказа видно, что Александр планировал дать бой, однако при объезде лагеря военачальники не скрывали скепсиса. Флигель-адъютант полковник Мишо, начинавший службу военным инженером в Сардинии, указал на явные недостатки позиции: при слабости укреплений и малой численности 1-й армии лагерь в Дриссе мог стать только западней.

А ген.- адъютант маркиз Паулуччи высказался более резко: «Дрисский лагерь мог выдумать либо сумасшедший, либо изменник!». 1-я Западная армия стала готовиться к дальнейшему отступлению. Если бы этот фактически предательский план был реализован русские войска при встрече с неприятелем, в несколько раз более сильным, подверглись бы огромной опасности. Существовал и другой план по противодействию неизбежного вторжения, который был разработан, уже сложившимся полководцем с «геройской репутацией», ген. П.И. Багратионом, но он был отклонён Александром I и его ближайшим окружением. Превосходство Великой армии, неудачное стратегическое развертывание на границе наших армий, отсутствие у них единого руководства, вынуждали командующих 1-й и 2-й Западных армий искать выход, который виделся в скорейшем соединении. Сделать это можно было только, отходя вглубь своей территории, по сходящимся маршрутам. Багратион оказался в критическом положении. Начальник наполеоновского корпуса, шедшего в авангарде неприятельской армии ген. В. Латур-Мобур приказал 4-й лёгкой кавдивизии ген. А. Рожнецкого до 28 июня занять местечко Мир и двигаться далее к г. Несвижу. 8 июля маршал Даву занял Минск и отрезал путь 2-й армии на север для соединения с силами ген. Барклая. Багратиону грозило окружение, однако король вестфальский Жером Бонапарт не успел захлопнуть ловушку. Французский император приказал ему идти на Новогрудок, но заняв Гродно, Жером остался там на пять дней.

Как вспоминал польский улан Пётр Лаговский, любимой забавой младшего брата Наполеона «было купаться, роскошно отдыхать и танцевать», поэтому в Гродно шли непрерывные балы и увеселения. За легкий нрав Жерому даже дали прозвище «король Ерёма». Узнав про этот «загул», Бонапарт диктовал начштаба Бертье: «Сообщите вестфальскому королю... что все плоды моих маневров и прекраснейший случай, какой только представился на войне, потеряны вследствие этого странного забвения первых правил войны». 6 июля «короля Ерёму» отстранили от командования. 8 июля 2-я Западная армия остановилась на отдых у Несвижа. Багратион приказал Платову, войска которого ежедневно участвовали в арьергардных стычках с французами, занять местечко Мир и сдерживать там атаки неприятеля. Был обещан подход резерва из 5 полков. Всего у атамана собралось 8 казачьих полков (4400 казаков с 12 пушками) и 2 полка регулярной кавалерии (2500 тыс. драгун, гусар и улан). Умело используя эти силы, ген. Платов подготовил засады для атаки французской конницы, широко развернув, так называемый, «казачий вентерь». На рассвете 9 июля польские уланы дивизии ген. А. Рожнецкого обнаружили перед местечком Мир казачью сотню. Три уланских полка под общей командой ген. Турно погнались за удирающими казаками, но вдруг на южной оконечности Мира сотня развернулась, а из засад выскочил весь казачий корпус атамана Платова и ударил «со всех сторон в дротики (т.е. в пики)». Уланы оказались окружёнными, а после «нескольких часов упорного сопротивления не только потерпели полное поражение, но и были преследуемы казаками 15 верст».

Утром 10 июля польские уланы вошли в местечко Мир, оставленное казаками. Ген. Рожнецкий не прислушался к советам, дождаться подкреплений - он горел желанием отомстить за вчерашнее поражение. Однако А. Рожнецкий не знал, что силы Платова ещё более увеличились. Ночью ген. Багратион отправил ему отряд ген. Васильчикова, состоявший из киевских драгун, ахтырских гусар, литовских улан и 5-го егерского полка. К тому же он послал приказание ген. Кутейникову идти к нему на соединение. Дивизия Александра Рожнецкого прошла м. Мир и двигалась по несвижской дороге уже 5 верст. За селом Симаковка дозоры обнаружили на опушке леса казаков, но они тут же скрылись, и передовая 29-я бригада графа К. Турно спокойно продолжила свой путь. Местность становилась всё более пересечённой. Вскоре поперёк пути снова стали появляться казачьи группы, с коня открывавшие стрельбу. Они же, лавируя, кидались на боковые дозоры поляков и уничтожали их. Неприятелю пришлось остановиться и развернуться, его разведка всё же обнаружила казачьи полки силою до 5 тыс. в небольшом дубовом леску. Наступила жуткая тишина. К бригаде Турно подъехал начальник дивизии и приказал спешиться, готовить обед людям и кормить лошадей. Знойный день, конники несколько разбрелись и вот уже прискакал запыхавшийся вестовой офицер с докладом о том, что с трёх сторон видна пыль и слышен топот коней и уже засвистели ядра казачьих пушек... Вся местность: холмы, долины, речки, перелески - наполнилась, несущимися на полки Рожнецкого, казаками. Сверкали копья пик, краснели алые лампасы, слышен был страшный гик по всему тонкому, но широкому фронту.

При первой же атаке улан, казаки рассеялись и за ними оказалась донская артиллерия и эскадроны ахтырских гусар. Поляки были опрокинуты, кое-как собрались ответить ударом, но вновь попали под казачьи пики, дрогнули, повернули и побежали. Польские полки хотели драться сомкнуто, но на них налетали со всех сторон эскадроны гусар, драгун и казаков, которые кололи и стреляли. Уланские полки ген. Рожнецкого, рассеявшись по громадному полю не могли проскочить ни вперед, ни назад, везде были казаки. И уже солнце спускалось, и шёл девятый час вечера, и вдруг новое облако пыли. Это из резерва, на левом неприятельском фланге, лавой устремилась бригада Кутейникова. Донцы появились в самый нужный момент и «ударом в дротики во фланг и отчасти тыл неприятеля... содействовали полной нашей победе. Неприятель был разбит наголову». Решительный удар пришёлся по стоявшим уступами трём польским уланским полкам ген. Доминика Дзевановского. Казачья лава (рассыпной строй, стремящийся охватить фланги врага) смяла сперва 11-й уланский полк. За ним был выбит 2-й уланский и уже остатки обоих полков несутся врассыпную назад - к Миру, преследуемые по пятам казачьей конницей. Теперь всё перемешалось и поля окутались пылью. «...Столбы пыли казались одним, поднявшимся до небес облаком, - описывал этот бой вахмистр 7-го уланского полка Дмоховский. - Не могли узнать друг друга. Все кричали: ура! ура! Одни звали: назад! другие: вперед! Наконец, разобрались, но в сомкнутых колоннах не могли ни стрелять, ни рубиться, а только, не тратя времени, били по-мужицки кулаками по бокам и по затылку, и то не прежде, чем ветер немного развеет пыль».

Продолжение следует в части  9                http://proza.ru/2020/06/29/1607