***

Я приоткрыла железную решетку. Услышала её скрип. Наткнулась во дворе на дерево и посмотрела на освещенное окно, но в нем тебя не было. Не было! И  больше некому  мне рассказать , что в цене и какие цены. Что купили. Что за золотую пену монет негодяи продали вечность…  Рассказать о мире разрушенном и отравленном… Но я, молча поднялась вверх по лестнице, открыла  дверь и вошла. В комнате было тепло. Горел камин. А в углу стояла елка, на которой блестели разноцветные звёздочки. Я села на стул и принялась стучать по пыльным клавишам машинки, на которой ты говорил, шутил и умирал. Меня охватил жар. Я сбросила шаль и подошла к старому сундуку,  где  на его крышке, в пыли покоились  бусы из жемчуга. Ты подарил их  в то  Рождество, когда мне  исполнилось  тридцать, а тебе пятьдесят. Я украсила жемчугом свою стареющую шею и продолжала стучать по клавишам, любя тебя, кусая ногти,  как вдруг какие-то иные звуки влетели в комнату, и запели о том, что  невозможно и прекрасно, напоминая о поцелуях, растаявших вместе со снегом.  И о губах, изъеденных разлукой. Вдруг  мне захотелось затихнуть. Я подумала что, может быть, скрип решетки оборвал  сон того, кто еще ночью  не спал и нарядил елку, и растопил камин… И, этот кто-то, белым от инея утром, по льдистой тропинке  пробежит и спрячется за хрустальный подсвечник ивы. Только бы  увидеть его…
© Валентина Камышникова