Александр Солженицын пишет о Польше. Буфф-стори

Александр Солженицын пишет о Польше. Буфф-стори.


Александр Солженицын очень любил гулять на свежем воздухе и слушать радио.

Во время прогулок разное бывает.

Например, подходит пожилой человек, иностранец, берет Александра Солженицына за локти и начинает плакать.

Но иногда прогулка проходит по-другому: легкий обед на свежем воздухе. Ну, а где обед, там и минутная остановка в уединенном месте для минутного размышления…

Проходя мимо такого уединенного места, - это было рядом с заброшенным дотом; там, пожалуй, не один Солженицын когда-то останавливался для размышления - Александр Солженицын увидел шевелящуюся шишку.

Мало чудес на свете? Солженицын даже останавливаться не стал. Но все же успел увидеть, как из шишки материализовался человек-карлик, забормотал что-то и направился в сторону советской границы.

«Почему в сторону советской границы?» «Угроза СССР нависает над Европой!». Насторожился Александр Исаевич и на всякий случай запомнил характерное бормотание карлика.

Жизнь на месте не стоит. Солженицын живет уже в новых местах, но он продолжает слушать радио.

Вдруг слышит характерную манеру бормотания. Тот самый карлик из шишки, которая лежала в уединенном месте рядом с заброшенным дотом! Карлик теперь называется «Железным логиком» и рассуждает на самые разнообразные темы, однажды даже упомянул о польско-литовском унитазе. «Ну, он то из унитаза не вылезал…»

Александра Исаевича интересуют русские темы. «Как нам обустроить Россию?»

Однако, продолжает он привычные прогулки. Иногда и ночью прогуливается. В Швейцарии встречал в ночном горном воздухе темный дух Ленина.

А здесь ночью к Александру Исаевичу подходит Феликс Эдмундович Дзержинский. Неприятно! Из Европы, над которой нависла угроза СССР, Солженицын переехал, и вот встреча…

Но привычка есть привычка. Руки за спину. Прогулка продолжается.

А Дзержинский вежливо так разговаривает – как те вожди Советского Союза, с которыми Александру Исаевичу пришлось лично познакомиться.

Александр Исаевич слушает, что говорит Дзержинский.

- Александр Исаевич?

- Он самый!

- Вы жили с 1925 года в Ростове-на-Дону, а с 1936 года по 1941 год учились в Ростовском университете?

- Да!

- В 1915 году в Ростов-на-Дону был эвакуирован Варшавский университет, и на исторически короткий период – примерно с 1915 по хрущевские времена (50-е годы 20 века) - Ростов-на-Дону стал восточно-республиканским, польским университетским городом. Некоторые фрагментарные, отдельные восточно-республиканские, польские следы и в Ростове-на-Дону, и в университете оставались до начала 21 века.

Александр Исаевич молчит. «Диалектика: жандарм — может быть и плохо, может быть и хорошо.»

Дзержинский продолжает:

- Варшавский университет – не университет в Вильнюсе и не университет в Кракове, но определенные традиции, он, естественно, у них перенял, впитал. Вы, как выпускник университета 1941 года, стали наследником культурной традиции, которую условно можно датировать 1364 годом (тогда был основан университет в Кракове).

Александр Исаевич молчит.

- Да и Ваш ближайший друг Виткевич, Ваша первая жена Решетвская были близки восточно-республиканским культурным традициям.

Александр Исаевич молчит.

- Неплохой у Вас сформировался интеллектуальный и культурный базис! И во время жизни за решеткой (в Бутырках) Вы с Тимофеевым-Ресовским наравне общались, и активно писали в Экибастузе, и затем нашли общий язык с Александром Твардовским… Нобелевская премия. Вы сумели перейти от лагерной темы, от «темы зеков» к темам русской и мировой истории. Блистательное перемещение по странам и континентам. Вы общались с людьми высшего уровня из сферы культуры, из сферы политики… Ваш высочайший культурный и интеллектуальный уровень не ставился под сомнение, всегда признавался. Неплохо в вас работала культурная традиция 1364 года! А где, в каком произведении Вы писали о Речи Посполитой!?

Солженицын молчит. «Я не отвечу ни  на вопрос!» («Упоминал о Польше в исторических работах!» «Не мог не упоминать!»)

Продолжает идти Солженицын с руками за спиной, а Дзержинского уже рядом не видно.

Прогулка завершена. Какие-то неприятные вопросы…

Александр Исаевич покрутил ручку радиоприёмника.

Пододвинул лист бумаги.

Написал:

«БАСТУЮЩИМ ПОЛЬСКИМ РАБОЧИМ
Телеграмма, 20 августа 1980
Восхищаюсь вашим духом и достоинством.
Вы даёте высокий пример всем народам, угнетённым коммунистами.
Ваш
Александр Солженицын»

Как-то маловато. И по объему, и по личному чувству.

Придвинул другой лист бумаги.

«ОБ УГРОЗЕ ПОЛЬШЕ
4 декабря 1980
Кровавые последователи Ленина продолжают ломиться за своей несбыточной мечтой покорить мир - не считая, сколько народов, чужих и своих, будет перемолото и опозорено в той мясорубке.
В эти дни сердце подневольного русского народа - вместе с польским. »

В иносказательной форме (можно понять в том смысле, что) сердце писателя - вместе с польским (с народом? с сердцем?).

Послушаем, что передает радио…


24 декабря 2020 г. 06:04