Блокадная малышка

Ленинградским детям,
погибшим и выжившим
в блокаду, посвящается

Стояли баржи, корабли Балтфлота
И ждали: привезут сюда людей –
Всех погрузить и окружить заботой
Блокадников. А привезли… детей...

На ласковую землю опускаясь,
Бредя вдоль одичавших фонарей,
Печально шли они, не улыбаясь,
Анютки, Васильки, Иван, Андрей...

Отцы на фронте, матери погибли
От голода, сказав: «Живи, дружок!»,
Недетские премудрости постигнув,
Вмиг взрослым стал блокадный малышок.

Как долог путь! По озеру, по суше…
Не все добрались. Наконец детдом.
Кормили по чуть-чуть (не вышло б хуже!),
И вот он, долгожданный перелом:

За днями дни их лица оживлялись,
Детишек уже можно рассмешить,
И взрослые счастливо улыбались:
– Не все доехали, но эти будут жить!

И лишь одна трехлетняя малышка
Печально угасая день за днем,
Не ела, не пила… Лежит, глупышка,
Малюсеньким пугливым воробьем.

Нет сил ходить, нет сил дышать и верить…
Синдром у них, дистрофиков, такой.
Не хочет есть – как с жизнью соизмерить?
А смерть уже звенит своей косой!

Что делать? Дядя Коля одноногий,
Лет двадцати от роду, фронтовик,
Поймав смешинку, грустно-одинокий,
Сказал малышке-Лене напрямик:

– Ты хочешь себе, Леночка, подружку?
Смотри, какую куклу я принес! –
Из полотенца скручена резвушка,
Раскрасил я ей глазки, рот и нос!!!

– Теперь ты – мама! Куклу убаюкай
И покорми ее, не то умрет,
И ничего, что носик закорюкой,
Теперь она с тобою поживёт!

Прижав к груди подарок, приголубив,
Малышка шепчет: «Кашка в котелке.
Я покормлю тебя, как мама наша любит»,
И капелька скатилась по щеке…

И наклонившись к слипшимся кусочкам,
Почувствовав суровой жизни нить,
Тихонько прошептала мама-дочка:
– Я не одна! Мне очень нужно жить!