Потрошители в Лос-Анджелесе

ПОТРОШИТЕЛИ В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ

© МАРК ДАРКЕВИЧ, 1993–1998, 2020

© МАРИНА ДАРКЕВИЧ, 1993–1998, 2020

Вилли Конну с признательностью

Все совпадения имён и поступков персонажей книги с именами и поступками реальных людей случайны. Все события, изложенные в книге, вымышлены. Все образы и модели персонажей книги – плод воображения авторов, и их действительный возраст – 18 лет и старше.



ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРОВ

Эта повесть была написана в далёком 1993 году, а увидела свет пятью годами позже, будучи выпущенной мизерным тиражом в частной типографии и проглоченной московским метро за считанные дни. На обложке было указано совсем другое имя, а текст внутри лишь незначительно отличался от того, который представлен сегодня. Данная книга была когда-то нами задумана как переосмысление ряда отечественных произведений, действие в которых происходит за рубежом (преимущественно в США). При этом их авторы могли никогда не выезжать за пределы родной страны, и потому предсказуемо (а иногда и сознательно) творили настоящий трэш. Который, тем не менее, был зачастую весьма читабельным, ибо имел острый сюжет и достаточно продуманную композицию.

Книга написана под именем «Марк Даркевич» и в соавторстве с Мариной Даркевич. Авторы благодарят Антона Печерского за участие в редактировании произведения и добрые советы.


ГЛАВА 1

Чёрный «додж-челленджер» выбрался из хитросплетения улиц и улочек Беверли-Хиллз и рванул по трассе прочь от города. Водитель вдавил педаль газа в пол, и установленный по специальному заказу двигатель тут же проявил своё превосходство перед моторами полицейских «фордов». Через несколько минут красно-синие вспышки «люстр» перестали донимать водителя и пассажиров чёрной машины.

Водитель был в отчаянии от нелепой череды фатальных невезений. Всё началось ещё в аэропорту, когда эта сучка застряла на таможне. Тоже мне – якобы будущая актриса с опытом работы в порно!.. Разумеется, обыск ничего не дал, но настроение всем испортил. Естественно, копы взяли девчонку на заметку. Босс уже устроил по телефону настоящую истерику по этому поводу, ну так на то он и босс, да не простой, а голливудский, к такой-то матери! Сама же девчонка теперь сидела на заднем сиденье и ныла лишь о том, что она ни в чём не виновата, это всё проклятые лос-анджелесские копы и таможенники, которым не понравилась её славянская физиономия. Водитель был вынужден попросить сидящего рядом с девицей высокого парня в бейсболке и майке с надписью «Лос-Анджелес Рэмс»* смазать истеричке по славянской физиономии, что тот с готовностью (и, надо полагать, с превеликим удовольствием) сделал. Но хуже всего дела обстояли с Доком... Док оказался в плохое время в плохом месте, и сейчас, простреленный навылет, пропитывал кровью переднее сиденье. Грузный приземистый мужчина сидел спокойно, сознание не терял, глупых вопросов не задавал, лишь только иногда хрипло постанывал, задыхаясь.

– Энджи, – послышался сзади голос парня в бейсболке – рыжеватого крепыша с отросшими баками на щеках.

– Чего тебе? – отозвался водитель, напряжённо следя за дорогой, время от времени подбрасывающей под колёса коварные петли. У него были чёрные как смоль волосы, тонкие черты лица и длинный нос.

– Дока надо отвезти в Лос-Сантосский центр. Там вопросы задают только утром.

– А может быть, сразу в больницу имени Мартина Лютера Кинга? – ядовито отозвался водитель. – Док стрелял в копов. Девку пасут от самого пятого терминала. Нам нельзя попадаться. Это будет конец операции. И не только. Это будет конец всей организации, которую строили почти два года.

– А что если Док не доедет до босса? Он, кстати, сейчас где? Дома?

– Да, у себя. До Санта-Клариты всего сорок миль. Успеем. Надо позвонить боссу. Сказать, что мы оторвались, но нашему Доку понадобится другой док...

Энджи внимательно поглядел на хрипящего пассажира рядом.

– Хотя, знаешь, Барни, – мрачно произнёс водитель, – мы можем не успеть. Надо придумать что-то другое. Но даже если мы вытащим Дока, он ещё несколько недель будет не в состоянии работать.

– Fuck ‘em**, – выругался Барни.

– Послушайте, – жалобно пропищала девушка. – А как же я? Мне сказали, что Док – ваш самый главный режиссёр...

– Да, он действительно режиссёр, – проворчал Энджи. – Отснял сегодня пару боевиков...

– С тобой всё будет нормально, – заверил Барни. – Будешь послушной девочкой – никаких проблем не возникнет.

В этот момент раздался зуммер радиотелефона, установленного на консоли.

– Послушай, – сказал Энджи.

– С чего это я? – спросил Барни.

– Возьми трубку, – прорычал Энджи. – Я за дорогой слежу.

Барни мог бы сказать, что много раз видел, как Энджи, управляя машиной, одновременно мог разговаривать по радиотелефону, курить сигарету и получать минет от девки из бара, но решил промолчать. Не тот сейчас случай. К тому же Энджи в их негласном списке рангов стоял повыше. Поэтому Барни снял трубку и как мог спокойно изложил ситуацию с Доком. Вопли в телефоне хорошо слышал даже Энджи, но это было в порядке вещей. Через минуту босс прекратил рычать и начал излагать требования. Барни несколько раз произнёс «понятно», «о'кей», затем вернул трубку на место и мрачно сказал:

– Разворачивайся.

– Какого чёрта? – удивился Энджи.

– Мы не едем в Санта-Клариту.

– Тогда куда?

– В Шерман-Окс, куда же ещё...

– Значит, к мистеру Хофману? – спросил Энджи.

– Конечно, к нему, – проворчал Барни. И, посмотрев в тёмное окно на едва заметное своё отражение, тихо добавил:

– К кому же ещё?

*  *  *

– В жизни не доверял добровольным помощникам полиции, – заявил лейтенант Гарри Адамс, протаскивая свой громоздкий торс между столами. Его рубашка уже успела промокнуть от пота – кондиционеры в помещениях полицейского участка в Западном Голливуде справлялись с жарой плохо. А ведь день только начался.

– Почему? – спросил длинный и вертлявый негр по имени Хэнк Фишер, оторвавшись на минуту от клавиатуры компьютера, по которой он стучал одним пальцем, составляя очередной отчёт. Хэнк был одет в полицейскую форму с нашивками сержанта.

– Чего тут непонятного? – спросил Адамс, втискивая зад в кресло возле своего стола. – Если кто-то изо всех сил хочет, пустить нас по ложному следу, тот обязательно начнёт звонить и писать, чтобы мы как можно скорее нашли либо труп, либо улику... подброшенную, разумеется.

Лейтенант протянул руку и нажал кнопку на блоке компьютера со значком надкушенного яблока, окрашенного в полоски цветов радуги.

– На столах и так места нет, теперь каждому ещё этот гроб поставили, – проворчал Адамс, массируя толстыми как сосиски пальцами свою тёмную шевелюру. – От этих компьютеров только лишняя работа, а толку ноль.

– Кстати, – подал голос второй сержант из находящихся в комнате – жилистый блондин Стив Ковальски, – болтают, что скоро в каждую патрульную машину начнут ставить компьютер. Причём такой, что начальство всегда будет знать, где данная машина находится. А ордера на арест начнут передавать по радиоканалу, и они станут вылезать прямо из панели возле руля...

Стив по возможности предпочитал работать в штатском. На ехидные вопросы приятеля он не менее ядовито отвечал, что не стремится возвращаться в патрульные первого класса. Если уж Хэнку так нравится пугать людей значком и размахивать пистолетом – пожалуйста. Он, Ковальски, в отличие от Фишера, думает о карьере детектива. В офицерском чине, естественно.

– Хватит бред собирать, – с досадой произнёс Хэнк. – Без тебя тошно. Действительно, кому эти идиотские компьютеры в полиции понадобились? Уже четверть часа тыкаю в клавиатуру, а даже половину отчёта не написал пока.

– Будет тебе от капитана на орехи, – пообещал Адамс добродушно.

Как известно, начальника лучше не вспоминать всуе, и это правило тотчас же сработало. С лязгом открылась дверь, и в комнату вошёл сутулый седой мужчина в штатском костюме без галстука – начальник участка Роджер МакКей. Лицо его не предвещало ничего хорошего.

– Где отчёт о «Джейн Доу»***, Фишер? – спросил он.

– Заканчиваю, сэр! – ответил Хэнк и попытался подключить к работе второй палец.

– Что с тем русским? – обратился капитан к светловолосому сержанту.

– С ним всё нормально. Заявление принято. Нападавших, естественно, он не запомнил.

– «Нападавших»? Их было несколько, что ли?

– Свидетели драки уверяют, не менее шести человек, сэр. Одного этот парень вырубил сразу, второго тоже сбил с ног, так что остальные решили просто выхватить у него из рук сумку и сделать ноги. А там были документы и деньги в сумме восемьсот двадцать долларов. Двое нападавших задержаны – обычная шпана, судя по всему.

– То есть документов у этого человека не осталось?

– У него сохранились только копии. Паспорт, грин-карта, страховка – на первый взгляд всё чисто.

– А на второй?

– Запросили консульский отдел... По крайней мере, этот человек реален и находится на территории штата Калифорния вполне легально. На мой взгляд, нет необходимости держать его в участке, сэр. Он беспокоится, что опаздывает на работу.

– Русский работает в Лос-Анджелесе официально? – недоверчиво спросил капитан.

– Видимо, бывает и такое, сэр. Сейчас русские нам чуть ли не самые лучшие друзья, чуть не по сто человек ежедневно прилетает... Перестройка, Горбачёв и всякое такое.

– Не доверяю я им всё равно... Лейтенант, к вечеру мне на стол полное досье на этого русского... Ну а теперь самое главное. Догадываетесь, о чём будет речь? Как вы думаете, это, наверное, здорово, когда окружной прокурор с тебя снимает стружку, а ты ему даже толком не можешь ответить?

Сержанты сочли за лучшее промолчать, угрюмо гадая, кого именно сейчас капитан сделает козлом отпущения. А тот переводил взгляд с одного подчинённого на другого, и что творилось в голове МакКея, только Богу известно.

– Адамс, – вдруг тихо сказал он.

Лейтенант даже вздрогнул.

– Да, сэр? – спросил он.

– Ты любишь кино?

Сержанты замерли. Капитан частенько начинал издалека, и подобные, казалось бы, не имеющие отношения к полицейской рутине вопросы обычно приводили к жуткому разносу. Хотя, конечно, при сержантах МакКей не стал бы третировать Адамса.

– Как все люди, сэр, – осторожно ответил лейтенант.

– Какие студии знаешь?

– Ну... «Фокс»... «Парамаунт», «Коламбия»...

– Эти меня не интересуют, – заявил капитан.

– Тогда о чём речь?

– О нелегальном кино.

– Что значит «нелегальном»? Порнография? Ну так у них, как правило, все лицензии есть... А если вдруг начинают переходить границы, то хозяев всегда можно за задницу взять, и они это знают... К чему ваш вопрос, сэр?

– У окружного прокурора возникла идея. А он ведь далеко не дурак. По крайней мере, он сам так считает. И эту идею нам нужно будет проверить. Если не проверим... В общем, заняться придётся. Лично вам, Адамс. Поедете на западную окраину. Опросите патрульных, которые нашли девчонку. Данные экспертизы скопируете и изучите назубок.

– Это я понял. А идея-то какая?

– В общем, она заключается в том, что в каких-то павильонах снимают не только «Голый пистолет», а ещё кое-то голое. И при этом без лицензий, разрешений и прочих неинтересных штучек. Девчонок сейчас пачками везут к нам из Восточной Европы. Из Болгарии, Сербословакии, ещё откуда-то – все эти названия и не упомнишь. Естественно, без виз, а то и без паспортов и грин-карт. Словом, есть подозрение, что наша «Джейн Доу» – одна из таких. Отказалась сниматься в кино или сказала что-то не то «продюсеру», и всё – отработанный материал в канаве. Хотя после сьёмок определённого типа актрисы попросту не выживают.

– Наверное, без наркотиков тут не обходится? – спросил Адамс.

– Возможно. И не забудь про данные от патологоанатома, естественно. Собирайся.

– А как насчёт анонимного помощника? И ножа, который нашли чуть не в центре Беверли-Хиллз?

– Ты же сам всегда говорил, что такие люди нам помогают только в одном. А именно – чтобы мы как можно дальше ушли от цели поисков. Ножом займутся эксперты. Потом разберёмся. Если окровавленный нож бросили в таком месте, значит, кто-то очень хотел, чтобы мы его нашли.

– Целиком и полностью согласен, шеф, – ответил Гарри, поднимая своё могучее тело с кресла. – А кстати, русские – они ведь тоже из Восточной Европы?

– Кажется, оттуда, – без особой уверенности произнес МакКей. – Да... Ковальски!

– Слушаю, сэр! – ответил сержант.

– А где работает этот парень?

– В Голливуде, сэр. На студии «Реклесс».

– Он актёр, что ли? – удивился лейтенант, уже собиравшийся выходить из кабинета.

– Нет, он каскадёр, – сказал Стив. – Трюкач. Был чемпионом России по какому-то виду спорта, я такое слово даже не знаю.

– В общем, за этим трюкачом присматривайте, – сказал капитан, обращаясь ко всем троим. – За теми, кто с ним общается – тоже. И как я говорил, к вечеру у меня должно быть полное и вразумительное досье на мистера Морозова.

– Понятно, сэр, – сказал Адамс, закрывая за собой дверь.

– Ковальски, пообщайся с начальством русского. Узнай, что за студия такая «Реклесс», на кого похож тамошний босс, и всё такое.

– Будет сделано, сэр! – ответил Стив.

– Фишер, закончишь отчёт, уточни, что за заварушка вчера случилась в аэропорту. Стреляли в наших. К счастью, мимо. Зато стрелка, похоже, ранили. И с ним уехала какая-то девка, которая немного занервничала на таможенном контроле, когда ей залезли в жопу в поисках кокаина.

– Вы думаете, что эта девка...

– Я пока ничего не думаю. Узнай про неё всё, что только возможно. Возьми записи с камер наблюдения, если они сохранились, конечно. Потом сверим с теми данными, что принесёт лейтенант. Тогда и будем думать...

Капитан недоверчиво поглядел на жужжащий перед Фишером компьютер и проворчал:

– Мне уже два года обещают, что вот-вот вся полиция Штатов будет иметь возможность с помощью этих штучек обмениваться любой информацией. Включая видеозаписи. В том числе и из аэропортов.

– Врут, наверное, – равнодушно произнёс Хэнк, возвращаясь к клавиатуре.

МакКей мрачно посмотрел на сержанта, но ничего не сказал.

*  *  *

Игорь подумал, что отделался сравнительно легко, когда в сопровождении сотрудника местной полиции покинул наконец неприветливый участок и направился наискосок через улицу, к парковке. Стив не то что бы пытался набиться Морозову в друзья, но его любезность слегка выходила за пределы служебной корректности. Что касается Игоря, то он отлично понял, чем вызвана подобная предусмотрительность, и прикидывал, насколько полезным или же вредным окажется для него такой эскорт.

– Какая у вас машина? – поинтересовался Стив, когда Игорь прошёл на территорию, заставленную разношёрстными автомобилями – от древних «паккардов» до новеньких «хонд».

– Самая лучшая, конечно, – улыбнулся Морозов ослепительно белыми зубами. Стив, глянув на крепко сбитую фигуру тёмного шатена, широкоплечего и мускулистого, подумал, что старлетки наверняка гроздьями вешаются на этого трюкача... Что это за студия «Реклесс»? Никогда не слышал. Вероятно, проходняк какой-нибудь снимают, категорию «B». Если не хуже, мало ли, откуда сведения берёт прокуратура...

Но русский подошёл вовсе не к четырёхколёсному кару. Между ржавым «фордом-150» и новеньким «мустангом» стоял большой мощный мотоцикл «кавасаки-Z1000», крашенный в жёлтые и чёрные полосы, что придавало ему некоторое сходство с гигантским шершнем. Игорь надел кожанку в цвет байка – угольную с золотистыми вставками – и положил широкую ладонь на руль «кавасаки».

– Действительно, отличная тачка, – криво улыбнулся Стив.

– Вы хотели увидеть моего работодателя, как я понял? – риторически спросил Игорь, снимая мотоцикл с подножки и запуская двигатель. – Поехали. До Голливуда долетим минуты за три.

– Ааа… Вы ведь в курсе, что в штате Калифорния ездить на мотоциклах без шлемов не разрешается?

– Держите, – Игорь протянул полицейскому шлем, сняв его с багажника.

– А вы?

– У вас же есть жетон?

– Есть.

– Ну так покажите его дорожному патрулю, если вдруг они меня остановят. Скажете, что мы едем раскрывать опасное преступление... Кстати, это чистая правда. Ведь мои документы похищены, и вы как раз сейчас намерены их мне вернуть. Не так ли, сержант?

Тон Морозова не очень понравился Ковальски, но резон в словах русского был. Кроме того, распоряжение капитана так или иначе нужно выполнять.

– Поехали, – сухо произнёс Стив, застёгивая шлем у себя под подбородком.

«Кавасаки» отрывисто рыкнул, когда Игорь двинул мотоцикл через парковку. Но стоило Морозову выехать на шоссе, как мощная машина басовито взревела всеми четырьмя цилиндрами и понеслась на север, вмиг превысив ограничение 55 миль в час. Стиву волей-неволей пришлось вцепиться в широкий торс водителя.

– Не слишком ли быстро? – прокричал сержант.

– Не беспокойтесь, – ответил Морозов, не вполне поняв, что от него хочет Ковальски. – Сейчас выедем на Малхолланд Драйв, там я прибавлю как следует.

*  *  *

Начальником таможенной службы аэропорта была довольно противной внешности гарпия по имени Розамунд Фаллер, обладательница скрипучего голоса, толстой задницы и непропорционально маленькой груди. Косметикой мисс Фаллер пренебрегала принципиально, хотя и с макияжем вряд ли выглядела привлекательнее. Хэнк Фишер одно время подозревал, что она лесбиянка, но, услышав, как она рычит на подчинённых женского пола, – ничуть не добрее, чем на таможенников-мужчин, – усомнился. Да и с полицейскими она сотрудничала не очень любезно. По слухам, Розамунд когда-то пыталась устроиться на службу в полицию Лос-Анджелеса, но по неизвестной причине ей сразу же дали от ворот поворот.

Однако в этот раз она весьма охотно и с подробностями поделились с сержантом деталями прилёта некой Драгицы Латич рейсом из Боготы, столицы Колумбии. При этом даже пригласила Фишера к себе в кабинет и угостила чашкой кофе.

– Вы должны быть в курсе, что к пассажирам из таких мест всегда пристальное внимание, – сказала мисс Фаллер. – Мало того, что оттуда к нам летит всякий сброд, который только и думает, как бы остаться у нас и начать мутить свой наркобизнес. Они сейчас просто невероятно изобретательны стали по части контрабанды. А у девки был паспорт Боснии, я вообще не знаю, где такая страна находится... Где-то возле Боливии, наверное?.. Ну и имя необычное – не так давно мы задержали гражданина Панамы с очень похожей фамилией, он пытался провезти в своих кишках почти фунт героина...

– Босния разве в Южной Америке находится? – усомнился сержант.

– Какая разница?.. Девчонка была явно на нервах. Вся подёргивалась, пока шла по коридору, глаза бегали, как у нашкодившей сучки. Ну тут ясно стало, что-то с ней не так. Пригласили в комнату для досмотров, тут её совсем повело.

– Но вы ничего найти не сумели? Я ведь правильно понял?

– В том-то и дело, – недовольно сказала Розамунд. – Мы распотрошили её сумку и чемодан, отпороли подкладки и проткнули замки, ручки и колёса насквозь. Отпилили каблуки у туфель. Просветили все вещи и её самоё рентгеном. Несмотря на слабые протесты, заставили её снять нижнее бельё, и я сама лично проверила её естественные «кармашки». Как я уже говорила, некоторые типы думают, что они очень умные, запихивают в своё брюхо по самые гланды чуть не по фунту наркоты или необработанных изумрудов, а потом удивляются, как это таможенники с первого раза выцарапывают мешки у них из задниц.

Мисс Фаллер отхлебнула кофе и протянула Хэнку пачку крекеров.

– Угощайтесь, сержант.

– Спасибо, только что съел гамбургер, – отказался Фишер, невольно обратив внимание на пальцы Розамунд с траурной каймой под ногтями.

– Ну, как хотите. Словом, нам пришлось перед этой Латич извиниться. Конечно, мы поставили в известность ваших коллег. Ну а дальше вы знаете, чем дело кончилось. Девицу встречал какой-то тип, судя по всему, он был на заметке. Двое детективов направились к нему, чтобы побеседовать, но он вынул пистолет и начал стрелять. Потом они с этой девкой прыгнули в машину и умчались – только их и видели. На асфальте нашли брызги крови – по имеющимся у меня данным, группа «B» с отрицательным резусом.

Фишер сделал несколько записей в блокноте. Сегодня вечером, судя по всему, у капитана будет более-менее сложившаяся картина.

– Почему детективы решили задержать встречающего?

– Спросите их сами. Это же не мои люди, – скрипуче ответила Розамунд.

«Вот сука», – подумал Фишер.

– Фото или видео этой Латич у вас сохранились? – спросил он.

– Снимок держите. А копию записи вам сейчас принесут. Только там ничего особенного вы не увидите – ну идёт девица по коридору, озирается по сторонам... Я уверена, где-то и что-то она провезла. Но каким образом сумела нас облапошить – этого сказать не могу.

*  *  *

Лейтенанта Гарри Адамса уже ждали и без лишних слов дали возможность полюбоваться на труп девушки в морге. Выглядел он отвратительно: живот был вскрыт крест-накрест, и из него исчез почти весь кишечник.

– Ориентировочно двадцать-двадцать четыре года, – бубнил местный коронер, сопровождавший Адамса. – Волосы светлые, вьющиеся. Рост – пять футов пять с половиной дюймов****. Вес... Прижизненный не установлен, в настоящее время – сто десять фунтов***** ровно... Размер груди – третий. Имплантаты в молочных железах отсутствуют.

– Это важно? – риторически поинтересовался лейтенант.

Коронер стушевался, но продолжил нудным голосом описание пострадавшей:

– Глаза голубые... Многочисленные пломбы в зубах, в основном довольно скверного качества. Следы косметики. Бренды устанавливаются... Имплантаты в губах отсутствуют. На лице и губах следы клейкой ленты типа «скотч», вероятно, ей заклеили рот, чтобы она не кричала. На кистях рук и лодыжках имеются аналогичные следы. Самой ленты на трупе не обнаружено. Но изо рта извлечены кружевные трусики типа «танга» голубого цвета, возможно, её собственные, если судить по размеру... Какая-либо другая одежда на трупе отсутствовала, так же, как и украшения. Татуировок нет. Ногти на руках и ногах ухоженные, покрыты маникюрным лаком малинового цвета... Следов сексуального насилия и вообще сексуального сношения на теле не выявлено. Прижизненных и постмортальных повреждений общего вида не обнаружено, за исключением...

– Понятно, – перебил Адамс. – Группа крови есть?

– Нулевая, – охотно доложил коронер. – Она же первая, по альтернативной классификации. Положительный резус.

– Наркотики, алкоголь и прочее?

– Несколько свежих проколов вен в локтевых сгибах. Что интересно, труп практически обескровлен. Но следов сильнодействующих средств не обнаружено, за исключением каннабиоидов... Ну, эту дрянь сейчас все курят. Плюс признаки регулярного курения табака.

– ...А недостающие детали организма вы так и не нашли? – поинтересовался Адамс у патрульного первого класса, с большим облегчением покинув морг. Обволакивающая калифорнийская жара после зловещей, воняющей формалином прохлады морга уже не казалась ему тяжёлой, несмотря на его приличных размеров комплекцию и склонность к потливости.

– Девчонку выпотрошили в другом месте, – сказал полицейский. – Скорее всего, её выбросили тут специально, чтобы запутать следы. Сюда, на этот пустырь, уже пару раз привозили трупы. Но не в таком виде, правда.

Лейтенант посмотрел в сторону пресловутого пустыря. Небольшой каменистый участок земли с намечающимся оврагом тянулся от шоссе, ведущего к Голливуду, почти до береговой линии с узким песчаным плёсом. Пляжи здесь были плохие – сплошь скалы и валуны. Там иногда устраивали себе временное пристанище бездомные бродяги «хобо» – люди сравнительно мирные, если их не злить, естественно. Полицию они не беспокоили, по крайней мере, не настолько, чтобы властям штата вздумалось устраивать облавы или какие-то другие серьёзные мероприятия.

– Нож исследован?

– Да. Следы крови первой группы с положительным резусом. И великолепный набор отпечатков пальцев... Знаете, мистер Адамс, я бы сказал так: слишком великолепный.

– Кажется, я понимаю, – произнёс Гарри с усмешкой.

*  *  *

Энджи и Барни лениво перебрасывались в карты на первом этаже роскошного, хотя и обветшалого дома, то и дело прикладываясь к стаканам с виски. Барни, конечно, с бОльшим удовольствием напился бы сейчас как свинья, потому что после ночного выезда на угнанной машине с убитой девкой в багажнике его до сих пор потряхивало. Уж лучше бы он вместо Энджи поехал и подбросил нож копам... Сдругой стороны, ему на месте Энджи не хотелось бы оказаться, пока тот помогал Хофману...

– ...Я же сказал, что курить в моём доме нельзя, – послышался тихий вкрадчивый голос.

Энджи поперхнулся дымом. Карл Хофман – высокий, длинноволосый, чем-то похожий на жуткого Толлмена из фильма «Фантазм», подошёл к ним неслышно, словно призрак. Барни чуть отшатнулся к стене. Было в Хофмане что-то такое, от чего корёжило даже отпетых головорезов вроде Энджи и Барни. Его, похоже, остерегался и сам шеф, только вида не подавал. Как бы там ни было, а в молодости Карл получил зелёный пояс по каратэ. И лишь Док мог ржать в голос, даже когда Карл в глаза называл его «мясником». И, между прочим, за дело – Дока уже давно разыскивал Интерпол за какие-то грешки на Балканах во время боснийской резни. То ли за изъятие стволовых клеток в полевых госпиталях, то ли за изъятие эмбрионов у беженок. Разумеется, без всякого на то согласия со стороны доноров, как и полагается на войне.

Но теперь Док лежал на втором этаже в доме Хофмана, будучи в крайне скверном состоянии. И именно Хофман, имевший некоторое представление о врачевании, должен был как можно скорее поставить Дока на ноги. В противном случае всю грязную работу ещё долго пришлось бы выполнять Карлу, а он очень не любил её.

Хотя деньги любил очень. И если уж начистоту, то к делу относился серьёзно – ибо он и сам стоял у истоков организации. Впрочем, часть грязной работы была традиционно взвалена на Энджи и Барни.

Энджи вышел из дома на улицу, хорошенько затянулся сигаретой и задавил окурок в треснувшем вазоне на террасе. Затем вернулся обратно.

– Шеф звонил, – сообщил Хофман. – У него клиенты бьются в истерике. А он ещё нового подтянул – какого-то типа из руководства местной «Лиги Плюща». Так что готовьтесь. Сегодня прибудет рейс из Тегусигальпы, встретите двух девушек. Не облажаетесь?

– Будь спокоен, – проворчал Энджи.

– И чтобы они тоже были спокойны, – произнёс Карл. – Док, при всех его издержках, хотя бы внешне на порядочного человека походил... И на четырёх языках говорить мог.

– Чего это ты о нём как о мертвеце? – удивился Барни.

– А то. Пока он у меня там лежит, значит, всё равно что труп... Ну и рожи у вас, ребята! Вот честно скажу, будь на месте девок, дунул бы во все лопатки от вас... Ведь прямо на лбах ваших низких крупными буквами написано: «Я – гангстер!»

Барни невольно схватился за лоб. Энджи сердито произнёс:

– А может быть, ты сам поедешь в аэропорт? Тебя они точно за Носферату примут. Я по телевизору видел, что в Восточной Европе полно вампиров, и у всех тамошних девок начинается выделение смазки при мысли, что им сейчас прокусят шею, прежде чем отбарать во все дырки. А ты как есть вурдалак!.. Впрочем, у тебя это действительно хорошо получается...

Барни негромко заржал, но осёкся под быстрым взглядом Хофмана.

– А может быть, ты вместо меня руководить процессом будешь, грамотей хренов? – спросил Хофман зловеще. – Или твой приятель?

Бандиты промолчали.

– Кроме шуток, – добавил Хофман. – Оденьтесь поприличнее. Чтоб никаких цепей на шеях, кожи и маек с нецензурными надписями. Всё-таки в международный аэропорт поедете, а не в «Голубую устрицу».

– В общем-то логично, – заметил Энджи, с омерзением оглядывая прикид приятеля, словно бы в первый раз его увидел.

– Кстати, с прямыми рейсами будем завязывать. Это становится довольно опасно. Копы и интерполовцы вьются вокруг прибывающих пассажиров, как мухи возле свежего дерьма. Да и очень хлопотно стало в последнее время с визами для европейцев.

– Ну, при существующих-то заказах... – начал Барни.

– Надо расширяться. Наши мексиканские друзья станут переправлять вторичное живое сырьё через границу. Предварительное согласие получено.

– А... а кто этим заниматься будет? – поинтересовался Энджи.

– Вы, – коротко ответствовал Карл.

Гангстеры промолчали, почёсывая шевелюры и смутно догадываясь, что жизнь скоро станет намного сложнее.

– А тебе кто будет помогать? – решил уточнить Энджи.

– Расслабься, – посоветовал Хофман. – Шеф подгонит Чарли и Тадеуша. Им не впервой девок кромсать. В том числе и на камеру. Ну и Майк в качестве охранника приедет.

– Вот уж кто вурдалаки, – пробормотал Барни.

– И ещё, – добавил Карл. – Шеф сказал – больше никаких трупов на пустырях. Думайте, как от них избавляться будем. Это надо решить сегодня.

– А как Док делал? – задал вопрос Энджи.

– Иди, спроси его, – осклабился Хофман.

– Кислота или цемент, – неуверенно пробормотал Барни.

– Мне без разницы, – произнёс Карл. – Хоть сами жрите. У вас три часа, чтобы найти способ. Потом готовьтесь встречать свеженьких... И прекращайте бухать, обезьяны! Ещё не хватало, чтобы вас копы сцапали за рулём.

Энджи и Барни пожали плечами и направились к выходу. Хлопнула дверь. Хофман вздохнул, поглядел на недопитую бутылку виски, взял её и жадно приложился к горлышку.



ГЛАВА 2

– Ну что ж, можно подвести некоторые итоги, – произнёс лейтенант Адамс. – Теперь мы знаем точно следующие факты. Первый: погибшая девушка – это Драгица Латич, двадцати двух лет, прибывшая в Лос-Анджелес через Боготу, столицу Колумбии. При этом с документами у неё как будто всё нормально: виза в порядке, паспорт не просрочен и так далее. Мисс Фаллер что-нибудь ещё добавила?

– Подозревает, что девица всё-таки сумела провезти на себе контрабанду, – сказал Хэнк. – По её словам, латиносы стали очень изощрёнными по этой части.

– Она гражданка Боснии. А это в Европе, – уверенно сказал Ковальски. – И имя ни в коей мере не латиносовское. Скорее похоже на польское.

В своём умении определять европейские имена, как и в собственном происхождении, Стив не сомневался. Его дед был «перемещённым лицом» после Большой войны в Европе. Он даже с кем-то там воевал, то ли с немцами, то ли с русскими, то ли с теми и с другими сразу. При этом количество убитых им лично врагов находилось в прямой зависимости от числа рюмок бурбона, выпитого за ужином.

– Не будем спорить, – сказал Гарри. – Итак, продолжаю. Второй факт: убили её совсем в другом месте. Скорее всего, на значительном расстоянии от того района, где она была обнаружена. Третий: отпечатки пальцев на ноже, следы крови на котором соответствуют группе у убитой, принадлежат Хуану Альваресу, недавно освободившемуся грабителю и насильнику. Алиби у него, конечно, никакое; по его словам, он всю ночь провалялся пьяный у себя дома, забыв запереть дверь. Живёт он в муниципальном апартменте в районе Грин-Медоуз. Но пусть он пока посидит у нас, и пусть настоящие убийцы думают, что мы проглотили этого тухлого червяка. Четвёртый: парня, встречавшего девушку и подстреленного в аэропорту, опознали как Фатмира Шеху. Его разыскивает Интерпол за содействие военным преступлениям всё в той же Боснии.

– Это уже что-то, – проговорил капитан МакКей.

– Это уже слишком для нашего участка, вам так не кажется, сэр? – подал голос Фишер.

– Теперь приезд агентов ФБР – только вопрос времени, – произнёс лейтенант.

– Хотелось бы думать так, – внезапно согласился капитан. – Но окружному прокурору хочется, чтобы это убийство оказалось связанным с подпольными киностудиями в нашем городе... Кстати, а какова цель визита этой Драгицы Латич в Соединённые Штаты?

– Чёрт возьми, – озадаченно протянул Адамс, открывая блокнот. – Действительно, а ведь так и написано: «Участие в съёмках фильма».

– Теперь с нас он точно не слезет, – проговорил капитан, ударив кулаком по крышке стола. – Ковальски, по студии «Реклесс» информацию готовы изложить?

– Конечно, сэр, – произнёс Стив.

– Никому не известная студия, – забормотал Адамс, – русский каскадёр, боснийский бандит, вспоротая девчонка... Нет, что-то тут не клеится.

– А почему, собственно, не клеится? – заговорил сержант Фишер. – Русская мафия, боснийская мафия... Они же все откуда-то из Европы. Почему бы им, действительно, не объединиться и не организовать тут какую-нибудь подпольную порностудию со снаффом?

– Это не лезет ни в какие ворота, – проворчал МакКей. – Девчонку убили, считай, в первый же её день пребывания на территории Соединённых Штатов. И зачем было обескровливать тело? Разве что они снимают натуралистичные сцены с вампирами.

Капитана даже слегка передёрнуло – видимо, он попытался представить себе, что именно происходит на «съёмочной площадке» такого кино.

– А может быть, как раз сцену её зверского убийства и снимали сегодня ночью? – спросил лейтенант Адамс. – Почему бы нет? Отсняли короткий метр, мастер-копию размножили, а актрису за ненадобностью вывезли на мусор?

Капитан пожал плечами и махнул рукой.

– Ладно. Ковальски, я готов слушать, – сказал он.

*  *  *

Джек Хагривс, подающий надежды сценарист, недавно заключивший контракт с компанией «Юниверсал», в полном отчаянии опустил трубку телефона и сполз по стенке, скрипя зубами и постанывая. Заветный номер не отвечал, а запасной, по которому можно было звонить только в крайнем случае, похоже, вообще не обслуживался. Джек понял, что его трясёт мелкой дрожью, а из всех углов тёмной квартиры лезут страшные изломанные призраки.

Он поднялся, сутулясь, прошёл на кухню, вынул из холодильника бутылку «Баллантайна» и плеснул себе сразу на три пальца. Виски в горло не лезло, да и оно ему сейчас бы не помогло. Разве что он бы напился до мертвецкого состояния. Но выпивка мало того что не лезла в горло, но ещё и отказывалась держаться в желудке. Джек с трудом отполз от унитаза, куда только что выблевал порцию виски с остатками скудного обеда (ужинать он не мог), поднялся к умывальнику и кое-как сполоснул физиономию.

В зеркале на Хагривса смотрел не тридцатипятилетний элегантный писатель из Голливуда, а неухоженный, обрюзгший старик с мутными глазами и слюнявым ртом. Господи Боже, как он до этого сумел дойти?! И как ему теперь из этого выйти?

Джек, несмотря на некоторую славу, быстро растущий банковский счёт и недавно полученный «пропуск» в богемную тусовку, не успел стать ни алкоголиком, ни наркоманом. Выпить он, конечно, никогда не отказывался, но чрезмерной тяги к спиртному не испытывал, более того, всегда умел вовремя остановиться. Кокс – да, пару раз принимал презенты, но втянуться не успел. Джек целенаправленно не стремился к повтору странного, пугающего ощущения, сравнимого с бомбой, у которой кто-то поджёг фитиль, и она сейчас со страшным грохотом разорвётся у него в голове на части.

Героин, крэк – о нет! Только не это, даже не думайте! И не предлагайте, лучше засуньте всю эту дрянь себе в задницу и застрелитесь нахрен.

Чёрт возьми, но если он, Джек, не получит сегодня то, в чём он так нуждается, то ему действительно только и останется, что застрелиться. Или он просто сам сдохнет в этой квартире от голода, потому что не может даже сожрать остатки пиццы – ничего не держится в брюхе! Да, похоже, то, что ему предложили, оказалось хуже героина или даже этого нового химического убийцы – метамфетамина. Но как же, как он умудрился подсесть на этот экстравагантный фокус, который мало того что обошёлся ему чуть не в четверть аванса за новый сценарий, так теперь и вытягивает из него остатки жизни? Единственный выход – отдать ещё четверть... Да, но кому?.. Почему телефоны не отвечают? И куда ехать? О, если бы он знал тогда... Тогда бы он уж как-нибудь нашёл возможность подглядеть из-под тёмной повязки на глазах или посчитать повороты, которые делала машина. Белый «понтиак» – на нём его везли, чтобы подсадить (естественно, подсадить) на крючок, с которого теперь слезть не удастся.

Джек проглотил несколько таблеток, прописанных от депрессии, запил их стаканом воды (желудок поурчал тревожно) и минут через двадцать почувствовал себя немногим лучше. Более того, у него наконец появилась осознанная цель. Он теперь знал, что ему нужно делать.

*  *  *

Карен Лоранс, девятнадцатилетняя студентка медицинского колледжа, знакомым путём возвращалась домой. От станции подземки до оживлённого перекрёстка, откуда до дома рукой подать, можно было идти двумя путями: либо по виадукам, высоко поднятым над развязками, либо через туннель под мостом. Второй путь был раза в четыре короче, и Карен иногда выбирала его. По крайней мере, в светлое время суток. Но сейчас над Лос-Анджелесом опустилась ночь, и несмотря на тысячи городских огней в виде прожекторов, ярких реклам и уличных фонарей, есть места, куда электрический свет почти не попадает.

Девушка торопилась. Она задержалась на занятиях, а время поджимало. Бойфренд пригласил её в кино, и Карен думала, что сегодня она не станет хлопать его по рукам, когда тот осмелеет в темноте кинозала. Надо только помочь ему осмелеть... А значит, нужно успеть заскочить домой, надеть юбку покороче, а ковбойку потеснее... И чёрт с ней, с темнотой туннеля, следует поторапливаться.

Спуститься по щербатым ступеням на нижний уровень города было всё равно что нырнуть в тёмную воду. Свет прожекторов с виадуков остался где-то двадцатью этажами выше головы. Кто-то беззвучно метнулся из-под ног Карен при входе в арку – кошка или опоссум. Внутри туннеля было совсем темно – тусклые светильники горели через один, облезлые стены пестрели небрежными граффити и гнусными фразами. По углам валялись наслоения мусора, ощутимо тянуло аммиаком и ещё чем-то мерзким, скорее всего, говном. Студентка с облегчением вздохнула, когда покинула этот чёрный проход, вызвавший у неё самые гадкие ассоциации. Но не успела оглядеться, как чьи-то руки набросили на голову мешок, а удар в солнечное сплетение сорвал дыхание вместе с начавшимся зовом о помощи. По голове шарахнули тоже весьма ощутимо. Девушка «поплыла», лишь краем сознания понимая, что её запихивают в машину. Звонко захлопнулись двери, и Карен Лоранс стала одной из многочисленных жертв похищений в столице Калифорнии.

Примерно половину внезапно исчезнувших девушек в Штатах никогда не находят. Люди болтают, что их утащили злые инопланетяне, или же они сбежали в Голливуд, решив, что лучше сниматься на вторых или третьих ролях, чем до старости подавать гамбургеры в придорожных закусочных или перестилать заляпанные спермой постели в мотелях. Но из Лос-Анджелеса в Голливуд убегать бессмысленно, потому что тут иногда достаточно утром перейти улицу, а вечером – вернуться домой ночевать. Инопланетяне почему-то игнорируют Калифорнию, так что остаётся самое правильное предположение – пропавшие девушки становятся добычей маньяков. И, поскольку исчезнувших больше никто никогда не видел, то приходится лишь гадать, что им пришлось перенести, оказавшись в лапах безумных убийц. Но Карен завтра найдут. Она об этом, конечно, ещё не знает, пока её, связанную и с мешком на голове, тащат куда-то по песку одного из многочисленных диких пляжей океанского побережья.

Тянуло пробирающим до костей холодом – даже летом у береговой линии иногда бывает трудно согреться при ночном западном ветре. Карен тщетно пыталась кричать в кляп, который похититель в какой-то момент забил ей в рот. Руки и ноги её были связаны, а голову и лицо по самые плечи по-прежнему закрывал мешок. Наконец её прекратили волочь по пляжу и уложили куда-то между камней. В ночной тишине девушка слышала только тяжёлое дыхание похитителя и отдалённый плеск волн.

Но что это за звуки? Хруст рвущейся оболочки и тихие скользящие щелчки. Карен готова была поклясться, что злоумышленник распаковывает шприц – студентка-медичка сама не раз и не два совершала подобные действия. Похититель – наркоман? Как-то глупо. Наркоманы не похищают девушек, они их грабят... О Боже, только не это!

Лоранс ощутила, как с неё сдёргивают юбку и задирают блейзер. Впрочем, ноги плотно связаны и прижаты одна к другой. Это хотя бы даёт некоторый шанс на то, что её по крайней мере не станут насиловать... Да, но трусики с неё всё равно приспустили. Совсем чуть-чуть.

Прохладный бриз обвевал голую кожу живота и бёдер, вызывая неприятную дрожь. Зубы девушки постукивали от холода и от страха. Что-то кольнуло её ниже пупка. Игла?.. О нет, это что-то невозможное!..

Карен взвыла в кляп. Не будь тряпки во рту, она бы сейчас кричала, срывая голос. Острый клинок ножа погрузился ей в живот по меньшей мере на три дюйма и пошёл вверх. Карен отчаянно забилась в своём каменном ложе, куда её запихнул похититель. Лезвие раскачивалось в её нежной плоти. Она уже не придавала особого значения тому факту, что ей перетянули руку жгутом и укололи в сгиб локтя. Через минуту живот взорвался новой вспышкой боли – неизвестный взялся за рукоятку ножа и принялся резать дальше, делая возвратно-поступательные движения. Несчастная девушка была уверена, что чувствует, как острое лезвие рассекает её брюшину и кишки. Боль была чудовищной, Карен вопила в кляп без остановки. Новый укол в вену... Минута – и нож продолжил кромсать её плоть. Девушка слышала ужасные хлюпающие звуки, с которыми клинок ритмично погружался в её кишечник, разрезая петли и выпуская их содержимое. Она уже давно сбила ноги о камни, но не чувствовала этого – нечеловеческие муки, вызванные ножом, режущим её живот, вытеснили другие ощущения. Но спустя минут двадцать, показавшихся девушке часами, на сознание начала наползать чёрная спасительная пелена забытья. Истерзанный живот словно бы стал самостоятельной частью Карен Лоранс, он как будто отделился от её тела вместе с болью. И на том спасибо.

*  *  *

Рассказ Ковальски о посещении студии занял не меньше получаса. Пока Джек Хагривс мучился у себя в квартире от недомогания, весьма похожего на наркотическую ломку, сотрудники Стива получили полную информацию о визите сержанта в дебри Голливуда. А когда Карен Лоранс тащили по холодному песку пляжа, Стив повторял эту историю за ужином своей матушке, к которой время от времени заглядывал.

– То есть ты был именно там, где делают кино? – переспросила сына Беата Ковальска.

– Да, там. Чтобы попасть на студию, где работает Игорь Морозов, нам пришлось пройти через павильоны «Парамаунта». Он уже освоился в Голливуде, знает все самые короткие и прямые пути.

– Аха! А кого-нибудь из известных актёров ты там видел? Чеви Чейза, или, например, Криса Ламберта?

– Нет, к сожалению, – вынужден был признаться Стив. – К тому же мы шли через павильоны, где съёмки не велись. В противном случае нас бы туда просто не впустили.

– Ну, а на студии, куда вы пришли, кого-нибудь встретили? Может, режиссёра известного?

Стив решил увести разговор немного в сторону.

– Эта студия, «Реклесс», снимает в основном для ТВ. Фильмы, как это называется, малобюджетные. Чеви Чейза ты там не увидишь. Правда, как я услышал, они собираются в будущем заняться сериалами, в основном в духе «Безумного Макса» и подобных роуд-муви.

– Не люблю такие фильмы, они мне кажутся бестолковыми и глупыми, – поджала губы Беата.

Стив не хотел спорить с матерью, поэтому решил озвучить другие нюансы.

– У них упор на каскадёрские трюки. Они мне показали видеокассету, на которой были изображены рабочие эпизоды. Я такого в жизни не видел, чтобы два автомобиля встали каждый на два колеса, подъехали один к другому, почти соприкоснувшись задранными в воздух шинами, а между ними проскочил мотоцикл... Которым, кстати, управлял Морозов. Его специально пригласили из России на съёмки особенно сложных трюков.

– Они там у себя тоже фильмы такие снимают? – удивилась Беата.

– Не знаю. Он не профессиональный актёр, а спортсмен, чемпион по спидвею. В России сейчас мало фильмов снимают, у них там затянулся кризис.

– А это что такое – спидвей?

– Это кольцевые мотогонки на льду.

– На льду? Стефан, но лёд же скользкий, как на нём можно кататься?

– Для этого вида спорта делают специальные мотоциклы. У них очень жёсткие шины с огромными стальными шипами. Кстати, если Морозов не врёт, их моторы работают на чистой водке.

– Да ладно.

– Дело в том, что заезды происходят на открытом воздухе, притом зимой. В России такие адские холода, что бензин замерзает, и у них инженеры придумали специальные двигатели, которые работают на водке. Конечно, более крепкой, чем можно купить в их аналогах супермаркетов, это практически спирт.

– Не может быть!

– Зато очень удобно для тех, кто любит выпить! Перед заездом профессиональные гонщики обязательно принимают рюмку прямо из бензобака. А ещё Игорь рассказывал, что новичков у них тренируют таким образом: как только парень более-менее научился держать мотоцикл на льду, его отправляют на круг, а следом выпускают голодного медведя. И вот, чтобы не угодить этому медведю на ужин, гонщик должен ехать достаточно быстро и не упасть...

– Боже, что за дикость... А какие медведи у них там в России? Белые, наверное?

– Нет, говорит, обычные, бурые. Типа наших гризли.

Беата задумалась.

– Врёт он всё, этот твой приятель. Бурые медведи зимой в спячку впадают. И на водке никакой мотор не сможет работать. Нельзя русским верить, Стефан. Они подобное бычье дерьмо несут нам на полном серьёзе, а мы и рот разеваем. И дедушка твой так же считал. Вон у Патриции Мастерс какой-то дальний родственник приезжал из Москвы. Хвастал, что они эту водку там у себя галлонами пьют – и ничего. Так она позвала мужа, обоих его братьев, и они сели за стол соревноваться, кто кого перепьёт. Они все дураки молодые, конечно, но дело-то вот как было: после третьей рюмки русский начал говорить, что игра ведётся нечестно, и что надо закусывать, хотя бы после второй. После пятой он принялся качаться на стуле и промахиваться – облил себе шею. Ну а выпив седьмую, затянул какую-то песню. Мастерсы хохочут, а он уже и слова выговорить не может.

– А чем дело-то кончилось?

– Свалился он под стол, тем и кончилось. Муж Патриции и братья унесли его спать, а виски сами допили. Правда, выпили столько, что драку устроили и одному из братьев нос сломали. Русские пьют много, но только им закусывать обязательно надо. Каждую рюмку по меньшей мере биг-маком. Твой дедушка тоже самое говорил, кстати. Но, может, это и правильно. У Мастерсов папаша пил крепкое как воду, и где он сейчас? Совершенно верно, на кладбище в Честерфилде. Как хорошо, что ты у меня не пьёшь, Стефан!

– Знаю я их семейку, – проворчал Стив. – Они ж реднеки, настоящий «уайт трэш». Таким самого дьявола перепить ничего не стоит – им ведь с детства, чтоб не орали, мамаши вместо пустышки тряпку, смоченную самогоном, дают.

– Ну, Патриция вроде не из таких, – усомнилась Беата. – Хотя папаша, да, был дикарь ещё тот. По-моему, он родом из Джорджии.

Стив пожал плечами, вспоминая, как его сослуживцы, включая капитана, слушали пересказ про русский спидвей, действительно разинув рты. Справедливости ради, Ковальски немного приукрасил историю, добавив от себя, что спортсмены пьют водку прямо из бензобака. Теперь же сержант задумался: а вдруг Морозов действительно врал про медведей и холода?.. И решил, что при следующей встрече (а она состоится обязательно, ибо распоряжения МакКея надо выполнять) спросит в лоб: всё ли правда, что Игорь с таким вдохновением излагал сегодня?

...Матери Ковальски не стал рассказывать подробности встречи с мистером Хосе Монтенегро, директором студии. Ей это было неинтересно. Но сослуживцам сообщил всё и с деталями. Положил на стол боссу копии лицензии, страховки и разрешения деятельности на территории Лос-Анджелеса. «Здесь всё чисто», – проворчал капитан. Другие полицейские не стали спорить. Им хватало и других текущих дел... И того сюрприза, который подкинет им завтрашний день.

*  *  *

Жгучая брюнетка Лючия Эминеску и платиновая блондинка Дайва Ульмане проснулись почти одновременно. Несмотря даже на то, что их разделяли несколько спален на втором этаже особняка мистера Хофмана. Этого человека им представили как режиссёра и продюсера в одном лице. Он представился как Ник Джонс. Девушки встретили утро во вполне благодушном настроении, поскольку были уверены, что практически достигли поставленной цели. Цель у них была одна. А именно – свалить из стремительно обнищавших родных стран в вожделенные США, и не просто уехать для неквалифицированной работы посудомойками, а оказаться в самом Голливуде – месте, где дочь таксиста (Лючия) или буфетчицы (Дайва) чертовски легко может стать звездой серебряного экрана. Их на глазах всей Земли будут обнимать и целовать лучшие красавчики мира кино – Киану Ривз, Том Круз, Джордж Клуни, да мало ли кто ещё... Плюс к тому – шальные деньги, дорогие тачки, роскошные отели и, конечно же, секс-секс-секс! И не с какими-нибудь ублюдочными забулдыгами из предместий Плоешти (Лючия) или доков Вентспилса (Дайва), а с плечистыми, поджарыми парнями из Беверли-Хиллз разных... аххх... да, разных цветов кожи! Конечно, добавляла Лючия – чем темнее, тем лучше...

К услугам обеих девушек были довольно удобные кровати, больших размеров ванны... Будь Лючия и Дайва чуть более привередливыми, они, конечно, отметили бы и сероватый цвет застиранных простыней, и ржавые потёки на поверхности раковин... Впрочем, завтрак, состоящий из сухих хлопьев со вкусом пыли, малюсенькой баночки отдающего мылом паштета и стакана водянистого молока привёл их в некоторое недоумение... Однако если бы они знали, что подобная диета – совершенно обычное дело для множества американцев, то изумились бы ещё больше.

Зато опасения Хофмана на предмет далеко не самой респектабельной внешности Энджи и Барни оказались беспочвенными. Даже если бы оба парня не переоделись чуть в менее крикливые прикиды, девушки всё равно бы кинулись им на шеи – в их глазах эти грубияны были олицетворением их давней мечты. И ничего, что оба ухмылялись точно так же дебильно, как гопники из Плоешти или Вентспилса! Эти ребята были американцами из Лос-Анджелеса, а остальное – детали. Конечно, на красавчиков из влажных грёз они не тянули, но если бы эти ребята проводили девушек до их спален на втором этаже, то почему бы им там и не остаться до утра?.. Но Лючию и Дайву ждало разочарование: Хофман выпроводил обоих гангстеров из своего дома и напомнил о делах, которые не терпят отлагательств. Так что Энджи и Барни в эту ночь было не до сна, и им пришлось заниматься кое-чем совершенно другим, а вовсе не жарить глупых европейских цыпочек. Впрочем, и цыпочкам после утомительного перелёта с пересадкой в столице Гондураса и унизительным таможенным досмотром хватило сил только принять ванну и крепко уснуть.

– Ты знаешь, а мне этот долговязый режиссёр не понравился, – сказала Ульмане приятельнице, с которой она успела пусть немного, но подружиться за время, проведённое в самолётах и аэровокзалах.

– Это точно. У него взгляд такой, словно у мертвеца из фильма ужасов, – согласилась Эминеску.

Девушки общались между собой на английском языке, довольно скверном, надо признать, но других вариантов быть не могло. Если Дайва кроме международного жаргона и родного латышского неплохо понимала русский, то Лючия наряду с инглишем знала лишь румынский. Надо сказать, что обе в своё время зубрили герундии и «паст пёрфект» с вероятной целью податься в валютные проститутки, но карта им выпала другая. Счастливая карта, чудесная, необыкновенная! Как хорошо, что они напрягли изо всех сил извилины и начали учить английский!

Справедливости ради, на то, что Дайва и Лючия сейчас оказались в Америке, куцые знания языка никак не повлияли. Куда более важным критерием стали результаты их анализов, которые за небольшую мзду проводили в частных медицинских фирмах. Эту работу оплачивали и контролировали граждане неспокойных балканских республик, давно уже помогавшие типу по имени Фатмир Шеху в его жутких, но весьма прибыльных авантюрах.

– У тебя остались сигареты? – спросила Дайва.

– Есть немного, – неохотно созналась Лючия, доставая полупустую пачку «Магны» и протягивая её подружке. Но не успели девушки прикурить, как на пороге вырос высокий и мрачный хозяин дома.

– Здесь курить нельзя, – коротко произнёс «режиссёр».

– А где тогда можно? – капризно спросила Лючия.

– И, кстати, скоро ли за нами приедут? – решила поинтересоваться Дайва. – Ваши ребята сказали, что в отель нас поселят после двенадцати часов дня. А уже почти десять.

– Вот через час и поедете, – ответил Хофман. – Но курить в спальнях вы не будете. Направо по коридору до упора, там балкон.

Через несколько минут неспешно выкурившие по сигаретке приятельницы двинулись обратно по направлению к своим спальням. Вдруг жуткий протяжный стон донёсся до них из-за закрытой двери одной из комнат на этаже.

– Всё путём, Док, – услышали они приглушённый голос их долговязого опекуна. – Скоро ты поднимешь свою задницу... Вот грёбаные копы, надо же, какую дыру в тебе проделали...

Девушки переглянулись.

– Ты уверена, что мы это сейчас слышали? – спросила Дайва.

– Н-не знаю, – ответила Лючия растерянно. – Я вообще не всегда хорошо понимаю местный сленг.

Вернувшись в комнату, Эминеску обратила внимание, что её дорожный несессер лежит немного не в том положении, в каком она его оставила валяться вчера на столе. Открыв замок, девушка с удивлением поняла, что не видит на привычном месте свой бумажник. В котором – конечно же! – должен был находиться её паспорт, а также разрешение на работу, обратный билет и дорожный чек «Америкэн экспресс» на целых пятьсот долларов! Куда же она его засунула, ворона...

С подобной же пропажей столкнулась и Ульмане. Будучи чуть менее глупой по сравнению с приятельницей, она первой вышла в коридор, дабы сообщить Лючии тревожную весть и постараться совместно принять хоть какие-то меры. Например, сбежать из этого особняка и добраться до ближайшего полицейского участка. Дорогу ей преградил Хофман. Дайва остановилась. Сзади слышался топот ног двух вчерашних встречавших их в аэропорту парней. «...Так что этот мексиканский таракан теперь нам будет должен не только двадцать косых, но и пару горячих цыпочек каждое утро...» – донёсся до неё обрывок их разговора. Дайва моментально догадалась, что с этого дня ей и Лючии предстоит заниматься изучением узоров на потолках в дешёвых апартментах. Вместо участия в киносъёмках, что вполне предсказуемо.

Но девушка очень сильно ошиблась.



ГЛАВА 3

Место преступления уже оцепили патрульные. На ветру трепетали жёлтые ленты с надписью «POLICE LINE – DO NOT CROSS»******. Пятёрка репортёров с голодными глазами крутилась поблизости, пытаясь хоть что-то выяснить. Полицейские их игнорировали – серьёзные издания не прислали никого на место происшествия. Прибыли лишь представители почти никому не известных газетёнок. И то право – не известную актрису и не топ-модель же зарезали на пустыре. Случись такое, тут бы не оказалось не пятеро репортёров, а раз в десять больше.

Бледный лейтенант Адамс и сержант Фишер, чьё лицо приняло странный сероватый оттенок, лишь озадаченно вращали глазами и делали хаотичные движения руками. Буквально минуту тому назад каждый из них выблевал завтрак на камни, и теперь полицейские пытались привести своё мироощущение хотя бы в относительный порядок.

Принимая во внимание картину, которая открылась их вроде бы уже привычным ко всему взглядам, такое поведение вполне можно извинить. Примерно в сотне ярдов от береговой линии, среди небольших валунов лежали два тела. Первое – мёртвое, второе уже вот-вот собирающееся перейти из одного состояния в другое. Прямо как в песне любимой группы дочери Адамса «Демон» – «At the gates of Hell, between death and life...»*******

Мужчина действительно умирал. «Острый гемолитический шок», – заявил судебный врач. С ним осторожно согласился один из парамедиков, которые унесли тело в автомобиль. Так или нет, покажет экспертиза... А вот что с девушкой – тут, с одной стороны, всё понятно, с другой...

На вид ей было лет двадцать-двадцать два, тёмно-рыжая. Почти полностью раздета – футболка сорвана и отброшена в сторону, юбка приспущена до колен, трусики скатаны книзу, но не сняты. Вероятно, «классического» сексуального насилия тут не было, но, видит Бог, лучше бы ограничилось именно им.

Потому что девушке вспороли живот, и её внутренности были сейчас разбросаны вокруг тела. Коронер, пожилой грузный бородач, осмотрел труп опытным взглядом и заявил с уверенностью, что несчастную резали долго и хаотично, но поначалу не слишком спешно. Вероятно, девушка мучилась сильно, но не чрезмерно долго. Убийца нанёс своей жертве около десятка ран, неглубоких, но в конце концов разрезал её от лобка до диафрагмы и вытащил кишечник наружу. Зверскую расправу ещё можно было в какой-то степени понять, кройся тут исключительно извращённая сексуальная подоплёка, но вот наполненный свернувшейся кровью шприц никак не укладывался в эту картину.

Больше всего походило на то, что безумец, нанося удары жертве ножом в живот, забирал шприцем кровь из её вен и тут же зачем-то впрыскивал себе. По-видимому, кровь девушки была фатально несовместима с кровью мужчины, так что гемолитический шок оказался вполне предсказуемым финалом этой жуткой трагедии с элементами гротеска.

– Может быть, он не просто сексуальный маньяк, а ещё и вампир? – задал риторический вопрос Хэнк, когда они с Адамсом возвращались в участок.

– Шеф будет в восторге, – сказал лейтенант, решив пропустить вопрос Фишера мимо ушей. – У парня нашли водительские права на имя Джека Хагривса. Этот тип – штатный кинописака из «Юниверсал».

Сержант подумал, что уж «Юниверсал»-то вряд ли опустится до съёмок снаффа, да ещё с участием собственного сценариста на пустынном пляже. А лейтенант подумал, что к смерти девицы из Европы Хагривс, скорее всего, непричастен. Но по какой, чёрт возьми, причине в Лос-Анджелесе вдруг произошли два преступления, сходных между собой, как говорят преподаватели в полицейской академии – «топологически»? Здесь не редкость поножовщина или пулевые ранения, семейные разборки с кухонными топориками, передозировки наркоманов или удушения проституток... Но вот о потрошениях женских животов пока что не было слышно. По крайней мере два случая за пару дней – это уже многовато. Даже для Города Ангелов, где шизиков и маньяков немногим меньше, чем в Большом Яблоке.

*  *  *

Док уже был в состоянии лупать глазами и задавать вопросы. Это вполне устраивало как Энджи с Барни, так и мистера Хофмана. Правда, им приходилось отвечать, и притом честно – всё же док был фактически «правой рукой» босса.

– Сколько времени я ещё тут проваляюсь? – первым делом спросил Док после того, как получил возможность адекватно внимать окружающим событиям.

– Дней пять минимум, – ответил Хофман, набирая в шприц очередную порцию антибиотика. – И потом ещё дней десять тебе придётся сидеть тихо и оставить некоторые твои милые привычки.

Док выругался. Его круглая физиономия слегка похудела и обрюзгла, так что сейчас Фатмир Шеху немного напоминал Черчилля, когда тому было лет тридцать пять.

– Работать по клиентам, как я полагаю, будешь теперь ты? – спросил он, дождавшись, пока Хофман закончит впрыскивать ему лекарство.

– У нас нет вариантов, – произнёс Хофман. – Босс сказал, что, кроме тебя, руководить технической стороной процесса могу только я. Помогать мне будут Тадеуш и Чарли со студии.

– Чарли – он же тупой громила, чем он сможет тебе помочь?

– Девок таскать и вязать он в состоянии, – сказал Карл. – А шинковать будет Тадеуш, он это любит и умеет.

– А твои ребята что станут делать?

– У ребят... – Хофман покосился на брюнета и рыжего, смирно сидевших на диване чуть поодаль, – сейчас работы тоже до чёрта. Больше никаких помпезных встреч в аэропорту Лос-Анджелеса. Все девки станут прилетать в Тихуану. А оттуда наши усатые друзья будут переправлять их сюда таким же образом, как своих нелегалов: либо морем, либо на фурах, под прикрытием груза.

– Это опасно, – проворчал Док. – Если девок сцапают рейнджеры или копы, мы лишимся сырья. Да и они могут лишнего наболтать.

– Не думаю, – подал голос Энджи. – Рейнджеры за пределами Техаса практически не работают. А копы тупы по определению. И вообще, мы лучше потеряем пару-тройку «заряженных» девок, чем одного Дока или одного меня. Да и что они смогут рассказать? Что побывали в клинике у гинеколога, и тот прописал им укол от триппера?

– Это босс так решил? – поинтересовался Док.

– Это была моя идея, – проворчал Хофман. – И босс её одобрил.

Док пожал плечами под одеялом и скривился от боли.

– Вот, я же говорил – не надо дёргаться, – произнёс хозяин дома.

– Ладно. Что копы?

– С полицией всё в порядке, – проговорил Энджи. – Они взяли того уголовника-мексиканца и засадили в каталажку. Я проверял, выпускать его не собираются. Думаю, первую девчонку на него точно повесят.

– Первую? – нахмурился Док. – А что, появились и другие?

– В новостях уже сообщили, – неохотно произнёс Хофман, – что один из наших постоянных клиентов слетел с катушек и распотрошил какую-то студентку на берегу среди камней. Сам сдох.

– А что копы? – снова спросил Док.

– Пока трудно сказать, – поморщился Хофман. – Копы – действительно тупицы. Хуже, что со дня на день припрутся агенты из ФБР, а, может быть, и из Интерпола. Причина – увы, в тебе, Док. Кто-то в аэропорту узнал твою физиономию. Вот на кой чёрт ты засветился? Сидел бы себе в машине.

– Это плохо, – сказал Док, проигнорировав вопрос. – Ищите остальных клиентов, сделайте им по три инъекции блокирующего препарата, и с катушек тогда никто не слетит.

– Да, но у нас уже есть две «заряженных» девушки, – радостно сообщил Барни. – И буквально через день прибудут ещё двенадцать из Европы. Мы же не должны резать гусей, которые нам несут золотые яйца, верно? Зачем блокировать у клиентов тягу к повтору?

– Конечно, – согласился Док. – Я говорю про крайний случай.

– Босс тоже распорядился выдать постоянным клиентам новую контактную информацию. И чтобы больше не повторилось, как с этим Хагривсом.

– Надо попытаться продавить дезу, что Хагривс просто безумный маньяк, – сказал Док.

– Босс знает, что делать в таких случаях, – заявил Хофман. – Мы с ним уже это обсуждали.

– Ладно, – произнёс Док. – Будем надеяться, что новая схема лучше прежней. Девочки тоже здесь живут?

– В подвале, – осклабился Хофман. – Одну из них на сегодня готовим.

– Клиент из прежних?

– Ага. Клиентка. Миссис Вандервейден.

– Это такая вся из себя леди – кручёная-верчёная?

– Точно. Хозяйка кучи недвижимости в Брентвуде, – опять ухмыльнулся Хофман. – Мы её очень грамотно на крючок подцепили. Брентвуд – это золотое дно, и оно скоро перейдёт в наши руки. Леди уже нервничает, ей нужна доза.

– Так жизнь-то налаживается, верно? – попытался усмехнуться Док, но тут же болезненно скривился и несколько раз тяжело кашлянул, с трудом восстановив дыхание. На лице мужчины выступила испарина.

– Всё, Док, – произнёс Хофман. – Тебе отдыхать, нам работать... Пошли, парни, пора готовить операционную.

– «Операционную», – повторил Барни, тихо фыркнув в кулак.

*  *  *

Дайва Ульмане была не только расстроена, но и безмерно удивлена. Она полагала, что уже этим же вечером ей покажут новое «рабочее место», где-нибудь возле стоянки фур дальнобойщиков, но почему-то её оставили в этом ветшающем особняке. Два типа, которые уже не казались девушке олицетворением Америки, грубо вытолкали Дайву со второго этажа в подвальное помещение. Ульмане очутилась в захламлённой клетушке, ладно хоть с небольшими удобствами. Тусклая лампочка освещала лежанку с наброшенным на неё драным шерстяным одеялом, а из санузла, лишённого двери, тянуло затхлой вонью. Словно бы и не покидала молодая искательница приключений родную Латвию. Но в самом деле, какого чёрта?! Или её увезут отсюда ближе к ночи? Кстати, а что Лючия? И где она? Наверное, их решили разлучить, чтобы они не могли выработать совместный план действий... Но каких? Бежать в посольство? Каждая в своё, причём... А кстати, в Лос-Анджелесе разве есть посольства или хоть какие-то представительства их стран? Дайва не знала, но предполагала, что вряд ли. (Вообще-то в столице Калифорнии есть генеральное консульство Румынии, но для дальнейшего повествования эта информация бесполезна – прим. авторов.)

Как бы там ни было, сдаваться Дайве не хотелось. Для начала она внимательно исследовала место своего заточения. Стены в комнатушке были каменными и прочными. Дощатый пол выглядел основательным и без малейшего намёка на какой-либо люк, ведущий хотя бы на ещё более низкий уровень. В потолке тоже не было ничего примечательного, не считая свисающего провода с тусклой лампочкой без абажура.

Зато в туалете обнаружилась висящая на стене под потолком металлическая панель с узкими щелями – явно вентиляционная решётка. Дайва решила, что за ней находится достаточно широкий лаз, и что её довольно-таки стройная фигура может при определённом везении протиснуться внутрь и не застрять. Девушка приподняла на уровень глаз свою изящную руку, запястье которой охватывал металлический браслет с вкраплениями янтаря, расстегнула его. Затем встала на крышку унитаза и защёлкой украшения принялась выворачивать винты, которыми решётка была прикручена к стене. На эту работу у неё ушёл почти час. Дайве не хотелось даже думать, что будет, если в подвальную комнату вдруг спустится кто-нибудь из обитателей особняка.

Но ей повезло. Без особого шума, но с большим облаком поднятой пыли блондинка проскользнула в вентиляционный ход (попа, конечно, прошла чуть труднее, чем плечи, хорошо хоть без особых усилий). Длинный короб плавно изгибался кверху, и девушке пришлось хорошенько постараться, чтобы подняться по ходу, ставшему вдруг вертикальным, на первый этаж, откуда падали тусклые лучи света. Перед её лицом появилась ещё одна решётка, на ощупь – пластиковая и не слишком жёсткая. Надеясь, что в помещении никого нет, Дайва несколько раз ударила в решётку локтем. Хрупкие рёбра выпали наружу, и девушка поняла, что оказалась в ванной. Вид у помещения был довольно запущенным, словно бы комнатой не пользовались уже лет тридцать. Через приоткрытую дверь из коридора падал луч неяркого света. Стараясь не шуметь, Дайва выломала остатки решётки и выкарабкалась из вентиляции головой вперёд и вниз, изо всех сил цепляясь руками за край ржавой ванны. Наконец тело девушки покинуло коробчатую трубу, и блондинка ловко соскочила на пол, сумев ничего не свернуть и не опрокинуть. Подкравшись к двери, она прислушалась. Как будто тихо. Ну что, надо выбираться из этого жуткого дома и бежать в ближайший полицейский участок? А как же Лючия?

При всём своём нормальном эгоизме Дайве очень не хотелось бросать подружку здесь. Конечно, она может потом заявить в полиции, что румынка находится в плену у гангстеров, но ведь пройдёт немало времени, и эти ужасные люди могут к тому моменту перепрятать девушку куда угодно... Что это? Кажется, кто-то кричит? Уж не Лючия ли?

Приглушённый вопль повторился. Судя по всему, он доносился со второго этажа. И был явно женским – вряд ли то кричал неизвестный мужчина, которого подстрелили полицейские. Дайва выглянула в коридор. Почти прямо перед ней была лестница, ведущая наверх. Это обстоятельство поставило точку в сомнениях, и блондинка храбро, хотя и на цыпочках, метнулась на второй этаж. Новый истошный вопль женщины раздался совсем близко. Теперь Дайва не сомневалась, что это кричит Лючия. Вопли доносились из-за двери, ничем внешне не отличающейся от прочих дверей на этаже. Над ними располагались застеклённые полукруглые окна. Где-то здесь в других комнатах девушки провели ночь и утро, надеясь на то, что ближайший день принесёт им много нового, приятного и интересного... Дверь ожидаемо оказалась запертой, но зато в коридоре в числе прочего обнаружилось кресло с высокой спинкой. Дайва с натугой подтащила его к двери, взобралась на него и, встав на спинку, приподнялась на цыпочки и заглянула через полукруглое стекло внутрь. Крики к этому моменту прекратились.

Спину долговязого человека она узнала сразу, несмотря на то, что хозяин особняка был сейчас одет в зелёный медицинский халат. Он что-то делал между двух кушеток, на которых лежали навзничь две женщины. Рядом с ним стоял какой-то незнакомый плешивый тип, тоже в халате. Слева, на более удобной и чистой койке, располагалась немолодая дама, облачённая в подобие пижамы. На её шее поблёскивало затейливое колье. Глаза женщины были закрыты, рот чуть приоткрыт. Лицо её казалось умиротворённым. Время от времени она едва заметно вздрагивала, рот хватал воздух, а между губ показывался кончик языка. Без сомнения, женщина чем-то наслаждалась, словно бы ожидала прихода оргазма. К сгибу её руки была присоединена трубка, наполненная чем-то тёмным...

Справа же, надёжно привязанная к кушетке ремнями и скотчем, корчилась Лючия. Долговязый как раз закончил вталкивать ей в рот кляп, и теперь её крики превратились в стоны, которые, впрочем, Дайве были очень хорошо слышны. Из живота брюнетки торчали два тонких ножа, а к сгибу её локтя тоже подходила трубка. Второй её конец прятался в недрах какого-то странного аппарата, к которому с другой стороны была подцеплена трубка, ведущая к руке незнакомой женщины. Длинный что-то регулировал на аппарате. А плешивец взял ещё один нож, нагнулся и воткнул остриё девушке в живот. Надавил, неспешно погружая и протыкая нежные живые ткани. Он явно испытывал от этого удовольствие. Лючия закрыла глаза, содрогнулась, забилась всем телом... Новый утробный стон, заглушённый кляпом, донёсся до ушей объятой ужасом Дайвы. Она вскрикнула, пошатнулась, её ноги соскользнули со спинки кресла... Девушка с грохотом свалилась на дощатый пол с облупившейся краской. Затем вскочила и кинулась со всех ног бежать вниз, про себя молясь, чтобы на пути ей не попались те два бандита. Но в светлом лобби никого не оказалось. Дайва подскочила к двери, откинула засов, повернула круглую ручку и выбежала в сад. До ворот оставалось каких-то двадцать метров.

Сзади негромко бабахнуло. Словно шмель прожужжал возле уха девушки. Хорошо понимая, что это значит, Дайва пригнулась и соскочила с дорожки под защиту разросшихся в саду деревьев. Но перед калиткой у ворот было широкое пространство. Не успела Дайва протянуть руку к засову калитки, как снова грохнул выстрел, и пуля лязгнула о решётку ворот. Девушка в панике посмотрела вверх. Забор, окружающий особняк, был достаточно высоким и представлял собой частокол стальных пик. Перебраться через него было невозможно. Но неподалёку росло дерево, толстый сук которого тянулся прямо к забору, и если Дайва покажет чудеса ловкости, то...

А что ей оставалось делать? Плача и вскрикивая, девушка запрыгнула на дерево и, цепляясь за жёсткую кору ногами, окарачь поползла по толстой ветке к забору. Позади стукнула входная дверь. Тянуть больше нельзя! Дайва разогнулась и в два прыжка добежала до частокола, перемахнула через зловещие пики и грохнулась на землю по другую сторону ограждения. Правой ноге было очень больно, но блондинка подскочила и, прихрамывая, кинулась прочь. Сразу же за газоном начинался тротуар, а за ним – дорога, довольно узкая и кажущаяся пустынной. Дайва выскочила на тротуар, и тут её ушибленная нога подвернулась, и девушка неуклюже плюхнулась на асфальт проезжей части. Рядом с ней завизжали шины, до ушей блондинки донёсся рокочущий звук мощного мотоциклетного мотора.

– Хелп ми! – закричала Дайва мотоциклисту – Ай эм виктим оф вайоленс!

– Уот зе маттер? – спросил мужчина, сидевший верхом на тяжёлом байке. По-английски он тоже говорил неважно, но получше, чем упавшая на дорогу блондинка в алой ковбойке, узких голубых джинсиках и белых кроссовках.

– Ай нид э полис********! – заговорила девушка, с ужасом понимая, что падение выбило у неё из головы почти все английские слова. – Полис, ****ь!

– ****ь! – произнёс мотоциклист с неповторимой интонацией. – Ты говоришь по-русски?

– Да! – закричала Дайва. – Говорю по-русски! Друг, я не знаю, кто ты и откуда, но поехали сейчас же в полицию, иначе меня тут убьют!

– Садись скорее! – произнёс он, и когда девушка вскочила на сиденье и вцепилась мужчине в плечи, дал газ и помчался по улице прочь от жуткого особняка.

*  *  *

Стив Ковальски перевёл взгляд с встревоженного лица блондинки на суровую физиономию каскадёра и попросил минуту внимания.

– Так, давайте по порядку. Вас зовут Дайва Ульмане, вы из Латвии и вы уверяете, что вас пригласили в Штаты для участия в съёмках некоего фильма?

– Да, совершенно верно! Меня и ещё одну девушку из Румынии, Лючию Эминеску... Её, наверное, уже убили...

– Подождите. Кто ваш работодатель? На какую студию вас должны были привезти?

– Я не знаю...

– Может быть, название «Реклесс» вам что-нибудь скажет? – спросил Ковальски, покосившись на молчавшего русского.

– Нет, я впервые слышу такое, – ответила Дайва. – Но мне сказали, что человека, который с нами будет работать, зовут Джонс. Он якобы режиссёр и продюсер. Теперь я понимаю, что это ложь.

– Да и фамилия явно фальшивая, – заметил Ковальски. – В Лос-Анджелесе не одна тысяча Джонсов. Адрес, по которому вас привезли, можете мне назвать?

– Нет...

– Послушай, Стив, – произнёс Игорь. – Место, где я подобрал девушку – это угол Мун Драйв и шестой улицы в Шерман-Оксе. Номер дома я не знаю, но если ты мне покажешь карту этого района, скажу точно. Там действительно находится огороженная территория приличных размеров.

– Ладно. Кстати, ты уверен, что участие мисс Ульмане в проектах вашей студии не планировалось?

– Поскольку я не занимаюсь кастингом, то ничего определённого сказать не могу, – пожал плечами Игорь. – Хотя, если девушка говорит правду, ей явно не грозит перспектива стать новой Мэрилин Монро... Даже несмотря на определённое сходство... Мне кажется, что она рассказывает всё как было.

– Но я же не могу на основании только одних слов иностранной гражданки, да ещё без документов, организовать полицейскую операцию?

– Но ты же продолжаешь искать тех уродов, которые ограбили меня? – парировал Морозов.

– Это другое дело. И потом, ты же официально заявил о происшествии. А девушка – нет...

Игорь, Стив и Дайва находились сейчас в апартменте каскадёра, который сняла для него студия. Квартира была довольно тесной и не слишком уютной. Морозов ещё толком не успел обжиться на новом месте, но обстановка в жилище уже красноречиво указывала на типичный образ жизни закоренелого холостяка – разбросанные повсюду предметы одежды, криво подвешенный абажур, отсутствие занавесок на окнах... На стене – два треугольных вымпела со странно выглядящими буквами; не иначе какие-то особенно дорогие сердцу призы, которые мужчина привёз с собой из дома.

– Но я же сказала вам, – заговорила Дайва. – Возле входа в участок торчал тот рыжий тип с бакенбардами из особняка, явный бандит. Не знаю, каким образом те, другие – высокий и плешивый – успели сообщить ему о моём бегстве. Или же это было простое совпадение, но я не рискнула проходить рядом с ним.

– И поэтому я позвонил тебе с автомата и пригласил сюда, – закончил Игорь.

– Скажи спасибо, что я тебе поверил, – проворчал Ковальски. – После того, как ты врал про ваши морозы, водку в бензобаке и медведей, которыми травят молодых спортсменов.

– Спасибо, – серьёзно произнёс Игорь. – И извини. Ну люблю я прихвастнуть, знаю свой недостаток.

– Плохо дело, – сказал Стив. – Пока не будет заявлено о том, что в таком-то месте совершается преступление, я ничего не смогу поделать. Даже если я сейчас скажу об этом своему офицеру, он в лучшем случае отправит двух патрульных к тому особняку... И если их не пустят внутрь (а так, скорее всего, и будет), они извинятся и уйдут.

– Бюрократы вы, – проворчал Игорь. – Прямо как у нас.

– Но это единственное, что можно сделать сейчас. Поэтому я пойду к автомату и позвоню в наш участок. А потом...

Ковальски замялся.

– Вот именно, а что потом? – спросил Морозов. Он с интересом оглядел симпатичную блондинку и обратился к ней:

– Скажите, Дайва, а у вас здесь вообще нет никого? Ни знакомых, ни близких, кому вы могли бы доверять?

Дайва вздохнула.

– Вы будете смеяться, но, кроме вас двоих, мне вообще не к кому больше сейчас обратиться.

– Мы смеяться не будем... – Стив поднялся. – Я пошёл звонить.

Девушка и каскадёр остались вдвоём.

– И как же ты оказалась здесь? – спросил Игорь, перейдя на русский.

– Как многие другие, наверное, – произнесла Дайва. – Нашла объявление в газете «Ригас Балсс», что для киносъёмок за рубежом требуются девушки... Я снималась в нескольких рекламных роликах, поэтому решила, что это какой-никакой, а опыт. Чем чёрт не шутит? Ответила на объявление. Через несколько дней мне позвонили и пригласили на собеседование. Я и пришла. С виду приличный офис, правда, без вывесок и табличек. С порога сказала, что никакого интима и порнографии. Они закивали головами и согласились: «Да-да, конечно». Двое мужчин, неплохо одетые, явно не латыши и не русские. Мы пообщались, потом мне дали направление на медкомиссию, без которой визу в Штаты даже и просить, по их словам, бессмысленно...

– Да, мне это знакомо, – произнёс Игорь. – Меня тоже мурыжили неслабо, прежде чем визу выдать. Правда, с вами, европейцами, быстрее всё получается.

– Да, но в итоге ты тут занимаешься именно тем, что тебе было обещано, а меня чуть не убили!

– Слушай! А поехали ко мне на студию. Она у нас совсем небольшая, но дел для всех хватит. Я, конечно, далёк от кастинга, но могу намекнуть боссу, который меня вполне уважает, что ты хорошая актриса. Уж на проходную роль для начала тебя непременно возьмут – ты девушка красивая, в рекламе, говоришь, снималась. Это Голливуд, детка, тут многое от удачи зависит.

– Правда?! Ты мне поможешь?

– Конечно! Тем более мы почти соотечественники, почему бы нам не держаться вместе?

– На самом деле! Игорь, ты прав! Ты такой славный!

Девушка подскочила к каскадёру, обняла его и поцеловала. В эту секунду вошёл Стив.

– Эй! Да вы уже в любовь падаете!

– Ладно тебе, – проворчал Морозов. – Что ты узнал?

– Я возвращаюсь в участок. Как и следовало ожидать, максимум, чего я сейчас добился – это что в особняк отправится патруль... Во главе со мной.

– А мы? – пискнула Дайва.

– Вас позовут, если что-то удастся выяснить.

– А мои документы у них, – проговорила девушка обиженно. – И копии у меня не сохранились.

– Тогда надо какое-то время посидеть тихо и не попадаться на глаза другим полицейским... Я смотрю, у вас уже дела идут на лад.

– К чёрту намёки, – с досадой произнёс Игорь. – Здешний «суперинтендант» – управляющий домом – раньше служил в тюрьме и сохранил старые привычки. Если в камере... В квартире, то есть, вдруг оказывается посторонний, особенно девушка, он сразу же позвонит твоим коллегам.

– Тогда что?

– Мы поедем на киностудию, – сказал Игорь. – А там что-нибудь решим.



ГЛАВА 4

Как и предполагал Стив, визит полицейских на Мун Драйв ни к чему не привёл. На звонок в калитку долго никто не выходил, лишь через десять минут появился мрачный высокий тип, отрекомендовавшийся хозяином. Сославшись на соответствующие законы штата, он отказался впускать патрульных и сержанта Ковальски на территорию особняка, при этом с уверенностью в голосе заявил, что никаких противоправных деяний здесь не происходило и не происходит. Копы без особой охоты были вынуждены ретироваться.

Наступившее утро, несмотря на дурные предчувствия капитана МакКея и его подчинённых, не принесло новых распотрошённых тел. Кроме того, явившийся с визитом специальный агент ФБР Альфред Коннор заявил, что отныне дела о зверских убийствах девушек переходят в ведение федералов, а ранее арестованного Хуана Альвареса отправят в тюрьму под федеральный же надзор. Что касается всех данных, найденных полицейскими на подозрительного типа по имени Фатмир Шеху, то их изъял прибывший сразу же после специального агента сотрудник Интерпола с фамилией, которую не смог бы повторить даже Стив Ковальски.

Так что копы из участка в Западном Голливуде могли теперь спокойно вернуться к обычной полицейской рутине – задержанию проституток, поимке мелких наркодилеров и выписыванию штрафов за нарушение правил парковки. Правда, окружной прокурор всё равно не преминул позвонить МакКею и напомнить о своей идее насчёт подпольных киностудий. А Ковальски никак не мог выбросить из головы рассказ Дайвы Ульмане о жуткой картине в особняке на Мун Драйв. К тому же поручение приглядывать за Морозовым, равно как и распоряжение найти утраченные документы русского каскадёра, с сержанта никто не снимал.

*  *  *

Директор студии «Реклесс» Хосе Монтенегро окружил Дайву возможной в его положении заботой. Несмотря на невеликий масштаб киносъёмочной компании, помещений на территории Голливуда у студии имелось достаточно, чтобы найти укромную мансарду, надстроенную над вторым этажом старого дома, первый уровень которого занимали гаражи, а второй – несколько деловых помещений.

– Сюда никогда не придут ни бандиты, ни полицейские, – заверил Монтенегро девушку и каскадёра, которые весьма были рады такому исходу. – Небольшую помощь мы вам окажем, но особого комфорта не обещаю. Я, конечно, надеюсь, что в ближайшее время все ваши тревоги разрешатся, полиция найдёт кого надо. После чего вас, мисс, отправят туда, откуда вы по недоразумению и легкомыслию решили уехать.

Намёк был более чем понятен: «Поживи, так и быть, какое-то время, но сократи потребности до минимальных, а на большее не рассчитывай и готовься к депортации».

Дайва вздохнула – американская мечта продолжала оставаться несбыточной, даже несмотря на то, что девушка добралась до самого Голливуда, оказавшись прямо в его сердце среди киносъёмочных павильонов. Игорь же решил немного посодействовать латышке:

– Мистер Монтенегро, наша гостья имеет небольшой опыт в съёмках для рекламы... Кажется, нижнего белья и парфюма, верно?..

Дайва энергично закивала белокурой головкой.

– Может быть, есть смысл устроить ей кинопробу для какого-нибудь из ваших проектов? – закончил Морозов.

– Игорь, ты действительно думаешь, что это хорошая идея – делать кастинг для человека, чьё нахождение на территории Штатов под большим вопросом? Я ведь её не приглашал, в отличие от тебя и некоторых других иностранцев. Она – нелегалка, и если до девушки доберутся полицейские, у меня будут большие проблемы. У неё, кстати, тоже. А если кто-то из персонала студии случайно проболтается о приезжей блондинке из другой страны, то не исключено, что информация дойдёт до бандитов, которые наверняка рыщут поблизости. Тогда у мисс Ульмане будут очень большие проблемы. И защитить её я не смогу... да и полиция, как вы сами уже убедились – тоже.

Слова директора казались вполне резонными. Игорь и Дайва переглянулись и молча пожали плечами.

– Ну вот и хорошо... Игорь, ты знаешь, про какое помещение я тебе говорю. Проводи гостью, покажи ей там всё... Кстати, через перекрёсток есть небольшое кафе и аптека, где также продают крекеры и тостовый хлеб...

– Всё это хорошо, – вздохнула Дайва, когда осталась наедине с русским. – Вот только ещё бы удалось мои деньги вернуть. Я совершенно на мели и даже не представляю, чем буду сегодня обедать... Завтрак я и без того пропустила. Как и вчерашний ужин.

– Поскольку мы почти земляки, я тебя с радостью выручу, – произнёс Морозов, вытаскивая из бумажника, приобретённого взамен украденного, две двадцатки. – А если ты согласишься со мной поужинать...

– Ммм... Почему бы нет? – кокетливо опустив ресницы, произнесла девушка.

*  *  *

– Ну что, обезьяны? – сипло обратился Карл Хофман к обоим гопникам, которые, однако, вовсе не ощущали себя виноватыми. – Блондинка-то сбежала. Какого чёрта вы посадили её именно в то помещение, из которого, как оказалось, можно выйти не только через запертую дверь?

– Это твой дом, – ответил Энджи. – Тебе и знать, где есть подобные аварийные выходы, а где нет...

– А проверить у вас мозгов не хватило? – показал зубы Хофман. – Чёрт возьми, в этом проклятом доме комнат как волос в заднице у дьявола, ещё бы я про каждую мог помнить!

– Но уж про помещение, в котором надо хранить вторичное живое сырьё, тебе определённо нужно было знать, – возразил Барни.

Спор между гангстерами перешёл в череду нудных огрызаний, пока наконец из комнаты, где лежал Док, не послышался зов – пациенту потребовалась помощь. К слову, Док уже начал подниматься с постели и, придерживаясь за стенки, неспешно передвигаться – могучий организм выручал владельца, несмотря на его приверженность к крепким напиткам и контрабандным сигарам.

Минут через десять четвёрка отъявленных негодяев начала совещаться. Совещание было коротким, и оно свелось к двум распоряжениям в отношении обоих мелких бандитов. Барни, как и предполагалось, должен отправиться на мексиканскую границу встречать грузовик с подпольно доставленными девушками. А Энджи получил особое и очень ответственное задание.

– Слушай внимательно, – заговорил Хофман. – Я узнал, где спрятали сбежавшую девчонку. У меня везде глаза и уши есть. Босс распорядился, чтобы ты её нашёл и доставил сюда.

– Как это я должен сделать? – спросил Энджи.

– Мне без разницы. Хоть на руках её принеси. Или заставь ползти сюда, а сам вставь ей уздечку в рот и сядь на неё верхом.

– Понял. Возьму машину Дока? А то «понтиак» уже засвечен, мы же на нём клиентуру возим.

– Вот так и сделай. В Голливуде ориентируешься? Сможешь провести машину между павильонами, боксами и трейлерами и не устроить при этом ядерный взрыв?

– Сумею, – заверил Энджи.

*  *  *

Морозов не верил своим глазам: два типа волокли светловолосую девушку в переулок, а та вопила во весь голос и тщетно пыталась отбиться. Красная ковбойка, синие джинсы, белая обувь... Дайва?

Каскадёр понимал, что девушка постоянно находится под угрозой насильственного возвращения в жуткий особняк, и сразу же ускорил шаг, намереваясь воспрепятствовать действиям явных злоумышленников. Как он это будет делать, Игорь пока что ещё сам не представлял, но тревога слегка помутила его разум. На счастье, дорогу пересекал полицейский-негр в форме и с сержантскими нашивками.

– Офицер! – позвал его Игорь, не будучи уверенным, что именно так надо обращаться к копам на улице. Но молодой страж порядка тут же повернулся и ответил:

– Слушаю вас!

– Вот сюда... – Игорь показал пальцем. – В этот переулок два типа только что затащили мою знакомую!

Полисмен поднял брови и широким шагом устремился в тесное пространство между двумя домами. На полшага отставая, за ним двинулся Игорь. В этом промежутке стоял тёмно-зелёный «шевроле-камаро», а в салон собирались усесться два каких-то парня.

– Полиция Лос-Анджелеса! – провозгласил коп.

Реакция двоих была резкой и парадоксальной. Словно две змеи, они стремительно скользнули внутрь авто, и в следующую секунду «камаро» взвыл мощным мотором. Игорь и полицейский едва успели отбежать и отскочить в разные стороны, иначе автомобиль размазал бы кого-нибудь из них по стене, а может быть, и обоих вместе.

– Оу, шит! – заорал полицейский, хватаясь то ли за рацию, то ли за кобуру.

Коп был при оружии – значит, явно не стажёр, – пронеслось в голове трюкача.

– У меня мотоцикл здесь припаркован! – воскликнул он.

– Ты готов помочь? – спросил полицейский.

– Всегда готов, – отозвался Игорь.

«Камаро» ещё не успел скрыться из виду, а чёрно-жёлтый «кавасаки» уже спрыгивал с тротуара. Двигатель издал благородный басовитый рык, и тяжёлый байк рванул с места в карьер.

– Я не вижу девушку в салоне! – прокричал коп.

– Из багажника торчит кусок красной ткани! – ответил Игорь. – Её спрятали там!

Похитители, видимо, уже заметили погоню и добавили мотору оборотов. В городской черте им вряд ли удалось бы оторваться от мотоцикла, и машина сразу же вывернула на центральную улицу Лос-Анджелеса – бульвар Сансет. А оттуда, как понял Игорь, водитель вознамерился вырулить на шоссе Пасифик и попытаться удрать. Даже серийный «камаро» может разогнаться до ста километров в час за три с половиной секунды, а по ровному шоссе ему ничего не стоит выжать более трёхсот. А если машина «прокачана», и под капотом установлен форсированный движок? Не всякий мотоцикл угонится, далеко не всякий...

Шоссе в этот послеполуденный час было сравнительно свободным, но отнюдь не пустым, и потому похитители не могли развить скорость даже сто шестьдесят – сто восемьдесят. Но и Игорю приходилось довольно напряжённо лавировать в потоке. Сидевшему позади полицейскому явно не впервой доводилось участвовать в подобных операциях, и он, видимо, сохранял спокойствие. Ему хотелось прострелить шины у убегающего автомобиля, но в дорожной суете это было рискованно. Поэтому он пока только отрывисто выкрикивал в рацию – как понял Игорь, коп вызывал подмогу.

Дорога понемногу очищалась от машин, и вскоре «камаро» рванул как следует. Естественно, Игорь тоже добавил оборотов. Размеченный в милях спидометр мотоцикла показывал цифры «120», а это означало, что скорость погони достигла 190 километров в час. Для опытного мотогонщика, коим был Игорь, это не представляло ни малейшей сложности. Он испытывал примерно такой же азарт, как при прохождении опасного виража на ледовой трассе с целью обойти всех соперников и прибыть к финишу первым... Вот только на соревнованиях по спидвею в него никто не стрелял. Морозов не сразу понял, что означают высунувшиеся из окна со стороны пассажира голова и рука, протянутая в направлении преследователей. Но когда прогремел выстрел, осознал, что они догоняют не простых насильников. Коп похлопал трюкача по плечу. Игорь всё понял и, как мог на такой скорости, начал закладывать повороты, идя по дороге вытянутой «змейкой», по волнистой траектории. Грохнули ещё два выстрела из машины, а затем бабахнуло прямо над ухом Морозова – то выстрелил полицейский, целясь в сторону. Он явно не хотел случайно пробить крышку багажника и попасть в похищенную девушку. Так в перестрелке прошла пара минут напряжённой погони... а скорость между тем уже увеличилась примерно до 220 километров в час.

– Обойди его! – крикнул коп Игорю.

«А почему бы нет?» – пронеслось в голове каскадёра. Он включил форсаж, и стрелка спидометра упала до упора вправо, в совсем уж запредельные значения. «Кавасаки» встал на дыбы и с рёвом пронёсся рядом с «камаро», словно бы бешено несущийся автомобиль стоял с выключенным мотором. Молодой коп ловко разрядил пистолет в типа, пытавшегося взять их на мушку. Гангстер дёрнулся, выронил своё оружие и упал внутрь салона. Водитель попытался метнуться вправо, чтобы снести мотоцикл с шоссе и сбросить в кювет, но опоздал. Байк встал на два колеса, проехал немного вперёд, и теперь Морозов возглавлял погоню. Полицейский повернулся назад и сделал недвусмысленный жест пистолетом, направив ствол в водителя «шевроле». Потом закричал Игорю:

– Сбрасывай газ, они тормозят!

Так и было. Водитель «камаро», потеряв сообщника убитым или раненым, понял, что дело дрянь. Впрочем, впереди уже мелькали красные и синие огни полицейской «люстры». Но на подмогу спешила лишь одна машина, и понятно – не застрели коп бандита и не заставь «камаро» остановиться, гангстеры, скорее всего, наплевали бы и попытались прорваться.

Когда погоня благополучно завершилась, и на водителя надели наручники, а раненого бандита извлекли из салона и уложили на обочине, полицейский подошёл к Игорю и энергично встряхнул ему руку со словами:

– Вы – непревзойдённый мастер! Где вы так научились управлять мотоциклом?

– В России, – просто ответил Игорь.

Глаза копа слегка округлились.

– Вы – Морозов? – спросил он.

– Да.

– Я – сержант Хэнк Фишер из Западного Голливуда, – добродушно представился полицейский, показав в улыбке белые зубы. – Много о вас слышал.

– Правда? – не поверил своим ушам Игорь.

– Да. Потому что делом о краже ваших документов занят мой коллега из того же участка. Как вы сумели оказаться в этом месте?

Морозов не стал объяснять. Его больше интересовало, каково состояние похищенной девушки. Полицейские наконец открыли крышку багажника, и оттуда, жмурясь, выглянула симпатичная юная блондинка.

Но это была не Дайва.

*  *  *

Когда Роджер МакКей покинул офис кинокомпании «Реклесс», Хосе Монтенегро только руками развёл:

– Послушай, Игорь... Я никак не предполагал, что буду искать каскадёра, а найду добровольного помощника полиции. Да ещё, чёрт возьми, такого, кого будет благодарить сам окружной прокурор...

– Через капитана полиции, – улыбнулся Морозов. – Честное слово, босс, я сам никак не ожидал, что попаду в эту историю. Всё вышло совершенно случайно.

– Ну да, – проворчал директор. – Случайно ввязался в драку и потерял документы. Случайно спас какую-то девчонку... Двух девчонок, если быть точным.

– Да, вторая была предназначена для съёмок в снаффе, – с омерзением проговорил Морозов. – Как мне сказали, эта девушка – обычная проститутка. Её продал снафферам сутенёр, она пробовала сбежать от них. Но её поймали недалеко от нашего офиса и попытались вернуть обратно на подпольную студию. Сейчас следствие раскручивает целое дело о незаконных киносъемках с реальными смертями. Если бы рядом со мной не оказался сотрудник полиции...

– Многовато случайностей, – скривился Хосе. – Впрочем, не ругать же тебя за такую активность. Тем более – ты же не нарушаешь законы штата, а напротив – помогаешь их защищать.

– Как могу, босс! – сказал Игорь.

– Ладно, – улыбнулся директор. – Может быть, это и к лучшему, что у тебя в друзьях местные полицейские. Глядишь, поскорее найдут твои документы и твой бумажник. Иди пока, занимайся своими делами... Завтра у тебя, по-моему, нет съёмок?

– Не планируется.

– Хорошо. Свободен.

*  *  *

Игорь с удовольствием, которое было для него неожиданным, смотрел, как блондинка уплетает нехитрый ужин в кафе – салат из баклажанов и говяжий стейк с картофелем фри. Сам он только что расправился с приличных размеров макрелью под соевым соусом.

– Здесь вкусно, – сказала Дайва.

– Сюда всё-таки заходят деятели кино, – произнёс Игорь.

– Правда? – заинтересовалась девушка. – Неужели здесь бывают знаменитые актёры? А ты кого-нибудь сам видел?

– Знаменитых тут точно не бывает... Вон, видишь, у барной стойки несколько человек сидят, делают вид, что у них полно денег?.. Да-да, и каждый уже по полчаса тянет либо одну порцию виски, либо вынюхивает пиво из одной кружки, потому что на вторую уже не хватает.

– Вижу.

– Это актёры. Возможно, они даже снялись в десятке-другом фильмов.

– В десятке-другом?! Так они же должны быть чертовски популярны! И что же эти люди тогда тут делают?

– Надеются получить роль хотя бы ещё в одном. И вот так вся жизнь у них и проходит возле барных стоек. Популярность не обязательно прилетает после десяти фильмов. Да, некоторым везёт, и первая же роль выстреливает как фейерверк. Но это уникальные случаи, конечно. А что касается большинства этих ребят и девушек, то пройдёт какое-то время, и многие из них перейдут по другую сторону стойки. Кто-то будет подавать пиво, кто-то посуду мыть. А кто-то, возможно, пойдёт на панель.

– Удивительно. А я думала, в Америке столько фильмов снимают, что продюсерам за актёрами приходится по всему миру бегать...

– Актёров здесь больше, чем вся эта «фабрика грёз» в состоянии переварить, – сказал Игорь. – Я сам многому тут удивляюсь. Хотя, конечно, и раньше знал, что более-менее сносно жить на одни гонорары удаётся немногим. Очень немногим. И для этого нужно как минимум состоять в Гильдии киноактёров – у них заработки значительно выше. Но даже этого недостаточно, и туда не так просто попасть. А уж похвастаться тем, что у тебя есть дом с двенадцатью спальнями, «феррари» в гараже и опыт прохода по красной дорожке, может от силы один из тысячи.

– А у вас, дублёров, так же или иначе?

– Тоже конкуренция есть. Правда, в последнее время местные профсоюзы трюкачей начали требовать очень больших компенсаций по страховкам и повышения зарплаты. Поэтому руководители кинокомпаний стали приглашать спортсменов, гонщиков и просто людей с высоким болевым порогом из-за границы. Оказалось дешевле оплачивать таким, как я, визы и перелёты, чем выдавать вознаграждение американцам.

– Н-да, – вздохнула Дайва. – Значит, ты не слишком надеешься на дом с бассейном в Малибу, верно?

Морозов даже рассмеялся.

– Я уже не в том возрасте, чтобы иметь подобные иллюзии.

– Но ведь ты зачем-то приехал сюда?

– Здесь я в любом случае заработаю в десять раз больше, чем в России, особенно сейчас. Денег дома совсем нет, инфляция всё сжирает.

– Да, у нас то же самое происходит, – заметила Ульмане.

– Вот видишь...

– Но всё равно, у нас правильно решили, что надо отделяться от вашей коммунальной квартиры. Слишком сложно жить вместе, если у всех разные характеры и цели в жизни.

– Большинство людей всё равно одинаковы, – возразил Игорь. – Даже тут, в Штатах. Вот у тебя какие цели?

– Ну... Конечно, хотелось бы заработать на хорошую жизнь. Причём чтобы работа была интересная. Иметь возможность отдыхать где вздумается. А жить в уютном домике, в котором утром открываешь шторы и видишь море.

– Ты думаешь, у меня и моих друзей в России желания намного отличаются от твоих? Конечно, есть и такие личности, кто мечтает переделать мир по своему усмотрению.

– Ой, лучше бы они об этом не мечтали и дали нормальным людям жить спокойно...

Игорь и Дайва не спешили расходиться. В закусочной было достаточно уютно, кто-то то и дело включал музыкальный автомат, освещение глаза не резало. Морозов соскучился по родному языку, а девушка неплохо говорила по-русски, да и ей сейчас больше не с кем было общаться.

– Всё-таки интересно, почему они выбрали именно меня? – спросила Дайва задумчиво. – Со мной хотела поехать Сармите, моя знакомая, она даже в Германии в кино снималась немного, но её не взяли...

– Так ведь дело вовсе не в киносъёмках. Ты заинтересовала их не как актриса, а, видимо, в качестве донора органов или чего-то ещё... Я, конечно, не специалист, но то, что ты видела в особняке, наверняка имеет отношение к криминальной медицине или чему-то подобному.

– Ты знаешь... Ведь прежде чем они приняли окончательное решение, меня отправили на медосмотр. Который, по сути, свёлся лишь к анализу крови и каким-то уколам. Сармите тоже сдала кровь, и после этого с ней даже не стали разговаривать. Меня же принялись натуральным образом обхаживать и рисовать чертовски заманчивые картины.

– Интересно. А какая у тебя группа крови?

– Нулевая, положительная.

– Забавно. У меня ведь тоже такая же... Правда, со мной заключили контракт ещё до медкомиссии.

– Не думаю, что это действительно забавно. Ты тоже будь осторожен! Я так боюсь, что до меня доберутся эти сволочи... Это ведь их сообщники у нас в Латвии шныряют. И в других странах, наверное, тоже.

– Не переживай. Думаю, раз за дело взялись ФБР и Интерпол, шайку переловят и пересажают. По обе стороны океана.

– Ну, хотелось бы так... Но ведь они ничего не боятся! Работают в открытую, да ещё в самом центре Риги, на бульваре Бривибас, в здании, где когда-то компартия заседала... Слушай, извини за наглость, но я бы не отказалась чего-нибудь выпить. Всё-таки потеряла подругу, да чуть было не словила пулю в спину.

– Хорошая идея, почему бы нет? Мартини с водкой?

– Было бы замечательно.

Игорь сделал заказ, и официантка скоро принесла два высоких стакана. Молодые люди с улыбками подняли выпивку и чокнулись.

– За удачу, – сказал Морозов.

– Поддерживаю, – произнесла Ульмане.

Они выпили, Игорь достал сигареты, предложил девушке. Та с наслаждением затянулась.

– Давно хочу бросить курить... Но с такими приключениями бросишь разве, – сказала она.

– Да уж, повезло тебе...

– А ты, наверное, постоянно жизнью рискуешь. Уже привык, да?

– Да как тебе сказать? Спидвей достаточно травмоопасный спорт. Как и вообще гонки на мотоциклах. И даже просто поездки по городу... – Игорь вспомнил сегодняшнюю безумную погоню на шоссе Пасифик. – Автомобилист по сравнению с нами в полной безопасности, он словно на железном диване катается.

– Ах, я бы так хотела попробовать прокатиться на мотоцикле, – мечтательно произнесла девушка. Игорь с удивлением посмотрел на неё, но неожиданно для себя самого сказал:

– Если хочешь, завтра . У меня пустой день будет.

Дайва улыбнулась, снова подняла стакан, где плескалось ещё немного мартини:

– За нашу встречу?

– За встречу, – с готовностью протянул руку Морозов.

Кто-то поставил на музыкальном автомате известную всем по обе стороны океана песню «Still got the blues» в исполнении Гари Мура.

– Какая прелесть! – воскликнула Дайва. – Потанцуем?

– С удовольствием, – ответил Морозов.

Девушка протянула молодому человеку руку, и оба выдвинулись на свободное пространство между столиками и барной стойкой, где медленно переминались три пары. Дайва положила Игорю руки на плечи, с наслаждением ощутила сильные ладони на своей талии и закачалась в такт знакомой мелодии. Ульмане нравилась Морозову всё больше – она действительно была красивой и гибкой девушкой. Трюкач не мог не бросить взгляд на тонкую цепочку, охватившую нежную шейку Дайвы. И на спускающийся к соблазнительной ложбинке между грудей кулончик, напоминающий не то листик, не то чуть изогнутое сердечко.

– Кажется, меня начинает отпускать, – сказала девушка. – Уж очень сильный стресс был сегодня.

– Хорошо тебя понимаю.

– А скажи, чем ты занимаешься в студии?

– Прихожу к девяти утра. Жду информацию. Часов в десять-одиннадцать выясняется, что павильон или стенд не готов, либо место для съёмок за городом не подготовлено, и потому до ланча делать нечего. Мы шляемся по Голливуду в надежде увидеть знакомые лица... Но они все днём спят, поэтому спокойно идём кушать ланч и возвращаемся в контору. К часу дня, в самую жару, начинается движуха. Все несутся работать, каждый по своим местам. Я, например, делаю несколько «восьмёрок» на мотоцикле – либо прямо на территории павильона, либо на выезде. Иногда одеваюсь в кожу, иногда – в полицейскую форму. Часам к семи-восьми вечера выясняется, что оператор накосячил, и все сцены будут пересняты завтра.

– Потрясающе. Я думала, что здесь всё происходит гладко и работает как швейцарские часы.

– Что удивительно – несмотря на весь бардак, в итоге всё получается отлично.

– А настоящие трюки ты тоже делаешь на мотоцикле? Через машины прыгаешь? Или, вот я видела в каком-то фильме, там парня прямо с мотоциклом сбросили с самолёта на парашюте, и он, как только приземлился, сразу же достал автомат и начал поливать всех плохих парней...

– Этот эпизод я помню. Но на самом деле никого из самолёта вместе с мотоциклом не выбрасывали. Сейчас в Голливуде новая фишка – так называемая «компьютерная графика». Вроде как комбинированные съёмки, только отрисованные не на плёнке, а на вычислительных машинах «Макинтош». Это очень круто получается. Но чаще всё равно приходится, как обычно, подменять актёров. Через машины я, правда, не перепрыгивал, но вот через речку случалось.

– Часто?

– Шесть... Нет, семь раз. Пришлось делать семь дублей. Причём в один день. Даже поменяли мотоцикл, потому что на четвёртом прыжке я перевернулся после приземления, и мотор после этого не завёлся.

– А ты сам как? Ты же упал, наверное?

– Да, летел метров пять.

– Сильно ушибся?

– Да так, ерунда... Колено вывернул, ребята из местных тут же подбежали, сразу вправили.

– Ничего себе... Если бы я коленку вывихнула, то так кричала бы, наверное...

– Ты же девочка...

– Угу...

Дайва теснее прижалась к Игорю, спрятала лицо в складках наброшенной на футболку гавайки, чуть сжала пальцами мускулистое плечо. Зажмурилась, когда ощутила, как одна мужская рука поднялась чуть выше, а другая – наоборот – скользнула по талии почти до попки. Блондинке нравились сильные мужчины и их стальные объятия. И неужели найдётся кто-нибудь, кто посмеет упрекнуть её за это?



ГЛАВА 5

Чёрный «додж», негромко урча двигателем, крался по улицам Голливуда. Почти все ночные бары и клубы уже закончили свою работу, вот-вот должен был заняться рассвет. Так что сейчас в сердце «фабрики грёз» наступил очень короткий период затишья. Лос-Анджелес, конечно, никогда не спит, а если забывается под утро в короткой дрёме, то сны ему приходят не только эротические, но и кошмарные.

Автомобиль остановился у трёхэтажного дома, в котором не было ни одного освещённого окна. Высокий длиннорукий мужчина осторожно выбрался из машины и тихо запер дверь. Осмотрелся и нырнул в тёмный переулок. Там, распугав пару крыс, вскочил на мусорный бак и ловко подтянулся на нижней секции пожарной лестницы, ведущей до самой крыши здания. Стараясь не шуметь, мужчина тихо ступал по металлическим прутьям пролётов. Вот и третий этаж. Дверь заперта на врезной замок, но уже третья отмычка сделала своё дело. Чуть пригнувшись, непрошенный визитёр прокрался по коридору до дверей, ведущих в апартменты. Левая дверь была заколочена доской по диагонали, а правая – свежевыкрашенная и оснащённая круглой ручкой замка – по всей видимости, принадлежала жилому помещению. Изнутри слышался шум воды, текущей по трубам. Человек попробовал повернуть ручку, но она оказалась заблокированной. Снова звякнуло кольцо с отмычками. Дверь беззвучно отворилась, и мужчина проник внутрь. Он не мог не отметить, что шум воды прекратился, но не придал этому особого значения. Призрачный свет начинающегося рассвета падал внутрь через окна, и ориентироваться в незнакомой квартире было довольно просто. Вот, по всей видимости, спальня...

В комнате кто-то всхрапнул. Отлично! Мужчина открыл дверь, быстрыми шагами пересёк комнату и нагнулся над кроватью, на ходу доставая платок и флакон с эфиром. Но, подойдя к изголовью, замешкался. Что-то здесь было не так...

Вероятно, сон у человека, лежащего в кровати, был достаточно чутким, потому что лёгкое похрапывание вдруг превратилось в беззвучное дыхание. Более того – где-то позади в недрах маленькой квартиры хлопнула дверь и послышались частые приближающиеся шаги.

Мужчина озадаченно отпрянул. На самом деле, что-то пошло не так! Не успел он сориентироваться и решить, как поступить, как в спальню кто-то вошёл, и в тот же миг послышался пронзительный женский визг.

*  *  *

После приятного совместного ужина с танцами и мартини логично завершить вечер в постели. Игорь чертовски соскучился по женскому обществу – ибо с американками отношения у него складывались неважно. Разве что на неделю почти сразу же после приезда в Лос-Анджелес у Морозова закрутился роман с гримёршей. Правда, девушка та была родом из Дании. Роман оказался столь же страстным, сколь и скоротечным, а затем после долгого перерыва в постели у Игоря очутилась смешливая чернокожая художница по костюмам. Таким образом, у Морозова сбылась давняя мечта, но хватило его лишь на два раза. Не сказать, что Игорь сильно уступал по темпераменту ненасытной негритянке, но некоторые сложности в их отношениях появились сразу же. Впрочем, и эта девушка никогда не смогла бы стать президентом Соединённых Штатов, поскольку родители привезли её в Калифорнию из Бразилии в возрасте четырёх лет... У Игоря сложилось впечатление, что в Голливуде эмигрантов гораздо больше, чем собственно американцев. Даже директор «Реклесса» приехал в Штаты из другой страны, судя по всему, тоже откуда-то из Южной Америки. Но вот с соотечественниками, даже условными, Игорю пока не доводилось тесно сблизиться.

Что касается Дайвы, то уже два-три дня без секса приводили её в состояние, близкое к депрессии. Хотя, конечно, не чувствуя симпатии к мужчине, она ни за что бы не прыгнула к нему в постель по своей воле. Да-да, у неё были вот такие принципы! С другой стороны, симпатичные мужчины в мире, к счастью, ещё не перевелись... И просто замечательно, что в Лос-Анджелесе быстро нашёлся один из них. Пусть и не американец.

Так что не было ничего удивительного в том, что стены маленькой квартирки, выделенной для временного проживания красивой блондинки, часов до четырёх утра внимали громким вздохам и стонам. Партнёры оказались достойными друг друга и были потому в полном восторге.

Игорь, впрочем, устал чуть раньше, как оно нередко бывает с мужчинами, даже очень крепкими и выносливыми. После душа он сразу же вырубился и начал похрапывать. Дайва не просто так отправила молодого человека в душ первым – она предполагала, что Игорю хватит нескольких минут, а сама рассчитывала наслаждаться чуть подольше. Правда, ей тоже уже хотелось спать.

И что же она увидела, выйдя из душа и пробравшись в комнату? Рядом с кроватью, где уже вовсю похрапывал русский каскадёр, стоял какой-то высокий широкоплечий тип, державший в руке что-то зловеще поблёскивающее в неверном свете раннего утра. Дайва ничего не успела сообразить, как рот её открылся словно бы сам собой и издал визг, по мощности не уступающий полицейской сирене. Вторгшийся даже дёрнулся от неожиданности. Что касается Игоря, то он моментально проснулся, увидел мужской силуэт и решил немедленно атаковать пришельца. К сожалению, незваный гость оказался весьма ловким и довольно сильным человеком. Сумев отразить хук справа, он попытался остановить Игоря прямым в лицо. Но и Морозов достаточно легко увернулся, успев при этом ударить незнакомца в кадык. Тот хрюкнул, пнул Игоря по голени, и трюкач был вынужден отскочить. Да, будучи обутым, любой окажется в преимуществе перед почти голым и совершенно босым противником. Но неизвестный не стал дожидаться развития событий, к тому же он увидел, что к нему сбоку подбирается обнажённая девушка, держащая над головой стул. Мужчина молнией метнулся к двери комнаты и через секунду покинул жилой блок. Дайва поставила стул на пол. Игорь, бранясь на родном языке, растирал руками ноющую после удара ногу.

– Интересно, кто это мог быть? – сказала девушка.

– Не сомневаюсь, что сюда проникли те, кто хочет тебя использовать в своих гнусных целях. Или просто сделать так, чтобы ты замолчала.

– Игорь, я боюсь...

– Не бойся, – ответил Морозов. – Я же здесь, с тобой рядом.

А сам задумался. Кто мог знать, где поселили Дайву? Управляющий делами студии, который проводил её сюда – это раз. Стив Ковальски – два. Хотя, если подумать, человека три со студии точно в курсе. Ковальски, по крайней мере, не мог знать ничего конкретного – ни про этаж, ни про комнату... А что Стив? Парень он неплохой, да и коп вроде как вполне приличный – вряд ли стал бы связываться с убийцами...

…Между тем Энджи гнал «додж-челленджер» прочь из Голливуда. Утреннее солнце весело играло на хромированных деталях машины и окнах зданий. Бандит про себя ругался. Какого чёрта? Откуда там взялся никому не известный парень, да ещё, похоже, готовый подраться? А он, Энджи, сплоховал! Надо было взять нож... нет, лучше пистолет, и тогда парня он бы спустил, а девку легко взял с собой. Чёрт, надо же, какая непруха вышла!

Естественно, Фатмир и Карл были недовольны.

– Провалил дело, идиот! – зашипел раненый, сидя на кровати. – Чего проще было: прийти куда сказано, вырубить девчонку и привезти её сюда! Нет, ты даже с такими пустяками справиться не в состоянии!

– Но откуда я мог знать, что девчонка уже обзавелась бойфрендом? – зарычал Энджи.

– А кто он? – поинтересовался Хофман. – Может быть, удалось узнать имя или ещё что-нибудь?

– Я снял шляпу, поклонился перед ним и представился, – огрызнулся гангстер. – Потом спросил, не будет ли так он любезен назвать имя и цель своего нахождения в девичьем гнёздышке? Он вроде бы собрался это сделать, но потом передумал и начал размахивать руками.

– Ладно, ладно! – заговорил Док. – Мало ли, может, девица назвала его имя.

– Нет, она только визжала как поросёнок...

– Хорошо, что будем делать? – спросил Карл.

– Позвони-ка шефу, – сказал Док. – Или дай мне самому с ним поговорить. Думаю, он быстрее разберётся, кто там взялся караулить нашу живую собственность.

– Я могу и сам позвонить, – сказал Хофман. – Вопрос не такой уж сложный. Правда, он спросит, как дела у нашего друга Барни. А он пока что ничего доброго не сообщил.

– Плохого тоже. Думаю, у него задача попроще будет, чем у Энджи.

А у Барни между тем дела тоже шли тревожно. На рассвете со стороны Тихуаны появилась огромная двенадцатиколёсная фура с аляповатым тентом и кабиной, увешанной гирляндами разноцветных лампочек. Гангстер, карауливший прямо на линии границы в микроавтобусе «GMC», приложил к глазам бинокль и довольно усмехнулся. Но его усмешка вдруг сползла с физиономии. Он увидел, что следом за пылящим по плоскому бездорожью грузовиком едет широкий седан, окрашенный в чёрный и белый цвета. Полиция, к такой-то матери!

Мексиканский полицейский – существо достаточно интересное и непредсказуемое. Имея зарплату порядка ста долларов в месяц, он порой даёт понять, что за определённую мзду закроет глаза, уши и рот. И плевать ему будет, что там творят на границе гринго – режут ли кого, вытряхивают ли из кого деньги или перебрасывают контрабанду из одной машины в другую. Но иногда, в зависимости от совпадения кучи факторов – погодных условий, фазы Луны, качества завтрака, а также того, дала ему или нет жена или шлюха накануне – у мексиканского полицейского внезапно обостряется чувство долга и проявляется несвойственная при обычных обстоятельствах рьяность в желании предотвратить преступление.

Интуиция подсказывала Барни, что полицейский «форд» не просто так сопровождает грузовик с вторичным живым сырьём. Конечно, внутри фуры кроме девушек находилось ещё много чего интересного – пара фаянсовых раковин с вмурованными в керамику изумрудами; несколько фунтов кокаина, заботливо рассредоточенные по бутылкам якобы с текилой (акцизные марки наклеены, пошлина уплачена), и так далее. Впрочем, вполне легального барахла там тоже хватало. Конечно, гангстера значительно сильнее обеспокоило бы присутствие полиции Сан-Диего – ибо ввоз контрабанды и прочего криминала американских копов, как правило, очень сильно возбуждает. Но не на этот раз. Видимо, никто не получил сигнала о появлении у границы сомнительного грузовика... а если и получил, то им займутся позже. А может, и нет.

У Барни, естественно, не имелось чёткой инструкции на предмет того, как быть, если мексиканцы начнут проявлять ненужное любопытство. Разумеется, он был вооружён, но стрелять по копам, даже если они из другой страны – занятие самоубийственное. Док ему сказал: «Действуй по обстоятельствам. Как на войне». Доку-то хорошо так говорить: он ведь на войне действительно бывал, и довольно долго при этом. Что, кстати, не спасло его от случайной пули в аэропорту. А ведь если подумать, с этого момента всё и пошло наперекосяк...

Фура остановилась на шоссе в сорока ярдах от пограничного знака, прижавшись к обочине и с шумом выдохнув сжатый воздух из компрессоров. Машина с полицейскими неспешно обогнула грузовик и начала приближаться к «GMC» с сидящим в нём Барни.

*  *  *

– Игорь, можно тебя на минутку?

– Слушаю, босс! – отозвался Морозов, подойдя к машущему ему рукой мистеру Монтенегро.

– Собирайся скорее. Джонни Лингвуд заболел, тебе придётся исполнить его трюк.

– Проплыть на машине под мостом?.. Без проблем!

– Отлично! Через двадцать минут будь у входа в офис. Съёмочная группа выдвигается на автобусе. Не опаздывать!

– Ни в коем случае, босс! – браво ответил Игорь и поспешил в гараж, где находился его чёрно-жёлтый «кавасаки». Игорь иногда ездил со всеми вместе в автобусе, если набиралась компания из двух-трёх коллег по опасному ремеслу. Но сегодня требовался только один дублёр. В этом случае Джонни уж точно бы поехал следом за автобусом на своём любимом «харлее». Так что и Морозов выкатил мотоцикл наружу, завёл двигатель и неспешно поехал к офису, где в автобус уже грузили аппаратуру. Притом в приличном количестве. А это значило, что мест в салоне будет не так много, и вполне возможно, кто-нибудь попросится на заднее сиденье к Игорю. Он никому не отказывал, хотя, естественно, с б;льшим удовольствием катал женскую часть коллектива... Но в этот раз Морозов ехал в одиночестве.

Место для съёмок было выбрано весьма живописное. Быстрая речка с шумом текла по камням, образуя небольшой каньон. Через него был переброшен мост длиной метров двадцать, возведённый буквально за пару дней. Издалека он выглядел красивым и прочным, способным выдержать три-четыре автомобиля, если они вдруг заедут на сооружение одновременно. Но на самом деле мост был бутафорским, для транспорта не предназначенным. Два техника сидели на внешнем пролёте, курили и всем своим видом показывали, что уже давно всё сделали. К автомобилю – старому потрёпанному «плимуту» – тоже ещё вчера приварили понтоны вместо открученных колёс, и он готов был к спуску на воду.

Согласно замыслу сценариста и режиссёра, машина должна упасть в воду и понестись по реке, в то время как в её салоне лежит якобы оглушённым исполнитель одной из главных ролей – «хорошего парня». Естественно, актёру, пусть мало кому известному, в машине делать нечего, и его должен был заменить Джонни Лингвуд, который внезапно занедужил. Злые языки уверяли, что болезнь дублёра обострилась из-за принятой вчера вечером полновесной бутылочки «Джека Дэниелса», но проверить, так ли это, никому не удалось. К тому же трюкачей в «Реклессе» сейчас оказалось достаточно, чтобы быстро заменить одного другим. Несмотря даже на то, что у Морозова был немного иной профиль. Но какие проблемы: это Эл-Эй, это Голливуд, детка, здесь удивляться нечему, тут каждый других удивляет...

Игоря, например, очень удивлял сценарий ленты, которую сейчас в спешном темпе снимали, готовя к выходу на ТВ и видеокассетах. Действие фильма происходило в Китае, но автор идеи, похоже, весьма смутно представлял, где тот Китай находится – судя по некоторым уже отснятым эпизодам, совсем недалеко от Италии. Сюжет кино Морозову казался неправдоподобным и глупым, но мнение каскадёра или, например, осветителя, естественно, никого не интересовало. Актёр, пожалуй, ещё мог вякнуть, но только из высшей «касты». Те же, кто снимался в фильмах категории «B», слова не имели вообще. Поэтому Игорь давно перестал вдаваться в подробности сюжета. Ну, автомобиль на поплавках. Ну, выскочить из люка. Ну, взобраться на мост... Сложность заключалась лишь в том, что для этого трюка был предусмотрен единственный дубль. Сразу за мостом начинался водопад – река там с грохотом низвергалась почти с тридцати метров, притом внизу имелись валуны, и «плимут» по второму разу после такого падения использовать бы уже не получилось. А дополнительный день для съёмок полёта машины в водопаде бюджетом не был предусмотрен – на днях главный продюсер в очередной раз урезал смету расходов.

Разумеется, никто не говорил, а что будет, если каскадёр вдруг не сумеет с первого раза уцепиться за нижние балки моста, к тому же сделанные такими специально, чтобы за них было легко хвататься. Случись неподготовленному свалиться в водопад вместе с машиной – и его руки и ноги пришлось бы собирать далеко ниже по течению. И даже соскочи он с крыши несущегося по воде авто – не факт, что он смог бы самостоятельно взобраться по отвесным склонам берега – любого притом. Впрочем, если бы опытный трюкач не разбился, переломы были бы неизбежны, как и долговременный выход человека из строя. Следовательно, подразумевалось, что проблем быть не может.

Прыгать Игорь должен был из люка машины. Разумеется, не сам, а с помощью специальной радиоуправляемой катапульты, установленной в салоне авто. Туго сжатые пружины в определённый момент должны были подбросить каскадёра, чтобы он вылетел через отверстие в крыше как пробка. Единственное, чего немного опасался Морозов, так это того, что пружины подбросят его слишком сильно, и он пролетит выше поперечных ферм моста, вместо того, чтобы схватиться за них руками.

...Прошло часа полтора, прежде чем установили камеры на берегах и на мосту, выверили освещение и заготовили лебёдку, с помощью которой предполагалось спустить обречённый «плимут» на воду. Морозов забрался на крышу авто и свесил ноги внутрь. Билл, старший техник, давал ему последние инструкции.

– Как только пройдёшь створ передней балки моста, сразу же соберись. Я нажму кнопку, пластина хорошенько ударит тебя по ступням, и ты вылетишь наружу, как снаряд из пушки. Всё отработано до секунды, вчера Кен уже два раза выпрыгивал.

Судя по физиономии второго техника, большого кайфа он от этих полётов не испытал, несмотря на то, что его выбрасывало на мягкий батут. Ну так студия платит сотрудникам нижнего звена отнюдь не за кайф. К каскадёрам это тоже относилось. Игорь кстати вспомнил, что после сегодняшнего съёмочного дня его счёт увеличится почти на тысячу долларов (трюк считался опасным), пятьсот из которых надо будет завтра же перевести маме домой, а остальное прогулять с Дайвой, пока эту красивую и страстную девушку не депортировали обратно в Латвию. Немного жаль, что сегодня не удастся покатать её на «кавасаки», ну и ладно, случай ещё представится, а ночью их опять ждут поездки другого рода...

Выбросив из головы излишне приятные мысли, дабы снизить до минимума риск зацепиться при вылетании через люк, Игорь ровно встал на стальную площадку и присел, чтобы в начале съёмки сцены его не было видно. Выбираться наружу надо будет позже...

«Плимут» шлёпнулся в бешено бегущую воду и закачался на волнах. Морозов был вынужден ухватиться за ручку в салоне под потолком крыши. Держаться больше не за что – почти весь остальной интерьер автомобиля демонтирован, включая сиденья. Течение тут же подхватило машину и понесло её к мосту. Игорь внимательно смотрел на брошенные по обрывистым берегам цветные ленты, отмечающие расстояние до моста. Белая... Зелёная... Красная... Пора! Морозов выбросил руки вверх, упёрся в края люка. Мост быстро надвигался. Краем глаза Игорь видел, что по левому берегу, где расположилась основная часть группы, со всех ног бежит какой-то человек с мегафоном и что-то истошно орёт. Быструю английскую речь, да ещё с ругательствами, Игорь и без того воспринимал неважно, а шум бегущей воды заглушал крики. Одно было ясно – что-то пошло не так...

Мост уже был прямо над самой головой Игоря. Трюкач ждал, что вот-вот стальная пластина освободится и даст ему толчок для прыжка. Машина прошла створ первой опоры. Ничего!.. Ещё две секунды – и «плимут» понесётся к водопаду, чтобы попасть под объективы камер, установленных ниже. Плёнка запечатлеет короткий полёт машины (колёса подрисуют позже) и её падение на покрытые бурлящей водой камни. Вот только каскадёру ну совсем ни к чему повторять этот ужасный путь!

В какие-то доли секунды поняв, что ему грозит смертельная опасность, Морозов выскочил из люка и встал ногами на крышу автомобиля. Затем, присев, вложил в ноги всю свою силу и ловкость, на какие только был способен. Он успел! Пальцы правой руки обхватили перекладину фермы, сжали ей. Левая рука тут же вцепилась в металл, и весьма вовремя, потому что правая уже соскальзывала. Но теперь самое страшное было позади. Игорь надёжно держался за конструкцию моста. Сделав вдох, он быстро подтянулся, произвёл выход силой и оказался на досках настила. Слышался грохочущий топот ног по дереву – к дублёру уже со всех ног неслись четверо: исполнительный продюсер с мегафоном, оба техника и гримёрша, в чьи обязанности на выездных съёмках входило оказание медицинской помощи. Со стороны водопада донёсся лязг металла и громкий всплеск – «плимут» рухнул на камни. Морозов поднялся на ноги, выкрикнул «I’m alright!»********* и только после этого почувствовал боль в содранных ладонях и лёгкую дрожь в плечах и коленях.



ГЛАВА 6

Полицейский «форд» остановился почти впритык к микроавтобусу. Барни присмотрелся и перевёл дух: на заднем сиденье седана сидел улыбающийся круглолицый усач по имени Эваристо Гонсалес – тот самый, кого Энджи называл «тараканом». Двое полицейских, сидящих спереди, тоже носили большие усы, но не улыбались – они сейчас зарабатывали деньги, охраняя фуру от ненужных вопросов, да и от возможного нападения приграничных бандитов, которым ничего не стоило продырявить водителю голову, а машину сжечь, если им не дадут плату за право проезда через контролируемую ими территорию. Впрочем, Гонсалес уверял, что все заинтересованные рэкетиры уже получили мзду, но кто знает – правду ли сказал Эваристо или же решил прикарманить изрядную часть выделенных на «охрану» средств. Барни выскочил из машины, подошёл к Гонсалесу и пожал мексиканцу широкую ладонь.

– Судя по всему, всё о’кей? – спросил Барни на всякий случай.

– Всё в полном порядке, amigo, – подтвердил Гонсалес. – Двенадцать цыпочек для лучших номеров доставлены... Слушай, там есть пара блондинок, такие лапочки, может, дашь адресок, куда заскочить за их прелестями?

– Я бы сам хотел это знать, – покривил душой Барни. – Боюсь, что они поедут дальше Лос-Анджелеса.

– Жаль, – немного огорчился мексиканец. – Ну ладно. Давай выгружаться...

Дюжина симпатичных девушек, слегка ошалевших и помятых от не самой комфортной на свете дороги, пошатываясь, выбрались наружу через откинутый задний борт прицепа. Не сговариваясь, все одновременно двинулись в заросли чаппараля, откуда только что вышел водитель фуры, застёгивающий на ходу ширинку.

– Ну вот, удачной дороги, – проговорил Гонсалес и посмотрел на часы. Барни отлично понял, что надо спешить. Сейчас припрётся следующий «клиент», который заберёт свою часть интересного товара, и только после этого грузовик развернётся и отправится обратно в Тихуану выгружать малоценный балласт.

Барни уселся в кабину «GMC», повернулся и поглядел на устраивающихся в салоне красоток, доставленных из Восточной Европы. Ему было немного жаль девушек, ведь он знал, что их ждёт скорая и ужасная смерть...

– Ну что, готовы? – с бодрой улыбкой спросил он. – Добро пожаловать в Америку!

Радостный многоголосый девичий вопль был ему ответом. Криво ухмыляясь, Барни запустил двигатель и погнал машину вглубь штата Калифорния.

*  *  *

На берегу быстрой реки стоял ор и гвалт. Никто не мог понять, что произошло. Вернее, что произошло, было так или иначе ясно, но почему это случилось – никто не мог дать внятный ответ.

Первым заметил неполадки Билл, старший техник. Как только «плимут» спустили на воду и отправили в плавание, на пульте управления вдруг замигала и погасла лампочка, сигнализирующая об устойчивости связи со спусковым механизмом катапульты в машине. Техник подбежал к обрыву, но индикатор не зажёгся. Моментально сообразив, что аппаратура внезапно вышла из строя, Билл заорал, зовя мистера Корригана, исполнительного продюсера. Тот, в свою очередь, тоже быстро понял, чем грозит дублёру поломка. Он поднял мегафон и побежал по берегу, крича Морозову, чтобы тот немедленно хватал свою задницу в охапку и скорее выбирался из машины на берег, пока это ещё можно успеть. К сожалению, из-за шума и особенностей американских идиоматических выражений Игорь ничего не понял, кроме того, что ему грозит опасность.

Как отважный каскадёр вышел из сложной ситуации, мы уже знаем. Так же как и то, что он оказался на волосок от гибели. И сейчас мистер Корриган проводил быстрое расследование, чтобы понять, кто виноват в данном инциденте.

Но, как и следовало ожидать, ни к какому результату сотрясение воздуха не привело. Исполнительный продюсер лично запаковал забарахливший пульт в полиэтиленовый мешок, ловко запаял его зажигалкой и положил в свою сумку. Затем велел всей группе собираться и выдвигаться восвояси. Обычно после удачной выездной съёмки киношники устраивали небольшое барбекю, для чего в холодильник автобуса загодя укладывалось некоторое количество говядины, специй и пива, но в этот раз продукты пришлось везти обратно. Помрачневшие, встревоженные люди погрузились в автобус, который вскоре двинулся в сторону города. Следом поехал и Морозов на мотоцикле, но через полсотни метров обогнал коллег, дал газ и помчался как можно скорее. Он ощущал странную тревогу, но уже не за себя.

...После того как съёмочная группа уехала, прошло минут пятнадцать. В нижней части водопада из прибрежных кустов выбрался какой-то мужчина, одетый в гидрокостюм. Он закрепил конец капронового троса за один из больших камней на берегу. Затем осторожно ступил в бурлящую воду и направился к разбитому корпусу «плимута», валяющемуся неподалёку от падающего сверху потока. В оглушительном шуме и облаке водяной пыли этот человек забрался внутрь машины через оконный проём, нащупал под пластиной катапульты какой-то предмет и выдернул его взятыми с собой плоскогубцами. После чего спрятал инструмент и вынутую деталь в пристёгнутую к комбинезону сумку, выбрался из покорёженной машины и, придерживаясь руками за натянутый трос, вернулся на берег.

*  *  *

Игорь подъехал к знакомому трёхэтажному зданию, заглушил двигатель и соскочил с мотоцикла. Он пробежал по узким лестничным пролётам до верхнего этажа и добрался до двери в жилой апартмент.

Дверь квартиры, которую студия временно предоставила для Дайвы, была незаперта и более того – чуть приоткрыта. Тревога Игоря возросла многократно, он толкнул дверь и шагнул внутрь. Тишина.

– Дайва! – позвал Морозов, не во весь голос, но достаточно для того, чтобы девушка его услышала, даже если вдруг спит.

Никто не отозвался. Игорь прошёл внутрь квартиры, надеясь, что Дайва выскочила в кафе или за сигаретами. Но, заглянув в спальню, понял, что его смутная тревога оказалась небеспочвенной. Следы борьбы или драки были слишком заметны и очевидны, чтобы сомневаться – девушке пришлось плохо. По всей видимости, её всё-таки похитила та же самая шайка, член которой приходил сюда с визитом ночью. Игорь смотрел на развороченную кровать, на перевёрнутый столик и на упавшие стулья. Посреди комнаты валялась раскрытая сумочка Дайвы, напоминавшая дохлую лягушку с разинутым ртом. На полу виднелось несколько тёмно-красных капель. Игорь присел на корточки, вырвал из блокнота листок и собрал немного запёкшейся уже крови. Мало ли что...

Теперь надо кому-то срочно позвонить. Босса, разумеется, поставить в известность. Хотя... Босс обождёт. С минуты на минуты на территорию Голливуда въедет автобус с ребятами из студии, мистеру Монтенегро и без Дайвы будет чем заняться – Корриган сказал, что служебное расследование неизбежно. Полицию тоже придётся поставить в известность. И, вероятнее всего, директор сам свяжется с копами. Ладно. Пусть руководство занимается проблемой Игоря, а проблемой Дайвы займётся Игорь...

Морозов спустился на улицу, подошёл к телефону-автомату и набрал номер полицейского участка, где работал Стив Ковальски.

*  *  *

Док ещё не полностью оправился от ранения, но Карл Хофман неплохо его заменил. Конечно, после принятия решения о «расширении бизнеса» уже не было речи, чтобы устраивать рискованные операции в особняке на Мун Драйв, который, ко всему прочему, оказался на примете у полиции. Плюс к этому, какие-то проблемы возникли у Тадеуша и Чарли, и им стало опасно появляться в оживлённых местах города.

Одним из «клиентов» банды был владелец земельного участка, на котором когда-то располагалась психиатрическая больница. Теперь в звуконепроницаемых палатах неприметного сооружения творили зло по заказу богатых и до предела извращённых клиентов...

Дайву похитили очень быстро, хотя и не без шума. Ульмане решила выпить кофе и прогуляться по Голливуду, посмотреть на Аллею Звёзд и здание Киноакадемии – чтоб было о чём рассказать дома. Ну, и приврать, конечно, что видела своими глазами Микки Рурка. Ни одного знакомого лица она так и не заметила, а по возвращении во временное пристанище была схвачена двумя типами, которые уже пришли поджидать, пока девушка отсутствовала. Несмотря на то, что Дайва отчаянно брыкалась и кусалась, два гангстера (то были Энджи и Барни) без особых проблем скрутили девушку и спустили на грузовом лифте практически в багажник автомобиля. Затем, заехав во внутренний двор бывшей больницы, вытащили наружу и заперли в одной из палат, где когда-то содержались буйнопомешанные. Швырнув девушку на замусоренный пол, бандиты закрыли стальную дверь с маленьким окошком с железными прутьями и исчезли. Ульмане поднялась на ноги. Что ж, она опять была взаперти. Здесь было не лучше (но и не сказать, что хуже), чем в подвале особняка. Лишь немногим светлее, поскольку через матовое зарешёченное окно с трудом, но пробивался солнечный свет. Из интерьера в палате, кроме голой железной кровати, имелся умывальник, но когда Дайва попыталась отвернуть кран, из трубы донёсся только тихий шум выходящего воздуха. Походило на то, что девушку тут долго держать не станут... Попытки найти запасной выход или открыть тяжёлую дверь ни к чему не привели.

Когда свет, попадающий в помещение извне, стал меркнуть, за девушкой пришли. Этих двух типов – белого и чёрного – она прежде не встречала, но понимала, что вырваться будет невозможно. Правда, знакомую плешь на голове одного из них опознала сразу же. Дайву выволокли из одной старой палаты и перетащили в другую, где обстановка вмиг показалась девушке знакомой: точно так же, как в том особняке, были расположены две койки, а между ними установлено то же самое оборудование. Как ни брыкалась Дайва, ничего не помогло! Её раздели почти догола, заклеили рот скотчем и привязали ремнями к одной из коек. Затем в палату вошёл обнажённый по пояс жирный негр с толстой золотой цепью на неохватной шее.

– Хороша цыпочка, – удовлетворённо произнёс этот тип, почмокав толстыми губами. Потом он удобно улёгся на соседнюю койку. Высокий человек в зеленоватом халате, слегка заляпанном кровью, начал свои манипуляции. Он воткнул две иглы в сгибы локтей обеих рук толстому негру, а одну – в руку Дайве, точно попав в вену. Девушка пыталась дёргаться, чтобы хоть как-то помешать зловещей операции, но ничего у неё не получилось. Она была зафиксирована очень прочно и надёжно.

Ульмане с ужасом обратила внимание на узкий заострённый предмет в руке плешивого. Это блестящее и явно острое орудие немного напоминало искривлённый стилет с зазубринами на конце клинка. И этот ужасный тип с гнусной усмешкой направлял сейчас лезвие девушке прямо в голый беззащитный живот. Боже, какой кошмар!!! Игорь, где же ты?! Приезжай скорее, выручи меня, пока ещё не поздно!..

*  *  *

– Стив, тебе заняться больше нечем? – с досадой спросил лейтенант Адамс. – Я, конечно, понимаю, что поиск пропавших документов русского каскадёра – это занятие нудное и долгое... Между нами, я подозреваю, что его бумаги давно уже гниют в канализации... Но какого чёрта ты опять поднимаешь шум и требуешь устроить обыск на частной территории? Да ещё принадлежащей вполне уважаемому человеку?

– Это вы про Карла Хофмана? – скептически произнёс Ковальски. – Да уж, конечно, уважаемый... Сами знаете, что он, кроме всего прочего, ездит на встречи национал-социалистов.

– Это не запрещено законом, – проворчал Адамс. – Хотя лично мне очень не нравится.

– И как быть с исчезновением Дайвы Ульмане?

– Эта девушка мало того, что въехала в Штаты по сомнительным документам, так тоже устроила панику на пустом месте. Ей вообще нечего было высовывать нос на улицу, сидела бы и ждала депортации. Ты сам знаешь, что Голливуд уже не тот – в нём полно психопатов и маньяков... Днём чувак играет в кино хорошего ковбоя, а вечером насилует несовершеннолетних и уши им отрезает... Кстати, если мы не поймаем этого урода до конца месяца, нам мало не покажется. А за эту нелегальную девчонку тебе слова никто не скажет.

– Мне не очень нравится такой подход, – честно сказал Стив.

– Поверь, мне тоже! Но мы не можем инспирировать расследование исключительно по сомнительному заявлению русского каскадёра, чья история тоже выглядит довольно странной...

– Кстати, он на съёмках чуть было не погиб или не покалечился. Как раз в то время, когда похитили девушку. И он уверен, что всё это было подстроено. Считает, что его попытались устранить на время, а то и насовсем, чтобы не мешался.

– Вообще я соглашусь, что вокруг этого парня происходит слишком много шума, – заметил Адамс. – И мне это не нравится тоже. Думаю, надо сделать запрос в миграционную службу. Возможно, и Морозова есть смысл поскорее отправить домой.

– Это называется «прятать голову в песок», – сказал Ковальски.

– Нет, это называется «разрядить обстановку», – возразил лейтенант. – Возможно, никаких прямых связей тут нет... Но ты тоже согласись, что ряд крайне неприятных инцидентов, случайно или нет, начался одновременно. Я, пожалуй, поговорю с капитаном. Может быть, он действительно решит, что поиски пропавшей девушки надо форсировать. А может быть, нет.

*  *  *

Над Лос-Анджелесом опустилась ночь – угольно-чёрная и при этом освещённая заревом рукотворных огней. Раскалённая от жара нагретых за день домов и улиц и одновременно прохладная от океанского бриза. Двое неспешно ехали на мотоцикле в сторону особняка на Мун Драйв, но слезли с него за три дома до цели, оставив его среди других двухколёсных машин близ бара, где шумно развлекалась компания байкеров.

Игорь и Стив подобрались к ограждению.

– Вот здесь она, видимо, спрыгивала, – сказал Морозов, показывая на длинный и толстый сук, торчащий со стороны участка.

– Может быть... – произнёс Ковальски. – Тебе не кажется странным, что тут мёртвая тишина?

На самом деле, дом был погружён в молчание. Ни одно из окон не светилось.

– Это действительно странно... Ну что, идём?

Две ловкие фигуры одна за другой подпрыгнули, подтянулись на ветке и перебрались над ограждением на территорию особняка.

– Если тут кто-нибудь есть, они имеют право начать стрелять, – шепнул коп.

– Ты вооружён? – спросил Игорь.

– Конечно, нет... Я же сейчас не при исполнении. Это у нас только Хэнк спит со своим «Глоком». Иногда это бывает полезно. Как в случае той вашей внезапной погони.

– Кстати, а кто оказался хозяином снафф-студии?

– Пока неизвестно. Водитель ушёл в несознанку, но на него у нас ничего нет. Он – сопляк, видимо, действительно мало что знает. Тот, который стрелял в вас, сдох. А девка только адрес могла назвать. Когда наши туда приехали, все уже сбежали. Словом, зависло дело.

– Дайва рассказывала, что в неё начали стрелять, когда она подбежала к калитке, и слышала, как в металлическую стойку попала пуля, – вспомнил Морозов.

– Пойдём-ка посмотрим... Правда, в такой темноте мы ни черта не увидим.

Стив подошёл к калитке и осветил фонариком металлические опоры.

– След сильного удара действительно есть, – сказал он, указывая на вмятину и сбитую краску. – Но попробуй докажи, что это именно пуля.

– Наверное, искать пулю – вообще безнадёга, – вздохнул Игорь.

Морозов и Ковальски осторожно прокрались через запущенный сад к стене особняка. Действительно, гробовая тишина.

– Если бы тут что-то происходило, мы бы уже поняли это, – произнёс Стив. – Похоже, здесь нам делать нечего.

– Наверное, гангстеры решили, что их могут рано или поздно накрыть, и решили поменять свою «базу», – предположил Игорь.

– Скорее всего, так оно и есть...

Парадная дверь была заперта на замок, как и чёрный ход. Причём довольно надёжно – ломать бесполезно, а пользоваться отмычками подобно матёрым «медвежатникам» не умел ни тот, ни другой. Оставалась возможность проникнуть в дом через подвал, и это показалось приятелям хорошей идеей. Сковырнуть задвижку удалось сравнительно просто. Люк возле дома со скрипом отворился, и мужчины пробрались внутрь.

В подвале было темно – хоть глаз коли. Стив немедленно зажёг фонарь и вместе с Игорем двинулся по направлению к лестнице, ведущей вверх. Вокруг по-прежнему было тихо. Ни малейшего шума не доносилось и на первом этаже, куда с осторожностью выглянули «разведчики». Да и второй этаж был погружённым во тьму и тишь.

– Похоже, мы действительно впустую затеяли эту экспедицию, – сокрушённо пробормотал Стив. – Но надо подняться и проверить всё, что мы можем.

Двери в комнаты, про которые рассказывала Дайва, были закрыты, но не заперты. Только в одной из них обнаружились следы присутствия людей – кровать без белья и подушек, но со стоящим рядом штативом для капельницы.

– Возможно, здесь был тот тип, в которого стреляли твои коллеги в аэропорту, – сказал Игорь.

– Это лишь догадки, – вздохнул Ковальски. – Больше ничего в этих комнатах не найти. Наверняка они вывезли весь подозрительный материал, который мог бы оказаться набором улик. Конечно, если собрать здесь кучу криминалистов со специальным оборудованием, они, может быть, чего и нароют, но для нас эта задача непосильная... Пойдём, глянем на окно.

– Если стреляли, то, вероятнее всего, именно отсюда, – сказал Морозов. – Прямо огневая точка.

– Конечно, – согласился Стив и начал светить фонариком по полу. – А, вот и подтверждение! Гляди-ка!

Луч света окружил валяющийся цилиндрик.

– Гильза! – сказал Игорь.

– Конечно... А вот и ещё одна... И ещё.

– Надо забрать их!

– Только одну, – заявил Стив, поднимая гильзу. – Остальные оставим коллегам. Сороковой калибр... Похоже, «СИГ Зауэр-226». Армейский.

– То есть не вполне бандитское оружие?

– Почему? Вполне. Надёжный – швейцарская разработка. Калибр убойный. Довольно удобен сам по себе, хотя и тяжеловат. Но действительно встречается нечасто. В общем, завтра попрошу лично разобраться с этой гильзой... И с твоей бумажкой, на которую ты собрал кровь в квартире. Кстати, а что у тебя за соображения насчёт этого?

– Мне кажется, группа крови – это один из ключевых критериев, по которому бандиты подбирали девушек в Европе.

– Да? – скептически произнёс Стив. – Впрочем, спорить не буду. У выпотрошенных девушек, которых мы имели удовольствие видеть, группа крови совпадала.

Игорь вздохнул. У него было тяжело на сердце из-за того, что он не смог защитить женщину, которая ему очень понравилась.

– Что делать? – пробормотал Ковальски. – Обидно как-то бросать всё это на полпути.

– Есть у меня одна идея, – вдруг сказал Морозов.

– Какая же?

– Я попробую найти человека, который нам поможет.

– «Секретного агента»? Ты же иностранец...

– Да, а что? Думаешь, я тот, за которого себя выдаю?.. Нет, я же этот... «Миссия невыполнима».

– Ты серьезно, что ли? – Ковальски настороженно сверкнул глазами.

– Конечно же, шучу. Но помощь, я думаю, будет. И ты даже не представляешь, откуда.

Приятели покинули тёмный особняк таким же путём, как и проникли в него. Выйдя наружу, закрыли люк, перебрались через заграждение и направились в сторону бара, у которого был припаркован «кавасаки» Игоря.



ГЛАВА 7

Очередной рейс из Европы в Тихуану доставил, в числе прочего, восемь девушек. Среди них были три украинки, одна литовка, одна болгарка, две сербки и даже одна завербованная в Голландии. Последняя, правда, была родом из Лаоса. Её привезли в Европу для занятий проституцией, но через пару месяцев кто-то из недовольных клиентов плеснул ей в лицо кислотой. Если бы на неё случайно не наткнулись сообщники Дока, скоро девушка отправилась бы купаться в один из многочисленных каналов Амстердама. И это было бы лучшим исходом, нежели полететь в Америку, якобы для съёмок в фильмах ужасов.

После приземления восьмёрку девушек взял под опеку круглолицый усатый мексиканец. Он посадил их в выгороженную часть фургона, после чего неразговорчивые грузчики заставили остальную площадь кузова ящиками, бочками и коробками. На границе с Соединёнными Штатами фуру, как и прежде, должен был встречать Барни на микроавтобусе. Он догадывался, что Док будет недоволен тем, что партия оказалась неполной. Но вины бандитов в этом не было. Четыре девушки ни с того ни с сего устроили в берлинском аэропорту потасовку, быстро перешедшую в отчаянную драку, где было трудно понять, кто с кем и против кого. От кулаков и ногтей пострадали все четыре, а попутно досталось ещё двум немецким полицейским, подбежавшим разнимать хулиганок. В итоге вместо вылета в Мексику девушки провели ночь в участке, а наутро были депортированы восвояси. Им всем просто сказочно повезло, но они этого так и не узнали.

Прочие девушки, трясясь по пыльным дорогам приграничной Мексики, бойко переговаривались на языке, отдалённо похожем на английский, то и дело придерживались друг за дружку, когда грузовик входил в очередной поворот. Они посмеивались, пусть даже немного истерично и тревожно – ведь все понимали, что их везут в Штаты нелегально. Больше всех радовалась голландская лаоска с обожжённым лицом. Она была уверена, что никакого кино с её участием никто снимать не будет, а скорее всего, она и тут станет зарабатывать единственным способом, которому научилась ещё в Азии. Просто в Америке, видимо, гораздо больше богатых извращенцев, нежели в Европе, и им, наверное, специально привозят таких вот девушек с лицом, которое лучше лишний раз не подставлять к зеркалу...

– ... Видишь вон ту фуру? – спросил молодой шатен в наброшенном на плечи длинном плаще горчичного цвета.

– Давно заметил, – ответил ему блондин, одетый в камуфлированный комбинезон.

Двое мужчин лежали в канаве, поросшей густым колючим кустарником, расположенной на территории Соединённых Штатов. Из зарослей сухой травы виднелись только их головы. Шатен держал в руках бинокль «Башнелл», блондин – какой-то странный прибор, который периодически издавал тихий писк и подмигивал лампочкой.

– Сигнал становится стабильнее? – спросил первый.

– Если верить телеметрии, то да. Тот, кого мы ждём, находится в грузовике... А, может быть, в легковой машине, которая едет позади.

– Отлично!

– А вот и встречающий, – воскликнул шатен, показывая пальцем на подъезжающий микроавтобус.

– Точно. Вот не верят наши ребята, что у них под носом такая активность развернулась...

– Поверь, по ту сторону океана ровно всё то же самое.

Игорь и Стив (несомненно, то были русский трюкач и американский коп) внимательно наблюдали за процессом перемещения «живого груза», то и дело передавая друг другу бинокль.

– Фуру сопровождают их полицейские, – сказал Ковальски. – Это может означать всё что угодно.

Прошло минут пять напряжённого молчания, и вот из открытого сзади кузова наружу стали вылезать человеческие фигуры.

– Восемь, – объявил Стив.

– Странно, – пробормотал Морозов. – Мне сказали, что должно быть двенадцать... А вдруг это не они?

– Кто знает... Но вроде движения-то девчачьи. Может, кого-то потеряли по дороге?

– Возможно, хотя и сомнительно. С другой стороны, твой прибор вряд ли станет врать.

– Это точно. Ох, оторвут мне голову за этот аппарат... Мне и бинокль не полагалось брать – я его должен был сдать перед выходным днём.

– Дай-ка посмотрю... – Игорь приставил бинокль к глазам и начал рассматривать усаживающихся в микроавтобус «GMC». – Конечно, это девушки. И раз телеметрия показывает, что ошибки нет, значит, нам надо сейчас вставать и ехать следом за автобусом.

– Да, других вариантов нет...

– Смотри, мексиканские копы уезжают!

– Ясно, значит, они подрабатывают.

– То есть, прикрывают контрабандистов? – нахмурил брови Игорь.

– Тебя это удивляет? – спросил Стив.

– Не особенно.

– Ну вот видишь...

Приятели дождались, когда микроавтобус тронется, затем быстро выбрались из канавы и кинулись к мотоциклу, который был припрятан в неглубокой лощине поблизости. Стив предложил выволочь «кавасаки» вручную, но Игорь только усмехнулся. Он спрыгнул в лощину, сел на сиденье, завёл двигатель и, немного погазовав, отпустил сцепление и на высоких оборотах буквально вылетел на поверхность, точно адская летучая мышь из популярных комиксов. Сержант только покачал головой. Он уже был в курсе, насколько виртуозно Морозов управляет тяжёлым мотоциклом. К тому же Хэнк Фишер много и с подробностями рассказывал о недавней сумасшедшей погоне за «камаро», но Стив подобных фокусов ещё не видел. С некоторым ужасом он сел позади в ожидании бешеной гонки.

И он её дождался. Чёрно-жёлтый «кавасаки», точно чудовищных размеров шершень, понёсся по суглинку, поросшему чахлым кустарником. Такая дорога, по мнению копа, вовсе не предназначалась для столь быстрой езды. Но спешить было нужно. Микроавтобус уже наверняка мчался в сторону Лос-Анджелеса по шоссе, и его нельзя было упустить из виду.

– Я их вижу! – прокричал Морозов и поддал газу. Едва заметная укатанная дорога вела к федеральному шоссе. Туда и направлялся Игорь. Минута – и мотоцикл выскочил на асфальтированную трассу и погнался следом за «GMC», в котором гангстер увозил обречённых на страшную смерть девушек.

Стив глядел на дорогу из-за плеча Игоря. Полицейский без уверенности предполагал, что микроавтобус двинется в Шерман-Окс, возможно, прямиком к особняку на Мун Драйв. Но нет – водитель вдруг повернул с Пасифик роуд направо и погнал по объездной дороге, проложенной по кромке Южного Централа – самой опасной части столицы Калифорнии. Судя по всему, он направлялся на восточную окраину, а точнее – в тот её сектор, где находились промышленные объекты и другая городская инфраструктура. По-хорошему, девушки могли уже давно забеспокоиться, но, коль скоро никто из них никогда прежде не видел «Город ангелов», то вряд ли стал задавать вопросы.

Между тем район казался всё более пустынным и зловещим. Работающие заводские корпуса уступили место заброшенным и частично разрушенным. Их стены были сплошь исписаны угрожающими граффити. Но скоро промышленная зона закончилась. Мотоцикл проехал вдоль высокого забора, по верху которого шла колючая проволока.

– Старая тюрьма! – крикнул Стив. – Её должны были снести ещё лет десять назад.

Но «GMC» обогнул бетонное заграждение и стал поворачивать влево, к городской черте. Над пустынным перекрёстком висел огромный одиночный светофор, горевший зелёным. Микроавтобус благополучно миновал разрешающий сигнал, а когда к пересечению дорог подъехали Игорь и Стив, загорелся красный. Морозов, даже не думая сбрасывать газ, проскочил перекрёсток, и в этот же миг впереди вспыхнули красные и синие огни, раздался громкий вой полицейской сирены, и поперёк дороги выкатился длинный чёрно-белый седан.

– Срань господня! – выругался Стив.

Морозов был вынужден сбросить газ. По правую сторону дороги с самой обочины начинался глубокий кювет, а пытаться объехать стражей порядка слева по встречной было уже поздно. Игорь тоже выругался, но был вынужден прижаться к обочине. Он заглушил двигатель, а Ковальски спрыгнул с сиденья. Коп знал порядок и даже не подумал приближаться к коллеге, а спокойно ждал, так же как и Игорь, когда подойдёт патрульный. Каскадёр тоже знал здешние обычаи и стоял смирно.

Патрульный офицер не спешил. Он был немолод и довольно грузен. Под широкополой шляпой поблёскивали тёмные очки, а обрюзгшие челюсти перекатывали жвачку. Но пришлось ждать этого медлительного типа, как бы ни злились приятели на непредвиденную задержку. Впрочем, не успел офицер произнести «ваши права и регистрационную карточку», как Ковальски быстро показал патрульному свой жетон и заявил, что занят преследованием опасного преступника при содействии добровольного помощника-мотоциклиста. Дорожный полицейский выслушал Стива внимательно, потребовал предъявить удостоверение, после чего молча надул баббл-гам пузырь, который с треском лопнул. Только затем коп развернулся и направился к своей машине. Причём точно так же вальяжно, как и приближался к нарушителям минуты три назад. Да и машину он убрал весьма неспешно – седан ехал, словно гремучая змея, вздумавшая по какой-то причине ползти хвостом вперёд.

– Muthafukka**********, – опять выругался Стив.

Сигнал был безвозвратно потерян. Приятели еще почти два часа кружили по неуютной окраине, но все без толку. На Калифорнию стремительно опускались сумерки, и мотаться в темноте было бессмысленно. Приятели остановились на минутку по-быстрому перекурить.

– Чёртов бегемот! – ругался Игорь. – Если бы не он, мы бы уже сейчас знали, где орудуют эти бандиты, и смогли бы вызвать твоих коллег, чтобы взять их с поличным!

– Возвращаемся домой, – мрачно произнёс Стив. – Ночью мы тут только шеи посворачиваем. Завтра я постараюсь выцарапать день отпуска – мне уже давно начальство обещает несколько дней компенсации за переработки. Предлагали на выбор либо немного отдохнуть, либо пополнить бумажник. Но я думаю, бумажник подождёт... К тому же я рассчитываю с твоей помощью получить премию. Ставлю на тебя всё.

– Даже так?

– А то? Вон, Хэнку же выдали приличную награду за то, что гонялся вместе с тобой за снафферами.

– Слушай... – Игорь уже взялся за руль мотоцикла, но вдруг замер. – Бумажник...

– Что «бумажник»?

– Я ведь никому не говорил, что у меня украли не только документы, но и бумажник. В моём заявлении и вашем полицейском рапорте была указана только пропавшая сумма. Про украденный бумажник никто не в курсе. О деньгах только твои коллеги знают. А наш директор каким-то образом выяснил это.

– Из полиции информация не должна была просочиться, – озадаченно почесал лоб сержант.

– Но Монтенегро откуда-то узнал! Откуда?

– Поехали! Попробуем разобраться. Вот уж не думал, что мне доведётся с твоей лёгкой руки балансировать на грани закона...

*  *  *

Когда сержант и трюкач вернулись в Голливуд, уже было около восьми часов вечера. Лос-Анджелес бурлил и клокотал, переливаясь огнями реклам, ярким светом фонарей и их отблеском в глазах многочисленных проституток. Но возле офиса «Реклесса» было сравнительно темно и тихо.

– Ваш директор сдаёт свой кабинет на охрану?

– В том-то и дело, что когда как, – ответил Игорь. – Иногда он торчит там допоздна, а иногда исчезает часа в четыре дня, но после этого может появиться и в шесть утра. Я однажды был вынужден тоже вставать ни свет ни заря, потому что съёмочный день предстоял быть очень напряжённым. И слышал, как он ругал сам себя, что забыл включить сигнализацию...

– Значит, надо надеяться на то, что он опять забудет. Как это можно проверить?

– Боюсь, никак. Лучше, если он ещё на месте... И, кстати, свет в его окне горит.

– Почему лучше?

– Один из нас отвлечёт его, а другой проберётся в кабинет и попытается найти что-нибудь... Не знаю, что именно, но теперь я не особенно доверяю моему боссу.

– Я полагаю, лучше мне его вытащить на улицу, – уверенным тоном произнёс Ковальски.

Игорь согласился.

Импровизация Стиву удалась. Игорь не сумел расслышать, что именно говорил полицейский мистеру Монтенегро, но убедился, что кабинет босса опустел. Каскадёр миновал ресепшен, тихо вошёл в довольно просторную комнату и приступил к поискам. Ему повезло: уже в третьем выдвинутом ящике стола он с изумлением обнаружил свой паспорт, а также грин-карту и страховку! Бумажника, правда, там не оказалось, но это уже было бы слишком здорово. Морозов ещё некоторое время шарил по бюро и шкафу, но ничего интересного более не нашёл. Слегка поколебавшись, он оставил свои документы в ящике. Чёртов босс! Зачем же он ведёт такую странную и нелепую игру?

Но что сомнительную и подозрительную – это точно.

На столе директора лежал раскрытый блокнот-календарь. Игорь не мог не попытаться посмотреть записи в нём. К сожалению, разбираться, чьи телефонные номера там перечислены, некоторые с пометками типа «go fuck» или даже без таковых, было некогда. На одной из последних заполненных страниц Морозов прочёл: «124 Acacia drv. Chino».

Чино... Что-то знакомое... Уж не пригород ли на востоке? Внизу хлопнула дверь. Игорь понял, что время вышло. Он уже собирался было закрывать дверцу шкафа, как вдруг его внимание привлекла лежащая на одной из полок тонкая женская цепочка с маленьким кулоном в виде то ли листика, то ли чуть изогнутого сердечка... О чёрт!

В такое совпадение поверить было трудно. Особенно после того, как трюкач нашёл в кабинете босса свои документы, отобранные у него грабителями. Пару секунд он колебался – забирать цепочку с собой или нет, но в последний момент решил оставить и её тоже. Он уже знал, что делать.

Морозов закрыл шкаф и, неслышно ступая, быстро покинул кабинет директора киностудии.

*  *  *

Стиву слегка досталось от руководства, но учитывая эйфорию, в которой пребывал капитан МакКей по случаю неожиданного раскрытия дела о студии снафф-кино, ничего страшного не произошло. Правда, сержанта не успел поймать эксперт, который изучал гильзу от «СИГ Зауэра», а у него, судя по всему, была просто ошеломительная новость. Сейчас Ковальски снова мчался, сидя позади Игоря, на чёрно-жёлтом мотоцикле по восточной окраине по направлению к Чино. Прибор пару раз неуверенно мигнул, показывая на близость маячка, и приятели теперь надеялись, что они на правильном пути. Когда Морозов проехал по растрескавшемуся асфальту через длинный проулок между двумя старыми и давно заброшенными корпусами швейной фабрики, недавно пущенной по миру трудолюбивыми китайцами, индикатор замигал активнее. Стив похлопал Игоря по плечу, и тот прижался к заросшей высокой травой обочине.

– Что у тебя? – спросил Морозов.

– Кажется, маячок находится где-то в этих зданиях... Или за ними.

– А что это за место?

– Вон там, – показал Стив, – раньше был сумасшедший дом. А на этой фабрике работали пациенты, из числа тех, кому поставили сравнительно несерьёзный диагноз.

– А сейчас?

– Как видишь, фабрика закрыта. Больница заброшена, – проговорил Ковальски, поднимая бинокль.

– Пациентов, наверное, куда-то перевели?

– Скорее всего, просто выпустили куда придётся. Это ведь клиника для бедных. Страховка не покрывала их содержание, а работать стало негде.

– И куда же они пошли?

– У кого были родственники, тех, наверное, как-то пристроили. Одинокие... Сам понимаешь. Может, их уже и в живых нет. Это Эл-Эй, парень! Он не только город ангелов, но зачастую притон дьяволов... Ха, а больница-то не совсем пустая! Я вижу в окнах какое-то движение.

– Слушай, надо туда как-то подобраться. Поехали.

– Давай, только осторожнее. Будь внимателен.

Игорь проехал по большой дуге буквально «крадучись», насколько это было возможно. Прибор показывал, что маячок скрыт в здании старого сумасшедшего дома. А на его задворках приятели увидели знакомый микроавтобус, в который недавно пересаживали девушек на мексиканской границе.

– Эти сволочи у нас в руках! – заявил Ковальски. – Ясно, что они теперь перебрались сюда и здесь же проворачивают свои мерзкие делишки.

– Ещё бы понять, какие...

– А на что мы здесь? Вперёд!

*  *  *

Внутри старой психушки начиналась очередная «операция». Сейчас в качестве «вторичного живого сырья» готовили лаоску из Голландии. Реципиентом оказался длинноносый кудрявый брюнет с ехидной физиономией – близкие к миру искусства опознали бы в нём известнейшего продюсера многих фильмов и пластинок поп-музыки. Сейчас его даже трясло от нетерпения – воротила шоу-бизнеса уже в третий раз пользовался подобными «услугами» гангстеров и плотно подсел на запретное удовольствие.

Лаоску устроили на второй койке, и Хофман вонзил ей иглу в сгиб локтя. Азиатка не сопротивлялась – Карл и Тадеуш, привыкшие к дракам и истерикам обречённых девушек, были поражены таким фатализмом. Но даже когда к ней подошёл Тадеуш с тонким кривым ножом и приставил его к животу лаоски, та не стала ни кричать, ни дёргаться – она была готова принять всё, что бы ей ни устроила судьба. Так жили почти все люди, кого она помнила в детстве, и очень похожие вещи происходили в салонах Амстердама. Конечно, девушка не ждала ничего хорошего от этого зловещего инструмента, и она оказалась права в своих ожиданиях – плешивый вонзил «стилет» девушке в нижнюю часть живота.

Длинный тут же нажал кнопку на панели управления и повернул рычажок. Из аппарата донёсся лёгкий гул. Трубка, вставленная лаоске в вену, окрасилась тёмно-красным цветом. Скоро такой же цвет стал и у трубок, которые оканчивались иглами в локтях продюсера. По всей видимости, через одну из них в жилы «реципиента» поступала кровь девушки, а через другую стекала его собственная, излишняя. На лице воротилы появилось выражение неописуемого блаженства. Плешивый воткнул девушке в живот второе узкое лезвие. Азиатка физически ощущала, как остриё пронизывает её нежные ткани, протыкая оболочки кишок. Она ждала страшной боли и безумных терзаний, но нервы рвануло острейшее наслаждение, похожее на то, когда захлёстывает оргазм, но гораздо сильнее и ярче. От неожиданности девушка закричала в кляп, она не понимала, что с ней происходит, но это было настолько восхитительно, что не давало ни о чём думать. Лаоска растворилась в неземных ощущениях. Реципиент стонал, тоже испытывая запредельное наслаждение. А долговязый человек в халате между тем то и дело шевелил вонзённые лаоске в живот «стилеты», поворачивая их, немного вытягивая обратно. По идее он должен был усиливать и без того запредельные боли в брюшной полости девушки, но та кричала в кляп без перерыва совершенно по другой причине. Ей было так хорошо, как она даже не могла себе представить, что такое возможно. И она уже не понимала того, что тело её сейчас необратимо разрушается, а кровь понемногу уходит из её жил.

–...Чёрт возьми, ты это видишь? – с ужасом спросил Стив у Игоря.

Они оба прильнули к окну на втором этаже, подобравшись по выступам в стене на широкий карниз. Начала страшной «процедуры» они не видели, девушка уже была наполовину выпотрошена, но ещё слегка подёргивалась на залитой кровью кушетке. Судороги боли и конвульсии наслаждения внешне неотличимы, поэтому коп и каскадёр вполне резонно предположили, что видят жуткую пытку. Но страшные терзания плоти всё равно приводили к закономерному результату.

– Вижу... Кошмар просто. Дайва сказала правду! Ну, всё, теперь никто не сможет усомниться.

Стив достал рацию и нажал кнопку вызова.

И в этот момент внизу раздался оглушительный выстрел.

*  *  *

Переулок возле офиса кинокомпании «Реклесс» огласился воем полицейских сирен и вспышками в красных и синих тонах. Четвёрка вооружённых копов пронеслась вверх по ступеням, намереваясь ворваться в кабинет Хосе Монтенегро. Ещё трое заблокировали пожарную лестницу.

– Чёрт, птичка-то улетела, – расстроенно произнёс лейтенант Адамс, удивительно быстро для своего крупного организма добравшийся до директорского рабочего места. Испуганная секретарша, пара клерков и бухгалтерша онемели от ужаса, плохо понимая, что происходит.

– Где ваш босс? – гаркнул Адамс на тощую девицу, сидевшую на ресепшене у двери в кабинет. Та вздрогнула, да так, что у неё с громким щелчком отлетела подвязка на одном из чулок.

– Н-не знаю, – пролепетала секретарша. – Он собирался на съёмки... Сегодня...

– Куда?

– В горы Санта-Моника... Там будут делать трюк с вертолётом.

– Откуда там горы? – недоверчиво проворчал Адамс.

– Это не в самой Санта-Монике, а на севере, недалеко от Бёрбэнка, – пояснил Хэнк Фишер.

Адамс посмотрел на него.

– Ты уверен? – спросил он.

– Может быть, он действительно собрался делать трюк с вертолётом, но вряд ли в самом Бёрбэнке, – сказал Фишер.

– Ищите! – потребовал Адамс. – Документы русского должны быть в третьем левом ящике стола сверху, если Ковальски ничего не напутал...

– Вот они! – воскликнул Хэнк, потрясая паспортом, страховым полисом и разрешением на работу. – Точно, так и написано: «Айгор Морозов»...

– Изымаем! – распорядился лейтенант. – Ищите женскую цепочку в шкафу на второй полке снизу... С ней очень осторожно – это может быть вещественное доказательство убийства.

– Есть такая цепочка! – воскликнул Фишер.

– Всё! – радостно зарычал Адамс. – Этот тип у нас в руках... Но откуда про него знает Ковальски? Мне не нравится его самостоятельность...

– В записке была чистейшая правда! Всё сходится, – заговорил Хэнк. – И гильза, которую он передал экспертам, от того же «СИГ Зауэра», который мы нашли на шоссе Пасифик. И точно такие же гильзы были в салоне зелёного «камаро».

– Почему же он не написал, где находится сам, сукин сын?! – гневно спросил Адамс. – Хэнк, свяжись с участком, узнай, может быть, от него есть какая-нибудь информация?

Пока Фишер вызывал диспетчера, у лейтенанта мелькнула ещё одна мысль.

– Так, леди и джентльмены! – обратился он к присутствующим сотрудникам компании «Реклесс». – Никто из вас случайно не знает, где сейчас находится дублёр трюков по фамилии Морозов?

– Может быть, вам будет интересно, – промямлил очкастый клерк, – но он с кем-то вчера беседовал на улице и упоминал восточную окраину. Я случайно проходил мимо и услышал часть разговора. Кажется, речь шла про какие-то старые дома в районе Чино.

– Чино? Далековато от Санта-Моники... – пробормотал Адамс.

– Лейтенант, – обратился к офицеру Фишер. – Ковальски не появлялся и на связь не выходил. Что будем делать?

Адамс на секунду задумался. Взгляд его упал на раскрытый блокнот-календарь. Он взял его в руки, просмотрел последние страницы.

– Тут тоже указано Чино. Экейша драйв... Едем туда, – решил он наконец. – Внутренний голос мне подсказывает, что наш коллега и его русский подопечный находятся где-то там.

– А если ваш внутренний голос ошибается? – поинтересовался Хэнк.

– Тогда я скажу: «Да помилует нас Господь», – произнёс Адамс. – А также Ковальски и Морозова. Причём их – в первую очередь.



ГЛАВА 8

Пуля крупного калибра выбила из рук Стива рацию, разметав обломки пластика. Сержант быстро сориентировался, вынул оружие и ответил выстрелом сверху вниз, даже толком не прицеливаясь. Энджи (то был он), отскочил в сторону и спрятался за угол дома. Игорь и Стив так быстро, как только могли, соскользнули с лестницы. Энджи выстрелил из-за угла снова. В ответ Ковальски выпустил две пули в его сторону. Одна, видимо, зацепила гангстера, так как тот взвыл нечеловеческим голосом.

– Это полиция! – заорал Стив. – Бросай оружие!

Но тут начали стрелять сверху. Одно из окон второго этажа распахнулось, и оттуда высунулся какой-то тип с помповым ружьём. Сержант и трюкач кинулись к стене, под защиту «мёртвой зоны». Пальба прекратилась.

– Твой секретный агент с маячком уже должен был услышать, что тут происходит, – сказал Ковальски.

– Главное, чтобы с ним ничего не случилось... Мы же потеряли почти сутки!

– Но маячок-то работает...

– Да, значит, пока его не нашли. Что будем делать, сержант?

– Рации нет... Я не могу ничего сообщить...

– Погоди. Ты же оставил записку на столе у Хэнка, – сказал Игорь.

– Я написал только про твоего босса. Адреса в Чино они не знают. Я же не думал, что мы угадаем точно.

– Будем надеяться, что они прочитают календарь на столе...

– Непременно прочитают. Рано или поздно, – заявил Ковальски.

– А если поздно?

– Ты прав... Сейчас я прикончу того типа, который прячется за углом. Заберёшь его пистолет. Стрелять умеешь, каскадёр?

– Спрашиваешь!

– Отлично. Только потом не говори, что я тебе дал такой совет и вообще видел тебя с оружием.

– О чём речь?

Прижавшись к стене, Стив и Игорь двинулись в правую сторону и прокрались до угла здания. Коп быстрым движением выглянул, держа в руке оружие. Два выстрела слились в один. Полицейский из своего штатного «Глока» стрелял лучше бандита. Ковальски и Морозов подбежали к валяющемуся без движения Энджи.

– Готов! – крикнул Стив, вытащил из руки убитого или раненого «Беретту-38» и передал её Игорю. Морозов взвесил в руке тяжёлый пистолет.

– Идём! – сказал Ковальски. – Я иду первым, ты будешь прикрывать. Не вздумай высовываться.

– Да ладно. Я ведь тоже в бронежилете, как и ты!

– У тебя голова слишком большая. И яйца. Но всё это не прикрыто бронёй. К тому же между нами есть разница. Я на работе и у себя дома. А тебе ещё возвращаться надо.

– Я понял, – ответил Игорь.

Тишину ясного дня нарушил шум мотора подлетающего вертолёта.

– Это не твои коллеги? – спросил Морозов, увидев приближающийся силуэт «Робинсона».

– Очень сильно сомневаюсь, – мрачно ответил Ковальски. – Более того, уверен, что нам надо поторапливаться.

– Вперёд, – кивнул головой Морозов.

Два отважных парня подбежали к рассохшимся дверям главного входа и с осторожностью проникли внутрь старой больницы.

Два гангстера встретили их огнём – один палил откуда-то сверху со стороны рекреации из помповика, другой прятался за стойкой регистратора. К счастью, Стив и Игорь ожидали встретить превосходящие силы противника, в ином случае их бы тут же перебили в холле как куропаток. Но зато им было непонятно, в кого стрелять, за какими именно выступами и прочими укрытиями прячутся бандиты. Странные отрывистые женские крики доносились сверху, а затем раздался чей-то истошный вопль, притом мужской.

– Это твой секретный агент вступил в игру? – спросил Ковальски.

– Уверен, – ответил Морозов.

– Тогда атакуем регистратуру. Я – слева, ты – справа. Только не спеши, ради бога. Выжди секунд пять.

Ковальски не видел ни малейшего резона подставлять приятеля под пулю. И без того он постоянно ругал себя, что втянулся в эту опасную игру и не сумел вытащить из неё каскадёра. Пусть этот русский крут и храбр, но в стычках с бандитами должны участвовать профессионалы.

Коп, пригнувшись, проскочил под защиту колонны и начал палить прямо в стойку, покрытую древним мусором. В фанерных панелях появились дырки от пуль, выпущенных не только Стивом. Игорь заметил, с какой примерно высоты отстреливается гангстер, и нажал спуск «Беретты». Раз, другой. Бандит на секунду показался над стойкой, мелькнув широкой плешью, затем обрушился куда-то в сторону. Выстрелы из-за барьера прекратились.

– Стоять, уроды! – вдруг донёсся голос сзади. – Поднять руки!

Не успели Игорь и Стив понять, что произошло, как в холл вышел ещё один бандит – здоровенный негр с мышцами, раздутыми от стероидов. Он держал в руках помповое ружьё.

– Вы слышали? – послышалось сзади. – Поднимайте руки! Медленно. Или сейчас получите по пуле в затылок. Не вздумайте оборачиваться... Чарли, держи их на прицеле!

– Вам всё понятно? – спросил тот, кого звали Чарли. Он переводил ствол помповика с Игоря на Стива и обратно.

*  *  *

Три полицейские машины мчались со стороны. Один экипаж с двумя патрульными первого класса было решено оставить у офиса компании «Реклесс». На остальных выдвинулось несколько копов во главе с Адамсом. По пути к ним добавились два других автомобиля из Чино – лейтенант запросил помощи.

– Над нами вертолёт, – сообщил офицеру Фишер. – И это явно не наши. Что-то очень уж низко идёт он.

– Прибавь ходу, Сэнди! – крикнул водителю Адамс.

Тот послушно притопил педаль газа.

– Если это их сообщники, то дело дрянь, – пробормотал сержант.

– Вызови диспетчерскую, пусть узнают, кто сегодня получал разрешение на частные полёты в черте города, – потребовал офицер.

– Один момент, – ответил Хэнк. – Но, сдаётся мне, мы и так знаем, кто летит на этом вертолёте.

– Заодно пусть запросят, есть ли у Монтенегро права пилота, – сказал Адамс.

Вертолёт быстро обогнал полицейскую кавалькаду и скрылся за старыми фабричными корпусами. Хэнк доложил:

– У Монтенегро никогда не было прав на управление вертолётом. А список пилотов частных «Робинсонов», кто сегодня запрашивал разрешение, составляет аж сорок два человека.

– Вот дерьмо! – выругался Адамс. – Откуда у нас столько летунов?

– Это Эл-Эй, офицер, – невесело усмехнулся сержант. – Здесь даже черти хотят стать ангелами.

*  *  *

Негр с помповым ружьём, зловеще усмехаясь, наступал на пятящихся к стене Морозова и Ковальски.

– Так, – сказал он. – А теперь наклоняемся и разжимаем пальчики... Медленно... И кладём пистолеты на пол... Что такое? Вам надоело жить с мозгами в ваших черепушках?

– Ты имей в виду, – заговорил Ковальски. – Я сотрудник полиции Лос-Анджелеса. А рядом со мной гражданин иностранного государства.

– Ха! – фыркнул Чарли. – Барал я вас, копов, во все места, если хочешь знать... И ещё не хватало, чтобы вшивые иностранцы пытались мне грозить сморкалками... Повторяю – быстро нагнулись и положили оружие на пол! Мне пофигу, я умею красить стены мозгами всяких недоумков... Кладите оружие, и мы только свяжем вас, чтоб не мешали... Ну!

Звучало убедительно. Сквозь зубы матерясь, Стив и Игорь положили пистолеты на пол.

– Вот так... Теперь – на два шага назад... Отлично. Барни, подними их пушки... Эй, ты! Не про тебя ли говорили, что ты тот байкер, который помог копам уложить Майка, а?

Бандит вышел из-за спин полицейского и каскадёра. Нагло усмехнувшись им в лица, начал наклоняться за брошенными пистолетами. Но сам он, видимо, был без оружия... Морозов и Ковальски изо всех сил старались смотреть куда угодно, но только не за спину типа с ружьём – ибо к нему из коридора беззвучно и стремительно приближалась, словно тень, чья-то небольшая фигура.

– Кий-ййа! – раздался вопль.

Фигура в изящном прыжке дотянулась ногой до затылка гангстера. Не удержав равновесие, тот рухнул на колени. Огромное ружьё вылетело из рук негра. Нападавший мгновенно перегруппировался и произвёл новый удар ногой с разворота в три четверти круга.

– Кий-ййа! – послышалось вновь.

И здоровенный бандит распластался плашмя на грязном полу.

Барни не сумел ничего предпринять. Однако в его правой руке был зажата «Беретта», которой успел попользоваться Игорь. Гангстер протянул руку и уже почти нажал спуск...

Но сбивший его в яростном прыжке Ковальски предотвратил прицельный выстрел. Пуля ушла в потолок. Тотчас же подскочил Игорь и наступил бандиту на левую руку, в которой тот держал оружие полицейского. А тут на помощь пришёл и тот, кто так вовремя обезвредил обладателя помпового ружья.

Вернее, «та». Это была девушка, невысокого роста шатенка, с короткой причёской – стройная, гибкая, крепко сбитая. Втроём они быстро обезоружили Барни. Ковальски подбежал к уныло копошащемуся на полу Чарли и изо всех сил пнул его под рёбра:

– Так кого ты там барал во все места, ублюдок? – спросил коп.

Отвечать тот счёл лишней для себя роскошью.

Игорь и девушка бросились друг к другу в объятия.

– Наташа! – воскликнул трюкач. – Ты не представляешь, как сильно я за тебя переживал!

– А знал бы ты, как я за себя переживала! – сказала девушка. – И чего я тут насмотрелась и наслушалась... Ждала вас ещё вчера вечером!

– Мы потеряли сигнал, – сказал Игорь. – И буквально чудом сумели найти его сегодня.

– А вас что... только двое? – с удивлением спросила Наташа.

– Ждём помощи с минуты на минуту, – произнёс Ковальски.

– Это хорошо. С трудом сейчас справилась с долговязым. Это сущий дьявол! Но он всё равно лежит на втором этаже, я его надёжно упаковала.

– А девушки? – спросил Стив.

Снаружи донёсся раскатистый рокот вертолётного двигателя.

*  *  *

Если бы полицейские оказались чуть расторопнее, то они, наверное, сумели бы предотвратить крайне опасную и неприятную ситуацию. Но они опоздали буквально на пару минут. И теперь Адамс, Фишер и другие прибывшие на помощь копы, разинув рот, глядели вслед удаляющемуся вертолёту, страшно кренящемуся на левый борт. На полозьях «Робинсона» висело нечто, в чём трудно было бы не определить мотоцикл, зацепившийся рулём за продольную балку. При этом у него продолжал работать мотор, если судить по вращающемуся заднему колесу. Вероятно, именно байк своим весом перекашивал небольшую винтокрылую машину.

– Чёрт возьми, Стив! – прорычал лейтенант. – Ты чего творишь! Что здесь происходит? Ты понимаешь, что твой жетон уже находится на полпути в архив?!

– Да, офицер, – произнёс Ковальски. – Но мы сумели задержать почти всю банду...

– И где она?

– Один из членов шайки валяется в десяти метрах от вас, – показал пальцем Стив на тяжело раненного Энджи, лежащего недалеко от стены клиники.

– А остальные? Если не считать улетевших.

– В холле этого дома, – показал Ковальски.

Адамс издал нечленораздельный звук и быстрым шагом двинулся к главному входу в здание бывшей больницы. Он вошёл внутрь, и его взгляд упал на нескольких человек.

На полу валялись четверо. Плешивый бандит был несомненно ранен, как и Энджи, и тоже довольно серьёзно, учитывая лужу крови, натёкшую с тела. Трое других были целы и почти невредимы, но надёжно увязаны клейкой лентой. Негр изрыгал проклятия, плевался и бранился (то был Чарли, угрожавший помповым ружьём). Другой, известный под именем Барни, предпочитал вести себя тихо. Третий, долговязый, жалобно и глухо взвизгивал, в то время как шестёрка девушек с явным наслаждением поочерёдно награждала его полновесными пинками в пах, притом со всего размаху. Попытки ещё одной девушки с тёмно-каштановыми волосами немного урезонить разошедшихся ни к чему не приводили... Да и не сказать, чтоб она очень уж сильно препятствовала экзекуции.

– Это Карл Хофман, владелец дома на Мун драйв, – показал на корчащегося от невыносимых страданий Ковальски. – Один из главарей банды.

Полицейские наконец сумели оттеснить разбушевавшихся, визжащих от восторга девушек, которые наверняка уже приготовили первоклассный омлет в штанах своего потенциального мучителя.

– Ещё две девушки мертвы, – мрачно сказала шатенка. – Их убили вчера поздно вечером... И не просто убили. Тут очень жуткие дела происходят, нереально кошмарные.

– А вы кто?

– Меня зовут Наталья.

– Коротко и ясно. Ценю, – чуть ядовито сказал Адамс. – Но какое отношение вы имеете ко всему этому?

– Можно узнать, где Игорь Морозов? – вместо ответа спросила Наталья.

– Он в вертолёте, – сообщил Хэнк. – И с ним одна девушка. И ещё кто-то...

– Погодите... Я так понимаю, что там Монтенегро, – сказал Ковальски. – И похоже, он тут всем рулит.

– Это понятно. Кстати, мы выяснили, что он не умеет управлять вертолётом, – возразил Адамс.

– Да, но у него есть лётчик, – произнёс Хэнк. – Мы его точно видели.

– Интересно, а кто он? – задумчиво сказал Адамс. – Фишер, мне нужны пилоты, получившие сегодня разрешение на вылет, все поимённо. Ковальски, рассказывай подробно, но постарайся покороче, только по существу.

*  *  *

Дело было так. За несколько минут до прибытия кортежа полицейских с неба спустился Хосе Монтенегро собственной персоной. Пока Стив, Игорь и Наташа разбирались с последствиями перестрелки в холле, на заднем дворе больницы приземлился чёрный «Робинсон». Сдвинув дверь, изнутри выскочил крепкий мужчина средних лет – директор киностудии «Реклесс». На его лице была написана крайняя степень озлобления и досады. Тем не менее он точно знал, что надо делать. И он спешил. Очень спешил.

Подбежав к запертой двери чёрного хода, Монтенегро вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Судя по тому, как легко отворилась дверь, этим путём пользовались. Директор скрылся внутри.

Прошла минута, другая. Пилот, чей тёмный силуэт виднелся в округлом остеклении кабины, ждал, не выключая вращающегося винта на максимально возможно высоких оборотах холостого хода. И в этот момент к зданию бывшей психушки, завывая сиренами и мигая маячками, стремительно приблизились пять полицейских автомобилей. Два из них сразу же встали ближе к вертолёту, а четверо вооружённых копов выскочили наружу.

В одном из окон второго этажа мелькнуло чьё-то лицо.

– В здании кто-то есть! – воскликнул Хэнк Фишер.

– Сержант! – крикнул Адамс. – Рассредоточь людей между зданием и вертолётом, сам возьми троих... Нет, четверых, и беги к главному входу. Надо понять, где находится этот чёртов Ковальски!

Не успел Фишер выполнить приказ, как дверь чёрного хода приоткрылась, и в проёме показались двое. Одной из них была светловолосая девушка, другим – директор киностудии. В левой руке Монтенегро сжимал небольших размеров кофр, похожий на медицинский, в правой – револьвер. И это оружие он прижимал стволом к голове девушки.

– Хосе Монтенегро! – проревел в мегафон Адамс. – Сдавайтесь! Отпустите девушку и бросьте оружие!

– Чёрта с два! – закричал Хосе. – Она пойдёт со мной. И если кто мне попытается помешать сейчас улететь – я продырявлю ей голову.

Девушка жалобно и громко вскрикивала.

Адамс опустил мегафон.

– Не стрелять, – неохотно распорядился он.

– Офицер, – обратился к нему Хэнк. – К нам сюда идёт сержант Ковальски... А с ним – русский каскадёр Морозов.

Адамс издал звук, похожий на тот, какой выдаёт матёрый кашалот, пытаясь переварить гигантского кальмара.

– Что здесь происходит? – спросил Стив.

– Я сам очень хочу это знать, сержант! – парировал Адамс.

– Дайва!!! – в изумлении воскликнул Морозов.

И верно: Хосе довольно быстро продвигался к вертолёту, прикрываясь девушкой, которую трюкач близко знал. У него больно сжало сердце при этом зрелище.

А та услышала своё имя и наверняка в тот же миг узнала каскадёра.

– Игорь!!! – истошно закричала Ульмане. – Спаси меня, пожалуйста!

– Что делать, офицер? – стиснув зубы, спросил Ковальски.

К сожалению, Адамс мог тоже лишь стискивать зубы. Притом молча.

Монтенегро и Дайва забрались внутрь вертолёта. Пилот тут же увеличил обороты винта. «Робинсон» дрогнул, собираясь отрываться от земли.

И тут в рокот турбины ворвался рёв другого мотора – то на высоких оборотах рычал двигатель большого мотоцикла, который стремительно приближался к вертолёту. А тот уже приподнялся над землей почти на метр. Ещё чуть выше... Возможно, ни Монтенегро, ни пилот «Робинсона» не заметили несущегося к ним мотоциклиста, но когда увидели, было уже поздно в него стрелять. Каскадёр отпустил руль, приподнялся на подножках и, когда «кавасаки» был в нескольких метрах от поднимающейся в воздух машины, вскочил обеими ногами на сиденье. Полицейские не успели даже ахнуть, как человек в чёрной куртке с жёлтыми полосками буквально влетел в салон вертолёта. Его мотоцикл с ходу зацепился рулём за левую балку полозьев, точно бешеный бык, попытавшийся устроить таран рогами. «Робинсон» опасно наклонился, чуть было не задел лопастями землю, но пилот сумел выровнять машину. Летательный аппарат, кренясь и раскачиваясь, начал быстро набирать высоту.

*  *  *

В помещениях старой клиники полицейские нашли помещение, в которой проводились страшные и странные «операции». Зайдя в соседнюю комнату, один из видавших виды копов не сдержался – выблевал на пол не только завтрак, но, судя по всему, и вчерашний ужин. И было из-за чего! Уж очень страшно и жалко выглядели трупы двух искромсанных девушек с вывернутыми наружу внутренностями.

– Чёрт возьми, для чего всё это было нужно? Не понимаю! – то и дело восклицал Адамс.

– Позвольте, мистер офицер, я немного объясню, – сказала девушка-каратистка.

– Да, кстати... А кто же вы?

– Меня зовут Наталья Морозова, – ответила она. – Я – чемпион Республики Беларусь по каратэ среди любителей.

– О! – произнёс Стив Ковальски, пожирая девушку глазами. – Вы какое-то отношение имеете к Игорю Морозову?

– Он – мой брат, – охотно объяснила Наталья. – Несколько дней тому назад я участвовала в соревнованиях по каратэ в городах Балтии. Игорь позвонил мне и рассказал совершенно невообразимую историю, в которую оказался случайно замешанным. Мы очень подробно её обсудили, и я предложила свою помощь.

– И в чём она заключалась?

– Игорь сказал, что в Европе, в частности, в Латвии, какая-то шайка проходимцев вербует девушек, якобы для киносъёмок в Штатах. Но, что интересно, исключительно с нулевой группой крови. Я обратилась по адресу в Риге, где расположен офис этих вербовщиков, и заявила, что мечтаю сниматься в Голливуде. Они страшно обрадовались, тут же отправили меня в частную клинику сдавать анализы и буквально на следующий день заявили, что я им подхожу. При этом от меня не потребовали ничего, что могло бы подтвердить мой опыт участия хотя бы в рекламных роликах. И всё – назавтра мне уже забронировали место на самолёте до Мексики. Вылетала я из Берлина с семью другими девушками. Нас должно было быть двенадцать, но четыре были задержаны полицией за грубое нарушение общественного порядка.

– До Мексики? А как оттуда вас доставили в Штаты?

– Нас посадили в большой грузовик, а на границе мы пересели в микроавтобус и приехали прямиком сюда.

– Но это всё могло быть очень опасным!

– Да, мне это было известно. Но я умею постоять за себя. У меня чёрный пояс, правда, пока только второй дан... Кроме того, я приобрела специальный маячок, чтобы меня по приезде смог обнаружить Игорь, который подружился с одним из ваших полицейских...

– Это я вас засёк, Наташа! – воскликнул Ковальски.

Адамс лишь коротко рявкнул.

– Нас поместили в разные комнаты. Видимо, прежде это были палаты для сумасшедших. Нам угрожали. Особенно вот эти двое, – девушка указала на Энджи и негра.

– А тот длинный чем занимался? – спросил лейтенант.

– Одна из девушек, Дайва, сказала нам, что он вместе с вон тем плешивым выкачивал из жертв кровь и вспарывал им животы. Её тоже хотели убить, но почему-то оставили в живых. Он был словно доктор Менгеле. Как врач из нацистского концлагеря. А плешивый – его садист-подручный.

– Но для чего они это делали?

– Я этого точно не знаю... Переливали кому-то кровь, забирая у девушек. Но мне известно, что у всех, кого привезли сюда вместе со мной, одинаковая группа – нулевая с положительным резусом.

– Чёрт! – сказал Хэнк. – Универсальная группа! Подходит для переливания всем остальным.

– Но это не отвечает на вопрос, какого именно дьявола ублюдки мучили девочек, – проворчал Адамс.

– Послушайте... Мистер офицер... – заговорила Наталья.

– Адамс, – сказал лейтенант.

– Мистер Адамс! Мой брат сейчас летит в вертолёте вместе с опасными преступниками. Сделайте что-нибудь!

– Мы предупредили администрацию округа. Возможно, к делу уже подключилось ФБР. Вашего брата обязательно спасут!

Но верил ли сам Адамс в то, что он говорил?

– Офицер, – произнёс сержант Фишер.

– Слушаю тебя.

– Вы будете чертовски сильно удивлены, но среди вертолётчиков, получивших разрешение на вылеты сегодня, числится некто Игорь Морозов!



ГЛАВА 9

Когда Игорь запрыгнул в салон вертолёта, револьвер «Смит энд Вессон» Монтенегро уже смотрел ему в лицо. Но Морозов был более скор и удачлив: сильным ударом он сразу же едва не размазал вдребезги нос своему шефу. Хосе подобрал сопли и увидел, что против его револьвера выставлена «беретта» 38-го калибра. Директор раскатисто и зло засмеялся:

– Эй ты! Sonovabitch, сукин сын! Кто же просил тебя, идиота, лезть не в свои дела? Тебя пригласили в Голливуд не для этого!

– Брось пушку, босс! – сказал Игорь.

– Брось! – пискнула Дайва.

Директор даже не взглянул на неё. Девушка была попросту придавлена к сиденью весом Монтенегро. Противостояние двух вооружённых людей достигло высшей точки напряжения. Каким-то чудом Игорь успел увидеть блеснувшее лезвие клинка – это отвлёкшийся от управления пилот взмахнул длинным ножом, намереваясь рассечь каскадёру глотку. Морозов сумел увернуться, но ствол его пистолета ушёл вверх. А бросить штурвал пилот не мог надолго – перегруженный на левый борт «Робинсон» сразу же начинал терять высоту и валиться боком. Лётчик яростно заревел и вцепился в штурвал. Хосе выстрелил. Промах! Снова клинок мелькнул в опасной близости от лица Игоря. Вертолёт тошнотворно раскачивался из стороны в сторону, когда раздался очередной выстрел. Пуля пропела рядом с глазом Морозова и оставила горячую ссадину на его виске. Бороться было сложно – кевларовый жилет, конечно, мог спасти от пули в торс, но делал его обладателя неповоротливым и неуклюжим.

– Прекрати стрелять, босс! – крикнул трюкач.

Пилот в третий раз попытался достать каскадёра ножом. Конечно, из такой позиции ему трудно было причинить Морозову вред, но так он хоть немного, а всё же помогал своему сообщнику. Игорь не стал дожидаться пули, которая теперь могла достичь цели. Он произвёл выстрел первым, надеясь попасть в руку своему шефу. И пусть сегодня каскадёр уже подстрелил одного врага, но направлять оружие в упор, чтобы убить человека, было выше его сил. Монтенегро, кажется, понял это, громко заржал и...

В этот момент вывернувшаяся из-под увесистого директора Дайва изо всех сил сомкнула челюсти на правой руке Хосе. Тот от неожиданности взревел, непроизвольно вскинул револьвер и нажал спуск. Отдача выбила «Смит энд Вессон» из вмиг ослабевшей, прокушенной чуть не до кости руке. Пуля ушла в потолок, и в ту же секунду ровный, уверенный звук турбины изменился, став нервным, прерывистым и немного хлюпающим. Сверху в салон брызнул ручей раскалённого моторного масла, угодив Игорю за шиворот. Тот дёрнулся от жгучей боли, стараясь увернуться от очередного выпада со стороны пилота. Этот человек что-то вопил на неизвестном Игорю языке, пытаясь одновременно править машиной и помочь Хосе справиться с каскадёром.

А директор кинулся Игорю навстречу, схватил его руку с оружием. Поняв, что трюкач не в состоянии стрелять наверняка, он почти перестал его бояться. Деваться было некуда, и Морозов прицелился боссу ниже головы и нажал спуск. Но в «Беретте» неожиданно кончились патроны. Игорь перехватил пистолет за ствол и принялся отчаянно отбиваться от Монтенегро, который, рыча, начал наносить каскадёру в лицо удар за ударом. На слабые тычки Дайвы он и внимания не обращал. Вертолёт адски раскачивало, трясло и крутило, но вряд ли это кто-то замечал, кроме пилота, изо всех сил пытающегося хоть немного упорядочить хаотический танец, в который пустилась машина.

*  *  *

Съёмочная группа в небольшой живописной долине Санта-Моники изнывала от безделья и неопределённости. Расположившиеся лагерем у подножия ровного, довольно пологого холма киношники во главе с мистером Корриганом и ассистентом режиссёра покуривали и вяло обменивались репликами. Техники и осветители лениво перекидывались в покер по двадцать пять центов. Только оператор и его помощники были заняты видимостью дела: время от времени передвигали камеры, отражатели и рассеиватели в соответствии с перемещением солнца по небосклону. Чуть в стороне стоял автобус, доставивший группу на съёмки. Водитель сладко спал в кабине.

Внезапно послышался приближающийся гул вертолёта.

– Летят! Наконец-то! – воскликнул исполнительный продюсер. Помощник режиссёра вскочил и начал всматриваться в небо. Вертолёт должен был появиться немного с другой стороны, но сейчас звук мотора доносился прямо из-за холма. Минута – и над его вершиной, буквально в считаных метрах, завис чёрный «Робинсон», взятый компанией «Реклесс» в долгосрочную аренду. Но при этом он не просто завис – машина раскачивалась и вальсировала, а из выхлопных труб валили клубы густого чёрного дыма. Под днищем вертолёта болтался большой мотоцикл, зацепившийся рулём за полозья.

– Что происходит? – спросил помощник режиссёра у Корригана.

– Я не знаю, – честно ответил исполнительный продюсер. – И мне это очень не нравится. Но ты давай, приступай к съёмке немедленно, потом разберёмся, что к чему. Может быть, сценарист с режиссёром опять что-то переиграли за нашими спинами.

Вертолёт начал судорожно ползти вперёд и приподниматься над холмом. Его вращение замедлилось. Но в этот момент под винтом коротко громыхнуло, и из турбинных дюз показался не только дым, а языки пламени.

– Какая фактура! – восхищённо воскликнул помощник режиссёра.

– «Натура», – огрызнулся Корриган. Ему вдруг пришло в голову, что происходит нечто, вообще не предусмотренное сценарием.

У вертолёта внезапно поднялся хвост, и машина начала постепенно соскальзывать над склоном холма, прямо на киношников. Корриган хотел заорать «скорее уносите задницы!», но в этот момент из салона быстро выбрались две человеческие фигуры.

«Если они выпрыгнут прямо так, то покатятся по склону и переломают себе все кости!» – подумал ассистент режиссёра.

Но двое вовсе не думали спрыгивать «просто так». Они ловко оседлали мотоцикл, дружно оттолкнулись правыми ногами от продольной балки, и байк полетел полого вниз почти с десятиметровой высоты. Ударившись колёсами о склон оврага, он резко подпрыгнул, но потом вновь соприкоснулся с поверхностью холма и на бешеной скорости, скачками, понёсся вниз, прямо к толпе людей. Вертолёт, вмиг став намного легче, резко взмыл вверх, устремился вперёд, но вдруг его несущий винт намертво заклинило, и воздушное судно начало бешено вращаться вокруг своей оси.

– Снимайте всё! – орал ассистент режиссёра, подпрыгивая в восторге.

Часть камер повернулась в сторону падающего «Робинсона». Через несколько секунд вертолёт с грохотом рухнул на землю, теряя лопасти. Мгновение – и летательный аппарат охватил огонь. Почти в этот же момент с холма скатился чёрно-жёлтый «кавасаки». Руль байка держал дублёр из России, а мотоциклиста изо всех сил обхватывала сидевшая позади красивая белокурая девушка.

– Камера, стоп! – провозгласил помощник режиссёра. Затем подбежал к мотоциклу и обратился к Морозову в искреннем восхищении: – Это было невероятно!

– Для меня это тоже сюрприз, – сказал исполнительный продюсер. – Игорь, может быть, вы подскажете, почему я не был поставлен в известность? Вертолёт не должен был пострадать во время съёмок!

– Спросите что-нибудь попроще, мистер Корриган, – ответил трюкач. – Наш бывший директор, очевидно, сошёл с ума. Это самое простое объяснение. Более предметное, наверное, мы получим скоро в полиции.

– Бывший? – переспросил Корриган. – Почему вы так сказали?

– Потому что он там, – Морозов показал на догорающий поодаль «Робинсон».

Киношники в недоумении уставились на обломки вертолёта. Помощник режиссёра повернулся к каскадёру и открыл рот, чтобы задать какой-то вопрос, но задумался. Игорь между тем обратился к сидящей позади него девушке:

– Дайва, солнышко, можешь отпустить меня. Как видишь, я сдержал своё слово.

– Это какое? – только и смогла спросить Ульмане.

– Я же обещал покатать тебя на мотоцикле, – улыбнулся Игорь.

*  *  *

Из протокола допроса Карла Р. Хофмана, 42 лет, без определённых занятий, жителя города Лос-Анджелеса.

«Дознаватель. Таким образом, вы утверждаете, что к нелегальному ввозу девушек из Восточной Европы вы не имеете никакого отношения?

Хофман. Утверждаю и подтверждаю. Поиск девушек изначально организовал Фатмир Шеху, а затем он перебрался в Соединённые Штаты. Кто и как потом занимался подбором девушек в Европе, мне неизвестно.

Д. А вам известно, что Фатмир Шеху признан военным преступником и объявлен в розыск в нескольких странах Европы?

Х. Нет, мне это неизвестно.

Д. Каким образом девушки попадали на территорию штата Калифорния?

Х. Тоже не имею полного представления. Их переправляли на грузовиках через мексиканскую границу.

Д. Кто именно?

Х. Имена мне также неизвестны.

Д. Хорошо. Давайте поговорим о так называемой «технической» стороне вопроса. Хотя бы в общих чертах.

Х. Фатмир Шеху, будучи специалистом в области медицины и биохимии, сумел выяснить следующее. Как известно, человеческий организм при определённых воздействиях выбрасывает в кровь эндорфины... Я должен предупредить, что сам я не врач, а всего лишь бывший парамедик, поэтому могу ошибиться в терминах... Шеху ставил какие-то опыты на пленных и раненых в военных госпиталях во время заварушки на Балканах, причём умудрялся делать это на всех воюющих там сторонах. Он выделил наркотик нового поколения – биологический. Если в кровь донору впрыснуть некое вещество, то она становится невероятным по своему воздействию эйфориком, действие которого несравнимо ни с опиатами, ни с синтетическими аналогами. Впрыскиваемое вещество меняет химическую структуру эндорфинов. И в случае, когда донор должен испытывать сильное страдание от боли, их поток преобразовывает его ощущения в столь же острое удовольствие. Шеху подумал, что если в этот момент переливать кровь реципиентам, те тоже будут испытывать наслаждение – так оно и получилось. Лучше всего, как выяснилось, терзать женщинам область живота – таким образом эндорфины вызывают у донора и реципиента эйфорию, наиболее близкую к сексуальному наслаждению, только в сотни раз усиленную. В качестве доноров лучше всего подходили молодые женщины фертильного возраста – Шеху это вывел опытным путём. Они после вспарываний, конечно, погибали, а реципиенты требовали повтора ощущений за любые деньги. Потому что подсаживались с первого же раза на эту процедуру, и её отсутствие вызывало у них настоящую ломку. Впрочем, Шеху умел её купировать, если вдруг появлялась такая необходимость.

Д. О каком веществе вы говорите? Вам известно, где оно находится?

Х. Вещество, меняющее структуру эндорфинов, бинарное. То есть состоит из двух компонентов, каждый из которых сам по себе ничего интересного не представляет. Первый находится у приятелей Шеху в Европе, которые подбирали девушек. Эти люди получили инструкцию по синтезированию. Там препарат вводили девушкам в процессе медицинского осмотра сразу после получения результата анализа крови. Нас интересовала исключительно нулевая группа крови с положительным резусом, так как она подходит всем остальным. Девушек с другими группами сразу отбраковывали. Тех, кому впрыскивали первый компонент, Шеху называл «заряженными». А чтобы окончательно преобразовать эндорфиновую реакцию, донору нужно добавить в кровь второй компонент сразу перед переливанием. Это вещество находится в здании старой больницы.

Д. Мы его там не нашли.

Х. Я предполагаю, что его забрал Монтенегро с ведома Шеху. Он же успел прилететь туда раньше вас, верно?.. Формулу этого вещества они держали в секрете и следили, чтобы я не оставил себе даже миллиграмма...

Д. Но вы, наверное, всё же где-то припрятали образец?

Х. Я очень плохо себя чувствую... Я болен, и вряд ли могу вспомнить... Разве что...

Д. Вы намекаете на то, что мы должны вам предложить сотрудничество со следствием?

Х. Я был бы рад выслушать такое предложение. Мне совсем не хочется получить смертельную инъекцию от имени штата Калифорния.

Д. Мы посовещаемся насчёт этого. Хотя лично я ни в чём не уверен. Если бы от вашей деятельности пострадали только девушки из второстепенных стран Европы, было бы проще. Но погибло несколько американских граждан!

Х. Я понимаю. Но буду ждать вашего решения.

Д. Ещё такой вопрос. Хотелось бы чуть подробнее знать о роли Монтенегро в вашей преступной организации.

Х. Он – глава и организатор. Конечно, без Шеху у него бы ничего не вышло. Так что они оба руководили всей деятельностью, но каждый выполнял свою роль. Монтенегро обеспечивал общее руководство, следил за финансами, отмывал доходы, разруливал проблемы. Шеху занимался «техническими», если так можно сказать, вопросами.

Д. А какое отношение к этой деятельности имеет подпольная студия продукции «снафф»?

Х. Монтенегро руководил и ею тоже. Своего рода диверсификация бизнеса. Но ни Шеху, ни я не участвовали в этом.

Д. А кто-то с той студии принимал участие в ваших так называемых «операциях»?

Х. Да, конечно. Тадеуш по прозвищу «Стилетто» и Чарли «Душитель». Фамилий я не знаю. Мой дом наняли охранять Майкла Мориарти, который также занимался безопасностью студии, но его потом застрелили ваши люди во время погони.

Д. Мне нужен список ваших клиентов. Полный перечень. Я полагаю, это должны быть очень богатые люди?

Х. О да! Это владельцы земельных участков в Беверли-Хиллз, Малибу и Брентвуде. Продюсеры и раскрученные актёры. Доктор философии из «Лиги Плюща». Пара известных политиков...

Д. Пофамильно, пожалуйста... Хофман! Эй! Что с вами?

Примечание. В связи с плохим состоянием здоровья у арестованного допрос пришлось перенести. Карл Р. Хофман накануне перенёс хирургическую операцию по удалению мошонки из-за развившегося некроза яичек вследствие травмы, вызванной многократным механическим воздействием».

*  *  *

Официантка пыталась угадать, что за люди эти четыре посетителя, которые то и дело разражаются громким смехом, а порой вдруг мрачно замолкают. Из двух парней один точно из Калифорнии, стопроцентный американец... Но при этом весьма смахивает на копа – все полицейские чем-то неуловимо отличаются от прочих людей. Второй же парень и две девушки явно иностранцы. Интересно, что у них может быть общего?

Всплеск весёлого смеха стих. Продолжая улыбаться, Стив Ковальски поинтересовался у Наташи:

– Но как всё-таки тебе удалось пронести маячок через несколько таможен? И почему его не нашли бандиты? Они же отобрали у вас все вещи?

Наташа нарочито скромно улыбнулась, потупила взгляд, покрутила в пальцах вилку.

– Это секрет, мальчики.

– Даже от меня? – насупился Игорь.

– От тебя – в особенности.

– Но мне-то можешь сказать? – спросила Дайва, едва не заикаясь от любопытства.

– Тебе я даже покажу, – хихикнула Наташа.

Она открыла сумочку, строго покосилась в сторону молодых людей и, вынув какой-то небольшой предмет, продемонстрировала Дайве, прикрыв его ладонью от взглядов брата и приятеля. Ульмане увидела два розовых шарика, соединённых между собой тонкой перемычкой, а на конце одного из них имелась длинная петля.

– Ой, у меня тоже есть такие волшебные шарики! – воскликнула Дайва, но сразу же прикрыла рот ладошкой и даже немного покраснела.

– Только, наверное, без маячка, – засмеялась Наташа и убрала шарики в сумочку.

– Так что же это такое? – заговорил Ковальски. – Умоляю, ответь! Я думал, после вчерашнего у нас уже не может быть друг от друга секретов.

– Это особый секрет! Он только для девочек! – заявила Дайва.

– А история о том, почему эти садисты оставили тебя в живых, тоже не для ушей мальчиков? – спросил Игорь.

– В общем, да. Но друзьям я могу намекнуть. Когда меня притащили в ту страшную комнату и собрались выкачивать кровь, длинный вампир пробормотал: «Что-то пошло не так». Он остановил процесс и велел своим шестёркам срочно доставить вместо меня другую девушку. Я оказалась запертой в комнате неподалёку от оборудованного кабинета. Вампир кому-то позвонил и сообщил, что я даю неправильную реакцию на второй компонент. Я не поняла смысл этой фразы. А потом он сказал, что такое произошло, по всей видимости, потому что я много времени провела близко с мужчиной. И моя «заряженность» по этой причине пропала. Он сказал, что со мной разберутся позднее. Но они не успели. Словом, Игорь спас меня как минимум три раза. А вовсе не два.

– Предлагаю тост, – произнёс Стив. – За дружбу, за такую, при которой не надо делать друг от друга тайн!

Позвенев стаканами и сделав несколько глотков, компания немного сменила тему беседы.

– Кстати, один секрет я открою, – сказал Ковальски. – Начальство проговорилось, что проблемы с вашими документами взяты под федеральный контроль. Но в этом нет ничего плохого. Наоборот, считайте, что консульский учёт у вас в кармане. Игорю всё восстановят, а вам, девушки, постфактум, так сказать, выдадут грин-карты.

– Так это же прекрасно! – ахнула Наташа и порывисто обняла Стива.

– Окружной прокурор направил личное ходатайство, как мне сказал капитан МакКей, – произнёс Ковальски. – Наташа, наверное, сможет устроить мастер-класс по каратэ моим коллегам. Ну а Дайва теперь знаменита, про неё пишут в газетах. Словом, у вас появился неплохой шанс надолго задержаться в Штатах.

– Может быть, тебе и вправду уготована карьера актрисы? – подмигнула блондинке Наташа.

– Только в одних проектах со мной, – сказал Игорь, обняв Дайву за талию.

– Не знаю, хватит ли у меня духу ещё хоть раз сесть с тобой на мотоцикл, – проговорила Ульмане. – Погоди, а что не так с твоими документами? Зачем их восстанавливать? А, Игорь? Ведь полицейские нашли их в кабинете у Монтенегро. Вместе с моей цепочкой...

– Забыл тебе сказать, не сердись. Документы действительно были мои. Только их искусно подделали, вклеив на место моего фото физиономию того типа, который управлял вертолётом.

– Я помню, как наш лейтенант чуть собственным языком не подавился, когда ему сказали, что ты получил разрешение на полёты в Лос-Анджелесе, – усмехнулся Стив.

– Наверное, права пилота они сфабриковали каким-то другим образом, – сказал Игорь. – Разумеется, с такой кирпичной рожей в моём паспорте лучше не соваться в приличные места. И уж очень сильно она от моей отличалась.

– А кто, кстати, был пилотом? – поинтересовалась Дайва.

– Один из той банды, – сказал Ковальски. – Некто Фатмир Шеху по кличке Док. Албанский террорист, торговец человеческими органами и вообще военный преступник. Во время этнических чисток истреблял мирных боснийцев. А потом переметнулся на другую сторону и принялся убивать сербов. Тот ещё гадёныш, в общем.

– Повезло ему, что он быстро отправился в ад, – сказала Наташа.

– Без пересадки. Вместе с Монтенегро, – заметил Игорь. – Я уверен, что хулиганы, ограбившие меня, были наняты именно моим бывшим шефом. Видимо, с целью «легализовать» Фатмира Шеху, дав ему моё имя.

– А что же с тобой тогда хотели сделать? – ужаснулась Дайва.

– Ребята, мы этого не знаем, и лучше об этом не думать, – сказала Наташа.

– А где ты сейчас? Чем будешь заниматься? – спросил Стив.

– Сегодня был на собеседовании в компании «Уорнер Бразерс». Меня берут на полную ставку.

– Врёшь! – сказала Наташа. – Уж я тебя знаю, братец!

– Ну да, это не совсем «Уорнер». Одно из их дочерних подразделений в Бёрбэнке, но всё равно неплохо.

– Кстати, можете и за меня порадоваться. За активное участие в ликвидации опасной преступной группировки я получил премию и вот эти часы, – Стив поднял руку и продемонстрировал. – Называются «Ю-Эс Сабмарин».

– А премия-то хоть стоящая? – спросила Наташа, прищурив один глаз.

– Приглашаю тебя съездить со мной в Сан-Франциско на недельку. На это нам точно хватит, – важно произнёс Ковальски, положив руку девушке на ладонь.

– Даже если мы будем хотя бы иногда выходить из отеля?

– Даже в этом случае, – заверил Наташу Стив. – Но мы ведь будем выходить не слишком часто, верно?

– Ну, а ты, Дайва? – спросил Игорь. – Может, нам тоже куда-нибудь съездить, отдохнуть после всего, что на тебя свалилось?

– Почему бы нет? Но лучше потом, – сказала блондинка. – Я сейчас нахожусь именно в том месте, о котором мечтала всю свою жизнь.

– В таком случае, новый тост! – объявил Стив. – Предлагаю выпить, как говорил мой дедушка, «за спелнение жичень»!

– Это значит «за исполнение»... – начал Игорь.

– Конечно, «желаний»! – закончила Наташа.



ЭПИЛОГ

– Поразительно, – произнёс посланец Дока – невысокий блондин с близко посаженными глазками на плоском лице. – Я никогда не мог представить себе, чтобы в одной банде оказались хорват, серб и босниец. Как так? Вас даже в отелях стараются на одних этажах не селить, чтобы вы резню не устроили по старой дружбе, чего доброго.

Тощий и пучеглазый Бранко Штуглац заржал. Лысый бородач Владо Мратич весело хохотнул. Чернявый с длинными усами Мустафа Зараф ответил серьёзно:

– Мы все очень хорошо ладим между собой. И если кого я и готов зарезать, так это тех, кто попытается сделать плохо кому-нибудь из моих друзей.

Он взял бутылку с ракией и разлил жидкость в четыре стоящих на столе стакана.

– А из-за розни в религиозных взглядах пусть дураки друг друга режут, – добавил Бранко. – Таким, как мы, это только на руку.

Владо согласно помотал головой. Гость с удивлением посмотрел на них.

– Вы прямо мечта маршала Тито. Братская Югославия, правда, не в полном составе.

– Ты много знаешь об этом, да? – спросил Владо.

– А как же, – усмехнулся приезжий. – Я словенец. Меня зовут Жига Крачнар.

– Тогда давайте выпьем, – предложил Штуглац. – За друзей.

– Давайте, – согласился гость.

Все четверо сдвинули стаканы и осушили свои порции. Закусили нехитрым салатом из крупно порезанных овощей.

– Вот теперь мы почти в полном составе, – сказал Мустафа.

– Но кого-то не хватает, – заметил приезжий.

– Конечно, не хватает, – мрачно произнёс хорват. – Их больше нет, обоих. А они тоже говорили на одном языке с нами.

– Чёрт возьми, – пробормотал Жига. – Монтенегро! Черногория... Я должен был догадаться, что он никакой не «мексиканец в Голливуде»... А Док несомненно...

– Косовский албанец, – закончил Владо. – Хотя на самом деле он родом из Македонии.

– Ну так что, земляк? – спросил босниец. – Если я правильно понял, у нас нет причин тебя опасаться?

– Конечно, нет, – произнес словенец. – Более того, мы даже можем кое-что обсудить.

– Например? – тут же спросил серб.

Гость взглянул на часы.

– Жду нашего человека с минуты на минуту...

– И кого же? – поинтересовался хорват.

– Того, кто даст нам возможность продолжать то, что однажды затеял Док.

– Это интересно... – начал Зараф.

В дверь дома постучали условным стуком: два частых, пауза, один долгий, снова два частых.

– Ну вот, – произнёс Крачнар. – Сейчас мы разберёмся.

– Спокойно, – сказал Штуглац.

Он вынул из-под столешницы «Люгер», внимательно оглядел собеседников и подошёл к входной двери.

– Кто там? – спросил он почти риторически.

– Свои, – ответили так же.

– От кого?

– От Дока из Голливуда, – раздалось из-за двери.

Хорват удовлетворённо кивнул головой и, сдвинув щеколду, открыл дверь.

Однако снаружи не было никого. Бранко не успел даже удивиться.

В ту же секунду послышался звон разбитых стёкол, и через два окна в комнату влетели двое, вооружённых автоматами Калашникова. Один из нападавших дал короткую очередь в потолок.

– На пол, ублюдки! – заорал третий, вошедший через открытую дверь. – Мордой вниз! Кто дёрнется, получит пять пуль в задницу!

Деморализованные такой наглостью и внезапностью бандиты повиновались. Крачнар, вероятно, тоже ожидал чего-то другого. А может, и нет... Мустафа прошипел:

– Ты навёл? Голову отпилю!

– Тихо! – потребовал главарь налётчиков. – Значит, так. Мне от вас нужно только одно. Некое химическое вещество. И инструкция по его приготовлению. Всё это есть у вас и находится здесь.

– Поганые янки, – пробормотал серб, безошибочно распознав акцент говорившего.

– Придержи язык, – усмехнулся человек с автоматом. – Не ты ли к нам в Штаты девок со своих гор отправлял пачками? Деньги же не пахнут, верно?

– Ничего здесь нет, – сказал хорват и тотчас получил ботинком по рёбрам.

– Кто следующий скажет «нет» или «не знаю», словит пулю в колено, – зловеще пообещал главарь. – С кого начнём? С тебя, усатый?

Босниец лишь изрыгнул проклятие.

– Не понял тебя, усатый. Тащи то, что нам надо, и тогда сохранишь свою задницу.

– Пошёл ты! – сказал Зараф.

– Ладно.

Главарь выстрелил Мустафе в колено. Послушав с полминуты жуткий вой раненого, он сказал, обращаясь к сербу:

– Теперь ты, борода.

– У нас ничего нет! – гаркнул Владо и получил пулю в такое же место с тем же результатом.

Главарь посмотрел на Штуглаца.

– Ну что, головастик?

– Чёрт с вами, – прорычал Бранко. – Вот здесь люк в подпол. Там слева полка, а на ней два медицинских кофра. В одном готовые препараты, в другом документация.

– Отлично. Умничка, головастик!.. Ребята, – обратился главарь к своим приятелям. – Один из вас открывает люк, второй спускается вниз и берёт то, о чём только что сказал головастик.

Налётчики выполнили распоряжение. Главарь между тем внимательно поглядывал на хорвата и словенца, но те лежали смирно. Серб и босниец корчились и вопили от адской боли – судя по всему, опасности оба не представляли. Люк был откинут, один из нападавших спустился по лестнице вниз и доложил:

– Всё верно. Два кофра. Один побольше, другой поменьше.

– Забирай, – сказал главарь.

Он не видел, какая злая ухмылка появилась на лице Штуглаца. Бранко отлично знал, что болван внизу ещё мог успеть заметить тонкий провод, который тянулся от большого кофра в недра подполья. И это будет последнее, что тот тип вообще сможет увидеть.

*  *  *

– ...Что там такое, чёрт возьми? – спросил пассажир у водителя.

– По-моему, что-то горит, шеф, – ответил мужчина, сидевший за рулём фургона.

– Быстрее туда, – распорядился тот, кого назвали «шефом». В принципе это было верно – он действительно являлся региональным начальником отдела Интерпола по странам бывшей Югославии. А в кузове без окон ехали пятеро вооружённых до зубов спецназовцев, ибо международная банда головорезов считалась весьма опасной. Эту банду искали долго, но вот теперь Интерпол готовился поставить точку в её деятельности. Разумеется, прихватив некоторые нужные препараты для исследований – это было едва ли не первоочередным заданием, спущенным начальнику отдела из штаб-квартиры.

Машина остановилась возле догоравшего дома, стоявшего на отшибе от погружённого в ночную темноту посёлка. Рядом переминалась с ноги на ногу группа здешних зевак, решивших полюбопытствовать, что тут случилось. Интерполовец подошел к местным и спросил на хорошем сербском:

– Что здесь произошло?

– Полчаса тому назад раздался ужасный взрыв, – ответил седой старик с пышными усами, одетый в жилет из овчины. Подумав, добавил: – Наверное, это схрон бандитов рванул.

– А кто жил в этом доме, знаете?

– Да кто знает?.. – пробормотал дед, затянувшись сигаретой и выпустив клуб дыма. – Постоянно никто. Приезжали сюда на машинах из разных городов. Но мы не спрашивали, кто это такие. Никому же не нравится праздное любопытство, верно?

Жители посёлка согласно забормотали. Кто-то тихо сказал: «Поделом собакам». Интерполовец сплюнул и полез обратно в кабину.

– Что там? – спросил водитель.

– Ничего. Мы опоздали, – неохотно ответил шеф.

____________________________________________

* «Лос-Анджелес Рэмс» – основная команда по американскому футболу в Лос-Анджелесе.

** Грубое американское ругательство.

*** «Джейн Доу» – так в США в полицейской и судебной практике называют неопознанный труп человека женского пола.

**** Примерно 154 сантиметра.

***** Примерно 50 килограммов.

****** «Полицейское ограждение – не пересекать» (англ.)

******* «У врат ада, между смертью и жизнью» (англ.)

******** «Помогите мне! Я – жертва насилия!» – «Что случилось?» – «Мне нужна полиция!» (англ.)

********* «Я в порядке!» (англ.)

********** Грубое американское ругательство.