Доигрались

      — Всё! Улетаю! – радостно сообщал он каждому встречному.
      Набирая телефонные номера испачканными в чернилах пальцами, кричал в трубку:
      — Улетаю! Слышишь?
      В радостном предвкушении то хватался собирать потёртый чемодан, то порывистым движением вытаскивал из пачки новый лист, азартно выводя на нём зарифмованные глупости.
      Всем, кто ещё желал слушать, доверительно понизив голос, рассказывал:
      — А ведь как долго собирался! Вон-таки, видишь… Улетаю!
      Его слушали, кивая головами, но недолго – в конце концов, летит-то он, ему можно теперь болтать и тратить время – а дела есть дела, у каждого свои.
      А он сбивался, теряя мысль, сбивчиво перескакивал с одного на другое, потом, вспомнив что-то, подхватывался, начинал то шлёпать себя по карманам, ища блокнот, то, вдруг, замолкал, уставившись куда-то вверх, в окно.
      Дошло до того, что и слушать стало больше некому. Известно, что новость, не раз повторённая, становится сплетней. А сплетни – они как вчерашняя каша, забытая на столе: заветривают, покрываются корочкой, под которой никто и знать не желает, что находится.
      Он твердил в пустоту:
      — Улетаю… Да… Всё…
      Пустота не отвечала, но этого, кажется, от неё и не требовалось. В углу комнаты стоял давно собранный чемоданчик, исписанные листы, самолётиками, вылетая из окна, приземлялись, подхваченные резкими порывами мартовских ветров, прямо в песосоляную дорожную жижу.
      — Улетаю. Слышите? Доигрались – улетаю! – упорно твердил он, глядя в белый потолок.
      В конце концов, если всех нас на этой планете держит лишь сила тяжести, как быть человеку, в душе которого живёт восточный ветер?

03.2013