Неучтенные

        Степанида слыла женщиной бережливой и аккуратной. Все вещи она содержала в идеальном состоянии. Никогда не нарушала режима стирки, а то, что нуждалось в химчистке, всегда ей и подвергалось. Обувь тоже была тщательно вычищена и подбита. Одежду в ее семье можно было носить годами. Но конечно же частенько хотелось чего-то новенького и модного. Вещи, которые были в прекрасном состоянии, но уже не носились, складывались в зип-пакеты и убирались на антресоль ожидать своего часа. Выбросить на помойку рука не поднималась.
        Час этих вещей всегда наступал. В позапрошлом году у сватьи на работе были погорельцы. Все им отвезли. А в этом году знакомая сообщила Стеше, что по такому-то адресу открылся социальный магазин. Принимают вещи у населения и отдают нуждающимся.
        Степанида очень обрадовалась. Нагрузила две огромных клетчатых китайских сумки и рюкзак. Но сдвинуть с места не смогла. Не желая беспокоить мужа и сыновей, вызвала такси.
        Здание, в котором располагался магазин, было очень презентабельное. И аренда в нем недешевая, отметила про себя Степанида. У входа стояла бабулька и рассматривала подслеповатыми глазами какие-то бумаги.
        Стеша вошла. Встретила ее грозная дама в очках. Приказала раскрыть сумку и вытаскивать все вещи по одной, выворачивать наизнанку. Она будет делать опись.
        - Не надо опись, - весело сказала Степанида. -Мне ничего не нужно!
        - Дама, - гаркнула приемщица. -Кого интересует здесь, что нужно вам? Делайте, как вам говорят, или покиньте помещение.
        Тон ревизорши совсем не понравился Стеше, но она решила довести дело до конца, раз уж приехала в такую даль, да ещё и по пробкам.
Первым Степанида вытащила мужнин пиджак. Вельветовый, песочного цвета.
«Даже не залоснился нигде», - подумала она. В этом году муж забраковал пиджак окончательно, сказавши, что он слишком светлый. И Степанида без конца носила его в чистку.
        Тем временем приёмщица пристально, чуть ли не с лупой в руках, разглядывала пиджак. Не найдя никакого изъяна на лицевой стороне, приказала:
        - Выворачивайте!
Стеша исполнила приказание.
И тут приёмщица метнула в Степаниду победный взгляд:
        - Смотрите, - указала она на двухсантиметровую прореху в шве подклада. - Дырка! - констатировала она. -Рваные вещи мы не принимаем.
        - Но как же так? - удивилась Стеша. - Вещь же почти новая. И это не дырка. Шов распоролся.
        - Пиджак не приму, - ответ был короток, и спорить бесполезно.
Степанида достала свою блузку. Та же история. Прекрасная хлопковая блузка была тут же отвергнута хабалкой. Причина - отсутствие одной пуговицы.
        - Но позвольте! Люди, нуждающиеся в этой вещи, без труда пришьют недостающую пуговицу.
Приемщица не обратила на слова Стеши никакого внимания.
Она коротко бросила:
        - Следующая вещь. У меня очень мало времени.
Стеша достала дамскую сумочку. В ней она была на сто процентов уверена. Но сыщица нашла недочёт. Собачка у замка была сломана. И уголки радикюля были слегка потёрты.
        - Женщина, вы издеваетесь? - каркнула социальная работница, - а вы правила приёма вещей читали вообще?
        - Нет, - ответила потрясённая Стеша, услышав про правила.
        - Я так и знала. Вернитесь и почитайте. На входе специально разместили.
        Степанида подхватилась идти.
        - Эй, - окликнула ее приёмщица. - Баулы свои заберите.
        - Так пусть постоят. Я прочитаю и вернусь,- наивно ответила Степанида.
        - Ещё чего, я не обязана охранять ваши шмотки.
        - Да кто их возьмёт! - хотела сказать Степанида.
 Но не успела. Ибо вредная дама за конторкой предварила ее возражение.
        - Делайте, как вам говорят, - и скрылась за дверью.
        Степанида оттащила огромные сумки ко входу. На стеклянной двери действительно красовались два листа с бисером мелких букв на них. Правила гласили, что вещи принимаются без единой дырочки, без пятен, хорошо вычищенные, выглаженные, не потрепанные, в хорошем состоянии, со всеми пуговицами, молниями и кнопками. «Написали бы ещё, со всеми бирками», - подумала Стеша. Да кто ж новые вещи то принесёт сюда?
        - Что, милая, не приняли?- обратилась к Стеше опрятно одетая старушка, которая читала бумаги, когда Стеша входила в социальный магазин.
        - Нет, - ответила Стеша, - шибко правил у них много для социальной организации.
        - У тебя не принимают, а мне не дают. Вон целый список документов принести надо, чтобы выдали три единицы вещей в месяц, - улыбнулась бабушка, - прознала я про этот магазин, ох как обрадовалась, да не тут то было.
        Стеша более внимательно посмотрела на благообразную старушку.
        - Я хочу вещи отдать, а вы хотите их взять. Так зачем нам эти? - Степанида кивнула в сторону социального учреждения. - Только вот сомневаюсь я насчёт одежды, -Степанида вопросительно взглянула на старушку, - Вы же для себя берёте?
        - Ну как тебе сказать, милая. У меня есть брат, на заводе он трудится. Половина от машиностроительного то осталась. И та с собаками в одну дыру работает. Не каждый день на завод Николай ходит. Нет столько работы как раньше то. Зарплата маленькая очень. На коммуналку и на продукты еле-еле хватает. Ещё есть сноха, - бабулька посмотрела на Стешу. -Если есть там твои вещи, то подойдут ей.
        - А брат ваш какого размера? Мужского много у меня. Мужа и двух сыновей вещи.
        - Да ты не переживай, милая. Много на заводе в нашем цеху нуждающихся то. Им отдадим, если Колюне не подойдёт. Ты только решись! Отдашь вещи то мне или нет?
        - Конечно отдам. Только как вы их понесёте?
        - Было бы что нести, милая! - обрадовалась старушка.
        - А далеко ли ехать? - спросила Стеша.
        - Так при заводе барак то наш.
        - Поехали, - решила Степанида, - не позволю вам тяжесть такую тягать.
        Таксист помог погрузить в багажник тяжеленые сумки.
Подъехали к бараку. Встречать их вышла женщина чуть помладше Стеши, приветливо улыбнулась Степаниде, и стала жестами разговаривать с бабулькой.
«Глухая», - опешила Стеша.
        - Брат мой и жена его глухие от рождения, - пояснила тем временем старушка. - Работают в цеху, где слышащие в принципе работать не могут. Шумно там очень. Да здесь почти все из этого цеха. Да завод то стоит уж лет десять как. Только наш цех, да ещё пара-тройка и работают. Вот молимся, чтоб и дальше работали. А то нам совсем тогда крышка. Да ты проходи, не стесняйся.
        Стеша видела, что глухой женщине не терпится посмотреть, что же они принесли в сумках. Она очень темпераментно жестикулировала. Бабулька отвечала ей, но более сдержанно. Занесли сумки в квартиру. И Степанида как будто переместилась во времени. Ковёр на стене. Немецкий гарнитур, телевизор, даже не жопастенький, нет, а Рубин стародревний. Стеша и не думала, что они у кого-то сохранились. Несмотря на крайнюю бедность, в квартире было  чисто и уютно.
       Женщина открыла первую сумку и издала победный клич. Ей тут же попалась Стешина сумка. Она стала так неистово махать руками, смеяться и обнимать Стешу.
        - Говорит, что давно такую хотела. Да дорого нам очень, - пояснила старушка.
Следующая была юбка, Степанида давно отказалась от юбок и платьев. Ей было удобнее в брюках и джинсах.
Женщина что-то знаком спросила у бабульки. Бабулька спросила у Стеши:
        - Спрашивает, можно ли показать юбку подруге?
        - Конечно, - ответила Стеша. -Делайте с этими вещами, что хотите.
        - Ты не думай, милая, не пьём мы.
        - Да я вижу, - ответила Стеша.
        - Зарплату брата всю тратим на продукты, - продолжила старушка. - Едим неплохо. Мясо раз в неделю обязательно. У других вон только пару раз в месяц выходит. Надюшкино жалованье на моющие идёт и на всякие нужды хозяйственные и лекарственные.  Немолодые мы уже все. Мне семьдесят, а Наденьке и Коле по пятьдесят два исполнилось. Одноклассники они. С первого класса любят друг друга. Да Бог им деток не дал. А я и вовсе дева старая, - хохотнула бабуля. - Надя уборщицей работает. Через день. Не берут больше никуда. Инвалиды никому не нужны. Да и возраст у неё уже. А я свою пенсию на ребят трачу. Детишки тут у нас есть. Вот ее подруги дети. Поздно она их родила то. Под пятьдесят лет ей уже сейчас. А детям, Ванюшке и Петеньке, восемь и девять. Подряд родила она их. Я надоумила, - и бабулька счастливо засмеялась, - родители их оба глухонемые. А ребяты с хорошим слухом родились. Так они ко мне бегают. Я им книжки читаю. Телевизор то у нас для красоты. Не показывает он давно. А у них и такого нет. Вот и развлекаю как могу. Я ж среди взрослых тут одна слышащая. В школе то не очень с ними дружить хотят. Нижний этаж общества мы. Так что после уроков бегом домой. Между собой дружат. Тырнет только в школе иногда видят. И вот я ещё!  А как же детей без угощения отпустишь? То мандаринку, то печеньку, то конфетку. А то и ужинают с нами.  А иногда и носки с колготками куплю. Вот и вся пенсия. Да что там деньги что ли? Та слёзы одни.
        Тут прибежала Надина подруга. Смутилась, увидев Стешу. Бабушка что-то ей сказала. Она оживилась и стала кланяться, показывая свою благодарность. Стешу душили слёзы.
Подруги стали доставать вещь за вещью, что-то бурно обсуждать.
        - Ой, да что это я сижу разговоры разговариваю. Чай надо ставить.
        На столе вмиг появились баранки, карамельки, варенье.
Прибежали ребятишки Ванька и Петька. Весёлые хорошие мальчишки.
        -Ой, как же так, а ребятам я ничего не принесла, - удручённо сказала Стеша.
        -Не печалься, родимая, - успокоила бабуля. - У них все есть. В бараке кроме них детей нет. Все им что-то покупают. Все их любят. Дружно живем. Ты не думай. Мы не попрошайки. У нас все есть. Вот немного только на одежду не хватает. А пофорсить девкам то ещё охота. Да хоть иногда в парикмахерскую сходить. Давно уж никто из нас там не был. В воскресенье всегда плов я варю. На всех. Все вместе за стол садимся. Помнишь говорила тебе, что мясо обязательно. Ну так вот. Не мясо правда, - подмигнула старушка, - с курицей плов то. С шейками. Зато всем хватает. Я место нашла. Дёшево беру их.
        Стеша оглядела помещение. Одна комната квадратов десять, не больше. И кухонька, наверное четыре квадратных метра.
        - А где же туалет у вас? Где моетесь?
        - Ой, как неудобно то! В туалет хочешь? Ой, как же так-то. Что ж делать?
И она стала знаками что-то показывать Наде.
Надя тоже смутилась.
        - Да в чем дело то? - спросила Стеша.
        - Ой, милая, да на улице у нас туалет то! Убираем, чистим, но сама понимаешь сколько не чисти отхожее место для пятнадцати человек, а все-равно не ромашками оно пахнет. Как же ты а?
        Стеша сказала, что не хочет в туалет, она просто спросила.
        - А моетесь то где?
        - В баню ходим! Слава Богу есть ещё одна тут у нас. Нынче то как - все сауны. И дорого. Вот куда ещё деньги то уходят, милая.
        - Бабуль, да что говорят то? Будут вас ломать то? Дадут вам жилье  нормальное?
        - Да что ты, милая! Нет нас нигде. Неучтенные мы.
        - Как так? - не поняла Стеша.
        - А так. Давняя это история. Да и зачем тебе знать то? Нет нас на карте, - рассмеялась бабушка.
        Домой Стеша приехала поздно. Засиделась у новых знакомых.
Рассказала мужу о неучтенных людях и о жизни их тяжёлой.
        - Аркаш, я вот что думаю, поехали к ним в субботу, а? Подстригу я их всех. Навык то поди остался. Хотя давно за креслом то не стояла.
Машу с Ксюшей уговорю маникюр женщинам сделать. Как радостно то им будет, как думаешь?
А то может ещё и Катю попрошу - пусть хоть кремиком личики им намажет.
Аркадий крепко обнял свою боевую подругу.
        - И через рынок, Стеш, продуктов давай купим им. Мяса! Побольше. И пусть бабулька плов сварит на всю махаллю ( в Узбекистане название района). Настоящий, Стеш, плов!
        В ближайшую субботу в бараке был праздник. Работал импровизированный салон красоты. Стеша подстригла всех женщин и мужчин, Ваньку и Петьку. Ксюша и Маша сделали всем дамам маникюр!
Катюша оформила всем бровки и сделала косметические маски. Это не заняло много времени и средств. Всего один день.
На улице в казане варился ароматный настоящий узбекский плов.