31 декабря

Пастухов Алексей Юрьевич


                «31 декабря»




* * *

                31 декабря – один из самых худших дней в году, особенно, когда справляешь Новый Год в первый раз со своей  девушкой и ее родителями. И самое главное, ты не успел купить подарки. В офисе все еще с утра начинают готовиться к  торжественным проводам Старого и не менее торжественной встрече Нового, так что к обеду ни одного нормально соображающего сотрудника уже не найти. А ты, как сумашедший, роешься в Интернете, не выпуская из рук мобильник, пытаясь успеть всё, что должен был сделать ещё неделю (минимум) назад.
- Ваш торт с надписью будет готов к 23 часам…..
- Вы что, с ума сошли? Это поздно…я так никуда не успею….
- Надо было заказывать раньше…..
Гудки. Надо было действительно заказывать раньше. Ну уж нет. Поеду туда прямо сейчас.
Денег дам – пусть хоть за два торта, но чтобы раньше. Мне ж ещё ехать из Перово до Медведково. Так и Новый Год в метро справить можно. Да и еще шампанское… «обязательно Абрау-Дюрсо, обязательно полусладкое и обязательно с золотой фольгой на горлышке…родители пьют только такое». Ну хоть с этим проще. Тут за углом дорогой супермаркет – там уж оно точно должно быть. Ага…
- Девушка, тут у вас Абрау-Дюрсо стояло…
- Если нет, то значит всё разобрали… к празднику всё скупают… возьмите другое.
- Мне не надо другое… мне нужно именно это…
- Если на стенде нет – ничем не могу помочь…
Всё пропало. Надо бежать куда-то ещё. Подхожу к кассе. Пожилой мужчина в добротном пальто с меховым воротником ставит на оплату бутылку шампанского… и именно того, которое мне нужно.
- Товарищ, господин… пожалуйста отдайте мне вашу бутылку…мне очень надо…я вам другое куплю… хотите две или три бутылки…хотите Цимлянское…хотите Асти-мартини…но мне очень нужно именно это… а у вас последняя…
Мужчина, поправив очки, внимательно изучает меня с ног до головы и, передвинув мне бутылку, отправляется в винный отдел.
-С наступающим! –кричу я ему вслед, но он молча окинув меня взглядом скрывается за торговой стойкой.
Ну вот…хоть что-то уже есть. Завернув бутылку в газету (на всякий случай), убираю ее в пакет. Теперь торт ! А время всё тикает и тикает.
Влетаю в кондитерский магазин. Очередь человек тридцать. Понятно, всем нужны сладости…Девушка-продавец, явно замученная сегодня за весь день, не спеша открывает коробки, демонстрирует покупателю торт и медленно двигается к соседнему прилавку за следующим. Нет. С такими темпами мне точно не успеть. И с такой очередью тоже. Подхожу к соседнему прилавку, когда она забирает очередную коробку. Кладу на стол тысячу.
- Девушка, с наступающим вас…
Не глянув на деньги, она поднимает холодный, как замороженный торт, взгляд.
- Вас так же…
- Меня невеста ждет…
- Здесь очередь.
- Мне еще до Медведково ехать…а время… там ее родители…знакомиться приехали…Вот у меня даже кольцо для нее есть…
Начинаю судорожно рыться по карманам. Оно лежит во внутреннем кармане пиджака, расстегиваю дубленку, лезу в карман. Взгляд меняется с холодного на сочувственный.
- Пожалуйста, заказ 386 … вот деньги…

Так и не взглянув на предложенную купюру она повернулась в сторону.
- Подойдите через полчаса к этому прилавку. 386 ?
Я молча кивнул, продолжая протягивать тысячу, но она уже ушла с новой коробкой. Ну полчаса – это нормально… успею…правда с натяжкой, но должен.
          Выхожу во двор магазина. Легкий снежок тихо подает с неба, придавая вечеру чисто праздничное настроение. В двух шагах от меня стоит снеговик. Слеплен явно на совесть и с любовью. Крепкие руки – веточки, розовое детское ведерко на голове, глаза пуговки, улыбка во всё лицо и настоящая морковка вместо носа.
- Стоишь ? Вот и я стою… а надо бы уже ехать… ждут меня очень. Ну что ж , друг, с наступающим тебя.
Пробегающая мимо дворняга, дерзко глянув на снеговика, решила поднять на него ногу.
- А ну кыш…брысь или фу, господи, пошла отсюда….
Пёс, окинув меня обиженным взглядом, посеменил прочь.
- Вот так стоишь-стоишь… а тут с тобой все что угодно могут сделать. Василий, мне почему-то кажется, что тебя зовут Вася. Вот у нас в жизни тоже самое…и остаётся надеяться только на себя, да и семью, и то, только на самых близких…
Я залепил ему щербинку на боку и подправил немного осыпавшиеся плечи. Снеговик молча смотрел на меня, но его улыбка казалось, стала еще шире. Минут двадцать уже прошло и  бросив сигарету в снег я направился к магазину.
-Живи спокойно, Вася. Никто не смеет оскорблять тебя своими низменными потребностями. Я с тобой !
Торт, как ни странно, был уже готов. Быстро расплатившись, я бросился к выходу из магазина. Тут перед моим взором предстала страшная картина. Ватага мальчишек закидывала бедного Василия снежками. Одна рука-веточка отвалилась, ведро слетело с головы, левый глаз был залеплен, и улыбка почти пропала с лица.
- А ну кыш, сорванцы, сейчас дед Мороз увидит, как вы обижаете его друзей, и точно оставит вас всех без подарков.
Мальчишки с веселым гомоном скрылись во дворе.
- Эх, Вася, Вася… что ж ты постоять за себя не можешь?  Кинул бы в них что-нибудь…
Я водрузил ему на голову, сбитое снежком, ведро, очистил залепленный глаз и воткнул попрочнее руку.
- Держись! До весны еще далеко !  С Новым Годом! – и похлопав его по плечу, я побежал к метро.
Дальше все было совсем обыденно и скучно. Поезд, пересадка, поезд, пересадка, возле Ботанического сада: «Уважаемые пассажиры! Поезд скоро продолжит свое движение, просьба соблюдать спокойствие.» А время тикает и тикает.
Наконец-то я выскочил из метро. Время 23.30.  Вот уже рядом осталось только срезать через дворы. Бегу между панелькой и детским садом. Вот он уже подьезд -  еще метров двадцать. Но все не так просто. Их было пятеро. Двое молча отлепились от стены, двое вышли из-за широкого дерева, а один так и остался среди дороги, загораживая мне путь.
- Спешишь, дядя! А с праздником поздравить нас  не хочешь ? Вон подарочков сколько набрал…
Я осмотрел себя. Дубленка почти распахнута, шарф сбился в сторону, в одной руке торт,
во второй пакет с шампанским  и конфетами, через плечо сумка. Не самый подходящий вид для драки.
- Ребята, с праздником вас! Давайте не будем портить друг другу настроение…
Первый удар я пропустил, чудом сумев подставить вместо глаза ухо. Ног второй в челюсть попал четко, опрокинув меня в сугроб на, с таким трудом , добытый торт.
-Ребята…,- с трудом прошептал я и заметил, поднимающийся над моим лицом, ботинок.
            Вдруг что-то случилось. Дохнул ледяной ветер. Бутылка шампанского «настоящего Абрау-Дюрсо, настоящего полусладкого» вылетела из пакета, смачно разбившись о висок стоящего надо мной. Кровь струей брызнула на белый снег.
-Ах, ты, сволочь…,- раздалось со стороны. В руке одного из нападавших сверкнуло лезвие. В тот же миг сосулька, сорвавшись неведомо откуда, пробила его голову насквозь. Вихрь льдин, неожиданно возникший в узком проходе, закрутил стоящих людей, ломая кости и раскидывая их в стороны. Я поднял голову и, увидев пять растерзанных тел, потерял сознание.
             Сколько длилось забытье я сказать не могу, но придя в себя и поднявшись из сугроба, я увидел вокруг чистый белый снег, стоящие на тропинке торт, пакет, в котором явно проглядывала бутылка шампанского «с золотой фольгой на горлышке» и , стоящего в двух шагах снеговика. Он был слеплен на совесть и с любовью. Крепкие руки – веточки, розовое детское ведерко на голове, глаза пуговки, улыбка во всё лицо и настоящая морковка вместо носа.
                С бешено бьющимся сердцем, я бросился к подьезду и только в лифте заметил, где-то прилипшую к пакету бумагу. Это был обрывок открытки, где под бегущей тройкой и надписью «С Новым Годом!» детским корявым почерком была нацарапана подпись: «Вася».