Коса Лусичи 82

                96
        Когда барон фон Эзенштайн пришёл в себя, он в первую очередь пошевелил руками и ногами. Осторожно и медленно, чтобы не сделать себе больно, на тот случай, если бы они были повреждены. Боли не последовало, и конечности слушались его беспрекословно. Значит, с ними было всё в порядке. Тогда он аккуратно повертел головой:  та послушно, без всякой боли, повернулась в одну сторону, затем в другую. Просто замечательно! Он не только уцелел после взрыва, но и остался невредимым. Значит, не зря он зашёл за спины своих помощников, когда земля вдруг задрожала под ногами. Видно, где-то в подсознании он ожидал, что случится нечто подобное… Кстати, а где они, его верные телохранители? Живы ли? Ведь они приняли весь удар на себя.
        Профессор сел и инстинктивно осмотрелся. Очки у него сбросило взрывной волной, и теперь он смотрел вокруг себя огромными навыкат глазами с бледно-голубыми зрачками. Эти рыбьи глаза абсолютно не гармонировали с остальной частью лица и придавали ему вид глубоко удивлённого человека. Это отталкивающее выражение невольно вызывало чувство неприязни и некой брезгливости.
Глаза были проклятьем рода Эзенштайнов. Когда-то его прапрадед ради денег и карьеры отказался от сосватанной невесты и женился на дочери прусского герцога, у которой были аномально большие и некрасивые глаза. Оскорблённая мать несостоявшейся жены прокляла его, напророчив ему, что все его дети и их потомство будут рождаться с рыбьими глазами. Так и случилось.  Прапрадед достиг высокого положения при дворе, но дети у него родились с выпученными глазами. С той поры огромные навыкат глаза передавались из поколения в поколение и теперь достались ему, Отто Эзенштайну. Только получились они у него аномально большими. Даже родственники ужаснулись, когда увидели новорождённого. Видно, проклятие уязвлённой матери брошенной невесты достигло на нём апогея.
В детстве вся ребятня смеялась над ним и дразнила лупоглазым. Все, кроме Томаса. Этот швед даже заступался за него, когда его уж слишком начинали доставать. Взрослые же, увидев такое уродство, крестились и с сочувствием смотрели на бедного мальчика.
        В третьем классе он заболел корью или гриппом, и эта зараза дала осложнение на глаза. Он потерял зрение. Ему купили очки, отчего его большие глаза, благодаря линзам, стали ещё больше. И первое его появление в классе в очках вызвало у всех бурный смех. Даже учительница не выдержала и вспрыснула в кулак. Тогда он в ярости сорвал с себя очки и, разбив их об пол, выбежал из класса. Его верный друг Томас помог ему добраться до дома. Там он заявил родителям, что больше никогда не пойдёт в школу. Те с трудом успокоили его и доходчиво объяснили, что учиться всё-таки надо. А если учиться на отлично, то позже можно стать большим и уважаемым человеком. И все те, кто сейчас над ним смеётся, будут тогда пресмыкаться и заискивать перед ним.
        Отец купил новые очки и велел затемнить на них линзы. Черные очки полностью преобразили его, сделав из него довольно симпатичного малого. Конечно, друзей в школе после этого у него не прибавилось, зато перестали дразнить и донимать, что позволило ему окончить школу на «отлично». С тех пор он никогда не расставался с очками и снимал их только перед сном.
        Оглядевшись, он не увидел ничего, кроме чего-то мутного и расплывчатого, потому что зрение у него было совсем ни к чёрту. Тогда он понял, что без очков и, инстинктивно прикрыв глаза ладонью, быстро пошарил свободной рукой вокруг себя в поисках очков. Не найдя их, залез во внутренний  карман ветровки и вытащил небольшую продолговатую коробочку, обтянутую натуральной чёрной кожей. Он был предусмотрительным и всегда носил с собой запасные очки. Ещё несколько таких футляров лежали в рюкзаках Мигеля и Сабы.
        Достав из коробочки очки в чёрной оправе и с затемнёнными стеклами, он водрузил их на нос и первое, что увидел, так это Джона Купера, поднимавшегося на ноги. До него было метров пятьдесят, может, больше, но он его сразу узнал. Проклятый америкашка, тоже уцелел! Надо же, какой везучий! Смерть янки была бы ему на руку. Не нужно было бы  тогда никому ничего доказывать. А так до конца своей жизни придётся  чувствовать себя воришкой, пойманным с поличным.
        Глядя на то, как Купер возится с русской профессоршей, барон снова вспомнил о своих людях и завертел головой. Взрыв всех раскидал в разные стороны. Саба и Мигель лежали недалеко, у него в ногах. Справа распростёрлись тела доктора Камински и парня Сибионга.  Слева за спиной распластался вояка, а неподалеку от него дружок Купера. Никто из них не шевелился, не стонал и не подавал других признаков жизни. Они были либо мертвы, либо всё ещё находились без сознания. Эзенштайн ещё раз, но уже внимательнее осмотрел тела. Вдруг он поспешил и чего-то не заметил.  Около левой руки Харвонта он увидел золотой стержень с огромным набалдашником, напоминавшим по форме булаву. Это сразу навело его на замечательную мысль: воспользоваться всеобщим бессознательным состоянием, забрать косу и дать дёру.
        Чтобы не привлечь внимание янки, который в это время направлялся к другой девице, он на четвереньках дополз до Харвонта и ухватился за стержень. Тот оказался неимоверно тяжелым. Н-да, к сожалению, без помощи ему не обойтись. Впрочем, без негра с испанцем он бы всё равно никуда не делся. Идти одному в джунгли, кишащими людоедами, сродни самоубийству.
        Он быстро вернулся к своим помощникам и сильно стукнул Сабу кулаком по груди. Тот вздрогнул и, испуганно открыв глаза, закашлялся.
        -  Тише, идиот! – прошипел ему барон и взялся приводить в чувство второго помощника.
        Но на удар по спине Мигель никак не среагировал, словно был мёртвым. Затаив дыхание, Эзенштайн приложил палец к его сонной артерии. Пульс был!
        -   Жив? – услышал он сзади осторожный шёпот негра.
        -   Жив, - отозвался барон, - только вставать не хочет.
        -   Давайте я им займусь, шеф, - предложил Саба.
        -  Сам справлюсь, - грубо отрезал шеф, - ты лучше забери оружие у американцев, чтобы они не смогли им воспользоваться при случае… Только не поднимайся! – одёрнул он помощника, увидев, что тот собирается встать. - Там Купер ходит, - он кивнул головой в сторону, - не надо привлекать к себе его внимание. Понял?
        -  Понял, - кивнул Саба.
        Он глянул туда, куда указал головой хозяин, и увидел поднимающийся вверх столп ослепляющего света. Его глаза расширились от удивления.
        -  Шеф, а это что такое?
        - А я откуда знаю? – ответил тот, возясь с Мигелем. – Чёрт! Да очнёшься ты, в конце концов, или нет? – вдруг с раздражением выпалил он и от души влепил испанцу пощечину.
        Тот дёрнулся и, открыв глаза, подскочил.
        -  Босс, - заговорил он сразу и закрутил головой, осматриваясь, - что произошло-то? Коса была заминирована, да?  И что, все погибли? А…
        -  После разберёмся, - грубо прервал его барон.
        - А свет этот откуда? Из земли, что ли? – испанец продолжал сыпать вопросами, словно не слышал ответа хозяина. – О, смотрите, босс, - изумлённо воскликнул он, задрав голову, - да этот свет достал до самого неба! Откуда он здесь взялся, босс?
        -  Я же сказал, позже разберёмся, - рассерженно ответил тот. – А сейчас нужно пользоваться моментом. Пока янки в отключке, вы с Сабой заберёте у них оружие,  затем хватаете косу и бежите к реке.
        -  А вы, босс, останетесь здесь и будете нас прикрывать? – сразу предположил Мигель.
        -  А я посмотрю, что там с нашим доктором. Если он жив, то мы с ним вас догоним. Понятно?
        -  Конечно, босс! – ответил за обоих испанец. – Мы же не идиоты.
        -  Кто бы говорил, - пробормотал про себя Эзенштайн, отворачиваясь.
        Он собрался, было, направиться к Камински, но спохватился.
        -  Только не вставайте, чтобы не привлечь внимание Купера, - сказал он помощникам.
        -  Нам что, передвигаться на четвереньках, как собакам? – удивился Мигель.
        -  Хоть ползком. Только делаете всё тихо, но быстро.
        -  Шеф, а если кто из них дёрнется? – Саба кивнул в сторону лежащих американцев.
        -   Да, босс, вдруг они очнутся? – поддержал испанец напарника. – Что с ними делать?
        -   Вы что, разучились стрелять?
        -   Стрелять? – негр даже растерялся от такого ответа. – Вы хотите, чтобы мы их убили?
        -  Это был бы лучший вариант.
        -  Но, шеф…
        -  Только не говорите мне, что вы исправились. Всего полчаса назад вы готовы были перестрелять их без всяких угрызений совести.
        -  Так это, босс, тогда мы… - Мигель замолчал, подбирая нужное слово, чтобы правильно высказать свою мысль, и тогда заговорил Саба.
        -  Одно дело, когда на тебя нападают, и ты защищаешься, - стал объяснять он. – И другое дело – стрелять в лежащего и беззащитного.
        -   Вот, босс, - встрял испанец, - я это и хотел сказать.
        -  Ну, хорошо, - скривился от досады тот, - тогда, если они очнутся, вырубите их. Надеюсь, ударить лежащего вы сможете?
        -  Разумеется, шеф.
        -  Само собой, босс!
        - Тогда чего стоите?  Действуйте! – сдерживая вспыхнувшую вдруг в нём ярость, в полголоса прикрикнул на них барон. – Давайте, давайте! Шевелитесь же, ну!
        Встав на четвереньки, Мигель с Сабой недовольно переглянулись. Такая поза им была не по нутру. Оба чувствовали себя наказанными бойскаутами, но делать было нечего: это была вынужденная необходимость.
        -  Я к бугаю, а ты к вояке, - прошептал Саба Мигелю.
        Тот согласно кивнул и направился к Гарберу.
        Глядя как помощники, неуклюже перебирая конечностями  по дрожащей земле, подбираются к американцам, которые по-прежнему не подавали признаков жизни, профессор невольно улыбнулся и засеменил к доктору Камински. С ним он церемониться не стал, а сразу отвесил ему оплеуху. Да перестарался. Камински встрепенулся, словно его облили кипятком.
        -  Что за чё… - хотел, было, чертыхнуться он, но барон его перебил:
        -  Только не кричи, Йозеф. Я ударил тебя, чтобы привести в чувство.
        -   А что произошло?
        -   Был взрыв. Нас раскидало. Слава Богу, мы остались живы…
        Эзенштайн оглянулся, чтобы посмотреть, как помощники выполняют его распоряжение. Саба уже обезоружил Харвонта и ждал напарника около косы. Тот  замешкался, пытаясь расстегнуть пряжку ремня с подсумками. И тут очнулся Гарбер. Но не успел тот опомниться, как мощный удар по челюсти снова лишил его чувств.  Мигель удовлетворенно хмыкнул и снова взялся за пряжку.
        -  Что там? – приподнимаясь на локтях, поинтересовался Йозеф, глядя в ту же сторону, что и профессор.
        -  Нам повезло, - ответил ему барон, - а вот янки не очень. Поднимайся, доктор. Мои помощники и коса Лусичи ждут нас.
        -  А это что такое? – удивился Камински, увидев, наконец, ослепительный свет, устремлённый из земли в небо. – Что это за свет, профессор?
        -  Господи, да что он вам всем дался? –  рассерженно выпалил Эзенштайн. – Главное, мы живы!
        -  Это он послужил причиной взрыва? – словно не заметив его раздражения, снова спросил доктор.
        -  Скорее всего.
        -  И откуда он здесь взялся? И почему так трясёт?
        -  Понятия не имею, но уверен, что не к добру. Поэтому нам нужно как можно скорее покинуть это место. Так что, Йозеф, вставай на четвереньки и двигай в сторону реки. Саба и Мигель… - барон в сторону своих помощников и увидел их, направляющихся к джунглям, -  с золотым стержнем уже на пути к ней.
        -  А этот? – поляк кивнул на лежащего Хьюго. – Да и девчонка где-то должна быть…
        -  К чёрту их! Главное, коса у нас и теперь нам нужно добраться до лагеря. И сделать это нужно очень быстро, пока не спохватился Купер со своими товарищами.
        -  Э, зря вы так, профессор, - Камински  осуждающе покачал головой. – От радости вы забыли про людоедов и вампиров. Кто-то же должен защищать нас от них. Боюсь, ваших громил для этого будет недостаточно. Вы идите, а я осмотрю парня… Кстати, а где мой чемодан? – спохватился он и, не увидев его вокруг себя, обратился к Эзенштайну. – Профессор, пожалуйста, поищите аптечку, пока я буду занят. Она нам ещё пригодиться.
        -  Чёрт! – выругался тот, но все же приподнялся и стал вертеть головой в поисках чемодана. Кто знает, что их ждёт на обратном пути. Вдруг и в самом деле пригодится?
        Чтобы найти чемодан, ему пришлось изрядно поползать по округе. К тому времени Камински привел в чувство Хьюго
        -  А как же девчонка? – поинтересовался Йозеф, когда барон скомандовал идти к реке.
        -  Ею, похоже, уже занимаются, - ответил тот, глядя, как товарищи Купера над кем-то склонились, - так что нет смысла её ждать.