И. С. Остроухов Сиверко

    Я долго думал, как начать рассказ. И решил начать с конца.  То есть, с места вечного упокоения  этого художника и с того времени, когда я узнал это имя, Илья Остроухов. Я был маленький и ходил  в первый класс школы.  А ещё я  любил гулять на кладбище. Да, и ничего в этом нет удивительного. Тихое, живописное место.  Понятно, что не один я гулял в семь лет. Водила меня туда тётя Наташа.  Ну не совсем тетя. Она была родной сестрой моей бабули. Но это не важно. Тетя Наташа была простой деревенской бабой. Несчастной. Её мужа убили на войне. А время  это было послевоенное. Родители мои оба работали, и со мной некому было сидеть. Вот её и пригласили в город из деревни Заворыкино  в километрах 20 от станции Михнево под Москвой.  Вот так она и вошла в нашу семью. В старый деревянный дом  в Нижнем Михайловском переулке, весь пыльный  летом и весь покрытый сугробами зимой.

   Неграмотной была тётка Наташа, едва умела читать. Но и добрейшей души человек.  Она отводила меня в школу, потом приводила меня из школы, готовила обед.  А после всего мы отправлялись гулять. И чаще всего, не удивляйтесь, местом наших прогулок было Даниловское кладбище.   Оно появилось в тоже время, что  Новодевичье, Ваганьковское и некоторые другие кладбища в Москве.  Появилось по указу Екатерины второй. По Москве прошла черная смерть и скосила десятки тысяч её жителей без разбору.  Их надо было где-то  хоронить. Вот так и появились около десятка кладбищ вокруг города, включая выше названные. Сегодня это Москва.

   Да, в каждом большой городе, да и маленьком  тоже, есть такие печальные места и никак без них не обойтись. И все мы знаем, что наш земной путь окончится именно здесь. Но ребёнок маленький об этом пока не думает, несмотря на зримое воплощение этой мысли в  плотно устроенных рядах могил.
   
    Почему наши прогулки приводили нас  в это не самое весёлое место? Потому что  оно находилось как раз не далеко от счастливого  истока моего существования. От дома, в котором началось мое далёкое детство.  Там было тихо, малолюдно и очень живописно.

   Была ещё одна причина.  В середине  огромного  погоста находилась и сейчас находится  Духовская церковь. Сегодня памятник архитектуры, охраняемый государством.  А тётя Наташа  была очень набожна, и потому старалась не пропускать службы. По её настоянию и меня самого крестили в этой церкви. Не могу  сказать, что мне очень нравились посещения этой церкви – памятника архитектуры. Мне было страшно в неё входить. Почему ? Но это отдельный вопрос. В двух словах объяснить невозможно. В другой раз  и к месту. Не сегодня.

    А по выходе из церкви мы гуляли вдоль могил по дорожкам, покрытых  желтым песком. Ходили и я по складам читал, что было написано на крестах. Это так я учился читать.  Сначала имя а потом две,  разделённые чёрточкой, даты.  И вот не далеко от церкви на одном из крестов я прочёл   Илья Семёнович Остроухов. И цифры  1858 – 1929


      Этот крест сразу обращал на себя внимание. Большой, из серого камня  с выпуклым изображением  распятия. Просто так пройти мимо было невозможно.  А так как  мы  проходили возле серого креста постоянно,  то это изваяние, не знаю почему, навсегда  улеглось в моей детской памяти. 

                *****

 Живописец Илья Остроухов не входит в обойму самых известных художников российских.  Может быть, это и справедливо. Потому как живопись не была главным делом  его жизни. Ко всему прочему он был ещё и известным коллекционером.  Его коллекция живописи была, может быть, второй после Третьякова.
 
   Но писал он ещё и картины. Пейзажи в основном. Много позже после моих прогулок по Даниловскому кладбищу  я увидел вот эту вот картину «Сиверко». И сразу вспомнил это имя.  Он много написал и других пейзажей, но этот, как считают, был и остаётся лучшим в его творчестве. И действительно, когда речь заходит об Илье Семёновиче, то вспоминается, прежде всего, «Сиверко».

 Какое странное название у картины. Долгое время я думал, что это название широкой реки, покрытой рябью под низкими облаками.

   Я ошибался. Это название ветра, дующего с северной стороны. Так жители Поморья  и северных земель называли  холодный ветер, дующий с моря. Он приносит  ненастную погоду, мрачные грозовые тучи и пронизывает своим холодным дыханием буквально до костей. Сиверко – это такой диалектизм, пришедший с Севера.

    Есть ветра, имеющие названия. И не только у нас. Вот, например, во Франции есть такой ветер, который называют Мистраль. Это такой же холодный северо-западный ветер  на средиземноморское побережье Франции. Он дует постоянно в весенние месяцы и это настоящим бич сельского хозяйства долины Роны и всего Прованса. Часто ветер настолько силён, что вырывает с корнем деревья. В любом случае, его постоянное влияние заметно и на одиноко растущих деревьях, которые склоняются зачастую к югу.  Нежные растения приходится ограждать высокими и густыми живыми изгородями. Даже древние римляне знали Мистраль.

.В  XVII столетии известно было двустишие. Оно известно и сегодня.

Le Mistral, le Parlement et la Durance
Sont les trois fl;aux de la Provence.

Перевод такой : Мистраль, парламент и Дюранс (горная речка) — три бича Прованса.

   Не могу не вспомнить, как французы хотели нам продать два корабля- вертолетоносца типа «Мистраль». А мы хотели их купить с подачи жулика и министра обороны Сердюкова. А мы уже и деньги заплатили не малые и команды подготовили, а тут американы надавили и сделка не состоялась. И слава Богу. И с какой стати этот министр фельдмебель захотел их нам купить, с его торгашескими мозгами. Ушли корабли в Египет. Ну и пусть! Мистрали нам не нужны. 
                *****
     Илья Остроухов происходил из купеческой семьи. Ну и что! И потом  в это время купцы уже не были такими экзотическими персонажами из пьес Островского.   А то ведь скажут купец, и воображение рисует сразу  нечто дикое,  невежественное, хамоватое прижимистое, борода лопатой. Нет, это уже были другие купцы. Семейства купеческие обрели новый облик и сильно преуспели в образовании. Вспомним, что,  Третьяков, Станиславский, Бахрушин, Солдатенков и многие другие происходили тоже из купечества. И все они много поспособствовали развитию нашей культуры во многих областях.

    Отец Остроухова был достаточно богат, чтобы дать сыну хорошее образование. Лето мальчик проводил в имении отца на озере Сенеж,  в одном из живописнейших мест Подмосковья. Природа привлекала Остроухова еще в совсем юном возрасте, но в начале это был чисто научный интерес. Остроухов собирал образцы местной флоры и фауны, и вскоре его естественно-историческая коллекция настолько расширилась и собрана была настолько разумно, что о молодом натуралисте знали не только русские ученые, но и европейские.

  А сам Илья  Семёнович знал несколько европейских языков. Он прекрасно играл на пианино и, наконец, он был художником. Известным и уважаемым художником. Правда, по-настоящему он взял кисть в руку поздновато. И в смысле приобщения к живописи он не прошёл очень длинным трудным путём в отличии от большинства художников – передвижников.
   
   Но сначала юноша  поступил в Московскую практическую академию коммерческих наук. Как никак, семья купеческая. И  никак он  не думал, что станет художником.  Во время обучения увлёкся зоологией: и представьте себе,  вступил в переписку с самим  А. Брэмом. Он  начал собирать энтомологическую коллекцию бабочек, жуков  и прочих насекомых. Потом он подарил эту коллекцию  Московскому университету. Видимо коллекция имела хорошую научную ценность.  Им была также написана книга «Ужение рыбы». А это тоже о чём-то говорит. Интересно было бы почитать.

                *****
Ему повезло. Он познакомился с А.И. Мамонтовым. Познакомился случайно в  издательстве, куда он принёс свою книгу «Птицы Средней России». И видимо там Мамонтов пригласил молодого человека  посетить свою усадьбу Абрамцево. А это была не просто усадьба. Это было сосредоточие нашей культуры, всех видов искусств  и, прежде всего, нашей живописи. Среди посетителей что ни имя – всероссийская, а то и мировая знаменитость.

   А к этому времени   увлечения  молодого человека резко поменялись.  Живопись. Желание научиться рисовать вызвали у Остроухова картины В. Д. Поленова. Он стоял  у картины  «Московский дворик», и думал, как же это хорошо. И как бы было хорошо, если бы и он тоже умел  делать нечто подобное. Простота этого милого дворика, вероятно ему внушала мысль, что он действительно сможет делать похожие пейзажи. Вот как он выразился по этому поводу сам:  «после этих поленовских пейзажей я стал уже серьезно изыскивать способы, как приступить к делу, осложнявшемуся прежде всего возрастом».
 
   А кто был Савва Иванович Мамонтов. Вот тут надо остановиться поподробнее. Мамонтов  тоже  был из купцов. И он был одним из богатейших людей России, акционер железных дорог и банков. Он прекрасно знал свое дело, был удачливым предпринимателем, но главным в его жизни была страстная любовь к искусству.

    Мамонтов самозабвенно любил театр, музыку, живопись. К живописи он пристрастился в галерее своего дальнего родственника П.М.Третьякова, от него же заразился и страстью к собирательству. В отличие от Третьякова, Мамонтов едва ли не более картин и скульптуры полюбил людей, их создающих.

 В имении Мамонтова Абрамцеве сформировался круг близких по духу, по целям, по задачам художников, каждый из которых — целая эпоха в русском искусстве: Репин, Поленов, Левитан,  Васнецов‚  Врубель, Нестеров, Серов и др. Необычайно деятельный, энергичный, увлекающийся Савва Иванович и мягкая, умная, тонкая жена его  Елизавета Григорьевна были душой и центром нового кружка. Мамонтов всегда поддерживал художников во всех их начинаниях и творческих поисках, создавая им необходимую обстановку для успешной работы, а художники платили ему любовью, преданностью, славили Абрамцево и его обитателей в своих произведениях, вошедших в сокровищницу русского искусства.

   Вот в эту, полную подлинного творческого энтузиазма и сложной работы среду попал будущий художник Остроухов. В это время это был  высокий, чрезвычайно застенчивый молодой человек. Ему исполнился тогда двадцать один год, и он пока только мечтал о живописи, но стал уже полноправным членом абрамцевоского  кружка. Прекрасно образованный, владевший тремя иностранными языками, увлекавшийся оперой, театром и хорошо игравший на рояле, вечерами Остроухов был незаменим. А днем он мог наблюдать за работой художников, буквально проникаясь проблемами их творчества, удачами и неудачами. Именно тогда он познакомился с юным Валентином Александровичем Серовым, который уже тогда поражал окружающих своей работоспособностью, серьезностью и не по-юношески зрелым талантом. В Абрамцеве началась их дружба, оборвавшаяся лишь со смертью Серова.

   Атмосфера Абрамцева подкрепила возникшее у Остроухова решение стать живописцем. Первым его учителем был художник-передвижник Александр Александрович Киселев, учитель детей Мамонтовых. К примеры среди его учеников были и дети хозяина усадьбы. К примеру,  одну из его учениц звали Веруша Мамонтова или «Девочка с персиками». Вот и для Остроухова Киселёв стал первым учителем.

      Остроухов начал свои занятия довольно необычным способом. Он сразу же отверг традиционный академический путь обучения: длительное рисование гипсовых слепков с античных статуй и бюстов углем и карандашом. Тщательной работы акварелью и живописи с натуры масляными красками. Первое же произведение — копию пейзажа Льва Каменева — Остроухов выполнил маслом. Киселев долго не соглашался давать уроки по подобной системе, не видя толка в таких занятиях. Каково было его изумление, когда он увидел, что ученик грамотно выполнил копию, разобрался в технике живописи. Киселев признал в Остроухове «искру божью» и истинный талант.

    В мамонтовское Абрамцево впервые Остроухов попал летом  в то время, когда там строилась церковь Спаса Нерукотворного Образа. А если вы сами однажды побываете в Абрамцево, то непременно посетите эту церковь. Она действующая. А слева от неё вы увидите крест деревянный. Здесь нашла своё вечное упокоение Девочка с персиками. Она умерла в 32 года от воспаления легких.  У неё к этому времени было трое детей.

    А ещё молодой Остроухов  брал уроки И.Е. Репина. Он оформлял афишу и декорации дворца Берендея к домашнему спектаклю семьи С. И. Мамонтова «Снегурочка».  А впоследствии, в 1884 году, вместе со своим ближайшим другом, Валентином Серовым он примет участие в оформлении другого домашнего спектакля.

     Но это не всё. Осенью 1882 года по совету Репина он уехал для продолжения учения в Петербург. Но неудача. Не смог поступить в Академию художеств. Не беда - остался здесь на один год вольнослушателем. Кроме занятий в гипсовом зале Академии, он посещал акварельные вечера Репина и занимался рисунком в школе Императорского общества поощрения художеств.

   Главными же стали занятия в частной мастерской П. П. Чистякова. А Чистяков – это тоже известное имя. Сколько талантов он выпестовал в своей  мастерской, и которые вовек ему остались благодарны.  И еще одно имя нельзя не упомянуть.  Осенью 1886 года начал заниматься в классе В. Е. Маковского в Училище живописи, ваяния и зодчества в Москве.
 
    Нет, Остроухов академиев не кончал. Но благодаря своим знаменитым учителям он в сжатые сроки научился всему тому, на что в нормальном режиме кладут многие годы.  Достигнутое мастерство ему позволило самому вступить в Товарищество художников-передвижников. Его картины приобретал даже сам П. М. Третьяков и очень гордился приобретенным «Сиверко».

                *****

       В 1889 г. Илья Остроухов женился на Надежде Петровне Боткиной. Боткины принадлежали к числу богатейших семей России. Денег стало много.  В качестве приданого был получен дом в Трубниковском переулке д. 17.Свое состояние Остроухов обратил на составление коллекции живописи. В России к началу ХХ в. частных художественных собраний было немного. Самое ценное собрание – галерея русской живописи П.М.Третьякова.

    Он начал  приобретать сначала этюды у своих друзей, у Серова, Левитана, Врубеля, Коровина. Но на самом деле эти этюды  были такого качества, что в них сразу же выявлялись индивидуальность каждого художника, его мастерство. Например, И.Репина представляли в коллекции Остроухова портреты: этюд к портрету Л.Н.Толстого, сделанный в Ясной Поляне, акварельный портрет Л.Н.Толстого, портрет дочери художника, все работы очень высокого уровня.

    Начиная с 1902 г. Остроухов почти полностью переключился на новый вид собирательства — коллекционирование икон. Собрание древнерусских икон, составленное Остроуховым‚ — целая эпоха в истории создания русских художественных коллекций. Вместе с остроуховским собранием началась новая эра коллекционирования иконописи. Можно сказать, что до Остроухова  икона виделась только, как предмет культа. И только. Никто и подумать не мог, что икона – это отдельный вид живописи, наполненный большим духовным содержанием.
 
   В коллекции Остроухова хранились иконы XVII в., Особенно разнообразны и многочисленны были работы строгановской школы. Как крупнейший знаток древнерусского искусства Остроухов входил в комиссию по реставрации росписей Успенского, Архангельского и Благовещенского соборов Московского Кремля, собора Василия Блаженного, Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры и других. Даже за одно только это  имя  Остроухова должно остаться в истории нашей живописи.
 
            Коллекция Остроухова была доступна как частный музей. Живопись, графика и скульптура были размещены в нижних комнатах, иконы — наверху. В 1914 году к зданию была сделана двухэтажная каменная пристройка для хранения книг с устройством внутренней несгораемой лестницы. Библиотека Остроухова (более 12 тысяч томов) представляла значительную ценность.  В русской части было множество прижизненных изданий: Г. Р. Державина, Н. М. Языкова, И. А. Крылова, В. А. Жуковского, Н. В. Гоголя, А. С. Пушкина.

                *****
    А потом была Революция. Остроухов не покинул Россию.  Не в пример многим из его друзей художников. А его коллекция, богатая и разнообразная была национализирована.  Постановление Совета Народных Комиссаров о коллекции Остроухова обсуждалось на коллегии по делам музеев и охране памятников искусства Наркомпроса.

      Члены коллегии отметили, что Остроухов, несмотря на национализацию своего собрания, продолжал пополнять его. Коллегия единогласно постановила предложить Остроухову быть пожизненным хранителем собранного им музея. Дом Остроухова  в Трубниковском переулке стал называться музеем иконописи и живописи имени И.С.Остроухова.

                *****

 Выше было сказано, что «Сиверко» (1890) -  самая известная картина художника. Ничего лучшего он уже больше не создал. Я стою перед картиной. Долго-долго. И я чувствую, как меня пронизывает холод, исходящий от этого изображение.

   Мне казалось, что Остроухов дал нам изображение какой-нибудь северной реки, впадающей  в Северный Ледовитый океан. Не только река, но и все изображение подвигает меня именно к этой мысли.  Природа во всём своём первозданном изображении. Здесь нет человека. Нет даже и следа его присутствия. Ни малейшего. Да и не может его быть. А из всего живого – только две белые чайки парят над огромной серой  массой воды.  Здесь не только холод, но и одиночество. И как выжить человеку в этом мире безмолвия. Здесь природа живет как бы сама по себе. Без травмирующего вмешательства человека. И чествуется вся мелкость и даже ничтожность человека на фоне дикой природы, живущей по своим законам.

  Я ошибался. Картина была написана в окрестностях Москвы. И река перед нами – это Москва-река. Это открытие меня даже несколько разочаровало. Даже и не могу сказать, почему.  И ещё меня заинтересовало, где же находится это суровое место. Я вроде бы хорошо знаю эту реку. Допускаю, что художник слегка «расширил» этот водный простор. Да и понятно, что сегодня Москва-река уже не та, какой была в 1890 году. Сегодня уж нет  у реки таких пустынных берегов. Всё заселено. А жаль.
 
   На картине изображена река, делающая изгиб под открытым небом. Лес вдали представлен в виде темной массы. На переднем плане – песчаная отмель, поросшая травой с редкими белыми цветами.  Рябь на воде от северного ветра под названием «Сиверко».    Небо.    Я вижу на картине, как по небу  движутся тяжёлые облака. Но это не мёртвый пейзаж, хотя в нем и нет человека. Здесь всё в холодном живом движении. И похоже, что скоро начнётся дождь с потоками воды, низвергающимися с небес.  Буря начнётся. Ощущение неизбежности ужаса,  происходящего он надвигающейся  неизбежной бури. Ощущение нарастающей тревоги и даже страха. И все это, весь этот суровый пейзаж обращен к человеку, к его чувствам. К его душе. И в этом смысле, человек, пусть и опосредовано, но всё-таки присутствует в картине.
 
     Этой  картине посвящены поэтические строки. Строки больших поэтов. Бальмонт писал:

«Чайка, серая чайка с печальными криками носится
Над холодной пучиной морской.
И откуда примчалась? Зачем? Почему её жалобы
Так полны безграничной тоской?»

А вот, что  изошло из души Есенина:
 
«Седины пасмурного дня
Плывут всклокоченные мимо,
И грусть вечерняя меня
Волнует непреодолимо... ».
                *****
     Критики хвалили картину, ставили ее автора в один ряд с Левитаном, а некоторые даже отмечали, что Остроухов сумел превзойти великого пейзажиста Левитана.

    Ныне в мемориальном доме художника и коллекционера Остроухова расположены выставочные залы Государственного литературного музея («Дом И. С. Остроухова в Трубниках»). В музее организуют сменные выставки по истории литературы XX века и выставки художников, связанных с литературой.
 
   В марте 1929 года сильно болеющий, полуслепой художник  скончался на 71-м году жизни и был похоронен, как было сказано,  на Даниловском кладбище в Москве. Будете на этом кладбище - найдёте могилу без труда. Она не далеко от входа. Положите цветочек у креста из серого камня, как напоминание того, что художник не забыт.