20 июн. Ср. Продолжение 23

К Леве – минометчику прилетел заменщик, но застрял в Кабуле, и чтобы его не перехватили, Лева сам полетел за ним в Кабул. Пока ждал самолет зашел к нам и рассказал о своей последней операции. Ходили они по шоссе в сторону Пакистана в качестве поддержки частей 11-й афганской дивизии на разгром банды в 600 человек. На границе с Пакистаном с гор их встретили дружным огнём из стрелкового оружия, гранатомётов, ДШК и минометов. Лева рассказывал, что видел, как рядом с ним у лежащего ничком бойца гранатой, как бритвой, разрезало на спине бронежилет. Пули свистели низко над головой и отскакивали от брони его «Нона-С» - новое орудие наземной артиллерии. Четырёх бойцов ранило, а одного лейтенанта ранило тяжело в горло. До госпиталя не довезли – умер. «Не верится, - рассказывает, - не остыл ещё от боя, как тебе говорят, что приехал заменщик тебя менять, а это значит, всё кончилось».

28 июн. Четв.
   
Началась операция под Асадабадом сразу же за Паджшерской. Полк работает не так много, как в Баграме. Восьмёрки высадили десант. Пехота прошла, не встречая особо сильного сопротивления. Пришлось привезти часть десанта обратно, т.к. 16 человек умерло от тепловых и солнечных ударов и всего один убит и двое скончались от ран. Очень жарко, а пехота ещё в касках, бронежилетах, с боеприпасами и оружием, да ещё по горам без воды. Тяжело! Тяжело для 18 – 20 –ти летних мальчишек! Наши 24-ки осуществляют огневую поддержку с воздуха и выполняют БШУ. Пускали наши «Штурмы». Неплохо! Один пуск был наиболее удачный и завершился вскрытием укрепточки и уничтожением по крайней мере 7-ми духов. В Панджшере «Штурмы» применяли по пещерам. Ракета влетает в пещеру и взрывается. От взрыва подрываются склады боеприпасов. Ну и «музыка» стоит, когда они рвутся!

1 июл. Воск.

Операция под Асадабадом своеобразная. Ведут колонну в 500 единиц техники от нашей бригады до Асадабада. Колонну постоянно обстреливают. Чтобы это как-то пресечь, пехота чистит кишлаки близ дороги, а вертушки работают по горам и ущельям. Сейчас колонна возвращается обратно, чтобы потом сделать ещё один рейд. Вот так с большим трудом и риском доставляют жизненно необходимые грузы в приграничные районы.
Не обходится в полку и без анекдотов. На этот раз с майором Варакутиным инженером по РЭО. Человек этот весьма недалёкий, а попросту – дуболом. А дело было так. Пока полк был на операции в Баграме, мы с Володей Полищученко дежурили на КПИ за инженеров, в частности, и за  Варакутина через день вместе с дежурным по АТО. Обеспечивали полёты одной много трех пар вертолётов. Работы мало вследствие небольшого количества вертолётов, и мы решили разделить дежурство пополам по 6 часов. До обеда дежурит дежурный по АТО, зная наше местонахождение в случае ЧП, а после обеда один из нас. Одновременно мы несли службу в нарядах по полку, проверяли изделия, вследствие чего приходилось торчать на вышке КПИ и по два дня подряд. Служба была довольно напряженная. Нашим начальником на тот момент был начальник ТЭЧ Федоров – врио заместителя начальника по ИАС. Он не лез к нам со своим контролем и наставлениями. Служба наша шла ровно, как по рельсам. Организация устранения ЧП была поставлена нами чётко. Упал вертолёт – через 3 минуты ПСО в воздухе, загорелся бомбосклад – через 5 минут потушили, загорелась столовая – в считанные минуты пожарка и КПМки её уже тушили, но не потушили, а это уже не наша вина. Всё было хорошо, никаких замечаний и нареканий от командования не поступало.
А тем временем операция подошла к концу. Первым прилетел из Баграма Варакутин и, т.к. Федоров собрался в Союз, стал нами командовать. Первым делом потребовал, чтобы мы дежурили по положенным нам на дежурство 12-ть часов. На мои убедительные объяснения Варакутину, что невозможно дежурить через день по 12 часов при +45 – 47оС, находясь на вышке без кондиционера, да и острой необходимости нет, потому что вертолёты летают мало, никак не отреагировал. Заставил меня сидеть на вышке по 12 часов три дня подряд. Я отказался. Он рвал и метал громы и молнии на мою бедную голову. Я держался стойко. Приехал назначенный заместитель начальника по ИАС слюнтяй майор Бабкин. Варакутин нажаловался ему представив дело так, что я несу службу плохо. В одно из моих дежурств Бабкин подкараулил меня и объявил строгий выговор за опоздание. На этом всё закончилось. Прилетели инженеры и заняли свои места на вышке.
Начинается самое смешное. Варакутин – этот ревностный служака, влюблённый в свою вышку сам завалил своё дежурство. Приехал на аэродром десант, а восьмерки, которые должны были отвезти его на задание, оказались не заправленными, и десант с высадкой запоздал, что чревато большими неприятностями. Варакутину объявили строгий выговор. А в объяснительной он написал, что в это время чинил радиоаппаратуру и ходил по естественным надобностям в свободное от дежурства время. Получилось так, что в тот момент никого на вышке не оказалось и некому было дать команду водителям топливозаправщиков (ТЗ) заправить вертолёты. Учил служить нас, а сам оказался полностью неспособным к службе. За этот проступок его сослали в Газни. Концерт. Чего только не насмотришься.
Ещё в Бердичеве один  из офицеров говорил: «Ушёл бы из армии, да цирк люблю»!

3 июл. Вт.

У Игнатьева состояние здоровья удовлетворительное. Пуля, ранившая его, была уже на излёте, несколько раз отрикошетив от частей кабины вертолёта. Она пробила ему брюшину и легла на печень, не повредив её.
Вчера летала пара Винникова  - замполита восьмёрочников в Асадабад. Винников – Нетесов. Ведущий и ведомый. Взлетели по-самолетному набрали метров 10 высоты, и вдруг … вертолёт Винникова стал круто разворачиваться вправо и терять высоту. Через считанные секунды он упал. Нетесов увидел только облако пыли и огня под собой. Вертолёты перевозили людей. На борту Винникова было 15 человек. Четверо из нашего полка, остальные советники и афганцы.
Экипаж спасли, но все в тяжелом состоянии с сотрясением мозга и смещением позвонков позвоночника. Один  из четверых наших, летчик Захаров, умер оттого, что чем-то проломил голову при падении. НТЗ - старший лейтенант Мостинец побился, старшина управления прапорщик Леня Парфенюк раздробил пятку, и четвёртая женщина тоже побилась. Особой, вернее никакой, необходимости в полёте на Асадабад и обратно этой четверки не было. Просто решили покататься. Прогулка закончилась для них трагедией.
Не раз приходила мысль – вопрос: где поджидает тебя беда? Неизвестно. Я тоже хотел слетать в Асадабад. Теперь уж не полечу. Говорят там очень красиво. Горы, растительность, река. Скорее бы замена. Приехать в Союз и почувствовать себя в безопасности. Как это хорошо и покойно!
5 июл. Четв.

Трам – тарарам по поводу катастрофы Винникова разрастается. Его самого снимут с летной работы. Оказывается вертолет обстреляли из автомата и его ранили. Все раненные в Кабуле. У Парфенюка три перелома ноги. И вообще полетел он первый раз и сразу попал в происшествие.

7 июл. Суб.

Уже и не знаю, как и прожить эти оставшиеся дни в Афганистане. Трагедия за трагедией. Голова идет кругом. И гибнут-то люди такие же, как я, не принимающие непосредственное участие в операциях. Смерть прошла по эскадрильям, теперь навестила и управление полка. Погибли капитан Канаев Григорий Васильевич – офицер-информатор, работник штаба и капитан  Мензюк Василий Петрович – начальник офицерского клуба политотдела.
Потрясла меня больше всего гибель Канаева. А случилось это так. Они с Мензюком летали в Кабул по делам полка. Возвращались оттуда на вертолёте Ми-6. Сели в ведущий вертолет. Летчики пренебрегли полным набором высоты (их время тоже близилось к замене) и летели на 1200 метров истинной высоты над горами. Через 15 минут после вылета из Кабула летчики ведомого вертолёта увидели загоревшийся правый двигатель ведущего. Потом ведущий вертолёт дал правый крен, вошел в крутой вираж, затем в пикирование, перевернулся, уже весь горя, упал на горы и взорвался. 12 пассажиров и 6 пилотов превратились в ничто. Среди них был и Канаев. Я его хорошо знал и часто общался, потому что он жил в штабе в одной комнате вместе с «метеорами» - офицерами метеослужбы полка – двухгодичниками, моими друзьями – Кораблевым и Михалевым.
Гришка был очень общительным. Очень много рассказывал о себе, о своём трудном детстве. Он был из многодетной семьи. Ему рано пришлось зарабатывать на жизнь. От нужды пошел учиться в летное училище. Летал. Списали. Женился. Родилась дочь. Развёлся. Через полгода снова женился. Писал жене отсюда каждый день письма, и она ему также. Весельчак, балагур. Проводя у «метеоров» вечера, и прослушав все его забавные истории, подшучивал над ним, и всегда уходил к себе с приподнятым настроением. Были у него и свои причуды, но мы к ним привыкли. Даже не верится, что позавчера ещё балагурили с ним, а сегодня уже его нет. Осадок на душе тягостный.
Другое дело Мензюк – тщедушный, сухой и желчный бюрократ. Ничего не даст. Ни чернил, ни красок, ни карандашей, ни бумаги. Но дело своё знал. Он один разбирался в устройстве телевизора и ремонтировал его. В Баграме ушел от смерти (в момент разборки Филипповым и Комаром блока находился рядом и только отошел шагов на двадцать, как НУРСы в блоке взорвались и убили ребят), а она догнала его в Ми-6. Тоже жалко.
Состояние моё угнетённое. Я не уверен, что я не следующий гость в преисподнюю. Хочется, очень хочется дожить эти 12 дней без приключений.