Глава 13 Возвращение

Холодная стена тоннеля заставила Егора вернуться к решению проблемы – как выбраться из темной, давно заброшенной шахты!? Поднявшись, вдоль стены подобрался к выходу. Зажмурив глаза, долго всматривался в тихую долину. Безлюдная долина, окруженная горным кряжем, вызвала опасение и тревогу. «По-видимому, все ждали и были наготове, со всех сторон» – подумал стоящий у выхода Егор.
Подозрения Егора были небезосновательными. Тот, кто убил раненого Кривого – был профессионал, расстояние от места, где дежурили Иван и Степан, было значительное, и так метко попасть в область сердца не мог ни один, ни второй. Для пленного, только что освободившегося и снова попавшего в сложную ситуацию, неожиданная помощь была большой радостью.
Положение Егора казалось безысходным. Мучившая жажда и необходимость сна приводили в тупик попытки мозга решить задачу, как выбраться наружу. Этот вопрос казался более сложным, чем предыдущий, связанный со взрывом в глубине горы.
Ситуация в долине не изменялась: тишина, летающие стрекозы... В поле зрения Егора ни единой души. Только полуразрушенные здания и машины возле них – все еще напоминали о присутствии людей.
Длинный спуск, по которому в прошлом шныряли вагонетки с рудой, был единственным выходом. Едва Егор высунул голову для более точной оценки спуска, раздался выстрел снизу, и пуля отрекошетила от стены чуть выше головы.
Егор присел у стены, потирая вспотевший затылок. Бросил взгляд на тело Кривого, распластавшееся на ржавых шпалах, тянувшихся по всему спуску. Взгляд Егора упал на рядом расположенное помещение, в глубине которого скрывались две параллельные металлические нити. Нырнув в темное помещение, Егор обнаружил у боковой стены несколько перевернутых вагонеток, тщательно скрытых от посторонних глаз наваленными поверх них бревнами и деревянными щитами. Взгляд Егора побежал по металлическим нитям, миновал выход из тоннеля, помчался вниз по спуску.
- Точно! – воскликнул он возбужденно.
Через час вагонетка была освобождена, бревна и щиты сложены в стороне. Вагонетка лежала на боку, поставить ее на узкоколейку было тяжело. С огромным трудом, используя бревна, ее удалось поставить на колеса. Еще через час усилий вагонетка стояла на узкоколейке.
Небольшой отдых перед выполнением опасного трюка – «под прицелом!» – был необходим Егору. Сидя на бревнах, он пытался еще раз все обдумать, взвесить, но пазлы до конца не складывались в правильный четкий рисунок. После того, как он покинул родной город, все складывалось спонтанно, необдуманно. Внезапные ситуации кардинально поворачивали его судьбу в русла, где плыть приходилось против течения, тем самым закаляя слабый дух. Сейчас Егор находился в похожей ситуации.
Оставив рассуждения, Егор открыл один из ящиков, которые были  сложены под вагонеткой. Радости от внезапной находки не было предела. В ящике кроме динамита находилось все необходимое для взрыва. Во втором было то же самое. Погрузив их в вагонетку и подготовив бикфордов шнур, Егор уперся двумя руками в заднюю массивную часть металлического убежища на колесах. После толчка вагонетка покатилась вперед. Миновав проем помещения, и остановившись в метрах пяти от места, где Кривой получил вечный покой в виде грамма смертоносного металла, Егор глубоко вдохнул, толкнул вагонетку вперед к выходу, запрыгнул в нее, понесся навстречу опасности, яркому свету и необдуманному риску.
***
Как только вагонетка с пассажиром и опасным грузом миновала просвет выхода из шахты, по ней застучали пули. Звуки выстрелов разносились по долине. Стрельба велась из окон здания. Бронепоезд набирал скорость. Пули стучали по металлическому корпусу, не переставая, образовывая небольшие вмятины в нем. Возможности поднять голову, и осмотреться не было. Внезапное появление вагонетки внимательно наблюдали с укрытия на горе. Все находящиеся в укрытии понимали, что это Егор.
Выглядывая из-за каменистого выступа, Иван радостно закричал:
- Этот парень сумасшедший!
На что усмехнулся Степан, крепче сжав в руках автомат.
Дана с Настей поднялись вверх по склону, скрывшись на противоположной стороне, подальше от места опасных событий.
Грохоча и поскрипывая, металлическое убежище спускалось по наклонной. Время для пассажира остановилось, пули реже стали стучать по вагонетке.
Петр Иванович сразу же раскрыл план беглеца и направил троих к углу здания, находящегося в нескольких десятках метрах от спуска.
         Вагонетка миновала половину пути. Сидя на ящиках с взрывчаткой, Егор ждал мгновения, когда выстрелы окончательно стихнут и у него появится возможность выглянуть, чтобы быть готовым к внезапной остановке. Сейчас Егор понимал, что приземление будет твердым и непредсказуемым для него, вначале поездки он об этом не думал.
Бронепоезд к концу спуска набрал довольно таки приличную скорость. Пассажир уперся обеими ногами в переднюю стенку, согнув колени, руками в боковины, поджал голову к груди. Интуиция подсказывала, что действовать нужно было именно так, а не иначе. Правильно это было или нет, Егор не знал, ведь в подобных ситуациях он еще не бывал.
За долгое время, когда шахта и ее окрестности были предоставлены только природе, шпалы внизу спуска замело, на них валялись небольшого размера камни и прочий мусор, вывернутые деревянные шпалы преграждали путь.
С обеих сторон все замерли в ожидании остановки вагонетки. На последних метрах вагонетка затряслась, колеса заскрипели. Резкий удар обо что-то крупное и вагонетка уже на правом боку скользит вдоль отвесной стены к продолговатому обрушенному зданию. Находящийся в ней, словно бобслеист в перевернутом бобе с превышенной скоростью неудачно зашел в поворот.
Еще один толчок, но менее сильный, чем предыдущий, и остановка. Лежащий на боку Егор не сразу понял, что опасный спуск в неуправляемой тележке у него получился. Ведь вагонетка легко могла сойти с рельс на высоте. Но время пощадило это творение человека или, быть может, человек следил за этим творением. К счастью Егора, вагонетка перевернулась днищем в сторону зданий, защищая его от выстрелов.
Щелкнув левым глазом из укрытия, Егор сразу увидел двух бегущих к нему вооруженных людей. Путь бегущим внезапно преградили выстрелы со стороны горы. Вонзаясь впереди них в сухой грунт, ни одна из пуль не достигла намеченной цели, они лишь ускорили продвижение тех вперед, прижав их туловища немного к земле. Пара выстрелов со стороны вагонетки заставили бегущих изменить курс. Укрывшись возле отвесной стены, они ждали.
Рука Егора нырнула в потертый карман штанов; через секунду он держал в одной руке выцветший коробок спичек, в другой спичку, пытался неловкими движениями зажечь ее. Сера осыпалась с деревянного основания. Повторные попытки не принесли ожидаемого результата. Егор отчаивался, повторяя одни и те же действия. Содержимое коробка быстро опустошалось. С каждой рассыпавшейся спичкой паника Егора усиливалась.
- Черт! – выругался он, когда последняя надежда рассыпалась с серой на последней отсыревшей спичке.
Можно было скрыться незамеченным в развалинах здания, но ярость и месть набирали обороты и становились неконтролируемыми. Внутри кипело огромное желание произвести неизгладимое впечатление на противника и на какое-то время замедлить его следующие действия.
Возможность скрыться и начать все заново у Егора была неоднократно. Человек не понимал того, что под взмахом дирижерской палочки свыше, его жизнь и действия не принадлежали ему самому. Втянутые в чужие игры, мы с головой отдаемся в руки сильнейших, и не понимаем того, что нами руководят, натягивая то одни, то другие чувства человека, как вожжи гужевой повозки. В подобной ситуации находился Егор, укрывшийся в вагонетке.
Вокруг все затихло, будто и ничего и не было. Звук шныряющих стрекоз разряжал знойный воздух. Где-то в вышине, грациозно планируя, охотился орлан, выискивая очередную жертву, спрятавшуюся в густой траве. Из-под небольшого камня вынырнула когтистая песчанка в поиске вкусных семян для своего потомства, не подозревая, что в этот момент она превратилась из охотника в жертву. Внезапное звонкое пение птиц окутало пространство у старых развалин, увлекая спрятавшихся по разные стороны баррикад в слушание мелодии невидимого оркестра.
 С последним неудачным чирком спички разрушилась грандиозная идея взрыва. Нужно было уходить. Хлынувший шум в голову Егора  не давал сконцентрироваться, грудь сжало, дыхание свело от жгучей боли. Свалившись на ящики динамита, обхватив руками голову, Егор рычал, словно умирающий дикий зверь в приступах агонии, хватая ртом воздух, наполненный пылью и запахом полевых цветов. Головная боль волнообразно приливала. Угасшая боль в голове дала возможность рукам вцепиться в грудные мышцы. Сдавливая руками область сердца, ударяя себя в грудь, пытался сделать вдох, глубокий, затяжной, который наполнил бы сжавшиеся легкие. Что-то мешало под рукой, в нагрудном кармане. Упершись рукой в ящик, Егор перевернулся набок. Резко, словно открыли вентиль крана, воздух, вращаясь и ударяясь о стенки трахей и бронхов, ворвался в легкие. Грудная клетка надулась, лицо изменилось и наполнилось жизнью, глаза посветлели, во взгляде, прорезающем замкнутое пространство скалы, появилась надежда, крохотная надежда. Егор успокоился, выглянув за край укрытия.
Те двое, что укрылись у стены, медленно продвигались в сторону вагонетки, и уже были от нее в двадцати метрах.
Нужно было уходить, но рука автоматически нащупала грудной карман потертой рубахи. Пальцы скользнули по маленькой пуговице. Рука скользнула в карман и ухватилась за зажигалку, ту самую, которой он прикуривал сигару в палатке Петра Ивановича. В глазах вспыхнули огоньки, улыбка заиграла на губах. Подпустив незваных гостей ближе к вагонетке, Егор зажег бикфордов шнур. Потом скользнул мимо тонкого прохода меж вагонеткой и скалой и юркнул в узкий проход прилегающего к горе полуразвалившегося здания.
***
Долгое ожидание за каменными уступами превратило наблюдательный пункт, на котором поочередно дежурили Степан и Иван, в бесконечную, тягостную, монотонную рутину, где один отдыхал за огромным валуном, подложив под голову верхнюю одежду, а другой всматривался в долину, где время от времени происходили непонятные, на первый взгляд, события.
Палящее солнце, надоедливые мухи превращали это мероприятие в каторгу. Мысль о том, чтобы бросить все, убежать, забыть и спрятаться в темном, прохладном месте, уверенно вкручивалась в головы Степана и его старшего товарища. Но что-то удерживало их здесь: крепость духа, жесткость характера и самое главное – каждый из них понимал, что поодиночке их сломят в считанные минуты…
И вдруг вся эта рутина исчезла в один миг. Жгучее солнце заслонила вдруг появившаяся туча, жужжанье мух резко исчезло, всем необходимый кислород исчез, оставив все живое погибать. Отдыхающий за камнем Степан резко открыл глаза, пытаясь ухватить ртом воздух, будто выброшенная на берег прибрежной волной рыба. Старик оглянулся по сторонам, в недоумении бросив вопросительный взгляд на Степана. По обезумевшему лицу напарника понял, что ответа он не получит.
Время как будто остановилось.
Динамит – это маленькое, грозное животное, спрятавшееся за толстой металлической преградой, поглощало тонны кислорода, жадно, молниеносно втягивая в свои легкие. Изнуряющая, тягостная тишина повисла над каждым участником события. Предчувствие неизбежного дало слабое, секундное предупреждение. Со следующим сдвигом секундной стрелки будто раскрылась пасть огненной бездны - прозвучал взрыв.
Звуковая волна остановила ползущих и насторожила укрывшихся. Молниеносно вырос и возвысился над долиной гриб, состоящий из клубов дыма, пыли, камня и кирпича. Внизу, у основания гриба, разрезая газовое облако, будто выпущенный снаряд из гаубицы, вылетела вагонетка в сторону здания, где люди Петра Ивановича и он ждали продолжения. С диким ревом снаряд снес верх стены, разбросав кирпичи и осколки по комнатам и вокруг. Изуродованная вагонетка упала за пределами здания, смяв палатку.
Иван и Степан укрылись за валунами, каменный дождь добрался и до них.
Несколько раненых – это все последствия огромного взрыва. Но укрывшийся в развалинах Егор был рад. Ему удалось преодолеть этот нелегкий спуск.
Отдых для одного, укрывшегося внутри, в развалинах, сменился яростной, кровопролитной борьбой для тех, кто остался снаружи.
Последствия взрыва утихли, легкий ветерок развеял нависшую над долиной тучу.
Старик со Степаном спускались с горы в сторону, где укрылся Егор. Они понимали, что одному ему устоять не удастся. Взрыв на некоторое время психологически парализовал противоборствующие стороны, введя их в некоторое замешательство, но друзья Егора не учли одного, что бандой командует хитрый и коварный человек и все их дальнейшие действия он предвидел наперед, хотя такого шикарного зрелища предугадать и он не смог.
Скользя в потертых ботинках по крутому склону, пригибаясь у одиноких кустарников в надежде скрыть свое присутствие, создавая небольшие лавины из камней, Иван спускался первым, Степан в нескольких шагах от него. Борцам за правду оставалось несколько десятков метров до высокой травы, чтобы укрыться, передохнуть. Очередь из автомата оживила долину, разбудила и дала свежий толчок к новым действиям. Пули вонзились в грунт возле Ивана. Тот упал на спину, тихо скатился вниз и затих. Степан последовал за ним, сев на корточки, скользя вниз.
- Иван, ты чего?
Старик схватился обеими руками за голень, из которой сочилась кровь.
- Потерпи, я сейчас! – Степан снял пиджак, оторвал рукав рубахи, перевязал выше колена ногу раненого. Старик держался, не издавая ни звука. Лежа в траве и наблюдая за тонкими, нитеобразными облаками – молчали. Слабым голосом старик сказал:
- Давай, Степа, вперед к развалинам, я здесь тебя прикрою! Я не ходок! Да и друга твоего нужно оттуда вытянуть!
Закинув винтовку за спину, ползком, не поднимая головы, Степан направился к эпицентру взрыва. Иван с автоматом наготове стал наблюдать, когда Степан появится в простреливаемой зоне, чтобы открыть ответный огонь. Метры между ползущим Степаном и конечной точкой медленно сокращались. Раненый с автоматом напрягся, забыв о том, что у него в ноге находился кусочек металла, напоминающий о себе вспышками адской боли. Сжав в зубах часть оторванной материи от простреленной штанины, старик напрягся, приготовив оружие.
Десятки глаз следили за шевелящейся травой, стволы направлены в сторону движения, указательные пальцы находились в напряженном состоянии у курков автоматов и ружей. Несколько движений ползущего и десятки вращающихся пуль идеальной формы крошили сочную траву над головой Степана. Маленькие, кровожадные, несущие смерть предметы свистели, вонзаясь глубоко в грунт или звонко отскакивая от гранитной скалы. Степан в высокой траве нашел давно прорытый ров, края которого со временем сгладила вода. Счастье Степана было в том, что ров тянулся прямо к месту назначения.
Старик, всматриваясь в сторону, из которой велся массовый обстрел –рычал, понимая, что ничем не может помочь напарнику. Упав в траву – застонал от боли, рвущей его пополам.
Лежа во рву, Степан тяжело дышал. Такие физические нагрузки он выполнял последний раз в армии, тогда на его стройное мускулистое тело оглядывались молоденькие девушки, когда он в увольнительной прогуливался по городу.
Здание, в котором скрылся Егор, сильно повредило взрывом. Степан пытался найти хотя бы небольшой вход в стене, но все попытки были безрезультативными. Остальные две стороны здания для него были закрыты, так как располагались прямо перед огневой батареей противника, да и к тому же, эпицентр взрыва находился с противоположной стороны, от места, где укрылся Степан. Нужно было возвращаться обратно к раненому старику, но снова пройти под пулями он не решался, что-то его сильно прижало к стене, капли пота выступили на лбу, зрачки расширились, глаз подергивался. Паника вселилась в Степана.
Очередная перестрелка сменилась очередным затишьем. И снова засуетились насекомые, затрещали стрекозы, могучие шмели медленно, тучно сновали в разных направлениях.
Степан оправился немного от паники, ему пришла в голову мысль: «Егора, наверное, привалило обломками, он не выжил! Значит это конец, не для всех! Не для меня»! «Ну что ж, выхода другого нет! Это все, война окончена! Нужно к Ивану! Постреляли немного, и хватит!» - прошептал Степан.
Резкий поворот суждений Степана нисколько не оправдывал его, но и осуждать его было не за что. Люди гибли ни за что. Егор и остальные собратья хотели справедливости, но для кого… Может, лучше было отступить, уйти, простить – тогда другие посчитали бы это трусостью, бегством или предательством. Степан устал от нынешней ситуации, от прошлой жизни, от резких поворотов судьбы. Спокойствие, уединение – лекарство от его недуга.
В этот момент, сидя в мертвой зоне, где пули его достать не могли, о них он  абсолютно не думал, а хотел только одного…
Долина замерла, все утихло, все ждали. Степан в этот нелегкий отрезок своей жизни узрел красоту этого места. Впечатлило мастерство главного автора этого произведения – Бога, в том, какими грациозными мазками он рисовал эту картину, какими тонкими, правильными линиями изобразил горы, как профессионально подобрал краски для облаков и неба. Но и человек поучаствовал в этом шедевре, добавив развалины построек прошлых лет. Частичкой этого места стал и он, Степан – машинист паровоза, которого судьба забросила сюда, и главная вина в этом его друга, который в свое время помог ему решить неразрешимую задачу, и за что он перед Егором в огромном долгу. И с этой мыслью благодарности Степан сжал в руках ружье, и приготовился рвануть вперед к Ивану, как внезапно слева из-за угла появились две фигуры. Первого Степан убил в живот, следующая пуля просвистела рядом с ухом второго. Степан понял, что последний промах стоил ему жизни. Пистолет в руке второго – прямое доказательство его ближайшей смерти.
Степан закрыл глаза, сделав последний вдох, расслабился и отпустив ружье, приготовился. Прозвучал выстрел, но где-то вдалеке. Степан только услышал, как пуля вонзилась в кирпичную стену, и звук рухнувшего на землю тела. И снова все замерло. Открыв глаза, Степан в полном недоумении увидел два мертвых тела, затем поднял голову к небу и прошептал:
- Ты все-таки есть!
***
Бикфордов шнур зашипел и, будто тень, Егор растворился в узком проходе стены. У противоположной стены накрывшись первым попавшимся сбитым деревянным щитом, стал ждать. Резкий хлопок, от которого Егор моментально оглох, вспышка в глазах, затем темнота и ощущение того, что почва уходит из-под ног. Последнее, что после взрыва помнил Егор, так это чувство падения, необычайную легкость и сон.
Очнувшись, попробовал пошевелиться. Сверху на нем лежал щит, мелкие кирпичные обломки и различный мусор. С первой попытки перевернуть неподъемное одеяло Егору не удалось. Пошевелив конечностями, убедившись в том, что все цело, попытался повернуться. Лежа на животе, он почувствовал дуновение сырости и свежего, прохладного воздуха в лицо, совсем ни такого, как снаружи. С последующим рывком он высвободился из деревянного плена, но полная темнота сковывала движения. Гора не отпускала Егора из своих объятий. По-видимому, пленник не понимал, что, быть может, она его защищала, заботилась о его целостности и безопасности. Но Егор пытался всячески выбраться наружу.
Щелкнул зажигалкой, которой привел в действие разрушительную силу и осветил мерцающим светом небольшой тоннель. Бросив взгляд вверх, Егор понял, что чувство падения было далеко не ложным. Отверстие сверху было завалено бревнами и частью кирпичной стены. Протянув руку вперед и осветив впереди путь, он сделал первый шаг вновь в глубину неизведанного.
Направление хода постоянно менялось, уводя скитальца вниз. Узкие проходы сменяли небольшие залы природного происхождения, покрытые сталактитами и сталагмитами. Порой некоторые останавливали идущего, любующегося их красотой и великолепием. Такие остановки могли заживо похоронить человека живьем в этой сырой, жуткой, чужой темноте. Объем газа в зажигалке медленно уменьшался, временами Егор пробирался в полной темноте, опираясь о стену и только на несколько секунд повторяя одни и те же движения большим пальцем, чтобы осветить пространство впереди.
Чем дальше он уходил, тем отчетливее был слышен шум воды. Под ногами стали разлетаться небольшие брызги. Где-то из глубины щелей и трещин просачивалась вода и тоненькими ручейками протекала вперед, по ходу движения Егора, значит, где-то там был выход. Тусклый свет зажигалки, осветив в последний раз это место, погас. Ускорив шаг, Егор скрылся в глубине.
Размеренная жизнь тоннеля продолжалась. Звуки падающих капель из сводов молниеносным эхом разлетались по разным направлениям. Пещерные насекомые и ракообразные, лишенные пигмента, как ненужного элемента адаптационной окраски, зашевелились, создавая еле слышное присутствие жизни.
Так же быстро свыкся с этим местом и Егор. Его продвижение было продуманным. Каждый шаг, между вспышками света, - взвешенный и уверенный. Время в темном, замкнутом пространстве шло со своей необъяснимой скоростью. Находясь здесь, скиталец забывал о нем и лишь только одна мысль – выбраться, уцелеть, крутилась в его голове. Несколько часов путь Егора ничего не преграждало и не останавливало. Капельки влаги оседали на лице и одежде, превращаясь в маленькие, кривые ручейки, стекавшие вниз. Звук шума бурлящей воды постепенно усиливался и привыкшие к этому звуку уши не могли отличить насколько близко или далеко протекал подземный ручей. Несколько вспышек зажигалки, и Егор столкнулся с неминуемой опасностью. Подземный ход уперся в стену и выход в другой туннель, по которому бурлящий поток уносил тонны воды куда-то вниз. При таких обстоятельствах зажигалка в руке Егора горела постоянно. Большой палец на кнопке подачи газа замер, словно и не подчинялся хозяину. Внутренний ступор овладел Егором. Боясь пошевелиться, он стоял, всматриваясь в несущуюся мимо него бездну, будто его мысли, события, разговоры с родными и абсолютно незнакомыми людьми, конфликты и моменты счастья проносились перед ним в этом потоке мимолетной жизни.
Зажигалка горела, маленькое пламя подергивалось от создаваемого водой потока воздуха. Металлическая, верхняя часть зажигалки сильно нагрелась, и запах обожженной живой плоти ударил в нос. Егор очнулся от боли в большом пальце, издал стон. Махнув непроизвольно рукой, выпустил зажигалку в бурлящий поток, лишив себя единственного источника света. Выругавшись, он присел в нескольких метрах у стены, не понимая, что делать дальше.
Сидя у стены, он ровно дышал, наслаждался шумом воды и сплошной темнотой. Всматриваясь в черную глубину, стал понимать, насколько идеален и безупречен этот цвет, насколько он красив. Легкое восхищение в виде мурашек пробежало по телу. Развернувшись, лег на пол. Расслабился. «Как же это приятно!» - подумал он. Мышцы ныли он усталости и травм. Мокрая одежда прилипла к телу, но Егору это не создавало дискомфорта. В эту минуту он был счастлив и полностью уравновешен. Все чувства нажатием невидимой кнопки – выключены. Состояние эйфории окутало его тело, въелось в душу, подняв его на новый уровень мироощущения, хотя он стоял на самом краю пропасти и выхода не видел. Но это совсем не тревожило его. Ощутить себя на вершине блаженства в таком адском месте и в безвыходной ситуации – это удел сумасшедшего или самоубийцы. Принять такое мог не каждый. Недолгий сон овладел Егором.
Открыв глаза, он все понял. За все в этом мире нужно платить: за пустую жизнь, которую он вел до этого, за таланты, которыми наградил всевышний, а он ими не воспользовался, за обман, воровство, пустые амбиции, которыми наградил он сам себя. Но если глубоко вникнуть, прочувствовать, осознать и осмыслить те наказания, которыми он был «награжден» после – то это и есть истинная, настоящая, сложная и интересная жизнь, где ты сам ныряешь с головой в поток трудностей и испытаний, где твой мозг работает на полную мощность, чтобы решить это все, и только тогда ты сам начинаешь расти не над людьми, а только над собой. И только тогда ты становишься мудрее. Взгляды становятся глубокими, правильными. И находясь даже в таком мрачном месте, как эта пещера, можно чувствовать себя прекрасно.
Егор поднялся, сделав несколько осторожных шагов в сторону бурлящего потока, сел на краю, опустив ноги в проносящуюся мимо него холодную воду. Неприятный зуд прокатился по телу. Глубоко вдохнув, прыгнул в подземную реку, оставив все надежды на спасение господу Богу.
***
Всматриваясь в крошечную точку на отдаленной вершине горы, Степан задумчиво потирал вспотевший затылок. «Кто же этот таинственный спаситель?» - крутилось в голове спасенного. Собрав всю волю в кулак и отважившись на опасный отход, поднялся, и хотел было сделать первый шаг, как с противоположной стороны от долины раздался очень знакомый ему, ужасающий звук. Огненные жала посыпались в разные стороны – это бил пулемет Владимирова. Такой четкий, ровный, гармоничный звук отчетливо отбивался стрекотанием в ушах, прижавшегося снова к стене Степана. Пули, будто мухи, шныряли, посвистывая, в разных направлениях, то дробя в пыль кирпичные стены, за которыми скрывались Петр Иванович и остальные, то врезались в гору, посвистывая над раненым Иваном.
На вспотевшем, грязном от машинного масла и цветочной пыли лице Василия Евсеева проступила радость. Он светился от счастья. Тело подергивалось от работающего пулемета, а душе пулеметчика в этот миг было тепло, комфортно. Только сейчас он ощутил весь вкус, узрел всю полноту красок этой завораживающей картины. Василий находился сейчас на верху блаженства. При одной только мысли, что от его кровавой руки гибнут плохие люди, чего ранее там, на мельнице, ощутить он не мог. Язвительная улыбка прорезала его лицо, смех дьявола заглушал звук пулемета. Евсеев пировал, наслаждался, блаженствовал.
Степан негромко рассмеялся. Его смех был больше похож на истерику. Будто всплеск волны, то он усиливался, то отходил, и так повторялось несколько раз, до тех пор, пока голос адской машины не замолчал.
Для Евсеева перезарядка пулемета означала гибель. С противоположной от пулеметчика стороны, из окон и расщелин зданий одновременно эхом раскатилась мелодия из разных видов оружия в направлении стрелявшего. У Василия остался только лишь один способ спастись – бегство. Оставив в покое не дозаряженную машину смерти, вскочив на железного коня, помчался прочь. Пули свистели над головой, стучали о металлическую коляску мотоцикла, заставляя пригибаться наездника. Мотоцикл исчез вдали, оставив позади себя только облако пыли, уносимое ветром. Так и трагическое событие уносит из группы людей человека, жизнь которого прервалась неожиданно в этом крае. Крупнокалиберный пулемет Владимирова унес жизни двух человек, одна из которых была жизнь Василия Евсеева. Две пули догнали его, когда тот пытался скрыться в глубине долины, но они оказались не смертельными, одна прошила голень, вторая вошла в плечо. Мотоциклист держал крепко руль железного коня, но небольшой ухаб на переезде через извилистую речку - и Василий вместе с мотоциклом нырнул в прохладную воду. Зажатый сверху машиной и не в силах выбраться из нее, Евсеев захлебнулся, оставив место своей гибели незамеченным для окружающих.
Второго погибшего звали Денис Бражник. Человеком он был некрасивым, физически недоразвитым и очень трусливым. Некрасив он был из-за огромных скул, которые при очень тщедушном теле делали его голову огромной и круглой. Слабое, детское тело и большая голова в глазах окружающих делали его недочеловеком. При виде его старухи крестились, уводя взгляды; матери прятали маленьких детей по домам, старшеклассники издевались над ним, бросая в него различные предметы, попадавшиеся под руку. Многочисленные шрамы еще с детства украшали его уродство. Мать – Лариса Бражник, избавилась при первой же возможности от своего отпрыска. Женщиной она была гулящей, да и нравственные ценности, материнские чувства ей были чужды. Подброшенный в первый попавшийся дом, он рос со стариками до шестилетнего возраста. Смерть опекунов потрясла его, и он остался на улице один. Дом разобрали на бревна, маленького уродливого мальчика выгнали на улицу. Улица научила его всему плохому. И это длилось до тех пор, пока его не подобрал Петр Иванович.
Так и в этот непростой для всех день Денис, скрутившись в калачик, зажался в дальнем углу обстреливаемой комнаты. Почему-то пуля настигла именно его, дальше всех находившегося от стрекочущего пулемета, в мгновение ока освободив его от всех уродств и психических недугов, которыми он был награжден при жизни.
Когда обстрел закончился, Петр Иванович посмотрел на его, так же лежавшее, скрученное тело, сплюнул:
- Толку никакого не было и подох как собака!
Внезапно начатую и так же окончившуюся перестрелку прервал резкий звук мотора у горы. На полной скорости между строениями и горой в сторону сидящего у стены Степана мчался автомобиль Газ с открытым верхом. Въедаясь колесами в грунт, подпрыгивая на ухабах, извиваясь между камнями, машина миновала лежавшего в траве раненого Ивана и, не сбавляя скорость, продолжила путь прямиком на удивленного Степана. От этого зрелища тот зашевелился на месте, боясь, что железная телега размажет его о стену. Мастерство водителя было на высоте. Сделав резкий поворот, машина запищала, подняв вокруг облако пыли.
- Чего ты расселся, быстрее, залезай! – кричал Рыжий. Не понимая, что происходит, Степан впрыгнул на заднее сиденье. Машина заревела и понеслась в ту сторону, откуда приехала. Несколько пуль вонзились в передний бампер, не повредив автомобиль.
- Подожди, стой, остановись! – кричал Степан.
- Чего, я не слышу!?
Уцепившись в водителя, вплотную прижавшись к уху Рыжего, тот прокричал:
- Иван у горы раненый лежит, умирает он! Надо забрать его! Тормози!
- Мы ему сейчас не поможем ничем, куда мы заберем его!? За нами погоня будет!
Ухватив обеими руками рубаху на плечах водителя, Степан прокричал:
- Какая погоня, стой, ты что делаешь!? Ты не понимаешь, он умирает, надо помочь!
На уговоры Степана Рыжий больше не обращал внимания. Поняв, что от своего спасителя не стоит более ждать помощи, Степан сел на сиденье, перезарядив ружье.
И только благословение прошептали сухие, облипшие пылью и частицами цветочной пыльцы, губы раненого Ивана вслед проезжающей машины:
- Дай вам силы, дети земли нашей, против врага общего и пусть вас берегут и охраняют ангелы за вашими спинами! Храни вас Господь!
Миновав гряду зданий, Рыжий со Степаном направились прочь от этого проклятого места. Через минуту между зданий выехала вслед грузовая машина с сидящими в ней бойцами.
Борьба противоборствующих сторон за справедливость, честь и драгоценные камни перешла некую черту, и главной ее целью стал дикий, больной азарт, борьба на смерть, остановить досрочно которую не мог никто из них. Предводителя банды эта война забавляла, грязное нутро Петра Ивановича требовало крови, страданий человеческих. Для несчастных подчиненных овец, которых словно товар погрузили в кузов машины, главной целью было получить поощрение от пастуха в конце дня в виде литра водки на каждого, а моральные ценности их абсолютно не интересовали. Для другой стороны главным сейчас было выжить.
Непонятная, ненужная никому война началась из-за больных, необдуманных идей. Гордость и тщеславие ведущих за собой привела уже к гибели людей в обоих лагерях. Каждый из лидеров считал, что поступает правильно и по-другому быть не может. Но самое парадоксальное то, что это сумасшествие перенеслось на остальных и, впитав этот яд, они так же стали зараженными этими опасными, самоуничтожающимися идеями обоих вожаков.
Из долины на полной скорости мчался автомобиль с беглецами. Рев уставшего двигателя работающего на высоких оборотах заглушал шум встречного ветра. Чем дальше машина отдалялась от развалин, тем спокойнее и комфортнее казалась езда. Степан удобнее устроился на заднем сидении, наслаждаясь красотами окружающей природы, будто недавние трудности были в далеком прошлом. Внезапный хлопок впереди вернул его в прежнее состояние. Скорость машины немного снизилась, и руль потянуло в левую сторону.
- Что это? – спросил Степан.
- Колесо лопнуло! Ничего дотянем, не спеша! – не поворачивая головы, ответил водитель.
- Зачем ты нам помогаешь?
- У меня на это свои причины! – мелькнула улыбка на лице Рыжего.
Степан оглянулся. Грузовая машина приближалась к их машине.
- Э-э… жми на газ… быстрее! Нас преследуют! – нервно вопил Степан.
- Как они так быстро машину починили! – удивился Рыжий, вдавливая педаль газа.
Сидящие в кузове грузовика резко взбодрились при виде приближающейся впереди цели. Щелканье затворов ружей и автоматов добавило адреналина в кровь тем, которые в обычной жизни не могли найти себя и только один человек смог собрать этот сброд и указать цель для их кровожадных, голодных, бездушных тел. Чем больше расстояние между машинами уменьшалось, тем больше наливались глаза кровью у сидящих в кузове. Петр Иванович сидел в кабине рядом с водителем. Он хорошо знал поведение своих подопечных, знал, что кинутая хозяином кость в их голодные пасти даст ему полный контроль над всем этим стадом убийц.
Степан был готов к отражению атаки, хотя, что он сам мог сделать против десятка человек. Бегущих спасали многочисленные ухабы, ямы и разбитая колея. При движении прицелиться и выстрелить точно в цель было очень сложно. Между машинами расстояние уменьшилось до двадцати метров, и сильный удар ладонью вожака по крыше кабины символизировал о готовности начать охоту.
Лицо предводителя задергалось. Перекошенное яростью лицо демонстрировало внутреннюю дьявольскую сущность Петра. Водитель грузовика хотел, было, о чем-то спросить своего начальника, но видя выражение его лица – испугался, крепче уцепившись в руль, прижался к сидению. Настолько опасным и кровожадно-черным показалось ему лицо Петра Ивановича, что мысль покинуть машину во время движения сразу мелькнула в голове несчастного. Тот, было, ухватился левой рукой за ручку дверцы, но сильная рука вожака ухватилась за ворот, пропитанный бензином и соляркой.
- Только попробуй! – процедил сквозь зубы Петр и прожигающий взгляд впился в несчастного водителя, взгляд, выжигающий все живое и чистое, что осталось внутри этого человека. Оттолкнув его, Петр достал пистолет и, протянув вперед руку, через проем лобового стекла, которое вылетело ранее, сделал первый выстрел.
***
Преодолев горный кряж, Дана с дочкой спустились к водопаду, от которого вилась небольшая речка с прозрачной, чистой, как слеза, водой. Огромные камни преграждали ей путь. Грациозно огибая их, вода умело превращала кривые, отколотые края с множеством впадин и острых выступов в плавные, гладко отполированные формы. Берега усыпаны различной растительностью. Множество кувшинок плавало на постоянно меняющейся поверхности воды. Камыш, словно отряд солдат, под натиском ветра грациозно клонился в противоположную сторону. Берега усыпаны вековыми дубами, утонченными ивами, в тени которых можно было укрыться от врагов и недоброжелателей, в спокойствии и уединении, дрожащие осины издавали приятный шелест множеством зеленоватых струн. Дикие груши далее от реки, будто одинокие сторожа, охраняли тех, кто расположился ближе к воде, и своей грацией высказывали превосходство над более слабыми сородичами.
Особое место занимали травы и цветы. По лугам, среди кустарников, на опушках можно встретить высокое растение с темно-пурпуровыми шариками. Это кровохлебка, которую в народе называли черноголовником. Валерьяна, лабазник, чабрец, ромашка и многие другие лекарственные травы можно было встретить в этом месте.
К реке сквозь густую траву и кустарники вели многочисленные звериные тропы. Рыба в изобилии водилась в здешних водах. Искусному рыбаку и охотнику прокормиться в этом месте не составило особого труда.
Поход изначально предполагался затяжным, поэтому приготовления заранее велись очень тщательно. Кроме винтовки, которой владела почти каждая женщина, проживающая в подобных местах, аптечки и еды, Иван приготовил рыболовные сети. Ловушки на зверя Дана соорудила сама. Дед-охотник обучил свою любимую внучку всем тонкостям этого ремесла. Сети и ловушки были готовы и выставлены ниже по реке, дальше от шума падающей воды. Вернувшись к водопаду, женщина ждала.
Райский уголок природы для Даны превратился в монотонное ожидание, где всякие цели утратили всякий смысл и малейшая новость была бы самым огромным подарком. Ну а для Насти все это казалось необыкновенной игрой, она порой не понимала, почему взрослые на определенных участках заходят так далеко, ведь это же всего лишь игра, которая должна была вот-вот закончиться.
Дана расположилась в тени стройной ивы завороженная великолепным водяным зрелищем – водопадом. Его созерцание на некоторое время освободило ее от всяких мыслей, освободило от нервного напряжения и помогло немного отдохнуть. Дочь играла с многочисленными стрекозами, бегая в разных направлениях, преграждала путь насекомым в траве и на берегу, собирала разноцветные полевые цветы и бросала оторванные бутоны в бегающих по поверхности воды водомерок.
Тишина и умиротворенность этого места угнетали Дану, Настю же все здесь развлекало и забавляло. Знойное солнце и легкий ветерок расслабили тело и незаметный легкий дрем окутал сидящую в тени Дану. Голова налилась свинцом и упала медленно на грудь, глаза сомкнулись, но непонятное тревожное чувство останавливало сон. Шум небольшого водопада в ушах женщины утих и внезапно еле слышный шлепок прозвучал где-то рядом. Сон затянул ее, его руки ухватились за Дану мертвой хваткой. Она проваливалась в глубину другой реальности. Дана резко открыла глаза. Вскочив на ноги, она устремила свой взгляд в бурлящую пучину. Медленно переступая вперед через высокую траву, поправляя на голове белую косынку, она глазами кого-то искала. И вдруг из бурлящего потока вверх спиной выплыло тело человека. Сердце женщины забилось сильнее. Подвязав платье у пояса, она бросилась к нему. Через несколько минут перевернутый Егор лежал на берегу среди помятого камыша. Бездыханное тело не подавало признаков жизни.
- Егор, Егорушка, любимый! - простонала женщина и принялась делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Дочь бегала вокруг матери, не зная чем ей помочь. Время шло, а тело Егора резко подергивалось от нажатий женщины на бездыханную грудь. Слезы накатывались на глаза, паника охватила не останавливающуюся Дану. Движения ее были машинальными. Она уже не надавливала, а в бешенстве колотила кулаками тело любимого.
- Ну чего ты лежишь, вставай, хватит спать! Егор проснись, зачем ты так со мной! - Она поднялась во весь рост и, ухватившись обеими руками в мокрую рубаху резко дернула, и перевернула лицом вниз, стала колотить Егора по спине. Внезапно недвижимое тело задергалось, со рта потекла вода, Егор закашлялся. Уложив его аккуратно на спину и куском материи от оторванного платья нежно стала вытирать бледное лицо любимого. Обезумевшие глаза Егора неотрывно смотрели на нее.
Близился вечер. Темнело. Егор немного оправился, но боль в теле и голове полностью его не покинула. Пойманная в ловушку куница жарилась на костре. Настенька спала возле ствола ивы, укрытая льняной курткой, Егор периодически вращал деревянный вертел. Отсутствие Даны немного тревожило Егора. Из-за слабости любимого, в разведку, через перевал, отправилась женщина. Он присел рядом со спящей девочкой, закрыл глаза. Внезапная мысль о водяной мясорубке нахлынула бурным потоком по затаенным углам мозга. Егор снова нырнул в холодную воду, несся вперед, барахтаясь, сопротивляясь, ударяясь о каменные выступы, словно когти Бога, отрывали куски амбиций, лжи и ненависти от несущегося, еще живого тела. Сейчас он понимал, что все эти повороты судьбы, жизненные испытания, должны были произойти рано или поздно. До всего этого он был грязным, ненужным для общества, да и для самого себя, субъектом. Его больной разум, насыщенный слабыми, ядовитыми, алчными клетками, поддающимися внешнему, дурному влиянию всасывали все черное, губительное, страшное и чтобы очиститься от всего этого, нужно было пройти это водное испытание внутри горы.
Где-то вдалеке послышался шорох травы и кустарника. Мужской бас эхом ударил в уши сидящего у костра Егора. Он быстро стал тушить огонь в костре. Шаги приближались. Горящие угли все равно выдавали признаки присутствия человека. Егор затаился. Голос Даны в темноте заставил Егора очнуться:
- Егор, это я, все нормально!
Костер снова пылал. Трое мужчин и женщина сидели вокруг него.
Жареное мясо и провизия из дома добавили сил и настроения сидящим у огня. Двое снайперов, которых ранее повстречал Степан, сидели напротив Егора и Даны. Теперь они не скрывали своих имен. Старшего и более опытного звали Валерий Яковлев, его красивые гусарские усы забыть было невозможно, второго – Михаил Стриженов. Они сразу вникли в нынешнюю ситуацию и задание, которое должны были выполнить быстро и без шума – провалили, вернее сказать отложили. Ни один из них и не подозревал, что такое тихое место может превратиться в небольшую войну.
- Спасибо вам за помощь! – с благодарностью в глазах произнес недавно вернувшийся с того света. При подергивании языков пламени, отражавшихся в глазах Егора, всем было хорошо видна искренность его слов.
- Не нужно благодарности, это наша работа! – ответил Валерий. Слова его звучали четко и ясно, - нам сделали частный заказ, ликвидировать…, - он замолчал.
- Батю!? – произнес Егор.
- Именно!
- И в чем же для вас, профессионалов, возникла проблема? – с легкой иронией спросил Егор.
- В том, что частный заказ – это часть госзаказа, как оказалось впоследствии! – Валерий окатил взглядом всех сидящих.
- Ну, так и что? Вы так хорошо меня защищали от этого сброда убийц!
- А то, что эту бойню, которая произошла после твоего спуска с горы, мы могли закончить спустя минут пять! Ликвидировать Батю могли прямым попаданием, остальные бы разбежались – это не их война!
- Но не закончили!? Почему? – медленно произнес Егор.
- Да потому что, главная проблема не Петр Иванович, а тот, кто его прикрывает сверху! Я думаю, ты понимаешь, что так безнаказанно орудовать в таких местах так просто, нельзя!? – Утверждение и вопрос завели в тупик Егора.
- Но так из-за вашего заказа могли погибнуть наши друзья?
- И погибли! – все так же твердо сказал Валерий.
- Как! Откуда такая… - Егор замолчал.
- Я предполагаю! Погоня была неравная! Я прошу всех успокоиться и принять мое следующее предложение!
Егор понимал, что его претензии ни к чему не приведут. Если в этом конфликте стоят более высокие силы, сопротивляться не зачем. «Все идет своим чередом»! - подумал он.
- Какое предложение? – спросил Егор.
- Вы узнаете, кто стоит над ним, мы помогаем вам его уничтожить!
- Как же мы узнаем и где он сейчас!
- В своей берлоге! Другого места быть не может! Есть информация, что раз в два-три дня он связывается с ним! – ответил Валерий, посмотрев сначала на женщину, затем на Егора.
- Не знаю! Не знаю! Вы таким предложением заводите нас в тупик! – Ухватившись руками за голову, тихо произнес Егор.
Над костром повисло молчание.
Дана взяла небольшую палочку и хаотичными, неловкими движениями стала поправлять угли. Эти неловкие движения заметили все. Егор посмотрел на Валерия и в его глазах прочитал тот же вопрос, который он хотел задать Дане.
Бросив взгляд на Егора, она опустила глаза. Мужские взоры были сфокусированы на хрупкой женщине.
- Не нужно ничего узнавать! Это мой далекий родственник из центра! Когда мы были вместе, - она остановилась, виноватый взгляд уткнув в почву под ногами, - он еще не был тем, кем есть сейчас! Кирилл Геннадьевич как-то гостил у нас, я знала, кем он работает в большом городе! У них был серьезный разговор, я видела по их лицам. По-видимому, они обо всем договорились, так как сильное рукопожатие сопровождалось одобрительными улыбками и после этого у Петра все пошло резко вверх!
-А позже родилась Настя! – уже только для Егора сказала Дана.
Валерий посмотрел на Михаила, Дана взглянула на любимого.
- Мы знаем, кто это! Спасибо, Дана, ты решила основную проблему! – Поблагодарил ее Валерий и продолжил, - завтра рано утром выдвигаемся!
Егор ничего не возразил, он был доволен, что эту неподъемную ношу взял на себя другой. По отношению к любимой женщине, он все понял. Обижаться на нее он не имел права, не в чем было. То, что было до него, как считал Егор, смыло давно водой и унесло ветром. На данный момент главным было только то, что происходило здесь и сейчас. У Даны на этот счет было другое мнение. Она скрывала прошлое, боясь, что прошлое погубит ее настоящее. Женщина презирала себя за то, что была так глупа в молодости и этим же себя и оправдывала. Дана не подозревала, что внезапно появившийся странник, впоследствии заполнивший ее сердце светом и радостью, окажется проницательным и понимающим человеком.
Прохладный ветерок обдувал лица стоявших на обочине у опрокинутой в кювет машины. Дана прижала дочь к себе, чтобы девочка не могла видеть ужасную картину.
Голос Михаила вывел стоявших у машины из забытья:
- Здесь один убитый!
Валерий присел к убитому, внимательно осмотрел его.
- Его убили в машине, это водитель! Дело рук все того же главаря.
- Как ты понял? – спросил Егор, всматриваясь в лицо.
- Куртка пропитана маслом, значит водитель! Ранен был в руку – это не смертельная рана, а вот в правый висок выстрелил пассажир, находившийся рядом! Пассажиром этим был Батя – в оптику я это видел четко!
По затекшему кровью лицу водителя было сложно определить, кто это. Валерий присел у головы, придавленной рамой автомобиля, тяжело вздохнул, встал и повернулся к Егору и остальным:
- Похоже, это тот человек, чье задание мы должны были выполнить! Мы этого не сделали!
Запустив руку во внутренний карман куртки, снайпер достал красивый граненый алмаз. Протянув его Егору, он продолжил:
- Он заплатил нам вот этим! Это ваше общее дело, я не имею никакого на него права! Пусть он поможет вам или, быть может, кому-то другому! От него должна быть только польза! За него его родители жизни отдали!
Егор, бережно взяв его двумя пальцами, погрузил во внешний карман. «Совсем незаметный, но имеющий большую ценность и опасность!» - подумал, прижав ладонью карман.
Стон из-под машины заставил всех переглянуться. Мысль о друге молниеносно пронеслась в голове Егора.
Заглянув под машину, он увидел придавленного Степана. Левая нога была прижата сиденьем. Металлический обод спинки врезался глубоко в ногу. Через минуту автомобиль был перевернут, друг освобожден из капкана. Его привели в чувства, и он уже мог сидеть, когда поломанную ногу фиксировали толстыми ветками и наспех порезанными длинными кусками материи из подола платья Даны. Платье за эти дни стало намного короче, стройные ноги женщины радовали взгляды мужчин, добавляя им силы и выносливости в непростой для всех ситуации.
После небольшого ремонта машина была на ходу, что всех обрадовало, особенно тяжелораненого Степана. Железная телега медленно набирала скорость, оставляя после себя пыль. И только небольшой деревянный крест, воткнутый на могилке Рыжего и еще одного убитого, немым взглядом сопровождал борющихся за правду, и указывал дорогу в неизведанную бесконечность.