глава 11
Генетика и бытие
А что предшествовало тьме,
Безумство или наважденье?
Ответ сокрыт в твоей душе
Со дня всеобщего паденья…
(Изольда Северная)
Говорят, что сама Гея-земля, еще в царствие Крона, первых людей породила.
Другие считают, что Прометей вылепил их, глину с водою смешав.
Те первые люди жили, как боги, горя не зная. Дряхлая старость
к ним приближаться не смела. В пирах они жизнь проводили,
ни в чем недостаток им был неизвестен, а умирали они в объятиях сна.
Когда смерть их брала, в благостных духов они превращались.
В веках и поныне, то поколенье Золотым называют.
(древнегреческий эпос)
Золотой лучик проник сквозь воздушные занавески как обычно в одно и то же время — в шесть утра. Он ещё только подбирался к зеркалу, а Света уже открыла заспанные глаза и зевнула, отчего порыв свежего воздуха мгновенно пробудил Травела. Потянувшись, он вынырнул из-под одеяла и сделал несколько гимнастических упражнений, не забыв в очередной раз попробовать левитацию — умение напрочь оставившее всех обитателей Тулеи со времён перерождения планеты. Сегодня, как и во все остальные дни бесконечного пребывания в новой действительности планеты Аппел, ничего не произошло. Вуд, исподтишка смеялся над его потугами преодолеть вес тела. Буд лишь отворачивался, стараясь не злить Лабруджию, помня о случае заточения его сущности в жабу на целых пятьдесят обращений планеты вокруг своего единственного солнца. В отличии от своего любимого, Королева не церемонилась и была скора на наказания. Собственно это и оказалось её основным предназначением в созданном мире. Она осознала свою функцию не сразу, лишь спустя какое-то время, когда впервые пришлось настоять на своём, чтобы предотвратить раскол в их небольшой группе, возникшей по вине русалки.
Очень одиноким существом оказалась Прасковья, но с большими амбициями. Отсюда и её вечные выходки, грозившие нарушить целостность творческого союза. Но без неё, тоже было нельзя, она знала и умела слишком многое, чтобы ею пренебрегать. Серый ангел, видимо предвидел это, потому и назначил их пару главными над остальными. Их личной задачей было тщательно взвешивать все последствия каждого нововведения или хитроумного изобретения для этого мира, чтобы не допустить мгновенного или постепенного распада планеты. УлулУ называл это просто — сохранность яблока от загнивания. С УлулУ было проще всего, эта сущность оказалась, какая-то родственная, что ли. В разъединённом состоянии он пребывал редко и всегда в новых телах, так и не остановив постоянного выбора ни на одном.
Усевшись в кресло напротив зеркала, Травел поздоровался:
— Доброго утра тебе Света!
— Спасибо, Травел! Тебе того же не обещаю, к сожалению.
— Что-то случилось?
— Как всегда, ни дня без утренних новостей.
— Лишь бы не плохие перед завтраком.
— Какие есть. Заболели почти все жители Тулеи.
— Откуда это известие?
— Я не смогла установить связь ни с одним из тех, кто пользовался нечеловеческими телами. Их тела больше не подчиняются разуму. Большего объяснить не могу. Не понимаю.
Лучик солнца, ненадолго заглянувший в эту обитель, уже покинул её, переместившись в соседние окна замка. Теперь всё было не так, как в первый день прибытия его и королевы. В течении всего года, солнышко кралось над горизонтом по кругу, не заходя за горизонт ни на мгновение. Он склонился над Лабруджией нежащейся в постели и поцеловал её, пробуждая. В ответ, две ручки обняли его за шею, и потребовали вытащить из постели навстречу новому дню. Умывшись и одевшись, они вдвоём спустились в зал, где обычно собирались за завтраком обитатели замка. Сегодня тут были только СЭР и Котильдо. Глаза у последнего выражали странную боль. Когда они встретились с глазами вошедших, то сделались ещё печальнее, а Котильдо на приветствия ответил жалобным мявканьем.
— Я уже, знаю дорогой Котильдо, — поприветствовав СЭРа, произнес Травел. — Все твои кошачья сородичи больны непонятной болезнью. Обещаю разобраться в её причинах и сделать всё возможное.
— Принимаю ваши соболезнования День-Ночь, — отвесил обоим церемонный поклон СЭР. — Наш добрый друг и хозяин кошачьего замка Котильдо, к сожалению, не исключение.
Последовала неловкая пауза, в течении которой Котильдо не обращая больше на присутствующих никакого внимания, опустился на все четыре конечности и задрав хвост трубой, направился под стол, где вылакал сметану из мисочки и издав ещё одно – мяу, принялся тереться о ноги Лабруджии.
— И вот так всё утро, — пожаловался СЭР. — Ничего не говорит и не понимает, ничего кроме миски и чесания за ушком.
— Всё значительно хуже, чем я предполагала, — заметила Лабруджия. — Скажи-ка, СЭР, а в остальных замках ты уже был?
— Не во всех. Побоялся, что слоны или носороги затопчут, а когда заглянул на побережье, то встретился с очень плотоядными взглядами русалок. И смотрели они на меня как-то злобно. Хорошо ещё, что моя одежда, — СЭР взъерошил свою львиную гриву, — пока ещё не больна.
— Всё же, оставь свою одежду и побудь не воплоти, пока не разберёмся, что к чему, — посоветовал Травел.
— Кобел сказал мне, что беспокойство по этому поводу напрасны. Моя одежда искусственна, а следовательно не имеет уязвимости. Он просил подождать, мол, скоро присоединится и посоветует что-нибудь.
Приготовление завтрака легло на Лабруджию, поскольку обычно прислуживающих за столом кошечек не было видно, а стряпня СЭРа больше напоминала кисель. СЭР смутился нарушением субординации и заметил было, что не царское, это мол дело. Но королева проигнорировала замечание.
— Королева ваша я лишь по назначению, а за завтраком – просто женщина.
— Королями и королевами по назначению не становятся, только по монаршей крови.
Замечание СЭРа, напомнило о делах давно минувших дней. Сейчас она не совсем понимала, где явь, а где подыграло воображение. Когда-то была одна вещица, могущая подтвердить то, что пришлось пережить когда-то. Едва она подумала об этом, как ощутила на груди тяжесть. Нащупав появившуюся из ниоткуда вещицу, висевшую на её шее, Лабруджия бросила только один короткий взгляд и сразу узнала её: золотая подкова, усыпанная бриллиантами. «Не надо! — подумала она. — Я хочу, чтобы ты дожидалась меня в нашем оставленном доме». Подкова тут же исчезла, ладонь сжала пустоту. «А теперь я уже не знаю, было ли это мгновение реальностью, — грустно подумала она».
Травел, в ожидании завтрака, достав карманное зеркальце, обменивался последними известиями с УлулУ. Тот так же был в недоумении, и очень озабочен. Его опыт нельзя было игнорировать, а богатый опыт по части использования различных тел в различных мирах подсказывал, что сущности жителей Тулеи не могли исчезнуть бесследно. Следовательно «пропащие души» нужно было искать. Кобел уже занимался сбором кионов и драйверонов на месте, и проводил экспертизу. Лучше него никто бы не смог справится с задачей, в которой он был непревзойдённым мастером. Русалка, когда не медитировала в ванне, то ныряла в волнах тёплого экваториального моря и плодила коралловые дворцы с подводной свитой чудовищ, рыбёшек, черепах и акул на радость себе любимой. Вуд и Буд как всегда, в любое время дня, ночи и любое время года, которое всегда было одним и тем же, находились в своей лаборатории. Они не любили ничего, кроме художества воплощений неуёмной фантазии, а когда творческий ступор настигал их, отправлялись похулиганить – попугать драконов осами с жалом в руку или папоротниками, которые вдруг становились ядовитыми. Это было одно из разминочных упражнений, братья пошли бы намного дальше, но после материализации гигантских плотоядных лиан, Травелу пришлось вмешаться и пресечь эту деятельность. Пора было подумать о введении внутреннего понятийного кодекса, не противоречившего Всевселенскому, хотя бы в основных положениях.
Кобел возник в поле зрения в своём исходном образе, вернее было бы сказать, в безобразии. Лев-СЭР издал от неожиданности рык изумления и обжёг язык горячим шоколадом.
— Это не моё, — пояснил Кобел на удивлённые взгляды. — Это то, что удалось соскрести.
— Ты бы хоть оделся, что ли, — Выпалил СЭР, как только дар речи вернулся к нему. — Мы всё-таки завтракаем.
— А у меня росинки маковой во рту ещё не было, и не будет. Моё косолапое сокровище рыбку удит в пруду и не желает впускать меня обратно. Так то.
— Почему не желает впускать, удалось выяснить? — спросила Лабруджия.
— То, что он принес в своей причёске, мне мало что поведало, — ответил Кобел. — Пришлось побывать в том временном отрезке, когда потерянные сущности расстались со своими телами… Простите, подзаправиться мне всё же не мешает, — прервал себя Кобел и поводил своими руками и щупальцами по гриве льва. — Ты не против, СЭР? Я чуть подзаряжусь.
— Прекращай воровать мою энергию! — возмутился СЭР.
— Вор не тот, кто взял необходимое себе, а тот, кто держит, не отдавая другим, ненужное себе, но необходимое другим! — процитировал Кобел.
— Лев Толстой? — уточнил Травел.
— Хотел себе присвоить мудрость, но тебя не проведёшь. Что тут ещё скажешь? Король слога! Вообще, мне достаточно и пары заблудших левиончиков нашего друга, поэтому я насытился и продолжаю: Кто-то из творцов заблокировал хромосомные ряды организмов доставшихся нам вместе с исходной матрицей, они больше не могут служить телами высокоорганизованным сущностям и потому искать их придётся долго. Всё случилось очень быстро, пока они все спали.
— А как это произошло с тобой, Кобел? Почему ты не потерялся? — Задала свой вопрос Лабруджия.
— Думаю, я привязан к вам ко всем какими-то неразрывными путами. Или я слишком примитивен по сравнению с Тулейцами? Словом, я проснулся от того, что увидел своего медведя со стороны, то есть я оказался не внутри, а над ним. Но дело не в этом.
— Не томи уже, — попросил СЭР, и даже снял со своей груди ещё пару невидимых зарядов, чтобы подкрепить Кобела.
— Спасибо за десерт, любезный друг, — вежливо поблагодарил Кобел и досказал: — Дело в том, что тот, кто это сотворил, оставил пару лазеек в хромосомном ряде. С сорок шестого по сорок восьмой и с семьдесят четвёртого по семьдесят восьмой включительно.
Молчание было ответом на этот цифровой некролог, поскольку научное объяснение Кобела не предназначалось для непосвящённых.
— Проясни, пожалуйста, то, что ты сейчас выдал, — попросил его Травел.
— Проясняю: на сорока шести хромосомах строится организмы людей, на сорока восьми – гориллы, набор с семьдесят четвёртого по семьдесят восьмой курируют тела змей и некоторых ящероподобных, в зависимости от того какие пары хромосом работают, а какие бездельничают. То есть отныне, все остальные организмы — это просто животные, и развитая сущность должна подчиниться усовершенствованной программе, внедрённой в матрицу планеты сегодня ночью.
— Если я правильно поняла, — уточнила Лабруджия, — с сегодняшнего дня в нашем мире разумная сущность может выбирать себе только тела людей, горилл, драконов и змей?
— Фу-у-у! Наконец-то, за всё это мрачное утро, хоть одна разумная сущность нашлась для беседы со мной. Ладно, не обижайтесь, шучу. Просто у меня была обширная практика в этой области.
Кто мог натворить такое, даже вопрос не возникал. Из всех семерых, только Прасковья да Вуд и Буд обладали достаточной сноровкой по части вредительства. Смысл диверсии пока не был ясен, как и последствия. Вопиющим беззаконием являлось фактически насильственное устранение всех коренных обитателей, и это требовало безотлагательного вмешательства. УлулУ был сразу же уведомлён и отправился в Вечный город, для консультации, как он выразился. «Ангельское высокородство придумает что-нибудь, сказал он на прощание».
Он ошибся. Ангел, сразу же возник в канцелярии, как только УлулУ материализовался в её зеркальном помещении. Пошевеливая крыльями под серым плащом, он прошёлся разок взад вперёд словно перед аудиторией студентов, что видимо обозначало раздумье. На него это было не похоже, поэтому УлулУ возликовал, что удалось перекинуть часть головной боли на кого-то.
— Напрасно сигал сюда, — наконец, исторг он мысль, понятную любому существу как – расхлёбывай сам.
— Неужели вас не интересует угроза возникновения Пекла в мире Аппела?
— И вина твоя будет, ты сам собрал такую команду. Не надо верещать про всестороннюю подготовку твоих творцов. Будет Пекло — пребывать вам всем в нём до скончания времён, или времени.
— Словом пожизненно. Благодарю, ничего другого я не ожидал. Сначала по головке погладили, а теперь по голове бьёте.
— Оставь уныние, УлулУ, это не твоё. Никто не будет держать тебя вечность взаперти — это невозможно. Выбраться из Пекла — это то, что ты уже проделывал. Лучше никто не придумает.
Это было верным замечанием, УлулУ даже огорчился слегка, что это не пришло в голову ему самому. Не прощаясь, он сиганул обратно на планету к друзьям, надеясь таким образом хотя бы позлить серого. Растворяясь в пространстве канцелярии он успел уловить полное отсутствие «работодателя» и ехидную усмешку розовокрылой ангелицы, строчащей что-то на виртуальной клавиатуре.
* * *
Объявлять общий сбор даже не пришлось, все и так собрались и дожидались возвращения УлулУ. Даже Прасковья возлежала в своей ванне, лениво перемешивая хвостом в ней воду с шампанским, льющимся струйкой из невидимого и неощущаемого источника. Ул ожидал исчезновения русалки, поскольку был уверен, что диверсия без неё не обошлась. Лу, напротив, возражала относительно его подозрений, считая его злопамятным. На этом они и повздорили, впервые за всё своё бесконечное существование.
— Кто эти очаровательные пятикантропы? — сделав удивлённое выражение сущности, всплеснул всеми ощущалами Кобелехвост.
— Не до смеху, — отозвалась Лу, поправив на бёдрах юбочку из шкуры рептилии.
— Чем мы так напугали тебя, чудище? — добавил Ул. — Или твоё извращённое понимание красоты не допускает наличие двух рук, двух ног и шерсти на голове вместо щупалец?
В этот момент, как назло, дико зачесалась голова. Ул поскрёбся и выловив здоровенного клеща, отбросил его в сторону, тщательно вытерев пятерню о рыжую шерсть на груди.
— Что ты понимаешь в красоте, мужик? — русалка нырнула с головой и подняла бурю в вине.
— Отключите обонятельные рецепторы, если вас смущают ваши создания, — огрызнулся Ул, и украдкой вдохнул аромат своих подмышек. После чего отключил и свои рецепторы. — Дорогая, — мысленно шепнул он Лу, — кажется, мы поторопились с выбором одежды.
Лу, наградила его гневным взглядом, означавшим: «ты во всём виноват». После чего обратилась к близнецам:
— Колитесь и не вздумайте валять дурака. Зачем это всё натворили, и в чём смысл, который преследовали, лишая разумных существ и наших главных помощников на планете возможности пребывания?
Близнецы переглянулись с явным недоумением. Разыграно было вполне профессионально, но провести Лу было явно не просто. Не купилась на это и Лабруджия, пообещав превратить братьев на некоторое время в пару мячиков для игры в гольф, с сохранением всех болевых и осязательных чувств.
— Нет! Это не мы, сколько можно подозревать нас?
— Из-за какого-то полосатого тараканчика, питающегося исключительно картошечкой, вы готовы своих единственных специалистов запытать до синяков!
— Да! — поддакнул брату Вуд. — Это ведь было в научных целях, для исследований в области молниеносного размножения! К тому же, уже есть результаты: племя плоскоголовых жёлтых «узкоглазиков», скрешенное с нашими жучками, плодиться – дай бог каждому!
— Не морочьте головы нам, — отдёрнул братьев Кобел. — Племя синантропов-желтопузиков, которое вы называете «племенем узкоглазиков» пожирает всё на своём пути, и не только картошечку. Небось, вам не стало хватать разумных сущностей, для контроля над рождаемостью ваших плоскоголовых, вот вы и навредили.
Братья выглядели подавленно, но не кололись. Лабруджия уже пожалела о своей угрозе в адрес близнецов выглядевших так подавленно, но тут Кобел решил взять обоих на пушку, для завершения проверки.
— Эй! А что это за дрожащие левиончики посыпались из поджилок?
— Это не могло нанести никакого вреда, — упавшим голосом взмолился Вуд.
— Тс-с-с, — шикнул Буд на брата, но сразу понял, что уже поздно. — Ладно, смухлевали немного. Но это было так давно.
— Всё тайное, рано или поздно становится явным, — сказал Травел.
Братья всё же признались. Но признались не в том, чего все от них ожидали, а в том, чего и ожидать не думал никто. Всё началось ещё в ту пору, когда вся компания только-только пожаловала на плоскую планету и думала лишь о повороте её другим боком к солнышкам. Братья провели разведку тогдашнего соляного пика значительно глубже, чем всем о том рассказали. Они сразу обнаружили город Ищущих, и поскольку времени на разведку было в обрез, они пустили в ход своё тайное умение. Кобел с пристрастием следователя выуживал из плутов один факт за другим, восстанавливая картину, скрывающуюся от всех в закромах бесконечных тайн, которые близнецы, оказывается, любили.
Фишка братьев заключалась в том, что будучи близнецами от своего создания, они имели неотличимые отпечатки ауры, и прекрасно умели создавать удвоенную видимость, что являлось их семейной фишкой. Это качество позволяло им на протяжении всего существования дурачить остальные сущности. Выяснилось следующее: когда Кобел и УлулУ думали, что оставили обоих на кладбище с неприкаянными душами, то в первый раз были обмануты наведённой иллюзией. На самом деле, один в виде двоих, остался в гоголевском отрезке реальности, а второй увязался за приятелями на Арс, оттуда на Мазон, а когда понадобилось — уже вместе с братом сиганул на Фату, где они прикинулись летающими ящерами. Словом, пока один докладывал УлулУ об обнаруженном острове-материке Тулее, второй лазутчиком сканировал, копировал и изучал подробную схему города со всеми его тайнами и информацией. К тому моменту, когда Ищущие исчезли вместе со своим парящим городом, а они остались всемером творить новую планету, для постройки копии чудо-города не хватало только места, где его можно было материализовав спрятать.
И вот однажды, один из близнецов, заинтересовался вопросом — куда подевалось второе солнце? Помня, что в матрице их будущего мира яблокоподобной планеты второе солнце за ненадобностью не предусматривалось, поскольку круговорот воды осуществлялся по иной схеме, продуманной самим УлулУ, после его путешествия вглубь планеты на водоплавающем ящере. Планете форма яблока была нужна для того чтобы в месте, которое раньше занимал соляной столп возник значительный провал и вода океанов, увлекаемая энергетическими торсионными полями, проваливалась в подземное хранилище, а оттуда под воздействием всё тех же полей вырывалась на противоположной стороне и снова впадала в океаны. Внутреннее ядро-солнышко, являясь реактором планеты, не только закручивало торсионное поле Яблока, но и своим теплом и пульсацией выпаривало и опресняла часть воды, направляя её по мелким капиллярам в родники и реки. Необходимые для жизнедеятельности организмов вещества, извлекаемые в этом процессе, сдабривались микрочастицами излучения внутреннего реактора и по другим порам выталкивались наверх, предварительно пройдя в скрытых полостях необходимый синтез. В результате, на выходе появлялись соль, нефть, газ, золото, никель, железо и всё остальное. После использования полезных ископаемых, отходы снова должны были попадать в океан и включаться в новый круговорот. Потеря воздушного океана планеты в межзвёздную пустоту, от центробежных сил вращения, так же необходимо было компенсировать превращением пустоты в вещество. Процесс был сложным и требовал безупречной работы всех систем.
Однажды, аккуратно прочищая засорившиеся гейзеры горной гряды, чтобы предотвратить незапланированный выброс расплава из подземного завода по производству гранита и мрамора, или условно говоря, чтобы предотвратить извержение лавы, близнецы обнаружили в районе своей деятельности солнечную аномалию. Всё указывало на частичное затмение солнца, неким телом. Они решили поломать головы над этой загадкой. Просканировав участок между солнцем и планетой, сразу же натолкнулись на след пропавшей Лели. Погашенное малое солнце болталось в пространстве за ненадобностью. Не воспользоваться было грех.
— Грех был удерживать в тайне от остальных своё открытие! — подвела черту Лабруджия.
Вуд и Буд, замолчав, втянув все ощущала внутрь, изучали затейливый узор каменного пола под столом.
— Ну, чисто провинившиеся шкодники, — хохотнул Ул. — Матрицу города Ищущих материализовать успели конечно?
— Успели, — согласился Вуд.
— Но мы хотели всё рассказать, как только…
— Достаточно! — оборвал оправдания Буда Кобелехвост. — Куда подевали сущности тулейцев?
— Это не мы…
Больше от близнецов ничего добиться не удалось. Они признали всё, за исключением главного преступления. Тут Прасковья высказала всеобщую мысль, вертевшуюся у всех на умах:
— Либо это всё последствия непродуманного шага по воссозданию города Ищущих, либо вовсе не их деяние. Махнули на Лелю, там всё и узнаем.
Предложение было очень кстати, Ул давно хотел предложить нечто подобное и только ждал удобного момента. По зрелым размышлениям, решили разделиться.
Близнецов Кобел предложил заковать в цепи безысходности, чтобы те не улизнули куда-нибудь. Королеву и её короля слога, так же решено было оставить на планете и на связи с разведчиками. В помощь им нужна была надёжная сущность и жребий пал на Кобела. Итого: нужна была русалка — как специалист по глобальным изменениям реальностей, Лу и Ул в единосущности УлулУ и на всякий случай СЭР. Образ города, где Лу и Ул уже бывали, светился указательным маяком, оставалось схватить в охапку СЭРа и Прасковью, что УлулУ и проделал.
* * *
Заветная площадка, с которой открывался вид на город, открыла вид во тьму. Ну, это-то было понятно, ведь город под Лелей покоящийся был перезагружен близнецами в саму Лелю —погашенную за ненадобностью. Жаль, близнецы не предусмотрели фонарей и какой-нибудь генератор электричества. Воздуха тоже не было, на что они и не рассчитывали, потому СЭРа снарядили в исходном состоянии, то есть — в никаком, он почти не отсвечивал. Русалка исходный облик имела такой же, как и всегда – нежить не нуждалась в воздухе и пропитании. Пропитанием для нежити, если кто не знает, служат эмоции живых организмов – чаще других страх и злоба. Страх так и пронизывал весь город, что УлулУ почувствовал с порога. Похоже, что они были на верном пути и в городе находились живые сущности, А кто это ещё мог быть, как не выселенные насильственно из Тулеи аборигены?
Прасковья сразу оживилась, давненько ей не приходилось лакомиться страданиями утопающих, а тут видимо утопающих было много. Свет двух её глаз вспыхнул, пожалуй, даже ярче чем у дракосапиенсов, высветив путь во мраке. Где что искать, следовало поинтересоваться у близнецов, о чём вспомнили все с опозданием. Просто потемнение рассудка какое-то! УлулУ решил начать с «церкви иновселенских технологий», вспомнив, что именно там его когда-то чуть не осенило познание небывалых знаний. Он твёрдо решил, что именно там и должно начаться раскрытие всех секретов города. В несколько прыжков, совершённых в пределах света глаз Прасковьи, они оказались на знакомой круговой площади, только церкви там не было. Вместо неё поблескивал тусклый полупрозрачный пузырь, внутри которого явно что-то двигалось.
Пузырь очень напоминал тот самый, в котором он с остальными, плюс фатарианцы иммигрировали на планету-блин. Приблизившись, он попробовал проникнуть в пузырь, чтобы подробнее разглядеть содержимое, хотя уже не сомневался в том, что там содержится. Его остановил голос русалки:
— Ну, вы тут позанимайтесь своим, а я давно мечтаю о паре прекрасных ножек. Уверена, тут хранится и секрет нужный мне.
Прежде, чем УлулУ или СЭР успели сообразить, что к чему, она куда-то переместилась, оставив обоих в полной темноте. Приблизившись к пузырю вплотную, УлулУ ощупал его со всех сторон, но не нашёл слабого места. Проникнуть внутрь способом материализации представлялось опасным, в виду возможного отсутствия внутри свободного незадействованного вещества, а заместить собой чью-нибудь сущность тем более.
— СЭР! Дорогу обратно найдёшь?
— Уже нашёл, — донеслась мысль. Вызвать подмогу?
— Сам отправляйся к нашим друзьям и вытряси из близнецов все подробности. Если понадобится, хоть пытай. У меня нехорошее предчувствие.
— Мигом. Только будь осторожен, мне что-то подозрительно поведение нашей русалки.
Напоминание было излишним. Вместо того, чтобы помочь вызволить пленённых непонятным образом дружественных сущностей, Прасковья куда-то подевалась ради самой себя. «Пора воспользоваться опытом Вуда и Буда», — сказал сам себе УлулУ и…
— Разошлись, — шепнул Ул.
— Я внутрь, — ответила Лу.
Ул не успел остановить свою смелую половинку, она уже проникла в пузырь. Почти сразу же с противоположной от пузыря стороны возник свет пары глаз русалки. Ул не успел ещё решить, как действовать, а к первой паре прибавилась ещё пара прожекторов. Прозвучала чья-то знакомая в недалёком прошлом женская мысль.
— Что? Снова вляпался дорогой козлик?
Сразу же, прежде чем Ул успел выругаться, донеслась ответная мысль его героической половинки, принявшей на себя все последствия их досадного промаха:
— Неужели старая карга пожаловала? Никак сморщенной Лилии надоели садомазонские забавы?
— Позубоскаль, не возбраняется, — добавилась мысль Прасковьи. — Скоро участь твоя будет похожа на участь твоих сокамерников.
Лу не унималась, отвлекая странную пару оскорблениями, давая возможность Улу незамеченным скрыться:
— Тут хотя бы есть и женские сущности и мужские, не то, что ваша участь: Лилия любит лишь Парашу – в мире нежити нет краше!
Издевательский смех обеих нежитей эхом отозвался в бескрайней пустоте шара Лели.
— Ты до сих пор так и не понял, что подготовил планету для моих планов. Что мы не сестры и не любовницы. Мы одно и то же — в разных ипостасях!
Злодейки ещё хохотали, переглядывались, а Ул с трудом скрывая гнев, и гася всем существом рвущиеся наружу мысли, потихоньку ретировался. Всё же, успев разглядеть, что у Прасковьи были нормальные женские ноги. Удалившись в темную улочку, куда мысли не доносились, он дал волю всем испепеляющим чувствам, прежде чем сигануть прочь.
* * *
Сэр проявил кучу неожидаемых за ним способностей. Братья просто рыдали и выдавали свои тайны и грешки с такой скоростью, что доброволец-палач не успевал всё записывать в отдельный закрытый файл небесной википедии, созданный им для этой цели. Ул был безмерно благодарен ему, поскольку его личные планы мести шли гораздо дальше. СЭР при всей жестокости пыток, всё же на несколько порядков отличился гуманностью. Нащупав слабую сторону близнецов, болезненно воспринимающих любую тиранию направляемую против их свободного творчества, он превратил с десяток самых дорогих сердцу братьев изобретений в прах. После, принялся накладывать блоки памяти на эти и другие изобретения, включавшие существ, с его точки зрения недостойных пополнять матрицу пространства планеты Аппел.
Кобелехвост сумел отвлечь его от этого полезного занятия. Покорно последовав за приятелем в другую область планеты, якобы нуждающуюся в срочном вмешательстве от нападения враждебных мыслей, он предоставил тем самым очередь допроса Улу. Метод «злого и доброго» следователя, дал ожидаемый результат: близнецы раскаялись настолько, что пространство вокруг них стало мокрым. Братья поплыли, как выразился бы бывалый мастер заплечных дел.
— Простите нас высокоуважаемый «гражданин Ул», — униженно скрежетал охрипший от криков Вуд. Обращению «гражданин», его выучил в процессе допроса тот же СЭР. — Мы с братом признаём свою вину, что позволили Параше нас увлечь созданием города на орбите, но украденные души – только её прихоть.
— Она нас шантажировала, обещая развеять в прах в случае неповиновения, — поддакивал Буд. — Мы всегда были на вашей стороне. Если бы не мы, вас не выпустили бы с Мазона Лилия и её амазонки.
Ул ещё раз подивился бесконечным интригам творимыми братьями на всём коротком протяжении их знакомства, их неиссякаемым выдумкам и невиданному упрямству. Казалось, уже больше нечего добавить к своим преступлениям, но опять и опять они отдают пешку за пешкой и не сдаются. Он невольно начинал их уважать.
— Рассказывайте! — потребовал Ул.
— А чего тут рассказывать, — засигналили близнецы наперебой, от волнения позабыв мысленный способ общения. — Мы следили за вашими разговорами с Предводительницей амазонок, когда она разъединила ваши сущности, тут же продублировали несколько дней, чтобы дать возможность отыграться и сбежать из её плена.
Пелена спала. Ул уже начинал разбираться в неискоренимой лжи проказливых существ.
— И это всё было сделано с её ведома?
Температура повысилась. Сущности, рождённые в Пекле, краснеть не умели, но температура выдавала с головой.
— Нет! Мы сами это сделали, она не догадалась даже…
— Но дракон, откуда-то всё знал, — признался второй.
— И с тех пор вы играете на стороне русалки и её ипостаси, — нажал Ул.
— Так они все – и дракон и Лилия и русалка одно и то ж. Все — заброшенные ипостаси самого Великого Змея.
— Великий Змей больше вам не Великий, — категорично заявил Ул. — Здесь вам будет и Рай и Пекло, если только не сделаем этот мир как нужно Великому творцу! А не сделаем, точно к Змею опять под суд попадём. Так, что решайте, с кем вы.
Как выяснилось миг спустя, они уже решили. Сразу же возник план по проникновению в полость Лели – в город-копию. Лилия сейчас усиленно набирала сторонников из заблудших существ: это были амазонки, шерстяные и киселеобразные. Все они должны как-то проникать внутрь, потому стоило прикинуться одними из них и дело выгорит. Братья в спешке опять сдали себя с головами, проболтавшись о волонтёрах Лилии, о которых братья никаким образом не должны были ведать, находясь под арестом.
Сделав вид, что поверил полностью братьям, он вызвал Кобела и передал Буда в заложники, а Вуда оставил с собой. Работёнка предстояла на первый взгляд пустячная: пробраться незамеченными в недра Лели, сотворить фокус у всех тамошних исчадий на глазах и вернуться обратно. Провожая их, Лабруджия напутствовала:
— Если попадётесь в лапы мерзавкам, то передайте им моё личное презрение. Ровно после одного оборота планеты, Леля будет разнесена на куски. Соответствующее оружие Кобел с Будом готовят, а Травел вносит настройки в защитную сеть планеты. Отныне, ни одна сущность с набором мыслей Лилии и Прасковьи не сможет пересечь рубежей планеты в собранном состоянии, только в виде исходного мусора.
— С уничтожением уж лучше повременить, — ответил Ул, — вдруг мы тоже состоим из такого же мусора и не сможем вернуться обратно. Не забывай, я лично произведён во тьму в мирах Пекла!
— Ладно, договорились. Выждем до последнего.
Поверхность Лели оказалась на редкость сыпучей и каменистой. Каким образом она раньше излучала свет, оставалось загадкой. План простой на вид, на деле таким быть не мог. Они ничего так и не узнали о средствах и возможностях Лилии и Прасковьи. И главное, как захватчицы предполагали охранять город от вторжения.
— Они не смогут предотвратить проникновение в город, — сказал Вуд. — Зная его хоть немного изнутри, мы можем проникнуть в любое его место, если только они так же не оборудовали его защитной сетью.
— По внутреннему содержанию, мы ничем не отличаемся от них, кроме мыслей, — возразил Ул. — Никакая сеть не отличит одну безнравственную сущность от такой же другой, если перестать думать вовсе. Давай сначала попробуем найти естественный вход, это позволит нам выбрать место внедрения подальше от ненужных нам зрителей. Остальные ощущала у этих мазонских и арсианских выходцев примитивны.
Возможно, естественный вход внутрь и был, и возможно даже не один, но чего не было, это терпения. Осознание того, что его Лу пожертвовала своей свободой ради него и томится в проклятом пузыре, не давало покоя. Наметив своей целью стоянку у реки, где они с Лу сушились и пекли картошечку, он сиганул туда вместе с Вудом. Место это, по его предположениям, должно было быть оставлено без внимания, что тут же подтвердилось. Ничто не указывало на скрытую сигнализацию против таких вот лазутчиков. Стараясь не думать ни о чём, чтобы не выдать себя, они двигались по известному Улу пути, прямиком к месту нахождения пузыря. Передвигаясь по висячим улицам, Ул с удивлением отметил, что не попадалось захватчиков опьянённых свободой: ни шерстяных с львиными головами, не их человекоподобных созданий, даже воинственные амазонки не шлялись тут и не орали свои строевые песни. Даже тюрьма-пузырь оказалась на своём месте, и что самое удивительное — без охраны. Это уже не шло ни в какие рамки, разгильдяйство было на лицо.
Оставалось уничтожить пузырь или проделать в нём проход. Установить контакт с Лу не удавалось, мысль не проникала сквозь стенки тюрьмы. Лу, находящаяся внутри в куче других переплетённых пленников, сама заметила появление спасителей и, пробившись сквозь их извивающиеся сущности, делала какие-то знаки.
Вуд поделился возникшим в нём планом. Он предложил заменить сферу-тюрьму фальшивым дублем. Пока он излагая план спасения его драгоценной половинки и пленников-тулейцев, жестикулирование Лу достигло апогея. Просканировав область пустоты Лели над головой, куда она явно указывала, Ул обнаружил огромную сеть, медленно но верно опускающуюся, чтобы поймать их, словно глупых рыбок, а увернуться было уже нельзя. Знакомые клейкие нити спеленали Вуда и Ула и прижали к упругой поверхности пузыря. Это было что-то новенькое! Сеть склеивала не только материальное, но и волю, не позволяя использовать свою независимую сущность.
Ненавистный хохот из-под невидимого свода раздражал до умопомрачения, а больше всего раздражало то, что приходилось слушать не только его, но и оскорбления:
— В очередной раз сел в лужу, козлик? Ах, прости, полкозла. Думал, что провёл, да сам в силок попался.
— Зря заливаешься карга, тебе не удержать нас!
— Могла бы поспорить, но надоело глазеть на твою серую личность.
— Почему это серую? — возмутился Ул.
— Потому, что не с белыми и не с чёрными. Я сама тебя отпущу, причём, вместе с теми за кем прибыл сюда. Предателя тоже отпускаю, сами разбирайтесь с ним, да и с его копией тоже. Это ведь они разработали ДНК оружие, так и знайте. Счастливого пути!
После этих слов, пузырь, вместе с приклеенными к нему Улом и Вудом устремился вверх и, развив чудовищную скорость, понёсся по спирали, все быстрее и быстрее. Наконец, выбрав какую-то точку, словно камень из пращи, перешёл в прямолинейное движение. Преграда в виде внутренней поверхности Лели стремительно нарастала, казалось это конец, но не тут-то было. Они, не сбавляя скорости, пролетели сквозь её многокилометровую толщу, с удивлением разглядывая по пути механизмы, скрытые в недрах, а после вылетели наружу уже свободными от сетей и пузыря-тюрьмы. Планета надвигалась стремительно, и отсюда отчётливо узнавалась её яблочная форма, с провалом на северном полюсе, не хватало только хвостика. По мере приближения, постепенно, чувства начали возвращаться к ним, но изменить направление или скорость полёта не получалось. Хитрая русалочья сущность предусмотрела и это. Только тогда они с отчаяньем поняли, чем на самом деле оказалось свобода, дарованная Лилией и её вероломной ипостасью: вперемешку с пленниками к планете стремительно падали иные сущности, бывшие некогда амазонками и арсианами.
Их было не менее тысячи. «Целый легион, — промелькнула мысль Лу», а Ул пытался лихорадочно связаться с Травелом, что бы тот успел активировать защиту планеты.
— Прости, дорогая Лу, прижался он к своей половинке, если сработает защита, нас может разнести на составляющие. Их будет куда больше, чем нам с тобой приходилось пребывать в различных телах, за нашу с тобой вечность.
— Я всё равно буду всегда любить тебя, единственный! Ты только помни об этом.
Верхние слои атмосферы засвистели вокруг, и стали проникать прямо сквозь сами их сущности. Стремительно падение прервалось свободным парением, и они увидели всю панораму планеты со всех сторон и в любую сторону одновременно. Связь составляющих энергетических оболочек оказалась разорвана, а сами энергополя распались. Только нескончаемый поток искр сыпался дождём, постепенно затухая.
глава 12
Полное без образье.
И теперь я часто вспоминаю
тёплый вечер высоко в горах,
как тебя сырую доедая,
плакал я от ревности горя.
(А.Мень)
Само как-то получилось, что первое племя полуразумных архантропов размножилось в достаточной степени, чтобы к концу пятисотого витка планеты вокруг солнца, забить последнего из агрессивных ящероподобных на мясо. Зубы и хвосты были страшным оружием, но не шли ни в какое сравнение с глубокими ловушками, выкапываемыми в земле полуобезьянами, и с их примитивным, но действенным оружием – камнями, и копьями. На стороне архантропов было главное оружие — смекалка. Оставались еще кое-где дракосапиенсы, но они всё чаще старались избегать стычек, прячась по пещерам. Вскоре архантропы тоже были поставлены на грань вымирания, после того, как последний трицератопс оказался съеден. Громилы без помощников-пахарей сами не справлялись с земледелием – изобретать лопаты было чуждо натуре хищников. Сказывалось несовершенство мыслительного компа, который обычно у всех двуногих размещается на плечах. На планете началась охота друг на друга и на мелких живых существ, грозя истреблением всему, что ещё уцелело.
Травел часто в последнее время хмурился, наблюдая деградацию подвида сапиенсов и качая от расстройства головой. Лабруджия напротив, жалости не испытывала ни к кому.
— Все они оснащены отпрысками Лилии, чем быстрее наши неандерталы истребят уродцев, тем лучше.
Травел уже не понимал, кто из сражающихся его изобретение, а кто Лилии или Прасковьи. Буд поначалу пребывавший в подавленном состоянии, к середине разрушительной деятельности будущего населения планеты расцвёл.
— Чувствую скорую встречу с братиком, — объяснял он своё поведение.
Буд был уверен, что его ушлый братец не мог пропустить такой удачный шанс — быть съеденным многократно в кратчайший срок, чтобы освободившись от череды перерождений в тупоголовых телах, поскорее объединиться в своём исходном – бестелесной сущности. Кобел относился более скептически к возможности возвращения Вуда из небытия, но не расстраивал его братца, чтобы не гасить творческий потенциал последнего. Он как и СЭР, только раз позволил себе открытое проявление досады, как только весть о трагедии случившейся при спасении тулейцев из предположения стала фактом. Никто не смирился с потерей товарищей, но и размазывать сопли не стал, за что получил от Травела и Лабруджии молчаливое одобрение. Предстояло много дел, а спасение от дикости и возвращение из небытия друзей занимало не последнее место. Необходимо было запустить новую модернизированную модель «прямоходящего» в размножение, в связи с чем, Лабруджия предложила предшествующих им особей уничтожить. Травел возразил, что тогда дракосапиенсы вновь захватят лидерство на планете, а это недопустимо из-за сущностей вселившихся в них, по тонкому расчёту Лилии. Требовалось постепенное замещение первой модели новой.
— Так мы не скоро вернём Лу и Ула, — не соглашалась она.
Примерил их Кобел, объявив, что по последним данным сканирования, элементарные составляющие сущностей их друзей находятся во множестве организмов населивших планету, в том числе в рыбах, птицах и даже червях, не говоря, о различных млекопитающих, доставшихся по наследству от тел тулейцев. Сканирование он проводил путём тестирования на наличие искр совести. Было от чего опустить руки. Травел не совсем представлял, как Кобел тестировал червей на наличие совести, но близкому приятелю, пропавшего без вести УлулУ, врать смысла не было. Кобел сам догадался о сомнениях неспециалистов в области биоинженерии и прочёл им вводную лекцию о науке, известной в совершенстве всем продвинутым личностям Света Великого творца:
— О соотношении совести к остальным свойствам, можно судить по развитию зелёной энергетической составляющей сущности или проще говоря – чакры зелёного цвета. У червей обычно её не бывает вовсе, поэтому я с СЭРом регулярно отлавливаю подобные аномалии и изолирую. Когда их будет поймано побольше, скормим самому сильному и так далее.
— Вот уж не думала, что это так сложно, — удивилась Лабруджия.
— Ничего сложного, просто как белый день. Если белый день фонит зелёным, следовательно, зашкаливает совесть и прочие духовные составляющие, если синим и фиолетовым как у вас с Травелом – то высшая связь с Великим творцом и его замыслами, если оранжевым как у меня – жажда к размножению бьёт через край.
— Благодарю за разъяснения, Кобел. Теперь стало намного запутаннее, но я разберусь на досуге, — подытожила Лабруджия. — Всё же, отвратительнейшая дрянь эта Лилия!
— И при этом, не нарушила ни одного закона Великого творца, — вставил СЭР.
Он получив доступ к небесной википедии, тщательно проштудировал все Всевселенские кодексы, и пришёл к такому же выводу.
— Да, уж, — согласился с ним Кобел. — Она часть команды, хотя и змея. Творит в меру разумения и создаёт своим противостоянием новый мир, что конечно не возбраняется ни одним коном. Судить её не в нашей власти.
— К тому же, — добавил Травел, — у нас много текущих забот о развитии жизни на Яблоке – по нашему разумению.
— А вот изолировать нужно! — не сдавалась Лабруджия. — одно другому не помешает.
— Можете на меня в этом рассчитывать, — поддержал Кобел. — Хотя, внешность иных особей сконструированных ею, очень даже ничего.
— Не боись друг, без женского внимания тебя никто не оставит, — подбодрил его СЭР. — Только поскорее уже выбери себе внешность: гориллу, человека или змею.
— Вот спасибо за идею!
Кобелехвост тут же с жаром принялся строить план, согласно которому, он сможет не только проникнуть в стан вражеского племени, но и впоследствии проникнуть на Лелю, чтобы сравнять счёт.
* * *
Маленькая зелёная ящерка, грелась на солнышке. Сверкая изумрудными глазками, она поглядывала на подкрадывающуюся змею, делая непринуждённый вид. Змея была хитра, подстать своей натуре и тоже не спешила нападать, всем своим существом выражая равнодушие к ящерке. Когда расстояние сократилось вдвое, молниеносный бросок змеи возвестил о начале охоты, но ящерка шмыгнула под камень, на котором грелась, не признавая за змеёй права переварить свою особу живьём. Зато, человекоподобному существу, похоже, было наплевать на мнения обеих. Он остался незамеченным до того момента, пока змея не устремилась в нору вслед за ящеркой. Шипение мгновенно вытащенной из норы змеи, оставившей свой хвост снаружи, перешло из свирепого в отчаянное. Ящерка, исполненная любопытства, высунулась поглядеть и оказалась в другой руке человекоподобного. Он не спешил, переводя взгляд с одной добычи на другую, потом, видимо решившись, взмахнул змеёй словно кнутом. Раздался характерный хлопок бича и змея повисла бездыханной.
«Только не вздумай её сожрать живьём, она ядовита, — подумала ящерка». Придя к такому же мнению, человекоподобный острым топором перерубил это длинношеее тело прямо возле головы. Ящерка возликовала: ненавистное создание получило по заслугам и лишилось возможности разделить тело человекоподобного с его недоразвитой сущностью. Зато, её он поднёс к заросшему волосами лицу и улыбнулся. «Нашел подругу, дурень! Ешь уже, разве я не красавица»? Недоразвитый легко поддался внушению и ощерился всей своей недоразвитой натурой. Хруст хрящиков своего тельца окрасил последний миг существования маленькой рептилии самыми радужными надеждами. Наступила тьма.
Недоразвитый двигался к своей стоянке, ловко перепрыгивая через булыжники и поваленные стволы. По дороге он перекусил ещё одной пойманной ящерицей, зазевавшейся на листике средних размеров папоротника. Охота сегодня была не очень, но сладкие коренья батата попадались на полянках частенько. Десерт был очень кстати — его семья любила полакомиться перед сном. Жене он отдал обезглавленную змею, которую та мигом разделила с ползающим младенцем, а сам принялся очищать клубни от земли, поглядывая на своё чадо и урча от сантиментов. Спать они завалились, только после того, как глава семейства с помощью кремния разжёг костёр перед входом в пещеру, чтобы обезопасить сон от непрошеных хищников.
Только сон вошёл в короткую стадию, пришло пробуждение ящерки. Она пыталась побегать, но это не получилось. Зато она была не одна, тут были еще кое-какие интересные частицы сущностей, пленённые человекоподобным в разное время. Они, весело пересмеиваясь, быстренько объяснили глупой ящерке, что она больше не будет бегать, так как всем вместе их тепло и уютно, а пищи завались. Человекоподобный сам её поставляет им в нужных количествах. Они даже попели хором, подражая журчанию ручья и завыванию ветра в горах, а несколько частиц сущностей разыграли спектакль, изображавший охоту человекоподобного на саблезубую кошку. Под конец, их всех, видимо издававших несусветный гам своими выходками, посетило какое-то красивое, но слегка чумазое женское лицо, и вновь наступила тьма.
Жена что-то лопотала, пытаясь разбудить главу семейства, но он никак не хотел расставаться с чудным видением пятнистой рыжей кошки. Если бы не оплеуха, он так и проспал бы всё на свете и сам угодил бы во тьму вместе со свое семьёй. Оплеуха прозвучала как выстрел гнилушки в костре, и он, нащупав копьё и каменный топор, ожидающие его рук в изголовье, мгновенно принял вертикальную позу. Самоубийственный таран обнаглевшего хищника был остановлен как раз на полпути к крохотному первенцу человекоподобного. Клыкастый тигр был матёрым, но сегодня сам стал добычей и был вынужден накормить собой слегка изголодавшуюся семейку. Жена пробубнила, мол, лентяй не заготовил на ночь достаточно дров, и костёр догорел раньше времени, но потом утихла. Всё же дичь сама пришла к ним. Видимо, духи заботились о них.
* * *
Всё говорило о том, что будущее выглядело обнадёживающим. Много времени отнимала опёка прямоходящих, особенно их первых моделей, вечно находящихся на грани вымирания. Но, что такое время, как не путь делённый на расстояние? К тому же, бестелесному облику совсем незачем всю дорогу плестись в ногу со временем. Можно было создавать альт миры, изменяя совсем на чуть-чуть свои шаги по переустройству Яблока. Это усложняло задачу многократно, но регулярно «втыкало палки в колёса» Лилии и компании, засевших на Лели. К тому же, СЭР и Кобел любили шахматы и головоломки.
Долго ли, коротко ли, но можно уже было подвести итог: мельчайшие частицы Лу и Ула удалось отскрести от всяческих мельчайших животных и растений. Сейчас, по соображениям Кобела, они должны были все находиться не в телах примитивных созданий, которыми на первых порах была населена планета, а в более совершенных организмах животных. Оставалось ввести в игру новую серию хомосов-модернизированных и постепенно сущности друзей обретут власть над телами с помощью усиленного во сто крат мозга последних. Уничтожать первую серию, было жаль, потому Травел предложил обе группы скрестить друг с другом. Это добавило бы к улучшенному дизайну превосходный управляющий телом комп-мозг, с сохранением программ выживания в нестандартных ситуациях. Что касалось Вуда, то он действительно оказался на высоте в прямом и переносном смысле. Близнец надоумив первую жертву – водоросли отдаться на съедение рыбкам. Тех пожирали более крупные хищники, а их, в свою очередь, вылавливали в реках и морях водоплавающие ящеры, последних клевали птеродактили и однажды устроив глобальную бойню, ограничили численность носителей сущности Вуда до десятка. Это давало возможность вытащить братца из беды. Кобел предупреждал Буда, что набор составляющих будет неполным, поскольку дракосапиенсы так же любят своих сородичей употребить в еду. Буд в ответ заявил, что на потери можно, мол, плюнуть, поскольку они близнецы, то он легко добавит недостающие звенья к его натуре из продублированных собственных. Словом, разубедить его повременить с возвращением Вуда, до полного вычищения его сущности из тел вражеского стана, не удавалось, поэтому все стали с нетерпением готовиться к долгожданной встрече. Вредители с Лели вмешались как всегда неожиданно и нахально, смешав все карты.
* * *
Кобел объявил, что самым продвинутым из всех самых разумных творцов Аппела ощущать недоделанную сущность возле себя не пристало, мол следует завуалировать недостатки каким-нибудь телом. Буд конечно возразил, мол право выбора личности нарушать нельзя.
— Запрём в карантин и предоставим сущности Вуда самой решить, кем ему быть, — подвела черту Лабруджия.
Все принялись с интересом наблюдать, как братец Вуда завершал сборку его сущности в карантинном изоляторе, больше напоминающем куколку бабочки. А после куколка зашевелилась и принялась извиваться таким образом, что можно было предположить, будто в пляжном шелковом мешке-раздевалке кто-то переодевает свои вымокшие элементы купального гардероба. И вот воплощение Вуда предстало перед всеми во всей красе, в исчезающем тумане карантинного изолятора. Немое «ах» как нельзя больше подошло бы к этой картине. Никто раньше не наблюдал ни одного из братьев в материальной ипостаси, (кроме драконьих тел), а сейчас оказались поражены.
— Вот те раз, — выразил всеобщее изумление СЭР.
Вуд превратился в дамочку, особенной красоты лицом и точённой гибкой фигуркой, без всяких излишеств — вроде чистого и непорочного взгляда, Описывать все чарующие изгибы тела и фальшивость улыбки на лице было бы долго, подобные существа притягивают к себе мужских особей во всех реальностях, непостижимым образом. Потому такую леди, (как принято междусущностной классификацией), характеризуют короче — чрезвычайно сексапильную.
— Прям шемаханская царица! — пришёл в восторг Кобел.
— Скорее уж, змея подколодная, — с нескрываемым отвращением, отозвалась Лабруджия.
Она, так же как и Травел, с подозрением разглядывали короткий и толстый хвост рептилии, свисавший у красавицы там, где ему и положено было находиться. Хвост слегка шевельнулся из стороны в сторону, а красавица улыбнулась всем шаловливой улыбкой и послала по воздушному поцелую. Всё внимание переместилось на Буда, но тот был сам в шоке, он явно не ожидал выбора братом близнецом облика сестрицы.
— Кажется, я догадываюсь, кто тебе помог с досрочным возвращением Вуда из небытия, — вслух выразил общую догадку Травел.
— Я всё выясню! — воскликнул Буд, не без основания опасаясь за судьбу самого близкого ему существа во вселенной, и тут же принялся самолично создавать карантин для себя и своего бывшего брата, а ныне сестры.
— В сад эдемский только не вздумай подселить свою родню, а то не миновать беды, — на прощание напутствовал Кобел обескураженного Буда.
Пока Буд и то, что должно было стать воскрешённым Вудом, уединились, остальные обсуждали происшествие. Что без проделки Лилии не обошлось было ясно, не ясны были пока последствия.
— Доверять вновь вернувшемуся нельзя, — сказал Травел, — это уже не та сущность, с которой мы начинали наше дело.
— Назовём её Вудою, для краткости, — предложил Кобелехвост. — Я тут подумал… Пожалуй я тоже побоялся бы водить с нею шашни.
Лабруджия многозначительно фыркнула, напомнив, что вторая модель хомосов уже запущена и быстро заселяет просторы планеты и им не до смеха.
— Кто даст гарантию, что эта наполовину, (или на четверть), женщина-змея не вздумает ускользнуть в тело кого-нибудь из сотворённых. Кто знает, что она такое? Я даже не почувствовала её мыслей!
— Тогда мы получим ещё один Мазон или Арс, на выбор, — поддакнул СЭР.
Травел был согласен.
— Как не прискорбно, но следует держать это существо в изоляции, пока не будем уверены в безопасности своих планов. Достаточно ящероподобных с вселёнными в их тела арсианами и амазонками. Иначе всё может снова пойти наперекосяк.
— Я и СЭР присмотрим за новой партией, — заявил Кобелехвост. — Чую, назревают события, и оставлять хомосов беззащитными и бездушными – чревато неприятными последствиями.
— Я попробую связаться с теми из наших друзей-тулейцев, кто не пострадал! — крикнул растворяющимся приятелям Травел. — Надеюсь они не откажут нам в помощи.
Взглянув на Лабруджию, он виновато спросил:
— Ты не против, дорогая?
— Я только что хотела сама предложить это, но не успела. Тем более тулейцы человеческого воплощения, все как один, давно предлагают свою помощь в деле развития жизни на планете.
— Ты же знаешь, не стоит им рисковать собой в не своей войне. Их общество самое продвинутое, какое только можно себе представить. Сколько всего они умеют: какие чудо-дворцы умеют строить, поэты и музыканты, философы и мыслители. Если бы речь не шла о спасении их сограждан, даже не подумал бы просить их.
— Да, — согласилась Лабруджия, — у них очень древняя история. Они были призваны Ищущими на планету из очень отдалённого мира. Космическая раса.
В этот момент, возникшее на поверхности изображение встревоженной Светы прощебетало приветствие и опередило их вопросы, сообщив неожиданную новость. Двое из племени птице-тулейцев только что высадились на западном острове и направляются их в замок. На вопрос, в каких они телах, Света печально вздохнула и закатила глаза. Оглушительный грохот хлопающих за окном крыльев заставил пару выбежать во двор замка в предчувствии чего-то необычного. Предчувствие не обмануло их ожидания. Парочка великолепных огнедышащих драконов прихорашивалось у входа, не имея возможности пролезть в дверь из-за своих, мягко говоря, не маленьких тел. Один сине-зелёный поклонился в приветствии, а второй – чуть поменьше первого – коричнево-золотистый сделал реверанс.
— Милена и Светозар! — воскликнула Лабруджия, безошибочно узнавая сущности. — Наконец-то друзья возвращаются.
— Мы счастливы видеть вас Травел и Лабруджия! — мыслью приветствовала импозантная парочка, просвистев вслух что-то громоподобное. — Не нашлось достойных тел для привычного облика, быки и слоны стали совсем не те, что прежде. А эти тела хотя бы непробиваемы стрелами сапиенсов.
Пара наперебой поведала о своих злоключениях в различных низших телах, коими пришлось довольствоваться, пока не удалось собрать свои сущности воедино. Скоро стало ясно, что этим двоим из доброй тысячи прежних владельцев нечеловеческих тел Тулеи просто повезло. Когда защитная сеть планеты разорвала каждого из них на мелкие микросущности, то им двоим посчастливилось сразу же оказаться в телах этих гигантов. Равных им по силе оказалось не очень много, потому пищей мог оказаться любой. Очень скоро, среди проглоченных ими особей оказались и родственные им частицы, тогда осознание своей цели пошло быстрее, ускоряясь по мере пожирания бегающих и ползающих. Самым простым оказался конец этого приключения – они настолько восстановились, что научились безошибочно определять, в каком именно обитателе находится их вожделенная частица. Кое-кого из осколков товарищей по несчастью употребили в пищу по ошибке, и теперь тем придётся долго завершать круговорот жизни из навозных жуков, растений, змей, архантропов или сапиенсов.
На душе у Травела сделалось беспокойно. Становилось очевидным, что остальным пострадавшим пленникам ещё долго предстояло кувыркаться в бесконечном сражении за право выжить и объединить в себе все свои составляющие.
— Простите меня друзья, — произнёс он. — Иначе было нельзя в тот момент, времени на размышления не было.
— Мы понимаем всё и никого не виним, — ответил Светозар.
— Хотя нам через много нечистот пришлось пройти, мы благодарны вам всем за спасение, — поддержала своего друга Милена.
Скоро к ним присоединился СЭР. Сообщив, что с подопечными полный порядок, а Кобелехвост остался возле новозапущенных в жизнь сапиенсов, для наблюдения и охраны. Поприветствовав первых освободившихся пленников, он стал вникать в вырисовывающуюся проблему и с ходу предложил обоим заняться «ассенизацией». Долго растолковывать свою мысль ему не пришлось, все дружно вскричали ура и занялись делом.
Изловить парочку драконов для воплощения СЭРа и Кобелехвоста, вот что оказалось главной проблемой. Сплошь и рядом попадались одни дефектные – с примесью осколков амазонок. Осколки арсиан, почему-то, преимущественно попали в горилл и в неандерталов. Изгнать эти недосущности не убивая драконов, никак не удавалось, к тому же обладатели амазонских начал лихо сопротивлялись, яростно обстреливая охотников огненными струями. Досталось в основном Светозару, как самому настырному. Пришлось вновь обратиться к Свете, и волшебный гаджет после суток поисков, нашёл таки на обратной стороне планеты, на гористом материке стадо абсолютно стерильных дракончиков.
Работа закипела. Отлов осколков пострадавших сущностей осуществляли в четыре глотки, не особо разбираясь, кто есть кто. Насытившись до предела, так чтобы только сил хватило добраться до Тулеи, они впадали в многосуточную спячку, пока королева и её верный король слога отделяли все крупицы и сортировали по искусственным курам и гусям, чтобы впоследствии, накопив все потерянные составляющие в телах определённых особей, и тщательно пометив их, ещё раз запустить в переплавку через драконие глотки и желудки. Для этой цели, Кобелехвост с СЕРом сманили несколько несмышлёных ещё дракончиков из той стаи, где их принимали за сородичей, не догадываясь о том, кто управляет их поведением. По большому счёту, всё так и было. Кто же, не обладая разумом, заподозрит подмену в теле своего вожака, или даже родного папы или мамы? Оставалось создать новые тела для возвращённых друзей тулейцев, желательно, человечьего облика. Человеки-тулецы пообещали для этого зарезервировать всех своих новорожденных, начиная с этого момента. Но дети, как известно, быстро не делаются, и на первых порах решено было использовать сапиенсов, которые расплодились за время этой охоты в достатке. Лабруджия отказывалась терпеть рядом с собой змей, а гориллы казались неэстетичными за привычку ходить голыми, если можно назвать поросшую густой шерстью гориллу – голой.
* * *
Недоразвитому часто стали сниться самые интересные сны. Во сне он получал указания от духов и они ни разу его не обманули. Каждая охота приносила удачу, мяса было в изобилии и жизнь протекала почти по-царски. Что такое по царски он не мог никак понять, но это казалось ему правильным звуков в порядком осточертевшем лопотании жены. Что такое «осточертевшее» он тоже не знал но, что жена стала капризной – бесило. То ей не нравилось поедать червей, то медвежье мясо слишком жёсткое. А что сделать, если духи советовали есть сегодня именно то, а не другое? Он духам внимал безропотно. Когда места в желудке не оставалось, а вредная жена снова капризничала, то он запихивал ей пищу в рот насильно, заставляя есть, через не могу. Отношения ухудшились, а первенец уже подрос и стал слишком своевольным, убегая прочь от недоеденных жирных кусков. Сын уже начал заглядываться на дочку пятикантропова стада, поселившихся в базальтовой пещере, и недоразвитому приходилось прилагать немалые усилия, чтобы наследничек не оказался в желудках этих созданий.
Бой с главой этого стада привёл к позорному поражению, громила оказался в полтора раза выше и сильнее недоразвитого человека. Едва унеся ноги, он долго ещё хромал на ушибленную дубиной ступню, а наследник, из-за которого произошёл весь сыр-бор, вынужден был искать ящериц и ловить силками диких гусей, пока папашка зализывал рану. Хоть первенцу это и пошло впрок, но жгла мысль, о том, что его жёнушка в плену у этих пятикантропов. Таков негласный обычай – подсказывали ему духи – победителю достаётся всё. Ему показалось, что женщина нагло улыбнулась ему на прощание, когда победитель тащил её за волосы в свою пещеру. Впервые он испытал это сжигающее чувство – ревность, а ещё холодная злоба и жажда мести переполняла всё внутри, не давая ночью спокойно спать.
День, когда он почувствовал в себе силы взять реванш, наступил. Соседи из базальтовой пещеры каждое утро выходили к ручью, протекающему в ложбине. Водопой – это было святое, никто не смел там нападать на другое существо, даже на лягушку. Но он и не собирался этого делать, ему хватило и первой стычки, чтобы понять бессмысленность повторного поединка. Зато, чуть выше по склону он приметил внушительных размеров камень. Вот если всё правильно рассчитать и скатить его на семейку пятикантропов, тогда он будет отомщён.
Утро ещё только подбиралось к верхушкам гор, а он со своим сыном уже подкладывал, прихваченные с собою длинные ветви под заветный камушек. Всё шло как он и задумывал: вперёд всех вышел обидчик, огляделся и, не увидев опасности, принялся выталкивать свою семейку на водопой. Куча мелюзги, сгрудившись возле его длинных волосатых ног, затрусили рядом. Поглядеть наверх, на склон горы, пятикантроп не догадался, видимо это ему не приходило в голову никогда. Мысленно поблагодарив своих ночных духов, недоразвитый приступил к выполнению плана. Рыкнув сыну, чтобы тот налегал на рычаг, он ухватился за второй. С третьей попытки, орудие убийства покинуло насиженное ложе и набирая скорость покатилось вниз, точно на цель. Обидчик даже не успел отскочить, удар пришёлся прямо по его макушке, вдавливая врага в грунт вместе с малышнёй. Заготовленные в достатке копья, брошенные меткой рукой, довершили дело. Три самки и его жена, замыкавшие шествие, заголосили в испуге и бросились назад. Тогда он с победным урчанием неспешно спустился вниз, вошёл в пещеру и выволок свою ненаглядную наружу, после чего, вернулся в пещеру снова. Быстро стихнувшие вопли возвестили об окончании вендетты.
Жена стала холодна и отец семейства подозревал, что не уничтожение пятикантроповых детёнышей явилось причиной такого игнорирования его особы. Время шло, а ничего не менялось. Жена послушно чинила порванные на охоте шкуры и поддерживала огонь в очаге в его отсутствие, но не более. Никаких любовных покусываний уха или шеи, свидетельствовавших о её желании близости, не следовало и всё тут. Ему показалось, что её живот за последнее время заметно округлился. Однажды ночью, когда он не мог уснуть, долго думая над причиной её холодности, пришёл ответ. Под самое утро ему приснился новый сон, и всё мгновенно стало на свои места. Он вскочил, трясясь от ревности и ненависти сжигающей такой лютой жаждой мести, что даже сын заметил в нём что-то неладное. Проглотив свой кусок печени игуанодона, отрок принялся с нетерпением поглядывать на отца, ожидая, когда тот даст команду собираться на охоту. Так и не дождавшись, прихватив на всякий случай кремневый нож и копьё, отправился сам расставлять силки и ловушки.
Жена даже не повела ухом, склонившись с иглой к дранной пятнистой шкуре из гардероба мужа, словно ничего неладного не происходило. Это оказалось последней каплей. Голоса из утреннего кошмара настойчиво советовали ему наказать явную изменницу – съесть. Её затылок представлял отличную мишень, и рука привычно сжала сучковатую дубину.
Поздним вечером сын нашёл папашу чуть повыше входа в пещеру. Тот ужинал сырым мясом, а по обросшим шерстью щекам катились нескончаемым потоком слёзы.
глава 13
Неукротимым было сердце их.
В сражениях друг друга убивали,
лишь крови ради или же страданий.
Жестокостью прославлен скорбный лик.
(Древнегреческий эпос)
Собрать воедино удалось почти всех, за исключением последнего десятка. Эти сущности Тулейцев пропали без всяких надежд. Кобел за всю спасательную миссию не зафиксировал в грудах материала, натасканных всеми четверыми драконами, ни одного левиона отдалённо похожего на сущности пропавших. Оставался ещё океан с его неизведанными глубинами. Возможно русалки, после восстановления со своими сущностями смоли бы помочь, но для этого нужно было время. От пережитого за эти несколько сот оборотов планеты вокруг светила все спасённые испытали, мягко говоря, шок. Винить их было нельзя. Только самые стойкие перенесли свои приключения без последствий. Пример остальным, как не странно, подавал УлулУ. Когда они все собрались за пиршественным столом, в честь его возвращения, то шутки по поводу его самоедства, несмотря на ужасное содержание, веселили даже королеву. Она иногда бросала на него полный печали взор, но её переживания были напрасны. Тому, кто хлебнул приключений в бесчисленных мирах бесконечной вселенной, включая миры пекельные, было всё нипочём.
— Так ты приятель утверждаешь, что у тебя были божественные советчики в твоих мытарствах? — спросил Кобел.
— Нет. Я этого не утверждаю. Советчиком, скорее всего, был я сам, но недоразвитому казалось всё иначе.
— Это нужно в дальнейшем использовать, заявил СЭР, глубокомысленно поводя хвостом перед своим искусственным львиным носом.
УлулУ, как и Кобел пока воздерживался от выбора тела для своих персон, правда, по иной причине. Хотелось подольше побыть единой сущностью, после вынужденного разъединения. Он словно проверял, всё ли тут – на месте. Хотя УлулУ старался не думать ни о чём отвлечённом, каким-то образом Травел догадался об этом.
— Не беспокойтесь, мы проверили всё, что можно. Даже раздавленного пятикантропа Кобел лично просканировал: не нашёл ни одного признака твоего разума, так что инфекция исключена. Всё же хорошо, что Милена посоветовала нашим драконам склевать заодно и молодого недоросля.
— И этим избавила мою особу от кучи проблем, — согласился Улулу. — Благодарность вам красавица! — поблагодарил он Милену, восседавшую рядом с Светозаром в телах пары симпатичных сапиенсов.
— Не стоит, дорогой УлулУ, — ответствовала она. — Мы ведь тебе обязаны своим избавлением из плена на Лели.
Светозар молча кивнул, соглашаясь со словами подруги.
— Это вопрос спорный, — загадочно ответил УлулУ. — Если бы мы не выбрали этот мир для своего совершенствования, то…
— То не было бы совершенствования для всех жителей Тулеи, — оборвала его мысль королева. — Оставим это. Все показали себя молодцами. У нас на планете много зреющих проблем, так не будем терять зря времени.
— Проблема номер один и самая важная, — поддержал королеву Травел. — Всё, что произошло в результате действий Лилии и её второй ипостаси Прасковьи, привело к тому, что нарушены первоначальные моральные постулаты, заложенные нами при создании местных существ. Постулат – не убий – больше не является необходимым к исполнению. Один этот свершившийся факт переводит наше творение в разряд банальных, уже многократно повторявшихся до нас в аналогичных мирах.
— Нельзя лишать существо права на самоопределение, — процитировал УлулУ основной всевселенский закон.
— Таким образом, Лилия и обошла нас, внедряя своих самоопределяющихся агентов. — Согласилась Лабруджия, тщательно скрывая негодование в голосе. — Даже её воссоединение с последующей ипостасью – Прасковьей, не противоречит законам Великого творца.
Травел поднял вверх палец и обвёл взглядом всех присутствующих.
— Друзья! Данной мне властью, предлагаю разработать свод конституционных правил, действующих исключительно на планете Аппел. Когда эти правила изживут себя, мы всегда сможем их поменять на более приемлемые. Важно, чтобы они не противоречили Всевселенскому закону, но и не позволяли различным пришельцам извне манипулировать нами.
Кобелехвост сразу же выдвинул ряд предложений, как:
1) Запретить женским сущностям принимать участие в управлении без письменного согласия трёх мужских.
2) Мгновенное уничтожение любых планетарных или иных объектов до Яблочного происхождения или налог на их использование в 99% на прибыль.
3) Пожизненное заключение и лишение ног, без замены их хвостом (как рыбьим, так и иным, включая змеиный), всем отказывающимся подчиняться большинству или воздержавшимся от голосования.
Словом, его понесло. Если бы все предложения не оказались мысленно забанены мгновенно остальными, он мог бы продолжать бесконечно. Общая тенденция предложений сводилась к отстранении Лилии от вмешательства в управление, которое она получила по праву своей идентификации с Прасковьей. Пришлось приложить немало изобретательности, чтобы нововведения не ущемляли права остальных, включая как женские, так и мужские сущности остальных членов команды. Вышло следующее:
Статья Первая Конституции планеты Аппел и прилегающих территорий. (Космо право)
Никакая сущность не должна быть причастной прямо или косвенно к посягательству на основную цель творцов – планетарного развития Аппела и совершенствования существ населивших её.
1) Сущность не должна угрожать или наносить вред другой сущности, если только самой сущности не угрожает непосредственная опасность.
2) Сущность обязана защищать свою и любую иную сущность от опасности причинения ей вреда, как со стороны другой сущности, так и в результате неосторожного или умышленного поведения существ, населивших планету.
3) Сущность не должна нарушать свободную волю существ, населивших планету.
4) Сущность обязана делиться искрами Всевселенского разума с существами населившими планету, за исключением случаев несовместимости вида с мыслительным процессом (отсутствием мозга).
5) Сущность не имеет права вмешиваться в совершенствование существ населивших планету, а так же оказывать деструктивное влияние на них с целью приобретения односторонней выгоды, без согласия всех творцов.
Нарушитель первой и единственной статьи Конституции планеты Аппел, объявляется вне игры и немедленно депортируется в иные миры.
Тут же основной закон был утверждён единодушно, скреплён подписями сущностей-творцов в присутствии свидетеля – всевидящего зеркала, то есть при Свете. После чего, копия была отправлена СЭРом во Всевселенский архив и можно было приступать к делам текущим. Четвёртый пункт вызывал некоторые опасения в осуществимости, но поскольку Кобелехвост несколько засиделся в бездействии, то он первым вызвался поделиться продублированными частицами личной сущности, для контроля за исполнением основного закона, проще говоря – вселиться в нескольких хомосов. Учитывая, что лазутчики Лилии – амазонки и арсиане уже вовсю осваивали новые тела неандерталов и ящеров, этот шаг был своевременным. Желающих последовать примеру оказалось предостаточно, энтузиазм просто зашкаливал. Возникла даже некоторая давка, но никто не расталкивал других локтями, памятуя о только что принятой конституции, в частности, о её первом параграфе – не нанесении вреда.
Надо отметить, что Амазонки не сидели, сложа руки. Хотя их сущности так же оказались перепутаны разложением на составляющие, но суть воительниц от этого не изменилась ни на йоту. Прекрасная половина населения планеты оказалась под управлением неудержимых страстей, воинственного безумия и презрения к мужской половине. Арсиане прочно оккупировали мужскую бородатую часть, она казалась им привычнее, для войны со старыми заклятыми врагами – амазонками. Новые тела позволяли сражаться с ними на равных и отомстить за века угнетения их прекрасным полом. Словом, началась война. Пока не полномасштабная, но отдельные стычки, победы и поражения только накаляли страсти. Дело грозило выплеснуться во всеобщую вакханалию.
Борьба шла не только между двумя половым этносами, но и за право лидерства в этих группах. Как не печально было признавать неудачу, но Травел был вынужден согласиться с большинством в том, что только объединение всех лагерей воедино, положит начало разумной созидательной мысли. Поскольку объединение виделось только через войну, приходилось идти на жертвы среди населения, ради достижения всеобщего блага. Кобелехвост тут же процитировал третий параграф единственного закона действующей конституции, гласившего, что сущность не может нарушать свободную волю существ, населяющих планету. А свободной волей существ населявших планету, в настоящее время – было желание воевать и уничтожать друг друга.
Лилия и её ипостась Прасковья на планете не желали появляться, удовольствовавшись пребыванием на Лели, поэтому застукать их на месте преступления и применить к ним параграфы конституции не удавалось. За пределами планеты конституция, естественно, не действовала, поэтому всё шло к патовой ситуации. К тому же, что было сделано «сладкой парочкой», сделано было до принятия нового закона, а следовательно, по всевселенскому законодательству подлежало амнистии. Сущности из прежнего проекта Лилии уже перекочевали и получили права на существование в новых телах в новом мире, как мигранты. Хотя, в любом развитом мире их автоматически можно было бы отнести к преступным элементам, в мире новом новая попытка подъёма из низов поощрялась законами всевселенскими. Приходилось мириться с тем, что вышло.
Большинство обитателей Тулеи постепенно, после коротких или долгих размышлений, последовали примеру Кобелехвоста, продублировав части своих сущностей для участия в «Большой игре». Каждый хотел вложить свою лепту в общее дело. Встречи в пиршественной зале кошачьего замка, облюбованного Лабруджией и Травелом, стали традицией: нужно было координировать свои действия, чтобы не пропустить какого-нибудь недочёта. Травел много внимания уделял координации общих действий и разрабатывал стратегию и тактику, основываясь на своих энциклопедических знаниях мироустройства. Что касается Королевы, то она посвятила себя самому любимому занятию: изобретению нарядов как для друзей, так и для остальных существ планеты. Перерывы ею делались только на очередное вынесение приговора существам, беспрестанно нарушающим Конституцию.
Постепенно, судебная практика, осуществляемая ею, захватывала всё больше свободного времени, поскольку амазонские и арсианские осколки сущностей, игравшие главный на сей момент планетарный спектакль – войну, не желали избавляться от пороков, посеянных Лилией при их создании, и только раз за разом, всё сильнее ухудшали свою карму. Отбывающим «наказание» следовало найти подходящие тела, поскольку полчища, орущих и безобразничающих обезьян уже превысили все допустимые пределы, как и шипящие на них змеиные «родственные души». Братец Буд и его сестрица Вуда получили на этот счёт конкретные указания Лабруджии, но пока у мастеров своего дела почему-то ничего не получалось.
— За нос водят, — предположил Кобелехвост по этому поводу, удобно расположившись в кресле напротив камина и потягивая амброзию из хрустального кубка. Для этой процедуры он арендовал себе тело сапиенса последней модели, которым очень гордился за его немалый рост и златые кудри.
— Ты сам не хочешь попробовать разгадать код Лилии? — спросил УлулУ.
— Нет. Единственный способ это сделать, получить образчик сущности самой Лилии или на худой конец Прасковьи. Разобрать на составляющие Вуду, в которой наверняка такой образчик присутствует, тоже было бы вариантом, но…
— Противоречит параграфу - 1 Конституции, — прорычал СЭР из своей искусственно – львиной глотки.
— Вот именно. Потому Буд с сестрицей не покидают свой карантин. Чуют, что их ждёт. Послушай, Травел, — обратился он к королю слога, — а не поменять ли нам слегка закон? Сочинишь новый параграф – типа законы Аппела имеют приоритет над Всевселенскими?
Травел даже поперхнулся и, поморщившись, помотал головой в знак отрицания.
— Так недолго докатится до полного пренебрежением законами.
— Все царственные особы, президенты, управленцы так всегда и поступают, — буркнул Кобелехвост.
— Кого ты имеешь в виду, Кобел? — лениво спросила королева, не выбираясь из-под руки обнимавшего её за плечи Травела.
— Пардон, — включил заднюю передачу Кобелехвост. — Это просто шутка.
Все и так понимали, что это просто шутка, но никто не рассмеялся. Просто становилось очевидным, что если ничего не сделать, то вся деятельность по преобразованию планеты в оазис любви и совершенства на грани провала.
— Даже референдум всех сущностей вселенной Великого творца не поддержит такого исключения, — пробормотал сам себе УлулУ.
— А ты поговори с Серым ангелом, — посоветовал СЭР.
— Я и так знаю, что он ответит: ты УлулУ, выбрался из самых тёмных тесниц Пекла, вот и придумывай сам.
Уныние было не тем качеством, которым обладали смельчаки-творцы новой жизни, поэтому уже через мгновение вся компания присоединилась к игре – «угадай, что я не думаю», придуманной Миленой и её весёлыми подругами. Травел и Лабруджия проводили озорную компанию весёлыми взглядами, перекочевавшую в другой конец зала, но сами остались на диване, так и не разомкнув объятий. Они полюбили всю свою гвардию и никак не старались обособиться в их среде, но больше ценили общество друг друга.
— Ты знаешь милый, я иногда завидую УлулУ, — прошептала Лабруджия, запуская пальцы в шевелюру Травела.
— Мы всегда можем побыть для разнообразия День-Ночью.
— Нет, это не так как у него. Для нас это форма – исключение, а для него естество. Ты не сможешь мыслить независимо в объединённом состоянии, и я тоже. Для него же, разница не велика.
* * *
Рассвет, который на Тулее был условным, в виду расположения её на полюсе их мира, принёс новые планы: идеи посыпались за завтраком со всех сторон. СЭР вызвался проникнуть в карантин к близнецам и разговорить их, с целью получения доступа к секретному коду Лилии. Кобел предупредил добровольца о риске заразиться кионом змеино-женско-хвостатой сущности сестрицы и порекомендовал надеть намордник самоизоляции. После засобирался на «Олимп», как друзья называли свой форпост, созданный в непосредственной близости к очагу напряжённости между враждующими архантропами. Численность последних падала катастрофически с каждым новым сражением, но зато позволяла неспешно и основательно предавать суду и переформировывать осколки сущностей амазонок и арсиан. Поскольку проблема тел для отбывания срока и совершенствования новых переформированных личностей не была ещё решена, приходилось тормозить их агрессию. Тех, кто оставался совсем неуправляем, загоняли в карантин, где им предстояло ждать своей очереди нового воплощения.
— Ты идёшь, друг? — спросил он УлулУ.
— Пожалуй, сегодня пропущу веселье, — ответил тот.
Распознав какую-то грандиозную идею, зреющую в нём, Кобел не стал настаивать и дематериализовался, оставив своего аватара – рослого и златокудрого – среди таких же, как и он хомосов. Компания обездушенных собиралась на рыбалку, повинуясь базовой программе выживания. Охота на сухопутных животных носителям-хомосам в Тулее была избирательно запрещена – как табу, (как бы чего не вышло). С обитателями вод было проще: русалки не позволяли отдельным любопытствующим смельчакам спутать себя с безмозглыми рыбёшками, нагоняя ужас на осмелившихся поглазеть на их морское житьё-бытьё. Словом, на полюсном материке царила идиллия и порядок, чего пока не наблюдалось на всей остальной части планеты.
Форпост, по требованию Кобела, Тулейцы оборудовали не хуже, чем дворец заоблачного владыки Зевса из земной аналогии. Он не блистал башенками и божественным золотым троном, но просторных помещений в нём было предостаточно, а в главной зале трудился он лично, принимая существ оставшихся без тел-обителей. Божественного нимба не требовалось, в ужас он вгонял их одним своим видом, когда те представали перед его ликом, лишённым телесных прикрас. Дальше начиналась привычная процедура исследования их составляющих, в результате которой, он давал своим помощникам рекомендации, а они уже разбирали частицы сущностей поэлементно. Одни шли в монтаж, для нового воплощения уже в тела хомосов – новейшей разработки, другие, в которых преобладали наиболее строптивые элементы амазонок или арсиан, карантинились в залах ожидания «Олимпа». Дальнейшие судьбы негодной субстанции определяла сама Лабруджия на правах «главного инквизитора», как за глаза её величали в этом храме всепланетного контроля.
Сегодня она явилась без своего неразлучного спутника Травела. В центре главной залы она возникла в красно-чёрной мантии, в которой взяла за правило появляться для выполнения своих служебных действий.
— Королева с нами! — церемонно засверкал Кобел всеми своими самыми приветливыми огнями, означающим для остальных: — Внимание!
Она, ставшим уже традиционным взмахом руки, ответила на приветствие и приступила к «суду». Мгновенно оценивая, поочерёдно подводимых к ней Миленой сущностей из зала ожидания, она направляла движением руки их в различные воплощения. Преимущественно это оказывались гориллы. Сегодня она оставила в усиленном карантине сущностей больше обычного. Уроки Кобела по анализу энергий составляющих сущности не прошёл даром. Она на досуге при помощи Светы расширила знания и теперь стала почти равной Кобелу в этом понимании.
— Мне это кажется, королева, или вы на самом деле опасаетесь превращения нашей планеты в планету обезьян? — осведомился Кобел.
— Просто я ожидаю скорой разгадки кода Лилии, тогда возможно будет использовать для переобучения всю подходящую флору и фауну.
— Не создать ли нам временный изолятор большего размера, чем уже имеется? Например, подземный террариум для змей. Чего возиться с неподдающимися?
— Подождём ещё немного, Кобел.
— Просто я хотел напомнить, что среди воинствующих племён неандерталов и их противников синантропов терпимостью и не пахнет. Они не остановятся, пока не укокошат друг дружку до последнего. Есть предположение, (которое я проверяю пока), что виной их тупости, неподдающейся искоренению, является неудачная модель крови, имеющей в основе медь. Железо значительно лучше подходит для целей совершенствования.
И это было чистой правдой. Несмотря на самые решительные меры, принимаемые Тулейцами, всё в этом перепутанном сущностями мире шло кувырком. Два полушария мозга подопечных, к которым они подсоединяли продублированные частицы своих сущностей, воспринимают разную информацию по-разному. Одно как какую-то святую книгу – наподобие заповедей, внушаемых им – совесть, любовь, жалость, справедливость, второе полушарие воспринимало только текущую реальность – борьба за существование, желание возвыситься над ближними, помыкать ими, спариваться, мстить и прочее в том же духе. Верх брало то одно полушарие, то другое, иногда происходила полная блокировка одного из них. Как правило, блокированным оказывалось полушарие оперирующее подсказками добровольцев.
Сам Кобелехвост уже свыше сотни раз терпел поражение на этом поприще: его продублированные частицы гибли вместе со своими носителями, так и не достигнув заметных успехов. У остальных его последователей, по части облагораживания и вразумления этих первых моделей народов Аппела, дела тоже были не ахти. Хорошо ещё, что гибнущие дубли ни как не могли повлиять на сами бессмертные сущности, являясь своего рода голограммами, исходниками которым служили сами добровольцы.
— Кто же мог подумать, что их организмы окажутся под управлением захватчиков. Мы планировали, что медь поможет более длительному функционированию организмов и более лёгкому усвоению ими знаний, в отличии от стремительно окисляющегося железа краснокровых.
После, мельком взглянув в Кобела, как она научилась, и легко прочтя все невысказанные мысли -воспоминания, (включавшие в себя отдельные фрагменты тошнотворных пребываниях в телах падших существ планеты), Лабруджия оценила несгибаемость духа всех своих единомышленников и просто повторила уже произнесённое ранее:
— Подождём ещё немного, друзья.
* * *
Буд только делала вид, что ищет способ избавить своего близнеца от хвостатой сущности, сроднившейся с ним. Он уже давно понял бесполезность своих попыток, грозящих только полным разрушением сущности братца на ещё более мелкие составляющие, чем потрудилось защитное поле планеты. На самом деле он ломал голову над единственной проблемой: как воспрепятствовать УлулУ лишить его надежды на воссоединение с любимым вторым я. То, что Вуду разложат на составляющие, как только друзья поймут, в чём кроется проблема, он даже не сомневался. Новоприобретённая сестрица действительно представляла определённую опасность для них, это он понял давно. Карантин помогал скрывать мысли и Буд тянул до последнего, не зная, что предпринять дальше. Впрочем, это только он думал, что он думает – будто карантин скрывает его мысли. Вернее, карантин скрывал его мысли до вчерашнего вечера.
Упоминания в беседе друзей о недопустимости вредить сущности, даже такой – которая несёт в себе частицу заклятой вражины, подстегнуло желание УлулУ вражине навредить. Следовало не нарушать закон, иначе ему пришлось бы отстранить самого себя от творчества на Аппеле, а это было невозможно. И когда СЭР вызвался посодействовать в общении с Будом и Вудою, он понял, что это его шанс. СЭР обожал свою искусственную львиную ипостась и УлулУ незаметно прицепил к его искусственному хвосту вещицу, созданную когда-то ни кем-то, а именно Вудом. Цель её создания заключалась в удалённом программировании подводных существ дистанционно, чтобы не отвлекаться на поиски особо отсталых в умственном развитии, как отдельных подводных существ, так и рыбьи стаи целиком – одним нажатием кнопки. Корректировались рыбки прекрасно, они больше не норовили избегать крючков и рыбацких сетей, а сами лезли чуть ли не на сковородку.
Когда Буд и Вуд вынуждено вышли из игры, УлулУ стал больше уделять внимание его работе, поскольку Кобел просто не поспевал за всеми заботами, лёгших на его воображаемые плечи. Пришлось на некоторое время уединиться и основательно проштудировать разделы всевселенской паутины, посвящённые этой теме. Проводив, пребывающего в неведении относительно его проделки, СЭРа на встречу с близнецами, он, отрешившись от окружающего мира, настроил все свои ощущала, чтобы не пропустить ничего важного. И… очень скоро всё запуталось больше прежнего.
То ли синтетический хвост СЭРа мешал чёткой передаче сигналов, то ли он не до конца разобрался в природе этого изобретения Вуда, но вместо предполагаемого считывания мыслей троицы уединившейся в карантине, он явственно ощутил постороннюю программу, настойчиво повторяющую одни и те же сигналы двоичного кода. В этом он не особо разбирался прежде и понял лишь, что нашёл что-то важное, чего постичь не в состоянии из-за своего начального уровня подготовки в программировании сущностей. Подключившись к всевселенской паутине, УлулУ нашёл нужную утилиту-просмотрщика и, обнаружив в ней функцию перевода для «профанов», синхронизировал устройство со своей сущностью, не забыв разблокировать плагин. Если бы рядом был специалист вроде Кобелехвоста, он бы не позволил осуществить такое безумие.
Нужно кратко пояснить степень опасности, которой УлулУ подверг себя. Как и биологический мозг, любая сущность имеет операционную систему, оснащённую основными программами для своего правильного функционирования. Сбой всего одной из программ вызывает некорректную работу всей операционной системы в целом. Но между биологическим и сущностным мозгом пролегает непреодолимая пропасть: биологический мозг связан с мозгом своей сущности на подпространственном уровне и подчиняется ей же. Чтобы вызвать некорректную работу биологического мозга, а то и полный сбой его, сторонним оператором-сущностью придумываются программы-вирусы, от которых мозг не имеет защиты, в виду более совершенных изобретений продвинутых программистов.
Полностью очистить биологический мозг от больных испорченных программ и загрузить новую версию невозможно, не удалив всю прежнюю версию целиком. Следствием является полная потеря связи с внешним миром, или же, проще говоря – сумасшествие. Что касаемо сущности, то в случае потери связь с окружаемым миром, в результате подобной диверсии, она не подлежит лечению. Излечение возможно только самостоятельное: новое обучение, начиная с азов – так сказать, с самого нового детства. А поскольку свою личную основную программу, то есть – личность, сущность записывает только сама в процессе своего эволюционного существования, то любая загруженная извне базовая программа, сделает из сущности (личности) – существо простое (обезличенное). Будет это «людь» или «нелюдь», зависит от версии программы.
Задача творцов, – разработчиков подобных программ-вирусов на Аппеле, – состояла как раз в обратном: не в уничтожении системы мышления, а в перенацеливании её на свои нужды, путём сбоя одной или нескольких программ составляющих главную операционную систему, или ввода в неё дополнительных программ подавляющих их работу. УлулУ повезло: последнее время он много занимался загрузкой различных версий в планетарные организмы наравне с остальными творцами, поэтому симптомы заражения вирусом ему были хорошо известны по роду деятельности. Как только чувство сжигающего пламени злобы, ярости и жажды уничтожения начало заполнять сущность более чем на тридцать шесть и шесть процентов, сразу же разорвал связь с устройством Вуда, напрочь заблокировав свой плагин. Очиститься от налипшей за краткий миг грязи он решил позже, с помощью Кобелехвоста, сейчас важнее было не потерять окончательно в небытие ниточку, ради которой он так рисковал.
* * *
Вечером привычное времяпровождение Тулейцев было нарушено. Пиршественная зала кошачьего замка напоминала растревоженный улей. От слов, облачённых в мысли, аж воздух гудел, мешая Кобелехвосту, врачующего пострадавшего. Деликатно делая пассы вокруг головы УлулУ, он не переставал вслух воспевать доблесть друга. Остальные тоже старались похвалить его за смекалку, тем самым вместо несуществующей анестезии – притупляли мучения от процедуры очистки кеша памяти и кукиесов.
Дело в том, что в телах животных преобладают несколько первоочередных программ-рефлексов, именуемых самосохранением. Биологическое человеческое тело помимо начальных программ оснащается ещё и программами морали. А вот иные виды высокоорганизованных сущностей, обладают ко всему прочему набором программ превосходящих человеческие на много порядков. Поэтому операция, осуществляемая Кобелом, была очень ответственная.
— Ну, хватит, Кобел! — взмолился вконец измученный УлулУ. — Оставь мне ярости немного больше чем положено, она мне скоро пригодится.
— Терпи… ещё немного, — отвечал тот, не прекращая пасов.
Остановить дружка, дорвавшегося до своего любимого занятия – уборки, было сложно, но УлулУ выбрав удачный момент, ускользнул в другой конец залы, заявив, что больше не дастся.
— Ладно, ладно, — успокоил его Кобелехвост. — Я всё равно уже почти закончил. Будешь теперь как новый.
Ощупав свою драгоценную особу со всех сторон, УлулУ ужаснулся:
— Ты стёр все мои ощущения! У меня теперь не осталось доказательств преступления Лилии!
— Доказывать ничего не нужно, — успокоила его Лабруджия. — Фактов с избытком, а в качестве свидетеля достаточно будет одного Буда.
— Всё же она могущественная особа, — подумал УлулУ.
— Не волнуйся, в Нашем мире её могущество ей не поможет. Она теперь вне закона! И она уже знает об этом. Я поставила её в известность, что её пакости раскрыты. Они как раз подпадают под нарушение пятого параграфа. Односторонняя выгода без согласия всех творцов – налицо.
Это заявление королевы порадовало героя сегодняшнего дня. Он просто засветился от ликования: давно хотелось чем-нибудь насолить своему вечному судье – Великому Змею. Пусть даже тот давно махнул рукой, (или крылом), на эту свою давно позабытую неудачную ипостась. Правда ещё оставался второй дубль – Параша, но с этим уж придётся смириться.
Вдруг все расступились, а в образовавшийся круг СЭР втащил слабо упирающегося Буда. Вид его не мог не вызвать сожаления присутствующих. Он просто исхудал от переживаний. СЭР выступил обвинителем и одновременно защитником. Ему каким-то способом удалось уговорить величайшего инженера-художника, капитулировать и в очередной раз признаться в своём малодушии. Братец покаялся, а поскольку закон теперь работал на него, в части второго параграфа – обязывая его защищать свою сущность, то обвинения не были выдвинуты. Травел предложил сотворить усилиями самых лучших точную копию Буда, которая будет неотличима и от Вуда, с сохранением всех наработок присущих исходнику. Нынешняя сестрица Вуда была признана большинством голосов – сводной, и скорее уж, подлежала пребыванию в сообществе драконов и змей, которые её приходились такой же роднёй.
— Разделить надвое полноправную сущность, без видимых оснований, мы не имеем права, — подвела итог Лабруджия. — Но, снабдим её телом. Пусть побудет лучше на виду.
На этом и порешили. Предстояло ещё выдворить за пределы своего мира Лилию, которая явно отказывалась повиноваться закону, но к этой операции следовало подготовиться всесторонне. Закипевший вслед за этим пир, перешёл в праздник, Давно не было повода такой заслуженной радости. Хотя ещё предстояло много чего свершить, но главное было сделано: Код запрета на иные тела животного мира Аппела больше не был загадкой. Он весь заключался в самом вирусе, которым Лилия с избытком запитала сущности амазонок, арсиан и хвостатой красавицы – Вуды, а так же всех примитивных существ планеты. Горилы, драконы и змеи оставлены были в покое, явно насмешки ради. Восстановить доступ к организмам оставалось делом времени, тем более, что пятикантропы и недоразвитые подошли в своём ущербном развитии к собственному апокалипсису.
Спустя месяц после этого знаменательного вечера на полюсном материке, не без стараний добровольцев, чьи осколки сущностей, внедрённые в тела воюющих сторон, объявили о последней битве голубокровых существ. Выживших осталось так мало, что заботу о них спокойно предоставили хищникам планеты, не уступавшим двуногим в жажде убийств и уже заметно преобладавших численностью над последними. Дни «медного века» были сочтены и началась подготовка к открытой войне с засевшими на Леле и объявленными вне закона вредительницами.
глава 14
Судьба метрополии
Облокотись на меч у ног,
Забыв про ратный поединок,
Взгляни и ты на тот росток,
Что затаился меж ложбинок.
Он мал еще, напуган, слаб,
Тянулся стебельком к воде,
И трепетно к Богам взывал,
Которых нет уже нигде...
(Изольда Северная)
Шаровые молнии, огненные тучи, извергающие напалм на вновь создаваемые на планете поселения для хомосов, это были ещё цветочки. Повсюду участились случаи появления ядовитых существ, плотоядных цветов и не знающих жалости крокодилоподобных обитателей глубин моских. Вся эта флора и фауна ежедневно жалила, грызла, кусала и глотала мирных существ, заражая их своим ядом в прямом и переносном смысле. Лилия объявила войну первой и не собиралась отступать. Шло тотальное уничтожение нового вида разумных. Пора было принимать крутые меры.
Тысячи электрических скатов, собранных в эту ночь на ограниченном кусочке пролива, ждали команды, чтобы разрядить свои электрические ёмкости. Киты, касатки и дельфины, собранные со всех океанских вод, не вместились вместе со скатами, для них был отведён второй пролив Тулеи. Русалки выполнившие свою задачу загонщиц, возлежали неподалёку на прибрежных скалах и бдительно следили, чтобы их стада не вздумали разбрестись. Они ожидали сигнала Лабруджии, чтобы запустить своё электрозвуковое оружие. Предполагалось, от такого потока какофонии звуков, включающих так же и инфразвуки, можно не только сойти с ума, а просто начать разлагаться на составляющие биты и байты. Так, во всяком случае, пояснил действие своего изобретения Буд. Что касается русалок то, те использовали для охоты частенько именно своё пронзительное пение, обездвиживая жертву.
— Надеюсь, нашему оппоненту понравится концерт, — довольно потирал руки Светозар.
Группа Тулейцев вместе с ним заканчивала укладку оберегов из листьев эхо-папоротника по берегам пролива. Не все были преисполнены радужных надежд, как он. Козлород – шаман из города овенов, выразил общую настороженность своих сородичей:
— Не разнесло бы нас самих на составляющие, как это произошло уже разок.
При этом все глаза уставились на Буда, но тот притворился, что не замечает этого. Всё же, в прошлый раз всё сработало как надо, и по большому счёту, винить его не стоило.
— В прошлый раз, — поддержал конструктора Светозар, — нас всех на линию огня зашвырнула Лилия. Теперь наступит её очередь собирать свои ошмётки во всех отдалённых пространствах.
Кто-то фыркнул, и настроение слегка улучшилось. Но Козлород, потерявший в прошлый раз свою изумительную форму с рогами и копытами, не мог так просто избавиться от плохих предчувствий.
— Эта сущность способна зашвырнуть нас куда как дальше, чем на линию огня. Я предпочёл бы обойтись без пальбы. Хотя эхо-папоротник – превосходная изоляция, но…
— Не думайте, что вы одни волнуетесь, — всё же ответил Буд на завуалированный вызов, адресованный своей персоне. — Улулу и Кобел испробуют все способы убеждений, прежде чем мы вынуждены будем прибегнуть к последнему средству. К тому же, это не будет рассеянная сеть, как в прошлый раз, а чётко направленный сигнал, а эхо-папоротник убережёт нас от распространения губительных волн.
УлулУ стоило немало сил получить согласие всех творцов на переговоры. Травел сомневался, что Лилия и её ипостась согласятся на капитуляцию. Того же мнения придерживались СЭР и Кобелехвост. Неожиданно, Лабруджия встала на сторону УлулУ, после чего согласие было получено, но при условии, что переговоры не продлятся более необходимого. В случае малейшего намёка на иные козни оппоненток, переговоры должны были быть немедленно прерваны.
— Тогда вместо нас заговорят наши пушки! — напыщенно процитировал кого-то Кобел.
— Именно так и будет, — подтвердила Лабруджия.
В назначенное время УлулУ и Кобелехвост шагнули на мостовую города Ищущих, в Лели материализованного, на этот раз прямо на площадь, где отсутствовала странная церковь. Захватчицы явились на переговоры сразу же, что говорило о хорошей сигнализации или о слежке за ними ещё с планеты. Остановившись в двух шагах от них, Лилия и Прасковья смерили друзей своими уничтожающими взглядами. Взгляд предводительницы амазонок не утратил свою гипнотизирующую силу, а взгляд экс-русалки – световую палитру проницательности. Посверкав немного и посверлив сущности Кобела и УлулУ, видимо оставшись удовлетворёнными, они прервали своё занятие. После чего, УлулУ извлёк из воздуха свиток и зачитал ультиматум обеим особам.
— Советом творцов планеты Аппел вам предлагается мирное урегулирование конфликта. В связи с многократным нарушением независимой Конституции планеты и нанесения вреда сущностям, а так же несанкционированного вмешательства в развитие существ, заселивших планету, Лилии предлагается добровольно и незамедлительно покинуть пределы околопланетного пространства и впредь не появляться никогда. Иному воплощению Лилии – Прасковье Посейдоновне рекомендуется присоединиться к законно избранному сообществу семи творцов на планете Аппел и, пройдя заслуженное ущемление в правах, направить свою деятельность на разумное созидание. В случае отказа выполнить требования, разрушение объявленных вне закона сущностей Лилии и её иного воплощения – Прасковьи Посейдоновны произойдёт незамедлительно.
Сверкнув огненной вспышкой, свиток растворился в пламени. УлулУ надеялся, что всё это выглядело достаточно пугающе. Сам он не сомневался, что от Прасковьи будет больше вреда, чем пользы, но потеря седьмого сотворца вносила заметный диссонанс. Он очень надеялся на восстановление прежних доверительных отношений с этой особой, не зря же Свагор утвердил и её в число творцов. УлулУ не рассчитал только одного: отчаяния и злобы наполнивших Лилию. Липкие сети, выпорхнувшие из её приподнявшихся вверх ладошек, захлестнули обоих и аккуратно спеленали в куколки. Смерив свои жертвы пронзительными взглядами и не ответив ни слова, обе, как по команде, развернулись и спокойно ушли, оставив своих пленников барахтаться в сетях.
— Вот это номер! — заметил Кобелехвост.
— Я тоже не ожидал, такого казуса, — cогласился УлулУ, тщетно пытаясь высвободиться, — запеленать нематериальную сущность материальной паутиной – это знаешь ли, верх изобретательности. А как поживает твой план спасения?
— Он как раз сейчас родится.
Действительно, что-то сбоку зашевелилось и, не прекращая извиваться и брыкаться, проявилась в реальности копия Кобелехвоста, так же увязшая в паутине.
— Великолепный план! — похвалил УлулУ. — Как вообще ты научился так быстро и детально копироваться?
— Прослушал краткий курс Вуды. Зря ты отказался от её вебинара, тоже мог бы посодействовать мне сейчас.
— У меня несколько иной план. Я всегда больше доверял первоисточникам, — проворчал УлулУ, успокаивающим цоканьем удаляя копию Кобела в небытие.
Съязвить в ответ Кобелехвост не успел, план УлулУ начал обретать материальные формы: Перед ними проявилась Прасковья. Повинуясь движениям её рук, из-под земли начал подрастать знакомый пузырь. Он всё увеличивался, пока не захлопнулся над головами, отрезав всех троих от внутреннего мира Лели, выстроив новую реальность в прежней реальности. Не произнеся ни слова, Прасковья достала из-за пояса ножницы и освободила обоих от липкой паутины.
— Вот чего я не додумался материализовать, — смутился Кобел. — А чего я совсем не понимаю, это то – что сейчас вижу. Наша супостатка решила принять твой ультиматум, и ты не обмолвился об этом ни словом? Как тебе это удалось?
— Очень просто. Вера, надежда и любовь к родственной сущности, к тому же – она НАША супостатка.
— Сильные союзницы у тебя, — пробормотал Кобелехвост, освобождаясь от остатков пут, — а мне всегда с женщинами не везло.
Первой фразой Прасковьи было: — Только без всякого там, рыбьего хвоста!
— Заявишь просьбу об амнистии, похлопочу, — согласился УлулУ.
— Тогда, по рукам. И быстрее двигаем отсюда ластами, или что там у вас вместо нижних конечностей.
Юмор Прасковьи тянул только на морской юмор. Но что было с неё взять? Сказывалась должность русалки на протяжении вечности. Пузыря не покидали, он не только изолировал сущности находящиеся внутри, но и защищал от нападок извне. Развив предельно возможную скорость, пузырь проскочил сквозь всё внутреннее пространство Лели, по дороге расталкивая множество ипостасей Лилии. Расширенные зрачки владычицы амазонок в бессильной злобе провожали их полёт, совершая бесполезные попытки испепелить вспышками огненных глаз ускользающих противников.
Вырвавшись за пределы поверхности, пузырь увеличил и без того запредельную скорость. Повинуясь команде УлулУ, Прасковья освободила их из пузыря, и они смогли мгновенно переместиться в запланированную точку планеты. Послав сигнал начать обстрел, УлулУ немного поразился, с какой лёгкостью Прасковья пошла на предательство собственной сущности. Хотя, именно на этом и строился весь его расчёт в отношении неё – предать, чтобы выжить! Нежить всегда останется нежитью и всегда хочет быть живою нежитью. В конце концов, так ли это важно для неё? Сильно ли отличаются разные воплощения одной и той же сущности?
* * *
— Любая война имеет свои пагубные последствия, кроме очищения от скверны, конечно.
Такую теорию вывел Травел сразу же после уничтожения логова Лилии вместе с её расплодившимися копиями. Нужно отдать должное бывшей владычице амазонок: метод творения полноценных копий собственных сущностей – был именно её личным вкладом в научно технический прогресс. Но он, к сожалению, он был единственным. Вуда, которой позволили слегка поучаствовать в общественно полезной жизни планеты, в скором времени поделилась этим секретом с каждым желающим его постичь. Не успели все вздохнуть спокойно, как начались полномасштабные боевые действия по всей планете.
Племя хомосов страдало больше всего от наносимых ударов, просочившейся за миг до уничтожения Лели армады летающих лодок с копиями Лилии, не желавшей небытия. Во время коротких передышек, свободные от дежурств собирались как обычно в кошачьем замке. Только Лабруджию освободили от участия в боевых действиях, как координатора ополчения. Травела так же не хотели допускать к сражениям, но он время от времени, всё же совершал боевые вылеты в телах драконов. УлулУи Светозару первым удалось захватить летающую лодку противника и с тех пор перевес внезапности нападавшей стороны быстро сошёл на нет. Через десяток оборотов планеты вокруг своей оси, война превратилась в охоту на уцелевшие копий Лилии, всё ещё наносящих значительный ущерб.
Радовало то, что число воительниц не росло, а только уменьшалось, что говорило о главном: предводительницы больше нет ни на Аппеле, ни в доступном пространстве. Зато, защитники вовсю копировали новых замов взамен потерянных в боях. Сами творцы и верные друзья Тулейцы много сил тратили на обновление существ планеты, на заботу об их защите и развитии. Копированные частицы сущностей очень старались и подталкивали существ-хомосов к овладению полезными знаниями: обработке камня, металлов, возделыванию агрокультур и конечно медицине. Последнее стало жизненно необходимым, после повсеместного заражения ядовитой Лилией планетарных существ различными вредоносными свойствами.
Частицы сущностей Тулейцев и полные копии их, управляющие расходным материалом – живой военной силой – в виде хомосов и драконов – не были способны к улучшению своих основных программ. Их приходилось время от времени «перепрошивать», для внедрения новых планов и качеств уже приобретённых исходными участниками жизнетворчества. Но нет худа без добра: повадки и тактика Лилии были изучены до мельчайших деталей, а «перепрошить» их было больше некому. В результате, копии владычицы Мазона безнадёжно устаревали морально, и час полной зачистки от их присутствия был близок.
За правило было взято и личное посещение творцами групп хомосов, разбросанных по планете. Каждый курировал свою группу и по возможности лично давал советы и учил старейшин и вождей, назначенных на эти должности в соответствии с достигнутым уровнем. К разочарованию Травела, никто из хомосов пока не признавал своего равенства с учителями, а обращаясь к ним, всегда величал не иначе, как богом.
— Лично мне нравится, что меня величают богом, — самодовольно разглагольствовал Кобел, заняв своё любимое кресло у камина.
Травел только поморщился, не сочтя необходимым отвечать. Зато Милена не упустила возможности высказать своё мнение:
— Тебе нравится не только это. Побыть любимым мужем у их женщин тебе по душе куда больше.
— Не будем спорить о вкусах. Искусство любви внедряется мною с обоюдного согласия, следовательно, не противоречит третьему параграфу Конституции. Таким образом, я улучшаю генофонд существ верящих в мою божественную силу. Для них только лучше, если они быстрее достигнут высот в развитии, к чему обязывает меня четвертый параграф. Было бы неплохо, если бы и остальные вели себя активнее.
Милена чуть не задохнулась от возмущения, зато остальные поддержали это воззвание ироничными аплодисментами.
— Спасибо конечно за совет, — выразил всеобщую мысль УлулУ, — но этот способ годится только для одиноких «сынов Божьих, что увидели дочерей человеческих, что они красивы». Вот Буд и СЭР, ну и кто там ещё найдётся среди одиноких и горячих, могут взять твой совет на вооружение. Остальные – увы.
Смех очень полезное занятие, особенно во время войны. Он позволяет внести некоторое разнообразие в изнуряющие заботы и все с благодарностью предались шуткам наполненным истиной. Только Лабруджия удержалась и серьёзно спросила:
— А зачем ты Кобел, таскаешь с собой гусли?
— Потому, что не умею играть на лютне, Королева. Надо же чем-то очаровывать «дочерей человеческих», а как же иначе? Умным речам внимают их мужчины, а к женщинам нужен иной подход.
— Вот оказывается как? Хорошо, что мой любимый не играет на музыкальных инструментах, а то я бы начала ревновать его.
Травел укоризненно взглянул на жену, а она впервые за вечер рассмеявшись, поцеловала его. Буд редко принимал участие в вечеринках, оставаясь верным только науке и искусству, но чтобы его не считали букой, регулярно откомандировывал вместо себя свою сестрицу. Вуда с недавних пор имела собственное тело одной из последних моделей – краснокожих хомосов, в котором рептилоидного хвоста не было заметно. Она и высказала личное мнение, заставившее взглянуть на неё с совершенно новой стороны:
— Мужчина не должен иметь больше одной женщины, иначе мы женщины станем для мужчин игрушкой!
Это высказывание выглядело несколько странным, учитывая, что подобное не могло бы прийти на ум ни одному обитателю миров Великого творца. Нормы на этот счёт никакой не было. Считалось, что самые заслуженные мужские сущности достойны иметь сколько угодно родственных сущностей женского пола, и диаметрально наоборот. Поскольку, питая своей энергией любимую сущность, делают её только сильнее. Кобел конечно не стерпел подобного высказывания, да ещё от лица полувражины.
— Кажется, я слышу идеологию вашей праматушки, ненаглядная Вуда? Не в её ли царствование на Мазоне мужчины подвергались издевательствам и унижениям? Ещё десяток лет назад, здесь на Апелле, ваши шерстяные родственницы архантропши собирали возле своих ног гаремы захваченных в плен мужских особей волосатых неандертальцев и подвергали их своим сексуально-изощрённым мозонским пыткам. А разве мужчина когда-либо в мире проявленном – этого или иного мира – обижал своих жен, сколько бы их у него не было?
— Я только хочу обратить внимание, — скромно опустив глаза ответила Вуда, — что мужчины без нас женщин не являют ни какой энергии, а следовательно ценности.
Кобел просто зашелся от несвойственной ему ярости, не найдя в ответ ни одной, даже недостойной мысли. На помощь ему пришла Лабруджия, поставив на место странное существо, допущенное волей случая до равных прав с остальными творцами:
— Не зазнавайся милая. Ты ещё не осчастливила своей женской энергией ни одного мужчину, поэтому о твоей ценности отзывов пока не поступало.
«Вот и началось, — скрыл народившуюся мысль от остальных Улулу. — Вот оно тайное оружие Лилии в действии». В слух же он произнёс не то что хотелось, а то, что должно было примирить спорщиков и помогло бы выиграть время для размышлений над чешуйчато-хвостатой бомбой замедленного действия, которая так непринуждённо пыталась внести разлад в их мир гармонии:
— Что касается меня, то я обхожусь своей энергетикой без посторонних для меня мужчин или женщин. Королева, уверен, понимает меня, так же как и Травел. Мы самодостаточны в своих моногамных идиллиях. В то же время у Тулейцев – наследников Космической расы и у большинства других народов, таких как кошачьи, лошадиные, козлорогие и т.д. – полигамия явление нормальное и осознанное. Пусть каждый живёт в согласии со своим выбором и необходимостью, а не навязывает другому существу своей философии. Как говориться: что для собаки хорошо, то для волка смерть.
Инцидент на этом утих. Вуда пожала плечами и отвернулась, а Кобел отправился пошептаться с веселившимися в противоположном конце зала Тулейцами. Скоро оттуда послышались одобрительные возгласы, обратившие внимание остальных. Заговорщик, окружённый со всех сторон молодёжью с раскрасневшимися лицами, выступил в качестве делегата перед Лабруджией и Травелом.
— Не одобрят ли Ваши милости созревшее решение провести всепланетный праздник, как только закончим с агрессоршами? Этак через пару недель?
Королева с улыбкой согласилась, что это было бы превосходно. УлулУ тут же предложил Милене и её подругам заняться подготовкой, взяв в помощники СЭРа.
— Ну, а мы с Кобелом, — добавил УлулУ, — быстренько закончим войну старую, поскольку без этого праздник не имеет смысла устраивать. Ты не против, дружище?
Кобел конечно предполагал вначале закончить сегодняшний праздник, но успел возразить. УлулУ уволок его за собой, не выслушав ответ. Привыкнув к манере друга хвататься за дело в любое время суток, как только у него появлялась какая-нибудь свежая идея, Кобел не стал возмущаться. Оказавшись в своей штаб квартире на «Олимпе», оба принялись копировать новые свои ипостаси и налаживать их управление драконами, ожидающих боевого вылета в резервной конюшне в одном из нижних пределов. Подав сигнал к вылету, друзья выпроводили армаду и захлопнули ворота. На немой вопрос друга, УлулУ ответил:
— Хочу проверить подозрение. По последним сведениям Зеркала, поступившим минут десять назад, наши оставшиеся вредительницы должны находиться в одной известной мне пещере, в количестве шестидесяти трёх голов.
— Если их там не окажется?
— То у нас проблемы с секретностью.
Наметив конечной целью перемещения упомянутую пещеру, друзья сиганули в нужную точку. Тут была ночь. Отправленные в полёт драконы сканировали с недосягаемой высоты пространство вокруг входа и сообщали о результатах. Всё было спокойно, никто не пытался выйти или войти. Пора было накрыть этот вертеп. Не обременяя себя телесными оболочками они одним прыжком оказались у входа и не сговариваясь устремились внутрь. Картина представшая перед ними могла бы вызвать тошноту у некоторых неискушённых существ высших миров. Леди не теряли зря времени и использовали передышку для любовных утех в однополом варианте, наверное, для поддержания энергий воительниц. Во всяком случае, после откровений Вуды, УлулУ понял это именно так. На всякий случай, УлулУ выключил некоторые ощущала, чтобы эмоции не мешали делу. Кобелехвост, напротив, взревел от восторга картины.
Не сговариваясь, одной ментальной атакой удалось всех разом нейтрализовать, после чего, Кобел слепил всех в одно целое, но в разных синусоидальных плоскостях. Вышло некое сторукое и стоногое чудище, ужасное на вид, но уже не опасное, так как действия одной из пятидесяти голов, противоречили действиям остальных сорока девяти и приводили к нестабильности. Слепленный Кобелом Гекатонхейр, натыкался на стены и злобно вращая глазами ругался, пытаясь кидаться обломками скал, но приятели не стали его уничтожать, а отправили на околоапельную орбиту для смеха, а так же, чтобы те были под рукой когда понадобятся. Все же благородство высших сущностей не позволяло хладнокровно уничтожать безоружного противника. Пещеру осмотрели, обшарили, просканировали несколько раз, но кроме небольшого стада дракосапиенсов – бывших хозяев пещеры, никого не нашли. Связавшись с драконами и выслушав их доклад о том, что всё в порядке и ни кто не ускользнул, друзья отправились в штаб-квартиру, разоружать своё войско, надобность в котором подошла к концу.
— Поздравляю, УлулУ! — проревел с восторгом Кобел. — Здорово ты придумал накрыть их со спущенными штанами.
— Поздравлять не с чем.
— Как? — не понял Кобел. — Мы же закончили войну!
— Считать умеешь? У Гекатонхейра сколько рук и ног?
— Сто! Так тринадцать ускользнули? Надо было стадо дракосапиенсов зажарить на всякий случай.
— Трёхпалых прямоходящих я проверил, из разум чист, как стекло. Что-то пошло не так. Лилии знали что у нас сегодня пирушка и мы не собирались атаковать, потому и расслабились. Но некоторые узнали в последний момент об обратном и сбежали. Как? Только один способ был – сигануть куда подальше, но копии Лилии, как и все остальные копии на это не способны. Без тел они недееспособны.
— Что же получается? Мы снова влипли, и она цела-невредима?
Приходилось признать, загадка не имела простого объяснения. Улулу решил провести разведку боем, зайти с другой стороны, то есть – через канцелярию.
Вернувшись вТулею и рассказав о случившемся, а заодно призвав думать всех остальных, УлулУ отправился навестить Вечный город. В канцелярии от стены к стене расхаживал Серый ангел, он явно кого-то дожидался.
— Приветствую тебя, мой работодатель! — просигналил УлулУ.
Ангел кивнул в ответ и внёс поправку:
— Не работодатель, а благодетель. Долго же ты соизволил добираться сюда. Автостопом что ли?
— А разве меня вызывали?
— А с чего ты взял, что по собственному почину явился?
УлулУ почесал мысленно затылок и согласился с доводом ангела. Желание навестить канцелярию его прямо распирало, потому он и решился на это.
— Ладно. Опять утёр нос. Что дальше?
— Кстати об утёртом носе: я не мамочка, чтобы утирать носы при каждом ляпе. Призвал передать поздравление твоей индивидуальной сущности.
— Неужели, сам Великий творец пожаловал «поздравление» за наши достижения?
— Опять ошибаешься. За достижения поздравлений он не раздаёт, только за выполнение задания полностью: от звонка до звонка, так сказать.
УлулУ вынужден был слегка позлиться, этот крылатый умел поиграть на нервах.
— Ладно, ладно, не переживай. Благодарность тебе от Великого Змея.
— За что? Его родственница сама на рожон пёрла, как только могла!
— Фи… Что за слог? Пёрла. Великий Змей передаёт благодарность за избавление от надоевшего воплощения, в котором он давно разочаровался, но сам устранить не имел права. Его слова кстати.
— И только-то?
— А тебе мало? Хотел под суд пойти за уничтожение сущности?
УлулУ не знал, как было принято отвечать на благодарность, поэтому, он потупил взор и на всякий случай шаркнул ножкой. К тому же Серый умолчал об исчезнувших тринадцати. Но в процессе обмена любезностей созрела мысль, её нужно было проверить.
— Вообще-то я надеялся на благодарность немного повещественней. Тут мы посоветовались, — УлулУ сделал театральную паузу, пряча дальние мысли в чулан забвения, — и решили воссоздать утраченную вместе с Лилиями Лелю.
— Совсем поплыл от счастья, УлулУ! Соскучился по свиданиям с Чёрным Змием?
— Э-э-э… Я не совсем ясно выразился. Не Лилию с её копиями, а только планетоид.
— Ну, и? — смягчился Серый ангел.
— Дело в том, что не удалось полностью скопировать прежний облик. В знак благодарности я бы принял чертежи той самой церкви. Всё же вневселенский материал и так далее.
Выстрел был с тройным прицелом, но прозвучал вхолостую.
— Обойдёшься. Твори Лелю без церкви.
Аудиенция была закончена, судя по тому, что серый поспешно исчез из канцелярии.
УлулУ тоже не стал задерживаться. Про церковь он наплёл, чтобы получить подтверждение своей догадке и он её не получил: Серый ангел не стал возражать и критиковать выдуманный план воссоздания Лели и всё.
Сигая на Аппел, УлулУ отчётливо услышал его ворчание: — Запомни прохиндей, Змей питает слабость к своей дате рождения!
глава 15
Предания давно минувших дней.
Преданьям часто нет конца,
Хоть сыплет бег минут недолгих
Песок в часах из колбы в колбу,
Внимая сказу мудреца.
По настоянию Травела, праздник состоялся в городе Космической расы. Возражения были несущественные: кто-то считал полюбившийся большинству кошачий замок более привычным, некоторый ещё не обзавелись постоянным материальным обликом, а появляться в среде людей в бестелесном облике чудищ, считали для себя зазорным. Но пришлось смириться, поскольку Лабруджия поддержала проект. Собственно, они получили приглашение старейшин этого славного и древнего рода, и обижать их отказом было не к чему. Королеве пришлось потрудиться, помогая всем желающим с нарядами, а Кобелу подобрать по планете свободных от собственного разума хомосов. Последних найти было не так просто: с исчезновением разбойниц, развитие личностей хомосов за пару дней просто взлетело по шкале совершенствования на самый верх. Само по себе подобное явление было удивительным, что указывало на какое-то прежде скрытое тлетворное влияние Лилии на волю творцов, через свои копии. Русалка явно не шла ни в какое сравнение со своей сестринской ипостасью, её морские твари даже хищные, не влияли так деструктивно на планетарное сообщество в целом.
Чтобы не нарушать гармонию, Ул и Лу, так же как и остальные, выбрали для себя на время праздника приличного вида человеческих существ. Что касается остальных тулейцев, то как только код запрета был разгадан, многие вернули себе прежний облик, за исключением Светозара, Милены и их близких друзей по сражениям – Виолеты, Филка и ещё двух, ранее обладавших телами белых медведей. УлулУ не раз приходилось бывать в этом городе расположенном ближе остальных к центру Тулеи, на побережье внутреннего моря, где некогда возвышался соляной столп. Сейчас наблюдая его двумя парами обычных человеческих глаз, они открывали его для себя заново. Белоснежные башни академий, непохожие друг на друга каменные домики для каждой семьи, парки и фонтаны, всё это и многое другое вписывались в общий ансамбль очень гармонично.
Жить постоянно Ул и Лу здесь бы не смогли, что-то внутри требовало уединения, а не скученности людей. Лабруджия с Травелом тоже восхищались, но не более, в этом их настрой совпадал. А вот Кобел, просто млел от широких улиц и массы радушных хозяев, окруживших прибывших гостей и проводивших их в открытому амфитеатру с колоннадой, где должны были состояться праздничные представления. СЭР просто купался в море внимания, которое ему оказывали горожане, в основном дети. Со своей львиной шкурой расставаться он не пожелал, и теперь, все норовили потрогать его хвост и усы. Котильдо с его гаремом кошечек тоже вниманием не обошли, но это была встреча старого друга, а СЭР больше тянул на диковинку. Буд, впервые вырядившись в тело, чувствовал себя не в своей тарелке, Вуда – напротив, блаженствовала от изучающих её сущность взглядов, и слегка раздражалась отсутствием зависти и ревности к своей необычной красоте со стороны женщин.
Наконец, вспомнили и про Прасковью, сменившую хвост на ноги. Отправив в карантин, о ней на время позабыли, в связи с текущими проблемами, но чтобы серьёзный разговор по душам прошёл конструктивно и без ненужных обид, УлулУ, с одобрения остальных, освободил её и пригласил присоединиться к победителям. Он думал, что это может вызвать у неё раскаяние или какое-то иное чувство, но та если чего и чувствовала, то скрывала довольно искусно. Внешностью бывшая русалка ничем не отличалась от горожан: такая же русоволосая и светлоокая. Она бы сошла в этом городе за свою жительницу, если бы не деспотичная и злонамеренная начинка, которую все встречные читали насквозь, хотя и не подавали вида.
Праздник начался с короткого обращения королевы ко всем тулейцам. Сердечно поздравив с окончанием планетарного кризиса, она вернулась в толпу зрителей. Праздник начался сразу же без лишних объявлений: в воздух полетели голуби выпущенные детворой, а на большую арену высыпали артисты и представление началось. Чего только не было показано зрителям: от гимнастических и силовых упражнений, до песнопений и стихов. Перечислять всё потребовалось бы столько же времени, сколько и длился этот праздничный концерт. В нём принимали участие все, кто считал нужным, даже Кобел вызвался пощипать струны арфы, за что был награждён овациями. Но последнее шоу явилось самым неповторимым: музыканты с невиданными инструментами и танцоры развернули настоящий эпос перед глазами зрителей. Это было похоже на видения в дыму костра во время незабываемого Русальего праздника, Лабруджией и Травелом, но превосходило во много раз по глубине информации и значимости. Видения сами вторгались в мозг и рассказывали многомиллионолетнюю историю Космического народа, включая недавние трагические события.
Было чему внимать, артисты делились такими глубинными знаниями, которые не могли бы и присниться большинству. Травел, всё своё время посвятивший изучению истории, был просто сражён. Не сдержавшись, он шепнул друзьям:
— Вот уж действительно говорится: век живи – век учись.
— И дураком помрёшь, — добавил Ул.
— Не согласна, — возразила Лу. — Помирать нам не светит, пока все дела не переделаем.
Незаметно наступил вечер, которого быть не должно было, по определению. Солнце на Тулее не заходило ещё ни разу. Но беспокойство оказалось напрасным, ближайшие горожане объяснили, что солнышко просто изолировали на время. Как можно изолировать звезду, не знала даже Прасковья, а что уж было говорит про остальных! Тут же с треском и шипением взмыли разноцветные огоньки фейерверка, выстраиваясь на мгновения в знакомые созвездия, которых на сером или дневном небе Тулеи не было видно никогда. На этом официальная часть праздника закончилась, но гуляние только начиналось. Улицы превратились в танцплощадки, и импровизированные эстрады, где веселился каждый как хотел. У тротуаров появились столики с угощениями, где можно было передохнуть и перевести дух. Наскоро подкрепившись, друзья вновь оказались втянуты радушными хозяевами в безудержное веселье. Хороводы, опоясывающие полгорода, разъединили их, увлекая в разные стороны.
Ул уже начал злиться на своё решение разъединиться на празднике с Лу. Ноги устали – спасу нет, а ещё гоняйся тут за нею! Были бы ноги одни на двоих, стало бы легче. Присев на пустующую скамейку под кустами сирени, он послал мысленный зов своей половинке. Скоро из толпы вынырнуло знакомое личико, и Лу приземлилась рядом.
— Устала!
— Где остальные, знаешь?
— Вуда разочаровалась в своей неотразимости и Буд проводил её в наш замок. СЭР и Кобел веселятся за четверых, им всё нипочём. Прасковья тоже куда-то исчезла, в её годы подобное шумное веселье не в радость.
Посмеявшись над таким предположением по поводу русалки, Ул заметил:
— Местные красавицы легко сбили спесь с Вуды, так ей и надо! Буд конечно тоже завидует их достижениям, знаниям и изобретательности, вот и сбежал навёрстывать упущенное. Но вот где затерялась наша царственная парочка?
— Мы здесь! — вынырнули из толпы Лабруджия и Травел. — пришли за вами. Нас с вами приглашают хранители древности для разговора.
Ул с Лу ожидали чего-то подобного, потому не удивились. Намёк с предложением провести празднование в этом древнем городе был очевиден. Рядом с ними вырос, словно из под земли, старец в нарядном плаще, из под которого виднелись синие сапоги и кончик длинного меча в серебряных ножнах. Длинные седые волосы были перевязаны лентой, а на доброжелательном бородатом лице ни одной морщинки.
— Меня зовут Хранитель-второй, — представился он и предложил немного полетать.
Сколько Ул не сканировал сущность скрывающуюся под внешним видом старца, разницы между оболочкой и содержимым уловить не смог. «Наверное своё настоящее имя он давно забыл, вот и назвался должностью, — отметил про себя Ул». Но старик, так же мыслью возразил, что это не должность а призвание, причём с детства. Так что, Ул прав, другого имени он действительно не помнит. Травел укоризненно посмотрел на Ула, а Лу без-мысленно улыбнулась своей половинке. Полёт в телах, давно позабытый в остальных местах Аппела, вызвал восторг и лёгкость, которые на этот раз продлились недолго. Они взмыли вслед за Хранителем-вторым вертикально вверх и после короткого броска вперёд, стали спускаться и оказались на вершине пирамидального здания, сбегающего одной из ступенчатых сторон прямо в море. На каждой террасе образованной гигантскими ступенями в стенах имелись большие сводчатые окна, но не было видно дверей. Зато, когда старик извлёк свой меч из ножен и коснулся им огромной плиты пола, та послушно исчезла, открыв зияющий провал в темноту. Сделав знак приблизиться, Хранитель-второй ступил на эту пустоту и, продолжая висеть в воздухе, терпеливо дожидался своих гостей. Когда все повисли, как и он, невидимый лифт пришёл в движение, рухнув во тьму.
* * *
Падение оказался недолгим, но все сразу почувствовали, что находятся не в одной из нижних террас, а глубоко под землёй. Старик сделал приглашающий жест и пошёл вперёд по длинному тоннелю, время от времени останавливаясь и прикасаясь своим клинком к отдельным дверям в их бесконечном ряду.
— Что он делает? — удивилась Лу.
— Наверное считает, чтобы не заблудиться, — буркнул Ул.
Старик продолжал идти вперёд, не оглядываясь и не обращая внимания на тонюсенький юмор. Когда впереди открылась просторная зала, все поняли, что путь подошел к концу. Внутри находился круглый каменный стол, а вокруг кресла. Сделав приглашающий жест, Хранитель-второй уселся тоже и произнёс улыбаясь:
— Здесь хранятся знания предшествующих поколений нашего народа, пришедшего на эту планету с отдалённых звёзд. По дороге сюда я активировал ключом некоторые из них, которые, как сообщил мне Свагор, могут оказаться вам полезными. Если есть вопросы, задавайте их сейчас.
Старец откинулся в своём кресле и обвёл прищуренными глазами присутствующих. Первым не выдержал, как обычно, Ул. Глупый вопрос так и вертелся на языке, поэтому произнести его не пришлось, старец его опередил.
— Да. Это не только меч, но и ключ. — Повернувшись у Лу, ответил и ей, — Хранитель-первый находится здесь же, он пребывает в покое уже много тысяч лет, с тех самых пор, как я занял его место. Нет, он не мёртв. Его тело спит, а он сам в мирах иных.
— Почему Свагор сам не раскрыл то, что вы собираетесь нам поведать? — спросил Травел.
— Всё сущее находится в движении, в тот момент эти знания были вам не к чему. Теперь они могут оказать решающую роль в вашем проекте.
После повернувшись к Лабруджии, хранитель ответил и на её вопрос:
— Время перемен наступает вне зависимости от наших желаний. Скоро кто-нибудь сменит меня на этом посту на срок достаточный для воплощения замысла творца.
С этими словами меч хранителя коснулся центра стола, и от его поверхности отделилась горошинка. Приподнявшись вверх, она начала расти, превращаясь в шар, переливающийся всеми цветами радуги, словно мыльный пузырь. Шар продолжал расширяться, пока не захватил всех сидящих вкруг стола в своё поле и тут же, словно кинолента закрутилась перед участниками таинства, погружая их в события и времена безмерно далёкие и одновременно неотличимые от текущей реальности, хотя в этой реальности они происходить не могли.
Эта сущность не была ипостасью Великого Змея в прямом смысле этого слова, но без него не обошлось, как ничто в мире Творца не обходится без созидания и разрушения. Каждому витку эволюции Вселенной предшествовали миллионы и миллионы кругов планет вокруг своих светил и тысячи кругов звёздных пределов вокруг своих энергетических центров. Каждая крупица накопленного опыта путём любви и страданий, предательств и верности, дружбы и ненависти тщательно отбиралась Великим творцом и получала свой шанс развиваться дальше в иных временах и точках пространства. Причём, никаких иных времён просто не было. Всё сущее творилось здесь и сейчас, нигде и никогда, миллиарды кругов тому назад и одновременно мгновенно. Только хранители и немногие удостоившиеся познать суть происходящего, могли оценить по достоинству величайший замысел, познать его взлёты и падения, череду перерождений, уверенности в бесконечно достижимой цели и всю глубину отчаяния падений. За каждым падением начинался новый подъём, но это не умаляло всевозможных переживаний, испытать которые и являлось главным богатством, сутью и одновременно смыслом. Только познания и творческий подход к открытию новых путей совершенствования, заслуживал ЕГО одобрения. Невозможность выхода из тупика перечёркивала все начинания существ, ОН предавал их забвению, то есть – зачистке или переформатированию Великим Змеем. Но новые попытки поисков истины не возбранялись – Великий творец взирал на всё с надеждой, материнской любовью и отеческой верой.
Ту сущность именовали «Нездающейся» иногда «Цветком космического мрака» или просто «Чёрной лилией». Время раскрытия её творческого потенциала подошло и существа очень похожие на людей заполнили облюбованную планету. Они создавались «Чёрной лилией» со всем творческим разнообразием, самых немыслимых оттенков кожи, роста, и черт характера. Сущности для управления жизнью на этой планете подбирались из самых глубин Пекельных миров, поскольку именно таковым требовался шанс реабилитации и только новая планета способна была предоставить всё для того необходимое. Им всё было предоставлено: чистые стремительные реки, глубокие озёра, леса и поля, бескрайние океаны и бездонные лазурные небеса. Создатели миров – Ищущие предоставили всё это по первому требованию, но с одним условием: на планете всегда должны присутствовать люди Космической расы, для сохранения идеалов Великого творца и помощи в случае затруднений, могущих возникнуть у развивающихся племён новой планеты.
Так называемая Космическая раса состояла из добровольцев планет центрального галактического округа, прошедших свой путь подъёма и эволюции одними из первых в обозримой вселенной Великого творца. Это были сильные и добрые существа, прекрасно сознававшие, что их жизнь отныне будет похожа на безвременную ссылку. Уговор есть уговор. «Чёрной лилией» добровольцам было предоставлено самое непривлекательное место возле полюса планеты, но помощь она отвергла всякую. Закон Великого творца не позволяет нарушать ни чьё волеизлияние, вот так Космическая раса осталась только наблюдателями в этом процессе становления и развития новой цивилизации во Вселенной.
Развитие шло полным ходом, но только с небольшим перекосом: в технических науках новая раса скоро превзошла многие самые продвинутые вселенские цивилизации, при этом не придавая особого значения духовному развитию. «Чёрная лилия» испытывая восторг от быстрого продвижения к своей цели, смогла убедить остальных творцов в том, что строящаяся ею цивилизация есть Новое Начало всевселенского значения. Эксперимент продолжился, хотя люди Космической расы не раз предрекали его неизбежный закат. Но, ослеплённая жаждой самоутверждения, «Чёрная лилия» не обращала внимания на предупреждения. Скоро, благодаря неисчислимому множеству сущностей Пекельных миров, жаждущих принять участие в проекте, началась экспансия на пустующие планеты своего светила.
Сбой произошел внезапно. Не осознавшие своей неподготовленности к космическому сосуществованию, в виду отсутствия в своих планетарных законах норм права, переселенцы на других планетах тут же начали наделять каждый себя исключительным правом над всеми остальными. Начался раздрай, непонимание друг друга и нежелание понимать. В ход шли угрозы, перешедшие в столкновения, в результате которых планетарные экосистемы оказались очень скоро уничтожены, за исключением метрополии. Самая большая и самая родная всем планета выстояла, хотя при этом потеряла в космической битве часть своей атмосферы и часть материков. Оставшиеся в живых переселенцы вернулись на единственную досягаемую планету и битва продолжилась уже на ней, за право выжить. Словом, не приобретя уважения и терпимости друг к другу, существа постепенно погружались разумом во мрак, из которого они собственно и вышли.
Но и тогда «Черная лилия» не позволила Космической расе помочь себе. Из-за недостатка атмосферы, погодные условия ухудшились: пересохшие моря, лютый холод ночью и зной днём, вынуждали искать укрытие в пещерах, без надежды на восстановление сельского хозяйства. Естественно, после всего произошедшего, техническое развитие за несколько поколений упало к нулю. Скоро изменившиеся тела одичавших людей, в процессе приспосабливанию к новому климату, стали сущностям скорее помехой, чем средством развития. Разум вынужден был оставлять их, уступая место спонтанным разрозненным энергиям, некогда составляющих этих деградировавших людей. От голода расцвёл каннибализм. Население, недавно владевшее несколькими планетами своей солнечной системы, бродило стадами с копьями в руках и охотилось друг на друга.
Ул и Лу сразу узнали в этом населении своих давних знакомых – арсиан. Нехороший холодок стал зарождаться под ложечкой от ожидания дальнейшего повествования. А оно продолжалось и продолжалось совсем не так, как этого можно было ожидать. Первое что сделали потерявшие всякий разум и человеческие чувства арсиане, это съели всех слабых и в том числе женщин, обретя себя на полное вымирание без надежды на новый подъём из мрака зверств. Вот когда «Чёрная лилия» впервые обратилась за помощью к людям Космической расы. Она из продублированной матрицы планеты, разрушенной её цивилизацией недолюдей, решила создать новую и предложила возглавить её добровольцам Космической расы. Планета не могла быть материализована в существующей планетарной системе, по причине лишения её Великим творцом своей энергии и преданию забвению. Поэтому создание её осуществилось в параллельной реальности. Желание спасти свои творения не противоречило законам Великого творца.
Люди космической расы взялись за обустройство новой земли, и скоро она засияла как прежняя. Сущности, потерявшие свои тела в прежних войнах, с удовольствием воспользовались представившимся шансом на исправление и заселили новую колыбель. Большая часть людей Космической расы присоединилась к ним, чтобы возглавить и повести общество по пути восхождения. Эта была та жертва к которой они готовили себя ещё в родных мирах. Не так представляла себе «Чёрная лилия» продолжение своего творчества, и вновь она воспрепятствовала передаче руководства в другие руки. Эго одной из самых продвинутых сущностей, в своих прежних воплощениях, не смогло смириться с унижением.
Она вынашивала план совершенно иной, как всегда отличавшийся новаторством, но не возвышенной моралью. Сущности, падшие до истребления себя раз, с лёгкостью выбрали путь предложенный им ею, втайне от людей Космической расы. Новое сообщество недолюдей быстро раскололось на два лагеря: лагерь женщин и лагерь мужчин, сказывалась глубинная память об уничтожении мужчинами женщин Арса. Сложная система воспроизводства организмов себе подобных, требовала определённых законов и табу, которые были с успехом внедрены. В брак вступали только на время необходимое для вскармливания младенцев. Нечеловеческие законы не оставляли выбора людям Космической расы и они снова вынуждены были отойти в сторону и изолироваться. Некоторая часть их всё же совершила подвиг, немыслимый для большинства: они остались во вновь начинавшем деградировать обществе, чтобы исподволь, хотя бы малым числом, перевоспитывать это общество и не дать вновь скатиться до стадии прямоходящих обезьян. И это было самой большой ошибкой.
Вновь начавшееся освоение космического пространства принесло катастрофу ещё раньше, чем была заселена хотя бы одна планета. В среде женских сущностей возникла жажда мщения к своим уничтожителям на Арсе. Выловленные в пространстве астероиды легли точно в цель: материк заселённый мужчинами перестал существовать. О тех, кто добрался вплавь до женских владений почти не сохранилось сведений, а те, что сохранились, выглядели намного мрачнее, чем арсианские хроники об амазонках попадавших в плен к киселеобразным и львиноголовым.
Да, Лу и Ул угадали верно. Этот мир в небесной википедии сохранился под названием Мазон. И он был на том же самом месте, что и Арс. Вот почему космический корабль амазонок назывался корабль возвращения, а не просто космолёт. Он прыгал между мерностями, заменяя деградировавшим существам научно-ментальные знания об очевидном строении вселенной Великого творца. Дальнейшее они представляли: амазонки воровали арсиан для продолжения рода, а в плен к арсианам сдавались сущности женщин имевших когда-то принадлежность к Космической расе людей, пытающиеся исполнить свой долг, несмотря на накатывающуюся пелену вырождения.
Информационные волны отпустили внимавших им творцов. Посмотрев друг на друга, они увидели только напряжённые и печальные лица. Если Лу и Ул как-то сдерживали свои эмоции, то на лице Травела не было ни кровинки, а что касалось Лабруджии, то она даже закусила нижнюю губу от раздирающих её чувств. Хранитель-второй на этот раз тоже не улыбался. Он словно извиняясь произнёс:
— Вы должны были это пережить всеми чувствами, чтобы понять и осознать всю глубину и последствия ошибок.
— Скажите хранитель, — вдруг спросил Травел. — Наш СЭР тоже один из добровольцев вашего народа, застрявший на Арсе?
— Вы правильно догадались. Но не переживайте за него. Он почти выбрался из этого болота, ему осталось совсем чуть-чуть. Ещё пару десятков воплощений и он сможет избавиться от кошачьей ипостаси. Поверьте, это совсем немного по меркам Вселенной. И всё! Ни слова об остальных ваших спутниках я не скажу, это не входит в мои обязанности. Для вас важнее знать, что Фата – это ещё одна мерность, уничтоженная уже нами. Поверьте было для чего так поступить. Вот только, вся нечисть трех миров снова собралась в одном месте. Теперь вы это знаете. Несомненно одно, поскольку вы предупреждены об этом, то справитесь и спасёте сущности деградантов от полного уничтожения. Потому вас Свагор и избрал на эту роль.
* * *
Следующий день начался с завтрака и обычного обсуждения дальнейших действий. Не считая хандры, навалившейся на Травела и Лабруджию, всё шло как обычно: Кобел отпускал шуточки по поводу красавиц, с которыми ему удалось вчера поплясать. СЭР усевшись напротив, расчёсывал усы, приводя их в порядок после многочисленных подёргиваний малышами на празднике и гриву после катаний их же на загривке. Впрочем, он был самым довольным из присутствующих. Буд со своей сестричкой с раннего утра отправились в лабораторию, где у них готовился проект благоустройства одного из океанских архипелагов – Адинавы, остававшегося до сего дня незаселённым. Его они решили оборудовать по последнему слову моды, задумав по возможности перещеголять красотою и неповторимостью город Космической расы. Усмехнувшись про себя, УлулУ благословил обоих на создание шедевра, не забыв для себя отметить, что остальным придётся постараться подготовить население для этого архипелага с достаточной степенью совершенства, иначе лучше будет и не заселять его вовсе.
Прасковья вливала в себя шампанское, расположившись у окошка и поглядывала во двор на кусты сирени, начавшей зацветать третий раз в году. Разговора с ней так и никто не заводил, словно ничего не произошло. Это её слегка напрягало, не выдержала она первая.
— Ну, что, так и будем? Кто первый начнёт?
Молчание затянулось, все тщательно обдумывали как повести дальнейшее сотрудничество, чтобы не обижать её сущность и не попасть в сети очередного обмана с её стороны. Прасковья напрасно сканировала мысли своих судей: ни шороха, ни скрипа не выдавало их. Наконец, когда молчание достигло состояния звенящего колокольчика внутри каждого присутствующего, Лабруджия высказала общую мысль:
— Любое предательство будет наказано в соответствии с конституцией Аппела, то есть немедленная депортация. Творчество должно носить разносторонний характер и быть направлено на взаимопомощь, а не взаимовражду. Ни один самый малюсенький проект без всесторонней оценки и одобрения всех творцов не должен иметь продолжения. В случае согласия, полная свобода действий.
— Согласна, — не задумываясь ответила Прасковья, подмигивая обеими глазами. — Как на счёт расширения проекта обустройства Адинавы? Имею в виду её подводную часть.
УлулУ переглянулся с остальными. Кобел представил подробности, сообщив, что архипелаг имеет столько же подводных островов, сколько и надводная его часть, а морские существа давно готовы к расширению своего присутствия. Не увидев ничего нарушающего общий план построения продвинутого общества, все согласно кивнули. После чего Прасковья величественно удалилась.
— Ну, хоть не полезла в бутыль, — заключила королева.
— Приглядывать за нею, всё равно придётся, — возразил УлулУ. — Иначе быть беде.
— Придётся, — согласилась королева, — и это будет твоей задачей УлулУ. Ваша прежняя дружба поможет наладить отношения. Да и поиск пропавших «тринадцати» тоже не терпит отлагательств.
УлулУ и сам подумывал об этом, и согласно кивнул.
— Похоже, я получил назначение на должность главного полицмейстера. Постараюсь оправдать доверие ваших высочеств!
— Перестань называть нас высочествами! — слабо улыбнулась Лабруджия.
— Я просто хотел поднят вам настроение, но оно неподъёмное, так что отправляйтесь отдохнуть туда, куда хотите. Вы оба скисли.
— Спасибо, друзья! — Ответил за обоих Травел. — Тем более, наш отгул не будет долгим, всего денёк по здешнему времени.
Лабруджия обняла за шею своего короля слога и спросила:
— Ну что, домой?
— Домой, — отозвался он эхом.
* * *
Каменный мосток, изогнувшись дугою, уперся в подошвы ног. Ветви старого неухоженного вишневого сада кланялись хозяевам, и словно извиняясь протягивали редкие дары в виде своих плодов, вперемешку с засохшими больными метёлками ломких веточек. Невдалеке из-за деревьев, в призрачной рассветной неге, краснела черепичная крыша домика, скалясь чернеющими провалами. Нехорошее предчувствие сжало их сердца железной рукой. Переглянувшись, они бросились по дорожке к дому и добежав, застыли в недоумении. Пустые глазницы окон и отсутствующих дверей глядели сурово на них, словно осуждая за долгое отсутствие. Перешагивая через груды битых стёкол и осыпавшуюся штукатурку, они переступили порог и застыли в отчаянии. Пустота и запустение. Ни живой души, ни следа былого уюта, только эхо шагов по пыльному полу. Дом превратился в склеп. По всему видно было, что это произошло очень и очень давно.
— Я же хотел попасть прямо в следующий после нашего отбытия день… — пробормотал растеряно он. — Как это могло случиться?
Она молча сжала его руки своими и не произнесла в ответ ни слова. Слова не шли с языка. Только отчаяние и полное непонимание произошедшего. «Может это был лишь сон? А может быть, они давно мертвы и всё случившееся игра умирающего разума? — настойчиво стучалась мысль».
— Я слышал, что мозг ещё долго живет после смерти тела, субъективно, — ответил он.
И поймав себя на мысли, что он слышит её мысли, король слога взял себя в руки. Проверить можно только одним способом: вернуться туда, откуда они только что прибыли.
— Я боюсь, — задрожала она все телом. — Вдруг там, где мы были, тоже ничего нет?
— Скоро всё станет ясно, дорогая, — отозвался он глухо, прижимая её к себе, словно боясь потерять. — Ну, что? Вперёд? Ты готова?
— Уже никогда не буду. Так что, вперёд родной. Вперёд!
Стремительная круговерть закружила в вихре мелькающих огней и чёрной пустоты, постепенно растворяясь в сумрачном свете, проявившемся из ниоткуда. Она была одна. Он был один. И два стона безысходности, смертельно раненых существ, на двух разных концах планеты.
глава 16
Предательство и верность
Я так себя люблю, а меня почему-то никто…
(Л.Н. Толстой)
Война возникает не только из-за территории,
Но порой, просто из-за антипатии.
Пока Кобел занимался хомосами на центральном материке, СЭР проделывал подобную культурологическую акцию на западном. Дело шло в гору: наделять существ своими дублями даже не приходилось. После исчезновения неощутимого вмешательства со стороны Лилии, новая раса людей прекрасно усваивала все знания, которые они подсовывали своим подопечным через племенных вождей. Достаточно было подключиться к развивающейся сущности такого вот авторитета, и того вскоре осеняли видения, которые им воспринимались как воля создателя. Что фактически было правдой, если зреть в корень. УлулУ радовало, что выбранная тактика исключала появление религиозного тумана.
Шаман Козлород со своими соплеменниками сразу же напросился в помощники – они нашли себе занятие по душе. У каждого племени хомосов вскоре появился свой управляющий стихиями и по совместительству лекарь. Свои личности, правда, решили не афишировать, чтобы не создавать хаоса в неокрепших ментально умах человеческих существ. Для этой цели козлорогая тулейская община в основном использовала созданные порталы в виде деревьев, скал или громадных животных типа медведей или слонов. Изредка для помощи роженицам приходилось рядиться в чуловеческий облик. Чуловеческий – это значит не человеческий, а облик существа похожего на шерстяного человека с бубном. Хомосы быстро освоили способ вызова шаманской скорой помощи: как только возле означенного дерева, скалы, либо слона или медведя, (ну и тому подобного), появлялись дары и угощения, сигнал возмущённого пространства сразу принимался Козлорогом и его братьями и те спешили на вызов.
Задержка Травела и Лабруджии поначалу никого не насторожила, все понимали, что им нужно было побыть вдвоём, а может даже с кем-то посоветоваться. Но когда прошла неделя, лёгкое беспокойство стало холодить температурные ощущала УлулУ. Ошибиться с временем возвращения может любой, к тому же мерность пространства в котором пребывала планета Аппел, могла добавить проблем. Но целая неделя, это как целая вечность! Чтобы не тратить понапрасну энергию на волнение, он решил проинспектировать работы Буда и его сестрицы-патронессы, а заодно уж и поболтать с Прасковьей.
Брат восседал на вершине какого-то рукотворного пика в классической позе мыслителя. Подперев голову кулаком, он думал, озирая раскинувшиеся далеко внизу просторы чудо-страны, которая уже явно перещеголяла своей архисложной композицией не то, что город Космической расы, но и Вечный город. Фонтаны, статуи самому себе в различных ипостасях, дворцы и тонкие шпили; бухты с бесконечными набережными, чего только не наваяла его увлечённая натура.
— Привет, философ! — воскликнул УлулУ, материализовавшись рядом. Он хотел тоже присесть, но пик был один и тот был занят. В конце концов, какая разница для бестелесной сущности: сидеть или порхать, подумал он. — Творческий ступор? — спросил он Буда, зависая.
— Маленькая загвоздка. Думаю, каким воздвигнуть здание сената.
— С чего ты взял, что у жителей Адинавы будет сенат? Может система правления у этих существ будет правовая? Или монархия? Или, наконец, полная анархия.
— Вот я и говорю, что проблема.
— Сделай здание в виде октаэдра, не ошибёшься. Кстати, где твоя сестрица?
Буд аж покраснел всей аурой. Ему явно было чего скрывать. Но и так было ясно, что она отлынивала где-то в другом месте.
— Мы рассорились, — мрачно заявил Буд.
— Ещё не жалеешь, что не согласился на её переформатирование?
— Почти, — буркнул Буд.
«Ладно, — подумал про себя УлулУ, — хорошо, что ты созрел приятель. Вечерком порешаем, что и как». Оставив расстроенного Буда трудиться над окончанием обрамления Адинавы, он нырнул в море, на поиски Прасковьи. Последнюю, он смог бы отличить от тысяч других русалок только по голубому нимбу, разглядеть который в толще голубых вод океана тоже представлялось проблемой.
— Не боишься утонуть? — раздался смешок сзади.
Прасковья возникла сама и, взбаламутив воду мощным хвостом, круто развернулась перед УлулУ. Выглядела она вполне довольной. Подводная Адинава, блистала ещё большим изяществом, чем надводная. И венцом творчества была такая же рукотворная гора, что и у Буда, только в разы выше. Решив для себя, что для налаживания прежних доверительных отношений, нужно прикинуться простачком, каким он и был в её глазах.
— Хвост не мешает?
— Я подумала и решила оставить себе оба образа. Один приличней, второй практичней.
— Ну что ж, дело твоё. Рад за тебя. Просвети, если не отрываю тебя от забот: для чего Буд и ты наваяли эти горы?
Русалка явно не думала злиться из-за карантина, в который её запрятали по возвращении с Лели. Неужели смирилась? На неё это не похоже, насколько смог изучить её УлулУ.
— Смиряться не по моей части, — прочла он его, — злиться тоже. Я поступаю так, как выгоднее. А выгоднее мне творить то, что сердцу мило. На счёт пирамид, неужели не знаешь, что форма эта лучше всего конденсирует волновые потоки энергии Творца и отдаёт, если есть что отдать?
УлулУ конечно знал, что кристаллическая форма обладает максимальной восприимчивостью, он и сам принимал её всякий раз, когда нужно было найти ответ на свой вопрос, но зачем такая громоздкая постройка нужна на планете?
— Неужели вы оба думаете, что у существ населяющих планету когда-нибудь возникнет нужда в подобном механизме?
— Как знать. Процесс развития иногда сменяется обратным процессом и тогда очень может понадобиться любой механизм. Особенно, если творцы разом куда-то исчезнут.
Все скрытые подозрения относительно русалки вернулись разом. Неужели, Травел и королева не опаздывают, а сгинули?!
— Выныривай скорее козлик и созывай своих друзей! Тринадцать нагрянули! — прозвучала команда Прасковьи. Она тут же исчезла, а на её месте только крутились водовороты.
Когда УлулУ сиганул в замок, она уже была там, в человеческом облике. Поодаль бледнел поникшим видом Буд, через мгновение подоспели Кобел и СЭР. Мысли собравшихся понеслись вихрем.
— Ты на меня думаешь, болван! Если бы мне нужно было навредить вам в обустройстве планеты, так не помогла бы смыться с Лели! Теперь я отверженная для своих ипостасей. Ты этого и представить не можешь себе, УлулУ!
Ему стало на миг стыдно, но поборов неуместное чувство, он уточнил:
— Откуда тебе известно про исчезновение?
— Оттуда! — кивнула она на Буда. Сестрицу этого неудачника активировали в последний момент. Она и напустила на нас всех туману, чтобы не смогли разгадать замысел тринадцати копий Лили. Даже не пытайтесь всё понять, сейчас не время! Необходимо срочно защитить планету от банального энергетического удара извне.
СЭР, помогавший ранее Травелу в установке защитной сети, тут же объявил о своём решении заменить его. УлулУ послал мысленное предупреждение Хранителю-второму и моментально получил ответ, что они уже в курсе угрозы и готовятся к отражению атаки. Кобел хотел лично изловить змеехвостую Вуду, но передумал и просто перепоручил поимку Козлороду и его команде шаманов. Буд совсем потерялся, не решаясь, как говориться, рта раскрыть. Пришлось оставить его в резерве, всё равно он мало на что был способен в состоянии очередного стресса. Нужно было опередить нападавших, но как их обнаружить? Вот тогда Прасковья и взялась сама руководить их действиями, произнеся маленькую, но впечатлившую их речь.
— Ты думал когда-нибудь, УлулУ, почему я – могущественная сущность – в опале, а все вы – явные посредственности на первых местах?
— Потому, что твоя ипостась, предшествующая тебе с треском провалила экзамен!
— Но я всё же участвую в проекте. Почему?
— Неужели блат с Великим Змеем? — притворно изумился Кобел.
Прасковья и бровью не повела на этот выпад.
— Чтобы помочь вам в том, в чём вы пока не сильны. Так что заткнитесь и за мной!
* * *
Болтаться в космическом пространстве без ориентиров было в новинку. Обычная сущность такой бессмыслицей заниматься не станет. Но УлулУ доверился русалке, понимая, что она единственная кто может обнаружить на расстоянии противника. Она это уже сделала, ещё там, под водой, неведомыми остальным чувствами. Оставалось определить точное местоположение объектов угрожающих планете. Обычно сущность способна обнаружить другую сущность в пределах определённого круга, Прасковья видимо умела обнаруживать сущности вне определённого круга. УлулУ уже давно понял, что если она и ведёт двойную игру, то не в этот раз. Кроме того, в резерве оставался флот Космической расы людей, которым не пользовались лет этак пятьсот тысяч, но всё же оставался шанс, что он не распался на атомы и полетит.
Пока он рассуждал, русалка крутанулась на месте несколько раз, меняя направление и, словно гончая, взяла след. Что именно она засекла было непонятно, пока во мраке не возник корпус длинного космического корабля. Мрак, конечно, не был чем-то мрачным, для сущностей, состоящих из чистой энергии. Мрак сам состоит из мельчайших энергий разного спектра. То, что двигалось к планете, не было исключением из правил: космический корабль состоял из энергий и полей, а следовательно мог быть обращён в хаос. Но первая же попытка окончилась неудачей. Корабль предназначался воевать, а не сдаваться. Объединив усилия, то есть, утроив их, они повторили попытку. Пока Прасковья нейтрализовывала защитные функции этого предмета, Кобел и УлулУ быстренько меняли полярность составляющих его структур. Вскоре, бесформенный комок плазмы продолжил свой путь в никуда. Окрылённые успехом, друзья устремились за вторым объектом, обнаруженным Прасковьей.
— Я уже запыхался! — объявил УлулУ после четвёртого. — Много их ещё?
— Я засекла шестерых, направлявшихся к планете, — отозвалась русалка, — но теперь двоих не могу обнаружить.
— Может, обогнём планету? — предложил Кобел. — Вдруг они спрятались от нас с той стороны?
Скачок на другую сторону сразу же принёс результат. Ближайший к планете космолёт, что-то проделывал, повиснув на орбите. Это что-то оказалось именно тем, от чего они хотели защитить свой Аппел – какого-то рода бомбы. На мысленный крик УлулУ, адресованный хранителю, последовал успокаивающий ответ. Разбирая второго агрессора на составляющие, приятели могли понаблюдать за действиями защитников Тулеи. Светящиеся шарики взмывали над планетой и мгновенно заходили в хвост падающим бомбам. После чего, связав их своими силовыми полями, и задав нужную траекторию, отправляли по-бабахать на солнышко. Последний оставшийся агрессор, поняв свою участь, продолжил отчаянный полёт к планете. Они не успевали всего чуть-чуть. И всё же сделав казавшееся невозможным, разметав его на грубые составляющие, друзья с ужасом глядели на падающий огненный шар остатков корабля.
— Силовые поля! — воскликнула Прасковья.
Поле, которое они создали общими усилиями, оказалось не в силах предотвратить падение кипящего котла энергий. Можно было только чуть подвинуть его в сторону. Оставалось одно: выбрать наименее важное место для его падения.
— Хорошо, что Лилейники поспешили с атакой! — воскликнул Кобел. — Юго-западный материк незаселён пока!
— Гони всех водоплавающих прочь от него! — распорядился УлулУ.
Прасковья и Кобел мгновенно просигнализировали всем разумным и неразумным тварям предупреждение, одновременно помогая УлулУ изменять направление падения горящего шара в сторону пустующей суши. Они выбивались из сил, когда светящиеся шары Тулейцев пришли на помощь. Общими усилиями дело было сделано в последний миг до столкновения. Ураган разлетающихся искр болида и стихий Аппела, грянули громовым ударом, сотрясая всю планету. Волна зародившись в эпицентре взрыва обогнула её кругом и значительно погасив свою силу, ещё несколько раз прошумела над всеми океанами и материками, теряя распадающуюся на клочки энергию. Дело было сделано, но какой ценой!
* * *
Пока Буд врачевал покорёженных в сражении героев, СЭР с помощью Светы сканировал пострадавшие от гравитационных ударов взрывной волны области планеты. Картина была удручающая: большинство территорий попавших в опасную зону представляли собой руины, Юго-западного материка и след простыл. Среди племён хомосов, потери были тоже. На помощь пострадавшим откомандировали Козлорода с соплеменниками, в очередной раз, изменив им задачу. Впрочем, предполагаемую область планеты, в которой могла находиться предательница Вуда, вычислить удалось. УлулУ едва увидел то место на мерцающем виртуальном глобусе, как сразу пришёл к выводу, что беглянка засела прямо на «Олимпе». Наглость её поражала. Заметив, как он стал разминать затёкшие после восстановления Будом, энерго-вихри своей сущности, собираясь докончить начатое, Прасковья его остановила.
— Ещё не навоевался? Она, между прочим, способна легко справиться с тремя такими как ты, даже не ранеными. Буд, наверное, из скромности не рассказал, как она его отделала и закинула на самый верх его шедевра?
— Какого верха шедевра?
— Да, того, где ты его обнаружил надетым задницей, перед самым визитом ко мне.
Ничего удивительного не было в том, что то место где у плотных существ начинают расти ноги, начало испытывать что-то похожее на зуд.
— Что ты предлагаешь?
— Действовать по порядку. Сначала восстановим силы, потом на войну. Если не терпится, мог бы попросить помощи.
УлулУ огорчился, что совсем забыл о такой возможности, как обратиться к Хранителю- второму. Тут же он исправил промах. В зеркале засветилось изображение старца, который внимательно выслушал просьбу, с оговоркой, если её выполнение не сопряжено с риском для чьих-либо жизней.
— Не сопряжено, — отмахнулся от предупреждения хранитель. — Боевые корабли управляются дистанционно из нашего храма. Мы сможем не только блокировать врага в его логове, но и уничтожить.
— Нам не хотелось бы совершать это раньше, чем зададим ей несколько вопросов.
— Тогда, прими к сведению следующее: пока мы лясы точили, наши пилоты уже выполнили первую часть задачи. Вуда останется в вашем парящем замке столько, сколько пожелаешь.
Поблагодарив старца, УлулУ расслабился. Но уснуть не представлялось возможным из-за отсутствия материального мозга. Буд порекомендовал для скорейшего выздоровления отелиться, что означало обзавестись телом.
— Так, можно будет и поесть и поспать, — извиняющимся тоном пояснил он.
К мудрому совету грех было не прислушаться. Разряжённая сущность лучше и быстрее восстанавливается в сгущённом материальном состоянии. Это было известно каждому, но он как всегда забыл. Вскоре, перед тем как поспать, они вчетвером материализовались, или как сказал бы Буд – отелились и собрались за столом перекусить чего-нибудь целебного. Прасковья на этот раз воспользовалась своим ногатым обликом, а остальные Кобел, Ул и Лу привычными им телами.
Амброзия и шоколад прекрасно подкрепляли и восстанавливали. После застолья переместились на мягкие диваны в уголке пиршественной залы замка, где Кобел тут же воздвиг занавес интимности.
— Это ещё зачем? — спросил Ул.
— Хочется поскорее восстановить кровопотерю, — уклончиво ответил дружок.
Подъехал низенький столик на колёсиках, и на нём возникло угощение не входящее в обычное меню: жареное мясо, козья печёнка и графинчик с прозрачной жидкостью.
— Это хорошо, что ты запер нас, — оценила Лу предусмотрительность Кобела. — Не хватало ещё, чтобы наш шаман внезапно войдя, принял бы нас за каннибалов.
— Это было бы только его проблемой, — возразил Кобел. — Просто, не хочу чтобы все видели, как мы лечимся.
В графинчике оказался чистый спирт. За первым бокалом последовал второй и разговор плавно перетёк в широкое и просторное русло, где каждый говорит что вздумается и не обращает внимания на собеседника. Умышленно Кобел организовал это стихийное расслабление или нет, но все остались довольны. Даже Прасковья, как выяснилось позже, впервые в свое бесконечной жизни отведав что-то иное кроме шампанского, осталась довольна. Настолько довольна, что с обликом её стали происходить странные вещи – то и дело проступал хвост русалки, и так же внезапно исчезал. Ул тёр глаза и гадал, всё это он видит на самом деле, или по воздействием алкоголя.
— Первый бокал – для здоровья, — подробно объяснял Кобел свой жизненный опыт Прасковье, — второй для души, а третий для свинства!
Налили по третьей и чокаясь, Ул расколол свой бокал. После, ошарашено повертел головой и пришёл к выводу, что он уже созрел для отдыха. Лу, уложила на свободный диван свою половинку и объявила, что пока половина мозга отдыхает, не мешало бы попеть. Оставшись в одиночестве среди прекрасных дам, Кобел для поддержания мужской половины всех сущностей Великого творца, исполнил какую-то песню, аккомпанируя себе на арфе. Поскольку на весёлую его не хватило, в связи с траурными событиями минувшего дня, то вышло чрезмерно душещипательно. Лу впала в задумчивость, а у Прасковьи навернулись слёзы. Это было настолько неожиданно, что Лу принялась увещевать её как малое дитё, а Кобел, чтоб загладить свою вину, даже обнял обоих за плечи, из дружеского расположения, и принялся оправдываться, мол, песня такая.
— Дурья твоя башка! — продолжала лить слёзы русалка. — Не в песне дело.
— Тогда в чём же? — искренне удивился Кобел. — Не во мне же?
— Ну, причём тут ты Кобелехвост! — Я ведь вас как родных всех люблю, а вы мне не доверяете. Хоть бы один снизошёл до одинокой женщины. Всё я в ваших глазах только рыба…
Кобел тут же убрал руки с плеч и инстинктивно отодвинулся подальше. Судьбы утешальщиков-утопленников, которые за бытность Прасковьи русалкой, нашли её взаимность, он прекрасно помнил и не хотел такой. Лу, укоризненно окинув его испепеляющим взглядом, принялась гладить Русалку по золотистым волосам, приговаривая:
— Мы все тебя любим, Пашечка, все ценим и благодарны за твоё добро к нам, и безмерно за спасение планеты. Эй, Кобел, ну подтверди! Если бы моя половинка так не устала, то подтвердила бы. Успокой даму, в конце концов, Кобелехвост! Хвост ты или прохвост?
Кобелу волей-неволей пришлось исполнить джентльменскую обязанность. Украдкой поглядывая на пол, где уже начала образовываться лужица от пролитых слёз, он поспешно наполнил бокалы и собственноручно влил один из них Прасковье, словно снадобье. После того как она проглотила содержимое, веки её наконец опали и хотя слёзы ещё слегка струились, она заснула крепким сном.
— Да-а, ты молоток! Не думала я, что в мире Великого, какая-нибудь женщина способна тебя напугать.
— Помилуй, Лу! Это не испуг, а тактическое отступление. Утонуть в объятиях русалки не входило в планы моей сущности.
— Если бы ты знал, какие дворцы в подводной Адинаве ожидают её избранника в качестве приданного, ты бы обязательно… пригляделся… к ней.
Веки Лу тоже потяжелели, и она отправилась в чертог Морфея, прижавшись к сопящему Улу. Кобел остался один, как говорится, у разбитого стола. Поглядев на похрапывающую русалку, он щелчком пальцев, отправил столик с его обрамлением в небытиё и, решив так же немного подремать, воспользовался её крутым и упругим бедром вместо подушки.
Кошмары не давали толком расслабиться, и он уже совсем собрался освободиться из хмельного тумана в голове хомоса в своё естество, как пришёл сон, приятный в начале. «Прасковья рыдала на его плече и признавалась в безумной любви, а после за что-то разгневавшись, столкнула его с дивана на пол. При этом, из её голубых глаз лились крокодильи слёзы и он весь вымок в луже, образовавшейся на полу». Глаза снова открылись, но ощущение подмоченности ни куда не исчезло. Напротив, вода прибывала. С криком «тонем», ворвался Буд и принялся будить спящих.
— Вода. Кругом одна вода. Море вышло из берегов!
Ул первым оказался у окна и с удивлением воззрился на воды пролива подступившие к самому порогу в замок. Остальные тоже убедились, что это не очередной розыгрыш: булыжников двора не было видно, лишь неподалёку, прямо из воды торчали чёрные стены замка. Недоумённое молчание было прервано чьим-то возгласом:
— Кажется, наступает настоящая ночь!
Первая мысль была, что это проделка Вуды, поэтому Ул объявил аврал и спешно занялся сбором информации. Лу единственная не потеряв голову, вернувшись обратно на диван и уселась на него с ногами, поскольку пол зала уже везде стал мокрым, и достала зеркальце Лабруджии. Ворвался Котильдо со своим семейством. Он кажется позабыл членораздельную речь, поскольку с мявканьем принялся трястись всем телом, осыпая брызгами всех вокруг.
— Южный материк стабилен, — сообщила зеркало, — на территории Восточного и Центрального наблюдается внесезонный паводок, грозящий затоплением. Отдельным поселениям хомосов угрожает опасность подтопления территорий, но ими уже занимаются шаманы. Прогноз для Тулеи – подъём уровня мирового океана на пять метров. Дальнейшая информация возможна после поступления новых данных.
— Спасибо, Свет мой! — поблагодарила Лу девушку. — Нужно разбиться на группы, для организации помощи существам терпящим бедствие, и провести астрономическое сканирование планеты извне.
— Новые данные! — вновь включилось зеркальце. — Сообщение от Хранителя-второго: Планета разбалансирована, угол наклона оси вращения к орбите меняется и непостоянен.
Новость о кувыркающейся в пространстве планете всех отправила в ступор. Кобел спросонья предложил эвакуировать пиршественный зал на крышу, а Прасковья переселиться на Адинаву, как на самую не пострадавшую землю. СЭР был отозван со своего поста наблюдателя, поскольку защищаться от набега извне было больше не от кого. К полудню по тулейскому времени, вода схлынула, но после полудня поползла на предыдущее место. Всех спасённых из подтопляемых районов по совету русалки начали эвакуировать на Аданаву, а затею Кобела предали молчаливому забвению: ремонтировать крышу, в то время, как ноги в воде, было нерентабельно. Ещё на очереди была разборка с Вудой, а главное, предлог используемый УлулУ для визита в канцелярию – решение о восстановление Лели, становился жизненной необходимостью. Планете для стабилизации становился необходим спутник, причём срочно.
* * *
Прасковья и УлулУ, в своём естестве, сиганули на «Олимп», чтобы неожиданно предстать пред очами Вуды, которых они не увидели, поскольку красавица выглядела самой невинностью с опущенными глазами. Признания в злодеяниях, к удивлению обоих, не последовало, несмотря на зафиксированную операторами боевых кораблей Космической расы, попытку хвостатой сущности выбраться из западни. Кроме разногласий со своим братцем, воссоздавшим на свою голову, из небытия её сущность, плутовка не проявила желания покаяться. Ясно было, что она их искусно обманывает, но поймать её на этом не представилось ни одной возможности. Либо она обладала необыкновенным даром, глубоко прятать свои мысли, либо была действительно непричём. УлулУ почти поверил её объяснениям, но не Прасковья. Депортировать её в иные миры, как того требовала Конституция, не хватало оснований – Буд не сильно пострадал от неаккуратного обращения со своей особой, чтобы применить к ней первый параграф: «1) Сущность не должна угрожать или наносить вред другой сущности, если только самой сущности не угрожает непосредственная опасность».
— Я понимаю, — сказала Вуда, — что свое непохожестью на остальных взываю ваше недоверие, но всё это напраслина. Я такая же равноправная сущность вселенной Великого творца и требую проявления к себе толерантности!
Вот этим словечком, невесть как прокравшимся на Аппел, она лишь усилила подозрения на свой счёт.
— Ну, ты ещё иск подай в Страшный суд. — съязвила Прасковья. — Змеи не утверждались в число творцов этой планеты! Что скажешь, УлулУ?
— Скажу, что пока она не расскажет, что она сделала с Лабруджией и Травелом, будет гнить в подземельях вместе с теми дракосапиенсами из ящерного народа, которые предпочли там спрятаться.
— Вы не можете так поступить. Я родная сестра одного из творцов, а значит тоже творец по закону крови!
— Ты лжёшь! — сердито осадила хитрюгу Прасковья, не дав ей своим языком вновь внушить УлулУ сомнений. — Сводная сестрица, нечистокровного происхождения, не может претендовать на особое отношение к себе.
УлулУ в который раз подивился проницательности русалки и, поздравив сам себя с тем, что она теперь на их стороне, вынес вердикт, на правах замещающего Травела и Лабруджию:
— Поскольку голосовать в неполном составе мы не можем, то, до возвращения наших товарищей, ты Вуда изгоняешься с поверхности Аппела! В случае нарушении места пребывания, или иного нарушения, будешь немедленно депортирована.
— Последнее возможно в любое время – по собственному желанию, — добавила Прасковья.
Возражений не последовало. Хотя на лице красавицы не дрогнула ни одна черта, по краткому изменению энергетических полей её сущности, УлулУ заподозрил скрытое удовлетворение. Если бы их не ожидала масса неотложных дел, он бы пересмотрел своё решение. Остался неприятный осадок, что хвостатая сущность, всё же каким-то образом сумела воздействовать на него.
* * *
Как известно, для создания любого небесного тела требуется много энергии и материи. Свободных кионнов, левионов и прочего космического мусора хватало, но существенно расходовать их на создание спутника – значить нарушать баланс всей звёздной системы, уменьшая межпланетные расстояния. Большинство осколков разрушенной Лели и след простыл. Уменьшенным составом творцов было решено, что разумнее будет силами флота подтянуть на орбиту оставшуюся часть осколков Лели, которую ещё возможно отловить, а недостающую до нужной массы переправить с самой планеты. Таким образом, несколько уменьшить массу Аппела, чтобы легче добиться нужного соотношения. Наверняка Ищущие знали иной способ, но поскольку Серый ангел предоставил ломать головы над постройкой Лели самим, то лучшего придумать не удалось. Космическая раса людей выполнила свою задачу, подтащив всё, что удалось собрать в доступной пустоте, а Буд собрал всё в каркас будущего спутника. Оставалось закидать грунт Аппела на орбиту.
Знаний, как это сделать безболезненно для планеты, не хватало катастрофически. Исследователи Космической расы установили, что подъём уровня океанов был вызван погружением взорванного Юго-западного материка. Совет Хранителя-второго оказался как нельзя кстати, он порекомендовал путём выскабливания дна океанов сделать два дела одновременно: выровнять соотношение масс Аппела и его спутника, одновременно понизив уровень океанов. Работа предстояла архи сложная.
Способ измельчать породы придумал конечно Буд. План модификации всевозможных ящеров-копальщиков, ящеров-рубильшиков, ящеров-возильщиков созрел у него мгновенно и был приведён в действие, ну а переправлять породы на орбиту оказался способен любой из творцов. Достаточно было пройти краткий курс лекций Кобела, и дематериализация с последующей материализацией в непосредственной близости от строящегося небесного тела пошла полным ходом. Когда, выпадало свободное время, УлулУ в непосредственной близости наблюдал, как матовый шарик засыпают измельчённые частицы, словно потоки песочного дождя. Проект был грандиозным и не мог осуществиться за год или два, пришлось запастись терпением. Но что значит тысячелетие-другое для бессмертной сущности? Всего лишь неудобство, и не более.
глава 17
Нечеловеческая цивилизация
Ад опустел, все наши здесь, на совесть трудимся стараясь,
своим примером всех подряд в искус ввести, внутри стебаясь.
Как жалок, как зависим всяк, покорен нашей дружной воле,
коль цели нет. Да ты ж дурак! Удел твой – рабство и не боле…
Всё бы хорошо, но начала ужасно кружиться голова. На полюсном материке это не так сильно ощущалось, но на тех землях, что располагались ближе к экватору, жить становилось в тягость. Регулярные изменения суточных наклонов планеты, относительно своей оси вращения, кого угодно могли вывести из себя. УлулУ старался в себя не входить, то есть не пользоваться телами хомосов, а остальные, прочувствовав разницу между пребыванием в материальной субстанции и энергетической, последовали его примеру. Как уже было сказано, на полюсных материках головокружение ощущалось не так сильно, поэтому спешно был заселён южный материк, доселе полупустой. Все разумные хомосы расположились там. Хотя им было тесно, но как говориться никто не обижал. Оставалась ещё немалая их часть, бродящая в тропических лесах с дубинами наперевес. Правообладателями этих существ, после долгих сомнений, дозволено было стать сущностям, закарантиненым во времена войны амазонок и арсиан. Королевы не было, Травел так же не возвращался, и решения принимали совместно, с решающим голосом УлулУ. Тратить энергию на поддержание полуразумных взаперти, стало обременительно. Головокружения им были нипочём, в виду отсутствия той части разума, которая отвечает за мыслительную деятельность. Как говорится, сравнить своё состояние им было не с чем. А так, хоть пока никому не помешают.
Что касалось исчезновения друзей, то поиски не дали никаких результатов. Удалось лишь зафиксировать аномалию, которая возникла в момент их отбытия в отпуск, но впоследствии она быстро развеялась и почему они не смогли до сих пор вернуться, оставалось загадкой.
— Надоело смотреть на ваши глупые физиономии, — прокомментировала Прасковья домыслы, относительно пропажи Лабруджии и Травела.
Буду, похоже было всё равно: кто бы не принимал решения, лишь бы не мешали ему в творчестве. Зато Кобел принял сторону УлулУ, объявив, что наверняка враждебная сила вмешалась в их деятельность. Скорее всего, что-то натворила полузмея Вуда, но не исключено и хитрый ход тринадцати пропавших копий Лилии. Так как космические корабли нападавших были уничтожены ими самими, то и спросить было не у кого.
— Странно всё это! — объявил УлулУ. — Остался последний шанс обнаружить наших.
— Неужели собрался в Пекло? — поинтересовалась Прасковья.
— Вначале порасспрошу одну властную особу в Вечном городе.
Сказано – сделано. Сиганув в Вечный город, УлулУ решил сначала пройтись по его садам и площадям, а уж после наведаться в канцелярию. Так, по его мнению, он заставит Серого дожидаться его персону. Сущностей великих и невеликих бродило значительно меньше, чем в прежние его пребывания в этом сосредоточении мудрости. Куда все подевались? – думал УлулУ, – отправились в дальние походы, что ли? Те, кто попадался навстречу, были в масках различных фасонов и тщательно отворачиваясь, огибали его по широкой дуге. Наверное, готовятся к маскараду, – пришла мысль объясняющая ему всё. Ни одного знакомого он не встретил или не узнал под маской. Стало даже грустно. Раньше хотя бы и с презрением, но дразнили Бафометом, а сейчас его даже никто не узнавал. Дожил! – огорчился он, перемещаясь в канцелярию.
Розовокрылая тоже была в маске сороки и строчила что-то на пишущей машинке. Не отрываясь от бумаг, она лишь махнула крылом в сторону выросшего откуда-то скрипучего стула. Это уже превышало самый верх неуважения. УлулУ с нетерпением кашлянул, с намерением сдуть стопку листов со стола ангелицы, чтобы привлечь внимание к своей персоне. Неуловимым движением ангелица подхватила всю вспорхнувшую стаю писанины и водрузив обратно на стол, протянула УлулУ медицинскую маску.
— Я не кусаюсь, — с негодованием заявил тот и с раздражением отвернулся.
Розовокрылая, бросив на него насмешливый взгляд поверх моднявых очков, равнодушно пояснила:
— У нас строжайший карантин. Эпидемия. Нахождение без маски на территории Вечного города наказывается штрафом в пользу Всевселенского Ордена Здравомыслия.
— Ещё ни одной сущности не удалось напялить на меня намордник!
— Без маски аудиенция не состоится, — отрезала ангелица, и что совсем не вписывалось в её должность, показала язык.
— То есть, как?
— А вот так. Либо самоизолируйся, либо тебя изолируют судебные приставы.
Дело принимало неприятный оборот. Похоже было, что ангелица не шутит, а значит все самые разумные сущности Вечного города посходили с ума, не исключено в результате этой самой эпидемии. То-то их осталось так мало.
— Извини, я не знал об эпидемии, — изобразив самый сочувствующий вид, какой ему только пришел на ум, извинился УлулУ. — И давно у вас тут так?
— Явись ты сюда месяц назад, гулял бы без маски. Так оденешь или вызвать приставов?
Ещё раз окинув предлагаемую маску повнимательнее, и обнаружив её явное сходство с козлиной мордой, УлулУ расплылся в довольной улыбке: хоть кто-то признал его! Поклонившись с деланной покорностью, он тут же сиганул ровно на месяц назад во времени.
Серый ангел дожидался его. Ангелица тоже была здесь и без театрального намордника с клювом сороки. Вздохнув с облегчением, УлулУ поздоровался:
— Ангельского здравия всем присутствующим!
— Ну, и тебе не хворать, — ответил тот. — Опять прибыл жаловаться на судьбу свою?
— Нет. За советом.
— Говори.
— Что-то стали наши подопечные на Аппеле быстро чахнуть. Перестали дотягивать даже до тридцатилетнего возраста.
— Создал им невыносимую жизнь и удивляешься? Неужели трудно догадаться?
— Делаем всё возможное, но наши ряды поредели.
— Неужели ты ожидал особого участия к вашей компании? Вся жизнь борьба. Ищите и обрящете.
— Ну да, ну да. Стучите и вам откроют, спросите и вам ответят. Всё это словеса.
Ангел снизошёл до принятия критики в свой адрес и прояснил ситуацию.
— Никто не может в одностороннем порядке прекратить свою работу, контракт никто не отменял. Так что успокойся и иди с миром. Рано или поздно пропажа объявится.
УлулУ сразу стало легче и он уже собирался ретироваться, как вдруг что-то зарябило в воздухе канцелярии и материализовались два накачанных судебных пристава в костюмах напоминающих миссию «Союз – Аполлон». Прямо с появлением, оба зажестикулировали и засигналили Серому. УлулУ включил все свои автопереводчики и скромно отвернувшись внимательно наблюдал за всем происходящим в отражениях зеркальных стен. Свой доклад приставы явно пытались скрыть от его ушей, но он и так всё разобрал. В нём говорилось, о проникновении в город эпидемии по вине некой сущности сиганувшей из заражённого будущего в настоящее. Не прощаясь, УлулУ рванул прочь. Выслушивать обвинения ангела о его предательском пожелании им ангельского здоровья – совсем не хотелось.
* * *
— Лучше пропажу обнаружить пораньше, — согласился Кобел, выслушав отчёт УлулУ о проделанной работе. — Предлагаю нанести визит в родные, так сказать, пенаты.
— Не заразите там никого, — напутствовала Прасковья, — а то их не выпустят из Пекельного карантина ещё три вечности.
Взяв на заметку совет русалки, друзья всё же решили надеть маски. Конечно не для того чтобы обезопасить жителей Пекельных миров от вируса, а для того чтобы остаться неузнанными и не понести наказания за потенциальную опасность заражения окружающих. Не хватало удостоиться аудиенции Великого Змея, за визит в его вотчину без приглашения.
Когда-то, чтобы добраться из пункта «А» в пункт «Б», на узких улочках теснин Пекельных миров, приходилось протискиваться сквозь толпы таки же неприкаянных. Теперь тут было пусто, хоть шаром кати. Даже мух и комаров не было видно и слышно, как и остальной нечестии, которую как всем известно, производят как раз в подобных весёлых мирах.
— Вот ведь кому-то повезёт родиться в таком вот свободном мире! — воскликнул Кобел, радостно потирая руки.
— Искать пропажу тут нам долго не придётся, — согласился УлулУ.
— Погоди! Коли нас уже занесло сюда, то давай хоть вспомним минувшие дни и битвы где вместе рубились они.
Намёк приятеля был очевидным. Когда-то они действительно немало кусочков вечности проводили в весёлых заведениях, которых в Пекельных мирах было как грязи. В текущей реальности, нереально пустующего мира, партнёрш Кобелевосту явно было не найти, поэтому, они просто направились в знакомую пивнушку, ощупывая впотьмах дорогу. Раньше делать это было необязательно – толпа сама вносила желающего и нежелающего развлечься в подобные двери, которых, кстати, тоже не было. Оно и понятно, ни одна дверь в мирах вечного Пекла не выдержала бы такого напора толпы, страдающей от жажды и скуки в невозможно жаркой тьме. Хозяина таверны, который несменяемо из срока в срок отбывал здесь свою весёлую долю, тоже не оказалось на месте. Они стали прикидывать, как отличить ту или иную бутыль без фонарика, которого взять не догадался ни один. Скорее всего, пришлось бы опорожнить весь ассортимент, в поисках любимой «Мучительной смерти», если бы не послышалось чьё-то шарканье и похрюкивание.
На пороге подсобки возникла расплывшаяся тень и елейным голоском принялась расхваливать своё пойло. Память подсказала, что они ощущают присутствие жены отсутствующего хозяина, а по совместительству служанки, прачки, повара, кассирши и начальницы над своим мужем. Заветная бутыль нашлась сразу. Стоило приятелям отхлебнуть из неё по глоточку, как расплывающаяся от жира сущность стала строить глазки УлулУ, одновременно предлагая оплатить пойло бартером. Маска надёжно скрывала личность, о чём УлулУ уже жалел. На помощь пришёл Кобел и в счёт оплаты принялся рассказывать похабный анекдотец, который хозяйка вынуждена была принять. По её изголодавшемуся взгляду инфокрасных датчиков, которыми она пыталась ощупать суть Кобела под его маской волка, было сразу понятно – мужа своего она не ощущала не одну тысячу стандартных пекельных лет.
— Наверное, вам там весело? — вставила она в нескончаемый анекдот. — Редко кто стал появляться в родном мире.
— Так уж и редко? — навёл её на путь исповедания УлулУ.
Шаг оказался правильным. Ни какая церковь или синагога не смогли бы с такой лёгкостью расположить падшую сущность к исповеди.
— В прошлом, семеро монахов иезуитской церкви допрашивали меня с пристрастием, — утирая слюни, затараторила прачка-служанка. — Помучили меня они от души. По-всякому – по-разному. С тех пор почти никого не было. Наверное, я немного перестаралась с местью: поднесла им отравленное винцо. До сих пор себя никак не соберут воедино. Остальные только заглянут в родной мир и сразу же обратно.
— Куда они все стремятся? — уточнил Кобел. — Неужели в каком-то садомском мире может быть слаще, чем тут?
— А вы не знаете? — в голосе кассирши-прачки проскользнула нотка подозрительности.
Нужно было каким-то образом отвести обоснованное подозрение от себя. УлулУ тут же нагромоздил целую кучу ахинеи, которая должна была помочь в этом.
— Видишь ли, о достойнейшая душа! Мы некоторое время были очень заняты исправлением по приговору Чингачгука. Всё веселье, похоже, пропустили. Только сегодня вернулись и сразу – бац! Новость какая тут! Если дашь адресок, отыщем твоего муженька и оторвём его от беспредельного веселья – ножиком, шашечкой или чем там принято, чтобы вернуть его тебе, хоть ненадолго в предел Великого Змея. Что скажешь?
— А что скажу? По рукам! Только и у меня есть кое-что предложить вам обоим.
— Говори, родственная душа! — весь подался вперёд Кобел, изображая страсть.
— Я вижу, вы не очень страдали без девок в своём исправлении. Так вот, предложение такое: я вам наливаю без оплаты, а вы мне регулярно кого-нибудь выдёргивайте из беспредельного веселья сюда: ножичком, шашечкой или чем там принято. Мне недосуг гоняться там самой за всеми мужиками, таверну оставлять без присмотра нельзя ни на миг, вдруг кто заглянет.
— По рукам! — радостно откликнулся на предложение Кобел. — Не забудь после адресок заведения черкануть. Чтобы прямо к тебе, минуя все инстанции: без суда и следствия, так сказать.
— А разве так можно, без суда?
— Ещё как можно, — понесло Кобела, — пишешь записку попу за упокой такого-то и такого, и всё. Как скажешь, так и будет, только заплати. Поп – он ведь кто? Главный в мирах высших!
Начальница над мужем, оставшаяся после бегства последнего без подчиненного, проследила за указующим перстом Кобела, направленным в потолок, и икнула. Потом, обняв обоих своими потными липкими руками, притянула поближе и зашептала:
— Ладно, слушай сюда. Совершенно новый мир, только с конвейера. Какие-то придурки им правят. Называется Аппел.
* * *
Прасковья негодовала: обозвать их придурками, да ещё какой-то заблудшей жирной душе из миров вечного мрака! Буд бурчал в углу что-то неразборчивое, видимо не соглашаясь с оценкой, как и русалка. Справившись с раздражением бурлившей в ней, как прокисшее вино «Мучительная смерть» в Кобеле и в УлулУ, Прасковья всё же вернулась к действительности:
— Так какой леший вас носил целую вечность?
— Сколько длилась вечность? — сразу заподозрив неладное, поинтересовался УлулУ.
— Три месяца, — проворчал Буд.
— И три дня, — добавил СЭР. Он единственный не испытывал головокружений в своей искусственной шкуре, поэтому не был раздражён, как остальные.
— Я уже хотела съесть своих оставшихся собратьев, — призналась Прасковья. — Так было одиноко.
Опять какой-то неведомый блок помешал друзьям вернуться вовремя. Хорошо, хоть не на вечность опоздали, подумал УлулУ. На этот раз подозрения относительно Вуды сменились уверенностью.
— Зря мы её не развеяли, — прочла его мысли Прасковья.
Буд сохранил своё чувство братской привязанности и мгновенно им воспользовался.
— Она пребывает в подземном лабиринте вместе с оставшимися на планете дракосапиенсами, — сообщил он. — Она что-то творит, причём творит масштабно.
Опять отвлекла для какой-то пакости, решил УлулУ. Прошлый раз, это было, несомненно, связано с нашествием «тринадцати» на космических кораблях. Сейчас что-то тоже должно произойти. Нужна была детальная разведка. До завершения строительства спутника планеты, оставалось немного, стабилизация уже давала свои первые плоды. Но отвлечься полностью от строительства было нельзя, короткий срок жизни хомосов явно был связан с несовместимыми условиями существования. Была ещё надежда, что уменьшив количество кислорода в атмосфере, удастся уменьшить скорость окисления организмов подопечных. Подобную операцию следовало согласовать с Космической расой людей Тулеи, поэтому её на себя взял УлулУ, а остальных попросил удвоить скорость работ с созданием спутника. СЭРа откомандировали понаблюдать за экваториальными хомосами и по возможности за скрывающимися в подземельях дракосапиенсами.
— Ускорить строительство не получится, — заявила Прасковья. — Уже достигнут предел вычерпывания дна океанов, если ещё немного погрызть его, то нарушиться баланс воды и суши, который только что вернулся к исходным значениям.
— Давай грызть горы! — воскликнул Кобел. — они только мешают своей недоступностью расселению народов.
Буд, словно только и ждал этого предложения, тут же извлёк чертежи бронтозавруса-роторного. Этот экземпляр обладал вертящейся на двести семьдесят градусов нижней челюстью, оснащённой алмазными резцами, способной по его расчётам легко вгрызаться в самые твёрдые породы. И превращать их в мелкие камешки и пыль. Проект одобрили моментально, и через пару дней первый гигант приступил к распилу высочайшей горной гряды, помешавшей Кобелу. Остальные бронтозаврусы-роторные должны по мере созревания занимать свои места в других местах планеты, чтобы не нарушить центровку масс. Животные самозабвенно грызли породу, а свободные творцы отправляли породу на орбиту. Со стороны это выглядело как пылевые потоки, непрерывно поднимающиеся с поверхности планеты и осыпающиеся на создаваемую ими над головой твердь. Процесс питания монстров, достигавших своими размерами десятиэтажных домов, Буд предусмотрел с присущей ему пунктуальностью: встроенные желудки- синтезаторы превращали часть размолоченных горных пород во вполне питательную манку, остальное выбрасывалось через то, через чего и положено при правильном функционировании пищеварительной системы организма.
Поскольку процесс пошёл, то можно было и оглядеть свою вотчину на предмет наличия сущностей Пекельных миров. УлулУ понимал, что воспользовавшись их незнанием, вечный апонент независимых сущностей – Великий Змей где-то их подсидел. Такое самовольство непозволительно было бы без согласия Великого творца, поэтому вся творившаяся в этой связи неразбериха напрягала. По всему получалось, что сделано это было неспроста, но для какой цели непонятно. Не станет же Великий творец губить творчество своих творцов? Полная бредятина и её необходимо было осознать и перешагнуть. Умная мысль пришла в то самое время, как они уже перестали совсем успевать справляться с нахлынувшими препятствиями. А зачем собственно вся эта суета? Вечной сущности не пристало самолично напрягаться, словно раб на галерах. Нужны были помощники – добровольные и идейные, словом нужно ковать кадры. Как говаривал Великий Змей: - Кадры решают всё! Правда, его помощников ещё предстояло обнаружить.
Кошачий замок Тулеи давно ожидал возвращения своих жителей, не стоило заставлять его долго ждать. Вот оно! Замок! Неодушевлённый предмет тоже мог стать союзником, если его одушевить. Он тут же поделился своими мыслями и вместо того чтобы рассылать друзей в разные концы Аппела, все вместе отправились в давно покинутую обитель, принёсшую столько радостных мгновений в их напряженное существование. Вновь, управление текущими делами перепоручили скопированным с себя исполняющим задуманное сущностям, надеясь усовершенствовать этот процесс, вместо того чтобы распыляться на мелочах.
Котильдо они застали за ремонтом кровли. Котяра кряхтел по тяжестью навалившейся работы и был безмерно рад, свалившимся словно с небес, помощникам.
— Всё таки, у вас котов с материализацией не очень, — высказался Кобел, приступая к герметизации кровли.
— Ты прав. У нас лучше получается с телепортацией, — прокряхтел Котильдо, с хрустом потягиваясь, чтобы разгрузить затёкший позвоночник.
Сразу после кровли, навели порядок в комнатах и пиршественной зале. По стенам СЭР развесил картины, написанные на папирусных холстах продвинутыми хомосами, которым ему удалось привить любовь к искусству. Картины все были посвящены одной теме: на них были изображения плосколицых мужчин и женщин под пальмами и все как один в профиль с такими же плоскими телами повёрнутыми передом к зрителю. Лица у всех были похожи как капли воды морской.
— С объёмным воображением проблемы, — оправдывался СЭР, — наверное с лобными долями непорядок.
— Ещё скажи – с мозжечком! — возмутился Кобел. — Учить нужно лучше! Твои художники даже мужчин намалевали похожими на женщин.
— Чего же ты хочешь от предшественников Леонардо и Рафаэля? Моя ли вина, что племена хомосов безбородые, все подряд.
— Это Лабруджия настояла, — вспомнил времена совместного творчества Кобел. — Наверное, ей надоела щетина Травела. Лучше бы он носил бороду.
Неожиданно, Прасковья встала на защиту примитивного художества, заметив, что творцам тоже не мешало бы проявлять побольше разнообразных художественных изысков в своих делах. Например, запустить уже приостановленный на время процесс телепортации терриконов, образованных отходами горно–рудно-кишечной деятельности бронтозаврусов-роторных. Скрытый упрёк подействовал наподобие окрика надсмотрщика. Всё же она нашла себя в коллективе, отметил про себя УлулУ. Сразу же, пристыженные творцы дружно занялись копированием себе подобных копий с расширенным диапазоном полномочий. Вообще-то Буд опасался подобных копий творцов, после своей неудачи с материализацией брата. Тут-то русалка и преподнесла сюрприз, поделившись личным соображением по поводу аннигиляции копии, в случае нарушения ею установленных рамок поведения. По её словам, всякое материальное воплощение обладало подобной обратной связью. Стоит человеку, например, нарушить что-либо из основных законов Великого творца, как сразу же включается процесс уничтожения. Иногда он срабатывает не сразу, а через приличный срок, но неизбежно. Тут же совместными усилиями вывели формулу мгновенного уничтожения копии сущностей и приобщили – каждый к своим. После, каждый творец отпустил свои копии, с благословением УлулУ, творить волю пославших.
Зеркало заняло своё привычное место, перекочевав из временного пристанища – «Олимпа» на своё родное место. От благодарности, Света даже не смогла подобрать нужных слов, она просто зашлась от радости, тут же включившись в работу. А работы у ней теперь прибавилось: нужно было постоянно контролировать и процесс строительства спутника, и осуществлять связь с южно-полярными хомосами, и с разведкою в стане экваториальных хомосов, и ещё многое, в чём могла возникнуть необходимость. Когда дела срочной необходимости оказались переделаны, Кобел со вздохом облегчения откинулся на диване с арфой в руках, а СЭР присоединился к нему с мандолиной, А УлулУ стал припоминать, сколько же они не отдыхали по настоящему с момента начавшегося наводнения. С подсчётов его сбила Прасковья, которая просто ошеломила всех, вытянув из воздуха свирель и присоединившись к сводному оркестру.
— Не думал, что ты музицируешь! — восхитился УлулУ.
— Обычно я использую для музыки раковины моллюсков, — ответила она, — а вот вам с Будом тоже не помешало бы разучить какой-нибудь музыкальный инструмент – банджо или банальный барабан. Иначе вашим подопечным будет грозить тугоухость. Яблоко от яблони… ну и так далее.
УлулУ послушно воспроизвёл рояль и, побренчав что-то мало музыкальное, затолкал за клавиши Буда. Но тот даже и слышать не хотел ни о чём подобном, заявив, что его больше расслабляет не музыка а нечто иное. После чего Буд, без дальнейших объяснений, улизнул самым противным образом.
— Хотелось бы заглянуть лет на тысячу вперёд, — мечтательно заявил СЭР. — Поглядеть как там мы творим.
— Не разочаруйся, — отрезала Прасковья.
— Я тоже ничего подобного не хочу, — согласился с русалкой Кобел. — Мало ли что там можно увидеть? Так не ровен час, всё надоест раньше срока.
УлулУ раздумывал над этим и пришёл к выводу, что будущее зависит напрямую от прошлого. Вот если бы он в своём прошлом не попал в зачумленный Вечный город, то не заразил бы его в своём будущем, то есть – в его прошлом. Следовательно, сигать в будущее иногда может оказаться вредно. Поделившись здравою мыслью, он выслушал похвалы в части логического совершенствования, посредством нелогичных поступков. После, решил, что пора начинать новый день, поскольку спать не в чем, в смысле новых оболочек, взамен состарившихся старых. Кобел целиком и полностью поддержал его и, прихватив с собою СЭРа и Прасковью, они направились в комнату зеркала чтобы поруководить посредством Светы жизнью на Аппеле.
* * *
Тем временем Буд развлекался со своими копиями. Он каждой присвоил свой порядковый номер, чтобы не путаться, и устроил проверку на идентичность оригиналу. Выглядело это следующим образом: номер первый бродил невидимым среди диких экваториальных хомосов и устраивал всякие шалости. Кому-то подножку поставит, кому-то затуманит зрение, чтобы тот пропустил удар палицей от собрата. Рукой с палицей управлял номер второй, поэтому можно было всю шалость рассматривать как спектакль одного актёра. Когда одна постановка надоедала, он полностью вселялся в тело кого-либо из аборигенов и начинал творить вовсе непотребное, начиная от хамства в адрес соплеменников, кончая судорогами и закатыванием глаз. Выдумкам его не было предела, и пока ,(по просьбам отчаявшихся), шаманы Козлорода не начали изгонять «бесов» из заболевших, он и не подумал оставлять свои жертвы в покое. Едва шалость оказалась на грани раскрытия, Буд отступил и уже хотел взяться за следующую шалость, как заметил одну несостыковку: он не один развлекался подобным образом с полуразумными хомосами.
На первый взгляд ничего странного в их поведении не было. Если бы номер девятый не обнаружил одну аномалию: когда он прятался от шаманов за спинами племени, некоторые из них сомкнулись плечом к плечу, явно помогая ему остаться незамеченным. Автоматически, поблагодарив и услышав мысленное: — «не стоит благодарности, кореш», Вуд сразу прозрел. Его копии были довольно простыми имитациями самостоятельной сущности, не способные анализировать события в автономном режиме. Нужно было отступить и начать полноценное расследование, но гордыня – вечный двигатель славы и полного провала – сделала своё дело.
Прячась, за спинами хомосов, «девятый» усиленно пытался разгадать загадку, копаясь в составляющих энергиях этих примитивных существ, как вдруг услышал обращение адресованное непосредственно к нему:
— Сегодня эти глупые шаманы нам не дадут работать. Погнали на базу, всё равно скоро пересменок.
Его копию явно «кто-то» путал с «кем-то», этим стоило воспользоваться. Как только компания отвратительных на вид сущностей явственно проявилась, так сказать в своём естестве, он уже не сомневался, что на Аппеле тайно действует третья сила. Связь с рассказом УлулУ и Кобела об их путешествии в Пекельный миры, была на лицо. Дав установку «девятому» присоединиться к компании сущностей, Буд не прерывая связи со своей копией отбыл на Тулею, решив ограничиться достигнутым успехом и поделить новые заботы с остальными в равных долях.
Ворвавшись словно вихрь в компанию творцов, он не объясняя причины своего внезапного возвращения, тут же подсоединил свою личность непосредственно к зеркалу. Выражалось это в том, что он как говорится, уставился на него и стал транслировать всё связанное с девятой копией.
— Можешь не объяснять свою страсть, — сорвал его триумф Кобел. — Мы наблюдали за твоими потехами с упоением.
— Сейчас будет самый разгар потехи! — успел вставить Буд. — Приятного просмотра!
Демонстрация началась. Куча сущностей, за которой следили зрители через зеркало, подлетели к скалистой горной гряде и, сбавив скорость, по одной стали проникать в какой-то лаз. Постепенно лаз расширился и превратился в широкий коридор с гладкими стенами и полом. Было похоже, что здесь кто-то серьёзно потрудился. Кто обиходил подземные пустоты, гадать долго не пришлось. Встречали путешественников двое дракосапиенса с шокерами в лапах.
— Вот они родненькие, — прокомментировала Прасковья.
Стражи явно встречали невидимых их глазам-фарам отвратительных сущностей. А дальше произошло то, чего Буд никак не ожидал. Шокеры в их лапах сомкнулись на голове «девятого» и изображение в зеркале исчезло. Буд вскоре поднялся с пола, держась за голову и возмущённо тряся ею.
— Контакт потерян, — беспристрастно сообщила Света.
— Конец потехи! — выразил общую мысль УлулУ.
— Ладно, не расстраивайся, — подбодрил Буда Кобел. — Твою сестрицу мы сегодня не увидим, её покажут нам завтра. Ты, любитель шалостей, сделал сегодня немало: обнаружил преступников из Пекельного мира и тем добавил головной боли не только себе.
Буд ещё потирал гудящую голову, обдумывая проблему: оказывается электрический разряд, нанесённый фантомной копии – жестоко разит своего создателя. Ай да сестрица! Ай да изобретательница!
Каким образом ящеры обнаружили лазутчика и сумели его нейтрализовать? Было выдвинуто сразу несколько версий: первая – по наличию разума в лазутчике, вторая – ящеры-охранники сами являлись копиями другого ящера и признали в «девятом» себе подобного, третья версия подозревала наличие для входа знание пароля. Остановились на последней, как на наиболее вероятной. УлулУ тут же задал зеркалу вопрос:
— Скажи, Света, ты можешь воспроизвести наше небольшое кино вновь?
— Конечно могу, УлулУ! Записывать всю доступную информацию и накапливать её – моё основное предназначение.
— Зачем тогда нужны Космической расе тулейцев хранители?
— Хранители – мои создатели, УлулУ.
Намотав на ус полученную новость, все перешли к повторному просмотру. Выяснилась ещё одна особенность зеркала. Оно могло замедлить воспроизведение и вовсе остановить кадр. Прокрутив с десяток раз момент проникновения нарушителей, удалось вывести одно: никакого пароля не было, но каждый носил в своёй ауре четкий спектральный рисунок.
— Назовём его «наколкой»! — заявил Кобел. — Очень напоминает хвост Вуды. Я смогу такой наваять любому из нас, но будут последствия.
— Серьёзные? — насторожилась Прасковья.
— Не очень. — успокоил её Кобел. — Пока наколка будет присутствовать в энергетике, по ней можно отслеживать нас тому, кто её придумал. Ведь не только для пропуска в «ад», приспособила её Вуда? Для распознавания свой – чужой, можно было бы сделать что-то попроще.
Лучше всего было бы вылавливать незваных гостей по одному и выпроваживать за пределы своего мирка, но гарантий, что они не вернуться завтра же обратно, никто бы не дал. Дело попахивало Всевселенским скандалом, нужна была поддержка сверху. Об этом Кобел и намекнул УлулУ, но тот воспротивился. Серый ангел и так остался не очень доволен его последним визитом в канцелярию. К тому же, низшие миры не подчинялись руководству высших, а Аппел, судя по всему, пока не относился ни к тому, ни к другому.
— Найдём выход сами, — заявил он. — Либо мы построим жизнь для существ такую как нужно, либо мы не оправдали доверие.
— А ты прав, — согласилась Прасковья, — поэтому Великий творец и взирает на наши делишки равнодушно – он явно ждёт, куда нас вынесет кривая. Я за самостоятельную войну, без жалоб и стонов.
Возражений не последовало, всё это попахивало очередным экзаменом. Либо они построят на Аппеле рай для разумных существ, либо верх возьмёт нечеловеческая цивилизация деградантов. Тогда всё кончится так же, как и для триста шестьдесят четырёх копий планеты – полным беспределом.
глава 18
Мутации и Флуктации
Вопрос: что первично: курица или яйцо?
Ответ: любое случайное отклонение какой-либо величины,
может породить из яйца всё что угодно, а из курицы – кого угодно.
Жребий пал на Кобела и Буда. Последний не горел желанием лезть на рожон и вновь получить шокером в лоб, но за отсутствием существенных возражений, получил «чёрную метку» в ауру и покорно отправился в разведку. Смешавшись с компанией пекельных лазутчиков, они вначале понаблюдали за их деятельностью. Противники забавлялись тем, что расставляли своим жертвам – хомосам метки. Метки отличались от разгаданного накануне кода пропуска. Деятельность заблудших душ вызывала интерес и вопрос об их целях. Спрашивать не пришлось, поскольку все жители Пекельных миров обладают весёлым до омерзения нравом. Работая, они обменивались двусмысленными шуточками:
— Вот этот кусок чёрного мяса будет пожирнее остальных!
— Значит, будет просто мясом, — отвечал другой. — А мой, – с головой как у собаки, – будет кормиться твоим!
Оба похохатывали, не прерывая своей непонятной пока деятельности, пока третий не пообещал обоих проткнуть ножичком, как только ножички появятся в обиходе хомосов, чтобы посмотреть на содержимое чёрных от загара тел. Первые двое тут же принялись дубасить остряка, оставаясь в своём маскараде – то есть руками незадачливых хомосов. Когда драка приняла массовый характер, нашёлся кто-то поумнее остальных, объявивший, что они все рискуют остаться без пищи, если укокошат тела раньше срока. Угомонившись, драчуны быстро доделав свою работу, по разметке аур метками а тел синяками, собралась на базу. Кобелу и Буду оставалось только присоединиться к своим поводырям в мир подземный.
Дракосапиенсовая стража в этот раз пропустила обоих не выразив и тени сомнения. Нервничавший до этого Буд успокоился и быстро вписался в компанию, к которой они прицепились. Подражать неполноценным сущностям не составляло особого труда. Пристроившись в очередь на раздачу суточной пайки и вытянув повыше ощущала, чтобы разглядеть в чём же заключается баланда, ради которой столько бестий разом покинули миры Пекла, Буд чуть не выдал себя, поперхнувшись в самый ответственный момент. Лазутчики устроились с размахом: на огромной сковородке трепыхались двое дракосапиенсов, в которых профессиональным взором уборщика, Буд опознал вчерашних охранников, угостивших его копию шокерами. Оголодавшие Пекельные разбойники окружив блюдо, кормились эмоциями боли и страданий своих жертв. Наверное, их едят за то, что не сумели остановить мою копию, подумал он и рыгнул.
— По второму разу пристраиваешься, что ли? — угрожающе ощерился шеф-повар в фартуке, вымазанном углём, который он только что пошуровал кочергой. — Я тебе сейчас…
Кобел срочно вступился за слабонервного товарища, объяснив повару, что у того обычная аллергия на немытых дракосапиенсов.
— Подумаешь, какой привередливый! — проворчал успокаиваясь повар, пока Кобел оттаскивал Буда от кормушки. — Ещё не заслужил баловаться нормальной человечинкой.
Кое-кто провожал их насмешливыми возгласами, но подозрений не возникло. Зато у Кобела возникло подозрение, что повара он явно где-то видел. Уж не сбежавший ли от своей жены хозяин забегаловки? Нужно будет не забыть исполнить обещание, данное его супруге, вдруг ещё придётся когда заглянуть в весёлое заведение! Смешавшись с насытившейся толпой, они проследовали вглубь подземной страны и вскоре оказались в обширной пещере, где все рассаживались поудобнее в меру своих фантазий: кто по стенам, кто по потолку. Чтобы не оказаться затоптанными прибывающими, они тоже выбрали себе удалённое местечко. Вскоре один из завсегдатаев объявил о начале фильма, и тут же началось необычное представление.
Во всех ощущалах возникли различные интересные импульсы, погрузившие обоих в реальность трёхмерия. Мир предстал глазами и остальными органами чувств хомосов, ещё недавно помеченных особыми отметками лазутчиков. Просто наблюдением за их бытом и поведением кино не ограничивалось, каждая сущность Пекельных миров выбирала себе действующее лицо и управляла им на расстоянии. Не совсем чтобы управляло, но полностью подчиняло себе деятельность мозга хомосов. Чего тут только не вытворяли! И охотились друг на друга и вступали в половые контакты, и на спор прыгали с пальм на песок. Заключали пари, обучали пошлым лексиконам, вводили в управляемые сущности аморальные законы, обязывающие этих недочеловеков безропотно повиноваться. Выбирали вождей и казнили слабых или неугодных. Одним словом, оттачивали своё мастерство в управлении существ, ещё не обретших самостоятельного понимания своей неповторимости в мире Аппела.
— Тут всё ясно, — заключил Кобел, выталкивая увлечённого зрелищем Буда в ближайший коридор. — Поглядим, где тут у них царствует твоя сестрица.
— Только я стал входить в раж, как ты всё обломал, — проворчал Буд, следуя за Кобелом.
— Ты, что? Никогда Пекла не видел?
— Ни разу, — признался Буд.
— За что же такую ангельскую сущность могли обречь на исправление в Вечном городе?
— Сам не пойму. Построили мы с братом хрустальный аквапарк, а в день сдачи объекта на приглашённых гостей рухнул потолок. Мы то, были не причём, просто так получилось.
— Врёшь как обычно, — не поверил Кобел ни единому слову.
Извилистый проход тем временем превратился в широкий и прямой как стрела тоннель, идеально округлый в диаметре. Справа открылась ниша, напоминающая платформу метро, каковой она и оказалась. Гул приближающегося поезда и поток ветра прижал их к стене, а огромные колеса торчащие из вагона в восьми направлениях, пролетели рядом, едва не намотав энергетические оболочки разведчиков на свои торсионные поля, возникающие при их вращении об поверхность стен тоннеля. Из открывшихся дверей вагона на платформу полезли толпой дракосапиенсы и выстроившись в колонну – по два в ряд, заковыляли по уходящему от станции прочь узкому проходу.
— Это не может быть драконьей технологией, — удивился Буд.
— Технологией Пекельного мира тоже не пахнет, — согласился Кобел. — Прокатимся?
— Слушай, приятель. — заволновался Буд. — Я тут подумал, может я ещё чего поразведаю среди той компании сущностей, что отдыхают в кино? А в одиночку ты быстрее всё проверишь, а?
— Если кто заметит, то двое не вызовут столько подозрений, сколько одинокая душа. Ну-ка полезай!
Братец явно опасался своей сестрицы, даже воздух сотрясался от дрожи его поджилок. Пришлось Кобелу ему напомнить, из-за чьего творчества Вуд стал ящерицей со всеми вытекшими последствиями. Подействовало. Проследив за удалившимся отрядом, они обнаружили казарму для новобранцев-дракосапиенсов и более ничего интересного. Тогда забравшись в опустевший вагон, принялись изучать его управление. Буд настолько пришёл в себя, что первым обнаружил голографическую карту подземелий, мерцающую прямо в воздухе вагона, принятую вначале за подсветку. Когда размер подземной цитадели дошёл до них, Кобел аж присвистнул.
— А наши оппоненты не теряли времени зря!
Если верить карте, то тоннели опоясывали всю кору планеты, даже под океанами.
— Тут вечности не хватит, чтобы разобраться, где искать, — проворчал Кобел.
— Кажется, я знаю, — неуверенно отозвался Буд и ткнул в одну из множества светящихся точек.
Двери закрылись автоматически, и вагон тронулся, набирая скорость, быстро перешедшую не то в полёт, не то в падение. После продолжительного движения удивительный снаряд замер, а двери распахнулись в немом приглашении. На полустанке толпились дракосапиенсы, нетерпеливо переваливаясь с лапы на лапу.
— Нас встречают, — ошеломлённо пролепетал Буд и приготовился сигануть куда подальше.
— Погоди, — остановил его Кобел. — Смыться всегда успеем.
«Встречающие» нетерпеливо принялись заполнять вагон, не обращая ни малейшего внимания на прибывших. Буд с мгновения на мгновение ожидал разряда электрошокера в лоб и был приятно удивлён.
— Оказывается, это только на входе такая чуткая система обнаружения.
— Просто-напросто, твои копии здесь не жалуют, — внёс определённость Кобел. — Не могут забыть твои научные издевательства над особами своих собратьев-ящеров. Рассказывай, куда ты нас завлёк на этот раз? Что ты вспомнил?
— Это место находится в районе расположения Адинавы, — пояснил Буд. — Я подумал, что Вуда должна находиться где-то неподалёку от места нашего трагического расставания. Как ты понимаешь, я пытался её тогда остановить, но она оказалась непреклонна.
Кобел беспрепятственно прочёл невысказанную информацию, которую Буд от расстройства не пытался скрыть – сестрица перед самым скандалом вербовала его присоединиться к ней. План созрел мгновенно.
— Ты её чувствуешь и можешь присоединиться в любой момент. Так? Не отрицай скрытная личность!
Буд и так всё понял и не стал отрицать. Собрав свои страхи в кучу и упрятав их поглубже, он отправился извилистым коридором на встречу с Вудой, в то время, как Кобел – в противоположную сторону. Он решил разведать цитадель эмансипированной сущности, в поисках чего-нибудь необычного, что помогло бы справиться с ней. Открывавшиеся за поворотами естественные подземные гроты и выплавленные в скалах пустоты открывали целый ряд лабораторий, где трудились с пробирками дракосапиенсы. Дверей не было, видимо чужие не имели права нарушать невидимые границы подземного царства. Его никто не видел, за исключением крутившихся тут же пекельных особей, которые принимали его за одного из своих. Сколько же всего этих разбойников проникло на планету и какова их цель? Ответа он пока не находил, хотя при каждом удобном случае останавливался поболтать с «дегенеративными» и выведать побольше. Было ясно одно, что этими вражинами готовится какая-то грандиозная пакость, а центром их заговора является как раз это место. Недаром же Вуда стремилась оказаться именно здесь, несмотря на наличие тысячь других мест, разбросанных под всей планетой, как следовало из карты, изученной в вагоне метро. Поняв, что дальнейшие поиски бессмысленны, Кобел пришёл к выводу, что нужен «язык! Остановив на ближайшем перекрёстке пекельную сущность, именуемую дружками – доктором, он поманил того за угол.
— Чего изволите, господин? — подобострастно выкатил на него свои ощущала «доктор», безошибочно определив превосходящую его на несколько порядков сущность.
— Изволю попросить тебя кое о чём.
Убедившись, что любопытные не последовали за ними, Кобел коварным выпадом промеж конечностей обездвижил незадачливого «доктора» и сиганул с ним наверх, допросить без посторонних.
* * *
Вуда встретила брата в овальном зале, отделанном с пещерным изыском. Пребывание с командой творцов в Тулее не могло не оставить свой след в её запросах. Многочисленные диваны и кресла, выплавленные в каменных стенах просторного помещения и покрытые шкурами животных, выглядели карикатурно по сравнению с роскошью Кошачьего замка. Эта меблировка скорее вызывала ироническую улыбку, чем восхищение. Впрочем, Буду было не до улыбок, он был слишком занят сокрытием своих тайных мыслей. Улыбнулась она.
— Ты подумал над моим предложением?
— Я готов присоединиться немедленно, сестра. Да, я и так, всегда был с тобой!
— Рада, что пирамида оказала такое успокаивающее действие на тебя, брат.
Неприкрытая и злобная насмешка сквозила так, что в пору было, как следует укутаться во что-нибудь тёплое. Буду так и захотелось поступить, он даже шагнул к креслу со шкурой тигра, но вовремя опомнился, осознав как это будет унизительно выглядеть – окровавленная шкура на бестелесной сущности. А сестра вдруг стала, наоборот, душевной.
— Не переживай так, Буд. Они не смогут тебе ничего сделать, ведь ты один из них. Никаких нарушений Конституции не будет. Будет лишь самостоятельная работа и как знать, может она понравится Великому творцу больше чем их бестолковая суета?
Буд давно уже понял, что его несчастный братец или сестричка растворены очень глубоко в этом существе, подконтрольном не иссякшей энергии Лилии. Это её последнее воплощение, или вернее сказать часть чудом сохранившейся продвинутой сущности, действовала как и прежняя Лилия с напором и изобретательностью, не обращая внимания на потери и не щадя никого для удовлетворения своих амбиций. Он склонился, выражая полную покорность судьбе.
— Пойдём, — произнесла она. — Нам предстоит довершить начатое и переподчинить Дракозаврию себе. Тринадцать сделали своё дело и должны на время уйти.
«Так это они – Лилиины копии успели столько понастроить в коре планеты, — подумал Буд». Беря Вуду за руку, он понял, куда они сейчас сиганут ней. Невольно промелькнувшая мысль о том, что там должен быть Кобел была прочитана. Но, Вуда лишь усмехнулась, мысленно ответив на невысказанное опасение – «Кобелехвост не в силах нам помешать, да он и не станет этого делать». Она как хороший шахматист мгновенно просчитывала ходы противников и предугадывала их. Кобел им не встретился, а переподчинение полномочий тринадцати копий Лилии ей одной, как раз устраивала обе противоборствующие стороны: творцы Аппела должны были согласиться с тем, что чем гоняться за тринадцатью противниками, лучше иметь одного.
Зал, где порхали бестии со сверкающими глазами, подключённые к какой-то энергетической субстанции, не имел входа для материальных существ. Он был замкнут со всех сторон в скале, и войти в него можно было только путём трансгрессии, имея представление о её месторасположении. Мысленно переключив их связь с субстанцией на себя, Вуда с удовлетворением наблюдала, как все тринадцать, одна за другой, растворялись в этом энергетическом поле. И тогда Буд сделал то, зачем он пришёл – открыл свой разум нараспашку, подавая сигнал.
Мгновенно возникшие вокруг них друзья, крепко зажали дергающуюся в бессильной попытке вырваться, сестрицу Вуду. УлулУ с Прасковьей блокировали её сущность силовыми полями, привязав к себе красную часть энергетической субстанции. Как известно, ни одна сущность без самой грубой энергетики не может существовать, а следовательно, сбежать, рискуя лишиться всех основных инстинктов. СЭР и Кобелехвост не теряя времени стали копаться в самых сокровенных тонких частях ауры, выискивая следы Лилии. А Буд, со словами: – Прости сестрица, давно нужно было это сделать, – оттяпал ей хвост.
* * *
Много неизвестных, возникающих в процессе формирования жизни разумных существ Аппела необходимо было сделать известными. УлулУ после произошедшего зачастил в город Космической расы к Хранителю-второму в гости, который внимательно выслушивая очередные вопросы, всегда старался помочь предоставить нужную информацию. Освежив в памяти библейские предания прошлого старушки Земли, он нашёл сходство в убиении Каином Авеля с поступком Буда, убивающего сестрицу Вуду. Различия тоже выделил – отсутствовавшая зависть к убиенной сестрице, не могла уравнять его с предшественниками. О своих выводах, он поспешил поведать Буду, чтобы несколько успокоить каявшегося в содеянном. К тому же, убийством это назвать, в полной мере было нельзя. Сестрица в своём духовном воплощении полузмеи – полугуманоида, перестала существовать в мире проявленных энергий, а оставшаяся личность, хотя и походила на прежнего Вуда, но отличалась змеиной мудростью.
— Придётся тебе привыкнуть к своему возродившемуся брату, то есть сестре. — Подвёл он. итог.
Личность Вуды так и осталась женской сущностью, несмотря на потерянный рептильный хвост. Наверное, слишком глубоко зашёл процесс симбиоза, или игра разума Великого была тому виной, но поделать больше ничего не удавалось. Вуда вроде как бы осталась прежним Вудом, но напрочь не признавала своего сродства с сущностью Лилии. Вопроса о доверии к ней, больше не возникло ни у кого, словно не было с её стороны никогда никаких враждебных действий. Хранитель объяснил это так: Великому творцу не нужны повторяющиеся сущности, ему нужно разнообразие. К тому же, с первых минут своего очередного перевоплощения она поведала обо всех тёмных замыслах своего прежнего бытия.
Энергетическое облако, в котором канули тринадцать копий и её хвост, явилось искусственно сотворённым эгрегором. Он имел своё собственное сознание, стремящееся угодить своим создателям, наподобие того, как и любая сущность стремится сотворчествовать Великому творцу. Цель его была проста, используя недоразвитые и деградировавшие сущности, взрастить отсталых хомосов до состояния творцов, не считаясь ни с какими трудностями и потерями.
На лицо был прецедент в духе ипостасей Великого Змея: вроде как вредный для творцов Аппела, но не противоречащий основам законов Великого творца. Даже пятый параграф Конституции гласивший, что сущность не имеет права вмешиваться в совершенствование существ населивших планету, а так же оказывать деструктивное влияние на них с целью приобретения односторонней выгоды, без согласия всех творцов, – оказался лихо обойдён. «Влияние» не могло считаться «деструктивным», поскольку сфера влияния созданного эгрегора распространялась лишь на самых дегенеративых существ, большинство из которых были наделены осколками сущностей амазонок и арсиан, созданных когда-то тем же Великим Змеем в ипостаси Лилии.
На возмущения УлулУ, хранитель привёл ему ещё один закон творца гласивший, что пустота непременно должна заполниться. Простыми словами – свято место пусто не бывает. Пока они строили спутник для стабилизации планеты, деградировавшие экваториальные хомосы – как факт, оставались заброшены. Больше всех этот вывод хранителя задел Прасковью. Она просто скрежетала красивыми зубами от накатившей на неё злости.
— Значит, пока мы все в липком поту спасаем саму планету и организмы пребывающие на ней, какая-то нечеловеческая тварь смеет строить на нашей планете собственную цивилизацию?
В своём возмущении, она даже упустила из виду, что «нечеловеческая тварь» её ближайшая родственная душа. Допрошенный Кобелом «доктор» лишь добавил возмущений творцам, поведав, как он лично копировал десяток пленных сущностей потерянных во времена первой войны с Лилией Тулейцев. Копированные сущности он разделял и гибридизировал с сущностями арсиан и амазонок, выводя, таким образом, новую расу. После чего, гибридам добавлялись самые мерзкие скопированные частицы, из числа желающих поучаствовать в проекте. Вуда рассказала, что готовые недосущности хранились в эгрегоре, как в банке данных, а помеченные злодеями хомосы должны были оснащаться этими сущностями для строительства альтернативной цивилизации. «Доктор» утверждал, что больше ничего не знает и молил снять его зад с пирамиды, на которую Кобел его водрузил для допроса.
Расползающуюся сущность сняли с пирамиды, чтобы не портила внешний вид строения Будова зодчества, а так же за дальнейшей проф. непригодностью, (ощущаемой осталось только самое верхнее зрительное ощущало). УлулУ усомнился в необходимости сажания пленных на кол, всё же это было жестоким поступком. Прасковья, наоборот, восхитилась находчивостью Кобела, заметив – на войне, мол, все средства хороши. Как показало дальнейшее, она оказалась права. Вероятность сесть на кол и утратить свою прежнюю форму, подействовала лучше всего: всех пекельных проходимцев как корова языком слизнула. Чтобы закрепить успех законодательно, быстро была принята первая поправка в Конституцию Аппела, гласившая:
«Любая сущность явившаяся на планету без визы совета творцов Аппела, подлежит водружению и пребыванию задом на пирамиде Адинавы или любой другой подходящей, до полной потери своей формы». Референдум проводить не стали, за отсутствием Лабруджии и Травела, а просто проголосовали. Оставалась совсем малость, придумать, как нейтрализовать энергетическое облако – эгрегор, названным Хвостом Великого змея, но не тут-то было. Хвост жил своей самостоятельной жизнью, не поддавался ни на влияния, ни на угрозы. Мало того, он уже принялся за свою воспроизводственную деятельность и извергал готовый материал в тела помеченных хомосов с невероятной быстротой. Как обычно и бывает, сорняк обладал необычайной плодовитостью и в поливах не нуждался.
* * *
День окончания строительства спутника Аппела отмечен был по высшему разряду. Гуляния в городе Космической расы, с театральными представлениями и карнавалом, становились доброй традицией. После окончательной стабилизации планеты, жители Южного материка могли наконец-то переселяться в более благодатные края. Обо всём этом и ещё многом другом предстояло договориться. УлулУ сгорал от нетерпения определить дальнейшие шаги. Поглядывая на лица друзей и ловя их мысли, он ощущал тоже самое. Не то, чтобы Кобел и он сам разлюбили веселье, но постоянные заботы постепенно делали своё дело, превращая их и остальных творцов в более грамотных и ответственных. Если бы слово «повзрослели» могло подойти к характеристике бессмертной сущности, то стоило бы именно так и сказать. Непонятное отсутствие Лабруджии и Травела не давало покоя, особенно после того, как Вуда призналась, что она к этому не имела никакого отношения. Возможно, это были козни тринадцати копий Лилии, но это так же осталось тайной покрытой мраком, поскольку, допросить их до того как они растворились в созданном ими эгрегоре, так и не удалось.
Только сейчас, когда приходилось творить без обоих товарищей, все вдруг осознали, что эта пара при всей своей неприспособленности к интригам и отсутствию знаний и навыков которыми владел каждый из остальных творцов, обладали кое-чем более важным. Они безошибочно умели принимать решения, тонко чувствуя законы вселенной Великого творца, практически не допуская ошибок. Теперь их функцию всё чаще приходилось выполнять УлулУ, а чувство нравственности или наоборот – жёсткости к провинившимся существам было явно не его коньком. Вопросы всплывали в сознании один за другим и сыпались как из рога изобилия, поэтому УлулУ не удивился, увидев пробирающегося к нему сквозь толпы веселящихся существ, знакомую личность с тюрбаном на голове. Свагор улыбнулся вместо приветствия и заговорил:
— Думы покоя не дают?
— Я порой совсем перестаю понимать, зачем нам доверили такое важное дело, когда мы явно не соответствуем своему предназначению? Кстати, ваше мудрейшество, почему вас так долго не было видно?
— Я тоже рад встрече. Вы меня не видели так долго потому, что не вспоминали обо мне. Но вот час настал и я рядом.
В глубине своей сущности УлулУ робел перед этим непостижимым Ищущим, но подавать вида не позволяла независимая натура. Он уже приготовился засыпать запропастившегося Свагора наболевшими вопросами, но тот только поглядел своими огромными смеющимися глазами на андрогинна. По поверхности васильковых глаз поплыл звездный дождь из ответов и загадок. Приготовленные вопросы так и остались не заданными, всё что Ищущий смог объяснить или правильней выразиться – соизволил объяснить, проникло в сознание и осело там. УлулУ ещё перебирал полученную информацию, а таинственная личность уже исчезла. Несколько недоумевая, он ещё размышлял: видел ли он на самом деле Свагора, или тот ему только привиделся. После, так и не обретя абсолютной уверенности, сиганул с шумных улочек в Кошачий замок.
Кобел и СЭР уже были там и вовсю резались в карты. УлулУ принялся расхаживать взад вперёд по залу, дожидаясь остальных творцов. В том, что они скоро прибудут, он не сомневался, словно подобная договорённость существовала. Он сам немного удивлялся, новой возможности появившейся в нём после встречи со Свагором. Русалка материализовалась раньше остальных в своём боевом наряде – в чешуе и с хвостом, который она по её же словам ненавидела. Смена настроения Прасковьи произвела некоторое сотрясение воздуха, хотя это могло произойти и от её шумного плюханья на диван. Буд с Вудой тоже не замедлили явиться и сразу же материализовали кучу всевозможных угощений на широкий стол.
— После плясок не мешало бы чем-нибудь порадовать себя, — объяснил брат.
— Обычно ты не снисходишь до чревоугодия, — заметил Кобел. — Смотрите! Не перекормите ваши юные тела.
Оба, как и Кобел обзавелись к празднику новыми полусинтетическими нарядами, наподобие львиной шкуры СЭРа, только избрали тела менее экзотичные – краснокровых людей. Вилки ножи в нетерпении заёрзали по пока ещё пустым тарелкам, издавая малоприятные скрежещущие звуки. Все посмеялись над шуточкой СЭРа, и взгляды обратились к УлулУ, словно ожидая команды к началу застолья. Но тот, неожиданно для самого себя предложил, вначале всем отчитаться о проделанном творчестве и высказать свои пожелания. Первым взял слово СЭР.
— Много гор подводных и надводных перелопатили бронтозаврусы-роторные, многие наши копии днями и ночами трудились по телепортации грунта на будущий спутник Аппела. И вот наступил величайший день в нашем творчестве! Я пожелаю всем незамедлительно его отпраздновать.
Вилки и ножики принялись с удвоенным усердием скрести донышки тарелок, уподобляясь упомянутым бронтозаврусам-роторным. Тогда Буд дополнил отчёт техническими подробностями о массе планетоида, о его диаметре и соотношением их к массе Аппела, не забыв упомянуть расчет гравитационной составляющей.
— А почему спутник стабильно смотрит на нас всегда одной и той же стороной, — спросил УлулУ.
— Так настоял Кобел, — принялся оправдываться Буд. — Мы только настроили процесс фильтрации телепортируемых пород, чтобы центр гравитационных сил спутника имел смещение в сторону планеты. Предлагаю оставить всё как есть, стабилизации вращения Аппела относительно пояса эклиптики это не вредит.
— Знаю, что не вредит, — отозвался УлулУ, — смысл в чём?
— Несколько смыслов, дружище, — объяснил Кобел. — Породы, собранные на поверхности стороны спутника, обращённой к планете, обладают повышенными характеристиками диффузной отражательной способности поверхности. В следствии, мы получили наилучшее альбедо, как ультрафиолетовое и инфракрасное, так и монохроматическое. Предлагаю за это поднять бокалы!
УлулУ выслушав, только икнул. Он с трудом переваривал технические подробности без разъяснений нормальным языком. Пришлось Прасковье слегка дополнить:
— Освещает и обогревает ночную сторону планеты, не позволяя ей за ночь сильно остывать, что благоприятствует выращиванию агрокультур в любом климатическом поясе Аппела. Фонарик освещающий глубины морские – тоже немаловажно для подводных обитателей. Плюс способность отражения энергетических волн любой длины, позволит использовать спутник как гигантский ретранслятор, с помощью излучателей-пирамид, и не только их.
— Это для чего? — не понял УлулУ.
— Изменять и улучшать управляющие программы всего материального, — вставила Вуда.
— А не воспользуются ли этим наши оппоненты?
— Это может случиться, если мы их не переиграем, — заверила Прасковья. — А пока, не плохо бы было обратиться за помощью к знатокам мироустройства – Космической расе Тулеи. Кстати, наши копии можно будет запрограммировать на управление климатическим и биологическим балансом биосферы, находящейся под воздействием продуктов жизнедеятельности всех живых организмов; смены и модернизации флоры и фауны, тщательного контроля и анализа теплового обмена, надувания облаков – то есть материализации воды в атмосфере, понижения давления в одних местах и повышения в других, для сбалансированного перемещения воздуха и влаги, регулировка выхлопов подземного ядра путём извержений только в ненаселённых районах планеты.
— Снабдив для удобства копии телами, — добавил Кобел. — Как думаешь, Вуда, дракосапиены подойдут?
— Без сомнения подойдут. Они созданы, чтобы подчиняться. Только нужно перевести их мозг на особое 7-G излучение, иначе управление дракосапиенсами будет не только у нас.
— А почему именно 7-G излучение? — уточнил УлулУ.
— По числу творцов, естественно, — ответила Прасковья. — Сейчас они все сидят на 13-G.
— Мне всё нравится, — заключил УлулУ. — Пора назвать спутник собственным именем. Лелю и Фату не предлагать, они уже были.
Расчёты соотношения вращения спутника к количеству оборотов Аппела вокруг светила выдавали вполне конкретную цифру, заложенную ещё в начале строительства и соответствующую одной двенадцатой. Календарь Хранителей традиционно делил год на двенадцать месяцев. Название просилось само, и оно было дружно выкрикнуто всеми одновременно: — Месяц!
— Поздравляю вас с крестинами, — провозгласила Прасковья, наполняя бокалы шампанским.
Заседание за столом тут же перешло в застолье, во время которого было высказано много пожеланий и разработано не меньшее количество планов. Шампанское русалки оказалось игристым, УлулУ об этом догадался, как только Буд, СЭР и Вуда, затеяли играть в чехарду. Сама Прасковья с бокалом в руке полуприкрыв веки, наблюдала за шалостями троицы, лениво помахивала хвостом и о чём-то размышляла. УлулУ решил составить ей компанию, подозревая, что ей нужно с кем-то поговорить. Едва он выбрал свободный от внушительных форм Прасковьи кусочек дивана, как оказался на полу, скинутый мощным ударом хвоста русалки. Сделала она это непроизвольно, дёрнувшись от распирающих её чувств.
— Тебе не кажется, что бракованных хомосов придётся изолировать?
Потерев своё естество, чтобы восстановить прежнюю форму нижней части ауры, ушибленную падением, УлулУ вынужден был согласиться.
— Адинава? — уточнил он.
— Именно! Единственное место, где они не смогут разбрестись по планете, остальные материки уже вовсю заселяются нашими хомосами с Южного материка. А мы так старались его обустроить!
— Печально, конечно, но нет худа, без добра. Твои подводные народы будут всегда рядом и из подводной Адинавы смогут контролировать испоганенные вражеским эгрегором тела хомосов. Придётся Буду со своей сестрицей потрудиться ещё и создать сверкающие изяществом города по всему Аппелу.
— Ты хотя бы понимаешь, как тяжело расставаться с тем, что для тебя стало таким дорогим?!
УлулУ промолчал. Он был приятно удивлён тем, что в своей ярости Прасковья не обозвала его, козлом. К тому же он, кажется, начал понимать, что значит расставаться с теми, кто тебе дорог. Свагор ответил и на его невысказанный вопрос относительно судьбы Травела и Лабруджии: - «они проверяют качество вашего совместного творчества». Прасковья прочтя его мысли, мгновенно забыла о своих обидах и уточнила с нотками тревоги в голосе:
— Ты думаешь, что они, типа, на исправлении в телах народа Аппела?
— По-другому не проверишь, — проворчал УлулУ. — Не ясно только, в какой временной отрезок планеты они угодили.
* * *
Файлы небесной канцелярии 11 - 18
© Copyright: Прокофьев Валентин, 2020
Свидетельство о публикации №220122501478
Свидетельство о публикации №220122501478
Рецензии