А виновата ты лишь в том, что мама хочет кушать 73

Глава 73

Я рассказывала маме о фактах приставания ко мне на улице представителей мужского пола разных возрастов. Она сначала не верила, потом стала говорить, что это благодаря Баженкиной красоте, с которой мы тогда дружили. Ну, а потом «сдалась» и сказала, что в юности, даже баба- Яга была красивой, потому что юность сама по себе прекрасна.

Папа никогда не участвовал в подобных разговорах и о моей внешности не говорил вообще ничего, просто презрительно на меня смотрел.

Единственный разговор с ним, который у нас состоялся относительно моей внешности в целом, был в пятом классе, на пляже в городе Анапе. Мы с ним плавали, потом вышли на берег и строили замки из песка. Сестра сидела рядом с нами, а мама лежала чуть дальше и загорала. Она, как всегда, в наших играх не участвовала. Папа сам завел разговор на тему того, какая у мамы красивая фигура и какая она молодец:

-Посмотри, какая мама стройная, а ведь вас двоих уже родила и фигуру какую сохранила. Очень горжусь ею.

- Да, красивая и молодец! - сказала я мечтательно, хотя для любого ребенка мама - это мама, и оценить ее внешнюю красоту объективно невозможно. Да и вообще ребенок вряд ли может дать какую-то оценку фигуре и лицу родного человека. Поэтому я просто поддакнула - ведь папе виднее.

- А вот ты, когда вырастешь и родишь, будешь толстая, как моя мать, твоя бабка!

- Почему? - удивленно спрашиваю я.

- А тебе просто захочется все время жрать и ты растолстеешь! Где-то к 35 годам будешь толстая и жирная.

- Почему?

- Хватит почемукать, лучше думай и делай выводы.

Я не помню, сделала ли я тогда какие-то выводы, но быть толстой для меня стало самым страшным страхом. Что в этом такого плохого, я тогда не поняла, но судя по выражению его лица, быть толстой очень позорно.

Я выросла. И толстой не стала. Наоборот, я слишком худая и к тому же высокая. И я крайне мало ем. Может, где-то стоит блокировка.

Мой первый любовный опыт был в возрасте лет шести, когда соседский мальчик Пашка (которому тогда было лет 14-15) учил меня целоваться.

- Даринка, когда вырастешь, моей будешь!

Но потом случился перелом носа, и Пашка больше не стал ждать, когда я вырасту. Кстати, этот Пашка был сыном лучшего папиного друга. Когда я стала постарше, и Пашка уже ушел в свои женитьбы, за меня принялся его родной папа. Он каждый раз, когда они были у нас в гостях, приходил в мою комнату, садился рядом на диван, обнимал за плечи и начинал говорить, что у меня очень красивые пальчики. При этом он их перебирал в своей руке и вообще вел себя так, что мне было очень некомфортно в его обществе. Я старалась высвободиться и уйти из комнаты, а он удерживая меня, начинал говорить каким-то полушепотом:

- Ну, что ты меня так боишься?! Да иди ты сюда! - и тащил за руку обратно на диван.

Тут я совсем пугалась и говорила ооочень громко:

- Пааап, а можно тебя?

Приходил папа и дядя Сергей сразу менялся, начинал говорить папе, что спрашивал у меня, что сейчас проходят в школе на уроках истории или еще какую-нибудь чушь.

В первом классе я очень нравилась двум мальчикам одновременно. Они каждый вечер провожали меня с вахтовой остановки до середины пути. По очереди приходили ко мне в гости и даже однажды подрались из-за меня. Потом я перешла в другую школу, и мальчики исчезли.

А однажды я уже сидела в вахтовом автобусе. Тут мальчик Вадим подошел к окну с уличной стороны и показал мне кулак. Я сейчас не вспомню из-за чего это было, может, мы еще на улице о чем-то говорили, хотя вряд ли я могла что-то там за себя сказать, но факт остается фактом. Вадим показывает мне кулак и делает угрожающее выражение лица, а я сижу в безопасности и, видимо, это придает мне храбрости,- я тоже в ответ показываю кулак. Автобус отъезжает. Вадим остается на остановке, ему не в нашу сторону, он городской. На следующий день меня ждала разборка:

-Ты! Если еще раз мне кулак покажешь, я тебя отметелю!!! Поняла?

Я стояла и молчала в полном оцепенении от страха. Я даже представить не могла, что мой жест вызовет такую реакцию, что он даже на следующий день соберется меня избить!

Он сильно ударил меня кулаком в плечо, но дальше дело не пошло. Потом на уроке еще раз, развернувшись, дважды ударил в плечо кулаком. Мне было больно, но сильнее были обида и стыд, что меня бьют.

Я не встала и не пожаловалась учительнице. Я все оставшееся время урока давилась слезами и не ничего не воспринимала из рассказа учительницы. Дома я рассказала об этом папе, но он ответил, что нужно учиться давать сдачи. Где и как этому учиться, объяснять не стал. С родителями Вадима разговора тоже не последовало. Мои родители, в принципе, никогда за меня не заступались. Все разрулила тогда, Аленка. Все та же Аленка - самая красивая и активная девочка в классе, подругой которой мне посчастливилось стать с первого дня ее прихода в наш класс. Она всегда и везде за меня заступалась и поддерживала. Мои родители не принимали ни меня, ни мои интересы, ни впоследствии моих мужчин. Продолжение следует...