Куда нам плыть?..

   - Вадик, солнышко мое, я буду скучать по тебе! Возвращайся поскорей!
   - Любимая моя, я так тебя люблю! Ты жди меня, всего-то два года, «только две зимы, только две весны…»

   В первый же свой отпуск Вадим поехал не домой к родителям, на Украину, а помчался к любимой. Люда с родителями успела за это время переехать в Прибалтику, на родину матери. Встреча получилась совсем не такой, как того ожидал Вадим. То ли холодный прибалтийский климат оказал свое действие на его, еще недавно такую горячую подругу, то ли время и расстояние расставили акценты, проверив их чувство на прочность. За все две недели они были близки всего один раз. Люда постоянно ссылалась на близость родителей – мол, неудобно. А когда Вадим стремился улучить минутку, чтобы заключить ее в объятия, она под любым предлогом ускользала.   Обставив это так красиво, что он и обижаться на нее не мог. В то же время в душе оставалось такое чувство, как будто его только что обманули.
 
   Расставались они довольно прохладно. От неловкости оба прятали глаза. Еле видимая стена встала между их телами и юными сердцами. Через вагонное стекло Вадим жадно смотрел на тонкую, как стебелек, фигурку в шелковом в синий горошек платье, чувствуя, что больше они не увидятся. Боль разлуки всю дорогу так терзала его сердце, что заглушила чувство вины перед родителями, которым он даже не сообщал об отпуске. В части его ждало письмо из дому. Мать писала: «Сынок, так соскучились за тобой, ждем-не дождемся, когда же тебя отпустят в отпуск…» Вадим сжал конверт в руке и сглотнул комок. Словно поставив окончательную точку на их с Людой отношениях.

   Он достал из тумбочки заветную тетрадь со стихами, посвященными своей первой любви, но читать не смог. Вадим вспомнил, как в их девятый «В» пришла новенькая. Стройная, синеглазая, так не похожая на его румяных, темноволосых, говорливых одноклассниц, что показалась Вадиму какой-то инопланетянкой. И он сразу же влюбился в нее. Отцу Людмилы как директору завода выделили прекрасную трехкомнатную квартиру. Ее родители допоздна задерживались на работе, и вскоре Люда стала первой женщиной Вадима… В первое же свое увольнение после возвращения из отпуска он пошел на почту и отослал тетрадь со стихами в далекий прибалтийский городок.

   С веселой, смешливой Наташей Вадик познакомился на танцплощадке. Он  долго провожал девушку на окраину городка, сумев оторваться от податливых девичьих губ лишь когда первый рассветный лучик коснулся стриженого солдатского затылка. Вадим бежал в часть с такой скоростью, как не бегал ни на одной физподготовке. Перебросив легкое молодое тело через забор, парень попал прямо в руки старшины. Десять суток гауптвахты  показались солдату вечностью. Через десять дней выбритый, надушенный самым модным тогда одеколоном «Саша», Вадим  ждал Наташу у танцплощадки...

   После службы домой он возвращался с женой, даже не сообщив об этом факте родителям. Казалось, Наташа просто не может им не понравиться. Тем более, что живот-мячик уже высоко задирал подол ее платья. Но свекровь недовольно поджала губы, обиженная самовольством сына, заранее  настроившись против разлучницы-невестки. Вадим был младшим из детей, ее любимцем. И пошло: «Готовить не умеет - неумеха. Спит до обеда (это когда они не могли оторваться друг от друга в выходные Вадима) -  ленивица…» Ко всему прочему, оказалось, что Наташа из бедной многодетной (шестеро детей) семьи. «Голь перекатная. Получше не мог найти!..» Но самое главное - Вадиму надо было учиться, а жена «с пузом» повисла теперь на нем пудовой гирей.

   После школы Вадим по глупости, из-за Люды же, не поступил в институт, хотя учился очень хорошо. Но о том, что учебу продолжит после армии – не подлежало никаким сомнениям. А тут вдруг семья не вовремя, да еще и ребенок. Пришлось ему идти работать, дав родителям обещание, что поступит  на заочное. Стоило свекрови остаться наедине с невесткой, как начиналось: «Как ты тряпку держишь?! Чему тебя родители учили? Или только подол задирать умеешь?..» Наталья ревела каждый день. Перед самыми родами не выдержала: «Если ты со мной не поедешь, уеду одна к родителям!»

   В маленьком деревянном домике ютилась вся их многодетная семья. Вадиму, привыкшему к чистоте и уюту, было тяжело воспринимать чужой  образ жизни. Где все запросто, без лишних изысков, условностей и признаков деликатного воспитания. Он привык к тому, что никогда не работавшая мать, баловала их деликатесами. «Сыночек, покушай то, попробуй это…» А тут вдруг пришлось примерять на себя роль главы семьи, добытчика. Которому надо решать свалившиеся многочисленные материальные и моральные проблемы. Братья Наташи неодобрительно посматривали на его не привыкшие к физическому труду руки, высмеивая романтические наклонности сестрицыного муженька. «Делом надо заниматься, думать, как семью содержать, а не книжки читать!».

   Вадим «сломался» через два месяца после рождения дочери. Предлогом стала учеба. Он уехал поступать в институт на очное отделение. Поступил. Студенческая жизнь закрутила-завертела. Вадим успевал отлично учиться, заводить бесчисленные романы, быть первым  заводилой-кутилой группы. Письма жене становились все более редкими, поездки – тем более. Наташа просила вернуться, перевестись на заочное. Муж писал: «Если любишь - приезжай сюда, как-нибудь справимся». Она отвечала: «Надо подождать, пока Олеся немного подрастет». Когда через год в его приезд она заявила, что готова поехать с ним, Вадим, помолчав, ответил: «Поздно. У меня другая, она ждет ребенка…».

   Елена была полной противоположностью двум первым. И по внешнему виду, и по характеру. То, что они с ней совершенно разные, Вадим понял буквально в первые же годы. Находить общий язык становилось все трудней. Лена постоянно предъявляла мужу претензии: «Что ты в облаках витаешь? Другие крутятся, деньги зарабатывают. Вообще, на что ты способен?!..» В такие минуты он готов был уйти. Но подрастал сын – его копия, которого Вадим любил больше жизни. Постоянные упреки в материальной несостоятельности заставили его поехать в командировку на далекий север.

   Честно говоря, он не хранил жене верность. Но когда, неожиданно приехав в отпуск, застал ее в постели с другим, было больно необычайно. Вадим не стал устраивать грандиозных разборок. Как оказалось, разрубить семейный узел было невыносимо тяжело. Расстались на том, что жена разберется в своих чувствах до окончания его командировки. Все четыре месяца память Вадима услужливо прокручивала ему кадр «жена в объятиях другого», разрывая сердце ревностью. В отместку он пытался заглушить боль легковесными романами, не оставляющими в душе никакого следа. Вернувшись домой, увидел приготовленные ему чемоданы – жена сделала выбор не в его пользу.

   Таю он встретил на танцевальном вечере. Тоненькая фигурка, смеющееся открытое лицо. И наивная доверчивая душа. Из всех его женщин, пожалуй,  никто так его не любил. Через год они подали заявление в ЗАГС. Но душа Вадима постоянно сжималась тревогой, что на его плечи опять ляжет бремя семейных забот и обязанностей. А вдруг не сложится?.. В то утро они долго не могли насытиться друг другом. Уже опаздывая на работу, целуя мягкие Таины губы, он произнес: «Ты самая лучшая. Я тебя очень люблю…» «И я тебя!» - счастливо прижалась к нему упругим телом Тая.

   Вернувшись с работы, она поначалу не поняла, почему так тихо  в ставшей вдруг одинокой квартире. Ее сердце как-то нехорошо забилось. Выгрузив на стол продукты, Тая заглянула в комнату. Странно, почему Вадима до сих пор нет? Подойдя к столу, она увидела белый лист, на котором размашистым витиеватым почерком было начертано: «Громада двинулась, и рассекая волны, корабль плывет… Куда ж нам плыть?..» Ничего не понимая, женщина несколько раз перечитала стихотворные строчки. Когда ночь покрыла темным покрывалом город, и заползла в ее душу холодным зверьком одиночества, Тая все поняла.
На следующий день она позвонила Вадиму на работу. Женский голос  ответил: «Да, командировка закончилась, он вчера рассчитался и уехал…»