Ильич

Меня назначили командовать банком. Почесал в голове, что буду делать? И не отвертеться. Революционный долг.
Задумался. Дело было в Смольном, написал дважды два и сижу, повесив голову. Владимир Ильич идет. Не жалуюсь,
вида не подаю. А он подходит, смотрит пристально, щурится:
- Что трудно, товарищ Вася?
- Да... я... да...
- Не мнитесь. Всем трудно. И Дзержинскому трудно. Говорите, поможем,- положил руку на мое плечо.
И такое расположение я почувствовал к этому великому человеку! И сколько у него было сердечности, на меня,
обыкновенного солдата революции, взор обратил. Комок подкатил...
- Вот,- подаю листок.
Другой рассмеялся бы, сыронизировал, а Ленин не такой, ласково спрашивает:
- И что?
- До революции это было четыре, а как теперь не знаю, Владимир Ильич.
Он рассмеялся, а не обидно, но понимая и поддерживая:
- Четыре. Это, батенька, мы пока оставим от старого мира, не будем спешить с переходом на двоичную систему. Смело
пишите: четыре. Большевики - дерзкие люди, батенька, но...
Ух, голова с плеч свалилась. Радуюсь, говорю, а Ильич не останавливает, кивает лысой головой, пальчиками по жилетке,
как по фортепьяно, поигрывает.
- Ух, завтра задам в банке! Саботажник подденет меня: сколько девятью девять? А я ему врежу: восемьдесят один! И
за подрывной вопрос отправлю рыть окопы под Питер.
- Правильно,- Владимир Ильич похлопал меня по плечу,- а чтобы не убежал к белякам, предупредите: жена с дочкой
и сыночком остаются в заложниках...