Юность мушкетеров XXII встреча со старым другом

ГЛАВА XXII
ВСТРЕЧА СО СТРАРЫМ ДРУГОМ 


В то время как под Ла-Рошелью происходили события, о которых читатель узнал в предыдущей главе, в  Лондоне по улице предместья  Вестминстер под любопытными взглядами горожан, шел молодой человек  время останавливаливаясь, для того что бы тяжело вздохнуть и поглядеть на пасмурное небо. На вид ему можно было дать не больше тридцати пяти лет. Он был строен, крепок, а по его выточенной и ровной походке, можно было судить, что этот человек  военный.

Весь день он ходил по городу, в поисках новой квартиры. Ночлежка –  которую он занимал последние девять месяцев – была слишком сырой и холодной, что безусловно повлияло на его здоровье.  Время от времени у молодого человека случались приступы сухого кашля, от которого каждый раз бледнели его щеки – все это говорило о том, что жалкое пристанище, дававшее ему приют, уже начало оказывать на него свое пагубное влияние и дальнейшее пребывание в лачуге для него было чревато самыми тяжелыми последствиями. Эта причина и заставила бывшего лейтенанта английского флота заняться поисками нового и более комфортного жилья.

Целый день блуждая по улицам, точно бродяга Джон Фелтон -- о котором мы начали вести наш рассказ – так и не нашел ничего подходящего. Дело в том, что квартира, которую он себе пытался отыскать, должна была быть   особенной: во-первых без жильцов, а во-вторых, чтобы имела хотя бы одну, но непременно большую комнату.
 
Еще с утра Фелтон почувствовал себя не совсем здоровым, а к закату это состояние перешло в озноб и небольшую лихорадку.  Ко всему прочему, как мы же говорили, целый день он пробыл на ногах и потому предельно устал и обессилил. 

К вечеру перед самыми сумерками он пересекал перекресток Чаринг-Кросс, но вдруг остановился, как вкопанный и уставился на ту сторону, как будто предчувствуя, что в этот самый миг с ним случится что-то необыкновенное, и в это самое мгновение на противоположной стороне улицы он увидел великолепный карету запряженную четверкой лошадей, которая заворачивала в сторону Уайтхолла.

Фелтон, как человек военный, был не мистиком, то есть в предчувствие и гадание он практически не верил; однако с ним, как может быть и со всеми, случалось в жизни несколько происшествий довольно необъяснимых. Например много лет назад, когда он был еще шестнадцатилетним юношей и принадлежал довольно зажиточной и уважаемой семье, Джон вместе с отцом посетил богатый дом графа Нортумберленда ( о  некоторых  членах этого семейства мы уже рассказывали вначале нашей истории). В том доме он познакомился с двенадцатилетней девочкой, которая несмотря на свой юный возраст, уже обладала такими качествами как: недюжий ум, красота и добродетельность. Со временем они сдружились, а спустя еще шесть лет, когда хорошенька рыжеволосая девчушка превратилась в шестнадцатилетнюю ослепительной красоты девушку Джон Фелтон, впрочем как и многие другие кавалеры, неожиданно полюбил ее до обожания.

Холодная, но слегка кокетливая Маргарита Нортумберленд была самим очарованием на балах и самой кротостью во время разговоров.
Фелтон благоговел от одного ее брошенного взгляда и терял рассудок от одного только звука ее голоса.  Он ходил за ней попятам, посвящал ей стихи,  просто любил и как ему казалось она отвечала ему взаимностью.

 Однажды в соду, возле пруда Джон признался ей в любви и она ему тем же. И тогда они поклялись друг другу, что только смерть сможет разлучить их.

Но в один прекрасный день апреля Маргарет Нортумберленд бесследно пропала. На расспросы ее родители пожимали плечами, разводили руками; но конкретно никто ничего рассказать ему так и не смог. Правда до него доходили слухи , будто бы Маргарет позорно сбежала из под венца с каким-то разорившемся лордом Глайдом, но этому всему он отказывался верить.
 
Когда все поиски  оказались тщетны, Фелтон, смерившись  со своей судьбой,    поступил в английский флот в котором прослужил двенадцать лет. За это время он участвовал во многих компаниях, где несмотря на постоянные поражения англичан, каждый раз проявлял себя, как мужественный и доблестный моряк.

Однако же, когда в 1627 году Джон Фелтон подал прошение о назначении его капитаном военной экспедиции на Ла-Рошель, все его подвиги были, как будто забыты, и  несмотря даже на помощь двух членов парламента, сэра Уильяма Уведейла и сэра Уильяма Бичера, все прошения и  просьбы были без ведомых причин отклонены.
Два месяца спустя он был назначен лейтенантом со второй волной войск, которые отправились на Иль-де-Ре. Сия экспедиция, как известно,  обернулась для англичан катастрофой;  войска были плохо снабжены и не хватало большой артиллерии, необходимой для осады «Рэ» . Большие  потери пришлись на 27 октября того же года во время последнего, отчаянного штурма Сен-Мартенской крепости; осадные лестницы нападавших были значительно короче стен укреплений.  Вскоре после этого англичане эвакуировались, потеряв в ходе кампании пять тысяч солдат из семи тысяч.

После возвращения в Англию Фелтон, как мы уже говорили, жил в Лондоне. И хотя его мать, брат и сестра жили в доме, он, по неизвестной никому причине, предпочел проживать в захудалой ночлежке для бедных.

 К чему привело такое отречение от общества, мы уже знаем.

И вот   в тот самый день,  как мимо него проехала карета, Джон тотчас же почувствовал в душе таинственный восторг и возбуждение. Какое-то неописуемое чувство заставило его бросится через дорогу, обежать неспешно ехавшую карету и, схватить за узду лошадей.

Лошади взбрыкнув, остановились.

 — Вы что, сударь, очумели? — с возмущением воскликнул кучер.
Но не отвечая на его вопросы, Фелтон, в двух прыжках оказался возле оконца кареты.

— Марго, — крикнул он. — это в самом деле вы? Какое то неразъяснимое чувство, подсказывало мне, что я увижу здесь вас.

Графиня вздрогнула, побледнела и, с волнением в глазах, поглядела на стоящего перед ней человека.

— Кто вы? — спросила она. — И что за имя вы сейчас сказали, сударь?

— Ваше, — воскликнул он, снимая с почтением шляпу. — Ваше, которое, быть может, я один не забыл. Меня зовут Фелтон. Вы меня помните?

— Я впервые слышу это имя.

— Наверное, я и в самом деле ошибся, — проговорил Фелтон отступая назад. — Вы очень похожи на ту, которую я очень любил и много лет назад бесследно потерял.

 Ко всем этим словам Маргарет Нортумберленд, она же леди Персис не предала никакого значения. Ее    не задели ни преданное сердце бывшего друга, ни его печальные глаза, ни его жалобный голос… Одним словом, случись эта встреча в какое-нибудь другое время  она  бы скорее всего приказала бы кучеру « ехать вперед», а Фелтона нарекла бы сумасшедшим. Но ей неожиданно пришла в голову потрясающая мысль; использовать этого несчастного в своих личных целях.

Дабы изобразить печаль она в тот же миг вытащила из рукавчика платок,  уткнула в него прелестную  головку и, вскрикнув: " О боже!", тут же залилась слезами.

Фелтон подошел к ней поближе.

 — Что с вами, сударыня?

Она подняла на него глаза полные слез и с жалость зашептала:

— Ах простите… простите меня, Джон, что не признала вас сразу. Вы так изменились с тех пор.

 — Вы не виноваты, сударыня, — проговорил он, поглядев на свой изношенный сюртук. — В таком виде, меня и в самом деле трудно узнать. Но я счастлив, что хотя бы я не ошибся.

 — О как я могла не узнать вас, — всхлипывая, продолжала она, — Вас, кого все   эти годы  любила, о котором молилась, о котором думала с момента нашей разлуки...

— Прошу вас не плачьте, Марго. Право же, я не стою ваших слез.

— Ах, Джон, как я счастлива вас видеть. Если хотите, поедемте со мной. Я расскажу вам, как я тосковала по вам.

— Но как я смею? Вы – прелестная роза и вдруг в одном горшке с завядшим кипарисом.

— О не говорите о себе так, милый Джон. Садитесь.

После этих слов дверца кареты отворилась и Фелтон, не в состоянии уже думать не о чем другом кроме как о любви, вскочил в экипаж.

 — Ты знаешь, куда ехать, — сказала кучеру женщина.

Экипаж тут же тронулся с места, проехал до конца Уайтхола и свернул на набережную.

 — Так стало быть вы меня еще любите? — спросила она усаживаясь в мягком углу своего экипажа, именно тот угол, куда она настойчиво предлагала Фелтону усесться, упрямо отказался. — и любите с прежней силой?

— О нет, сударыня, — возразил Фелтон, поднося ее руки к губам. — Наша разлука разгорячила во мне мою любовь и теперь я вас люблю еще страстнее. Но вы то сами любите еще меня?

— Конечно,  — проговорила с нежностью она.

И Фелтон почувствовал, что ради этого ангельского  голоса он готов погубить свою душу.

— Но куда вы исчезли тогда и почему о вас никто ничего не знал?

— Ах, дорогой друг, — залепетала она, сжимая его руку. — это слишком печальная история, чтобы я могла ее поведать вам.

— И тем не менее я настаиваю.

— Я боюсь, что после моего рассказа вы возненавидите и начнете призирать меня. А для меня это будет хуже смерти. Ведь вы мой единственный друг на этой земле и, поэтому если я потеряю вас, то мне останется утопится в Темзе.

 — Можете не беспокоится, Марго. Чтобы с вами не случилось,  я не смогу перестать вас любить и уж тем более не смогу призирать.

— Даже если мои поступки чудовищны и преступны?

— Любящие сердца способны прощать все, сударыня. Тем более, что Господь учит не осуждать своих ближних.

— Так помолитесь же Ему за мою погубленную душу. Быть может ваши молитвы умилостивят Бога простить мое прегрешение.

— Но в чем вы провинились?

— В том, что до сих пор не убила себя, как Лукреция.

— О не говорите так, Марго, — проговорил Фелтон горичо целуя ее руку.
—  Меня погубила моя красота, которая заставила одного бесчестного герцога полюбить меня, если только так можно назвать его грязное намерения, которое он, как оказалось, питал ко мне. Случилось это в конце марта, когда герцог по случаю праздника масленицы пригласил нас с матушкой на бал в ратушу.

К письму было приложено особое приглашение короля: Яков I писал моей матушке, что он,  не смотря на заговор отца, все еще помнит о его заслугах государству, и поэтому не прочь был бы увидеться с его сыновьями и дочерями.
 
— Позвольте, сударыня, — прервал ее Фелтон. — Упоминая герцога, вы случайно не Бекингема имеете в виду?

— Вы угадали, Джон. Но позвольте я продолжу?

— Конечно, сударыня.

— Моим первым побуждением было уговорить матушку не ехать на праздник. Но так как мы и так оказались не в милости у короля, матушка побоялась оскорбить его величество отказом.

Итак, мы отправились на бал. Едва увидев меня, Бекингем не сводил с меня глаз. Я чувствовала себя неловко под его тяжёлым взглядом; и наконец, ни слово не говоря матери о своем состоянии, незаметно устроила так, что мы уехали с бала первыми из гостей.

Три дня спустя Бекингем появился в нашем поместье. Увидев, что он едет по аллее к нашему замку, я закрыла свои покои.  Я боялась как бы матушка не позвала меня к гостю, но этого не случилось. Прошло не более полчаса и герцог с недовольным видом покинул наш замок. 

Прошло ещё три дня. Отправившись на прогулку в наш парк, я услышала топот лошадей. Не успев опомнится я оказалась уже на коне, удерживаемая чьими то руками. От страха я лишилась чувств и пришла в себя только уже в каком то замке лёжа на кровати. Поднявшись я подошла к двери и попробовала ее открыть. Она оказалась запертой. Внизу раздавались оргии пьяных, среди которых громче всех горланил Бекингем. Предчувствуя беду, я начала искать выход но все тщетно. Единственным спасением для меня оставалось окно. Открыв его, я обнаружила, что нахожусь на третьем этаже. Но у меня не было много выхода. Схватившись руками за плющ, я, не смотря на впивающиеся в ладони шипы, благополучно опустилась вниз.
Между тем, будто что-то почувствовав, Бекингем поднялся в мою комнату. Обнаружив, что я убежала, им обуял будто дьявол. Он приказал спустить по моему следу охотничьих собак, которые мигом догнали и окружили меня. Подъехав ко мне, он отогнал собак, подал мне руку и попросив прощение, уверяя, что не хотел мне причинить  зла. Потом он отвез меня в свой замок, надел в дорогое платье и снова принеся свои извенения,  признался, что влюблен в меня.  А дальше...

Леди Персис расплакалась.

— Ну, говорите же, что дальше?

-- Спустя месяц он добился того, чтобы я начала проявлять к нему ответные чувства. Он обольстил меня, а затем посмеявшись надомною и выгнал.

— Будь ты проклят, Бекингем! Стало быть не одному мне ты испортил жизнь.

Услышав   слова Фелтона, леди Персис блеснула глазами и, притворившись плачущей, с горечью осведомилась:

 -- А вам, что сделал этот негодяй?

-- Он не позволил стать мне капитаном. Отстранил от службы и не заплатил при этом не одного фунта,  из-за чего я не смог расплатиться с долгами. Но это по сравнению с вами, пустяки. Но а что же было дальше.

-- Узнав обо всем об этом, моя мать выдала меня замуж за престарелого графа. Но к счастью он скоро умер.   

  -- О, бедная моя Марго, сколько пришлось пережить вам, — с сочувствием проговорил Фелтон. — Ах, если б я только знал, что с вами случилось, я бы уберег вас от этого бесчестия. Но не огорчайтесь,  любовь моя, знайте, вы будете
 отомщены.  Его не навидет вся Англия, и в один прекрасный день вы услышите, что некий фанатик убил Бекингема.

-- Это будете вы?

— Да, Марго!

-- О не нужно, Фелтон.

-- Вам уже не переубедить меня. А теперь я прошу остановить карету.

Люси велела кучеру остановиться, и Фелтон прикоснувшись устами к ее руке, тут же выскочил из экипажа.

 Сразу после  этого, Джон отправился на базар, купил за десять пенсов нож  и еще целую неделю откладывал свое намерение.

Лишь утром 23 августа, когда Бекингем, после завтрака, покинул свое жилище  "Грейхаунд" и вышел на улицу;  Фелтон смог пробиться сквозь толпу, окружавшую герцога, и ударить его кинжалом прямо в грудь. В последовавшем за этим хаосе он упустил шанс спастись и вскоре после убийства предстал перед собравшейся толпой и, надеясь, что его  поймут  , объявил о своей вине. Он был немедленно арестован и доставлен к магистратам, которые отправили его на допрос в Лондон.

Власти были убеждены, что Фелтон действовал не в одиночку, и очень хотели узнать от него имена его сообщников.  Тайный совет требовал у судей, чтобы лорд Фелтон был допрошен под пыткой на стойке. Но к счастью, судьи единогласно объявили, что пытать Фелтона отказываются, так как это противоречит законом Англии.

Суд признал его виновным. 29 ноября, того же года, Фелтон был публично повешен, в Тайбурне. После его казни, власти решили отправить тело обратно в Портсмут, дабы показать народу, к чему приводит преступления сего рода. Но просчитались, так как вместо того что бы взять из этого урок, большая часть публики стала восхвалять Джона Фелтона, как настоящего героя Англии.