Глава 5

Глава 5.

Было ощущение, будто он пробирается сквозь облако. Вокруг расстелил свое плотное одеяло темно-серебристый туман, сквозь тускло мерцающие клубы которого едва заметно светился золотистый огонек. Акейзар не знал, что страшило больше - настойчиво-пронзительная тишина, в которой он слышал лишь собственное дыхание да бешено колотящееся сердце; или это были призрачные расплывчатые силуэты, то тут, то там выступавшие из серебристой дымки; а может быть, все дело в таящейся впереди разгадке?

Он ускорил шаг, боясь потерять из виду огонек, маленький маяк в океане тумана. Мальчика не оставляло ощущение, что за ним кто-то следит. Но странно, оно не вызывало того леденящего кровь страха, который заставляет человека либо бежать без оглядки, либо наоборот, сковывает каждое движение, вызывая лишь одно желание - стать крошечным, незаметным, невидимым... Нет, кто бы ни следил за Акейзаром, он лишь оберегал мальчика. И это было правильно, Акейзар просто знал, что, где бы он ни находился, ему не причинят зла.

Он не вел счет времени - но в какой-то момент туман, наконец, расступился, и огонек вывел Акейзара на открытое пространство. Мальчик узнал свой маячок - это была та самая лампа, свет которой в детстве рассказал ему первую сказку, а сегодня привел за собой... вот только куда привел?

- Где я? - крикнул мальчик, и его голос заметался вокруг насмешливым эхом. - Зачем вы привели меня сюда?

- Зачем ТЫ пришел сюда? - внезапно раздался Голос. Это был действительно Голос, глубокий и сильный, звеняще-ясный, окружавший со всех сторон и исходивший непонятно откуда, будто бесконечно отраженный невидимыми стенами. Акейзар обернулся, пытаясь уловить направление Голоса, но без особого успеха.

- Но ведь это вы позвали меня, разве нет?

- У тебя был выбор.

- Вы не оставили мне выбора, - возразил мальчик, пытаясь придать голосу твердость. - Вы знали, что я приду.

- И ты тоже знал, - мягко отозвался Голос. - Что теперь спорить, если ты здесь? Задай вопросы, на которые хочешь получить ответы.

Акейзар медлил. Вопросов было много. Почему они с братом так не похожи друг на друга? Почему в отношении отца к нему нет-нет да и проскользнет легкое, почти неуловимое отчуждение? Что заставило их так спешно бросить уютный дом и переехать, почти сбежать из Эмирелии на ее окраину? Как связано с этим изделие мастеров Фламара и непонятное свечение, появившееся само собой? Почему сказка из детства не забылась и даже не осталась прежней, а превратилась в Легенду? Есть ли в этой Легенде доля правды? Как все это замыкается на нем самом? Что скрывает его память о дне их внезапного побега?...

...и это было еще далеко не всё.

- Придет время, и ты сам ответишь. И на эти вопросы, и на те, которые еще задашь, - неожиданно проговорил Голос. - Но кое-что ты можешь узнать и сейчас, сам или с нашей помощью. Тебе известны ответы, просто верить им ты не хочешь. Например, что Джек и Мелинда Риверсы на самом деле...

- ...не мои родители, - выдохнул Акейзар.

- Ты догадывался, ведь так?

- Да, но почему они не сказали мне об этом?

- Ты не похож на других, Акейзар. Когда ты попал в семью Риверсов, ты был даже младше Джада. Но сейчас тебе двенадцать, а ему - только шесть. Ты не мог не заметить, что сколько бы лет ни исполнялось твоему брату, ты всегда был вдвое старше его.

- Почему? - тихо повторил мальчик.

- Потому что скоро произойдет то, о чем ты рассказывал брату под видом Легенды. Она возродится из пламени и угаснет в нем, Король оставит Рыцарей, чтобы снова к ним вернуться. Пройдет совсем немного времени, и в огне сгорит прежняя жизнь, чтобы дать начало новой, а вскоре после этого Легенда станет былью.

- Ты говоришь загадками, - нахмурился Акейзар, - вместо того, чтобы ответить.

- Я дал ответ, - возразил Голос. - Просто ты не сумел его понять. Ведь твоя непохожесть на других была очевидна не только для Джека Риверса.

Акейзар резко вскинул голову... как он раньше не подумал? Эмирелийцы не особенно любят чужих, тем более сейчас, в такое неспокойное время, когда армия Лантагора может вот-вот догадаться пересечь границу гор и присоединить к своим владениям маленький островок относительного спокойствия и тишины. Конечно, отличие Акейзара от остальных не могло не броситься в глаза соседям и друзьям Риверсов. Его, Акейзара, просто-напросто испугались, и этот страх перенесся на Джека и его семью...

- Изгнание... - сообразил мальчик. - Это из-за меня, верно?

- Верно, - в звучании Голоса послышались сочувственные нотки. - Но это как-то отразилось на тебе?

- Нет, они...

Акейзар осекся. Не было такого. Риверсы никогда не обвиняли его в том, что произошло с их семьей. Не бросили его, когда сами были отвергнуты. Но ведь это было бы так просто - отвести тогда еще маленького мальчишку в лес, случайно заблудиться и потерять его...

"...Не надо, Джек - это не обязательно должен быть ты.

Ты пожалеешь, если сделаешь это - оставь все, как есть..."

Голос негромко засмеялся:

- Ты многое понимаешь, Акейзар. Многое, но далеко не всё. Однажды поймешь и то, почему Джек поступил именно так, как поступил. Ты можешь замечать в нем отчуждение - но на самом деле в нем идет борьба между стремлением открыть тебе правду о твоем появлении в семье и обвинить во всех неприятностях, и пониманием того, что причина, не позволившая ему бросить тебя на произвол судьбы, всё же сильнее этого стремления, а в том, что случилось после, нет твоей вины.

Мальчик сдавил виски ладонями.

- Я запутался, - признался он.

- Ты обо всем узнаешь в свое время.

- В свое время? - воскликнул окончательно сбитый с толку Акейзар. - Но когда оно придет, это время?

- Скоро ты обо всем узнаешь сам, ребенок из-за гор, - повторил Голос. - И так уже сказано больше, чем дозволено. Твой срок пребывания в Эмирелии на исходе, время идет, не нужно его торопить... - Голос удалялся, становясь все тише, как будто растворяясь в серебристом тумане. - Тебе пора возвращаться домой.

- Но как? - растерялся мальчик. - Как вернуться обратно?

Голос был уже едва слышен:

- То, что привело тебя сюда, выведет отсюда. Выпусти свет из клетки на волю, и он доставит тебя туда, откуда забрал.

- Постой! - крикнул вслед Голосу мальчик, но ответа не получил. В замкнутой среди клубов серебристого тумана пустоте остались только он и мерцающий маячок фламарской лампы. Акейзар огляделся... так, без паники, велел он себе, думай, думай! Свет, что привел его сюда...

Лампа!

Мальчик протянул руки, и золотистый маячок послушно опустился в его ладони.

- Выпустить свет из клетки, - повторил Акейзар. - Выпустить свет. Из клетки...

Он не сводил глаз с лампы, будто она могла дать подсказку. Свет есть свет, его нельзя заточить в клетку и заставить не светить. Что имел в виду Голос? Если только этой клеткой не является сама лампа. Стеклянный шар и лиодоновая сетка сковывают свет, не позволяя ему проявиться в полную силу. И выпустить свет из клетки - значит...

- Разбить лампу! - вслух проговорил мальчик. Вот и решение. Он поднял руки, собираясь с размаху швырнуть лампу на землю.

И остановился, поняв, что не может этого сделать. Разбив лампу, он уничтожит свою сказку, свою легенду, то, что на протяжении всех этих лет было его миром, его в каком-то смысле тайной. Позволить всему этому уйти из его жизни, уйти просто так, оставив лишь воспоминания...

Акейзар поднес лампу к лицу, вглядываясь в ее медно-золотистую глубину. Он увидел серебряные равнины, темный частокол леса, одинокий домик, приютившийся на самой окраине лесной чащи. В крошечном окне светился теплый, уютный огонек. Мальчик продолжал смотреть, ожидая чего-то, опасаясь и в то же время понимая, что должен это увидеть.

И дождался. Крошечная искра света разгоралась все ярче, пока не превратилась в костер, яростный, непреклонный, пламенеющий огненным золотом. Острый жар пламени был таким настоящим, что, казалось, он касается огненными ладонями лица Акейзара. В глазах потемнело, жар обжигал руки, держать лампу становилось все труднее, но мальчик все еще не мог позволить ей упасть. Свет пламени пробрался в его память и проявил последнее воспоминание о том злосчастном дней, когда они бежали из Эмирелии...



...Всё рушилось в один момент - еще минуту назад Акейзар зачарованно слушал красивую сказку, рассказанную танцем света и тени, и казалось, что прекраснее этого не может быть ничего. А сейчас он, отдав матери младшего брата, спешит к отцу, чтобы собрать нехитрые пожитки и оставить - оставить этот дом, эту сказку. Все происходило слишком быстро... за окном светился красноватый отблеск, похожий на рассвет - но рассвет почему-то тревожный, зловещий, пугающий... может быть, из-за войны?

- Быстрее отсюда, - Джек одной рукой придерживал на плече тяжелую котомку, другой прижимал к себе жену. - Быстрее и... не оборачивайтесь.

Но Акейзар все-таки обернулся.

Тревожный красноватый отблеск за окном не был рассветом. Это было пламя, кольцом окружившее дом. 



Пальцы сами собой разжались, лампа выскользнула из рук. Акейзар успел заметить, что из огненного кольца выпорхнула птица - будто искра, отделившись от пламени, превратилась в крылатое создание, - а следом за ней из языков пламени показалась человеческая фигура. Что это - было, есть или еще только будет?

Прозрачно-золотистое стекло со звоном раскололось на крошечные искорки, рассыпавшиеся в темноте золотыми звездами, которые внезапно устремились куда-то вниз. Показалось или нет, пронеслось в сознании мальчика, что силуэты лиодоновой сетки, Феникс и Дракон, ожили и закружились вокруг него золотым вихрем... Он закрыл глаза, больше не в силах выносить ослепительный свет золотой воронки, и только чувствовал, что звездный вихрь уносит его за собой.

***