Уральские самоцветы

Уральские самоцветы
       На летних каникулах Валентина приехала погостить к бабушке в деревню. Днём обе хорошенько поработали в огороде, а вечерком сели чаёвничать. На столе появились бабушкины пирожки с капустой и гостинцы из города. 
- Бабуля, я тебя угощаю сладостями, а ты меня – интересной историей. Помнишь, как в детстве? Ты у нас знатная рассказчица.
 Анна задумалась. Много сказов, бывальщин роилось в голове. Как выбрать? Валюшка не маленькая уже, о жизни надо думать. Прикрыв глаза, раскачиваясь из стороны в сторону, словно взбалтывая события со дна памяти, начала…

- Папаня, можно нам с Дашей поглядеть, как ты шьёшь? А обрезков дашь нам для кукол? – щебетала без умолку десятилетняя Лиза.
Даша оглядывалась по сторонам, она всегда терялась, приходя к соседям в гости.  В доме Вяткиных ей нравилось. Жильё добротно обустроено: на полу тканые коврики, на окнах занавесочки в мелкий цветочек, обвязаны снизу кружевом, посредине большой стол, покрытый плюшевой скатертью с бахромой. Часы на стене пробили два раза. Даша вздрогнула от неожиданности.
- Чего пугаешься, - рассмеялась Лиза.
- Дочка, неси на стол самовар. Да скажи матери, я освободился, пусть обед подаёт.
Логин остановил колесо швейной машинки «Зингер», накрыл корпус чехлом и подошёл к Даше. Девочка опустила глаза и покраснела.
- Чего скромничаешь. Оставайся обедать.
Мать внесла миску со щами, Лиза разложила ложки. Все ждали, когда отец нарежет хлеб и отведает первым.
- Знатные щи вышли, Марфа, - похвалил жену. – Ну с богом! – перекрестился хозяин, и все принялись за еду.
Ели молча. Даша старалась не привлекать внимания, её ложка редко мелькала над общей миской.
- Что так плохо кушаешь? Аль не вкусно? –  спросил хозяин. -  Гляди, как Лизка наворачивает.
Даша смутилась ещё больше. Отвернувшись от Логина, ответила:
- Я не голодная. Спасибо за угощение. Пора мне.
Она выбежала из комнаты. В дверях столкнулась с хозяйкой, та несла куски жареной курицы и миску с квашеной капустой.
- Куда, заполошная? Мяско вам несу.
- Беги-беги, проводи подружку, - велел Логин Лизе и тоже положил ложку.
- Чего не ешь? Шти плохи, што ли? – недоумевала хозяйка. 
Вернулась Лиза.
- Давай, рассказывай, что там приключилось с девахой.
- Стесняется на людях дюже.
 - Да чего уж там! Всё село знает про её горе, - покачал Логин головой.
Даша была совсем крохой, когда на глазик сел ячмень. Родители заволновались: что делать? Лекаря на селе нет, до города далеко, да и добираться не на чем. Понесли ребёнка к бабке-знахарке. Та ячмень выдавила, а с ним и глазик. Веки девочки сомкнулись и чуть провалились в глазницу. Так и осталось на всю жизнь. Поплакали-поплакали семьёй и смирились. А что поделаешь? Не смирилась только Дарья. Стыдиться стала своего увечья. Односельчане сочувствовали, ребятишки не дразнили, привыкли и не замечали. Но девчушка в душе страдала, а сколько слёз выплакала, знала только подушка.
 
Логин Григорьевич Вяткин крестьянствовал на земле, а ещё слыл на деревне знатным портным. Шил буквально всё: от нижнего белья до шуб и кожушков. Как и где раздобыл он швейную машинку «Зингер», неизвестно, но кормила она всю семью. Хозяин дышал над ней, смазывал машинным маслом, протирал и никого к ней не подпускал.
В зимний период погрузит машинку на сани и отправляется в другие деревни. Живёт на полном довольствии в семьях по очереди, пока всю деревню не обошьёт. Потом ехал в другую. Между деревнями крюк не малый, потому домой возвращался только по весне. Приезжал не с пустыми руками, привозил обувку, сладости и другие подарки. Удавалось и денежек подкопить. Семья большая: он с Марфой да трое детей: дочка Лиза старшенькая и сыновья, Иван да Егор. Всех накорми, обуй да одень. Жили скромно, не бедствовали, но и не шиковали, как Изосим Данилыч, самый зажиточный в деревне человек.
Поговаривали, что за Изосимом тянется тёмное прошлое. Откуда взялся капиталец, никому не сказывал. А деньжата водились. Вот и скупил Данилыч в округе землицу, чтобы сдавать наделы в аренду. Кому землю, а кому денежную ссуду под проценты. И текли в карман денежки рекой, хотя сам Изосим Данилыч на земле не работал и дня. Полдеревни ходило у него в должниках или в батраках.
Усадьбу Данилыч отстроил себе барскую. Обставил по-городскому. Любил по вечерам в летнюю пору распахнуть окно, поставить на подоконник граммофон, а на него пластинку. И неслось по всей деревне: «Из-за острова на стрежень…».
 Сильный, хитрый и упрямый был Изосим Данилыч. Но у каждого человека есть своя слабая сторона. Была она и у Данилыча - дочка Маня. Девочка за лето подросла, вытянулась. К зиме надо было приодеть. Вспомнил Изосим об односельчанине-портном. Однажды в конце лета заглянул с дочкой к Вяткиным, прихватив увесистый свёрток. Логин Григорьевич в самый раз ремонтировал загородку для кур. 
- Бог в помощь, - пожелал хозяину гость. – Дельце у меня к тебе, Григорьич.
- Собери инструмент, - наказал сынишке Логин и пошёл в дом. Изосим с Маней поспешили следом.
- Маняше моей пальтишко на зиму сошьёшь, заплачу хорошо.
Он развернул свёрток. Взору мастера предстал отрез отменного сукна тёмно-синего цвета и соболиные шкурки на воротник и оторочку по подолу.
- Папаня, про муфту не забудьте, - напомнила Маня.
- Само собой, муфту соболиную, да с кармашком, да на ленте атласной, как барышни в городе бегают. Шкурок не хватит, ещё дам. Только сделай так, чтоб все обзавидовались.
Уж Логин постарался. Самому приятно было работать с хорошим материалом. Маня прибегала на примерки и подружилась с Лизой и Дашей. Когда пальто было готово, вся семья портного собралась посмотреть.
- Маняша, ты у меня королевишна, не меньше! – восхищался Изосим. – Подрастёшь, жениха тебе найдём богатого и красивого.
Пока Данилыч рассчитывался с Логином, Лиза отозвала Дашу в сторонку и шепнула на ушко:
- Хочешь, скажу секрет?
- Хочу, - заинтересовалась подружка.
- Папаня примерял на меня пальто и муфту. Я была такая красивая! – девочка закатила глаза под лоб. – Жаль, ты не видела. Вот бы и тебе примерить.
- Ни к чему, - отмахнулась Даша.
Маня подбежала к ним и радостно воскликнула:
- Скорей бы зима! Охота пальто поносить!
А Даша про себя подумала: «Надо глянуть кожушок. В ту зиму был велик, а сейчас будет в пору».

Уральские зимы холодные, не заставляют себя ждать. И в этом году зимушка явилась в свой час, щедро одарила снегом. Но морозчик ещё не разгулялся в полную силу. Известно, для деревенских ребятишек главное развлечение летом – качели, зимой – катание на санях с горки.
Закончив работу по дому, Даша быстро собралась на улицу, где её поджидали Лиза и Маня. Покрыв голову вязаным пуховым платком, девочка тщательно прикрыла изувеченный глаз да так искусно, что со стороны не заметить изъяна. Сделала так, потому что знала: ещё один человек поджидает её на горке – Павлик. С некоторых пор, куда бы ни шла, Даша натыкалась на парнишку, караулившего её. Девчонке такое внимание было приятно. А вот выставлять недостаток на обзор ни к чему.
Маня в новом пальто с муфтой наслаждалась произведённым на девчонок эффектом.
- Не жалко в новом пальто с горки кататься? - спросила Лиза. – Я бы ни за что.  Испачкать можно.
- Что же мне в кожухе ходить? Зачем тогда шили? В санях не испачкаю, - фыркнула Маня.
Она еле сдержалась от грубости. Что себе позволяет Лизка! Не ровня она Мане, а мнение высказывает. Но ссориться перед развлечением не хотелось.

Павел с санями уже был на месте. Заметив подружек, приветливо помахал рукой и широко улыбнулся.
- Он мне улыбается, - заявила Маня и с победным видом глянула на девочек.
Даша и Лиза промолчали. Всем залезть в сани не удалось. Павлик предложил:
- Маня, Лиза, садитесь. Я вас подтолкну. А мы с Дашей после вас.
- Почему я с Лизой? Может я потом хочу, - возмутилась Маня.
- Хорошо, - согласился Павлик, быстро толкнул Дашу в сани, сам прыгнул туда же и уже на ходу, отталкиваясь ногами, крикнул: - Поедете после нас.
Сани покатились в лог по накатанному за несколько дней следу, с каждой секундой набирая скорость. Даша зажмурилась, а Павлик обхватил её за талию и не выпускал, пока не съехали вниз.
- Ты чего за меня уцепился? – смеялась Даша. – Испугался?
- Боялся, что ты выпадешь из саней, - смутился мальчишка.
- Манька хочет с тобой кататься, - забросила удочку Даша.
Было любопытно, что ответит Павел.
- Зато я не хочу, - сказал парнишка и покраснел.
Они уже почти поднялись на склон, на вершине которого их ждали Лиза и Маня. Маня всем своим видом показывала неудовольствие.
- Чего так долго! Жди тут вас! – бурчала она, усаживаясь в сани.
В своём роскошном пальто девочка заняла почти всё сидение. Лиза кое-как примостилась за ней. Павлик подтолкнул, и сани помчали. Что там внизу произошло, Даша не поняла, но вернулась Маня зарёванная.
- Как теперь домой идти в порванном пальто, - всхлипывала она.
 Из Лизиных слов ребята узнали, что случилось. Неловкое движение крупной Мани перекосило сани, и они перевернулись у самого куста, росшего на склоне и сейчас покрытого снежной шапкой. Обе девочки вывалились. Пола Маниного пальто зацепилась за торчавший сучок. Маня резко встала, и ткань порвалась.
- Что теперь будет! Папаня меня со свету сживёт.
- Я знаю, что делать. Идём к нам, папка зашьёт так, что искать будешь шовчик – не найдёшь, - уверенно сказала Лиза.
Действительно, Логин Григорьевич постарался на славу. Пальто было спасено, и Маня успокоилась.

                Серьёзное испытание выпало на долю Логина Григорьевича. Недолго хворала его Марфа. Схоронил супругу, а на руках трое ребятишек. Теперь Лиза была за хозяйку. Со временем сыновья подросли, впряглись в крестьянскую работу. Логин поглядывал на дочку и размышлял: «Совсем заневестилась девка. Пора о женихах подумать. Тут, кажется, уже один ходит. Пойдёт Лизка замуж, парни мои тоже не засидятся, и останусь я один. Пора подумать о жене. Ещё не старый».
        Даша, как и прежде, частенько бегала к Лизе, особенно в долгие зимние вечера. Девчата собирались и плели кудель. Нравилось наблюдать, как из кудрявой, сбитой в клубок пряжи выходит ровная ниточка.  А за работой и песня звучала. Пели о бродяге, вернувшемся на родину. Мысли Даши убегали далеко-далеко. Павел собирается в город, учиться ему охота. И вот она видит уже не бродягу, а Павла, как тот возвращается домой. Даша встречает его, такого долгожданного, такого родного.
         Павел вечерами поджидал девушку у плетня за огородом подальше от людских глаз да пересудов. Она отпрашивалась погулять, и, когда позволяли, со всех ног бежала к парню, а он ловил её в свои объятия.
       Лиза, как и предполагал отец, рано вышла замуж, но детей пока не было. Подруги продолжали общаться. Изменилась и Даша, превратилась в статную, видную девушку с пшеничной косой до пояса. Личико приятное, свежее. Вот только глаз всё портил. С Маней теперь не общались. К «королевишне» сватались женихи из богатых в округе семей. Но Маня всем отказывала, всё надеялась, Павел обратит на неё внимание. А он своё сердце отдал Дарье, звал замуж. Но девушку останавливала мысль, что наиграется по первости, да и загуляет, а она этого не вынесет. Не зря в народе говорят: «Красивый муж – чужой муж». Павел собой хорош, а она… нет, не пара ему. И девушка продолжала страдать.
      Логин Григорьевич вернулся к мысли о женитьбе. Перебрал в уме всех вдовушек на селе, но ни к одной душа не лежала. Каждый раз, как рисовал своё сватовство, лишь один образ вставал перед глазами – Дарья. Гнал от себя подобные мысли, а они всё лезли проклятые.
- Постыдись, Логин, - увещевал он себя. – Девушке всего 22 годика. Молода, а ты…
       Но кто-то гаденький внутри нашёптывал:
- Чего ж она замуж не идёт? Кого дожидается? Уж не тебя ли? Что 42 набежало не беда. Иных молодых за пояс заткнёшь.
- Так Павел за ней ходит. Любятся они. Чего ж я буду перебивать! - уговаривал себя, а сердце поднывало.
        Однажды вечерком стукнули в калитку. Логин пошёл открывать, а там она, Дашенька. Он так и остолбенел.
- Я к Лизе за нитками, на вышивку не хватило.
        Голосок дрожит, ручки косынкой личико прикрывают. И Логин не сдержался:
- Да не прячься! Я тебя такой люблю и век любить буду. Пойдёшь за меня?
       Она забыла, за чем пришла, повернулась и убежала.
- Что наделал, старый дурень! Теперь вовсе не появится! – ругал себя Логин.
       И действительно, девушка больше не приходила. Спросить дочку, почему подруга не заходит, он не решался.

       Как-то поздно вечером возвращался Логин домой. Носил на край села кузнецу точить ножи и ножницы. Засиделись допоздна. У колодца с ведром Дарья, рядом - Павел. Разговор шёл на повышенных тонах. Логин остановился. Было неловко появиться, ещё подумают, что подсматривал. Ещё большую неловкость испытал, когда обрывки фраз долетели до его ушей:
- … не проси, не пойду, - голос Даши.
       И в ответ:
- … верным буду, клянусь…
      И снова Даша:
- Говорю, не пара я тебе…
Логин свернул в другую улочку, шёл будто с вечеринки: всё в тумане. Ноги сами домой привели. Упал ничком на кровать и стал думать свою думу.
 Дарья мыла посуду, когда в окно заметила Логина Григорьевича. Он стоял с отцом на подворье. Мужчины о чём-то оживлённо говорили. Гость случайно поднял глаза на окно, увидел Дашу, почему-то смутился и закашлялся.
Через несколько минут отец привёл соседа в дом и скомандовал:
- Ну-ка, бабоньки, поживей на стол собирайте да всё самое лучшее. Жених в доме.
Сватанье прошло коротко. Логин Григорьевич поклонился Дарье в пояс и сказал:
- Пойдёшь за меня, Дарьюшка? Не обижу. На руках носить буду.
Глянула она в его глаза, а в них столько плескалось нежности и любви! У девушки дух захватило.
- Пойду, - только вымолвила и тут же убежала во двор.
В мясоед сыграли скромную свадебку и зажили дружно. Уж как соседки ни старались посудачить, да придраться было не к чему. Иной мужик свою супружницу гоняет, руку поднимает, а Логин Дарьюшку на руках носит, посадит на колени и милуется:
- Красавица моя, ненаглядная моя…
Изъяна её не замечал, словно и не было вовсе. Дарья и сама про глаз свой стала забывать. Глядишь, другой домой ползёт еле-еле, пьянющий вдрызг. А Логин полевых ромашек в лугах нарвёт и тащит букет своей Дарьюшке. А то пряники из города везёт или конфеты. Как ребёнка лелеял. И Дарья платила ему заботой и нежностью. Любовь меж ними была большая. Дарья купалась в своём женском счастье и ни разу не пожалела, что связала судьбу с Логином. Скоро детки пошли. Да все погодки. Семерых народила Дарьюшка: год – мальчонка, другой год – девчонка. Так и чередовались. Да бог прибрал мальчонок, а дочери выжили: старшая Мария, средняя Анна, младшенькую Ольгу и вовсе в поле родила.
Логин Григорьевич трудился не покладая рук, лишь бы в семье был достаток. Летом в поле, зимой в разъездах по ближним и дальним деревням с кормилицей машинкой «Зингер». А Дарью теперь в селе величали Дарья Андреевна. Уважали за домовитость, доброжелательность, рассудительность.
Так и шли рядышком по жизненной дороге в одной упряжке супруги Вяткины, излучая красоту, свет и тепло - настоящие Уральские самоцветы.

- Принеси-ка, Валюшка, воды, да не из-под крана, а с колодца. Что-то в горле першит, - бабушка протянула кружку.
 Краешком платочка вытерла непрошенную слезинку. Будто продолжая рассказ, проговорила:
- Ой, память, что ты с нами делаешь! Сколько воды утекло, а помнится…
Валентина поставила кружку на стол и, погрозила пальчиком.
- А ведь ты, бабуля, о своих родителях рассказала. Я догадалась. Красиво их назвала: «Уральские самоцветы». Хотелось бы, чтобы и обо мне когда-нибудь так сказали.
- Проживи красивую жизнь с добром к людям, и тебя назовут. Заслужить надо.
                26.12.2020