Если я не вернусь, дорогая... 1

      Они познакомились весной 1941 г. в Ленинграде. При каких обстоятельствах состоялось знакомство, осталось неизвестным. Это была любовь с первого взгляда.
      Юная, девятнадцатилетняя очаровательная Маша, загадочная девушка тургеневского типа, мечтательная, голубоглазая, с безукоризненно правильными чертами удлинённого лица и тёмными слегка волнистыми волосами. Маша Алексеева приехала в Ленинград из деревни Гора Ленского района Архангельской области. Окончив семилетнюю деревенскую школу, в 1937 году поступила в Ленинградский техникум, готовивший бухгалтеров для народного хозяйства. Учёба подходила к концу, и девушка ждала распределения на работу.
      Алексей Петухов родом из деревни Труфаново Тарногского района Вологодской области был на четыре года старше Марии. В 1938 году Алексея призвали на срочную службу в Красную Армию. В 1941 году он продолжил службу в комендатуре Ленинграда. На высокого, статного военного обращали внимание девушки. У него был твёрдый, открытый взгляд серых глаз, указывающий на человека с независимыми собственными взглядами, принципами и убеждения. Волевой подбородок и скулы — признаки мужества, упрямства и выдержки.
      Алексей и Маша гуляли вдоль набережной Канала Грибоедова, взявшись за руки, доверительно рассказывали друг другу о своей жизни до знакомства, о планах, мечтах. Алексей поведал Маше о своём детстве, о родной деревне, о родителях и сестре, которую тоже звали Мария. С каждой новой встречей они всё больше привязывались друг к другу и с нетерпением ожидали следующего свидания. Алексей называл её нежно и ласково — Мусичкой. Стояли тёплые погожие дни, на клумбах города цвели яркие цветы, гроздья сирени пьянили весенним ароматом. Белыми ночами в парках города заливались соловьи; однажды Алёша впервые признался Маше в любви и несмело поцеловал…
      В Ленинграде у Алёши жила крёстная, Мартемьяна Андреевна, и он пригласил Машу познакомиться с ней, представив девушку своей невестой. Маша тоже познакомила Алексея со своими сёстрами Екатериной и Еленой. Они приехали в Ленинград на работу, обосновались и жили здесь уже несколько лет, обе трудились на предприятиях города. Младшая из сестёр, Елена успела обзавестись семьёй, имела мужа Василия и маленькую дочку Нину.
      В июне Маша получила распределение на Северный Кавказ на Алпатовский хлопкоочистительный завод и начала готовиться к отъезду.
      21 июня вечером влюблённые гуляли в Таврическом саду, было много весёлых молодёжных компаний, слышались песни и смех. Маша и Алёша вели разговоры о будущем. Они договорились, что Маша поедет к месту работы, а Алексей, выйдя в отпуск и проведав родных, приедет за ней. И они никогда больше не расстанутся. Следующий день — воскресенье, был последним свободным днём, который они могли провести вместе.
      Солнечным утром 22 июня, ещё не зная о случившемся страшном событии, изменившем их судьбу, они встретились и решили, съездить в Петергоф. Но поехать не удалось. Все мечты, планы ближние и дальние оборвала война…
      Через полтора года Алексей в одном из писем любимой Мусичке с фронта вспомнит этот день:
      «Тот день, то есть 22.6.41 г., как и многие другие, я часто вспоминаю. Вспоминаю, как разбудили военные песни, передаваемые по радио РВ-70, которые не были намечены по программе. Ты права, что день было трудно распланировать, потому что надо было много сделать. Твоё решение, высказанное мне, было одно — встреча через год. Но война резко всё изменила и заставила ждать неизвестно сколько времени...» (20.10.1942 года, п/п 856).

      Влюблённые расстались через две недели на лестнице комендатуры, Маша пришла попрощаться перед отъездом... Они не знали, что ждёт их впереди, но понимали одно: разлука не будет такой короткой, как они предполагали.
      А потом полетели письма. Сначала в Алпатово Орджоникидзевского края, и обратные ответы — в Ленинград. В конце марта-начале апреля Алексей был направлен в Действующую армию на Ленинградский фронт. В начале мая 1942 года Мария из Алпатово переехала к себе на родину в Ленский район Архангельской области. Переписка продолжалась до середины февраля 1943 года…

                *                *                *
      __________________
      «…Муся, я должен признаться, что так я еще не любил ни одной девушки за 10 лет своей зрелости. Раньше для меня было всё безразлично. Я сам себя считал бессердечным, но любовь к тебе всё изменила. <...>
      Помнишь одно обещание — не забывать друг друга и в нужный момент не забыть одно: что есть один человек, который мне должен быть дороже всех…
      Остаюсь верен тебе, моя милая Муся, и крепко целую». (2.08.1941 г., Ленинград).
      __________________
      «...Милая Муся, я не удивляюсь тому, почему не получаю твои письма, зная о затруднениях в работе нашей почты в связи с военными действиями. Хотя может быть ты также не получаешь моих писем, как я твоих. <...>
      Я живу и работаю все пока в управлении. Но близок час, когда должен расстаться со стенами управления и пойти на поле боя для защиты славного Ленинграда. <...> 
      Верь, Мусик, что встреча с тобой должна быть и должна быть обязательно». (17.08.1941 г., Ленинград).
      __________________
      «...Мусичек, прошло несколько дней, как я писал тебе письмо. Правда, после того никаких существенных изменений не произошло. Но я не могу терпеть, чтобы тебе не писать. Думая о тебе, я решил привести это на листе бумаги. Имея в виду, что оно попадёт тебе в руки.
      Совсем небольшой период нашего знакомства настолько сблизил нас с тобой, что где бы я ни был и что бы ни делал — только думаю о тебе, о тебе и о тебе, Мусик. Когда я попадаю в неловкое положение, т.е., не выгодное для себя, то я думаю, что вот, если бы была Мусик, то обязательно бы я с ней разделил эту неудачу. И наоборот, когда совершаю что-либо положительное, опять хочется передать тебе, и только тебе, никому иному.
      Неужели, Мусичек, не придётся нам с тобой встретиться?
      Нет, не может этого быть! Мы с тобой должны встретиться, и обязательно встретимся! Куда бы я ни шёл, что бы ни делал, но моя мечта такая, что встретимся. Кем бы я ни был — или здоровым, или инвалидом, нужен я буду тебе, или не нужен, но встретиться с тобой я должен. Только бы билось хоть сколько моё сердце и бился пульс, неважно, — нормально или не нормально. Но я должен сказать: «Ну вот, моя милая Мусичек, теперь я при тебе. Теперь твоё откровенное решение». И тогда я решу, стоит мне или не стоит вдыхать в себя отнятый от мира лишний кубик воздуха.
      Конечно, Мусичек, постараюсь с тобой ускорить встречу. Но я не приду к тебе как трус, как дезертир. Нет, желание быстрой встречи я сочетаю с желанием быстрого разгрома противника.
      Правда, мне несколько неудобно писать такие слова. Ведь я должен не только желать, а практически участвовать в разгроме противника, то есть, быть в бою, но вот этого как раз я ещё и не делаю. Ну, что же, командование знает, кого где держать. Если придёт черёд, не постесняется отправить на фронт. Я ещё пока в Ленинграде ничего не видел кроме как несколько разрывов фугасных бомб. А на фронте некоторых моих товарищей уже и в живых нет.
      С горячим поцелуем — Алексей». (25.10.1941 г., Ленинград)
      __________________
      «…Моё место пребывания и должность резко изменились, а именно — с 26.11.41 г. я нахожусь на курсах политруков. Кого выпустят, не знаю, потому что в группе и вообще в Военном Политическом Училище занимаются ребятки с высшим и средним образованием. Кроме того, я от них отстал на 1,5 месяца. Но ничего, пока что держусь, выручает то, что из этих ребяток большинство в армии не служили, а я уже 3 года. Поэтому, мне несколько легче, не надо привыкать. Буду ли нет политрук, но боец–то неплохой буду...» (11.12.1941 г., Ленинград).
      __________________
      «...Так вот, Мусичек, уже несколько дней тому назад, как я покинул не только комендантское управление, а и Ленинград. После окончания курсов я получил звание и получил назначение в действующую часть. С работой уже несколько ознакомился, но трудности встречаются. Это не то, что в управлении зав. делопроизводством, что знал себя да и всё, здесь дело приходится иметь с людьми и отвечать за них.
      Мусик, пиши письма не только мне, а и моей сестрёнке, так как письма идут пока что медленно. Вот когда уже прорвём кольцо блокады Ленинграда, тогда и письма пойдут куда лучше».
      Перед тем, как поехать в часть, к тёте зайти не успел...» (25.03.1942 г.).

                *                *                *
      Краткая история дивизии, в которую весной 1942 года прибыл Алексей. 
      90 стрелковая дивизия сформирована в 1938 году. В составе — три полка: 286, 173 и 19. Принимала участие в войне с Финляндией в 1939-40 гг. За образцовое выполнение боевых заданий дивизия и её 19 стрелковый полк награждены Орденами Красного Знамени. Дивизия участвовала в присоединении Эстонии и Латвии к СССР.
      22 июня 1941 года дислоцировалась на границе Восточной Пруссии (ныне Калининградская область) с Литвой, в составе 10 стр. корпуса 8-й Армии. С началом военных действий против дивизии наступала группа армий «Север». Части 90 КСД вели тяжёлые бои за приграничные города в западной части Литвы, сдерживая наступление танков и пехоты вермахта. В боях погибли командир дивизии и его заместитель по политчасти. Неся большие потери, войска дивизии отступали на север, в Шауляйском направлении. Небольшие оставшиеся от соединения группы 29 июня-4 июля были рассеяны на территории Латвии, в районе реки Северной Двины (Даугавы), и соединение перестало существовать. Но, видимо, знамя дивизии сохранилось и она была заново сформирована в виде развёрнутого батальона из прорвавшихся сквозь немецкие кордоны бойцов своего старого состава и других соединений. [1] Вновь сформированное воинское соединение с боями отступало через Литву и Латвию (по шоссе Шауляй-Рига-Псков) около 270 километров на северо-восток, к Пскову. [2] 9.07 северо-восточнее Пскова дивизия в неполном объёме пополнена оружием, боевой техникой и личным составом. [3]
      10 июля 90 КСД, войдя в состав 8-й Армии, защищала перекрёсток на Лугу и Шимск в 12 км северо-восточнее Пскова, способствуя отступлению соединений советских войск. С 12 июля — занимала оборону на Ленинградском шоссе южнее Луги с целью препятствия продвижения гитлеровских войск к Луге. После кровопролитных боёв в районе Луги 90 КСД была переброшена на расстояние порядка 100 километров севернее, в район станции Волосово для переформирования. [1]
      В последней декаде июля и по 12 августа 1941 года дивизия вместе с другими частями защищала Лужский рубеж в районе деревни Большой Сабск в 45 километрах юго-западнее Волосово. [4] После ожесточённых боёв и потерь части 90 КСД отступили на север, попали в окружение, с боями прорывались.
      20 августа дивизия была пополнена дисциплинарным батальоном. [1]
      С 1 сентября 1941 года дивизия — в составе 55 армии Ленинградского фронта. В конце августа-начале сентября поредевшие полки 90 КСД с боями отступали около 80 километров на северо-восток, в направлении Красногвардейского (Гатчинского) района. В 16 километрах юго-восточнее Гатчины (Красногвардейска) в окружение попал соседний стрелковый корпус, 90 КСД пыталась пробить коридор для выхода его подразделений. Но противник обрушил на советские части море огня. По приказу отходили по вражеским тылам в направлении Антропшино-Пушкин. 17 сентября под Пушкиным опять попали в окружение. Первым вырвался из окружения 19 КСП. Полки и Штадив заняли позиции к востоку и северо-востоку от города Пушкин, здесь гитлеровские войска были остановлены. [1]
      В конце октября 1941 дивизия получила приказ передислоцироваться в восточном направлении в район впадения реки Тосно в Неву  и перейти в наступление с целью уничтожить части противника, переправившиеся через речку. Задача была выполнена лишь частично, при форсировании реки Тосно подразделения дивизии понесли большие потери. [1, 2]
      Несколько наступательных операций по приказу Штаба 55 армии было проведено в южном направлении в конце декабря 1941 года с целью освобождения деревни Красный Бор. Опять части дивизии понесли большие потери, в результате удалось занять северную и северо-западную окраину деревни. 3 февраля 1942 г. дивизия сдала свою полосу обороны, была пополнена личным составом и вновь заняла оборону в районе Колпино. [2]
      С 22 июня 1941 года до апреля 1942 года (прибытия Алексея Петухова) в дивизии сменилось пять командующих, двое из них погибли на полях сражений…

                *                *                *
      А п р е л ь.
      __________________
      «Привет из Дейст. Кр. Армии.
      Здравствуй, Мусик! С приветом Алексей
      Мусик, как я счастлив. Находясь в ДКА, получил 11 писем: твоих 6, одно твоей матери и остальные из дому, ну и как выходит твоих больше всех, ну что же так и должно быть…
      Мусичек, я тебе писем писал много, но от тебя вот сразу получил пачку из училища. Т.е., письма шли по адресу училища, а меня там уже нет. <...>
      Мусичек, при наступлении весны и при открытии навигации я тебе советую выбираться домой, в отношении денег пиши, помогу, только не стесняйся и не скромничай. Я после окончания курсов получил назначение в действующую часть на должность политрука, жизнь идет неплохо, а что дальше будет, не знаю…» (20.4.1942 г.)

      Первую тяжёлую блокадную зиму 1941-42 годов Алексей прожил в Ленинграде. Конечно, он знал, что в эту зиму ленинградцы гибли не только от артобстрелов врага, десятки тысяч жителей города умерли от голода. Истощённые люди порой падали и умирали прямо на улицах; трупы иногда не сразу убирали. На фотографиях, снятых в блокадном Ленинграде, запечатлены жуткие картины: в направлении кладбищ на саночках люди везли своих умерших родных в гробах или завёрнутых в простынях. Самая высокая смертность  была зафиксирована в блокадном городе в январе 1942 года.
      Но ни в одном письме, отправленном из Ленинграда, а потом с фронта, Алексей не упоминал о голоде и потерях. И причина не только в том, что на всех письмах стоят штампы с пометкой: «ПРОСМОТРЕНО Военной цензурой». Строки его писем свидетельствуют о том, что это был человек с сильным мужским характером; такие люди всё пережитое хранят в себе, не в их правилах писать своим любимым о страданиях и жертвах... 

      Алексей прибыл в дивизию в конце марта-начале апреля. В это время 90 КСД занимала активную оборону на левом берегу реки Невы, на расстоянии 25-30 километров к югу от Ленинграда. Штаб дивизии располагался в посёлке Понтонный, в 4 километрах северо-восточнее Колпино.
      Судя по архивным документам МО, 19 КСП, в который был направлен Алексей, в апреле находился во втором эшелоне обороны на противоположном, правом берегу реки Невы. Бойцы занимались боевой и политической подготовкой, строили укрепления, расширяли траншеи и вели тщательное наблюдение за противником. Район готовили для круговой обороны.
      Пехотные части вермахта, не предпринимая наступательных действий, мелкими группами  вели активные действия с целью выяснения расположения группировки советских частей.
      Штабом дивизии разрабатывались планы, предусматривающие подразделениям 90 СД совместно с соседними частями, в случае перехода врага в наступление, быть готовым к контратаке и его уничтожению, не допустив переправы гитлеровцев на правый берег реки Невы.
      В Журнале боевых действий 19 СП отмечено, что в полку зафиксировано много случаев заболеваний авитаминозом (цингой). Всего в 19 СП с признаками болезни выявлено 346 бойцов, по этой причине отстранено от боевых занятий в связи с заболеванием 29 человек. [5]
      В этом же документе говорится о том, что в подразделениях полка бойцы охотно подписались на государственный заём: при получении ежемесячного денежного содержания рядовой и офицерский состав вносят средства в фонд обороны. Так, 17 апреля в ЖБД есть запись: «В счёт погашения суммы подписки на новый заём бойцами и командирами внесено наличными свыше 30 тысяч руб, а всего с ранее внесёнными подписка погашена по полку наличными деньгами в сумме 78 тыс. руб». [5]
      В Журнале за 20 апреля имеется запись о проведении в 8-й роте занятий по огневой и тактической подготовке. Сообщается, что накануне занятий политрук Петухов провёл совещание в подразделении, на котором стоял вопрос об авангардной роли коммунистов и комсомольцев при проведении боевых занятий. [5]
      Артиллерия противника методично обстреливала позиции 90 КСД, подразделения дивизии несли потери личного состава. Однако, можно отметить, что апрель выдался относительно спокойным, суточных потерь (убитых и раненых) в частях дивизии — единицы, а в некоторые дни отмечалось их отсутствие. Исключением стало 25 апреля (за сутки ранено 9 человек). [6]

                *                *                *
      М а й.
      __________________
      «...Мусик, письмо твоё получил несколько дней тому назад, в котором ты сообщаешь, что 5.05.42 выедешь из Алпатово в дер. Гора. Ну что же, только приветствовать я тебя должен за такие действия.
      Я считаю, что тот климат, где ты родилась и воспитывалась, для тебя будет куда лучше. В общем, постарайся своё здоровье восстановить.
      Я лично живу неплохо, здоров как всегда, правда нахожусь в такой обстановке, что сейчас пишу - «здоров», а может случиться так, что не успею написать, могу быть нездоровым, а то и вообще не закончить письмо.
      Ну что же, Мусик, на то и война, она без жертв не бывает. Так или иначе жертвы будут.
      Из дома письма получаю часто, сестрёнка не забывает. Пишет, что твои письма тоже получает. <...>
      А я постараюсь выполнить приказ тов. Сталина за №130, он обеспечит скорую встречу с тобой. Я не могу представить, что за встреча будет…» (22.05.1942.)

      Журналы боевых действий, оперативные сводки  и другие документы 90 КСД в весенне-летний периоды и далее, до конца 1942 года чаще всего начинаются со слов: «Дивизия с оперативно подчинёнными частями, опираясь на противотанковую систему и опорные пункты Московская Славянка, Колпино прочно удерживает прежнюю оборонительную полосу...» [7]
      В начале мая 1942 года 19 полк передислоцировался на левый берег Невы и занял рубеж обороны на передовой, в 4 километрах южнее города Колпино с задачей не допускать прорыва врагом переднего края на этом участке. В майском письме Алексея впервые появляются слова о том, что на войне «без жертв не бывает».
      Бойцы день и ночь проводили инженерно-оборонительные работы: рыли окопы, землянки, траншеи, противотанковые рвы, устанавливали минные заграждения.
      По данным разведки немцы периодически проявляли активность в районах, расположенных юго-западнее и юго-восточнее позиций дивизии (Пушкин, Красногвардейск, Слуцк, Никольское), сосредотачивали в этих населённых пунктах значительные силы. [7]
      Немецкая авиация только иногда появлялась над позициями советских войск, чаще всего — с разведывательными целями; вероятно, основные силы Люфтваффе были задействованы для бомбардировок других объектов.
      Штаб дивизии в мае расположился в двух километрах севернее посёлка Московская Славянка. В штабе продолжали разрабатывать планы на случай перехода противника в наступление. Предусматривались боевые действия конкретно для каждого подразделения по уничтожению врага огнём и живой силой перед передним краем обороны, не дав ему возможность проникнуть в её глубину.
      Усилились артиллерийские и ружейно-пулемётные обстрелы противником наших позиций, существенно увеличились по сравнению с апрелем потери личного состава.
      Особо увеличились потери дивизии во второй половине мая. Численность суточных потерь в эти дни составляла от 7 до 16 человек. Так, в ночь на 28 мая враг вёл усиленный ружейно-пулемётный и автоматный огонь из Пушкина, Войскарово, а его артиллерия обстреливала периодическими налётами передний край частей дивизии… За эти сутки число убитых и раненых достигло 20 человек (из них 11 бойцов преимущественно рядового состава — в 19 КСП). [8]
      В частях дивизии активно действовали снайперы. В боевых отчётах дивизии упоминается, что за время нахождения стрелковых полков на передовой сотни фашистов были уничтожены выстрелами снайперов.

                Продолжение:http://proza.ru/2021/02/05/1027

Источники:
[1] https://www.rkkawwii.ru/division/90sdf1 90 стрелковая дивизия — соединение РККА в Великой Отечественной войне.

[2] Отчеты о боевой деятельности 90 ксд с 22.06.1941 по 18.08.1943 г.. Архив: ЦАМО, Фонд: 1253, Опись: 0000001, Дело: 0217

[3] Рапорт штаба 90 ксд за 9.07.1941. Архив: ЦАМО, Фонд: 1253, Опись: 1, Дело: 49.

[4] Боевой приказ штаба 90ксд за 23.07 1941 года. Архив: ЦАМО, Фонд: 3444, Опись: 0000001, Дело: 0004.

[5] Выписка из журнала боевых действий 19 сп. Описывает период с 15.04.1942 по 30.04.1942 г. Архив: ЦАМО, Фонд: 1253, Опись: 1, Дело: 176

[6] Боевые донесения, оперсводки. №№ документов: 164, 166-173, 175, 177, 178, 181, 191-194. Даты создания документов: 11.04-18.04; 20.04; 23.04; 25.04; 26.04.1942 г. Архив: ЦАМО, Фонд: 1253, Опись: 1, Дело: 35, 36.

[7] Боевой приказ №10 штадив 90 за 17.05.42. Архив: ЦАМО, Фонд: 1253, Опись: 1, Дело: 575

[8] Боевые донесения, оперсводки. №№ документов: 240-242, 244, 246, 248. Даты создания документов: 24.05-26.05; 27.05; 28.05.1942 г. Архив: ЦАМО, Фонд: 1253, Опись: 1, Дело: 148