Тибетский целитель Бадмаев

Дата рождения этого человека не известна. Без всяких оснований в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона годом рождения указан 1849 год, а в современном Энциклопедическом словаре даётся 1851 годБудущий петербургский целитель Жамсаран (в крещении Петр) Бадмаев родился в многодетной семье скотовода Агинской степи Забайкалья. Его родители вырастили и воспитали четырнадцать детей. Жамсаран был младшим ребенком в семье.

Большое влияние на воспитание и формирование мировоззрения оказал на Жамсарана его старший брат Цультим, эмчи-лама Агинского дацана. Слава о незаурядных способностях целителя Ц. Бадмаева дошла и до столицы Российской Империи, его пригласили в Петербург. В 1861 году бурятский лама становится русским военным врачом. Ему было разрешено принимать больных на дому и открыть на Песках тибетский врачебный кабинет с аптекой собственноручно приготовляемых лекарственных средств Это была первая не только в России, но и в Европе аптека тибетской медицины.
В сентябре 1870 г. Жамсаран Бадмаев становится студентом Императорской медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге, в которой обучается один год, а затем оставаясь вольнослушателем Академии, поступает на факультет восточных языков Императорского Санкт-Петербургского университета и оканчивает его по китайско-манчжуро-монгольскому разряду со степенью кандидата. По вечерам Жамсаран перенимал у старшего брата тибетские методы врачевания, а после его смерти в 1873 году — продолжал учиться под руководством тибетских лам, ежегодно приезжавших в Петербург. Оба учебных заведения Жамсаран Бадмаев окончил с отличием.В 1873 году, еще будучи студентом университета, Жамсаран унаследовал от старшего брата Александра Александровича Бадмаева врачебный кабинет с аптекой лекарственных трав на Песках и начал там собственную врачебную практику, впоследствии сочетая ее со службой в Азиатском департаменте МИД.

29 апреля 1877 года Петр Александрович Бадмаев женится на молодой петербургской дворянке Надежде Васильевне Рябининой (1860–1922). Таинство венчания совершил протоиерей Никандр Брянцев в той же церкви св. кн. Александра Невского в Ани;чковом дворце. В семье родилось восемь детей.
Бадмаев   мечтал посвятить себя врачебной науке Тибета, все секреты которой были собраны в старинном трактате «Жуд-Ши». По выходе из университета он попал в Азиатский департамент министерства иностранных дел и вскоре отправился в длительную экспедицию по Монголии, Китаю и Тибету. Как дипломат он прощупывал там политическую ситуацию: Россия боролась за влияние на Востоке. Как ученый Бадмаев вплотную занялся делом своей жизни -- переводом тибетского медицинского трактата.
После нескольких экспедиций Бадмаев-дипломат написал и подал государю памятную записку «О задачах русской политики на азиатском Востоке». Именно он первым внятно высказался за строительство Сибирской магистрали, впоследствии известной под именем БАМа и худо-бедно достроенной к началу восьмидесятых. План Бадмаева был грандиозным и предусматривал добровольное присоединение к России Монголии, Китая и Тибета. Он предсказывал, что дни маньчжурской династии в Китае сочтены, и предупреждал: если туда не придем мы, придут англичане.  Он не ошибся: после смерти Александра III англичане ввели войска в Тибет .
Бадмаев утверждал, что в Китае нет навыка самоуправления, страна привыкла к диктатуре и оттого встретит русских с покорностью и даже благодарностью. Крестный отец Бадмаева, к тому моменту уже двенадцать лет как император, наложил на письмо резолюцию: «Все это так ново, необычайно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха».За представленный труд Петр Александрович получил генеральский чин — действительного статского советника. Правда, прожект о присоединении Китая Бадмаев использовал не только для блага Отечества, но и для собственного обогащения.
Тибетские связи Бадмаева были разветвлены и таинственны. Долгое время считалось, что первым русским подданным, посетившим закрытый тибетский город Лхасу, был бадмаевский стипендиат и ученик Цыбиков. Между тем формально первыми русскими в Лхасе были буряты-паломники, тоже русские подданные, а первым русским ученым, побывавшим там, — именно Петр Александрович. Но с кем и о чем он там говорил — тайна по сию пору. Как бы то ни было, именно ему удалось то, что многим казалось в принципе невыполнимым: он перевел-таки на русский язык трактат «Жуд-Ши». Поэма была зашифрована, прямой перевод ничего не давал, требовалось найти опытных лам-целителей, которые знали ключ к шифру. Петру Александровичу это удалось.
Про него говорили, что он имеет абсолютную власть над самим Распутиным. Что вылечил его от импотенции. Что консультирует царскую семью и, пользуясь своим положением, продвигает собственные креатуры на высшие государственные посты. Его и любили, и боялись — причем и монархисты, и революционеры в одинаковой степени.Александр Блок в работе «Последние дни императорской власти» обвиняет Бадмаева в том, что он дружил с Распутиным и протолкнул Протопопова на пост министра внутренних дел. Увы, Блока ввели в заблуждение. Протопопов был бадмаевским пациентом, и опытный врач попросту не стал бы рекомендовать на такой пост тяжелобольного человека. Именно по этому поводу (Протопопов был возмущен отказом Бадмаева оказать протекцию) между ними произошло такое резкое столкновение, что Петр Александрович выгнал Протопопова из своего дома.
Правда, вскоре извинился за непозволительную для врача горячность и передал, что в качестве больного Протопопов может по-прежнему бывать у него. В знакомстве же знаменитого врача с Распутиным считала себя виноватой молодая вторая жена Бадмаева — Елизавета Федоровна. Ей было интересно поглядеть на человека, о котором шла молва по всей России, и Распутин несколько раз появился в доме. Но между знаменитым целителем и столь же знаменитым «старцем» дружбы не получилось — напротив, возникло противостояние. Это подтверждает сохранившаяся записка Бадмаева
Больше повезло Бадмаеву с Николаем II. На этот раз он воздействовал на царя с помощью Распутина. 1 января 1904 года Бадмаев пишет императору: «Корень русской политики на Востоке лежит не в Китае, а именно в Тибете. Неужели истинно русский человек не поймёт, сколь опасно допущение англичан в Тибет; японский вопрос — нуль по сравнению с тибетским». Не прошло и двух дней со дня написания письма, как по личному распоряжению императора на Тибет отправился подъесаул Уланов. Он получил двойное задание: во-первых, разузнать, что там делается, во-вторых, постараться настроить тибетцев против англичан. Начавшаяся через три недели война с Японией поставила крест на попытках Бадмаева установить контроль над тибетскими ущельями.

В 1911 и 1916 гг. вместе с П. Г. Курловым и Г. А. Манташевым выступил с проектами железнодорожного строительства в Монголии. Именно он первым внятно высказался за строительство Сибирской магистрали, впоследствии известной под именем БАМ.
 Пётр Бадмаев якобы был членом тибетского мистического  ордена «Зелёный дракон»
С этим орденом был хорошо знаком и Григорий Распутин.
На вершине Поклонной горы, в окрестностях Санкт-Петербурга, в 1880-х годах появился двухэтажный каменный дом с башенкой в восточном стиле, одно из первых в России железобетонных зданий, построенных в стиле модерн (автор проекта архитектор Евгений Львович Лебурде). Здесь Петр Бадмаев поселился с семьей и первое время принимал больных. Место это он назвал «Мыза Спасская». Здесь же была открыта небольшая лечебница-санаторий, где кроме медикаментозной терапии применялись и другие лечебные методы: специальный массаж, водолечение, психотерапия, индивидуальная диета. Рядом возникло небольшое хозяйство, где держали коров, чтобы дети и пациенты пили только парное молоко. Неподалеку, близ дома №65 на Ярославском проспекте, была построена специальная оранжерея, в которой выращивали лекарственные растения, но большинство составных частей лекарств — травы, плоды деревьев – привозились из Бурятии, а некоторые даже из Монголии и Тибета. И дом, и хозяйственные постройки приезжал освящать лично протоиерей Иоанн Кронштадтский.

В доме на Поклонной горе Бадмаев с разрешения царской власти открыл бурятскую школу с программой русской классической гимназии. Преподавание в школе Закона Божьего было обязательным. Непременным условием обучения в школе было принятие крещения учеником, что порой создавало конфликтные ситуации для учеников-бурят Ламайского исповедания. Курс лечения у Бадмаева проходила петербургская знать, члены царской фамилии. Сюда за лекарствами приезжал Григорий Распутин. Приезжали лечиться пациенты не только из столицы, но и из других городов. Здесь же постоянно проходили стажировку врачи Медико-хирургической академии. Лечились у Петра Бадмаева и простые рабочие люди, были и совсем малоимущие. С таких больных он брал небольшую плату, а некоторых лечил бесплатно.

Тем временем приток пациентов к Бадмаеву все возрастал, и Петр Александрович устроил клинику еще и в центре города — на Литейном пр., 16.

Когда началась Первая мировая война, в помещениях бурятской школы на Поклонной горе устроили госпиталь. Именно сюда привезли раненого на фронте сына Петра Александровича — Николая. Ему хотели ампутировать пальцы еще в полевом госпитале, но он, придя в сознание, упросил отправить его в Петроград к отцу. Отец спас ему пальцы.

Особняк Петра Бадмаева на Поклонной горе  был разграблен и подожжен во время революционных событий Февраля 1917 года.В 1917 году после февральской революции П. А. Бадмаев был выслан в Хельсинки.В сентябре 1917 года Временное правительство арестовало П. Бадмаева как «царского приспешника». После прихода к власти большевиков Бадмаев вновь был арестован. В общей сложности П.А. Бадмаев провел в заключении около года.
Большевики в ноябре 1917-го разрешили ему вернуться — согласно легенде, он лечил революционных матросов от сифилиса.
Он продолжал принимать больных, несколько раз был арестован за «контрреволюционную агитацию» (язвительный старик так и не научился держать язык за зубами). Японский посол предложил ему уехать в Японию, но Бадмаев отказался. Были конфискованы его особняк в Петрограде, земли на Дону и в Забайкалье, но ему оставили приемную на Литейном и деревянный дом на Ярославском проспекте. После очередного ареста он писал председателю ПетроЧК Медведю, что он «по профессии интернационал» и лечил лиц всех сословий и партий, на основании чего и просил его освободить.
Аргумент не подействовал: двужильный старик был отправлен в Чесменский концлагерь на окраине Петрограда, где пробыл полгода. Там он заболел тифом (жена дежурила у тифозного барака, ее не впускали), но выкарабкался — поистине не было предела выносливости этого человека! Впрочем, опыт борьбы с тифом был у него с бурятских времен…
Наконец его выпустили: слава ценителя Бадмаева брала свое, лечиться нужно было и чекистам…
— Приходите, приму, — сухо сказал Бадмаев коменданту, выходя на волю. — Можно без очереди.
— Мы не белая кость, можем и в очереди постоять, — гордо ответил комендант.
— Ой, не верится! Власть стоять не любит, люди в ней так меняются, что себя не узнают…
— Ну вот вы опять! — взорвался комендант. — Что мне вас, снова сажать?
— Это не я сказал, а Толстой, — поджал губы Бадмаев.
— Был бы жив Толстой — мы бы и его к ногтю, — пробурчал большевик…
30 июля 1920 года Бадмаев умер у себя дома, на руках у жены.
Но в 1918 году Бадмаев пока ещё узник.Зная про это нарком просвещения  РСФСР Анатолий Луначарский не спешил с его освобождением.