Молитва

 Лихорадило пятый день. Она уже не определяла, какое время суток за окном. В очередной раз, выходя из забытья, она увидела вокруг себя всю свою родню, ту, которая давно находилась в другом измерении. Мама, её второй муж, бабушки, тётки, братья плотно стояли вокруг её кровати, чинно сложив руки перед собой. «Вы зачем здесь?» - едва смогла прошептать она. Ответа не последовало. Они просто стояли и смотрели. А по комнате метался и громко ругался отец. Она слышала его голос, видела мелькающее за плечами такое родное, но сейчас перекошенное злостью,  лицо, взлохмаченную кудрявую голову. Слов нельзя разобрать, но было понятно, что он в ярости. В жизни она никогда не видела отца таким. «Пап, ты чего так ругаешься?»- хотела спросить, но силы иссякли, и снова началась лихорадка.

  Отец… Он всегда был для неё надежным и сильным. Совсем маленькой, она сворачивалась в клубочек, поджимая коленки к подбородку, и устраивалась в родном кольце его рук. Засыпала моментально. А он терпеливо охранял её беззаботный детский сон, боясь пошевелиться.

  Ей было шесть лет, когда они всей семьёй поехали в гости к сибирской родне. В начале семидесятых в Забайкалье было мало хороших дорог. И до далёкого села, стоящего на берегу Ангары,  пришлось  добираться сорок километров  по воде.  На моторной лодке попали в грозу. Река гневно бурлила, на скалистых берегах противно скрипели огромные сосны, хлестал дождь, лодку подбрасывало. Отец спрятал её под свою плащ-накидку, и она с детским любопытством наблюдала за происходящим из своего надежного домика, совсем не пугаясь разбушевавшейся стихии. С папой  не было страшно.

 К её пятнадцатилетию родители развелись, за двадцать лет так и не выяснив до конца отношений.

  Она провожала его одна. Отец долго внимательно смотрел на свою подросшую дочь,затем обнял и тихо произнес:  «Солнышко мое, я тебе сейчас ничего объяснять не буду. Ты повзрослеешь, и всё поймешь сама». Потом резко развернулся, и запрыгнул на подножку отъезжающего автобуса. Дочь , сглатывая слёзы, пристально смотрела вслед, стараясь справиться с накатившей волной бессилия от происходящего и обиды.

  На втором курсе института, когда она уже жила в общежитии, отец вдруг стал ей непрерывно сниться. Сны были светлыми, но какими-то тревожными: то он звал её к себе,они пили чай и не могли наговориться, то  начинал рассказывать, как хорошо живет и всё замечательно. Она писала ему письма, а он не отвечал. Написала маме про свои непонятные сны. Конверт с ответом как-будто сам разлетелся на клочки. На тетрадном листке в линейку мамой было четко выведено:  «Он трагически погиб два месяца назад. Ты бы всё равно не успела на похороны: туда добираться пять дней, а у тебя сессия». Что-то ещё, а в конце добавлено: «И, вообще, я с ним развелась»…

  Она медленно осела на пол, хватая ртом воздух, не понимая, что происходит с ней, с её ногами, в первый раз столкнувшись с подкосившей бедой, настоящей, невозвратимой. Два дня она молча лежала, отвернувшись к стене, вспоминала, думала и плакала, по-детски безутешно. Она не нашла в себе сил там, у автобуса, сказать, как она его любит. Он знал, но нужно было обязательно ему это сказать. Не успела. Болеть будет долго. Всю жизнь.

  … Сознание дрогнуло. Кто-то сильно толкнул её в плечо. Родня уже не стояла плотной стеной, только отец. «Пойди и возьми молитву!» - Произнёс он строго. «Какую молитву, пап?» «У тебя в книжном шкафу лежит молитва», - продолжал настаивать отец.

  Она кое-как встала, добрела до шкафа. Там, действительно, лежала кожаная полоска с молитвой. Несколько лет назад эта полоска  досталась ей вместе с другими подарками из местного монастыря. Она победила в  конкурсе стихов о святом, охраняющем город. Про всё, что ей подарили тогда, она, несильно разбирающаяся в православии, поняла, а что делать с  этой молитвой так и не знала.

  Отец, бледный и взъерошенный, дожидался. Она рухнула на кровать, не понимая, почему он не уходит.  «Читай» - прозвучало опять строго. Совсем обессилевшая, она стала разбирать слова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного!»   «Какая короткая» - последнее, что пронеслось в голове…

  Проснулась с непонятными ощущениями. В руке крепко зажата полоска с молитвой. Громко тикают часы. Прислушалась к  себе.  Слабость. Температуры нет. Нет противной отдышки, не дающей лечь на спину. Полежала на спине. Снова несколько раз прочитала коротенькую фразу. Стало интересно. Дотянулась до телефона, нашла про неё статью в интернете. Оказалось, что в её руках «Иисусова молитва», читая которую « мы призываем Спасителя к себе и просим о помиловании у Того, Кто взял на себя наши грехи, понес наши немощи и победил смерть». Это очень сильная молитва, которую нужно учиться читать.

  С того дня здоровье пошло на поправку.

  Прошло время. Всё вернулось на круги своя. Только иногда, когда она идет с работы, читает, пишет или стоит на службе в церкви, где-то высоко, а, может, и близко,  звучит голос, очень похожий на папин: 
«Господи, помилуй меня грешного!» И она обязательно за ним повторяет. Молча. С покаянием в сердце.