Мироед. Без редактуры

 Размеренно текущий день в одночасье превратился в галдящий базар. Шутка ли! Из города, спустя пять лет отсутствия, заявился Гришка Босой. Да как заявился! С песней и присвистом, с гулом и криком вкатил он, на богато украшенной тройке, небрежно разбрасывая по сторонам поклоны узнавшим его деревенским. Сын крестьянина Авдея, ушедший в город обучаться ремеслу, обсмеянный дружками, немало удивил своим возвращением. Знали конечно, что вернётся. Ждали, что в ноги кланяться будет дабы приняли обратно в общину, а оно вон как вышло. Остановил Гришка свою тройку на майдане, а народ вокруг кучкуется, пялится на Босого, глаза трёт неверяще.
 - Здрав будь миряне! - весело крикнул Гришка вываливаясь из саней.
 Собравшиеся вразнобой отвечали:
 - Будь!
 - И ты здравствуй, Григорий!
 - Мир тебе! 
 - Ну что? Не ждали? Уже схоронили поди ка? - Босой засмеялся. - ну чего рты то раззявили?! Налетай на гостинцы, бери!
 Удивлённые односельчане ближе подошли к саням.
 - Да не боись, земелюшки! Я с душой для всех! Бери!
 - Ну коли для всех, тогда можно! - произнёс чей-то голос. Мужики и бабы принялись тащить добро из саней. Пряники, платки, рукавицы. Два мешка вещей были в одночасье распиханы по карманам.
 - Дом то мой стоит ещё? - спросил Григорий.
 - А то как же! Всё на месте. Ты как ушёл на обученье так всё и осталось не тронули и колышка. - ответила старуха накидывая на плечи новый платок.
 - Славно! - ответил Босой.

 Тем же вечером собрались в Гришкином доме гости: дружки старые, соседи, да и так кто посмотреть на приезжего. До самого рассвета гудели, песни горлопанили, самогон глушили ковшами. Утром разошлись, остался у Босого дома только купецкий сын Парфён. Выпивают, закусывают, прошлые года вспоминают. Тут Парфён и спрашивает:
 - Ты Гришка, никак учёным человеком заделался? Откуда столь деньжищ на подарки? А самогону сколь выпили, а сколь закусили? Не спроста! От меня то не скрывай. Женился на богатой старухе, а она нечаянно померла?! - Парфён рассмеялся. 
 - Не изменился ты. - с улыбкой ответил Босой. - Жениться мне нет интереса. А вот деньжат раздобыл по науке. Познакомился с нужными людьми, они меня и вразумили. - Григорий встал и достал из-за печи мешочек, раскрыл, показал Парфёну.
 - Это что же? Золото?
 - А то! Оно самое! - Григорий сел за стол. - Есть у меня Парфён мысля, благо время было подумать, как этот мешочек в мешок превратить, а главное придраться не к чему будет, люди сами богатство принесут!
 Он подсел ближе и зашептал на ухо:
 - Разнеси слушок, мол у меня камень есть волшебный. Вроде я пьяный похвалялся, да тебе показывал. А станут спрашивать, скажи что ничего более я не выдал.
 - А есть у тебя камень? - недоверчиво спросил Парфён.
 Гришка осмотрелся, остановил взгляд на земляном полу.
 - А то как же!? Конечно!
 Достав в сенях лопату, он принялся копать. Слежавшаяся почва нехотя поддалась. Вывернутый ком глины Гришка расшурудил руками, среди коричневых комков лежал чёрный булыжник с ярко-красной прожилкой.
 - Во! Чем тебе не волшебный камень?!
 - Ай ну тебя! Шутки всё шуткуешь!
 - Ты не спеши! Дела не знаешь, а уже брыкаешься. Камень то обычный, а вот золотишко настоящее! - Босой кивнул в сторону мешочка. - разнеси слушок, от тебя не убудет. А остальные хлопоты я на себя возьму.
 - Доля моя какая?
 - Вот это разговор! - с улыбкой ответил Гришка. - узнаю тебя Парфён!
 
 Следующим же днём пошла по деревне молва будто у Гришки Босого камень есть волшебный. И якобы это он ему помог добром разжиться. Односельчане меж собой посмеивались, однако каждый мыслил разузнать правда то или нет. Захаживали в гости, да как бы невзначай спрашивали:
 - Слух ходит, что чудным предметом обладаешь! Говорят при его помощи ты своё имущество увеличил! Брешут поди?
 - Не могу я тебе врать! - кладя руку на грудь отвечал Гришка каждому. - Только тебе одному скажу, более никто знать не должен! Есть у меня волшебный камень. Умеет эта вещица золото находить, сгореть мне заживо если вру! С его помощью и живу, не бедствую.
 - Ну дела! Раз уж только мне решил тайну выдать, то покажи каменюку! - просил "единственный" кому открылся секрет.
 Гришка приглашал любопытного в хату, запирал дверь, заводил гостя в самый тёмный угол и показывал драгоценность держа её в нарочито трясущихся ладонях.
 - И как он золото находит? - недоверчиво косясь на Гришку, спрашивал причастившийся тайны.
 - Камень этот начинает огнём гореть, как только золото рядом почувствует. Так я и провернулся. Ходил по полям, да домам старым. Тут монета, там серьга, а порой и самородки в земле находил, все руки себе ожёг.
 - Покажи, Григорий! Чудо такое грешно не показать!
 - Покажу! Только снег сойдёт, пойдём с тобой искать!
 Так представил Босой землякам источник своего достатка. И каждому пообещал по весне отправиться за золотом. 

 Пришла пора пахать, да сеять. Парфён, получив наставления от Гришки, ушёл ночью зарывать несколько кусочков самородного золота у дороги, рядом со старым тополем. И сделал всё так гладко, как-будто и не копался никто в земле. Наутро отправился Босой с местным хлеборобом - Харитоном Кунятым на поиски. Ходили, петляли, вдоль речки прошлись, на холм забрались: не раскаляется чудо-камень, золота не показывает. Нахмурился Гришка, брови в кучу свёл, а сам ведёт напарника к условленному месту, камень в руке держит.
 - Ай ты зараза распроклятая! - закричал Босой и отбросил ношу в сторону. - Горячий! Значит тут копать надо у тополя.
 Принялись они рыть. Гришка с одной стороны, Харитон с другой.
 - Нашёл! - закричал Кунятый. - Два самородка нашёл!
 - Ай да красавец! Ай да свезло! Более нету? Хорошо проверил?
 - Вот только два и ни штуки больше! - самородки, размером с ноготь, лежали на ладони довольного находкой Харитона. - Давай походим вокруг! Наверняка ещё есть!
 - Эй нет! Устал я, братец! Столько отходили нынче, что ноги еле волочатся. Пойдём по домам. Только ты впереди иди, а я сзади, а то камень рядом с золотом твоим все руки мне сожжёт!
 - Эх, Гришка! Да как же так-то? - Харитон посмотрел на самородки. - Слушай! Бери золото, а мне оставь камень до утра. Чую, что немерено тут богатства должно быть! Если мало, то я ещё мешок зерна сверху добавлю! Или два! Уваж, Григорий!
 - Так и быть! - нехотя ответил Босой. - Добавь три мешка пшена и бери. Но не позднее, чем до утра! Только сперва зерно к дому моему привези.
 На том и порешили. Отнёс Харитон зерно в Гришкину хату, отдал найденные самородки и с камнем в руках побежал рыскать под тополем.

 Встал Босой с первыми петухами, только-только светать начало. Посмотрел в окно, а по улице, весь измазанный, идёт Харитон, лицо чёрное, лоб морщинистый, как кора на комле. Доковылял он до калитки, рядом с ней уселся и кричит:
 - Гришка! Гришка! Выходи!
 Григорий вышел, зевая в кулак сказал:
 - Здорова ночевали! - и веселея добавил: - Никак хвастаться пришёл?
 - Куда там! Всю ночь бродил и рыл. Так ничего и не добыл более.
 - Даже одного кусочка не нашёл? А в том же месте перекапывал?
 - А то как же! Там в первую очередь и искал. Не свезло мне...в убытке я. Самородки у тебя это ладно, так ведь три мешка пшена в придачу выдал. Эх...
 - Ну брат! Уговор такой был! Ничего уж не поворотишь!
 - Уговор... - встав, Харитон махнул рукой и не стал договаривать. Он вышел на дорогу и поковылял к своему дому.
 - А камень то вернуть? - окрикнул Гришка.
 - Вон у калитки. Будь он неладен!

 Вечером заглянул Парфён.
 - Ну, Гришка!? Рассказывай, как провернулось всё? Доля моя большая? - Парфён улыбаясь сел на табуретку и нарочито потирал руки. Заметил в углу три мешка с зерном. - Это прибавок? Недурно! Я, так и быть, треть возьму, более не стану.
 - Я тебе ещё кое-чего добавлю. - сказал Гришка. - Только унести смоги!
 Босой в два шага приблизился к дружку и принялся бить его кулаками. Опешивший от внезапной добавки Парфён рухнул на пол. Гришка схватил освободившуюся табуретку и стал охаживать лежащего.
 - Вот тебе, собака, добавка! Где ещё два самородка, хапуга поганая? Себе прибрал? - табуретка разлетелась на куски. - Запомни Парфён, если станешь хитрить, я тебя псам скормлю, они тебе горло вырвут, поганец.

 Получив свою долю, охая и ахая, Парфён отправился домой отлёживаться. Тогда-то и затаил он обиду на Гришку. Поклялся отомстить ему, но раскрывать их совместный замысел не стал, больно хотелось разжиться на Гришкиной придумке.
 
 Харитон, расстроенный неудачей, взял бутыль самогонки и отправился по соседям рассказывать о приключившемся с ним. Громко хохотали мужики, тихонько смеялись бабы. "Опростоволосился бедолага. И куш не сохранил и своего добра отвалил!" - говорили ему. Однако весь следующий день ходили к Гришке односельчане и просили камень. По пять мешков зерна брал он с мужика, а кто побогаче с того и по шесть.
 - Мил ты мне, соседушка! - говаривал Гришка каждому приходившему. - Бери камень на сегодня и на завтра. Уж за такой срок точно найдёшь золотишко.
 И так тянулись день за днём, а камень никак не раскалялся, не хотел обжигать жаждущую руку.

 Минули две недели. Мужики, вместо того чтобы в поле работать, рыскали по окрестностям надеясь озолотиться, но всё было тщетно. Делать нечего! Взялись они всем миром, вспахали, а сеять то и нечего. Только на прокорм осталось зерно, всё стащили Босому за чудо-камень. Кинулись миряне к нему.
 - Григорий! Родненький! Сглупили мы давеча, всё зерно тебе снесли, на смерть голодную обрекли себя! Не дай сгинуть!
 Тут-то Григорий разошёлся по настоящему.
 - Да разве могу я земляков своих со свету сжить?! Да где такое видано! Помогу братушки, помогу. Только нельзя же за так отдать зерно, сам то я тоже со свету сгинуть не хочу. Давайте, односельчане, так поступим: берите сколь надо, а по осени, сверх взятого, вернёте ещё столько же.
 Приуныли мужички, заплакали бабы, но делать нечего. Взяли у Григория зерно, засеяли поле и стали ждать урожай.

 Во время сенокоса созвал к себе Григорий Харитона и ещё нескольких мужиков. Говорит:
 - Земляки, знаю что недовольны вы раскладом дела. Ещё урожай не собран, а уже отдать надо. Могу пособить с этим справиться. - мужики внимательно слушали. Босой нарочно замолчал, посмотрел на лица слушающих.
 - Не томи Григорий! Выкладывай! - сказал Харитон.
 - Думается мне такое дело. Хочу коровёнок завести, голов эдак шесть. Масло бить буду. Да только на такое стадо своими руками не накосишь, руки в кровь сотрёшь, а один не управишься. Вот я и думаю: зерно, сверх взятого, можете не отдавать, себе оставьте, но взамен прошу сена с ваших делянок. - Гришка опять замолчал.
 Мужики переглянулись. Некоторые заметно повеселели.
 - Толково предлагаешь, Гришка! - с улыбкой сказал Харитон.
 Босой посмотрел на говорящего. Сморщил лоб, сдвинул брови и кашлянул не сводя своих глас.
 - Григорий Авдеевич. - испугавшись поправился Харитон. Босой кивнул и продолжил:
 - По половине делянки с каждого! Зерно дороже, так что ещё дёшево обошлось вам. К началу дождей чтоб всё у меня уже было, гнильё совать даже не думайте!
 - Согласны мы, Григорий Авдеевич. - хором ответили мужики и поклонились. Гришка расплылся в довольной улыбке.
 - Ступайте. - небрежно бросил он.

 За лето оброс Гришка Босой жирком. Вызвал из города мастеров, те застелили крышу железом, справили новые окованные ворота, украсили дом резьбой, переложили печь, выстроили ему большой амбар. Впервые увидел Гришка в своём доме деревянный пол вместо земляного. Огромный сеновал появился во дворе, в стайке жуя свежее сено мычали коровы. Жена Харитона - Анна с другими женщинами работала у Босого.
 - Ой бабоньки! Сведёт он нас в землю, Гришка проклятый! - начинали между собой разговор работницы. - А всё муженёк! Нет чтобы в поле за плуг встать, он с каменюкой носился! Вот и доносился!
 - Мой лучше что ли!? - гневно поддакивала другая. - Сено со своей делянки, своей же корове даю, да только и сено и корова всё теперь Гришкино, за долг отдано. А меня то в работницы взял, дескать облагодетельствовал - дал кусок хлеба, Мироед проклятый! Чтоб ему сгореть!
 - А ты не под коровой надрывайся, а под Гришкой! Может и не только хлеба даст, но и маслица намажет! - ехидно подшучивала жена Харитона, унося два ведра парного молока. И почти выйдя, добавила: - Только прежде и маслице сама взобьешь. - Стайка наполнилась женским смехом. Шутка ненадолго развеселила женщин, после чего они хмуро возобновили работу.

 Подошло время жатвы. Едут телеги, везут на них мужички мешки: половину себе, половину Гришке. Забита его житница по самые двери.
 Вечером собрал Григорий друзей: Даниила Костлявого с братом Кириллом, Мишку Оглоблю и Парфёна. Сидят за столом, выпивают за окончание сбора урожая. 
 - Эка ты крутнулся Григорий! - сказал Даниил. - За одно лето разбогател, барином стал!
 - Оно верно. Стал! - довольно ответил Босой. - Всё в дом несу! Это олухи всякие, по типу Харитошки Кунятого, из дому тащат. Нет у них смекалки хозяйской!
 - Верно говоришь! - поддакнули гости.
 
 Солнце давно скрылось,в небе появился месяц, вокруг замигали звёзды. В дом вошла жена Харитона.
 - Управилась я. - уставшим голосом сказала молодая женщина. - Коровы накормлены, кони почищены. Пойду.
 - Ступай! - ответил Гришка. - На дойку не проспи!
 Анна вышла из дома.
 - А у Харитона жинка красивая! - заплетающимся языком выговорил Парфён, уронив стакан из ослабших рук.
 - У такой и подержаться есть за что! - улыбнувшись добавил Гришка.
 Раскатистым смехом загрохотали четыре мужские глотки. Даниил с братом посмотрели на Григория, тот на Мишку Оглоблю и без слов сговорившись вышли в двери. Парфён пьяный уснул за столом. Проснулся он от охрипшего женского плача.Открыл глаза. На скамейке сидела Анна пытаясь застегнуть порванную рубаху, растрёпанные волосы прилипли к заплаканному лицу. Рядом улыбаясь сидели Гришка и его трое гостей.
 - Мужу скажешь - оторву голову и ему и тебе! - с перепоя расслышал Парфён чей-то голос.
 Тут до него дошло, что свершили его дружки.
 - Вы что натворили? - с трудом поднимаясь крикнул он. - Вы каких дел учудили!
 - Спи синька! Ты видел что? Сопел, как суслик! - ответил Гришка. - Упала она, поранилась, оборвалась. Верно я говорю, Анна?
 Испуганная женщина закивала головой.
 - Ну пойду я? - осипло спросила она.
 - Ступай, ступай! - ответил Босой и со смешком добавил: - Смотри больше не падай на спину!
 Дружки расхохотались. Анна выбежала из двери, руками закрыв лицо.
 - Она же мужу расскажет, Гришка! Вы с ума выжили? - сказал приходя в себя Парфён.
 - Не скажет! А если дознается Харитон, то не жить им. - спокойно произнёс Григорий.
 - Нельзя так! Нельзя! - Парфён выкарабкался из-за стола и шагнул к дверям.
 - Ты куда энто? - засуетились дружки
 - К Харитону! - твёрдо ответил Парфён.
 Не говоря ни слова, Мишка Оглобля схватил уходящего за шиворот и с маху треснул по голове. Остальные повскакивали с мест и принялись бить оглушённого. Били долго, да так что Парфён кровью закашлял.
 - Хватай его братушки! - приказал Гришка. - Хочет к Харитошке? Так мы его отнесём!
 Дотащили они избитого до Харитоновой хаты. Бросили у калитки и кричат:
 - Кунятый! Выходи скорее!
 Тот выбежал. Глаза красные, волосы на голове дыбом. "Видать жена пришла, да не говорит с чего такая вернулась." - подумал Гришка.
 - Вот супостата приволокли. Суди его Харитон! Он нынче жинку твою снасильничал.
 Харитон глянул на избитого, валяющегося Парфёна, обернулся, взглянул на сарай во дворе и с жутким стоном упал на колени. Заколотил Кунятый кулаками по земле, слёзы смешавшись с пылью измазали ему всё лицо.
 - Повесилась моя душенька! - сквозь вопли и плач выдавил Харитон. - Ещё остыть не успела... в сарае...
 Гришка и дружки кинулись во двор. В невысоком строении, на перекинутой через потолочную балку верёвке, висела Анна.

 Пришла зима. Снег скрыл грязь дорог и зелень полей, лёд покрыл реку. По улице день за днём от одной хаты к другой слонялся Харитон.
 - Аннушку не видали? - спрашивал он. -  Не проходила? Обещалась затемно придти, а вчера так и не явилась.
 - Не было её, Харитоша! Не было. Ты милок ступай домой. Холодно. - тихо отвечали ему. А про себя думали: - Бедолага! Ума лишился! Ох не приведи!
 Дойдя до окраины деревни, Харитон заходил на кладбище. Бродил между могил пока не натыкался на холмик, под которым лежала Анна.
 - Ну что ты долго так? - спрашивал он у могилы. - Выбирайся давай.
 Молча просидев у последнего пристанища жены до заката, Харитон вставал, отправлялся домой и каждому встречному радостно говорил:
 - Нашёл.

 Парфён, после произошедшего с женой Харитона, ни ногой больше не ступал в Гришкин дом и всячески сторонился бывших дружков. "Убить надо его! Всех их четвертовать, как собак бешенных прирезать! Меня два раза избил, что кости еле собрал! Дружочек..." - думал Парфён и тут же его начинало трясти от мысли, как легко они обвинили его в содеянном. Потом он вспоминал про Харитона и радовался, что мужик спятил, иначе не жить бы ему сейчас. Стал Парфён хаживать по соседям и как бы невзначай заводил разговор о Гришке.
 - Погубит он всех. Подомнёт под себя и съест не подавившись, даже косточек не выплюнув.
 - Мироедствует Гришка, это верно! - с досадным вздохом отвечали Парфёну. - Но живём же. Вроде помирать не собираемся. Да и сами виноваты к тому же. - как бы извиняясь добавлял собеседник, а сам про себя думал: "Тебе выложи, что накипело - со свету сведёте!"
 - А мельницу он строит нынче? Вашими же руками строит! Думаешь даром он станет зерно молотить? Мука станет, что золото! - Парфён начинал кричать, злоба за принесённую дружками обиду, сталью сдавливала сердце. Но слова Парфён подбирал такие, чтобы задели душу слушающего. - Всю осень ходил Гришка вопрошал за мельницу! Продайте, продайте! Выкупить обещался за приличные деньги, а как отказали несколько разов, мельница вдруг сгорела! Это что случайность что ли? А сеять что будете? Зерна аккурат до оттепели! В ножки кланяться пойдёте? А когда всё у вас отнимет, станете детей ему в наём сдавать? Уууу, бараны вы и овцы! Противно с такими за столом сидеть!
 - Вот и не сиди! Проваливай! - отвечали ему. - Чего баламутишь? Уходи пока не выставили!
 Парфён с досадой хлопал калиткой и бубня под нос шёл домой.
 - Не верят мне. Боятся...

 Солнечным днём мужики топорами расширяли на реке прорубь, рядом с горки каталась ребятня. Ярко-голубое небо пьянило, наполняло силой словно вот-вот придёт весна. Но до неё было ещё далеко. Дым из печных труб чёрными столбами поднимался в верх, обещая скорые морозы. Парфён бродил вдоль застывшего берега, с удовольствием чихая от яркого солнца.
 - Не бей! - послышался приближающийся крик. - Я не для себя! Для жены!
 Голос был Кунятого. Парфён поднялся по склону берега. К реке нёсся Харитон, в руках его была курица, которой он отмахивался от Гришки, тот норовил ударить его вилами как дубиной. Они пробегали мимо ребятни, Харитон упал, Гришка запнулся об него и не удержавшись, с маху воткнул вилы в катящегося парнишку. Мужики видевшие произошедшее кинулись к горке. Гришка ударил, несколько раз, Харитона в лицо, отнял курицу и только теперь понял, что произошло.
 - Убили! - раздались мужские голоса вперемешку с детскими криками.
 Босой растолкал образовавшийся круг, подошёл к телу и вытащил вилы. Несколько пар глаз с нескрываемой яростью смотрели на убийцу.
 - Чего пялитесь?! - твёрдо спросил Гришка. - Что я его нарочно пропорол по вашему?
 Один из мужиков сделал шаг вперёд и было замахнулся топором.
 - Цыц поганец! - рявкнул Григорий и наставил на смельчака вилы. - Следом хочешь?! - он кивнул на лежащее у ног тело.
 
 Все молчали, только дети шмыгали носами, те что помладше тихо плакали. Гришка вышел из круга и направился домой. К мёртвому парнишке подошёл Харитон. Вытирая разбитое лицо шапкой, он поднял убитого на руки и пошёл в сторону кладбища, тихо шепча:
 - Пойдём милок к моей Аннушке, сынком будешь.   

 Тем же днём Парфён пошёл по домам, науськивая баб против детоубийцы.
 - Всех вас в могилу сведёт! Парнишку то из развлечения вилами заколол! Не верь мужикам, они Гришку боятся вот и придумали, что случайность получилась! Попомни моё слово, весна придёт и будет детей твоих отстреливать, как воробьёв! А ещё секретом тебе скажу, что Гришка пока в городе жил, человечиной питался. У них там в этих городах постоянно жрать нечего, вот и едят детей, да стариков! Задавить его надо!
 Женщины, обезумевшие от рассказов Парфёна, к ночи собрались ватагой и пошли к дому Гришки, вооружившись косами, вилами и топорами. Несколько мужиков следовали с ними.
 Босой с дружками, в очередной раз веселился: распивал самогон, плясал, горлопанил песни, щупал за всякое блудливых девок. Внезапно в окно влетело полено, стекло разбилось в дребезги.
 - Выходи мироед! Судить тебя будем!- кричали бабы!
 Гришка вышел к толпе. Братья Костлявые и Мишка Оглобля вышли на крыльцо и наблюдали за происходящим.
 - Чего орёте?! - строго крикнул хозяин. - Чего надо?
 В разнобой заголосили:
 - Довёл нас, что сил нет!
 - Детоубивец проклятый! 
 - Кровь тебе пустить пришли!
 Гришка осмотрел толпу, заметил кучку мужиков, молча стоявших в стороне.
 - Эй! Земляки! Вы, смотрю, своих баб к месту приструнить не можете? Совсем от рук они у вас отбились! Или у вас мужик - не мужик? Для красоты? - Босой ухмыльнулся. Ему не отвечали, смотрели под ноги.
 - А вы, бабы, чего всполошились? Пришиб я парнишку и что уж с того?! Нарочно я это? Нет! - он подошёл к ближайшей женщине, выхватил у неё вилы, бросил их под ноги и гневно прокричал: - Не вы меня родили и не вам меня судить! - он сплюнул на снег. - Вы лодыри и мужья ваши - лодыри! - продолжал кричать Босой, бешено смотря красными глазами на отшатнувшуюся толпу. - Я за вас душу рву себе! Боюсь как бы односельчане мои не сгинули! То зерна подкину, то мельницу построю за свои. Этих вон на работу взял, чтобы с голоду не сдохли! А вы за благо так платите значит? Топорами, да вилами? - Гришка затих, часто задышал, из ноздрей густым потоком вырывался пар.   
 - Пойдём Григорий Авдеевич! - Окликнул Мишка Оглобля. - Что с ними возиться!
 Гришка плюнул под ноги толпе, развернулся и поднявшись на крыльцо вошёл в дом.

 Опешившая ватага не двигалась, не произносила ни звука. В воздухе повис вопрос "Что дальше?".
 - Ай! Ну это всё! - с досадой сказала одна из женщин и покинула собравшихся.
 За ней пошла другая, следом третья. Оставшиеся начинали роптать.
 - Ну давай расходиться, бабоньки. Пошумели и будет! - заговорили мужики.
 Парфён, поняв что дело не случилось, поковылял по деревне обдумывая что делать дальше. Прошатавшись всю ночь, под утро он встретил Кунятого. Внезапная жалость к безумному подсказала пригласить бедолагу к себе и накормить.
 Осунувшийся, почерневший и до костей исхудавший Харитон, деревянной ложкой, жадно черпал кашу из увесистого чугунка, Парфён мусолил в руках горбушку хлеба. Неожиданно в дом ввалился Гришка Босой. Он посмотрел на сидевших за столом, снял шапку и широко улыбнулся.
 - Здорова ночевали! - весело промямлил Григорий.
 - Здравствуй. - удивившись визиту ответил Парфён. Харитон быстро закивал головой.
 Босой прошёл к столу, не снимая тулупа сел напротив хозяина и заговорил:
 - Давно не заглядывал ты ко мне, братушка! Но вот повод появился и я сам пришёл. - он отобрал у Харитона ложку и зачерпнул каши. Безумный сполз на край лавки и затих.
 - Выкладывай, коли пришёл. - ответил Парфён.
 - Ты зачем баламутишь на меня? Дурак я по твоему, не знаю из-за чьих разговоров эти ватаги собираются? - Гришка стукнул ложкой по лбу опустившего глаза Парфёна. - Чего скис? - веселея спросил Босой.
 Парфён начинал кипеть, но виду не подал.
 - Устал. - тихо ответил он. - Всю ночь бродил.
 - Совесть что ли заговорила? - Гришка черпнул из чугунка. - Знаю я, что ты на меня злой. Завидуешь ещё небось хозяйству моему.- он бросил ложку на стол и полез в карман тулупа. - Вот! Забирай! Весной крутанёшься, обзаведёшься своим хозяйством. Мужик у нас в деревне глупый. - на столе лежал чёрный с красной прожилкой булыжник. - Это мой тебе подарок. - он широко улыбнулся и добавил: - Того гляди ещё детей наших женить будем, братушка. - Босой засмеялся.
 Парфён, уставившись на камень, словно приценивался и подсчитывал сколько можно выручить. Красная прожилка, на чёрном фоне, напоминала скатившуюся капельку крови. Тут на себя обратил внимание Харитон, заёрзавший на скамейке. Парфён взглянул на сумасшедшего, в глазах был испуг, взгляд не отрывался от булыжника. За мгновение пронеслась перед ним та боль и обида на Гришку, о которой напомнил Харитон своим присутствием. Парфён схватил чугунок и с размаху стукнул Босого по голове, перелез через стол и стал душить бывшего подельника. Поваленный хрипел, изворачивался, пытался ударить в ответ, лицо заливала кровь. Харитон отскочил от стола и с испугом, вжавшись в стену, взглядом искал выход. Тут он увидел чудо-камень. С воплем схватил его и выскочил в двери.
 Он бежал по заснеженной улице, по пути попадались женщины шедшие на утреннюю дойку. Харитон не вызывал опасений, все привыкли к безумцу. Из его рта вырывались звуки, которые невозможно было разобрать. Проскочив всю деревню от края до края, он спустился по крутому берегу к реке, поскользнулся на льду, разбил нос, на корточках дополз до проруби. Он посмотрел в мутную воду, увидел своё отражение. Частичка разума на мгновение вспыхнула в его глазах.
 - Аннушка. - произнёс он захлёбываясь от слёз и бросил чудо-камень в воду.