Клубок радости и печали 12. Эпилог

           12. Белая нить. Эпилог.

А после школы я поступил в литературный институт.

Москва произвела на  Духов-помощников   такое неизгладимое впечатление, что они исчезли!
Вот только что были  на  Патриаршем мосту  и вдруг!  Как в воду…
 Я в панике перегнулся через перила, и тут у меня за спиной испуганно взревел Дух воздуха дед Сэвтя:

 –Осторожно! Ты ж так  свалишься!
 
Я резко обернулся и…  вместо милых дедушек  передо мной стояли  молодые парни, смущенно переминаясь  с ноги на ногу.
 
–Мы это, мы, – нестройным хором ответили юноши   в джинсах и майках, дедовскими голосами.

Видела бы их сейчас Я Миня!  Сказать, что я удивился, значит не сказать ничего. Нет в русском языке слова, которым можно описать моё состояние. В ненецком тоже нет.

–Как это? – наконец выдавил я из себя.

–А чёрт его знает, как это получилось, – вежливо ответил  парень голосом деда   Нойко.
–Понимаешь, Натена, так всё красиво, так интересно, а мы такие древние…– попытался объяснить  Вадё. – Оно само получилось.
–Да просто мы захотели соответствовать всему этому, – восторженно выдохнул дед Илко. – Вот бы в жизнь не догадался, что бывает такая красота.
 
Деды, тьфу, какие деды, парни стояли, ошеломлённо вертели головами, с таким благоговением разглядывали  золотые купола храма Христа Спасителя, что  … если они  сейчас перекрестятся,… я за себя не ручаюсь. Ну и как мне их теперь называть?
 
–А просто по имени, – ответил за всех Сэвтя, выслушав мой внутренний монолог. – Что ты панику развёл? Нас же кроме тебя всё равно никто не видит. Так что, какая разница, как мы выглядим?
–Ты не помнишь, что первые три года твоей жизни мы вообще выглядели, как твоя мама. И ничего, – улыбнулся Вадё.

А и действительно, чего я завелся, от испуга наверно? И тут мне стало  стыдно! Они были молодыми двадцать тысяч лет назад, а я… злая… злая, горькая,…  Для моих любимых дедов молодости пожалел? Ну, жлоб и есть!

Хорошо, что Духи  эти сиротские страдания пропустили мимо ушей, потому, что недоумённо разглядывали  памятник Петру первому на корабле,  периодически восклицая:
 
–Оооо! Ааааа! Огоо!

Духи приходили в восторг от всего, что видели  и мечтали  увидеть всё! Хотели этого алчно! А Москва, она же большая!

И я принял революционное решение: если они боятся оставлять меня без присмотра, то пусть дежурят по очереди. Пока один слушает со мной лекции, остальные гуляют,  как хотят и где хотят.

Я  гордился собой,  а  их жизнь превратилась в непрерывную культурную вакханалию! Почти год Духи  коллективно исследовали улицы, парки.  До одури катались в метро, кружили по торговым центрам и,  затаив дыхание смотрели  цирковые представления. Причём, особой разницы между последними не заметили. Потом тундровые Духи осмелели и стали гулять поодиночке,  выбирая маршруты  по  личным  предпочтениям.
      Вадё,нашел свое место в… музеях. Он долго  метался  между Третьяковкой и Пушкинским, пока не осел в Благовещенском соборе Кремля.  Смешается с толпой верующих, вперит взор в лик Христа и так хорошо ему, тундровому Духу, становится,   а почему и сам не понимает.  Зато после посещения музея Булгакова признался.

–Если бы я не был Духом, стал бы им обязательно, чтобы пожить в такой хорошей квартире, среди выдуманных людей, реальнее которых я не видел.

Кстати о реальности.  Илко, пылкий Дух огня,  нагулявшись в  парке  Царицыно,  закрутил роман с привидением какой-то графини. И вот ведь какая странная штука: графиня эта по-русски ни два, ни полтора, знай, лопочет по-французски. А Илко мало того, что её понимает,  сам  высоким стилем изъясняется. И полупрозрачное создание в кружевном кринолине понимает Илко, благосклонно принимая ухаживания элегантного молодого парня, в которого превратился Дух огня.  Выходит не зря  он на все факультативы рвался. Вот и пригодился язык заморский.
Так что, друзья мои, если судьба что-то предлагает, это неспроста. Это надо брать. Потому что мы видим будущее заоблачными мечтами, а у судьбы свои планы.

Я уверен, что если бы Илко не знал французского, хотя бы на уровне школьной программы, то и не встретил бы любовь всей своей жизни. Вообще, первую любовь. И даже хорошо, что она призрак. Он же тоже… Дух. Собираются махнуть в Париж. На пару деньков.

    Дух воды Нойко мужественно делил любовь к учёбе и…   музыке. Классической! Всё  свободное от лекций время он вдохновенно слушал выступления филармонических оркестров. На дирижёров только что не молился. Чайковского боготворил, Моцарта готов был усыновить. Но на третьем курсе вдруг стал писать стихи, поражающие  легкостью восприятия и журчащим ритмом. Сэвтя и Вадё диву давались, но я-то понимал, что это закономерный переход количества, то есть учёбы, в  новое качество. Тем более, что Духи в каком-то смысле представляют собой квинтэссенцию талантов. По требованию  новоявленного поэта, я записывал  его творения в отдельную тетрадь.
Кто-то из ребят увидел, взял почитать и вскоре журчащие произведения, за подписью Нойко, украсили стенгазету. Дух воды растекался от удовольствия. Что поделать, все поэты тщеславны!

     А Сэвтя обосновался в Шереметьево. В смысле, в аэропорту. Его потрясло, как  многотонные самолёты  стрижами взмывают в небо, что этих летающих птиц так много, и управляют ими люди, далеко не шаманы!
От мысли, что эти самолёты придумали и сделали люди,  Дух воздуха  впадал в благоговейный ступор. А когда он набрался наглости и заявился в диспетчерскую управления полетами, увидел масштаб любимого зрелища, в его Душе произошла великая переоценка ценностей.

–Понимаешь, они такие умные. Живут, как люди, а работают, как Боги! Но при этом  часто впадают в уныние и  ворчат на свою судьбу, – рассказывал он Вадё.
–Я тоже заметил. Мотает их из крайности в крайность. Просто мания  какая-то, быстро радоваться своим успехам и надолго впадать в тоску,– задумчиво отвечал Дух земли. – Им бы выровняться, а то  такие замечательные и такие скрученные. Практически без сил живут, на одних мечтах….

Но обходы с обязательным лечением  Душ студентов мы проводили каждый день. Никто и не понял, почему в эти годы произошёл такой подъём отечественной литературы.
А я учился, что бы стать писателем, рассудив, что это самая замечательная профессия. Писать-то я и чуме могу. Это было отличное время. Много книг, много открытий и откровений. Проживая множество жизней, наслаждаясь красотой языка и хитроумным сплетением судеб героев,  я был счастлив. К тому же впервые в жизни у  меня появились друзья. Не такие, чтобы делиться сокровенными тайнами, а ровесники, с которыми можно было говорить обо всем, спорить без обид, бегать по дискотекам, бродить по ночной Москве в поисках вдохновения.
С парнями я находил общий язык мгновенно, а вот с девушками было сложнее.  Очаровательные юные создания тянулись ко мне с несколько иной мотивацией. Моя Душа нежилась под их тёплыми взглядами, но трепетным огнём не вспыхнула. Ни разу!  Я уже собрался  всерьез обидеться, но вовремя вспомнил наставления Илко о единственной любви и стал проявлять  чудеса дипломатии. Оказалось, что и длинноногие красотки могут быть хорошими  друзьями.
Всё в моей жизни было  бы хорошо, если бы не странное чувство тревоги. Всё-таки Москва большая и шумная, а дедушки мои в  образе юных шалопаев – тундровые Духи. Умом я понимал, что это глупость. Кто же их обидит? А вот  они по незнанию могли создать  тревожную ситуацию.  На пересечении реального и потустороннего миров возможно всё. Как, оказалось, волновался я не зря.

Однажды вечером   призрачные юноши они же тундровые Духи Вадё, Илко и Нойко  изо всех сил помогали  мне думать о роли мифов в творчестве  Стругацких. И уже  запутали меня окончательно, когда в комнату влетел  Сэвтя. Был он до безобразия взъерошен и сплошь покрыт толстым слоем инея. Мы дружно вздрогнули.  По какой-то причине  Сэвтя  снова выглядел дедушкой. Мало того, он  страшно вонял озоном.
 
–Я их видел! – хриплым от волнения голосом  нервно заявил Сэвтя.
Илко,  Нойко и Вадё дружно выпучили глаза.
–Звёзды! – не дожидаясь вопросов, с восторгом пояснил Дух воздуха. – Я смотрел им в глаза!
Нойко  невразумительно  булькнул, а Вадё важно кивнул.

–Кого-то из знаменитых? Где?

Теперь  Сэвтя впал в недоумение, выпучил глаза и открыл рот. С седых волос, бороды и  длинной малицы  каплями  сползал иней.
 
–А тогда кого? –  резко спросил  Илко. С одной стороны его съедало любопытство, с другой он уже опаздывал на свидание  к своей графине.

Вместо ответа Сэвтя замахал руками.  Нойко это не понравилось.

– Что ты  ветер гоняешь? Ты же не мельница. Скажи по-человечески, кого ты видел?  Какие звезды?

И Сэвтя ответил. Восторженно.

– Алькаид,  Мицар, Алькор, Мегрец ….

Миры Стругацких  вместе с мифами пулей вылетели из моей головы, оставив зловещую пустоту.  Нойко  замер от удивления.  Илко  картинно закатил глаза и схватился за сердце.

–Ребята, он чокнулся!
–Тихо ты, не дурей!  – прикрикнул  на него Вадё.  – Ты шёл на свидание? Вот и иди. А мы тут сами разберемся.
–Ну,  уж нет, – вспылил Илко. –  Знаю я, как вы разбираетесь, вместе значит вместе.
–Тогда молчи!
–Я и молчу!
–Ну и всё! – прекратил ненужный спор  Вадё и ласковым голосом, не предвещавшим ничего хорошего,  спросил.
–Сэвтюшка, это ты  сейчас  про ковш Большой медведицы говорил?
–Ну да! –  озадаченный  сменой тона Духа земли, ответил Сэвтя. – А вы что подумали?
–Что ты чокнулся! – рявкнул Вадё. – Ты этот ковш миллион раз видел, и мы все видели, и что? Что ты нам головы морочишь? Натена, скажи ему….

И я сказал. Вернее спросил. Осторожно.

–А что значит – «смотрел им в глаза»?

Сэвтя радостно заулыбался.

–Я на них смотрел, вот, как на тебя. Не поднимая головы!
–Это как это?

Все заинтересованно уставились на Духа воздуха. А тот шумно вздохнул, перешагнул через лужицы на полу  и плюхнулся в кресло.
 
–Я сегодня летал, – радостно сообщил он. – Утречком на аэробусе Бритиш Эйрвейз в Лондон.  Из Хитроу на Боинге в Милан. Там побродил немного и опять же Боингом полетел в Ригу. А оттуда на аэробусе домой.  Такой вот, счастливый день получился. Я вообще люблю аэробусы, – подытожил  любитель безбилетных перелётов, и, видя как  все насупились, торопливо перешел к сути. – А ещё я люблю смотреть на Москву, когда она ещё на горизонте. Когда она ещё не город, а только  непонятный узор из огней. Они манят меня, волнуют,  как обещание праздника. Понятно?  Ну вот, прильнул я к иллюминатору, любуюсь огнями и бездонным небом и вдруг вижу Медведицу! Прямо перед глазами.  Чудо же! Ты прав, Вадё, мы её тыщу раз видели, но всегда  смотрели снизу вверх. А тут – прямо перед глазами. То есть, глаза в глаза!  И  огни  взлетающего самолета. Его не видно, далеко всё-таки летит и темно уже. Только огни мелькают, белый и красный. И этот невидимый самолет  прямо через ковш пролетел. Опять чудо!  А  люди, ну пассажиры… сидят себе, в телефоны уткнулись, и чуда не видят. Я так расстроился, что сам не понял, как в небе оказался.  А там…

 Я так и не узнал, что там, потому что  тут началось такое!  Нойко, Илко и Вадё заметались по комнате, так что в глазах зарябило. И уши заложило, потому что они возмущенно орали.

–Это невозможно, слишком высоко, холод адский,…

Сэвтя  от неожиданности  поджал коленки, прикрыл мокрую голову руками, сжался в кресле в комочек  и закрыл глаза. Я ещё немного полюбовался на  ужас дружеских посиделок  и очень вежливо  попросил.

–Дедушки, то есть, юноши, тс-с!
 
Метаться и орать они перестали, но возмущаться – нет.

–Ну,  он же врёт! – обиженно прошипел Вадё.
–Не думаю, – я покачал головой. – Уж слишком он воняет озоном. И инеем  зарос, вон, до сих пор мокрый сидит.  Придётся вам поверить, что Сэвтя говорит правду. И по-дружески, Илко, ты бы его посушил, что ли?

Дух огня устыдился, бочком протиснулся к креслу и деликатно присел на подлокотник. От Сэвтя повалил пар.

–А я тоже не поверил, – отгоняя   облачко пара от лица, сказал Сэвтя. – И удивился, больше чем вы…  А потом забыл обо всём. Потому что там такая красота и видно всё, куда ни посмотри: хоть вниз, хоть вверх. Я же не дурак, понимаю, что на такой высоте,… а Медведица только показалась на горизонте, и «глаза в глаза»  это иллюзия, но такая  чудесная, аж сердце замирает.

–Так! – возмущенно насупился Вадё. – Нам врали! Просто бессовестно обманывали .
–Кто? – строго спросил Нойко. – Кто нам врал, кто обманывал?
–Ну, тот, кто говорил, что нельзя подняться на такую высоту, чтобы заглянуть внутрь созвездий, – обиженно ответил Вадё.
–А вот лично мне никто ничего такого не говорил, – вспыхнул   Илко и Сэвтя отодвинулся от горящего праведным гневом Духа огня.
–И мне, тоже, никто, никогда, – пробурчал Нойко. – Но я всегда  знал, что нельзя. Откуда?
–От верблюда! –  сердито ответил Вадё. – Я только сейчас понял:  нам никто не говорил, что  летать на такую высоту  опасно. Просто никто туда не летал, вот мы и решили, что нельзя.

Он огорченно вздохнул и уселся в углу комнаты.

–То есть, мы сами себе придумываем запреты? –  изумился Нойко.
–А мне интересно, – в тон ему спросил Илко. – И часто мы так поступаем?
 
Я понял, что вот сейчас,…  сейчас может произойти что-то страшное. Если Духи решат, что они могут всё, они такого наворотят. Я же не знаю, что им можно, а что  действительно нельзя.  Прислушался к своей Душе – молчит. Не знает, что сказать, вот и молчит.  Зато заговорил Вадё. Удивлённо.

–Ну,  ты что, Натена? Чего ты испугался?
–Не собираемся мы ничего воротить, –  неуверенно подхватил Нойко. – Только одним глазком…
–И сразу домой, – клятвенно заверил меня Илко.

Я и моргнуть не успел, не то, что возразить, или предложить обсудить ситуацию, как они дружно исчезли, включая  мокрого   Духа воздуха Сэвтя.
И зачем мне мифы Стругацких, своих полон дом.  Ну и что, в розыск подавать или сразу к Я Миня  идти, каяться, что не уберег, значит, дедушек…. Ох, горькая моя,…  Где же искать её? Она же – Верховное Божество!  И тут, так завоняло озоном, что дыхание перехватило, глаза защипало, и  я зажмурился. И скорее догадался, чем увидел, что мои помощники-Духи вернулись.  Не знаю, кто из них распахнул окно настежь, молодец какой. Зато уверен, что в роли вентилятора выступил Сэвтя, так что в одну секунду  от   запаха озона не осталось и следа. И я, наконец, увидел Духов, растрепанных и покрытых инеем с головы до ног,   в привычном образе дедушек.

–Это на вас так высота подействовала? – ехидно спросил я, просто чтобы не заорать, а очень хотелось.  Я же действительно сильно испугался. Духи  молча  смотрели на меня. Внимательно и печально.
–Ты о нас беспокоился,… – почти шёпотом сказал Нойко.
–Мы это почувствовали, – тихо добавил Илко.
Я молча кивнул.
– О нас никто никогда не беспокоился, не волновался, никогда,… –   пояснил  Сэвтя. – Это удивительно, чувствовать на расстоянии, что ты любишь нас. Спасибо, Натена.
 
Они по-прежнему смотрели на меня грустно  и растерянно. А я понял, что моя тревога никуда не делась, а стала еще больше. 
–А чего вы такие печальные, и почему так быстро вернулись? –  через силу спросил я.
Вадё вздохнул, смахнул   с лица последние капли  талого инея.
–Мы, конечно, очень ценим твоё к нам отношение…

Духи дружно закивали в знак согласия.

–Но твоё беспокойство… – Вадё с трудом подбирал слова.
–Получается, ты в нас не веришь, – выдохнул Сэвтя.
–Твоя тревога магнитом притянула нас обратно, к тебе, – пробулькал Нойко. – Мы даже толком и не взлетели…
– Как это может быть? – я окончательно  растерялся. – Я же  вас люблю, это естественно, что я беспокоюсь…
–Нет, Натена, это не естественно. Настоящая любовь, это вера в силы  и разум любимого существа, – тихо ответил Вадё. – Беспокойство, тревога, страх – это недоверие.
–Мы в тебя верили, даже когда ты младенцем в люльке агукал,  – ласково сказал Нойко.  – Родители твои   о тебе беспокоились, боялись, что ты шаман. А мы верили, что ты будешь счастливым. Это давало тебе силы.
–Мы потом полюбили  тебя всей душой,   позже, – добавил Сэвтя.

Я не обратил внимания на последние слова  Духа. Пустая голова тихонько звенела и подвывала, у-у-у…    И наконец выдала одну мысль: я ничего не знаю о любви… и услышал в ответ  голос Вадё.
–Почти все  не знают. Думают, что знают, а на самом деле  всё путают. Любовь, влюбленность, привязанность, долг…  сами себя пугают,  тратят свои духовные силы,  отбирают  силу у любимых и искренне верят, что это и есть настоящая любовь.
Я слушал затаив дыхание. 
–Любовь, это редкость?
–Да нет, но одни считают её приятным, но не главным событием в судьбе.  Другие  относятся к любви, как к драгоценности, и  она такой становится, – строго сказал Вадё.
Казалось я вот-вот пойму что-то очень важное, пожалуй, главное в своей жизни. И я понял!
И  услышал, как  говорю.
–Получается, любовь, это не только  приятное чувство…  Это источник силы, жизненной силы?
–Ну, слава Верховным, – всплеснул руками Илко. – Сообразил-таки!
–А сами сказать не могли? – возмутился я.
Духи смущенно потупились.
–Ты должен был сам!  Это показатель взросления, готовности к настоящим чудесам.
Я смотрел на моих учителей, помощников, друзей,  тундровых  Духов-помощников и чувствовал что-то странное.
–А как же тревога? Почему я волнуюсь за вас.
Духи дружно замахали руками.
–Да не ты это!  Это не твой страх, это влияние, как вы говорите, социума. Не переживай,… скоро диплом,… и домой…  В тундре нет социума!  Мы потерпим… – хором запричитали дедушки.
Но я был непреклонен.
–Ну, уж нет! Я немедленно хочу узнать, как это, смотреть в глаза звёздам. Так что, летите…
Последние слова я говорил уже в пустоту. Мои Духи, это что-то! Хуже детей. Да и я тоже,  не подарок.

***
Мне уже двадцать пять лет. Я живу в тундре, помогаю отцу и маме.
По вечерам сижу в интернете, изучаю разные шаманские практики и труды гениев от экстрасенсорики.

Это поразительно! Представляете, люди своим умом дошли  до понимания Души! Изобрели аппараты, которые позволяют видеть ауру, тонкие поля… в цвете! И это при том, что глаза есть у каждого, от рождения!
 Эти их теории о карме, чакрах, порче, сглазах  и энергетических потоках, такая прелесть! Хотя, если честно, я про себя многое понял. Ничего не зная о восходящих-нисходящих потоках энергии, я по всем этим правилам лечил Души ещё в детстве.
Так что, Верещагина, Джо Диспенза  и других  светил энергоинформационных практик я записал в друзья!
Меня надолго умилил Джо Витале с доктором Хью Линь, который учился у настоящей гавайской шаманки молитве Хоопонопоно из четырех строчек.
Нет, ну представьте, где я и где Гавайи? А молитва одна: Я люблю тебя, благодарю тебя, прости меня, мне очень жаль.
Я произношу эти слова и вижу, как раскачивается Душа на качелях судьбы, радуется полёту, наполняется желанием жить.
Будет время, рассчитаю код этих слов по нумерологии  Колесникова и составлю оберег  из рун  Крайона.

Как ни странно, английский стал моим третьим языком, после родного ненецкого и русского. А всё интернет! У меня в сети много друзей разных национальностей. Общаемся. Мама спрашивает:
–Это шаманы?
–Почти, – честно отвечаю я.

Потому, что шаманят же! Даже ярые атеисты, завидя черную кошку разворачиваются и идут,  куда глаза глядят.  Все поголовно  верят в сглаз и порчу, не выносят мусор и не дают в долг по вечерам.  Стараются не грешить, особенно перед экзаменами, честно путая статьи Конституции с заповедями из Библии. Верят в гороскопы и даже… в прогнозы погоды.
Однажды из-за особой приметы мы  голодные, как волки, пол Москвы обошли. Кафешки на каждом шагу, а поесть негде: везде стоят столики на четыре персоны. То есть, вдвоём с одной стороны стола тесно, а на угол мои влюблённые друзья  Маша и Саша отказывались садиться категорически! Ибо это грозит… семь лет без взаимности!
 Так что, да, шаманят! Шаман же, в переводе на русский – колдун, ворожей!
 Что до меня, я шаманю регулярно: езжу с отцом по соседям, проверяю здоровье людей и оленей. Увидев красный шар в теле человека, привычно ныряю в прошлое, смотрю, кто  где накосячил, что болит,  и, полечив Душу, настоятельно прошу больного  срочно ехать к доктору. Меня слушаются, несмотря на то, что в шкуры я не кутаюсь  и с бубном наперевес не  скачу.  Почему-то мне верят. Я же, какой никакой, а Ингутана.
Дважды меня звали «посмотреть»  на новорожденных. Это такое чудо! Душа у родившегося в три раза больше, чем у взрослого человека. Яркая, сильная, такая чистая…  такая радость, что  оторваться невозможно, …
Я и не мог! И даже мои Духи-помощники не могли.
А я набрался наглости и спросил, откуда они взялись? Я-то, родился, а они, как появились на этом свете?

–Да очень просто, – ответил Дух земли  с трудно произносимым именем, в миру  Вадё. – По сути, мы сгустки энергии.
–Эг-гре-го-ры? – ошеломленно спросил я.
–Нас создал великий Янумта. Потом, умирая,  передал нас Ингутане, твоему прадеду.
 –Это невозможно! – возмутился я.  – Один человек не может создать эгрегор. Как минимум трое, и то, можно создать не очень сильную сущность. И даже толпа создает эгрегор временный. Я видел, как  на стадионе, все кричат: – «Гол»  или «вперед», да любое слово. Их энергии объединяются, получается сущность, эгрегор. Что-то вроде воронки, чакры дающей  дополнительную силу игрокам. Я сам видел, как после матча эгрегоры распадаются.
 –Конечно, любое растение погибнет, если его не поливать, – согласно кивнул дед Сэвтя, Дух воздуха созданный волей Янумта.
–Поэтому  на парадах в армиях всегда кричат троекратно …– начал объяснять Илко, пылкий Дух огня, но его сварливо перебил Дух воды  Нойко.
–Ты еще римских легионеров вспомни с их «Аве Цезарь!» и мы до утра будем сравнивать их салюты с «Зиг Хайль!»
–Или, спорить, может ли человек создать Барабашку, Домового и Ичотика?– проворчал Вадё.  – Могут, хоть не шаманы ни разу.
 –Да, сначала создают, а потом ищут спецов, чтобы избавиться от сущностей,  – закивал Илко.  – Необыкновенной силищи люди...
–Хорошо, что они об этом не догадываются, а то… – вздохнул Сэвтя.

Я рассмеялся.
–Нет! Вы не эгрегоры! У вас, кроме силы  есть сознание!  Как это получилось?
–Ну, как-то получилось,– скромно ответил Нойко.  – Когда за дело берётся   великий шаман, а ему помогают Верховные Божества, получается чудо.
–Но как же ваш возраст...
–В нас  энергия  Верховных, а они вечные. Хотя ты тоже внес свою лепту…
–До тебя мы жили гораздо спокойнее, – пожал плечами Вадё.
–Потому что знали меньше, – вздохнул Сэвтя, почему-то печально.
Это меня насторожило. Внимательно присмотрелся  к Духам,  сидящим  рядком под пологом, и понял: им скучно. Конечно, после бурной московской студенческой,  жизнь в тундре могла показаться однообразной. 
И я сказал  то, о чем мечтал долгие годы.

–А вы можете сделать так, чтобы вас видела и слышала мама? Вы могли бы с ней разговаривать…. Или вам нельзя, ну, не с шаманами…
Духи замерли на секунду и вдруг посмотрели на меня, как дедушки смотрят на своих внуков, с  надеждой.
–Можно, – ответил Сэвтя. – Я спрашивал у Я Миня. С матушкой твоей можно, она же потомок Ингутаны.
–А она не испугается нас?  – заволновался Нойко, быстренько пригладил седые волосы и улыбнулся.
Я рассмеялся.
–Мама,  а что бы ты сделала, если бы увидела  моих Духов-помощников?
Мама, хлопотавшая у печки, посмотрела на меня с укором.
–Не  надо сынок, так шутить. Ты же знаешь, твои Духи мне как родные. Если бы я могла с ними разговаривать, это было бы так хорошо.
–Ну, тогда давай знакомиться. Это Сэвтя, Дух ветра…
Мама ойкнула, прижала руки к щекам. Сэвтя вихрем подлетел  и встал перед ней на почтительном расстоянии. Внешне  Дух не изменился, как был эфемерным, так и остался, но мама увидела его, приветливо улыбнулась.
–Ань торова, Дух Сэвтя. Прошу Вас, присаживайтесь к столу.
–Ты только чаю ему не предлагай, он же Дух! – тихонько посоветовал я.  – А это Вадё, Дух земли….
Вскоре за гостевым столом сидела  тёплая компания. Они  так радостно общались, что стало завидно,  и я втиснулся между Илко и Нойко. Наградой мне стала кружка горячего чая. Поздно ночью я всё-таки отправился спать, а Духи проговорили с мамой до утра. У неё накопилось много вопросов, и Духи были счастливы рассказывать о том, как я учился в школе, как начал колдовать. Рассказывали о Москве и о том, каким великим был её дед  Ингутана.

С того вечера наша жизнь стала другой. Духи перестали меня опекать, что уже давно пора было сделать. Дитятке двадцать шестой год, как никак. А матушка такой благодарный слушатель! Так что Сэвтя, Илко, Нойко и Вадё кружили вокруг неё, развлекая удивительными историями из жизни шаманов.

В то утро я проснулся от тихого перешёптывания. Мама, окруженная Духами сидела за столом, уставленном коробочками  и что-то шила. Коробки я узнал. Это были наборы бусин для рукоделия. Пол Москвы обошёл, пока по просьбе мамы не собрал все мыслимые цвета и размеры этих круглых шариков. Ещё я привез ей в подарок километры сукна разного цвета и  ворох разных ленточек. Разговор за столом меня озадачил.
–Зеленую, зеленую возьмите, – советовал Сэвтя.
–Скажешь тоже, зелёную! – замахал на него руками Вадё.  – Тут синяя просится или белая.
–Эх вы,  модельеры, это же не карнавальный костюм. Это будет судор! – важно заявил Нойко. – А судор, на минуточку, это оберег, шить надо по правилам.
–Можно подумать, ты эти правила знаешь, – проворчал Сэвтя.
–А мне и не надо! Я же не матушка. Она всё знает, – пожал плечами Нойко.
–Для кого судор? – чисто из вежливости поинтересовался я.
– Для твоей невесты,  – задумчиво сказала мама, выуживая из коробочки очередную бусину. – А то  женишься, а у меня подарка нет.
 
И ловко пришила бусину к длинной полоске сукна. А я застыл от изумления! Ещё вчера никакой невесты у меня не было, а уже сегодня для неё головную повязку шьют! Прямо с утра! Деды-Духи  отреагировали адекватно, то есть тоже замерли в изумлении.

–Ты нашла мне невесту? – опять же, из вежливости спросил я, а мама  обрадовалась.
–Правда, что ли? Хочешь, чтобы я нашла? Раньше это важное дело именно родителям поручали. Теперь всё по-другому, – хитро улыбаясь, ответила мама, пришила ещё одну бусину и посмотрела мне в глаза. – Большой мальчик. Сам найдешь.
– А когда? – хором спросили  у мамы деды с  надеждой в голосах.
Мама в этот момент нанизывала на иголку сразу  три бусины.
–Вы не меня, вы его спрашивайте.  Он же  жених, к тому  же  – шаман.   Ни за что не  поверю, что он ни разу в своё будущее не заглянул.
Духи  уставились на коробочки  с  бусинами и  разочарованно вздохнули. Потому что общеизвестно, что колдун своё будущее никогда не видит. Такая вот загадка природы: всем может предсказать,  что будет, а себе – никогда.

Пользуясь тем, что все заняты изготовлением украшения для гипотетической невесты, я незаметно выскользнул из чума  и пошёл к озеру. От греха подальше. В смысле, подальше от моих Духов-помощников,  которые  по-прежнему читают мои мысли быстрее, чем я думаю. Ну, я так думаю. В смысле, не медленно я думаю, просто Духи меня знают с рождения и часто думают синхронно со мной. Так что уйти мне надо было далеко.
Дело в том,  что, ещё в Москве, когда  они дружно взмыли в ночное небо, чтобы заглянуть внутрь созвездий, я понял одну простую истину: если даже все вокруг твердят, что это невозможно, то это невозможно именно для них. И попытался  увидеть  свою будущую невесту. Не скажу, что с первого раза всё получилось. И даже не с десятого.  Слухи оказались правдой. Я потерпел такое фиаско, что сказать стыдно. Как я только не пробовал: уходил в прошлое аж до колыбели и оттуда  нёсся в будущее, но в настоящем обязательно застревал. Я повторял этот эксперимент снова и снова, менял скорость погружения, время суток, учитывал  фазы луны…  Я менял целевую установку: увидеть свою невесту, будущую жену…  И всё с тем же неизменным результатом. Вырываясь из прошлого, я видел только темноту и слышал только тишину.
 И вот  однажды, уединившись на дальней скамейке Нескучного  сада в Филях,  мне показалось, что в  темноте будущего я рассмотрел кончик плетеного пояса и услышал девичий смех. И тогда я взорвался:  – Да как же я узнаю, что это именно она, моя невеста?
Еще секунды три я видел только темноту. Неожиданно вся злость схлынула с меня. Сэвтя бы сказал, как с гуся вода. Меня охватило удивительное чувство полного покоя и уверенности в себе. Я словно стал выше и сильней, словно стал опорой, для  всего мира. Я увидел, что мир вокруг меня стал другим: более солнечным, радостным и удивительно гармоничным. Я дышал в одном ритме с этим непостижимым миром и твердо знал, что это и есть мой настоящий мир. Ого! Значит, вот что я буду  чувствовать, когда встречу её, настоящую! Я бесконечно благодарен всем Богам, судьбе и миру за подсказку. Я буду ждать. Ни за что не разменяю это богатство на мелкие монеты.
Еще несколько раз  я проверял, правильно ли понял судьбу, и знаете, обнаружил, что так можно заглянуть в будущее. Только спрашивать надо  не что меня ждёт, а что я буду чувствовать.  Существительные не имеют значения.
 
Так что я   просто живу и  люблю этот мир, всё больше и больше.  Душа тундры устремлённая в небо, светится, переливается  красками доброты, щедро делится ими с каждым человеком. Мэтры-экстрасенсы сказали бы, что это Место Силы. Ну, это я и сам знаю.

Я много пишу. Складываю в ларь написанные рассказы, отлежаться. Их издадут в своё время.
Всё всегда происходит в своё время, я это точно знаю.
Я же…  почти Ингутана!

***



–