Синее яблоко

  Вдохновение пришедшее ко мне для написания данного рассказа появилось после известия о самом чудовищном, жестоком и неподдающемуся никакому объяснению реального преступления, произошедшее в 1993 году в городе Ливерпуль (Англия) в отношении двухлетнего мальчика по имени Джеймс Балджер.
 


 Две звезды сорвались с неба, когда его первый вдох вызвал резкую боль в районе груди. Теперь темнота и тепло окружающие его девять месяцев, сменились ярким светом и холодом. Но холод продолжался не долго. Совсем скоро он почувствовал, как его прижимают нежные, заботливые руки. И этот родной, вкусный запах. Запах мамы. И конечно же голос, который так часто с ним говорил, который рассказывал сказки и пел колыбельные песни.  Теперь дрожь от холода и страха прошли. Крик сменился на тихое кряхтение. Теперь он в безопасности. Он с мамой. 
    Скрытые от человеческих глаз, в родильном зале стояло еще двое. Облаченные в пол тяжёлыми мантиями красного и синего цвета, они слегка колыхали своими огромными, сильными крыльями, покорно сложенными за их спиной. Лица их были камены, но всё же у одного, что был в красном, уголок рта был слегка приподнят. Они смотрели на него, а он в свою очередь смотрел на них, большими серыми глазами.
- Куда он так пристально смотрит? – смеясь спросила новоиспечённая мама.
- Пока что все предметы в этой комнате представляются для него лишь в виде размытых, цветных пятен. Зрительная система ещё не до конца развита. Вот через две недельки он уже сможет конкретно сфокусироваться на чем-то – ответила улыбчивая акушерка. 
- Забавно. А мне кажется, что он даже кому-то улыбается.
- Вам кажется – еще раз улыбнулась акушерка и переняла малыша из рук матери.
   Те же двое так и оставались неподвижны, пристально наблюдая за крохотным комочком лежавшем теперь в стеклянной ячейке на колесах. Теперь малыш окончательно успокоился и начал засыпать. А образы крылатых невидимок стали постепенно растворяться в воздухе.

                ***
  Февраль в Сибири всегда самый против месяц. А всё из-за морозов, которые вдобавок сопровождают ветра. Марина стояла возле окна и наблюдала за суровой метелью, а та в свою очередь, противно завывала, заставляя прохожих поглубже втянув голову в воротник, пробираться через снежные волны.
- Ну что за погода сегодня? – с жалобой протянула она.
- Мда. В такую погоду добрый хозяин собаку из дома не выгонит – подхватил её Юра.
  Юрий и Марина Трояновы были прекрасной молодой парой. Если бы существовала методичка по созданию образцовой семьи, они бы стали главными героями. Оба выходцы из благополучных семей, оба с высшим образованием и отличной профессией. Он – заместитель начальника местного жир-комбината, она работала там же, только в должности начальника отдела сбыта. Обручились молодые четыре года назад. Свадьба была пышной, гостей под сто пятьдесят человек. Но что тут удивительного? Юрий и его семья люди были далеко не последними в городе. Куча друзей, много связей. Не пригласить кого-то, просто не было выбора. Марина же обладала огромной родней. А здесь и вовсе не поспоришь.
  В финансовом плане семья тоже была не обделена. На свадьбе молодоженам прикатило сразу два щедрых подарка. Квартира от родителей и… еще одна квартира от влиятельных друзей. На эту тему хохотали все сто пятьдесят приглашённых. А отец со стороны невесты сказал:
- Недвижимость никогда не лишняя. Одна вам, а одна детям!
  После чего ведущий свадьбы подхватил эту тему и начались тосты за ещё не родившихся детей. Но ждать долго не пришлось. Ведь уже через полтора года Марина родила сына. Назвали в честь её дедушки – Леонид. До того же он был хорошеньким. Весь роддом ходил им полюбоваться. Родился весь беленький, даже почти не опухший. Глаза огромные, серые, с ресницами, как у куклы - длиннющими. А врачи то и дело нахваливали малыша:
- Какой он у вас спокойный, тихий. Не капризничает, скромный, прививок не боится. Не ребенок, а золото!
  И не врали они. Лёня был именно таким! Говорят, что с ребенком до трёх лет тяжело физически, то для этой семьи пролетело это время незаметно.  Вернее, почти три года. Не хватало двух месяцев.
   Порой Марина и сама удивлялась его спокойствию. Упадет- не плачет, есть захочет – не плачет, а лишь покорно ждет. Прививку поставят – не плачет, игрушку на площадке дети заберут – не плачет. В общем во всех подобных ситуациях, где обычно дети ревут, Лёня не проронил и слезинки.
- Ты мой ангелочек! Какой же ты у нас хороший, смирный – всегда говорила Марина, гладя его по светловолосой головке.
- Он не просто ангелочек, он ещё и настоящий, стойкий мужчина. А настоящие мужчины никогда не плачут – подбрасывая кверху Лёню говорил Юра, а тот в свою очередь закатывался смехом.
  Где бы не появлялся этот ребенок, всех он только умилял и радовал.  А родители этим гордились. Одним словом – счастливчики!

                ***
   После пары дней метели, погода всё-таки нормализовалась и жителей города снова начало радовать солнце. Отсутствие ветра позволило местной детворе поиграть на детской площадке. Смирно сидя на подоконнике, за их игрой наблюдал Лёня. В силу своего возраста мама пока не отпускала его на улицу одного. Поэтому малыш ждал своего трёхлетия и наивно верил, что по его наступлению ему откроется возможность бороздить просторы родного двора. Однако в это не верили его родители.
  А на улице так было прекрасно! Вторая половина февраля уже навеивала весенние нотки. По подоконнику барабанили капли тающих сосулек, а на дереве под окном вовсю щебетали довольные воробьи.
  Лёня аккуратно слез с подоконника и подойдя к маме, которая говорила с кем-то по телефону, потянул её за подол халата.
- Мама, а мы подём гулять? – голосок его был ещё не совсем уверенным. Буквально месяц назад он начал пытаться выстраивать предложения.
Марина сделала вид, что не услышала вопроса и продолжила хохотать, говоря по телефону.
- Мама? Ну мама? Мы подём гулять?
Наконец Марина отвлеклась.
- Пойдём, мой милый. Даже поедем.
- Уря! – восторженно вскрикнул Лёня и побежал в комнату за своими вещами.
  Через час они уже прогревали машину.
- Мама, а кудя мы поедем?
- В торговый комплекс, милый. Там нас будет ждать тётя Мила.
- А ти купишь мне иг… игушку?
- Конечно, мой хороший! Всё, что захочешь.
   И ещё через полчаса они уже шли вдоль светлых и ярких витрин. Тётю Милу они нашли в отделе детской одежды, где та выбирала модные колготки для своей племянницы. Взор Марины сразу же упал на насыщенный красный шарф, украшающий шею маленького манекена.
- Какая прелесть – проговорила она вслух и потрогала шарф на ощупь – Стопроцентная шерсть! И такой стильный.
  Помимо того, что шарф и так имел насыщенный красный цвет, оба его конца украшали белые, большие балаболки. Также на одном его конце было изображение в виде синего яблока, окантовка которого была обшита белыми нитями.   
- Чудесный шарф! Лёнечка, тебе нравится? – спросила Марина, уже обвязывая им шею сына.
- Дя – тихо прозвучал ответ.
- Купим тебе?
- Дя! – теперь восторженно ответил он.
- Классный шарф. Ты теперь очень крут! – вставила свой комментарий тётя Мила.
  После отдела детской одежды, они переместились в отдел игрушек, где Лёня выбрал себе плюшевого кота и пару раскрасок, которые он так обожал. А дальше отделы пошли чередом. Обувной, парфюмерный, последним стал продуктовый. Они ходили бы ещё, если бы Лёня не стал жаловаться на усталость.
- Ну, нам пора!
  Подруги тепло попрощались, и каждая направилась в сторону своих машин. За время прогрева, стекла в машине слегка запотели, а Лёня так любил рисовать на них пальцами.
- Мама, смотри. Блум!
  Так Лёня всегда называл яблоко. Пока что еще никто не мог понять почему именно «блум», но все уже привыкли. Марина оглянулась и увидела на запотевшем стекле неровный круг, дополнявший себя кривой чёрточкой сверху.
- Мой Мольберт. Это синее яблоко с шарфика?
- Ага.
- Какой ты молодец!
- Класивый фаршик.
- «Красивый шарфик» ты хотел сказать? – рассмеялась Марина.
- Дя. И осень класивый блум!
- Я рада, что тебе он понравился- после чего они тронулись с парковки.
 Не проехав и километра, Лёня мгновенно уснул в своём кресле. По дороге домой Марина вспомнила, что забыла купить хлеб, после чего решила доехать до булочной на объездной. Пусть получался большой круг до дома, но зато там пекли самый вкусный хлеб в городе. Прибыв на место, она была поражена, что дорога перед аллеей продуктовых лавочек (среди которых и располагалась булочная), была совсем свободна. Обычно там не запарковаться, а здесь такая удача.
  Лёня продолжал крепко спать в своём кресле сжимая маленькими ручками плюшевого кота. Марине жутко не хотелось нарушать его сон. Она понимала, что, если заглушит мотор, он сразу проснется, поэтому забрав с собой чип она поспешила за хлебом. Зайдя в булочную, она также была удивлена, что в ней находился всего один посетитель вместо привычных десяти. «Какая я счастливица» - подумала она. Встав в очередь, она постоянно посматривала в окно. Уже вечерело. В сердце закралась непонятная тревога, но Марина уверяла себя, что волноваться не к чему. Машина перед глазами, задние стёкла затонированы и снаружи никто не увидит спящего малыша. Да и кому придет в голову лезть в заведенную машину? Нет, побоятся. А вдруг сзади кто-то сидит? Марина спокойно выдохнула, а впереди стоящий покупатель освободил место возле кассы. 
- Булочку «Пшеничного», пожалуйста.
- «Пшеничный», к сожалению, закончился. Последнюю булку забрал мужчина перед вами – улыбнулся приветливый продавец.
- Не повезло. Ну что ж, в таком случае давайте с отрубями.
- С отрубями еще выпекают. Если подождете, то пойду спрошу у пекаря. Может быть уже готов.
- Нет, не нужно. Дайте уже тот который есть.
- Есть «Французский», «Нарезной» и «Бородинский».
- Давайте «Бородинский».
  Продавец завернул ароматную булочку в хрустящий бумажный пакет и передал Марине, после чего она приложила банковскую карту к терминалу. На экране терминала закрутилось колесо, но ответ из банка никак не приходил.
- Что ж такое! – занервничала Марина.
- Сегодня у нас проблемы со связью. Целый день вот так мучаемся.
- Что же вы мне сразу не сказали? Я бы расплатилась наличными.
  Продавец лишь виновно улыбнулся. Через пару секунд пришёл ответ с подтверждением.
- Наконец-то!
- Спасибо за покупку. Хорошего вечера – ещё шире расплылся в улыбке молодой продавец и быстрым шагом удалился в подсобку.
- И вам того же – застегивая кошелек ответила Марина.
  Но кто бы знал, что вместо хорошего вечера, наступит сущий ад. Выходя из магазина, она обнаружила, что на месте, где пару минут назад стояла её Шкода, теперь осталось лишь пустое место со следами от колёс. Хрустящий пакет из рук Марины выпал, а из него в грязный снег выкатился «Бородинский».

                ***
  Как не странно, но ни на одном из ларьков не было установлено видеокамеры. Единственную информацию, которую имели полицейские это марка машины, её цвет, регистрационный знак и опознавательную черту в виде небольшой царапины на заднем крыле. Ориентировки по данной машине были разосланы на все посты ГАИ. В городе был объявлен план-перехват.
Небездейственными оставались и родители Лёни. Юрий заезжал в каждый закоулок, выбегал из машины и проверял каждый куст. Марина тем временем забегала в подъезды и звала малыша. Надежда на то, что угонщики просто высадили его где-то из дворов, не покидала их.
  Эмоциональное состояние обоих было абсолютно разным, но одинаково близко к пределу. Марина, не переставая ревела, захлебываясь в собственных слезах. Во всём происходящем она винила всех вокруг! Винила продавца булочной, за то, что он не предупредил о тупом терминале. Она бы расплатилась наличными и возможно успела вернуться в машину до того, как её настигли угонщики. Винила продавца автосалона. Ведь она была уверена, что без чипа машина не тронется с места. Но этот подонок так обильно рассказывал об опциях, а о подводных камнях этой опции упомянуть забыл. Винила даже Милу! Ведь она так не хотела ехать за покупками, а та её утянула. Винила всех! Но не себя. Себя ей было жаль. Ведь как такую заботливую и любящую мать, могли разлучить с сыном?! Ведь она так старалась, так его любила и ухаживала, когда вокруг столько бездарных матерей!
  Обратная ситуация была с Юрием. Его сердце разрывалось на части, но он оставался сдержан, холоден и в чётком уме. Думал ли он о чьей-то вине? Пока нет. Не до этого. Главное найти сына, а потом разбираться «кто прав - кто виноват». Хотя ответ был очевиден и всем понятен. Здесь без комментариев.
  Поиски, продолжавшиеся всю ночь, не дали никаких результатов. Машину словно спёрло НЛО. Угонщики залегли на дно, спрятав машину в надёжном месте. Сомнений не оставалось - угон был спланирован. Но на первый план выходило найти не машину, а малыша, который невольно стал заложником страшных обстоятельств.
 Информация по городу разлетелась мгновенно. Родные Юрия и Марины подняли все возможные связи и подключили в дело лучших специалистов из столицы. Горожане также не оставались в стороне. Волонтёрские группы прочесывали все близлежащие окрестности, также подключились и областники, которые сутками работали и в своей местности. Каждый день СМИ информировало людей о продвижениях следствия. Никто не оставался равнодушным. И каждый надеялся и верил, что у этого дела будет положительный исход.
  Надежда – это прекрасно! Она умирает последней. Но, к сожалению, не всегда себя оправдывает, после чего часто становится обречена на потерю.
  Телефонный звонок, ставший началом конца данного дела, поступил в отделение полиции через месяц упорных поисков. Звонивший аноним сообщил, что готов сообщить информацию о предполагаемых похитителях, но взамен попросил не раскрывать его личность и не приобщать его к делу. Следствию ничего не оставалось, как пойти на условия звонившего. Хотя какой бы был свидетель! Но то, что он предлагал взамен, была бесценной зацепкой. Главное, чтобы это дало результаты.
 Голос звонившего был молодой и звонкий. Предположительно лет восемнадцати.
– В моём техникуме учатся двое. И в последнее время их поведение кажется мне подозрительным. Не раз слышал, как запчасти одногруппникам предлагают. Откуда бы? Ведь оба далеко не из обеспеченных семей. Машин нет. Вот и ко мне как-то подошли, предложили. Я спросил, что за марка? Они сказали, что Шкода. Я отказал. Сказал, что в родне таких не имеем, а сам призадумался. Телевизор всё-таки смотрю. О пропаже мальчика знаю. У нас семья простая. Мама, да сестра младшая.  Всё это внимание прессы нам не нужно. Расскажу, что знаю, а там уже вы сами.
  И на этом следователь был благодарен. Ведь теперь имелись имена и адреса, на которые незамедлительно была выслана оперативно-разысканная группа специального назначения. Одного застали дома, за приёмом пищи и буквально вытащили за шиворот из-за стола. Второго дома не оказалось, но по наводке первого нашли в месте, которым они называли «гараж». Хотя гаражом это было трудно назвать. Не то сарай, не то кладовка, построенная из всех возможных материалов. Где-то прибит кусок ржавого железа, где-то прогнившие от сырости доски, а где-то и вовсе пласты потрескавшегося поликарбоната. Но по размеру «гараж» был внушительным. Там свободно располагалось три железные бочки, стенка со шкафами времен СССР и… та самая угнанная Шкода Марины. Взглянув на машину сотрудникам, стало ясно – угнана с целью разборки. Отсутствовала правая дверь и левое зеркало. На очереди были фары. С ними как раз и возился второй, за минуту до того, как ощутить на лице грязную подошву спецназовского берца. 
  Как не странно, но никто из двоих не оказал ни малейшего сопротивления, не произнес и слова.  Визит гостей в масках был для них ожидаемым. Другой вариант такого спокойствия был явный страх получить прикладом по морде. И это понятно. При установлении личности этим двое было всего по восемнадцать лет. Дмитрий Толстоухов и Андрей Рябко. Оба студенты машиностроительного техникума. Получив первые теоретические азы, в «светлые» головы умников пришла идея незамедлительно применить их на практике. Но так как ни у одного и другого собственных автомобилей не было, решили позаимствовать чужую. Да и еще неплохо заработать. Такую предположительную версию выдвинули оперативники на месте задержания.
  Весть о задержании «НЛО», как их уже окрестили местные жители, разлетелась по городу мгновенно. По этому случаю весь главный вход отдела полиции был усыпан репортерами и любопытными зеваками. Все наровились хоть глазком взглянуть на отчаянных угонщиков, но ожиданье было тщетным. Задержанных завели через тыльную сторону здания.  Туда же и незамедлительно прибыли Трояновы.
 - Где они? – чуть ли не кричала взволнованная Марина – Где наш сын?
- Успокойся, Марина. Следователи во всем разберутся – успокаивал её Юрий.
- Я требую, чтобы меня немедленно пустили к ним!
- Марина Степановна, успокойтесь – выйдя к ним на встречу ответил следователь – поезжайте домой, отдохните. Как что станет известным, мы вам сообщим. А сейчас, не мешайте работать.
- О каком отдыхе вы мне говорите, товарищ следователь? Я месяц не могла сомкнуть глаз. Мысль о том, где мне искать сына, сводила меня с ума. Теперь, когда этих подонков задержали, лишите меня этой мысли и скажите уже где он! – закричала она. 
- Я понимаю ваше состояние, но пока что я не могу ничего вам сказать. Сейчас мы их оформляем, заполняем необходимые бумаги, и я начинаю допрос. У меня куча работы. Извините – после чего он удалился в кабинет. В его голосе звучала нервозность и волнение.
- Марина, нам лучше уехать – сказал Юра.
- Что? О чем ты таком говоришь? Они знают где наш сын! Мы должны узнать и немедленно поехать за ним!
- Мы обязательно узнаем, а сейчас нам лучше уехать. Следователь прав, мы только мешаем им работать. Пойдем! – после чего он взял её под руку и вывел из здания, где сбесившаяся толпа репортеров тут же закидала их вопросами.

                ***
 Горбунков Валерий Павлович был следователем хоть и молодым, но довольно опытным. Его-то и прислали из столицы по просьбе друзей Трояновых. К делам он относился беспристрастно, строго следуя букве закона. Не любил хитрить, обманывать, нагнетать и в принципе изобретать различных уловок, к которым в своей практике часто использовали другие следопыты. Был сдержан, временами резок, но всегда оставался нейтральным по отношению ко всем. Не осуждал, не оправдывал. Амбиции у молодого капитана применялись в работе только в нужном направлении.
  Также и к этому делу Горбунков подошёл с холодным разумом несмотря на то, что сам являлся отцом трёхлетнего сына. Первый на допрос попал Дмитрий Толстоухов. Это был полный парень, среднего роста, с огненно-рыжими волосами и веснушчатым лицом. Именно его приняли во время трапезы сотрудники ОМОНа.
- Дима, ты знаешь почему ты здесь? – закурив спросил Горбунков.
- Догадываюсь.
- Ответь, почему?
- Кто-то нас слил.
- С чем слил?
- С тачкой.
- С какой тачкой?
- Ну с той, которую вы видели в гараже.
- А чья эта тачка?
- Не знаю.
- Значит чужая?
- Значит.
- А как она к вам попала в гараж?
- Сами на ней приехали.
- А где её взяли?
После чего допрашиваемый замолчал и опустил глаза вниз.
- Ну говори, говори. Чего замолчал?
- Мы взяли её покататься.
- У кого взяли?
- Не знаю. Она просто стояла у магазина, заведенная. Внутри никого. Мы и взяли.
- Когда это было и где?
- Не помню я даты. И улицу эту не помню. Мы просто гуляли. А тут такой вариант подвернулся. Кто бы не захотел?
- А с Андреем Рябко вы давно дружите?
- Со школы. С девятого класса.
- Значит, хорошие друзья получается. А чья идея была?
- Андрея. Я уже мимо тачки прошёл, а он мне кричит: «Смотри, заведенная! И за рулем никого. Погнали!» Запрыгнул за руль, я и возразить не успел. Пришлось за ним в тачку прыгнуть. Он по газам. Нас на встречку вынесло, там чуть не вляпались. Ну он потом вырулил, так и погнали.
- А ты значит не особо хотел?
- Да я вообще не хотел! Я сколько раз его просил остановиться, бросить тачку и свалить. А он как одичал. На красный свет несколько раз проехал. Думал мы трупы, но обошлось.
- А ребенка куда дели?
 Данный вопрос заставил Толстоухова вздрогнуть. Глаза округлились будто от страха, а лоб покрыла испарина. 
- Какого ребенка?
- Ну как какого? Который сзади спал в своем кресле.
- Не было там никого!
- Был, Толстоухов, был! Бедняжка стал вашим невольным пассажиром. Так куда вы его дели?
На мгновение Толстоухов задумался, затем выдохнул.
- Мы его не сразу заметили. Только после того, как он захныкал. Андрей говорит: «Это ещё что за херня?», а я испугался. Начал просить Андрея еще раз одуматься. Понимал, что дело уже труба. В итоге смог уговорить его высадить в ближайшей, безлюдной подворотне. Так и сделали. Доехали куда-то. Куда, не помню. Темно уже было. Там и высадили его.
- Просто так высадили? Или отвели куда?
- Не помню. Андрей высаживал. Я в машине сидел. Не хотел светиться. Может он и отвел его куда. Потом он вернулся, и мы дальше поехали.
- И что же вы, просто катались?
- Ну мы покатались немного, потом Андрюха предложил тачку в гараж к его покойному дядьке загнать. Тот, как я знаю умер и этот гараж Андрюхе завещал. Но мы там всего пару раз были.
- Что же вы решили машину себе оставить?
- Я ничего не решал. Мне это совсем не нужно было. Андрей предложил разобрать её и подзаработать на этом. Мы студенты, а студентам всегда деньги нужны. Да и в семье всегда нехватка. Батя получку всю пропивает. Мать на трёх работах крутится. А на мне, помимо учебы, еще младшие близнецы висят. Антошка и Ванька. Поэтому я на это и согласился.
- Что же вы её так долго разбирали-то, специалисты? За месяц уже можно было до гаечки разобрать и сбыть, а вы только… - после чего он покосился в протокол осмотра угнанного автомобиля - правую дверь, боковое зеркало и фары сняли.
- Ну специалисты мы ещё так себе. Только учимся – заулыбался Толстоухов восприняв сарказм следователя, как комплимент – Не сразу мы стали её разбирать. Она у нас ещё просто так неделю в гараже простояла. Ждали, когда всё поутихнет. Рискованно было каждый день туда ходить. Чюхнуть могли. Мы же там до этого не так часто бывали.
- Как детали сбывали? Кому?
- В техникуме в основном. Дверь Сашке Чуханову предложили.
  Горбунков мгновенно сделал заметку в блокноте, а Толстоухов продолжил:
- Он тогда всей группе сидел рассказывал, что ему дедок пьяный на четырке влетел, дверь замял. А у него Шкода такая же, только белая. Папка с барского плеча оставил им, когда к любовнице свалил от мамки. Ну мы к нему на перемене и подошли. Рассказали, что знакомый кузовщиной заниматься начал. Есть такая же дверь, только в другом цвете. За полцены отдаст. Дешевле он нигде не найдёт. Он и согласился.
- Что потом?
- Ну за день мы с Андрюхой дверь сняли, а на следующий передали.
- Где передача состоялась?
- Возле гаража, где же ещё. Он сам приехал. Не потащим же мы её на своём горбу – усмехнулся Толстоухов.
- А Сашку вашего не смутило место, где вы ему её передавали? Ведь «гараж» ваш далеко не походит на магазин запчастей или сервис.
- Да нет, не смутило – неуверенно ответил тот.
- Ясно. Что ещё сбыли?
- Зеркало Андрюха преподу бесплатно подогнал за зачет. Только смешно получилось, он же сам ему это зеркало возле подъезда и оторвал. А через несколько дней подходит к нему в институте и говорит: «Алексей Дмитриевич, а почему у вас зеркала левого нет?», тот ему мол наркоманы ночью оторвали. Лоховастый он такой, этот Алексей Дмитриевич. Преподаватель из него нудный, никудышный. Андрей его занятия часто прогуливал.  А как пришло время зачёта, что-то нужно было решать. Вот Андрей и нашёл лазейку.
- И что, Алексей Дмитриевич так просто принял зеркало?
- Не поверите, но да! Я сам не ожидал, что прокатит. А Андрюха ещё тот мастер залечить. Рассказал ему всё про того же знакомого, что запчастями занимается и обещал выручить его, поискать зеркало. Ну сами понимаете, марка машины непопулярная далеко. Тот согласился. А через пару дней, прямо на зачет ему и принес его. Тот довольный был до усрачки! Спросил, сколько он ему должен? А тот: «Да вы что? Уважаемому преподавателю бесплатно!» Ну и как вы думаете, что было дальше? Конечно! «Давай зачётку. Молодец!»
Горбунков только подивился изобретательности Рябко, но остался молчалив. А Толстоухов продолжил:
- Фары мы сервису хотели предложить, а кресло детское продали на «Авито».
  После этой фразы Горбунков поднял палец вверх и снова посмотрел в протокол осмотра автомобиля. В нём не имелось и слова о кресле. А оно определенно должно было быть.
- Кресло кому продали?
- Его мы продали самым первым. Отфотали еще перед разбором, выставили на «Авито» и сами не ожидали, что в этот же вечер позвонят. Приехали двое лунтиков. Ну старше нас, определенно. Баба красивая такая, ухоженная. В шубе пушистой. Ну такая прям, цыца. А вот мужик какой-то неопрятный. С вытянутыми на коленях штанами, в пидорке, не бритый. Но с дорогими часами и ботинки начищены. Мы даже удивились, что вроде при деньгах, а за таким дешёвым креслом приехали. Мы его за косарь выставили. По пятихатке между собой разделили.   Я еще тогда подумал, что чем больше денег у людей, тем больше они склоны к халяве. 
- А кресло вы это тоже в гараже передавали?
- Ну конечно. А где же еще!
- Не побоялись, что машину увидят?
- Да как-то не подумали.
- Ясно всё с тобой. Сержант! – крикнул следователь, после чего на пороге появился долговязый парень в форме – Увести.
- Есть! – четко ответил тот – Встать! На выход.
  Горбунков нажал кнопку «Стоп» на видеокамере и с огорчением вздохнул. Город гудел как улей, все следили за ходом расследования. Но сколько было свидетелей, который просто проявили безразличие. Так закончился первоначальный допрос Толстоухова.

                ***
- Где ребенок, Рябко? – именно с такого вопроса начал допрос следователь.
- Какой ребенок, капитан? Я что-то не догоняю немного – с наглостью в голосе ответил высокий парень, с темными как смоль волосами и правильными чертами лица. 
- Догонять ты баландера в зоне будешь, когда без хлеба к баланде останешься.  А здесь отвечай на поставленный вопрос.
- Какая зона? Вы о чем? Это за то, что в моем гараже машинку ту нашли? Так я к ней никакого отношения не имею. Ухо приехал на ней, попросил подержать её какое-то время. Сказал, что машина тётки родной, а та за границу отдыхать умотала. Машину во дворе оставлять боится. Ну как я другу откажу? Всё-таки со школы вместе.
-  Это ты сейчас придумал, пока в бобоне ехал?
- Почему придумал? Я правду говорю! Мамой клянусь!
- Клятвы-то какие громкие даёшь. Не боишься за матушкино здоровье?
- А что мне бояться? Она со своим хахалем все дни и ночи пропадает. Забыла даже, что сын у неё есть. Как не позвоню, всё некогда ей. Видите ли, я Родика её раздражаю. Просила звонить, когда они не вместе. А они сука, всегда вместе!
- Что за маты, гражданин студент? Держи себя в руках. Не в техникуме. Повторяю вопрос: Куда дели ребенка?
- Да что же вы такой непонятливый, товарищ капитан? Я же говорю вам, не знаю о каком ребенке речь идет. И вообще я убедился, что добрыми делами выложена дорога в ад. Хотел помочь другу, а по факту привалили амбалы в масках, мордой в пол положили, отоптали и сюда притащили. А за меня, наверное, мама беспокоится. Домой мне нужно.
- Не переживай, хохмач. Мать твоя за дверью сидит, с Родиком.
- Припёрся, падла – тихо проговорил Рябко.
- Ну даже если ты и утверждаешь, что хранил эту машину по просьбе Толстоухова. Что же тогда, она у вас в полуразобранном виде стоит? Опергруппа доложила, что в ходе задержания ты сам лично с неё фары снимал. Вернётся ваша тётка с отдыха, а от машины её одни ножки да рожки остались? Так получается?
- Мы же на автомехаников учимся. Решили ей немного её под усовершенствовать.
- Таких автомехаников как вы, Рябко, даже на зоне к технике на пушечный выстрел не подпустят.
- Да что вы мне всё про эту зону? Неудачные шутки у вас, товарищ капитан.
- А это не шутки, Рябко. Это реальность. Пока ты мне свои байки плетёшь, подельник твой уже признательные показания в соседнем кабинете даёт. И показания эти, далеко не твоя спасательная шлюпка. Тонет ваш кораблик, Рябко. И как бы крысы с корабля не бежали, а всё равно захлебнутся. Вопрос времени. В твоих интересах дать признательную и рассказать всё как было. Чистосердечное признание – это как возможность для вас искупиться, раскаяться, а правосудие штука чёткая. На приговоре даст смягчение.
- Товарищ капитан, вы заставляете меня сознаться в том, к чему я вообще не причастен! Это всё Ухо! С него и спрашивайте. И что бы он вам не говорил, это всё бред. Всю жизнь он врал и будет врать. А мне поверьте, я здесь тоже жертва.
- Ну что ж. Жертва так жертва. Сержант! Увезти.

                ***
   После допроса подозреваемой парочки, Горбунков решил сам навестить так называемый «гараж». Удивлял тот факт, что находился он неподалеку от центра города, но никто из следственной группы или волонтеров не обратил никакого внимания на эту удивительную постройку, вызывающую обман зрения.  С виду он казался совсем небольшим, а ведь в него спокойно помещался совсем немаленький седан, не считая другого барахла. Машина была изъята и перевезена на специализированную стоянку как вещественное доказательство. Другие предметы осмотрены досконально и опечатаны. Что хотел найти здесь Валерий Павлович, не известно.  Но подобно ищейке он шёл по невидимому следу, словно принюхиваясь, зная, что что-то они упустили. Внимание привлекла ржавая банка краски. Простая банка, которая тоже была опечатана. Значит её осмотрели. Но почему Горбункова тянуло к ней? Одев перчатки, он аккуратно её вскрыл. Она была наполнена водой, но на дне прослеживался какой-то предмет.
— Вот так они её и осмотрели – вздохнул следователь.
  Вылив воду, следователь пальцами нащупал какую-то ткань, после чего потянув, вытащил из банки узкую, но длинную тряпку. Освещение в «гараже» было совсем тусклым, поэтому рассмотреть тряпку было невозможно. В помощь следователю пришёл фонарик на смартфоне. Теперь он видел жутко грязную, чёрную тряпку, не то шерсть, не то синтетика. Хорошенько её отжав, Горбунков смог разглядеть еле уловимый красный оттенок, а на одном из концов тряпки даже и синий.
- Что-то похожее на яблоко – проговорил он, рассматривая синее пятно.
И вдруг в его памяти всплыло описание во что был одет пропавший мальчик. Синяя куртка, темный комбинезон, красный шарф с балаболками.  Ещё раз оглядев свою находку, он понял, что она очень напоминает шарф. Балаболки на ней, конечно, отсутствовали, но цвет совпадал.
 – Заберу с собой, эксперты разберутся – буркнул он и поспешил в отдел.

                ***
   Свет в окнах Трояновых теперь горел круглые сутки. Ночи стали для супругов поочерёдным дежурством. Оба находились в готовности выехать куда угодно, лишь бы позвонили и сказали. Успокоительные в их доме заменили чай, а иконы заменили телевизор. Именно перед ними каждый день и вечер стояла Марина и призывая всех святых просила уберечь её малыша, помочь его найти здоровым и невредимым. Но в минуты отчаяния и неведения могла просить и об успокоении души его, помочь найти тело и проститься с ним по-человечески. Слыша это, Юрий впадал в безысходность.  Он не знал, как помочь бедной жене, чем её утешить и как себя вести. Порой ему хотелось ударить, оскорбить, обвинить в её беспечности и безалаберности. Но он понимал, что сейчас им нужно держаться вместе. Подбадривать друг друга, успокаивать и надеяться на лучший исход. Главное, что подонков нашли. Осталось совсем чуть-чуть и их страдания закончатся.
- Как думаешь, мы найдём его? – плакала Марина.
- Конечно найдем, родная! Я верю в это каждый день.
- Он снится мне каждую ночь.  Зовёт меня, тянет свои крохотные ручонки, просит, чтобы я помогла ему. А я ничем не могу помочь! Сижу просто здесь и реву. Ну что я за мать?
- Всё будет хорошо! Мы найдём его.
- Когда мы найдём его, я больше никогда его от себя не отпущу. Никогда, никогда! Ты слышишь?
- Слышу. 
- Мы всегда будем вместе! Куда бы не пошли, куда бы не поехали. Лишь бы он был жив – и она вновь задавалась плачем.
«Ад длинною в вечность» - пронеслось в голове у Юрия.

                ***
  Очная ставка лучший спектакль для следователя. Смотреть на дебаты двух вьющихся на сковороде ужей зрелище как забавное, так и напрягающее. Чего там только не увидишь. Слезы, смех, угрозы, клятвы. Порой доходит и до драк. Но есть в этом допросе одна важная особенность – это устранение противоречий между допрашиваемыми, что существенно приближает расследование к истине.
  Этой особенностью и решил воспользоваться Горбунков. И не ошибся! Проницательный следователь знал, что показания Толстоухова более чем правдивые. Оставался лишь один недочет – о ребенке он врал. Показания Рябко он не брал в расчет. Такой сказке мог поверить только дошколяр и то, в награду за конфетку.
  Горбунков заранее предупредил «НЛОшников» о подобном допросе. После ознакомления с их правами и ответственностью за дачу ложных показаний, Толстоухов потребовал присутствие адвоката. А вот Рябко от адвоката отказался, якобы демонстрируя этим свою правоту и непричастность к делу. Поведение двух допрашиваемых было таким же разным, как и их показания при первоначальном допросе. Рябко занял закрытую позицию. Нога на колено, руки скрещены на груди, вёл себя нагло, хамил, постоянно перебивал Толстоухова фразами: «Да он врет! Такого не было!». Толстоухов же наоборот старался сохранять спокойствие, но волнение брало вверх. Рассказывал он практически всё тоже самое, что и раньше, изменив только то, что спящего в машине ребенка они заметили изначально, еще не тронувшись с места. 
- Рисковый ты парень, Рябко! Присутствие двухлетнего ребенка в машине, тебя не вразумило. Ты же еще мог одуматься и убежать. И никто бы ничего не заметил- не отрываясь от записи протокола проговорил Горбунков.
- Да вы что ему верите всё-таки? Да он же трепло! А как же мои показания? Неужели моё слово ничего не значит? Я же вам даже мамой клялся! – кричал в бешенстве Рябко.
- Да успокойся ты, Андрей. Не нужно психовать. Во что я верю или нет, это останется при мне.
  Вдруг дверь без стука приоткрылась и в проеме появилось лицо симпатичной блондинки, оповестившей о том, что готовы результаты экспертизы тряпочки, которую Горбунков нашёл в «гараже». Без слов одобрения, она быстрым шагом положила документ на стол следователю и также поспешно удалилась. Пробежав глазами по документу, Горбунков нахмурил брови. Затем вынул пачку сигарет из кармана пиджака, вложил сигарету в рот, подкурил, глубоко затянулся и томным взглядом посмотрел на Рябко.
- Так и будешь всё отрицать?
  Было видно, что оба «НЛОшников» чего-то испугались. Толстоухов покрылся испариной и усерднее стал мять ладони, а Рябко заёрзал на стуле, поставил две ноги на пол и весь его наглый самоуверенный взгляд, теперь превратился в обычного загнанного подростка. 
- Что вы сделали с ребенком?
- Давай всё расскажем? – обратился к Рябко Толстоухов.
- Заткнись! – рявкнул тот в ответ – Никакого ребенка не было! Машину угнали, сознаюсь. Но ребенка в ней не было!
- Не было?! В твоём гараже, в старой банке из-под краски, был найден шарф. В твоём гараже, Рябко! Не в его – указав пальцем на Толстоухова сказал Горбунков- Этот шарф имеет полное совпадение с описанием шарфа пропавшего мальчика. Красный, с рисунком синего яблока. Только балаболок на нём не осталось. Страшно представить почему. Но ещё страшнее, что на данном шарфе обнаружены следы крови. Чья это кровь? Ты не скажешь, мы всё равно узнаем. Для нас не проблема.
  После сказанного Толстоухов начал бледнеть на глазах, а рыжеватые волосы приобрели седоватый оттенок.
- Может ты мне расскажешь, Дима? Раз друг твой не может – взор Горбункова теперь был направлен на Толстоухова. 
- Я не могу… не могу! – стал истерить Толстоухов.
- Это кровь малыша? – лишь спокойно повторил вопрос следователь.
- Андрюха, расскажи ему, расскажи! – уже начал плакать тот.
- Ну Андрюха! Его это кровь или нет? – опять перевел он взгляд на Рябко.
 Рябко опустил голову в пол и громко засопел. После минуты молчания он тихо буркнул:
- Его.
- Он жив?
Рябко отрицательно покачал головой, после чего Толстоухов залился слезами.
- Где он? – Валерий Петрович до последнего старался сохранять спокойствие, но к горлу подкатил комок.
- В лесочке недалеко от объездной -не поднимая головы продолжал Рябко.
- Теперь подробно, с самого начала и конца.
  И началась адская песнь. Песнь, режущая душу всем находившемся в кабинете. Все подробности, о которых они рассказывали, вызывали у адвоката Толстоухова неподдельный ужас. Об этом говорили его глаза, которые становились всё больше и больше, а лицо его было искорёженным от омерзения и непонимания такой жестокости в этих с виду симпатичных, образованных парнях. Своё лицо Горбунков смог скрыть под предлогом заполнения протокола. Хотя по ощущениям от адвоката далеко не ушёл. Иногда ему хотелось, чтобы это всё оказалось очередной выдумкой Рябко, но слишком много факторов возвращало его к жестокой реальности. Теперь «НЛОшники» друг с другом не спорили, а только дополняли. Но несмотря на признательные показания в Андрее Рябко не слышалось раскаяния, в то время как его подельник обливался слезами. На мгновение Горбункову показалось, что Рябко даже с какой-то гордостью делится своими достижениями в преступной деятельности и жестоким, безжалостным нравом. Но и не жаль было Толстоухова. Он хоть и раскаивался в содеянном, но в этой истории принял такую же роль далеко немилосердного палача. Его адвокат ёрзал по стулу, а иногда и вовсе приподнимался, чтобы уйти, отказавшись защищать этого зверя. Но в силу профессионализма предпочел пройти всю процедуру допроса до конца. Но, однако же сразу сорвался непонятно куда, как только Горбунков нажал кнопку «стоп» на видеокамере и задержанных увели в ИВС.
  Капитан остался один. В голове полнейший сумбур. Он видел многое, но с таким не только не сталкивался, но даже и не слышал. Чтобы восполнить пробелы в протоколе, пришлось вновь пересмотреть запись допроса. Перемотав плёнку назад, он нажал кнопку «Play».  И вновь послышался низкий голос Рябко:
«Сам не знаю, как так получилось. Мы просто возвращались с техникума.  Последнюю пару я решил прогулять. Ну не нравится мне там препод. Принципиально на его пары не хожу. Ухо с собой утянул, хоть он и не хотел уходить. По этой улице пошли впервые, в обход техникума, чтоб не светануться нигде. Ну и увидели тачку эту. Она там одна стояла. И вокруг главное не единой души. Слышим, работает, а фары не включены, хотя вечерело уже. Тонирован только зад, поэтому уже издалека было видно, что спереди никого. Подошли ближе, разглядели спящего ребенка. Ухо дальше пошёл, а я всё-таки решился и запрыгнул. Хотел просто за рулем посидеть и уйти. Но там так клево было, что не удержался и гашетку в пол. Ухо уже почти на ходу заскочить успел. Ну там маленько мотануло, на встречку вынесло. Ну это и понято! Целый день всё таяло, а под вечер подморозило. Ну там потом нормально, вырулил. Мелкий этот сразу проснулся, давай орать. Я Уху сказал, чтобы заткнул его, ну он не растерялся, хлопнул его по лицу. Тот ни в какую. Ещё больше орать стал. Сколько ехали, столько и орал. А нервы и так на пределе были. Уже сам стал думать, где тачку кинуть можно. Но везде палево, народ с работы прёт. Если бы остановились где, мелкого сразу бы услышали. Так просто не выйдешь, от машины не уйдешь. Вопросы сразу начались бы: «Почему ребенка одного в машине оставили?» и всё в этом роде. Так и ехали, не останавливаясь, пока на объездную не выехали. Но пока ехали, он жуть как нервы вымотал своим криком. А я детей и без того не люблю. У меня мамка от Родика своего беременная ходит. И я этого ребенка уже ненавижу. Она со мной и так почти не общается, а сейчас ещё и этот родится, вообще никому не нужен буду. А тут мы едем, этот орёт, я сразу представил, что меня скоро ждёт. В общем нервы сдали, я с обочины и свернул. Смотрю там лесок небольшой. Снега мало в этом году, мы и пролезли. Как только остановились, я выскочил, этого мелкого за шиворот из кресла в снег и вышвырнул. Ухо тоже взвинченный вышел. Пнул его, подошвой в нос попал. У того кровь сразу…»
Толстоухов: «Я не хотел в лицо бить. Хотел просто чирка в задницу дать, а он как раз разворачиваться стал, ну так и получилось. Но я потом сразу к нему присел. Хотел его шарфом кровь остановить. Он давай истерить, биться. Ну я его и оставил там лежать».
Рябко: «Сначала мы так и хотели его там оставить. Но побоялись. Свидетель всё-таки. Одно дело если бы не говорил совсем, а он уже что-то болтал там. В итоге пришли к мнению, что оставлять нельзя… ну… в живых. Долго не могли придумать. Первый раз всё-таки. Потом Ухо предложил его просто раздеть, связать и бросить. Морозную ночь бы не выдержал, замерз. Но тогда бы пришлось ждать. Ведь тело просто так не оставишь, нужно заметать следы сразу».
Толстоухов: «Я просто посчитал, что так будет более гуманней, чем мы его сами, силой…»
Рябко: «Потом я предложил его… ну… задушить. Его же шарфом красным. Сняли шарф его, обмотали. Кричу Уху: «Держи его», он растерялся, стоит в сторонке. Мелкий крутится, бьётся, ткань тянется у шарфа. В итоге ничего не получилось. Балаболки только в руках остались. Я их в снег выкинул, ногой притоптал, а шарф в карман положил. Он яркий, на снегу выделяется. Могут и заметить. А нам ничего оставлять нельзя было. Тут этот мелкий соскочил и попытался дёру дать. Ну мы естественно его догнали в два счёта. Ухо на него навалился, рот рукой закрыл. Потому что тот уже почти как взрослый орать стал».
Толстоухов: «Я слегка, не сильно. Дышать он  мог».
Рябко: «А меня это так взбесило… ну побег его. Я ему кулаком под дых и дал. Но он особо ничего не почувствовал. Куртка толстая на нем была. Потом мы его и раздели».
Горбунков: «За всё время пока вы были с ним, с момента угона, что он вам говорил?»
Рябко: «Я уже не помню. Но что-то говорил, по-моему,».
Толстоухов: «Он маму с папой постоянно звал».
Рябко: «Ну наверное. Не помню».
Горбунков: «Зачем вы его раздели?»
Рябко: «Чтобы одежда не мешала».
Горбунков: «Не мешала бить его?»
Рябко: «Ну да. С этой курткой и другой одеждой нам бы с ним долго пришлось возиться. А так…»
Горбунков: «Что с одеждой сделали?»
Рябко: «С собой забрали. Потом в гараже, в бочке сожгли».
Горбунков: «Дальше, что было?»
Рябко: «Мы раздели его. Ухо снегом его начал закидывать. Сказал, что так он быстрее замерзнет и душу богу отдаст. Но это не помогало. Снег на нем сразу таял, и он просто был мокрый. Потом Ухо в машине в органайзере, ну он в багажнике у всех почти лежит, нашёл изоленту. Ей мы ему рот и руки склеили, чтобы не орал и не сопротивлялся».
Горбунков: «Дальше что?»
Рябко: «Потом мы пинать его начали с двух сторон. Но он почему-то никак не умирал. Даже сознания не терял. Только плакал и всё. Мы уже начали думать, что либо он какой-то сверхчеловек, либо мы так слабо бьем. Стали бить сильнее. Потом Ухо сказал, что видел в багажнике какую-то канистру. Возможно, с бензином. Сбегал, принёс. Правда с бензином оказалась».
Толстоухов: «Там немного совсем было».
Рябко: «Но нам хватило».
Горбунков: «Хватило для чего?»
Рябко: «Ну… чтобы облить его».
Горбунков: «Сжечь решили?»
Рябко: «Ну…да».
Толстоухов: «Но мы думали, что он уже мёртв. Живьём мы его сжигать бы не стали! Смотрим, он стих. Лежит без движения. Подумали, что всё… Но не оставишь же его так. Нужно было что-то с телом решить».
Горбунков: «Дальше, что было?»
Рябко: «Ухо облил его. Ну там правда очень мало было. Хватило только на голову и плечи. Я поджёг. А он как закричит!»
Толстоухов: «Он не сразу закричал! Сначала хрипеть стал как-то странно. Потом всё громче и громче выть стал. Рот же заклеен был. Мы испугались, что он ещё оказывается не мёртв был!»
Горбунков: «Живьём сожгли значит».
Толстоухов: «Но мы же не знали, что живой! Мы хотели просто от тела избавиться!»
Горбунков: «И снегом потушить не старались?»
Рябко: «А толку? Всё равно убивать потом бы пришлось. Решили, что пусть так уже…».
Горбунков: «Дальше, что было?»
Рябко: «Ну потом он стих. Мы поняли, что уже точно помер. Огонь сам по себе потух. Потом мы поняли, что у нас не получится сжечь труп. Стали думать куда спрятать. Решили закопать. В машине и лопата оказалась. Ухо её принес. Пришлось уже совсем в темноте могилу рыть. Фары у машины не включишь. Заметить мог кто-нибудь».
Горбунков: «По очереди копали?»
Рябко: «Да. Тяжело было. Земля мерзлая, поэтому глубокую яму вырыть не получилось. Сколько смогли. В длину тоже коротковатая получилось, поэтому свернули его калачиком. Сверху присыпали землёй и снегом. Потом всё думал, что весна придёт, могут заметить. Ухо предложил, что, если до апреля никто не найдет, поехать, перехоронить».
Толстоухов: «Март почти закончился, а ещё никто не нашёл. Были все шансы».
Горбунков: «Дальше, что было?»
Рябко: «Потом в машину прыгнули и прямиком в гараж. Ехали дворами, чтобы на ментов не наткнуться. Повезло, не наткнулись. Туда её загнали и договорились, что об этом больше не вспоминаем. Ну с машиной сами знаете, решили разобрать и подзаработать».
Горбунков: «Чья была идея разобрать?»
Рябко: «Я предложил. Ухо у нас не обладает способностью зарабатывать. Мозгов маловато».
Толстоухов: «Я вообще предложил её просто где-нибудь бросить. Но Андрюха сказал, что там уже полно наших следов, поэтому не вариант. Надо разбирать».
Рябко: «Ну а дальше вы всё знаете. Кому и как продавали».
Горбунков: «Как шарф убитого Лёни в банку из-под краски попал?»
Рябко: «Он у меня всё это время в кармане лежал. Думал сначала, что сжечь его надо, потом решил, что ткань хорошая, плотная, для тряпки сойдёт. Постирал её. Не думал, что всё равно на ней что-то останется. Протирал ей запчасти, которые снимали. В этой банке её и хранил».
Горбунков: «А говорил, что следов оставлять нельзя. Убили не в чём неповинного ребенка посчитав его свидетелем. Однако не побоялись принимать покупателей в гараже с угнанной машиной, о которой знал весь город. Шарф сохранил, а это главная улика. Глупые вы подростки! Стольким людям, включая самих же себя, жизнь погубили».
  После этой фразы Горбунков остановил запись. Достал пачку сигарет, закурил. Теперь протокол без пробелов. Следующей бумагой, которой занялся следователь, было ходатайство в суд, с избранием меры пресечения в виде заключения под стражу.
 
                ***
   Следствие не стало скрывать ход дела от жителей города. Все изложенные детали данного преступления, повергли горожан в полнейший шок и ужас. Люди стали бояться за своих детей. Теперь оставить в машине даже пятнадцатилетнего подростка, считалось недопустимым. На детских площадках, магазинах, кафе и прочих людных местах, маленькие дети находились строго под надзором родителей. Не обошло стороной и студентов. Теперь люди стали чаще уделять время своему чаду и следить за его увлечениями. Эта история не оставила равнодушным никого. Город словно встрепенулся.
  Но первыми, конечно, обо всём узнали Трояновы. Горбунков хоть и был человек-кремень, но неописуемый страх овладел им, когда он увидел их лица. Лица убитых горем родителей, но с глазами ещё непотухающей надежды. После услышанного, реакция бедных родителей была для капитана удивительна. Марина, которое всё время поисков плакала дни и ночи напролёт, не проронила и слезинки, также и единственной фразой её стало: «Пожалуйста, не нужно подробностей. Мне с этим ещё жить. Просто скажите, где тельце?» Казалось, будто она уже подготовила себя для этой вести и давно приняла тот факт, что больше никогда не увидит улыбку сына. Юрий, который, напротив, всё время поисков оставался сдержанным и сильным, наконец-то расплакался. Но также, как и жена, отказался знать подробности ужасной смерти своего малыша.
  Эксгумация тельца Лёни была произведена на следующий день после признательных показаний душегубов. В каком виде следственная группа увидела его, описанию не подлежит. Даже сдержанный Горбунков не смог подавить тошноту, после чего его вырвало. Толстоухов ревел, а Рябко всё равно ухмылялся. «Что за зверь живет в этом парне?» - глядя на него думали сотрудники.
  На похороны маленького Лёни, пришёл весь город. Люди несли игрушки, цветы, сладости, свечи, плакаты с различными надписями: «За что? Почему?», «Покойся с миром, маленький ангел», «Навсегда в нашем сердце и памяти», «Герой проливший свет в чёрствые сердца». Все до единого, смотрели на закрытый белый гробик, на крышке которого был изображен парящий ангел. Среди собравшихся так же был и Александр Чуханов, купивший за бесценок дверь от злосчастной машины и Алексей Дмитриевич, получивший за зачёт душегуба боковое зеркало. Не смогла и не прийти пара, купившая автомобильное кресло того, кто лежал сейчас в этом гробике. Последние кстати, вернули кресло семье погибшего.
  После долгой панихиды, пришло время проститься. К гробику подошёл каждый. Кто знал лично этого маленького, лучезарного малыша и те, кто просто знал его историю. Казалось, что все цветочные магазины города были опустошены, ведь могила Лёни была усыпана ими повсюду. Они были на могиле, возле могилы, на тропинках и далеко за их пределами.
  И совсем неподалёку, скрытые от человеческих глаз, стояло двое. Облаченные в пол тяжёлыми мантиями красного и синего цвета, они слегка колыхали своими огромными, сильными крыльями, покорно сложенными за спиной. Их лица были камены, но всё же у одного, что был в красном, уголок рта был слегка приподнят. И тот, что был в красном сказал:
- Странные они, эти люди. Чтобы понять элементарные вещи, им всегда нужна жертва. Когда это нужно, они так слепы, а когда уже поздно, они прозревают.
-  Не осуждай их, брат. Такими он их создал. Однажды один человек уже отмучался за них и они многое поняли. Но со временем стали забывать. Теперь снова поняли и снова забудут когда-то. Истина любви кроется в жертвах.
- Нет, они всё же прозреют и мир обойдётся без жертв.
- Ты всё также продолжаешь в них верить – усмехнулся крылатый в синем.
- Никогда не перестану. Также, как и он верит в них.
- Не сомневаюсь. Его любовь и вера к ним непоколебима. Однако по сей день, все испытания его, они с позором провалили.
- Не сомневайся, брат. Всё поменяется однажды.
  Вдруг из неоткуда, перед ними появился крохотный огонёк. Подобно солнечному зайчику, он парил вокруг них, после чего взлетел ввысь, стремясь к небу.
- Лети, детя! Ты выполнил своё предназначение и теперь ты свободен. А мы полетим прямо вслед – сказал тот, что в красном и расправил огромные крылья.

                ***
   Суд над Толстоуховым и Рябко состоялся после трёх месяцев их задержания. Рябко приговорили к двадцати семи годам лишения свободы в колонии строгого режима и выплате денежной компенсации семье погибшего в размере пяти миллионов рублей. Но не отсидит это зверь даже месяца. Его найдут в душевой, повешенным на собственных носках. Самоубийство ли это или нет, никто разбираться не станет.
  Несмотря на раскаяние и содействие следствию, для Толстоухова прозвучит идентичный приговор. Но в отличии от своего подельника, в тюрьме продержится чуть больше.  Не выдержав жестоких издевательств сокамерников, сможет вскрыть себе вены сломанным карандашом. Подъезды и входные двери квартир их родителей испишут словами с проклятьями и побьют окна камнями. По этой причине они сбегут из города и осядут в глухих деревнях, навсегда позабыв о своих «сыновьях».
  После закрытия дела и смерти преступников, этот случай на долго осядет в памяти людей. Он научит их больше ценить, любить и оберегать своих детей. Добросовестно заниматься воспитанием, дружить со своими чадами и активно принимать участие в их жизни. Даже если в семье их семеро.
  Многие стали понимать, что как бы хорошо не было в жизни, нельзя отдаваться беспечности. И наоборот, как бы плохо не было в ней, всегда есть шанс всё изменить.
Эпилог
   Брак Марина и Юрий сохранить не смогли. Свою инициативу муж объяснить не смог, но жена и не требовала. Она знала, что он винил её в потере сына и по-своему был прав. Поэтому молча подписала бумаги и обняв уже бывшего мужа пожелала ему
счастья. Он переехал в Лондон и больше они не общались.
  Сама же Марина решила остаться в родном городе. Она очень часто навещала могилу сына. Иногда просто молча сидела, глядя на его фотографию, иногда рассказывала о том, как прошёл её день и что происходит в мире.  Приходя туда, она всегда замечала новые цветы и игрушки. Память о нём продолжала жить в людских сердцах.
  Машину ей вернули только по окончанию следствия. Теперь она стояла в гараже бывших супругов, куда Марина предпочла забыть вход. Но однажды, всё же решилась. Полуразобранная и покрытая грязью она перестала вселять в неё страх. Ведь прошло больше года, а время своё дело знает. Сев за руль, она словно переместилась в тот день, когда потеряла его, но теперь без отчаяния и боли.
 «Мама, смотри! Блум!» - в памяти всплыли слова.
  Она оглянулась, посмотрев на стекло. Удивительно, но рисунок от маленького пальчика смог сохраниться.
- Синее яблоко – прошептала она.