Юрюзанская юность. Стр. 18

      Зато Тимуру на другой день почти всё рассказал. Признался ему, что тоже был влюблён в Томку. Рассказал и о новых своих страстях любовных. Он воспринял всё с пониманием. Сам рассказал, что по-прежднему влюблён, но все его попытки к сближению встречали непременную холодность Томы. Рассказал, как она окончила восьмилетку, о конфликте с учительницей по химии. Об их сближении с Лизой, об их поступлении и учёбе в Златоустовском медучилище рассказал, и о том, что у неё в Златоусте родственники, к которым она на днях едет с братьями. Короче, в Пермь я возвращался поездом через Челябинск вместе с Тамарой Николаевной, Витькой, Серёжкой и … Тимуром. Куда он ехал — я уже не помню, кажется, в Челябинск. От Вязовой (станция Транссиба вблизи Юрюзани) до Златоуста поезд ехал часа два. И все два часа Тимур забавлялся с братьями, травя им всякие байки, а мы с Томкой молчали. Меня не покидала мысль, что Тимур просто «пасёт» нас с ней, чтобы мы, не дай бог, не объяснились друг другу. Томка сидела в проходе общего вагона, хоть и вместе с нами, но словно отдельно. Не поднимая глаз, смотрела хоть и в пол, но словно сквозь него. Происходящее явно не устраивало её, а что предпринять — она понятия не имела. Или уже тяготилась нашим присутствием, пыталась представить — что ждёт её в Златоусте, не знаю. Я даже не вышел проститься с ней, чтобы не мешать сделать это Тимуру.               
                1  9  7  6  год
     Вернулся в Пермь к Ниночке, о ней — отдельный рассказ. Но если кратко — с Ниной у нас тоже не сложилось. Работал на заводе, жил в общежитии, переписывался с девушкой из Новосибирска, с которой познакомился, пока там служил. А летом поехал к ней на неделю и посватал. А после увольнения с Пермского завода заехал к родителям в Юрюзань на пару дней, чтобы потом уже навсегда уехать жить в Новосибирск.
     Тот день был жарким. Я красил крышу родного дома, в котором вырос, и который надолго собирался покинуть. Смотрел на обе Каменные горы и на Шуйду с телевышкой, на всю свою родину, и вдруг услышал родимый голосок моей Томочки! Увидел её саму. Поздоровались. Она спросила: «Как твои дела?» Но её радость от нашей встречи я вынужден был остудить  единым словом - «женюсь!» Надо было видеть, как тяжело ей далась прощальная улыбка. Можно было не обескураживать так, а, лихо спрыгнув с крыши, принять у ней коромысло, донести до её дома вёдра с водой. А там и поцеловать девушку, уж тут бы она не стала убегать, как в эпизоде с санками. Но зачем? Что бы это меняло? Уж лучше сразу честно сказать.
                1  9  9  4  год
     А потом я не видел своей Томы целых восемнадцать лет! Родители переехали в Белорецк, к ним я наведывался чуть не ежегодно, а Юрюзань видел только раз с борта самолёта, сердце защемило при виде родных мест с высоты. А сколько раз во сне я летал над родиной, опускаясь, словно птица, в любом месте столь знакомого рельефа! Не сосчитать. Уверен, многим это знакомо. И вот, наконец, в августе 1994 года…
   
 *Прим: ТТ28 августа 18:03
Добрый вечер, Владимир.
Любопытная часть. Как будто торопитесь, перечисляете, перелистнуть хотите или забыть (тревожное, неудобное, напряжённое) и ... "А потом я не видел своей Томы ..." как выдох.
Владимир Деев 28 августа 18:11
Здравствуйте, Татьяна! Она, конечно, не моя. Но и моя - тоже. Та её часть, которая во мне живёт всегда, - моя. Иногда снится. Та, девчонка из прошлого.
ТТ 28 августа 18:17
Ваша-Ваша, чистейшая и недостижимая эмоция. Хорошо!