Месть, или давайте останемся друзьями

             Рейс UA 107, Мюнхен— Вашингтон. Стюардесса катила тележку с горячими напитками по узкому проходу. Наклоняясь к пассажирам, она с лучезарной улыбкой  спрашивала: «Вам кофе или чай?» Когда она поравнялась с рядом кресел передо мной, я открыл пакет, и надкусил румяный пирог с мясом. Аромат свежей выпечки за секунду добрался до её прямого в кокетливых веснушках носика. Бортпроводница, как и ожидалось, не выдержав этого радостного призыва к пиру, после унылых запахов самолётной кухни. Она пошатнулась, рука её вздрогнула. Горячий кофе из стаканчика полился в глубокое декольте, обслуживаемой в этот момент модницы. С яростью горного водопада напиток лился не больше секунды, прежде чем исчез в глубоком интиме. Горячая жидкость добралась до дремлющей в глубине лавы, и через секунду из прекрасного ротика модницы началось извержение вулкана.

— Дайте жалобную книгу, позовите пилота, я вас засужу!— пророкотала она.

              Месть компании Юнайтед свершилась— чемодан моей жены был отомщён. Она дала мне его для поездки со строжайшим условием вернуть в целости и сохранности. Он был её постоянным спутником в поездках на конференции.На одной из них жена неожиданно получила похвалу от какого-то крупного учёного. После этого она решила, что этот чемодан приносит ей удачу. Он как талисман.
               Перед полётом из Москвы в Вашингтон с пересадкой в Мюнхене я сдал его в багаж. Чемодан имел пару колёсиков и его можно было удобно катить по гладкому полу. К сожалению, они были самым уязвимым местом. При сильном ударе им ничего не стоило отвалиться. Чемодан после этого превращался из катимого в носимый. И его обладатель уже больше не был элегантным путешественником, а становился такелажником. Я  обернул колёсики целлофаном и настаивал, чтобы мне было позволено самому отнести багаж в соответствующие отделение самолёта. Мне отказали и сказали,что я получу его в целости и сохранности в Вашингтоне.
              Когда прилетели в Мюнхен, то в зале, вдруг объявили мою фамилию. Знаете, начинаешь чувствовать себя важной персоной, когда тебя объявляют на весь аэропорт. Потом мне объяснили, что нужно пройти в багажное отделение и забрать мой чемодан. Я возражал, что билет до Вашингтона, и что багаж я должен получить там. На это мне объяснили, что такое правило работает для всех компаний кроме Юнайтед.

— А если вы решите «забыть» чемодан здесь до завтра, то с вас штраф 100 евро,— сказала работница багажного отделения, перехватив мой тоскливый взгляд, которым я обозревал его.

            В общем всё было не так уж плохо. Я вышел из метро на центральной площади Мюнхена, прямо у ратуши. Согласно карте, до отеля было метров 200. Я увидел перед собой шесть узких переулков. Три, из которых, примерно совпадали с направлением на карте ведущим туда. Я заметил, что площадь вокруг ратуши и все близлежащие переулки были замощены булыжником. Жители Мюнхена отдавали должное старым традициям.

— «Колёса чемодана могут не выдержать таких ходовых испытаний»,— подумала я.

               Решив не играть с судьбой, а действовать наверняка я спросил рядом стоящего парня не местный ли он? Молодой человек утвердительно кивнул. Тогда я показал бумажку с названием отеля. Его не затруднило открыть google map и показать мне дорогу. Я прокатил чемодан 100,200,300,400,500 метров. Громыхание колёс о булыжники разрывало мне сердце и я остановился. На улице было пусто, посетители кафе неподалёку с интересом смотрели в мою сторону. Меня это не радовало. Неожиданно появился велосипедист. Он был сама любезность. Открыл google map и показал мне направление. Я прокатил чемодан ещё 100,200,300,400,500 метров. Отеля не было. Я завернул за угол и оказался на площади перед ратушей у входа метро, из которого я вышел сорок минут назад. Вдруг совсем рядом я увидел две золотые соединённые арки— это был знак Mcdonalds.

— «Что-то знакомое»,— промелькнула у меня мысль.
 
                Я открыл распечатку с фотографией отеля. Вход был рядом с фастфудом рестораном. Через пять минут дежурный передавал мне ключи от номера.
                На следующий день утро была прекрасное, солнечное. Достопримечательностей в центре города не было никаких. Я это выяснил накануне поздно вечером. Устроившись в отеле, я вышел на площадь перед ратушей. На ней была одна-единственная бронзовая статуя девушки с отполированной левой грудью от бесконечных касаний туристов.
                Зато в отеле меня ждал завтрак, включённый в стоимость проживания. Я спустился в кафе на первом этаже. Там был накрыт «Шведский стол». Я взял тарелку, наполнил до краёв. Распорядительница в зале, улыбаясь, показала мне свободное место. После второй она продолжала ласково смотреть на меня. Моя третья была встречена ею с серьёзным лицом. На четвёртой молодая женщина помрачнела, и в её глазах читалось желание мстить.
                Пока я стоял с последней тарелкой в руках, мне на глаза попались два портрета на стене. Пожилые мужчина и женщина в одеждах начала прошлого века.

— Не изображение ли это основателей вашего прекрасного отеля?— спросил я.

— Да это они!— ответила распорядительница и её глаза вспыхнули от радости

             Она рассказала мне об их трудолюбии, и тяжёлом жизненном пути. Потом с кухни позвали щуплую старушку, мать которой работала там ещё при основателях. Я никогда не видел столько радости в глазах стариков. Мы расстались друзьями, и мне в дорогу ещё дали пакет с пирогами домашней выпечки.
                Всё было прекрасно. Но в аэропорту мой чемодан с размаху поставили на ленту транспортёра и одно колесо сломалось.
                Самолёт продолжал лететь. Я упиваться свершившийся местью. До Вашингтона оставалось два часа. В пакете было ещё шесть пирогов, которых я уже не мог есть! Их было слишком много! Стюардессы начали разносить  бланки таможенной декларации. Правила которой гласили, что ни один даже самый маленький кусочек пищи не должен пересечь границу США. Я стремительно приближался к нарушению таможенных правил! Что делать?
                Я подошёл к стюардессе и предложил пирог. Она с радостью приняла угощение. Мне было приятно смотреть на её красивое улыбчивое лицо. Потом я предложил пироги другим бортпроводницам. Два последних отнесли командиру корабля и второму пилоту. На выходе из самолёта все стюардессы, и оба лётчика радостно улыбались мне. Пироги понравились и мы расстались друзьями.