Последний художник

«Я пишу не то, что вижу, а то, что думаю».
П. Пикассо.

«Этот художник сам не видит своей одержимости,
не замечает, что ему подставлено  кривое
 зеркало бытия, но считает, что такова
 и есть подлинная действительность».
С. Булгаков, «Труп красоты».

«Он – художник, достойный восхищения,
потому что пишет своей кровью».
А. Матисс.

«Я был на ретроспективной выставке Пикассо в Париже;  на улице,
возле музея, где помещалась выставка, люди спорили с таким
 ожесточением, что прибежали полицейские».
И. Эренбург, «Французские тетради».



Лишь один художник при жизни был признан величайшим в истории. Причём, что удивительно, никто с этим особенно и не спорил – и это в 20-м веке, переполненном гениями, как никакая прежняя эпоха.

Лишь один умер на 92-м году в ореоле невиданной славы, будучи известным, наверное, каждому взрослому жителю Земли – до последнего аборигена из амазонских джунглей. Лишь одного художника сравнивали с Кантом и Достоевским. И лишь один был источником вдохновения для множества литераторов, включая Маяковского и Брэдбери.

Парадоксальным образом именно этот художник отказался от служения тому, чему беспрекословно поклонялись его великие предшественники. Он отказался от служения красоте. Отказался от эстетических идеалов античности и Возрождения, от пропорций, нежных полутонов, гармонии, подражания природе, от всего, что радует глаз. Ни одна его картина глаз не радует.

Конечно, некрасивые картины писались и раньше. Иногда из-за одностороннего взгляда на мир, специфичности сюжетов. Как Иероним Босх, одержимый ужасом перед преисподней. Иногда из-за мрачности характе-ра или болезни. Иногда из-за стремления противопоставить себя другим. Иногда – из-за нехватки мастерства.

Все перечисленное не относится к этому художнику. Он был жизнелюбивым, физически крепким и эмоционально устойчивым (сверхустойчивым!), успешным во всех отношениях. Он прожил огромную разнообразную жизнь, которую составили (помимо десятков тысяч созданных картин, скульптур, театральных и балетных декораций, книжных иллюстраций), любовь к двум родинам – Испании и Франции, африканское язычество, католицизм и коммунизм, два брака и четверо детей, из них трое – внебрачных. Он был прекрасным рисовальщиком, мог за считанные секунды нарисовать что угодно. И рисовал, рисовал, рисовал непрерывно – на холстах, обоях, полу, сигарных коробках, кусках фанеры. Он не терпел пустого пространства, сразу стремился его заполнить.

Пикассо считал, что художник должен быть правдивым реалистом. Но изображение того, что видишь вокруг – не реализм.  Потому что реален только духовный мир; видимый мир – иллюзия. Позирующий художнику живой человек может быть духовным мертвецом и его обычный портрет, каким бы «правдивым» он ни был, – ложь и не искусство. Красивый пейзаж, в котором не отражена борьба человека с природой и вечная победа последней, – ложь и не искусство. Художник должен проникнуть мысленным взором сквозь видимую реальность и показать то, что происходит на самом деле. Отбросив все, что не относится к сути вещей, а плавает на поверхности.

Что же на самом деле происходило в мире, изображенном в лучших картинах Пикассо? Для описания этого мира в языке есть лишь одно слово – Армагеддон. Последняя битва, состоящая из множества эпизодов.

В апреле 1937 года эскадрилья люфтваффе разбомбила Гернику – культурный центр басков, один из древнейших городов Испании. Погибла половина его жителей. Военных объектов и войск в городе не было, никакого стратегического значения он не имел. Это было первое в истории массовое убийство с использованием самолетов, небывалая по масштабам акция устрашения.

Как мог художник изобразить это событие? Нарисовать развалины города? Зловещие черные самолеты? Обезумевших людей, не знающих, что такое бомбоубежище? Ничто из этого не передаст ощущения огня и смерти, упавших с неба.

На огромной (восьмиметровой) картине «Герника» изображен не взорванный город, а взорванный внутренний мир жителей города. Считается, что в центре композиции находятся павший воин, подбегающая к нему женщина и раненая лошадь. Их сложно разглядеть. Но с первого взгляда видно это смешение получеловеческих фигур, черный огонь, в котором исчезает светлая женская фигура, руку со светильником – символом надежды. Дьявольская мясорубка, немыслимая за несколько минут до это-го. И отсутствие красок, ведь краски – это жизнь.
            
Через несколько лет, во время фашистской оккупации Парижа, один из немецких «наместников» спросит у Пикассо про «Гернику»: «Это вы сделали?» Ответ Пикассо был смелым: «Нет, это вы сделали».

В целом Пикассо считал, что красота – это форма, мораль – содержание. Если исчезает стержень морали, то красоте не на чем держаться. Прекрасная форма искажается, обвисает и падает в грязь. Как это происходит с человеческой красотой на картинах Пикассо. Например, на картине «Любительница абсента».

Одинокая женщина, фигура и цвет одежды которой похожи на бутылку абсента, 70-градусного напитка, разрушающего мозг. Сфокусированные на бутылке глаза, в которые зрителю не хотелось бы заглянуть. Губы, чувственные как напильник. Нос, как у погребальной индейской маски. Нечеловечески длинные пальцы, цепкие, как пагубная привычка. В центре картины – смысловая пустота: женщина с бутылкой – уже не женщина. В этой картине нет тепла. И, кстати, неизвестно как, но Пикассо дал понять, что в этой тяжелой бутылке абсента осталось немного.
 
Пикассо обнажает суть вещей. Он ведь действительно живет в мире, где мужчины не имеют мужества и сбрасывают бомбы на мирные города, а женщины не имеют женственности и меняют все на бутылку абсента. И кто может сказать, что этот мир выдуман? Что он менее реален, чем мир импрессионистов?

Пикассо – художник, не имеющий предшественников. Какая может быть христианская эстетика в мире, где возможен фашизм?
Умирая, Пикассо произнес: «Живопись предстоит придумать и начать заново».
Действительно последний художник. Ведь последний человек в белом халате, который подходит к телу пациента – это анатом. Врачи уже бессильны. Пикассо не исцеляет своим искусством человечество, но анатомирует его. Он вскрывает некогда прекрасное человечество и показывает, что внутри оно безобразно. Возможно, это знание необходимо для будущего человечества.