Anna Kareninoff

(жестокий романс)
               
               

Микс у Облонских, телеграмма,
баул, вагон, в вагоне мама -
в «купэ» с пурпурной занавеской.
Мужик кует в углу железки:
мешок, кафтан довольно узкий,
и по-французски, по-французски…
Ах эти чорние глаза!
Кондуктор, жми на тормоза!
Перрон, толпа, двойная встреча -
фуражка, воротник овечий,
на башне тридцать две второго -
такое стоит дорогого.
Ах эти чорние глаза!
Кондуктор, жми на тормоза!
Зубов блестящая эмаль,
задумчивость, направленная вдаль.
«Сестра, знакомься. Это Вронский!» -
лукаво жмурится Облонский.
Ах эти чорние глаза!
Кондуктор, жми на тормоза!
Малышка Кити, Левин, Долли,
покорная суровой доле
прослыть обманутой женой.
Так получилось, ной, не ной…
Ах эти чорние глаза!
Кондуктор, жми на тормоза!
Кадриль, мазурка, краковяк.
«Шанель», Корсунский-здоровяк,
лиловый шелк, каблук высокий,
И шепчет Вронский волоокий:
«Ах эти чорние глаза…»
Кондуктор, жми на тормоза!
Вокзал обратный, Бологое.
И дело сделано благое.
«Я буду там, где будешь ты!» -
нет соблазнительней мечты.
Метель, морозный Петербург,
встречает муж, как будто «вдруг» -
плешивый, старый импотент,
какой-то фирмы президент. 
Ах эти чорние глаза!
Кондуктор, жми на тормоза!
День, месяц, год всего…
Гусар добился своего!
Трибуны, бешеная скачка,
толпа, похожая на стачку.
Фру-Фру с простреленным виском,
рыданий подступивших ком.
Ах эти чорние глаза!
Кондуктор, жми на тормоза!
Беременность, шальные роды,
в Италию ползущая подвода.
Портрет, лазурь, фонтаны, паста,
«Давид», Везувий… Хватит, баста!
Александрийка, Мариинка
Теперь лишь только на картинке.
Бойкот, развод, тупые рожи
и день рождения Сережи…
Земство, кормилица, морфин,
бардак, нетопленый камин.
Полузаконная свекровь,
холодная, как рыбья кровь.
Коляска, ветер, пыль столбом,
Нахальный кучер с потным лбом.
Из-под копыт летит навоз,
платформа, рельсы, паровоз.
Вокзальный дом из кирпича,
колеса, хруст, погасшая свеча…
Ах эти чорние глаза!
Кондуктор, жми на тормоза!