Братик

Егор сидел за столом усталый и не по-детски отрешённый. Бабушка хлопотала вокруг него, предлагая попробовать то курочку, то блины, которые она пекла, быстро поднимая блинную горку.

– Егорушка, ты не захворал? – спрашивала она озабоченно, прикладывая свою теплую ладонь к его холодному лбу.

В жизни Егора случилось что-то новое, которое он пока не мог осмыслить, потому что считал себя виновным в случившемся: это он просил и торопил появление братика, и, наверное,  из-за него мама спешно выбрала не такого, о котором мечтал. Если бы папа не ушёл на работу, Егор рассказал ему о том, что его беспокоило, спросил, что же делать дальше. Но папа привел Егора к бабуле и быстро ушёл на работу. Папа всегда был на работе, ему всегда надо было на работу, Егор представлял работу как некую неизбежность, сопротивляться которой бесполезно. Работа – это как детский сад, только для взрослых: туда обязательно надо идти, даже если не хочешь.

Бабушка, еще до звонка, услышав шаги на площадке, заспешила открывать дверь – со своей работы пришёл дедушка. Перешагнув через порог, спросил:

– Ну что?
– Все хорошо. Мальчик, 4.300. Антон с Егором уже были там. Только вот, грустит и не ест ничего, – сказала бабушка, указывая на Егора.
– Может соскучился?

Дедушка вымыл руки,подошёл к внуку.
– Видел братика? – придерживая свою тяжёлую руку, он положил её на плечо Егору.
– Видел, – выдохнул Егор.
– Ну и как? – дедушка пытался понять причину печали Егора. 
– Деда, он такой маленький, – выдавил Егор и заплакал горько, безутешно: нет у него того большого, сильного брата, о котором он мечтал. Мечта рухнула сразу, в одночасье, когда они с папой увидели через стекло в больнице непохожую на себя маму с каким-то свертком.  Папа, указав на сверток, сказал, что это и есть его брат.
– Ну, так вырастет твой братик, ведь и ты был маленький.
– Нет! Нет, деда, я хочу другого братика – большого, а такого – не хочу.

Дедушка гладил внука по голове, успокаивая плачущего Егора, который никак не соглашался с выбором мамы: если других не было, надо было подождать немного и взять другого, большого.  Но что мог сделать дедушка – ведь выбирала мама.

Перед сном Егор с дедушкой читали большую, толстую, интересную книгу, которая называлась «Справочник по стрелковому оружию». Егор и сам умел читать, но рисунки, которые назывались чертежи, ему пояснял дедушка, а внук, в поисках похожей модели, перебирал свои игрушки. Егор достал из шкафа еще и книгу о боевых самолётах, но дедушка уснул, а бабуля предлагала почитать сказки, которые он давно уже все знал.

На следующий день бабушка повела Егора в садик и по дороге снова завела разговор о братике, но Егор был непреклонен и никак не соглашался с выбором мамы.

День в детском саду прошёл обычно. Мысли о братике, набегая, наполняли Егора болью, но не успевали вылиться слезами в череде садовских занятий.

Он понимал, что разговоры о братике надо вести не с бабулей, а с папой – с ним они всё обсудят, и папа наверняка согласится, что такой маленький братик им не нужен. Егор с нетерпением ждал, когда придёт папа, чтобы обсудить с ним важные семейные дела. Но папа, если и заходил к бабуле на короткое время, был, на удивление, какой-то нерешительный и никак не хотел принять очевидное решение – побыстрее забрать маму из больницы, в которой выбирают братиков.

Время шло медленно. Егор очень соскучился по маме и уже не думал о братике.  Мама вернется домой, и ему не нужно будет каждый день ходить в садик. Они с мамой будут лежать на диване и смотреть на потолке диафильмы – мама тоже любит диафильмы, потому что смотрела их в детстве с дедой.

И вот настал день, когда папа сказал, что они поедут за мамой. Егор обрадовался, стал быстро одеваться и первый стоял у входной двери, пока папа и бабуля ходили из комнаты в комнату, спрашивая друг друга: взял, не забыл, положил. Когда, наконец, они подошли к двери, то бабуля увидела, что сапожки у Егора не дружат между собой, и ему пришлось переобуваться.

По дороге их все время тормозили неторопливые пешеходы и светофоры: Егор боялся, что больницу закроют, и они не успеют к маме. Успели. Папа с пакетами и почему-то с цветами быстро шёл впереди, а Егор, чтобы не отставать, тянул и тянул бабулю за руку. В помещении – куда они вошли – люди в напряженном ожидании   смотрели на дверь, ведущую в коридор. У многих в руках тоже были цветы. Егор подумал, что они, наверное, потом пойдут на концерт или, может быть, на свадьбу. Он знал, что на свадьбу ходят с цветами, потому что и сам недавно был на свадьбе у своего дяди Вадима, где все гости были с цветами. У Егора тоже был букет для невесты –  высокой, худой девушки, лицо которой он не мог разглядеть, даже высоко подняв голову.  Но когда папа подтолкнул его вперед, Егор отдал цветы дяде – улыбаясь, тот вовремя протянул руку племяннику, видя, что тот заблудился среди  частокола ног.

Папа передал пакет строгой женщине в белом халате, похожей на воспитательницу из другой группы в детском саду. Но Егор знал, что это никакая не воспитательница, а врач, потому что они пришли в больницу, а в больнице – врачи, и они самые главные: даже мама не может защитить Егора от врача, если тот захочет сделать укол.

Врачи то и дело выходили со свертками, и кто-то бросался им навстречу. Папа объяснил, что это их дети, и Егор удивился, что все они почему-то маленькие. Может быть, здесь и не бывает других?  Он разволновался, поняв, что мама пришла в неправильную больницу – здесь им никогда не выдадут того братика, который нужен Егору.  Мама всё не выходила, и он забеспокоился: не ушла ли она, не заметив их.

– Не ушла, – успокоил папа, – нужно еще подождать.

И они ждали. Когда мама вышла, Егор, помедлив, побежал к ней. Мама была какая-то не такая, но Егор узнал, конечно, сразу узнал свою маму, обхватил её ноги. Мама прижала его голову, и они стояли замерев. Вокруг  что-то происходило, он слышал голос папы, говорила бабуля.  Егор был счастлив. Теперь всё будет по-прежнему: он, мама и папа.

Небольшая заминка на крыльце: фотограф, стоявший внизу, давал распоряжения, но Егор не отходил от мамы и крепко держал её за руку. Команды фотографа, несколько снимков, и Егор побежал вперед.  Ему было легко, весело, хорошо как никогда раньше. Бабуля окликнула Егора, и, обернувшись на бегу, он замер.  Не сразу понял, что не так, но волнение, которое только что прошло, снова накрыло его. Навстречу шёл папа с тем самым свертком, которые всем вручали в больнице. Егор понял, что это, и побежал к маме, надеясь, что всё еще можно исправить.

– Зачем папа его взял, зачем? – теребил он маму.
– Потому что это наш сын и твой брат.
– Я же говорил, что не хочу, не хочу такого братика.
– Ну, что же поделать? У нас – такой.

Егор не знал что делать: плакать или спорить, но каким-то своим неясным ему чувством понимал, что всё бесполезно.

Бабуля села на заднее сиденье, папа с осторожностью передал ей сверток.  Мама оглянулась на Егора, и они поехали.

– Хочешь посмотреть на братика? – спросила бабуля и приподняла кружевной уголок, чуть наклонив сверток. Егор напрягся: он впервые так близко увидел того, кого называют его братиком.  От маленького человечка с закрытыми глазами защиты ждать не приходиться – его самого надо спасать, например,  от большого мальчишки из соседнего подъезда, который всегда  отнимал танчики и машинки у ребят, когда они выстраивали колонну военной техники на скамейке во дворе. Самый большой арсенал техники был у Егора. Папа обязательно привозил из командировки какую-нибудь новую модель. И у него уже была колонна танков, бронетранспортеры, боевые машины пехоты и пушки разных калибров с полным расчётом. Однажды этот  мальчишка с большими ребятами, некоторые из которых уже ходили в школу, бросал в танковую колонну горящие спички, легко  зажигая  одну за другой.

– Огонь! Огонь! – хохотали мальчишки.

Егор с завистью подумал о том, что не научился вот так легко, с одного раза зажигать спички, хотя папа и учил его разжигать на берегу костер. Но когда вдруг вспыхнуло платье на кукле, которая со своей хозяйкой девочкой Катей сидели на краю скамейки и с интересом смотрели на мужские игры,  диверсанты разбежались. Руслан замер, глядя на огонь, заплакала Катя, а Дима пятился и пятился к подъезду, Егор мгновенно снял жилетку и спас катину куклу, хотя её платье было испорчено.

Братик спал. Он был похож на куклу, с которой девочки играют в саду. И только еле заметное подрагивание век убеждало, что это не кукла. Егора одолели тяжелые думы о будущем. 
 
Дома началось какое-то движение, а Егор побежал к коробке с игрушками, которую мама всё время старалась задвинуть под кровать, но игрушки в коробку уже давно не помещались, и островками лежали вокруг кровати Егора. Вечером они с мамой смотрели диафильмы и, читали книги, а в выходной, проснувшись, Егор забирался к маме с папой, и они вели серьезные, как говорил папа, разговоры.  Егор остановился, сначала подумав, что все игрушки убрали. Но осмотревшись, увидел кроватку, которая давно разобранная лежала в кладовке. Было много фотографий Егора  в этой кроватке.  Зачем они снова поставили её? Она очень неудобная и давно ему мала. Егору нужна своя кровать, которую они с папой передели, поставив вместо ножек, колеса – она Егору очень нравилась. Пока Егор размышлял – в комнату вошла бабуля  и положила в кроватку того, кого они всё время называли братиком Егора.

– Ну-ка, посмотрим: кого мы принесли, – сказала бабуля,  расправляя пеленки.

Папа, входя в комнату, подтолкнул Егора к кроватке. Все замерли, наблюдая за маленьким человечком, который судорожно дергал ножками и ручками, морщился, открывал и закрывал, как рыба, рот.
– Боится что ли чего, – подумал Егор.
– Ну, как он тебе? – спросил папа.
– Плохой, категорично сказал Егор, – и спросил по-хозяйски – где мои игрушки?
– Под твоей кроватью.

Егор не понял и вопросительно посмотрел на папу. Тот взял Егора за руку и повел в другую комнату – там стояла его кровать. Папа достал коробку с игрушками. Егор задохнулся от…   Он не понимал, что его переполняет,  и  от бессилия расплакался, уткнувшись в ноги отцу.

– Что случилось? – папа взял Егора на руки и сел с ним на кровать:
– Я к вам хочу.
– Ты же понимаешь, что там места мало. Смотри, отсюда всё видно – мы здесь, рядом.
– Тогда я буду спать на вашей кровати.
– Братик будет плакать, ты не выспишься, в садик опоздаешь.
– А я не буду ходить в садик – ведь мама не пойдёт на работу.
– В садик ходить придется, мама с твоим братиком могут в больницу пойти.
– Он что болеет?
– Да нет. А вдруг заболеет? 
– Пусть по лужам не ходит и тогда не заболеет.

Бабуля засобиралась домой, спросила: не поедет ли Егор к ним.
– Нет! – решительно ответил Егор, не желая оставлять маму наедине с братиком.
Папа пошёл провожать бабулю.

– Мы диафильмы будем смотреть? – спросил Егор, но тут заплакал тот, кто лежал в кроватке, и мама, ничего не ответив, взяла его на руки. Егор смотрел, что будет делать мама, а мама – Егор всё видел – поцеловала того в лоб. Егор резко развернулся и пошёл к своим игрушкам.

Когда вернулся папа, они с мамой засобирались купать маленького и позвали  Егора посмотреть. В большой ванной стояла белая ванночка, в ней на пеленках лежал мальчик. Мама протянула Егору тряпочку:
– Помой ручку братика.
Егор отказался, но принес игрушки и даже не пожалел авианосец вместе с самолётиками.
– Рано ему самолётиками играть, – мама вытирала братику личико: вода попадала малышу в глаза, но он их не закрывал и смотрел через капли воды.
– Ему и мыло может попасть в глаза, не понимает что ли?

После купания они с папой ужинали одни, потому что, как сказал папа, мама кормит братика.
– А что он любит?
– Да пока только молоко.
– Может ему бутерброд дать? – предложил Егор.
– Он уже спит, – сказала мама, заходя к ним на кухню.

Диафильм о подвигах Геракла Егор смотрел с папой и, уже засыпая, видел как они с Гераклом, похожим на киборга, идут к скамейке, на которой разворачивается танковое сражение. Геракл с лазерным мечом в руке и автоматом на плече встал на страже, а мальчишка из соседнего подъезда смотрел издалека, не решаясь подойти.

В садик Егора водили папа, бабуля, а иногда и мама, когда бабуля оставалась с маленьким.
Во дворе ребята спрашивали, когда он выйдет гулять с братом. Егор нехотя отвечал, что тот спит. Но спал он не всегда, часто плакал, и мама бросалась к нему, что бы в это время ни делала.

– Почему он все время плачет? –  спрашивал Егор.
– И ты плакал, когда был маленький, – отвечала мама, – Вот вырастет – и не будет плакать.
– Когда же он вырастет? 

Однажды они всё-таки вышли на улицу. Егор побежал к ребятам, а мама медленно покатила коляску с братиком. Остановилась, позвала Егора.
– Постой рядом с коляской – забыла направление в молочную кухню – я быстренько.
Ребята подбежали к Егору и стали заглядывать в коляску.
– Это твой брат?
– Спит он, – хмуро отвечал Егор.
– Он еще не скоро вырастет.
– Да нет, врач говорит, что он хорошо  развивается, значит, скоро вырастет.
– Нет, еще долго, – убежденно сказал Руслан, – У нас Гуля очень долго росла, всю зиму, я уже в среднюю группу перешёл, пока она ходить научилась.
– Посмотрим, – пробурчал Егор.

Ребята Егору явно сочувствовали.
Вернулась мама, и Егор с ребятами побежал играть.

Не проходило дня, чтобы Егор не укорил маму её выбором:  братик часто плакал, ничего не умел, и что вообще недопустимо – не просился в туалет.  Мама говорила, что надо заботиться о малыше, но Егор был непреклонен и требовал отнести братика назад в больницу.
 
Как-то он услышал разговор папы с мамой, которая спрашивала: «Ну, что же с ним делать?». Егор сразу понял, что разговор идёт о братике, и вот сейчас папа скажет, что его придётся отнести обратно. Но папа ответил неопределенно:
– Привыкнет.

Егор забеспокоился: действительно, если братик привыкнет, его труднее будет вернуть в больницу. Он подолгу стоял у кроватки, пытаясь увидеть изменения. Мама показала игрушки, которые можно давать братику. И Егор протягивал  через круглые столбики ограждения совершенно неинтересные игрушки – ну, кому нужны эти бестолковые погремушки.  Однажды, когда братик проснулся и, борясь с пеленками, запутался в них, собрав всё на голове, Егор стал осторожно расправлять пеленки и… замер – братик   улыбался. Егор смотрел на него, не зная как реагировать, и побежал к маме, которая всё время гладила пеленки. Когда он рассказал о случившемся, мама засомневалась:
– Может тебе показалось?
– Нет, он на меня смотрел.
– Ну, иди и поговори с ним.
– О чём же с ним говорить-то? Он и разговаривать-то не умеет.
– Зато он всё понимает и внимательно будет тебя слушать.
– И что же ему говорить?
– А вот, что ты считаешь, он должен знать, о том с ним и поговори.

Егор собрался, как лектор перед выступлением, и решительно направился поговорить с братом. Всёго, конечно, не расскажешь, но Егор может показать свои танчики и рассказать про толщину брони и калибр пушки: во дворе он был признанным авторитетом по военной технике. Еще у Егора много стрелкового оружия, и он может дать подержать какой-нибудь пистолет. Подумав, Егор взял еще книгу «Оружие отечественного флота», но подойдя к кроватке, увидел грязные пеленки, по которым брат колотил ножками.

– Ну, о чём с ним можно говорить после этого, –  думал Егор, –  все старания напрасны – он вернулся к маме.
– Не буду я ему ничего рассказывать.
– Почему?
– Сама посмотри.
Брат и сам позвал маму сначала кряхтением, а потом громким плачем.
– Он все время плачет, – пенял Егор маме.
– Ну, что же делать?
– Я же говорил, что его надо отнести назад в больницу.

Мама задумалась, а потом вдруг согласилась и сказала, что Егор прав, и братика нужно вернуть.
– Одевайся, мы сейчас вместе пойдем в больницу.

Егор остолбенел: то о чём он мечтал, на чём настаивал уже больше месяца, может случиться. Он резко развернулся и побежал в свою комнату, с тем, чтобы скрыть охватившее его смятение. Он долго не выходил, боясь, что мама с братиком уже собрались и ждут его. Казалось, прошла вечность – мама его не звала. Наконец, собравшись с силами, Егор подошёл к маме и решительно сказал: «Поздно!»
– Что поздно?
– Ну, в больницу его возвращать поздно!
– Да он же всё время плачет, – возражала мама.
– Я буду ему диафильмы показывать про подвиги Геракла.
Мама развела руками:
– Прямо не знаю что делать.
Егор потянул маму за руку и посадил её на кровать – он казался себе большим и  важным:
– Раньше надо было думать, а теперь уже поздно.
– Ты так думаешь?
– Да! – убежденно сказал Егор.
Мама притянула Егора к себе и поцеловала в голову:
– Ну, хорошо, раз ты так решил – оставляем его. Они сидели обнявшись и смотрели на братика.

Когда вечером папа пришёл с работы, Егор сообщил ему, что они с мамой решили оставить братика.
– Но он же такой маленький, – удивился папа.
– Но ведь я-то уже большой, а он – мой братик.