Сибиряки. 13. Перед войной. Паломничество

            Сибиряки.13. Перед войной. Паломничество

             Лес, как живое существо, с раннего детства вошел в сознание маленького Сережи и его шестерых братьев. Их изба стояла на опушке, часто из леса выходили лоси. В белой холстинной рубахе ниже колен бабка Авдотья Матвеевна истово крестилась. В рассказах и сказках бабушки в лесу и в тайге поселились живые существа: в них оживали кочки, пни, лесовики и таёжные звери. Если люди могут двигаться, говорить, понимать, слышать, видеть, то точно так же могут слышать, видеть, понимать и рыбы, и птицы, и звери, и деревья – вся природа. Вот есть такой кедр, который  расположен в трёхстах метрах от села Старокороткино недалеко от Колпашево.
 Кедр по наблюдениям местных жителей обладает целебной силой. Высота и диаметр этого уникального дерева восхищает. Ежегодно к «Кедру-целителю» приезжают  не только местные жители и сибиряки. О лечебных свойствах  дерева ходят легенды, многие поломники  при прикосновении ладонями к коре дерева чувствуют прилив сил и бодрость не только тела, но и духа. После посещения целебного кедра не редки случаи полного или частичного исцеления. «Кедр-целитель» действительно обладает лечебной магической силой.
 
             Многие семьи  переселенцев, хотя с великим трудом, смогли постепенно перейти от голой нищеты в класс зажиточных крестьян. Жизнь была тяжелой, из десяти детей выжило только семеро. Постепенно сапожное ремесло деда и отца налаживалось, привлекались наемные работники. А со дворов, где живут скорняки, солоно и едко пахнет мездрой. Пока позволяло здоровье, мать сама с огромной поклажей ходила в неблизкий путь до райцентра, где изготовленную обувь можно было выгодно сбыть.
             Сережа, средний сын в большой семье, хорошо окончил приходскую школу, и семья постепенно выходила из крайней нищеты. Перед войной набожный юноша с благословения матушки, которая молилась о здоровье и божьей благодати денно и нощно у иконы со свечными огарышами, шестнадцатилетний Сергей много исходил пешком по Руси. Путь пролегал и по Волге, по Зауралью, был и на родине своих предков-переселенцев с Поволжья, и в старинном монастыре острова-града Свияжск близ Казани, и на озере Светлояр*, и в тайном граде Китеж. В эти путешествия-паломничества ходил он с посохом и котомкой за плечами, босиком, в пути пел духовные песни. Он всегда помнил совет набожной бабушки:
            - Молись денно и нощно , и Господь пошлёт тебе благодать и спасение.
Острая боль томила его ум за то, что борьба с христианской верой оставляет крестьянина без духовной и нравственной опоры,
тревожила его мысли с детства. Революция разрушала духовную жизнь народа, предлагая вешать портрет вождя вместо иконы, и народ это ясно чувствовал.

Я б с сумой за плечами пошла босиком
По Руси - по грунтовке, по травам.
Можно в жизни иначе прослыть чудаком:
Шли святые по миру, по трактам

Неизвестно откуда и невесть куда:
От славянских корней и от чуди...
За душой только Бог, а в котомке - беда...
На Руси звались "божие люди".

Батогом упираясь в дорожную пыль,
Помолясь на восток, на Ярило,
Перехожие странники топчат ковыль,
В глубь бредут по Отчизне родимой.

Русь вокруг! И куда бы ни кинули взор:
То ли град, то ль посад, то ль столица.
А на пашнях - Миклуши, в строю - Святогор!
Это ратники вящей землицы!

Времена те ушли, возродилась и Русь!
И душой оскудеть не посмела.
Босиком пробегу по траве ... Я горжусь,
Что в России живу ... не без дела.

              У каждого своя вера... раздумывал в редкие минуты отдыха Сергей. Все мы, может, никогда так не молились, как на озере Светояр, как под этими высокими соснами, стоявшими словно большие свечи с зеленым пламенем. Такая тишина и ясность была разлита вокруг, и так это шло к тому, что было у всех нас в думах. Батюшка помахал над поломниками крестиком, положил его на корень под сосну, куда сверху, сквозь ветки, так и лилось золото солнца, и взял причастную чашу. Сергей первый подошел и сложил руки. Сунул ему батюшка ложечку, об эту ложечку зубы стучат, причастие поперек горла встало и в утробу нейдет - дух захватило... Переволновался, как долго он ждал этого причастия, уткнувшись в батюшкину руку:
              - У меня задышка, батюшка...
Батюшка старенький, добренький - тихонечко сунул ему другую, Сергей проглотил и за батюшку отошел с воодушевлённым лицом. Долго так совал батюшка ложечку в рты прихожан, почти весь день. Призрачная картина перед глазами не отпускала и ночью: похож был отец Никодим в своей серенькой походной ряске, с передником золоченным, на какую-то диковинную из сказки птицу, а мужики эти - и не мужики вовсе, а будто стая серых воронят с широко раскрытыми клювами. А душа была похожа на уставшую от перелета птицу, которую спугнули с высокого дуба ветром или зверьем...
             Сосны погасили свое зеленое пламя и на кудлатые головы паломников густо натянули вечернюю мглу. Сергей глядит в эту мглу и еле различает за стволами деревьев цыганский табор, закоптелых цыган, сбившихся в круг костра. Тихие их голоса запевают:
Раскалинушка, размалинушка,
Ты не стой, не стой на горе крутой...

             Выкатила луна из-за большого облака свой зелено-золотой глаз да так и уставилась на отливающее вдали серебром и золотом озеро, на цыганский табор у костра. И такая там тишина, и такой оттуда веет покой, что и вправду верится Сергею, что живут около него счастливые люди. И нет у них ни злобы, ни вражды в сердце. И кажутся Сергею синие глаза дочерей рыбаков, как синяя гладь озера, в котором отражается небо.
             Только за долгую бессонную ночь, когда передумаешь все, про всех вспомнишь, всех родных и знакомых переберешь, словно в гости ко всем сходишь. А уж по дому передумаешь - вспомнишь все до самой последней тонкости: где что надо бы починить да поправить, амбар почистить и утеплить, забор под окном новый, тесовый поставить... И деревня Сугот, где стоят избы перед глазами по берегу протоки Ягодной, а в стороне сараи, стайки и все постройки на рассвете потонут в белом  тумане. Над Суготом раскинутся по небу столетние сосны и кедры, серебристые тополя и ветлы. И тогда похожи они в своих туманно-зеленых  уборах на наших дородных суготских баб, которые смотрятся с крутого берега в реку Обь, охорашиваются и оправляют на себе дорогие наряды...
              А когда ранним утром будешь смотреть и даже разглядишь грачиные гнезда в сучьях сосен на самой вершине, то кажется, каждый листочек видишь отдельно, и каждый листок словно живой...
Поодаль, в тополях, поднимет к небу высоко-высоко наша районная церковь свои синие пять куполов.  И звезды на них смешаются со звездами в небе, и будет тогда и купол церковный, и синее-синее под месяцем небо - едино.
              Каждый паломник в памяти разглядит свою крышу, увидит свой дом, а если уж очень тоскливо в тот день было на сердце, то привидится плачущая жена или матушка у крыльца, а возле нее куча играющих в салки ребятишек... Хорошо в такие часы  во сне-полуяви увидеть родной Сугот, где на другом берегу на закате светит большая звезда, как материнская слеза, которая скатилась по щеке во время нашего прощания. А на дальнем взгорье повисла заря красная-красная, лежит, словно сушится после праздника Святой Троицы красный сарафан юной девицы... А с другого боку тёмно-синяя, большая туча грудью землю придавила, а из-за тучи розовый, словно из бани, выскочил большеротый месяц и смотрит на мир свысока. Одна губа полумесяца оттопырилась вниз, будто так и хочет сказать:
             - Эй, вы, люди, не видите, что беда на туче в гости к вам едет?..
 Будто разродившись, тяжёлые, на сносях, тучи, ночью опрокинули с неведомой силой вниз мощные потоки дождевой воды, пытаясь вволю напоить знойную землю в это засушливое лето. От ливня речка надулась, как сердитая баба на глупого мужика, по воде закружилась пышная белая пена, бурлит, только и видно, что вода часто дрожит, словно тоже чего-то боится... Изредка, у самой воды раньше стояли кусты, ивняк да лоза, а теперь вода им по брюхо, а у иных над водой одни только макушки, на которых повисла белая пена, как шапка.
               Ранним утром, когда месяц совсем побелел, а туча медвежьей тушей свалилась на дальнем взгорье, в небе стало светло и прозрачно и как-то празднично-тихо. И вдруг беда на мрачно-тяжелой туче незваной гостьей явилась на родимую сторонку, откуда не ждали...
Это было 22 июня 1941 год.

----------
*Озеро СветлоЯр
В 130 км от Нижнего Новгорода, в керженских лесах, недалеко от городка Семенов, известного на весь мир хохломской росписью, находится озеро Светлояр. Оно знаменито легендой о граде Китеже. Китеж – мифический чудесный город, который согласно русским легендам, спасся от войск Батыя в XIII веке благодаря чудесному свойству быть невидимым. При приближении войск город, якобы, исчез из глаз изумленного неприятеля и опустился на дно озера Светлояр.