Демократия и авторитаризм. Цикл Дачные разговоры

  Николай Петрович откинулся на спинку стула, с укоризной посмотрел на Сергея и назидательным тоном произнес: «Послушайте, мы можем по-разному относиться к демократическим процедурам, но то, о чем вы говорите, противоречит Конституции! Уже в её первых статьях говорится, что Россия демократическая республика, а народ – источник власти. Республика! А не монархия какая-нибудь!»
- Что же вы сразу с козырей заходите? Во-первых, Конституция не догма и содержит в себе механизмы собственного изменения. Во-вторых, мы же тут не создаем ячейку для насильственного изменения конституционного строя. Мы просто обсуждаем механизмы управления обществом с точки зрения их эффективности и соответствия нравственным принципам. Мы же с вами часть народа, - источника власти. Надо подумать, как ею разумно распорядиться…
- А, ну-ну… «Бодливой корове Бог рогов не даёт»!
- В том смысле, что мнение двух источников власти никому не интересно?
Николай Петрович пожал плечами.
- Вот именно! Нужно мнение всего общества, соблюдение коллективного интереса, соблюдение такого баланса интересов отдельных личностей, которое способствовало бы развитию страны и общества.
- Динамичному и поступательному…
 - Что? То есть … вы хотите сказать, что я говорю штампами? Ну, это, конечно, прописные истины, но в них суть процесса…Что именно вы ставите под сомнение?
   Сергей развёл руками.
- Да, по большому счету, всё…Мы давно живем в эпоху модернизма, когда абсолютное большинство понятий в области социологии обрело прямо противоположный смысл. И это стало настолько привычным, что не подвергается сомнению. А куда можно двигаться,  не понимая смысла происходящего? Кстати, помните, мы говорили о невозможности двум неспециалистам путём демократических процедур решить вопрос о пользе или вреде прививок? Почему же толпа может через эти самые демократические процедуры принять правильное решение о путях развития? И кто ей объяснит, в чём суть развития или так называемого «прогресса», и не является ли он, на самом деле, деградацией.
- Погодите! Эта роль во все времена отводилась интеллигенции. Именно она должна разъяснять задачи и пути развития, задавать ориентиры.
- Должна-то она должна, но вовсе не обязана. В обществе, где на первый план выдвинут лозунг «обогащайтесь!», мало найдётся бескорыстных героев, а у нашедшихся будет крайне мало возможностей быть услышанными.
- А вы, батенька, пессимист. Как-то в ваши молодые годы это неправильно. Это ведь надежды лишает на благополучный исход. Как же без надежды? Это же прямой путь к депрессии! А там и до алкоголя недалеко! Многих я знавал при Советах, что спились именно от чувства безнадёжности, ощущения тупика и невозможности что-то изменить. А тогда все жёстко было, никакой демократии не было… То есть, формально, конечно, провозглашалась, но, реально-то, все понимали…
- А сейчас, стало быть, появилась реальная демократия и мы тут всё решаем…. Значит, если что-то идёт не так, то это мы сами виноваты, что такой путь выбрали, таких руководителей назначили. Или всё из-за того, что «истинные» демократические принципы власть нарушает и не даёт народу правильных управителей назначить? Давайте-ка на конкретном примере нашего садового товарищества ситуацию рассмотрим. Вы и прошлым председателем нашего товарищества были недовольны, и нынешнего терпеть не можете. Тоже недостатки демократии?
- Ну, во-первых, я ни за того, ни за этого не голосовал. Во-вторых, председателей наших вы приплели ни к селу, ни к городу. Это вообще никакого отношения не имеет к теме. Оба премерзкие людишки, жулики и жлобы. В-третьих, на председателя всегда в суд подать можно! А был бы это какой-нибудь назначенец сверху, так и управы на него не найдёшь!
- Не соглашусь, что не по теме. Мы как раз говорили о том, что на службу обществу идут или беззаветные герои, каковых крайне мало, или претенденты на перераспределение в свою пользу общественных фондов, каковых большинство. С учетом того, что мир не черно-белый, можно констатировать, что во власть идут, главным образом, корыстолюбивые герои, а простые люди зарабатывают на жизнь иными способами.
- Ну, вы, мой юный друг, и загнули! Сами-то поняли, что сказали?
- Что же тут непонятного? Ни я, ни вы в председатели не пошли, хотя за страну в целом и за дачное общество переживаем… Кстати, вы помните рассказ Лескова «Бесстыдник»?
- Лесков – это тот, который про «Блоху»? А в «Бесстыднике» у него, вроде бы, спор был, когда один сказал, что, если бы солдатом был, то плечом к плечу с товарищами храбро и беззаветно бил бы врага, но он интендант и поэтому у этих солдат ворует продовольствие и амуницию. Так? И к чему это?
- К тому, что это классика. Двойственная натура  человека.
- Эдак вы, батенька, договоритесь до того, что и мы с вами, пойди мы в председатели, подворовывать бы начали.
- Может, потому и не идём, чтобы соблазнов избежать?
   Николай Петрович насупился.
- Я, вообще-то, на дачу отдыхать приезжаю. Мне забот и хлопот на работе достаточно. У меня возраст, да и силы уже не те…И зарабатываю я достаточно, чтобы без воровства прожить!
- Прошлый председатель, пожалуй, постарше вас был, а нынешний, думаю, всего лет на пять помоложе. И работу работают, и председательствуют…
- Так воровать же пришли!
- Но дороги-то сделаны, освещение налажено, мусор вывозится, канавы чистятся…
- За потраченные деньги гораздо больше можно было сделать!
- Никто не идеален и нет предела совершенству…
   Николай Петрович всплеснул руками.
- Я вам поражаюсь! Вы оправдываете этого подлеца! Можно подумать, вы не знаете, что с каждой машины мусора он свою копейку имеет, что дороги у леса строительным мусором засыпают, а деньги за это в карман кладут... Да ещё из общей кассы прихватывают, якобы за покупку этого мусора для устройства дорог!
- Я не эколог и большой беды не вижу в засыпке наших болот строительным мусором. Туда сколько ни закинь, всё утонет. Лишь бы радиацию или химию какую-нибудь не притащили. Зато там, где много накидали, уже и асфальтовой крошкой закатали. Скоро как по хайвэю ездить будем…
- Ах, вот так, значит! Пусть воруют, сколько влезет, лишь бы хоть что-то делали… Замечательно! Я вам так скажу: «Сталина на них нет!».
- Подождите, Николай Петрович! Во-первых, сталинист тут я и не надо фразы из моего репертуара перехватывать. Во-вторых, вы только что предпочли демократическим процедурам командно-административные методы воздействия, следовательно, признаете их более эффективными.
- Ничего из этого не следует! Вы какой-то странный сталинист: то к авторитаризму призываете, то жуликов оправдываете. И я не призывал сразу на Колыму его отправлять, а судить, все выяснить и, как положено, по закону…
- Тем не менее, в прокуратуру вы не идете, потому что доказательств на руках нет, а без них один навет получается, мол, соседка говорила, да и все говорят, что ворует... И, вообще, мы сюда отдыхать приезжаем, а не правду искать…
- Старших передразнивать не хорошо! Хотя, конечно, правда в ваших словах есть: наша пассивность позволила ему так распоясаться. Но общественное мнение сформировалось крайне негативное!
   Настала очередь Сергея пожать плечами.
- Что за дело ему до общественного мнения, если у него есть свое собственное. И какие последствия может иметь этот негатив, если на перевыборном собрании его чуть ли не умолять будут остаться председателем…
- Может, к тому времени найдется кто-то с активной жизненной позицией!
- В прошлый раз, насколько я помню, нашёлся закоренелый неплательщик членских взносов и по счетам за электричество. Альтернатива оказалась весьма сомнительная и наш председатель победил.
- Может, к тому времени вы созреете… или я!
- Это вряд ли. Знаете, я думаю, что все дело в сказках и притчах, которые нам в детстве читали.
   Николай Петрович внимательно посмотрел на Сергея.
- Не понял, вы хотите сказать, что родители нас неправильно воспитывали? Не те сказки читали? Мне, например, много сказок в детстве читали: и наши, русские, и сборник был сказок народов СССР и мира, и греческую мифологию... Да, про подвиги Геракла, про Зевса…
- Ну, вот про Зевса нам обоим читали, а в язычники только я подался, а вы в христианство…
- Опять вы про своё…
- Нет, это так, к слову, я сейчас про другое. Читали ли вам в детстве такие сказки, мораль которых заключалась в том, что надо сесть на общественные фонды и использовать их в своих интересах?
- Не бывает таких сказок!
-  Я тоже так думал до недавнего времени, но жизнь оказалась богаче, чем наши представления о ней, так что могу теперь и вас просветить на этот счет. Впрочем, это не сказка, а притча.
- Притча? И в чём существенное отличие от сказки?
- Как сказал один умный человек, «в многослойности смыслов». Сказки зачастую просто забавные истории, призванные развлечь слушателя. А притча всегда имеет целью формирование взгляда на жизнь, жизненной позиции. При этом под первым слоем смысла, предназначенным для всех, как правило, находится другой, доступный более смышлёным или тем, кому его разъяснили. Вы же помните эту сентенцию: «Есть люди, которые видят смысл сами, есть люди, которые видят смысл, когда им на него укажут, и есть зомбированные люди, которые не видят смысла, даже когда на него указывают».
- Знаю я эти ваши «смыслы»! Если будете затрагивать мои чувства верующего, как в прошлый раз со своей Лилит, - пеняйте на себя! Я вам спуску не дам!
- Думаю, в этот раз вашим чувствам верующего ничего не угрожает.
- Ладно, - смилостивился Николай Петрович, - тогда берите вот это варенье из крыжовника и излагайте свою притчу.
   Сергей отпробовал варенье, похвалил его, сделал глоток подостывшего чая и приступил к рассказу.

                - *** -

   Одному молодому, но амбициозному и подающему надежды ювелиру стало известно об открывшейся при некоем царском дворе вакансии по его профилю. Путь к месту назначения лежал через другое царство, но ювелир не стал нанимать проводника, решив немного сэкономить, ибо иностранными языками владел почти в совершенстве. Уже на границе царства он понял, что что-то пошло не так, но сути проблемы не уяснил. Стражи трижды спросили его, желает ли он в этот знаменательный год войти в их царство и не намерен ли он тут же пересечь границу в обратном направлении, и, приписав такую дотошность национальным особенностям, трижды он ответил, что желает войти и не намерен отправляться в обратный путь. Лишь после того, как его скрутили и запихнули в какую-то кибитку, усадив между парой здоровенных охранников, он припомнил, что все его попутчики благоразумно свернули с прямой дороги и отправились в обход этого царства. Стремление не упустить вакансию, приверженность экономии и неосмотрительность, выразившаяся в том, что он, отправляясь в путь, не испросил совета наставника, сыграли с ним недобрую шутку.
   Впрочем, горевал он недолго, т.к. через пару дней его привезли в столицу, где всё сразу прояснилось. Оказывается, в этом царстве был обычай, намного опередивший своё время и не встречавшийся в ту пору более нигде. Местные мудрецы ещё в далёкой древности эмпирическим путем установили, что через 12 лет правитель, сколько бы он ни был хорош, попросту надоедает своим подданным, которые начинают из-за этого бузить, утаивать налоги, оказывать сопротивление властям, устраивать тайные сходки и организовывать комитеты народного доверия. Во избежание таких безобразий было решено превентивно к концу критического срока смещать властителя и на его место сажать другого с организацией по этому поводу народных гуляний и выдачей памятных подарков. Подданные после такой замены тут же в недоумении затихали, начинали изучать прихоти и повадки нового правителя, приноравливаться к ним, на что и уходила очередная дюжина лет. Нашего ювелира угораздило попасть в это царство как раз в тот год, когда прежний правитель был смещен, а его функции исполнял визирь. Надо указать, что злочинные местные мудрецы, чьи заветы соблюдались из поколения в поколение, постановили, что сам визирь никак не может стать новым правителем, но за год, под страхом следования судьбе смещенного властителя, обязан найти добровольца из местных, или назначить правителем иностранца, добровольно ступившего на землю царства. Местные, осведомленные о судьбе властителя и мимолётности его славы, на должность претендовать опасались. Жители окрестных царств тоже дивились такому обычаю и придерживались стратегии аборигенов. Лишь залетных иностранцев, не обремененных знанием местных особенностей, что, по затейливой логике древних мудрецов, должно было свидетельствовать об их чистосердечности и отсутствии предубеждений против государства, визирь мог назначить на должность правителя, оставшись при нем советником. Все эти обстоятельства визирь изложил нашему ювелиру столь кратко, что последнему остались не ясны ни продолжительность ожидаемого срока царствования, ни судьба предыдущего правителя. После назначения ювелира полноправным правителем и повеления глашатаям известить население о долгожданном событии на центральных площадях всех больших и малых городов государства, визирь трижды отвесил нижайший поклон и осведомился о первых распоряжениях властителя. Ошалевший от открывшихся перспектив ювелир, первым делом, велел выплатить себе подъёмные на первоначальное обзаведение хозяйством, а потом, припомнив некоторые детали услышанного, приказал устроить народные гуляния с выдачей памятных подарков.
   Когда пыль от народных гуляний улеглась, а туман в голове ювелира рассеялся, он решил провести ревизию доставшегося ему хозяйства. Выяснилось, что казна хоть и не пуста, но и не столь обильна, как можно было бы ожидать по размаху устроенных гуляний. К тому же кассовые разрывы было принято покрывать ссудами, испрашиваемыми у ростовщиков под астрономические проценты. Ювелир не имел предубеждений против ссудного процента, но не в том случае, когда это касалось его собственной казны. Поэтому он изучил существовавшую систему налогообложения и несколько реформировал её, исключив плохо собираемые налоги и введя вместо них налог с продаж, налог на имущество и умеренно прогрессивную шкалу подоходного налога. Кроме того он ввел государственную монополию на торговлю солью и пряностями. Казна начала стабильно пополняться, а ювелир озаботился вопросом, как долго он сможет пользоваться этим изобилием. Тот факт, что все уклонялись от прямого ответа на вопрос о судьбе предшественника, не очень его беспокоил, т.к. всем известно, что коррупционный механизм, смазанный достаточным количеством денежных знаков, действует безотказно. В конце концов, засунув в праздничный халат увесистый мешочек золота, визирь сообщил, что, по истечении двенадцатилетнего срока правления, прежний властитель был препровождён на отдалённый необитаемый остров с недельным запасом еды. Шансов на выживание у него не было никаких, т.к. остров был окружен рифами и торговые суда избегали не только приближаться к нему, но и вообще проходить в пределах его видимости.   
   Ювелир не зря считался подающим надежды. Он сообразил, что спасение заключается в использовании оказавшихся в его распоряжении общественных фондов на развитие того острова, на котором ему суждено вскоре оказаться. Он разослал письма своим знакомым коллегам-ювелирам о возможности получения больших и гарантированных заказов на ювелирные изделия по эксклюзивным ценам, превышающим рыночные на порядки. Условие получения такого заказа было не простым, но, при обещанном уровне финансирования, вполне выполнимым. Необходимо было освоить отдалённый морской остров, сформировать на нем инфраструктуру для приличной жизни, развить сельское хозяйство и промышленность до уровня гарантированного и достойного самообеспечения, воздвигнуть надёжные фортификационные сооружения, организовать боеспособные сухопутную армию и военно-морские силы.
   При всех возможных издержках капиталу была гарантирована рентабельность на уровне свыше 200%. Хотя с трудами К. Маркса в те времена ещё не было возможности ознакомиться ввиду их физического отсутствия, тем не менее, не приходится сомневаться, что капитал сработал именно так, как и было впоследствии описано теоретиком: не было такого препятствия, которое бы он не преодолел, и не было такого преступления, на которое он не пошёл бы  ради получения такой прибыли.
   Для финансирования столь масштабного проекта ювелиру пришлось развивать и экономику полученного в управление государства. В стране был взят курс на развитие сельского хозяйства и промышленности на базе мелиорации и передовых научных достижений, вместе с развитием инфраструктуры развивалась торговля, с параллельным введением запрета на вывоз продукции низкого передела. Образовательный уровень населения повышался, качество и количество производимой продукции росло вместе с покупательной способностью подданных. Соответственно росли и налоговые поступления. После укрепления вооруженных сил была осуществлена политика протекционизма и импортозамещения,  а на конкурирующие иностранные товары введены заградительные пошлины. Недовольство теряющих рынок сбыта «потенциальных партнеров» выразилось в десятке мелких стычек и паре крупных боестолкновений. Все закончились на территории агрессора и сопровождались взиманием репараций и контрибуций. При этом существенная часть доходов кратно увеличившейся казны направлялась по личному указанию властителя на закупку ювелирных украшений у эксклюзивных поставщиков.
   Развитие острова через известное время достигло такого уровня, что наш ювелир решился организовать там банк, в который без особой огласки перевез три четверти золото-валютных резервов и алмазного фонда страны, сформировав своего рода личный пенсионный фонд.
   В общем, когда к концу его двенадцатилетнего срока правления вроде бы поумневший и разбогатевший народ начал всё же бузить (вероятно с  подачи и при финансовой поддержке «потенциальных партнеров», не решавшихся на прямое военное столкновение), наш ювелир спокойно взошёл на подготовленную для него лодку, покорно принял от изрядно одряхлевшего визиря недельный запас еды и убыл на остров изгнания. Судя по тому, что в анналах истории не сохранилось названия того царства, откуда был изгнан ювелир, последующие его правители оказались не столь успешны в деле его развития. Опять же судя по тому, что притча о ювелире дошла до наших дней, его последующее пребывание на острове было весьма приятным и не омраченным сколь-нибудь значимым негативом.

                - *** -
   Николай Петрович покачал головой.
- Да, батенька мой, если вы и не сами придумали эту притчу, то, чувствую, переврали её основательно.
- Если только добавил от себя несколько незначительных деталей, а так передал сюжет без малейших искажений…
- Ну-ну…  Предположим… И какие же выводы вы из всего этого делаете?
Сергей сделал глоток уже совсем остывшего чая, выловил ложкой прозрачную ягоду крыжовника и задумчиво поглядел на неё.
- Самый очевидный заключается в том, что общественные фонды представляют собой концентрированный ресурс, позволяющий решать самые сложные задачи. Достаточно сформулировать цели, определить пути их достижения, остальное – дело техники.
Николай Петрович назидательно поднял указательный палец.
- Ну, это самое очевидное… Собственно, в диалектике Гегеля это сформулировано, как переход количественных изменений в качественные…
- Гегель? Будьте проще, Николай Петрович, как говорится, «размер имеет значение»…
- Хм-м, это как-то… Впрочем, можно и так сказать…
- И, соответственно, для скорейшего достижения своих целей надо сесть на эти общественные фонды…
- О! О! О!... Это, как-то, не следует из притчи… Его там, по сути, вынудили власть принять.
-А это, в общем-то, не имеет значения, как именно он там оказался. Ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Это же происходит с теми людьми, которых мы потом выбираем посредством «демократических процедур» себе в лидеры: некто достаточно могущественный от своего имени или группы лиц делает им предложение, и они становятся его, их витриной, или, если хотите, ширмой. А Романовых на исходе смутного времени тоже избрали на царствование на основе консенсуса сложившихся на тот период сил. И какая между ними всеми разница? Лишь в периодичности включения механизма проведения своих людей во власть. 
- Так демократический механизм и подразумевает не произвольную, а установленную периодичность смены персоналий во власти.
- Всё, как в притче… Персоналии во власти меняются, а визирь за их спиной всё тот же…
- В жизни администрацию каждый правитель свою приводит.
- Вопрос только в том, чьими людьми являются эти не избираемые обществом члены администрации. Не тех же, кто привёл к власти президента? Или вы всерьёз верите, что это народ президента «выдвинул и избрал»?
- Ну… По процедуре… Как бы, народ…
- Так вот это «как бы» и удручает. Вернее, даже не так… Удручает то, что людям с детства внушают мысль, что они своими голосами определяют пути развития страны, выбирая свое руководство. Знаете, в Италии и Германии на законодательном уровне запрещено содержать рыбок в круглых аквариумах, так как эта форма искажает окружающую их реальность и сводит с ума. К людям отношение прямо противоположное, - преподносить им искаженную реальность считается правильным и прогрессивным. Утратившие связь с реальностью люди сталкиваются с неисполнением данных им обещаний, удивляются и идут голосовать снова за нового подсунутого им кандидата, который утверждает, что исполнит то, что обещал, но не сделал предшественник. И искренне так говорит, убедительно… И вообще он симпатичный, умный, обаятельный, харизматичный. Такой не обманет! Не может обмануть!
Николай Петрович махнул рукой.
- Что-то вы, батенька, какой-то детский сад рисуете. Внешность, конечно, важна, имиджмейкеры не зря свой хлеб едят. Спичрайтеры тоже, конечно… Но настоящая борьба должна идти между программами, идеями.
- И много программ вы изучили и сопоставили? Впрочем, даже если загляните в них, то обнаружите призывы к борьбе за все хорошее против всего плохого, а ключевой фразой будет «пора сменить лживых коррупционеров и казнокрадов на честных профессионалов и патриотов». И вообще, «голосуй сердцем» - это старый, но, пожалуй, самый честный лозунг на любых выборах. Обсуждать какую-то проблему можно собравшись вдвоем или группой специалистов, но никак не толпой. Толпа требует готовых решений и простых лозунгов: «Любо!», «Панду геть!», «Бей приспешников!», «Голосуй за народных выдвиженцев!». Если уж говорить об основополагающих механизмах демократии, то они заключены в пословице: «Гуртом и батьку бить легче». Эти механизмы основаны, во-первых, на социальной сущности человека и обусловленной этим трудности не только физического, но и психологического противостояния воздействию коллектива. Трудно одному шагать в ногу, когда видишь толпу, шагающую иначе Во-вторых, эти механизмы основаны на воздействии на эмоциональную сферу, разрушающую способность к критическому осмыслению ситуации и поиску альтернативных путей достижения целей. В-третьих, эти механизмы основаны на размывании ответственности за достигнутые результаты при любом исходе дела, как при победе, так и при поражении: «все побежали, и я побежал», «все думали, что так будет лучше, значит, никто не виноват, что вышло хуже». Наконец, в-четвертых, эти механизмы основаны на сокрытии реальных интересантов изменения существующей расстановки сил.
- Эка, батенька мой, вы разошлись! Вы мне еще основы КОБ и ДОТУ расскажите с их приверженностью к цитатам из Белинского про толпу, живущую по преданию и рассуждающую по авторитету…
- А КОБ и ДОТУ чем вам не угодили? Не можете им простить рассуждений о Библии как концепции деления на пастухов и овец?
- Бог мой, как вы предсказуемы в своём неуёмном ехидстве! Наверняка ведь хотели ещё ввернуть, что я «раб Божий», а вы внук своих языческих богов. Признавайтесь!
- Николай  Петрович, вы манипулируете мной, как завзятый демократ! О, Аллах, Аллах!
- Вы большой путаник, мой молодой друг, у вас всё в кучу: и Перун, и Зевс, и Аллах… И чай ваш остыл давно. Дайте-ка я вам стакан заменю, да свеженького налью. Кстати, статью эту самую, Белинского-то, из которой цитата, я так и не нашёл. Что он там дальше умного сказал?
- Ну, если абстрагироваться от расшифровки понятий «жизни по преданию» и «рассуждения по авторитету», то на этом всё умное у него закончилось. Дальше пошла ересь про то, что каждый человек должен брать на себя ответственность за развитие общества.
Николай Петрович удивлённо  вскинул брови.
- Не понял… Вы, что же, не сторонник идей КОБ и ДОТУ об отказе от толпо-элитарных систем?
- Нельзя быть сторонником или противником таблицы умножения. В той части, где они излагают собственно теорию управления, всё правильно, но как только они переходят к критике роли элиты в управлении обществом, тут у них полная ерунда начинается, что заставляет их обращаться к версии наличия высших сил, формирующих идеальный путь развития и несущих неотвратимое наказание уклонистам.
- О-о-о, я давно догадывался, что вся эта ваша приверженность язычеству лишь поза, чтобы меня дразнить! Вы атеист, батенька мой! Или, уж, на крайний случай, - агностик.
- Ясно, у нас сегодня вечер срывания покровов с манипуляторов и атеистов…
Николай Петрович махнул рукой.
- Ладно, пускай манипуляция сознанием, но… Но это просто технология вовлечения масс в процесс легитимизации власти. Сейчас так принято и дико было бы возвращаться к чему-то пройденному. Тот же народ вас не поймет, объяви вы ему, что с завтрашнего дня он лишается права выбирать. Такие изменения в конституцию не пройдут никогда.
- Так я про то и толкую, и, собственно, с этого и начал, что людям с детства прививают мысль о самоценности их права на выбор. Это своего рода искусственно навязанная потребность, за которой не стоит ровным счетом ничего. Невозможно принять обоснованное решение в отсутствие полной информации о реальном положении дел и реальных целях. Голосовать за лозунги и обещания просто глупо. Как цинично шутят в страховых компаниях: «Не для того мы собирали по крохам деньги, чтобы вы так просто их у нас забрали». И не для того политики дают обещания, чтобы их выполнять. Это всегда было очень капиталоемким бизнесом: я обещаю и агитирую, вы голосуете, а дальше идёт работа на возмещение затрат и приращение капитала за счет растраты общественных фондов. В том числе для новой выборной компании. Причём, речь идёт не столько о капитале самого политика, это в масштабах системы гроши, сколько о капитале стоящих за ним интересантов.
Сергей поднес к губам стакан, сделал глоток и машинально отметил, что сегодня он пьёт исключительно остывший чай.
- Кстати, самое смешное в этом то, что такое право уже во многих странах превратилось в обязанность. В Италии, Германии, Австрии, Греции, Австралии штрафуют тех, кто не является на выборы. А в Пакистане и Турции вообще посадить могут за такую неявку. Прекрасное завоевание цивилизации. И замечательно иллюстрирует, кто именно заинтересован в массовой явке на выборы. Это явно не конкретный человек. Это система! И система заинтересована в самой широкой «демократии»: эмоциональные женщины голосуют сердцем за няшного претендента; ЛГБТшники за своего кандидата; легализовавшиеся мигранты за выступающих за беспрепятственное воссоединение семей. Прямо-таки воплощение системы «разделяй и властвуй». Какие уж тут идеи!
- А притча-то, как раскрывает эту проблематику? – смог, наконец, вставить реплику Николай Петрович.
- Притча? Ну… Это как-то я отвлёкся. То есть, сама эта система периодической замены руководства сомнительна. Если абстрагироваться от того, что он обворовал казну, то саму страну-то развил, благосостояние людей поднял.
- Да-да, а казну обворовал, чтобы жизнь свою спасти. Что-то вы нынче всех  казнокрадов оправдывать взялись… А перевыборы это как отчет перед обществом о проделанной работе. Хорошо поработал, - иди на новый срок. Опростоволосился – подвинься и дай другим порулить. Ладно, давайте выкладывайте коротенько весь список ваших претензий к демократической системе и перейдем, наконец, к разбору притчи.
   Сергей вздохнул.
- Да, собственно, претензия лишь одна, все остальные просто следуют из нее. Эта система основана на сокрытии истинных механизмов и движущих сил, искажении реальности и манипуляции сознанием. Попросту говоря, на обмане. И чтобы этот обман реализовывался на системной основе, то есть регулярно воспроизводил условия своего существования, надо с детства внедрять искаженную картину мира. Такую, внедренную с детства, картину мира трудно сломать, так как даже мысли не возникает о том, что она неверна. Сталкиваясь с фактами жизни, противоречащими внедренным установкам, человек списывает это на «эксцесс исполнителя», а не на систему. Вместо мозаичного мышления, позволяющего разрозненные факты на основе логики состыковать в целостную картину, в человеке стремятся развить калейдоскопическое мышление, при котором факты произвольно комбинируются в самые разные картинки при малейшем повороте калейдоскопа. Картинки яркие, но представляющие собой лишь фрагменты жизни, но не само жизнеустройство. Человеку сознательно и целенаправленно отключают критическое мышление, что ведет к непропорциональному развитию эмоциональной составляющей. Стоит ли после этого удивляться обилию неврастеников и участников финансовых пирамид.
   Николай Петрович усмехнулся.
- А вы, стало быть, преодолели систему и поменяли навязанную ею картину мира на реальную. Это благодаря своему языческому, как вы говорите, «миросозерцанию»? Но мы же недавно выяснили, что вы атеист-агностик!
- Вольно вам, христианам, насмехаться над чувствами верующих в возможность иного мироуклада.
- Ладно-ладно, просветите темного христианина, каково же это ваше «реальное мироустройство»? Как выглядит мир из аквариума с выпрямленными стенками?
- Ох, Николай Петрович, умеете вы формулировочку вставить… На самом деле, устройство это незамысловатое. Концептуальная власть стремится сконцентрировать деньги в качестве ресурса, позволяющего решать задачи, ведущие к поставленной цели. Обладатели больших денег стремятся к власти для продвижения своей концепции жизнеустройства. Если обобщить, то получается, что власть порождает деньги, деньги порождают власть. Этой системе в наибольшей мере соответствует демократия, формально допускающая власть любого, хотя, на самом деле, только того, за кем стоят деньги. Именно для того столь решительно уничтожалась аристократическая форма правления, являющаяся частным случаем меритократии, чтобы повсеместно утвердилась денежная олигархия, выступающая под видом демократии. Кстати, если говорить о народе как источнике власти, то это просто оксюморон. Народ стремится зарабатывать деньги, а не формировать финансовые потоки, и стремится к их справедливому распределению, а не концентрации. Именно поэтому народ не может быть ни самой властью, ни ее источником. Народ ориентирован на решение простых жизненных задач, а его взгляды на концептуальное жизнеустройство ограничиваются понятием справедливости. Более того! Чтобы отдельные лица, сумевшие как-то заполучить и сконцентрировать у себя сколь-нибудь значительные средства, не помышляли ставить вопрос об их использовании для достижения власти, их ориентируют на потребление. Причем такое потребление, которое получило название «демонстративного». Отсюда происходят все эти автомобили, самолеты, поместья и спортивны клубы, обсуждаемые прессой и обществом. А располагающие родительскими деньгами «мажоры» убивают себя алкоголем и наркотиками, потому что не понимают, чего им еще стоит желать и к чему стремиться. В этом смысле выбившиеся «в люди» счастливчики являются такими же зомбированными особями, как и остальной народ. Мало оказаться обладателем денег, надо понимать их суть, как ресурса для реализации концептуальных вопросов жизнеустройства! Собственно, этим и ограничиваются мои претензии к так называемой «демократической системе».
   Николай Петрович пожал плечами.
- Что же, складненько получается. Стало быть, все эти Березовские, Ходорковские, Коломойские познали суть денег и используют их по прямому назначению?
- Думаю, в детстве у них были хорошие преподаватели «Торы». Мы же уже говорили с вами о том, что «Тора», по сути, представляет собой боевой устав по установлению глобального миропорядка. Собственно, вопрос о власти, это всегда вопрос о том, кто именно у власти,  каково его миросозерцание и миропонимание. Естественно, речь не о говорящей голове, раздающей обещания, а о тех, кого она представляет, или, точнее, прикрывает. В этом смысле любопытно, как, размахивая пугалом коммунизма, в конституцию включили положение об отсутствии обязательной государственной идеологии. И это при том, что концептуальная власть не существует без идеологии, как целостной системы взглядов на мироустройство. Другое дело, что она может быть не провозглашенной. Но тогда не провозглашенная идеология остается тайной, а предоставляемый народу демократический выбор заключается только в выборе между набором пустых обещаний, цветом глаз, формой носа и  степенью фотогеничности.
   Николай Петрович насупился.
-  И, что теперь? На выборы не ходить?
- Это еще почему?
- Так всё равно же обманут!
- Ну, подождите! Пока правила игры такие, какие есть. Я говорю о том, что их следовало бы поменять, но пока условий для этого нет: элиту все устраивает, народ не просто безмолвствует по этому поводу, но и не видит альтернативы. Следовательно, пока играем по правилам, ходим на выборы, но слушаем не обещания, а стараемся узнать, кто стоит за конкретным депутатом, чьи интересы он представляет. И из имеющихся зол выбираем наименьшее.
- А добра там вообще нет? 
- Добро и зло понятия философские и исследованию в рассматриваемом контексте не подлежат. Так что, можете спокойно ходить на выборы и пытаться добиться желаемого. Хотя, конечно...
- Ну, что еще?
- Не задумывались, почему у мигрантского лобби, несмотря на усиливающееся недовольство в самых широких кругах, так легко получается затаскивать в страну всё новые миллионы чужеродцев, да ещё и давать им российское гражданство? Дело не только в бизнесе, но и в политике. Завозимые азиаты приверженцы жесткой иерархии, реализуемой через диаспоры. Проще договориться с диаспорой, чтобы ее члены проголосовали, как надо. А активные избирательные права у всех россиян одинаковые, независимо от способа получения гражданства. Поэтому, пока коренные россияне фантазируют в разные стороны, члены диаспоры голосуют так, как надо тому, кто с ними договорился за параллельное продвижение их интересов. С учетом темпов роста миграции, скоро ваше и моё мнения будут практически аннулированы...
- Лихо завернули! Вы, батенька, отъявленный пессимист! Ладно, если с претензиями к демократии закончили, то вернемся к смыслам притчи.
- Охотно.


(Продолжение следует…)