Гримасы рыночн. любви. Так выпьем же за перемирие!

Так выпьем же за перемирие!
Когда уже стемнело, мы направились с Петькой к Оксане. Петька пошёл узнать, а я спрятался под лестницей. И там Марины не было. Когда мы отошли немного от дома, Оксана выглянула в форточку и увидела нас вдвоём. Удивлению её не было предела. Она заявила Юрочке:
– Что он им такое делает, что они все с ним по-хорошему? Как он умудряется?
Не найдя Марину, мы с Петькой решили пойти в одну из летних забегаловок, чтобы отменить наше мировое соглашение. Мы заказали выпивку и закуску. Я хотел тут же рассчитаться, но мой новый друг сказал, что сегодня платит он. Бывший реализатор прекрасно помнил, что у него была большая недостача, когда он работал у меня. На угощение Петька потратил больше 40 грн., но, как оказалось, эти деньги были тоже не его. Щедрый друг устроился на рынке торговать хлебом и присвоил себе выручку. Потом он был парковщиком на автостоянке и там тоже накуролесил.
Мы для начала выпили по сто пятьдесят водочки и взяли по бутерброду с пивом. Быстро нашлись общие темы, наши языки развязались. Я рассказал Петьке, естественно, как мужик мужику, что Марину знаю уже давно, а наши интимные отношения начались около двух лет назад, когда я жил ещё с Оксаной. Было приятно вспомнить, как я помог ей перевезти вещи на дачу, и мы уединились с ней в лесу до часу ночи. Правда, это было только один раз, но впечатлений хватало. Я не столько хвастался, сколько исповедовался, чтобы он не очень переживал разрыв с Мариной и, наконец, успокоился.
– Пойми ты, – учил я его, – не навязывайся. Пусть Марина решит сама, кто ей нужен. Если она любит тебя, живите, я мешать вам не буду. Не такой у меня характер. Я не хочу скандалов.
В таком, примерно, духе разговор продолжался несколько часов. Мы чуть ли не выпили на брудершафт. Решили больше не драться, а добиваться решения Марины, чтобы она сказала прямо, с кем она хочет жить? Мы расстались, если не друзьями, то товарищами по несчастью. Каждый в душе надеялся, что Марина выберет именно его. Я не хотел её потерять, хотя, наверно, не так сильно к ней привязался, как мой ненаглядный друг.
Я ошибся. Петрушка оказался настоящей тряпкой и большим сплетником. На другой день он передал наш разговор Оксане, только непонятно, зачем? Она  злорадствовала, мол, я первый начал изменять, она это чувствовала и поэтому ушла к Юрочке. Всё ерунда, главное, что сделала правильный выбор.
На другой день на рынке ко мне подошла дочка Марины Алина и передала, что мама просит, чтобы я пришёл. Было около десяти часов утра. Я обрадовался и быстро направился к домику Марины. По дороге меня заметил Петька и увязался за мной, как преданная собачонка. Он, наверное, почувствовал, что я неспроста иду в ту сторону, где живёт Марина. Мы чуть ли не прибежали вдвоём. Марина явно не ожидала двойного визита. Она заметно нервничала. У неё были красные воспалённые глаза и возбуждённое лицо, как после бурно проведённой ночи. На Марине был синий плюшевый халат. Чувствовалось, что она не может сосредоточиться и что-то внятное нам сказать. Я спросил, где она была, так как мы с Петькой чуть ли не весь город «прошерстили» после её бегства с перрона. Марина ответила, что спала у родной сестры первого мужа. Я объяснил, что нам надоело драться. Пусть она скажет, наконец, с кем она хочет жить? Петька тоже вставил свои пять копеек. Марина помолчала, а потом предложила, чтобы мы с Петькой пришли в пять часов дня в парк. Там обо всём поговорим. Мы оба согласились.
Если честно, я уже не знал, чего я хочу. Любое решение Марины меня устраивало. Я устал от скандалов, драк и выяснений отношений. На рынке меня подколола Надя:
– Ну что, нашёл свою невесту? Тебе ещё не надоело с ней возиться? Все над тобой смеются.
Я ничего не ответил. Какое её дело, кто с кем возится? Пусть смотрит за своим мужем. Он тоже, знаю, не ангел. Как говорится, чужую беду – пальцем разведу.