Разговор с психиатром, которого не было-51

   ***

- Вы совершенно не следите за собой: посмотрите, что на Вас надето!
- Пространство и время.
- И больше ничего?
- Это единственные одежды, которые мы на самом деле носим.
- Да, забыл спросить: с кем Вы живете?
- С книгами. Иногда они изменяют мне, и я не понимаю, с кем. Но я их не узнаю – с тех пор, как я видел их в последний раз, они изменились. И, значит, изменили мне, и теперь я не могу их читать, и даже просто смотреть на них – больно.
- Вы просто вывалились из бытия.
- Это произошло не вчера, как Вы понимаете.
- Не страшно, если выпал: можно подняться и идти.
- Если существует тот субъект, который может подняться и идти. Тут скорее другая картина: кто-то поднялся и пошел - но это не тот, кто упал. Кто упал - остался лежать.
- Упал и лежит – и что дальше? Всегда должно быть какое-то «дальше». И это «дальше» может меняться. Разве нет?
- Занятно. Мы говорим о разных вещах и даже на разных языках.
- Тогда попробуйте сказать о своем состоянии на понятном мне языке.
- Если мир конечен, то какое же за его пределами «дальше» - сказал Фома Аквинский Галилею..
- Полагаете, это умная и осмысленная фраза?
- Не думаю. Сильный снегопад сегодня был. Интересно, если у него спросить, умный он или нет - что бы он ответил? Боюсь его реакции.
- Он бы не ответил. Или ответил бы не прямо – в Вашем стиле.
- Да, он летел под углом.
- Была бы игра слов.
- Слова играют в снег, или снег играет в слова.
- Снег в слова. Снег был, когда еще и слов не было.
- Нет. Снег не может играть в слова. Снег и есть слова.
- Он не только слова. Он же Ваше сознание, как Вы как-то утверждали.
- Ну вот, паззл сложился. Из снежинок. Началось с сильного снегопада, и каждая снежинка была то ли буквой, то ли словом. А в итоге снег выпал, и на земле лежал текст всей моей жизни. Вы сами сказали, что это мое сознание. Только этот текст еще и живой. Или уже омертвевший. Но ясно, что это не текст в книге. Кажется, он еще дышит. Может, он поднимется и пойдет. Если это будет он. И если мы не на границе мира. Посмотрите, этот снег идет! Он как жираф на рисунках семнадцатого века. Таких жирафов не может существовать, и с таким телом они не могут ходить. Но он идет – химера какая-то.. И я узнаю в нем себя..