Фарфоровая бестия

       –    Магов! Магов! Ты меня слышишь? – надрывался в трубке голос оперативного дежурного по центральному отделу.
 
       –    Чего кричишь как резаный?
 
       –    А чего ты трубку поднял и молчишь… – уже спокойно продолжил дежурный. – Спишь, что ли? Так еще вроде не вечер…
 
       –    Ну, так уже и не утро, – парировал опер. – Чего хотел?
 
       –    Маг, значит так… Поступил криминал. В городскую больницу привезли девочку, голова разбита, вся в синяках… Видимо, на бытовой почве.
 
       –    Ну и с какого перепуга я должен туда ехать? Есть участковый, это его направление. Вот пусть он с этой бытовухой и разбирается…
 
       Магов сделал движение, чтобы положить трубку, – именно сейчас ему как никогда хотелось довести игру до конца. Планшет в его руках казался раскаленным.
       Бой на экране разгорался, и Магова захватил азарт сражения. Пальцы едва успевали нажимать кнопки, и на экране одна за другой вспыхивали яркие точки взрывов. Сегодня ему впервые удалось пройти третий сложный уровень… неслабое достижение!
       И вот на тебе, блин, звонок…
 
       –    Маг! – в истерике завопила трубка. – Ты так-то не борзей, слышишь?

       Ты сегодня по отделу дежурный опер, так что, будь добр, поднимай задницу и гони в больницу. Опроси…  Ну а там дальше определимся, кто этим заниматься будет…
 
       –    Вот зануда! – в сердцах выругался Магов. Он неохотно выключил планшет, но для себя отметил, что сегодня был на высоте…
 
       Трубка перешла на более миролюбивый тон:
 
       –    Да, Володь, я слышал, у тебя там знакомый врач есть. Если получится, пообщайся с ним, он более профессионально сможет определить стадию побоев или что там у пострадавшей…
 
       –    Ладно, поговорю… – равнодушно бросил Магов. – Все равно туда еду.
 
       –    Вот и ладушки… – весело подвел черту дежурный и положил трубку.
 
       Магов собирался без энтузиазма. Засунул в папку несколько бланков объяснительных и пару чистых листочков бумаги. Взяв с соседнего стола авторучку и карандаш с резинкой, и положил все это в маленький кармашек папки. Подойдя к зеркалу, немного наклонил голову вперед, рассматривая свою короткую стрижку, улыбнулся и произнес:
 
       –    Ну что, майор, седеем потихоньку! – Он подмигнул себе левым глазом, и улыбка расползлась по лицу: – Ничего, скоро пенсия, рыбалка, а пока… пока служи родине.
 
       Войдя в палату, где лежала девочка, Магов, обвел взглядом голые обшарпанные стены, по потолку тянулись желтые разводы – следы многочисленных протечек после каждого мало-мальски сильного дождя.
       Три кровати с проржавевшими спинками разделяли маленькие тумбочки с давно оторванными дверцами…
       Внезапно прогремел гром, словно молот треснул о наковальню, и мелкий треск прокатился по всему городу. Магов вздрогнул от неожиданности и грустно глянул за окно: на улице потемнело, отблески молний, изредка сверкающих в небе, заглядывали в палату…

       Он прищурился и стал наблюдать, как тяжелые капли с лету разбиваются о стекло и расползаются большими кляксами, стекая вниз…
 
       «…Хорошо, что дождь… промоет асфальт… вроде осень, а духота, как летом... Черт, вечно, как мое дежурство, так непогода… Хотя, что я говорю, осень всегда тащит за собой грусть и мокрые дни…»
 
       Погруженный в задумчивость, он дернулся всем телом, когда кто-то тронул его за левое плечо. Мысли, как трусливые мыши, разбежались по разным углам и затаились…
       От этого прикосновения ему стало не по себе…
 
       Магов медленно повернул голову и увидел перед собой большое плоское лицо с выпученными маленькими круглыми глазками, которые беспокойно катались в глазницах из стороны в сторону. Едва достающий ему до плеча мужчина не переставая теребил белый халат, то и дело норовивший сползти с его толстых плеч.

       Его шумное дыхание напоминало работу паровоза, которому каждые несколько секунд необходимо выпускать пар.
 
       –    Извините, – тихо проговорил он, – вы полицейский?
 
       Магов с неохотой развернулся к нему полностью:
 
       –     Слушаю вас.
 
       Тяжело дыша, мужчина произнес:
 
       –    Еще раз извините, – он оглянулся в сторону двери, – но нас просили дождаться полиции… – он снова глянул на дверь.
 
       Магов невольно проследил за его взглядом: в той стороне, куда смотрел толстяк, в проеме дверей стояла худенькая женщина с кротким выражением лица. Сжав руки на груди, она застенчиво поглядывала в их сторону.
 
       –    М-м-м… Вы меня извините, – маленький рот толстяка непрерывно двигался, так что казалось, будто он что-то постоянно перемалывает во рту. – Это моя жена, она обеспокоена случившимся. Ей просто сейчас нельзя волноваться… Ну, вы понимаете… – он умолк и стал пристально вглядываться в лицо Магова, пытаясь уяснить, насколько правильно его понимает полицейский.
 
       Магов вежливо улыбнулся и, кивнув головой, в ожидании продолжения уставился на мужчину.
       Он видел перед собой толстячка с большой круглой головой, плотно обтянутой ото лба до макушки блестящей кожей, – по всей видимости, эта сверкающая дорожка уже давно лишилась своей растительности. Круглый живот мужчины так сильно выпирал вперед, что казалось, будто не жена находится в положении, а он сам вынашивает двойню, вот только, похоже, его супруга об этом пока не знает.
       Повисла пауза. Магов продолжал с любопытством разглядывать здоровяка, толстые губы которого шевелились и что-то шептали, но, что именно, разобрать было невозможно. Через какое-то время лысина стоявшего напротив мужчины сплошь покрылась испариной, так что крупные бусинки пота засверкали в свете дневной лампы.
 
       –     Вы… вы…
 
       Магов перебил его:
 
       –    Я из полиции, Магов Владимир. Приехал узнать, что случилось с девочкой. Сами понимаете, к нам поступил криминал… Я должен выяснить… Уточнить… Ну и так далее. Вы, судя по всему, ее отец?
 
       Толстяк, вновь растерянно глянул в сторону двери, где все так же робко стояла его жена, кивнул головой и тихо произнес:
 
       –    Меня зовут Сергей Владимирович. Да, я отец этой девочки, – он показал на кровать, где тихо спал ребенок. – Вы знаете, все случилось... Я пока сам не могу взять в толк, как... Отчего?.. Почему…

       Он замолчал и несколько раз растерянно мотнул головой из стороны в сторону, зажмурив при этом глаза. А когда приподнял веки, они мелко дрожали.
      
       Тихим голосом он повторил:

       –    Я сейчас не смогу ничего сказать… Это для меня странный случай…
 
       –    В чем он странный? – Магов от удивления округлил глаза и с присущей ему грубоватостью продолжал: – Вы же видите, ваша дочь лежит в синяках… с травмой головы.… А вы мне – странный случай. Скажите, где вы находились в час дня? Было установлено, что именно в это время девочка упала с лестницы.
 
       –    Ну,… примерно в это время я всегда приезжаю домой. Ненавижу обедать в кафе или в столовке.… Понимаете, это не прихоть, просто в чужом месте кусок не идет в горло.… Ну, я когда приехал, то увидел, что дочка без сознания лежит внизу у лестницы… Я запаниковал.… Ну, засуетился, сначала даже и не знал, что делать… Ну, конечно, сразу же вызвал скорую… После поднял ее, отнес на диван.
 
       –    Где была в этот момент ваша жена?
 
       –    Как где?.. В магазине… Дочь оставалась дома одна… – он нервным движением выдернул из кармана пиджака серый платок, осторожно промокнул обильно выступивший на голове пот и добавил: – А что? Что в этом особенного… дочь уже самостоятельная… Иногда она остается одна, ведет себя тихо, спокойно…
 
       –    Я так понимаю, у вас свой дом?

       –    Ну да, – он умолк и вновь быстро оглянулся на жену.

       Лицо его искривилось, словно от боли, когда он увидел ее, медленно идущую, к кровати дочери.
       Женщина в этот момент скорее напоминала призрак. У кровати она остановилась, пристально глядя на девочку, и, прижав маленькую сумочку к животу, плавно опустилась на край кровати…
 
       Девочка спала.

       –    Ну-у-у… как вам сказать.… У меня двухэтажный коттедж за городом…

       –    Понятно, 

       Магов глянул в сторону девочки: та, слегка посапывая, по-прежнему спала, только изменила позу, повернувшись к маме спиной.
       Он перевел взгляд на толстяка, которого в этот миг презирал от всей души: поиздеваются над ребенком, а после ищут оправдания! Сколько у него за время службы в полиции было таких историй!
       Скорей бы на пенсию, и ну их, эти проблемы, – покой, рыбалка, ну, может, где-то и охота. Что ни говори, уже пятьдесят с лишним, а с внуками толком почти и не видится, так без него и вырастут.
 
       –    Извините… – толстяк легонько коснулся руки опера.

       Магов, очнувшись от своих мыслей, тихо произнес:

       –    Врач сказал, что у ребенка множество синяков. Как вы это можете объяснить?
 
       –    Ну-у-у… так, скорей всего, эти синяки от падения с лестницы…
 
       В палате было тихо. Оба молчали.

       –    Извините, что нам сейчас делать? Мне как-то страшно за жену и дочку…

       –    Что-что! Возьму с вас объяснения по данному случаю.… Ну а там будем определяться… 
               
                . . .

       В кабинете врача Ларина едва слышно играла музыка. Магов задумчиво  стоял около окна и без особого интереса разглядывал двор больницы. С завыванием подъехала скорая помощь, из нее вытащили на носилках, забинтованных по самую голову двух пациентов…
 
       –    Что ты там застыл? – услышал он за спиной бодрый голос, который грустно прокомментировал картину за окном: – Вот так и не знаешь, где тебя ждет остановка сердца, а где ДТП.

       –    Что случилось?
 
       –     Да с ДТП привезли. Пока спасатели их вытаскивали, один до больницы не дотянул – прямиком в морг… Ладно, хватит о грустном, – Ларин энергично хлопнул Магова по плечу. – Давай садись, потерянный. Закусим, чем бог послал… за встречу!

       Ничего у Ларина на столе не было, кроме графинчика со спиртом и двух соленых огурцов.
 
       –    Ну, вот и все, что бог для нас приберег, – он обвел стол рукой и расхохотался. – Ладно, давай рассказывай, где шарахался все это время?  Совсем ты, друг, потерялся из-за своей работы…

       Они чокнулись и разом опрокинули по полстакана спирта. У Магова перехватило дыхание. Он закатил глаза и стал судорожно и глубоко вдыхать огурец, оказавшийся у него в левой руке. Затем, замахав руками, словно веером, попытался загнать в открытый рот воздух, после резко выдохнул и, схватив другой стакан, с водой, стал заливать ее себе в глотку, обливаясь и кашляя.

       Ларин с сочувствием смотрел на него и хохотал:
 
       –    Ну ты, Володь, даешь… так и не научился в своей полиции пить…

       Вытаращенные глаза Магова смотрели на врача бессмысленно и непонимающе. Затем медленно опустились и уставились на огурец, который он продолжал держать большим и указательным пальцами. Он еще раз глубоко вздохнул и сразу же резко выдохнул.
       Огурец ракетой устремился ко рту и с жалобным хрустом провалился в утробу…

       –    Ну и крепкий же у тебя спирт, – прошептал Магов, покрутив головой, и почувствовал, как она наполнилась воздухом и готова была взлететь сама по себе, без его ведома. – Все, Серега, мне больше не наливать… иначе я отсюда только выползу…

       Ларин снова захохотал.
 
       –    Знаешь, Володька, ты каким был, таким и остался.… С тобой даже свиньей невозможно стать… А так, представь, напились бы и начали ползать по полу… хрюкая…

       И оба громко расхохотались.

       Дверь кабинета приоткрылась, в проеме показалось миловидное личико медсестры.

       –    Сергей Николаевич, к нам еще двух детей привезли, с ушибами… Вы пойдете их смотреть?
 
      Продолжая улыбаться, Ларин поднял голову и посмотрел на девушку в белом халате. Затем, глянув на Магова, строго ответил:

       –    Галя, ты не видишь – друг у меня, я его уже век не видел. Будь добра, осмотри сама, ладно?

       Девушка кивнула и тихо исчезла.

       –    Ого! Володь, ты чего такой хмурый стал?

       Магов осторожно потрогал свою воздушную голову и попытался сосредоточить взгляд на черной точке на стене, но та, неожиданно сорвалась с места и поплыла куда-то в сторону.

       Почувствовав, что губы его все-таки слушаются, улыбнулся…

       –    Не знаю, – ответил он. – Случай какой-то странный с этой девочкой…

       –    Это новенькая, из седьмой палаты?

       –    Ну да, вроде как с лестницы свалилась – так, по крайней мере, говорит ее отец. Я ее видел – уж больно много ушибов на голове, а тело наверняка еще хуже. А может, ей просто помогли упасть? Ну, к примеру, ее отец…

       –    Думаю, это был несчастный случай. Я сам ездил на этот вызов. Ушибы характерные при падении. Ты представляешь, – Ларин замолчал и поднес к глазам левую ладонь. Пошевелил пальцами, словно вспоминая что-то, затем опустил руку и продолжил: – Я тогда подошел к дивану, на котором она лежала без сознания, положил руку на ее плечо, и она вдруг очнулась… Ты бы видел ее глаза.… В них был такой страх… и сумасшествие…

       Магов пристально посмотрел на друга, который стоял у окна и машинально теребил пальцами сигарету. Ему вдруг вспомнились школьные годы, когда они с Лариным, сбежав с урока, прятались за углом школы.
       Ларин доставал сигарету, долго мял ее, с опаской оглядываясь по сторонам, и только потом начинал прикуривать. Затянувшись и выпуская дым из ноздрей, снова украдкой посматривал из-за угла, чтобы не засекли учителя.
       А ему, как некурящему, оставалось только стоять и ждать, когда же друг накурится.

       –    Слушай, ну не будешь же ты сейчас дымить в этом маленьком кабинете? – поморщился он.

       Ларин рассмеялся:

       –    Да я уже давно не курю.… Но, как видишь, привычка осталась… Я о другом думаю: что ее могло так напугать? Сейчас девочка спит – успокоительный укол сделал свое дело, но она же проснется…

       –    Серега, я тебя понял. Ладно, будет день – будет пища… Сегодня, по-любому, опрашивать ее нет смысла. А на завтра я попросил родителей прийти сюда, будем беседовать с девочкой…

       Магов протянул Ларину пустой стакан и проговорил:

       –    Тогда наливай, и давай все вопросы оставим на завтра…
 – Давай, – Ларин разлил спирт в два маленьких стакана, поднял свой и улыбнулся:

       –    Я хочу выпить за встречу, пусть у нас все будет хорошо! Будь здоров!

       Два улыбающихся мужика дружно сдвинули стаканы…

       В десять утра Магов был в больнице. Широкими шагами он шел по узкому коридору туда, где его уже ждали…

       Мама словно и не уходила: сидя на стуле вплотную к кровати в той же позе, что и вчера, крепко держала дочь за правую ручку. Папа огромной массой возвышался за ее спиной. Две девчонки с соседних коек шумно носились друг за другом вокруг квадратного стола и громко хохотали.

       –    Это что за пионерский лагерь здесь устроили?
 
       Ларин появился неожиданно, грозный голос его скрипел. Увидев врача, озорницы тут же притихли и с любопытством уставились на его взлохмаченные волосы.
       Ларин поздоровался с Маговым и сразу же направился к лежавшей на кровати девочке.
 
       –    Ну что, дорогие родители, думаю, у вашей дочери все будет в порядке, но у полиции все равно есть к вам вопросы.

       –    Да, – подтвердил Магов, – это очень хорошо, что она идет на поправку, но я хочу задать несколько вопросов вам обоим.

       Толстяк что-то прохрипел, вытер появившийся на лысине пот и впился в Магова взглядом.

       –    Ну что ж, начнем с вас. Может, вам это покажется неприятным, но я должен спросить. Какие у вас отношения с дочерью? Какие физические наказания вы к ней применяете за проступки? Может, вас вообще что-то в ней не устраивало…

       –    Ну, я…

       Круглая голова блестела от пота.

       –     Я... я же в вашей бумажке все, что знал, вчера написал, – судорожно сглатывая, выдавил отец девочки.

       –    Ну, может, что-то забыли. И вот теперь у вас появилась возможность дописать… Непонятно, как девочка могла упасть с лестницы… и вы в это время один дома.

       –    У меня с дочерью прекрасные отношения, и я бы никогда не стал ее наказывать за какой-либо проступок,… а тем более физически. Я очень люблю ее мать, и, как уже говорил, у нас скоро будет ребенок…

       –    Я так понимаю, Сергей Владимирович, дочь вам не родная? Вы сошлись…
 
       Магов рассчитывал на его реакцию.

       –    Ну а причем здесь это?
 
       Толстяка начало тихонько трясти. Он то и дело растерянно оглядывался на свою жену, которая продолжала все так же сидеть на стуле. Тихая, сгорбленная, она держала руку дочери и во все глаза смотрела на врача, который, стоя перед ней, зачем-то вычерчивал руками фигуры в подтверждение своих слов, а она только мелко кивала головой…
 
       –    Я знаю, что вы сошлись два года назад. Ну, можно так сказать, увели ее у другого мужчины…
 
       Толстяк округлил глаза, лицо его побагровело – в нем будто что-то перевернулось. Он ощерился и процедил:
 
       –    А что это тебя так моя жизнь интересует? Да, я с этой женщиной живу два года.… Ну и что из этого? Мы ждем ребенка.… А девочку я люблю как свою дочь…
 
       У него под носом побежала вода, он промокнул ее платком и проговорил уже спокойно:
 
       –    Девочка упала… Она сейчас в сознании.… Надо с ней разговаривать, а  не делать предположения, подозревая меня. Мою жену и без того всю трясет, она себе дома места не находит из-за этого случая…
 
       –    Ладно, успокойтесь, – примирительно произнес Магов. – Я думаю, ваша дочь что-нибудь расскажет, и все станет на свои места…
 
       В это время худенькая женщина оставила свой пост у кровати девочки и подошла к двум мужчинам.
       Ларин остался у постели больной.
 
       –    Здравствуйте, – нараспев произнесла она, – я Ира.

       Она уставилась на переносицу Магова.
 
       –    Я так понимаю, вы уже успели пообщаться с дочерью, пока мы здесь разговаривали, – уточнил полицейский, одновременно осторожно трогая руками переносицу, словно пытаясь убрать то, что там увидела женщина.
 
       –    Не совсем. Врач просто объяснял мне, как в таких случаях ухаживать за дочерью…
 
       –    Конечно-конечно, мы все хотим, чтобы наши дети были здоровы. Но, скажите, что могло так встревожить вашу дочь? И вообще, раньше с ней такое бывало?
 
       –    Я могу только повторить то, что написала: иногда я оставляю ее дома одну. Ну, когда иду в магазин или в парикмахерскую… Она воспринимает это спокойно, играет с игрушками. Представляете, ее очень трудно отвлечь от игрушек, она может прямо рядом с ними уснуть. Приходится потом переносить ее на постель…
 
       –    Это, конечно, трогательно, – заметил Магов, – но вот то, что произошло.… Это же не на пустом месте случилось. Все равно был какой-то мотив.… Хотя, я думаю, мы можем вместе подойти к девочке и поговорить с ней. Хочется в этом разобраться.
 
       Девочки, соседки по палате, притихли и смирно сидели за столом, с любопытством наблюдая за взрослыми.
       Ларин, стоявший у кровати, расстегнул белый халат и, повернувшись к маме девочки, произнес:
 
       –    Забавно, конечно, не знаю, имеет ли это какое-то отношение, но… ваша дочь рассказала мне о странной кукле, которую вы ей купили в магазине… Она что, действительно такая большая?
 
       Женщина удивленно посмотрела на врача и пожала плечами.
 
       –    А здесь нет ничего странного. Я жду ребенка, и в консультации посоветовали купить девочке куклу. Чтобы как-то подготовить ее к появлению новорожденного…
 
       Толстяк вмешался в разговор:
 
       –    Ну да, я, блин, сам весь город объездил, – он расплылся в улыбке, гордясь своими действиями. – Но я ее нашел! Красивая оказалась кукла… Правда, рост около полуметра, но дочке понравилась. Она без нее даже спать не ложится…. 
       Я думаю, малышка так быстрее привыкнет, что скоро будет не одна.… Ну и, как мне кажется, научится за это время ухаживать…
 
       Взрослые, стоявшие у кровати девочки, стали рассуждать, как ребенку будет хорошо и что ее ждет в будущем.
 
       –    Мама! – девочка приподнялась на локте и с тревогой заглянула в глаза матери. – Мама! А со мной никто не хочет поговорить?
 
       –    Доченька! – женщина встрепенулась и присела на стоящий рядом стул. Мужчины, продолжавшие стоять у кровати, обернулись и замолчали, глядя на девочку.
 
       –    Мама! – чуть не плача проговорила та. – Я не хочу Соню. Она ругается и все время заставляет меня играть с ней.… Не хочу ее… Пожалуйста, унесите ее!
 
       Магов вопросительно посмотрел на толстяка:
 
       –    Это про какую Соню она говорит?
 
       –    Ну… она так свою куклу назвала.
 
       –    Вашу девочку вроде Наташей звать? Я с ней поговорю, вы не возражаете?
 
       –    Ваше право… – пожал плечами толстяк.
 
       Врач к этому времени уже ушел на обход. Магов обвел взглядом присутствующих. Женщина, молча, кивнула и быстро поднялась. Магов сел на освободившийся стул рядом с кроватью и улыбнулся малышке:
 
       –    Привет! А расскажи-ка мне, чем ты занималась дома, перед тем как сюда попасть?
 
       Девочка приветливо ответила на улыбку и прошептала:
 
       –    Играла. Я люблю играть.… У меня много игрушек…
 
       –    Вот как! Здорово! А ты часто остаешься одна?
 
       –    Часто, но я вовсе не боюсь, мне уже восемь лет… Да мама долго и не ходит, только в магазин и обратно…
 
       –    Так-так, ну а почему же ты с куклой не хочешь играть? Она ведь у тебя красивая?
 
       –    Просто не хочу. Она вредная. Не хочет делать то, что я ее прошу. И еще она обзывается…
 
       Магов заулыбался.
 
       –    Ну, прямо так уж и обзывается? Ты о ней говоришь как о живой…
 
       –    Ну так ведь дети… они и палку одушевляют… им лишь бы поиграть да поговорить… – суетливо вставил толстяк. – Я когда-то и сам со своими игрушками разговаривал,… ругал их, наказывал.… Запирался один в комнате… главное, чтоб взрослые не мешали.
 
       Девочка глянула на него и закрыла глаза. Толстяк продолжил:
 
       –    Все мы когда-то были детьми… и у каждого фантазии столько, что хоть отбавляй…
 
       Магов зло посмотрел на толстяка, который весь вспотел, вспоминая детство, и повернулся к девочке:
 
       –    Наташа, расскажи, как ты упала с лестницы?
 
       –    Не знаю, – прошептала та. – Наверно, ей не понравилось, что я отказалась с ней играть. Я на нее накричала, потом стала спускаться с лестницы на первый этаж. А она взяла и толкнула меня… Я не ожидала и полетела кубарем, а после ничего не помню…
 
       Магов увидел в ее глазах слезы.
 
       –    Что с тобой?
 
       –    Дядя, идите,…  Я хочу спать…
 
       –    Ну все, все.… Отдыхай…
 
       Он поднялся и обратился к родителям:
 
       –    Я думаю, что ей действительно надо отлежаться, отдохнуть.
 
       Мама согласно закивала головой и, взяв мужа под руку, потащила к выходу.
 
       –    У вас есть моя визитка, – без особой надежды сказал им вслед Магов, – если что новое появится, звоните.
 
       Затем перевел взгляд на девочку: она лежала неподвижно и вроде как спала.
 
       Девчонки-соседки не шевелясь, сидели за столом и глазели на него. Он подошел к окну: за стеклом было уныло и серо.
       Магов немного постоял и двинулся к выходу из палаты, загружаясь мыслями. В коридоре он чуть не столкнулся с Лариным, который в своей обычной манере расплылся в улыбке.
 
       –    Куда так бежишь, детектив? Ну что, малышка что-нибудь рассказала?
 
       –    Да представляешь, в последний момент вспомнил, что для прокуратуры надо кое-какие материалы подготовить.… А девочка сейчас уснула.… Говорит, что кукла ее напугала… Вроде как толкнула, и от этого она по лестнице скатилась…
 
       –    Бред какой-то. Но если оценить ее состояние, то, похоже, эти ушибы она действительно получила, падая с лестницы.
 
       –    Ну, можно сказать, что дело закрыто. Хотя… Все это как-то странно… Я что, должен сейчас в рапорте указать, что игрушка, купленная отчимом, вдруг поссорилась с девочкой, а потом из вредности столкнула ее с лестницы?.. Так, что ли? Иначе как объяснить все эти ушибы? Действительно бред какой-то! Может, у нее из-за сотрясения с головой что-то случилось?
 
       Магов вопросительно уставился на друга.
 
       –    Да нет, не надо ее так сразу умалишённой представлять. Знаешь что, я позже зайду к ней в палату и, если что-то интересное узнаю, позвоню. Ей все равно придется пока у нас полежать. Так что давай!
 
       Они пожали руки и разошлись.

                . . .

    Рабочая неделя прокатилась быстро.
  Магов расслабленно лежал на диване, всем телом ощущая, что наступили выходные. Стрелка часов, подобравшаяся к одиннадцати дня, почему-то не вдохновляла его на подъем.
       Была суббота.
       За окном осенний дождь беспардонно стучал в стекло, наполняя комнату гулким шумом.
  Магов попробовал вновь уснуть, повернувшись на правый бок, но что-то твердое уперлось ему в ребра. Пальцы через ткань нащупали пружину: 
 
       –    Блин! – выругался он про себя и открыл глаза.
 
       В этот момент зазвонил сотовый. Опустив руку на пол, Магов нашарил  телефон и недовольно буркнул:
 
       –    Да!
 
       Из трубки донесся жизнерадостный голос Ларина.
 
       –    Ну, ты даешь! Что, днем дрыхнешь? Кончай, на пенсии выспишься… – выговорил он сквозь смех.
 
       –    Ага, с тобой выспишься…
 
       –    Магов, у тебя жена сейчас где?
 
       –    Вроде к подруге ушла…
 
       –    Ну тогда дуй сюда!
 
       –    Куда это «сюда»? – окончательно проснувшись, без особого энтузиазма поинтересовался Магов.
 
       –    Куда-куда! В сауну тебя приглашаю… Пушкина, 3, вот куда! К часу подкатывай, я тебе что-то интересное расскажу и покажу…
 
       –    Интригуешь? Что именно?
 
       –    Не-а! Так не пойдет, расскажу – хрен приедешь.… Так что давай, выдвигайся на этот адрес.
 
       –    Умеешь же ты подцепить, – проворчал Магов, невольно заражаясь энергией друга, – Ладно, скоро буду…
               
                . . .
 
       Вторая полка сауны была идеально чистой и горячей. Воздух, влажный и густой, обжигал легкие.  Казалось, сам черт топил эту баню и похихикивал… Жар доставал везде, не помогали даже плотные шапочки, натянутые до ушей. Магов чувствовал, что если он сейчас отсюда не выйдет, то его придется только выносить…
 
       –    Ну и жара! Дышать нечем, – он обернул бедра полотенцем и поспешил к выходу, в душ.
 
       Через несколько минут в комнату отдыха ввалился красный как рак мокрый Ларин.
 
       –    Вот это мы с тобой дали! При таком градусе отсидели аж десять минут! Вернее, ты – десять, а я-то точно больше, минут пятнадцать, – отдуваясь, с трудом выговорил он и наполнил стопки водкой.
 
       –    Ну, Володя, будем здоровы!
 
       Они звонко чокнулись, и огонь разбежался по всем клеточкам истомленного жаром организма, обжигая каждый его нерв.
       Ларин, поерзав, удобно устроился в кресле и подложил под голову маленькую цветную подушку.
 
       –    О-о-ох…  Лепота-а-а! – протянул он, зажмурившись от удовольствия.
 
       Магов посмотрел на друга, который, казалось, собрался уже спать.
 
       –    Серега! Ты что, спать сюда пришел? Давай выкладывай, что там в твоей голове интересного появилось.
 
       –    Не волнуйся, – лениво глянул он на Магова, приоткрыв один глаз, – я не сплю. Еще время «Ч» не наступило…
 
       Он посмотрел на входную дверь, словно желая убедиться, что она закрыта, и произнес:
 
       –    Я о той девочке хотел поговорить, ну, которая с лестницы упала…
 
       –    Да что о ней говорить? Я уже отказной материал сделал…
 
       –    А по мне, так ты хоть какой материал делай,…  Я тебе хочу рассказать, как я с ней поговорил…
 
       –    Интересно, – усмехнулся Магов, – и о чем же с ней можно было разговаривать?
 
       –    Она мне про свою куклу рассказывала, про ее характер вредный… Я, конечно, спросил, почему она с родителями не очень откровенна.… Так вот, она заявила, что те ее не понимают…
 
       –    Ну и что она хочет?
 
       –    Представляешь, она хочет, чтобы я на них как-то повлиял.… Ну, одним словом, чтобы я уговорил их выбросить эту куклу. Сказала, что эта Соня с ней постоянно разговаривает.… Заставляет с ней играть.… А если что не так, то она девочку наказывает…
 
       –    Действительно бред какой-то, – пробормотал Магов и посмотрел на бутылку. – Слушай, давай выпьем? И вообще, может, у нее после падения все-таки с головой не все в порядке?
 
       –    В том-то и дело, что все у нее в норме. Все результаты диагностики положительные…
 
      Ларин встал, подошел к своей сумке и чем-то долго там шелестел, после чего достал тоненький журнальчик из нескольких страничек.
 
       –    На вот, почитай!
 
       Магов прочитал на обложке: «Таинственные истории».
 
       –    Не впечатлило. Ну а дальше-то что?
 
       –    А дальше, – Ларин пролистал несколько страничек и ткнул пальцем в красивую фотографию куклы, – вот, смотри, я прочитал это несколько раз. И знаешь, теперь мне кажется, что все, что девочка до этого говорила, вовсе не чушь и не плод больного воображения. Похоже, она на самом деле говорила правду…
 
       Магов быстро пробежал статью взглядом, всего-то две страницы.… Но стал осознавать напечатанное  только тогда, когда начал читать второй раз.
 
       –    Странно все это, – произнес он, округляя глаза, – но если мама девочки в положении, то, что же получается,… Кукла не захочет конкуренции, а значит, она сделает все, чтобы от нее избавиться.… В этой статье чуть ли не один в один наша история повторяется.… А отсюда вывод, что семья девочки в опасности…
Бред какой-то…
 
        В растерянности пожав плечами, Магов недоуменно смотрел на только что прочитанную статью.
 
        –    Слушай, Серега, я случайно не сплю?
 
       Он ухватил пальцами складку на уже заплывающем жирком боку и сильно сдавил:
 
        –    Не, вроде не сплю… – тихо проговорил он и посмотрел на своего друга, который, отрешенно откинувшись на спинку стула, дремал. 

        Магов уже ясно слышал шепот девочки, понимал его значение, и от этого ему становилось жутко…
        Когда они расставались, Ларин, став вдруг серьезным, попросил его что-нибудь придумать:
 
       –    Давай, Володя, думай, как этой семье помочь. Это тебе не отказной за двадцать минут сляпать.… На мой взгляд, пусть девочка еще у нас полежит, пока что-то не прояснится. А то она вообще в разговоре выразила желание убежать из дома. Ну а здесь уже мы все будем за это в ответе…

               
                . . .

       Было десять часов пасмурного воскресного утра. Магов стоял у высокой калитки и нажимал на белую кнопку звонка. Со стороны коттеджа не доносилось ни звука. Он отпустил кнопку, и та со скрипом вернулась на место. «Ладно, позже приеду», – с досадой подумал он, но тут за его спиной раздался тихий женский голос:
  –    Товарищ полицейский, я так понимаю, вы к нам?
 
       Магов от неожиданности смутился и, не найдя сразу, что ответить, только улыбнулся.
 
       –    Сейчас я открою калитку, – так же тихо и равнодушно сказала женщина.
 
       –    Хорошо-хорошо, – поблагодарил он и начал торопливо объяснять:  – Я чего приехал-то.… Хочу с вами… скорей всего, посоветоваться, что ли, а может, и получить от вас кое-какую информацию…
 
       –     Что-то с замком, – хозяйка, тяжело дыша, долго возилась с замком, пока внутри него, наконец, что-то щелкнуло, и калитка открылась. – Надо уже новый ставить, да все некогда.… Заходите, заходите, только извините, у нас небольшой беспорядок… – сказала она и добавила, будто оправдываясь: – У меня голова постоянно кружится.… Наверно, от беременности. Муж пока на работе…
 
       Они прошли в холл дома.
 
       –    Я надеюсь, вы не будете меня ничем расстраивать? – окинула она его отчужденным взглядом.
 
       –    У меня такой задачи нет. Несколько вопросов – и я уйду.
 
       В холле Магов увидел лестницу, которая двумя плавными изгибами поднималась на второй этаж. На взгляд определил, что ступеньки были довольно широкими и удобными для подъёма. Непонятно, как на них можно было споткнуться и упасть.
 
       –    Товарищ полицейский, вы хотели меня о чем-то спросить?
 
       –    Ах да, извините! – Магов мотнул головой и мысленно выругал себя за то, что так отвлекся. – Просто смотрю на вашу лестницу и думаю, как здесь можно было упасть? Мне кажется, она очень комфортная для использования.
 
       –    Пойдемте на кухню, я вас чаем напою…
 
       Магов заметил, что, доставая чашки и сахар, она постоянно прикладывала руку к животу, который был уже совсем круглым.
 
       –    Простите за нескромный вопрос, – обратилась она к Магову, расставив чашки на столе. – Вы же не случайно к нам зашли? У вас на лице постоянное напряжение.… Разговариваете со мной, а мысли будто совсем в другом месте… Может, скажете все-таки, что происходит?
 
       –    Да, конечно, – Магов дотронулся правой рукой до своего затылка и несколько раз пригладил волосы. – Да, конечно, – повторил он, – я хочу знать в действительности, как все произошло.
 
       –    Надо полагать, вам мало того, что я уже написала…
 
       –    Нет-нет, вы меня, наверно, неправильно поняли. То, что вами написано,… может, так оно и было.… Опровергать я не хочу… Но ведь видно же, что все, что вы писали… как бы это сказать… понимаете, чувствуется какая-то недосказанность ваших мыслей…
 
       Магов чувствовал, как трудно ей втолковать, зачем он здесь… Может, и нет в этой истории ничего такого, о чем пишут в разных сомнительных журнальчиках.…
       Но, раз уж он здесь, надо как-то объяснить свой визит, иначе можно уйти не солоно хлебавший…
 
       –    Я что хочу сказать,… Я не сомневаюсь в правдивости ваших объяснений. Но есть другой аспект,… Я хочу задать вопрос об игрушке, которую купил ваш муж.
 
       –    Вы про куклу Соню?
 
       –    Да.
 
       –    Вы представляете, когда Соня у нас появилась, мне показалось, что она живая, – от нее просто исходило кокетство.… Это же надо, как научились делать игрушки – ну очень красивая бестия получилась…
 
       Она поставила на стол вазу с сушками и разлила чай.
 
       –    Ешьте с чаем, они свежие.… У меня муж их очень любит.
 
       –    Если не секрет, вы на каком месяце беременности? Я заметил, вы часто прикладываете руку к животу…
 
       Она заулыбалась.
 
       –    Уже шестой месяц идет.… Знаете, если честно, сама не могу понять, почему иногда вдруг появляются сильные боли в животе? Вроде все рекомендации врача выполняю, но порой бывает так больно, что хочется на стенку лезть… Такое впечатление, будто кто-то извне пытается ребенка достать. Может, от самой беременности такие мысли появляются… А может…
 
       Она оборвала фразу, встала и подошла к раковине. Немного помолчав, добавила;
 
       –    Я не знаю, что и сказать, но мне постоянно больно…
 
       –    А когда вы уезжаете в город, как там себя чувствуете?

       –    Отлично! – она вновь заулыбалась, обнажая ровные с легкой желтизной зубы, и повернулась к посуде. – Наверно, смена обстановки…
 
       –    А может, причина в этой, как вы сказали, фарфоровой бестии? – Магов указал пальцем вверх, на второй этаж.
 
       Она резко повернулась к нему, глаза сузились, а затем широко распахнулись. Дрожь прокатилась по всему ее телу. Магову показалось, что платье в том месте, где был живот, зашевелилось в разные стороны…
 
       –    Вы! Вы!.. – она с трудом сдерживала рвущийся из горла крик. Однако несколько секунд спустя будто очнулась и постепенно стала приходить в себя. Дрожь так же неожиданно, как и началась, прекратилась. Женщина окинула Магова безразличным взглядом и уже спокойно спросила: – Вам налить еще чаю?
 
       В этот момент полицейский не знал, что ему делать, по спине побежали струйки холодного пота, комок ужаса подкатил к горлу. Ему внезапно показалось, что перед ним не женщина, а сатана в ее обличии. Каким-то внутренним чутьем он ощутил, что еще немного – и она будет готова на самые жесткие меры…
 
       –    Нет-нет, спасибо.
 
       Ему уже не хотелось сидеть. Поднявшись из-за стола, он глянул на хозяйку, которая перебирала посуду в навесном шкафу, и спросил:
 
       –    Я могу подняться на второй этаж и посмотреть на эту игрушку, ну то есть куклу?
 
       –    Пожалуйста, – безучастно обронила та, не оборачиваясь. – Как подниметесь, дверь будет справа…
 
       Магов медленно поднимался по лестнице, всей кожей чувствуя, что за ним кто-то наблюдает. Он невольно обвел глазами стены и обернулся. Внутри все замерло, стало не по себе….
 
       Дверь детской открылась легко. Справа на кровати он сразу же увидел довольно большую куклу, которая сидела и, как ему показалось, ехидно улыбалась фарфоровой улыбкой. Круглые, глубоко посаженные глаза с необычно большими зрачками излучали бледно-голубой свет. В поисках источника этого света Магов даже посмотрел на окно, но солнца на улице не было, и небо от тяжелых туч казалось еще чернее.
       Он снова перевел взгляд на куклу, и ему стало по-настоящему жутко. Нет-нет, это уже явно не мерещилось – он явно видел, что взгляд куклы изменился, – теперь он выражал удивление. Улыбка ее искривилась и источала злость. Его передернуло, мурашки побежали по всему телу.
  Магов почувствовал, что больше не может находиться здесь ни одной минуты. Он попятился спиной к двери и быстро закрыл ее за собой.
 
       –    Фу ты, – с облегчением выдохнул он и стал спускаться по лестнице.
 
       «Ты зря сделал, что пришел сюда…» – голос несся откуда-то с потолка. Перешагивая через ступеньки, он по инерции поднял голову. «Что за чертовщина, я что, рехнулся…» – пронеслось в голове.
 
       Миновав два пролета, Магов остановился и глянул вниз, пытаясь представить, как можно было упасть с лестницы.…
       Вообще-то, вполне комфортный спуск.  Но тут он вспомнил раздавшийся за секунду до этого странный голос. «Может, это просто мои глюки? Надумал себе всякий бред.… Но, подожди, он же был… этот голос… и настолько четко слышный, что на какой-то миг привел меня в ужас… Полный бред, вот и мерещится…»
 
       Отгоняя от себя неприятные мысли, он стал спускаться дальше и вдруг ощутил сильный удар в спину. Левая рука его в это время лежала на перилах, уцепившись за которые, он с трудом устоял на ногах – его только развернуло в сторону.
       Он шагнул вперед, и снова неизвестно откуда прилетевший удар в спину едва не сбил его с ног. Магов выругался и внезапно почувствовал, как по лицу будто прошлись капроновым валиком и ветерок растрепал ему волосы…
 
       –    Блин! – растерянно оглянулся опер на висевшую за спиной тишину, и торопливо сбежал вниз, на первый этаж.
 
       Хозяйка все так же занималась кухней.
 
       Он присел за обеденный стол и, немного придя в себя, спросил:
 
       –    Извините, вы, когда дома находитесь, ничего необычного не замечаете?
 
       Женщина глянула на него усталыми глазами, затем, размотав бумажное полотенце, вытерла руки и села напротив полицейского.
 
       –    И что же такое необычное я должна увидеть в своем доме?
 
       –    Ну, может, кладете вещь в одно место, а она потом оказывается в другом,… Я думаю, вы меня понимаете?
 
       –    Нет! – категорично заявила она.

       Шумно заработал холодильник. Женщина посмотрела на него, встала и, открыв дверцу, что-то переложила там и тут же закрыла.
 
       Затем повернулась к Магову, и он увидел в ее глазах ненависть и злобу.
 
       Голос женщины напоминал металлический скрежет:
 
       –    Знаете, товарищ полицейский, а не пошли бы вы,… Я сейчас буду заниматься обедом.… Надо всех накормить… – В ее голосе что-то скрипело, как в не смазанном патефоне. – Я думаю, вы мне будете мешать…
 
       –    Вопросов нет, я пошел.
 
       Магову и самому хотелось как можно скорее покинуть этот дом. Хозяйка же, похоже, только этого и ждала. Он и глазом не успел моргнуть, как она оказалась у входа, чтобы закрыть за ним дверь…
 
       На прощание он сунул ей в руку визитку:
 
       –    Думаю, она вам пригодится, если вдруг случится что-то необычное…
 
       Магов давно уже шел по улице, а ему все еще казалось, что кто-то неведомый толкает его в спину.
 
       –    Бред! Бред какой-то! – крутил он головой, стараясь избавиться от  только что пережитых неприятных ощущений, но они возвращались к нему снова и снова.

                . . .

 
       –    Сергей Владимирович, добрый вечер! – Магов старался говорить ровным голосом. – Мы могли бы с вами встретиться?

       На том конце провода послышалось недовольное кряхтение, которое длилось довольно долго, наконец, толстяк соизволил ответить:
 
       –    М-м-м… даже и не знаю.… А это надолго? Ну, может быть, завтра, а то у меня встреча…
 
       Он тягуче выдавливал из себя слова, словно баба, которую приглашают на свидание, а она пытается отыскать повод, чтобы его избежать…
 
       –    Тогда поставлю вопрос иначе. Вы сегодня к своей дочери в больницу будете заезжать?
 
       –    Ну да, наверно…
 
       –    Так да или нет? – Магова уже достало это его нуканье, и он начинал терять терпение.
 
       –    Ну да… Через час…
 
       –    Тогда все! Там и встретимся, – резко поставил он точку и отключился.
 
       В шесть вечера Магов сидел в кабинете у Ларина и рассказывал о своей встрече с женой толстяка в коттедже:
 
       –    Знаешь,… мне все больше кажется, что родители девочки какие-то чокнутые. Ты бы видел, как менялось выражение ее лица! Словно демон в нее вселился! Вроде я ее ни о чем особенном и не спрашивал… А тут еще эта кукла… В общем, натерпелся я жути…
 
       –    Слушай, Володь, – перебил его Ларин, – а что, кукла действительно красивая? Честно говоря, меня почему-то это больше всего заинтересовало…
 
       –    Да бог с ней, с этой красотой! Тут другое – ты понимаешь, на нее спокойно смотреть было невозможно: таким холодом от нее несло… и еще чем-то жутким…
 
       Зазвонил сотовый, и Магов, подняв указательный палец, ответил:
 
       –    Але, да? Вы уже здесь? Да-да… Хорошо… Вы подходите в кабинет лечащего врача…
 
       Он бросил трубку на стол.
 
       –    Все. Папаша девочки идет к тебе…
 
       –    А что ты хочешь у него узнать?
 
       –    Так я же тебе не до рассказал.… Посмотрел я на эту чертову куклу и стал спускаться по лестнице, и тут на середине…
 
       В кабинет осторожно постучали, и, не дожидаясь ответа, в распахнувшуюся дверь вкатился толстяк.
 
       –    Ну,… привет всей честной компании! – он натужно улыбался, ища глазами, куда бы присесть.
 
       Увидев стоявший у окна стул, переместился к нему и, осторожно оседлав, поерзал, устраиваясь удобнее. Затем уставился на Магова и официально изрек:
 
       –    Слушаю вас, товарищ полицейский, как говорит моя жена.
 
       Ларин поднялся и отошел к шкафу, чтобы не мешать разговору.
 
       Магов, внимательно посмотрев на красное лицо толстяка, – похоже, давление было его серьезным врагом, – тихо начал:
 
       –    Я сегодня побывал у вас дома…
 
       Толстяк от неожиданности выпучил глаза, стул под ним издал жуткий скрип.
      
       Скорее всего, жена еще не успела ему позвонить или решила рассказать о посещении опера позже, когда он приедет на обед.
 
       –    Думаю, вы понимаете, что этот визит был продиктован исключительно заботой о безопасности девочки. Ведь ее, как сказал доктор, должны вот-вот выписать…
 
       –    Ничего не понимаю… – громко засопел толстяк. – Ваш приезд ко мне домой, безопасность дочери… при чем здесь наша встреча?
 
       –    В беседе с вашей дочерью выяснилось, что она не хочет возвращаться домой…
 
       –    Мы сами в этом разберемся, – запальчиво перебил обильно покрывшийся потом толстяк.
 
       –    Нисколько не сомневаюсь, что вы разберетесь, но надо услышать ребенка, именно его желание… – Магов ненадолго замолчал, пытаясь найти нужные слова, и продолжил: – Я что думаю… наверное, надо просто самому на минуту стать ребенком, чтобы почувствовать тот страх, который она испытывает перед куклой…
 
       –    Да, но… мне казалось, она от нее без ума, – запыхтел толстяк. – Я столько времени искал игрушку для дочери.… И так обрадовался, когда она ей понравилась.… А что у нее за страхи? Она нам не говорила.… Хотя, если честно, она нам вообще ничего не рассказывает…
 
       Магов взглянул на Ларина, который, стоя возле шкафа, увлеченно читал журнал, будто в кабинете никого не было.
 
       –    Сергей Николаевич, – обратился он к врачу, – вы не могли бы дать Сергею Владимировичу тот интересный журнал? Я думаю, мы так быстрее найдем общий язык и разберемся в нашем общем деле…
 
       Ларин, молча, извлек из шкафа уже знакомый журнал и протянул Магову.
 
       –    Я хочу, чтобы вы прочитали вот эту статью, – Магов раскрыл журнал на нужной странице, встал и отнес его толстяку. – Вот, пожалуйста, постарайтесь читать не торопясь и, если можно, повнимательнее. От этого будет зависеть наш дальнейший разговор…
 
       Затем вернулся и тихо сел на свое место, чтобы не нарушать и без того кажущуюся мертвой больничную тишину.
 
       Толстяк покрутил журнал в руках, ерзая и потея, несколько раз пробежал глазами его название, а после затих и углубился в статью…
 
       Как показалось Магову, он прочитал ее раз десять, не меньше, после чего обронил:
 
       –    Бред какой-то…
 
       –    Ну да, и я говорил то же самое, пока не побывал у вас дома… Только подумайте: все, что вы сейчас прочитали, я прочувствовал в вашем коттедже… И столкнула вашу дочь с лестницы именно эта неведомая сила, которая ревнует… Как вы сами понимаете, эта сила не захочет, чтобы появился ребенок. Вам нужно осознать, что с рождением малыша в доме у куклы появляется конкурент, которому будет отдано все ваше внимание.… Какие у этого могут быть последствия, остается только догадываться. Да и ваша дочь очень хочет выбросить эту куклу, так она ее достала…
 
       –    Что же… Я думаю, все это серьезно, – наконец выразил толстяк первую здравую мысль. – Чем вы сможете нам помочь?
 
       –    Первое, что я хотел бы знать, – где вы ее купили?
 
       – Ну, это просто! После того как объездил весь город и ничего не нашел, позвонил своему товарищу, у которого тоже есть ребенок, и он мне подсказал адрес – улица Заводская, 23. Приехал по адресу, это оказался полуподвал двухэтажного дома. Меня встретили два маленьких китайца, которые провели по всему магазину.
       Там располагалась и мастерская по изготовлению фарфоровых кукол – знаете, я был просто поражен их количеством и качеством. Такие необычные и ослепительно красивые! Многие ростом до полуметра. Я сразу же, не задумываясь, выбрал эту куклу – мне даже показалось, что она мне говорила: «Я самая, самая!..»
  Китайцы сказали, что выбор очень хороший и что таких кукол берут многие мамы для своих детей. Также они объяснили, что дети, забавляясь с игрушкой, свыкаются с тем, что скоро у них тоже будет брат или сестра…
 
       –    Я вас понял, – сказал Магов. – А вы сами ничего необычного не замечали у себя дома? Кстати, этот вопрос я также задавал и вашей жене.
 
       Толстяк, как школьник, желающий уйти от ответа, резко отвернулся в сторону окна и покачал головой.
 
       –    Так все-таки что-то было? – настойчиво повторил Магов.
 
       Толстяк снова учащенно задышал, его пиджак на груди то поднимался, то отпускался.
 
       –    Ну… а что, собственно, я должен был заметить? Все идет своим чередом. Мы ждем ребенка…
 
       –    Я вас понял: в общем, вы даже не заметили беспокойства вашей дочери?

       Изучая круглое лоснящееся лицо толстяка, Магов сделал акцент на слове «дочери» и теперь наблюдал, как оно на глазах менялось, поочередно выражая то испуг, то недоверие к полицейскому.
 
       –    Ну я… я даже не знаю, что сказать…
 
       –    Я думаю… – Магов, улыбнувшись, вынул свою визитную карточку и задумчиво покрутил ее в руке. Затем после небольшой паузы продолжил: – Знаете что, а начните со своей жены. Например, с того, что ее постоянно пугает.…
       Поверьте мне, это совсем ей не на пользу. Ее внутреннее состояние должно вас насторожить. Вот как раз это я и заметил сегодня, когда был у вас в гостях…
 
       Он не стал говорить о том, что заметил в ее глазах еще и кровожадность…
 
       –    Ну, что сказать, – подвел итог Магов, – на кону здоровье вашей дочери и жены… Я же вижу, как вы переживаете, и это вполне нормально. Любой мужчина поступал бы точно так, если это касается его семьи…
 
       Магов чувствовал, что идет в правильном направлении: ему надо было растормошить этого толстяка, заставить говорить. Хотелось хоть что-то узнать после того, как он испытал на себе тот ужас, который витал у них дома.
 
       Толстяк с загнанным видом посмотрел на Магова, после на врача и тихо попросил:
 
       –    Можно, я лучше встану?
 
       –    Пожалуйста.
 
       Мужчина тяжело поднялся и глянул в окно.
 
       –    Ну… как вам сказать.… В общем, я готов рассказать о том, что вас интересует, но не хотелось бы, чтобы это стало достоянием общественности…
 
       –    Вы здесь видите только нас. В руках у меня визитка, а не магнитофон, так что успокойтесь… Мы здесь, чтобы вам помочь…
 
       Магов глянул на Ларина и подмигнул, тот ответил ему едва заметным кивком.
 
       –    Я вас слушаю…
 
       –    Ну, с чего начать… – толстяк задумчиво оглядел собранные у окна занавески, вздохнул и произнес: – Ну, поначалу все у нас в семье складывалось хорошо. Когда жена забеременела, то стала ходить на курсы молодых мам. Приходя домой, она постоянно смеялась и радовалась, говорила: «Все как в первый раз…» А потом было принято решение купить куклу, ну, чтобы дочь адаптировалась к рождению ребенка… Об этом и китайцы говорили. Мы же знаем, что все девочки в таком возрасте уже маленькие мамы, и им полагается учиться справляться со своим чадом…

        Толстяк достал большой желтый платок, и развернув положил на мясистые складки лица, ткань сразу же пропиталась потом.Его толстые губы зашевелились дальше, издавая хриплый голос:
 
        -    Но все пошло как-то не так. Я уже говорил, где купил куклу,… Она мне действительно понравилась.… Там была целая армия этаких очаровашек…
  Однажды вечером… надо сказать, что наша спальня находится напротив детской, где обычно спит дочка,… Мы уже засыпали, когда я услышал плач дочери. Пошел к ней и, когда открыл дверь детской, увидел, что дочка забилась в угол кровати и плачет, а напротив нее сидит кукла с поднятыми руками. Я спросил: «Что случилось, ты почему плачешь?» Увидев меня, она перестала плакать, но ничего не ответила. Я уложил ее, пожелал спокойной ночи. В эту ночь ее плач слышался еще несколько раз, правда, я не вставал…

       Он уже платком тщательно протирал свою шею.

       -    С этого дня я стал замечать, что настроение у дочери испортилось, играть с куклой она не хотела. Вечерами часто слышал, как она сама с собой разговаривает.… Да и жена вдруг стала впадать в депрессию, любой мой вопрос вызывал у нее постоянное раздражение. Она даже вела себя теперь как-то странно: могла на пустом месте начать истерику или замкнуться и днями молчать.
       А заглядывая в детскую, я все чаще встречал какой-то отсутствующий взгляд моей дочери, и почему-то в этот момент напротив нее всегда сидела кукла с поднятыми руками. Однажды мне даже померещилось, что игрушка повернулась ко мне, и глаза ее загорелись синими огнями. В тот момент мне стало не по себе, а если честно, то просто страшно.

       Толстяк замолчал, завздыхал, но продолжил:

       -    С той поры мне самому начало казаться, что чертова кукла сводит меня с ума. Может, это сказывалась усталость, так как мне приходится много работать, а может, это просто мои внутренние ощущения…
 
       Толстяк, вытирая пот со лба, умолк.
 
       –    Как долго эта кукла у вас находится? – спросил Ларин, подходя к столу, где сидел Магов.
 
       –    Ну… примерно около месяца. Да, забыл сказать: в последнее время я действительно стал замечать во взгляде куклы постоянное выражение торжества, и, куда бы я ни шел, ее глаза постоянно меня преследуют. Создается впечатление, что эта игрушка все о тебе знает…

       Он шумно задышал, сопя и отдуваясь, и добавил:

       –    Надеюсь, эта информация может помочь в данной ситуации.
 
       –    Тогда вопрос, – Ларин снял очки и пристально посмотрел на толстяка. – Вы не обратили внимания, когда вы с женой уезжаете из дома, как она себя ведет в другом месте? Какое у нее в это время состояние?
 
       –    Понимаете, когда мы, например, в городе, она, конечно, выглядит задумчивой, но истерик нет. Мы можем спокойно беседовать, решать какие-то вопросы… Откровенно говоря, я за нее сейчас очень боюсь. Она почти все время молчит, я чувствую, что в ней что-то изменилось. Может, это беременность так проходит, и я просто заблуждаюсь…
 
       Толстяк вновь нервно вытащил из кармана платок и вытер потное лицо.
 
       –    Поговорите с ней,… Я думаю, ей от этого станет легче.… Поговорите… Меня беспокоит ее состояние, – он сказал это так тихо, что Магов с Лариным переглянулись, но смысл сказанного уловили.
 
       Магов понимал его и сейчас особенно четко мог объяснить все странности его жены. Сомнений не было: все, что происходит в их семье, связано с куклой.…

       Эта фурия с ангельским личиком таила в себе зло, дух соперничества и эгоизм… Он уже понимал, что от нее исходила какая-то неведомая сила, которая и его самого чуть не сбросила с лестницы.
       В такой ситуации ничего не подозревающая девочка легко могла стать объектом нападения. Надо было что-то предпринимать. Да, сейчас девочка в безопасности. Но рассказ толстяка подтвердил его опасения.
       Беременная женщина попала под власть этой бестии, ее надо срочно увезти из коттеджа. Куда – абсолютно без разницы. К друзьям, знакомым – куда угодно, лишь бы только она уехала…
 
       –    Я беспокоюсь за нее, – донеслось до сознания Магова невнятное бормотание.
 
       Магов потряс головой, разгоняя мысли, и увидел перед собой круглое потное лицо толстяка и его глаза, наполненные мольбой и страхом…
 
       –    Все-все, я вас понял. Надо, чтобы вы как можно быстрее привезли вашу жену сюда. Можете ей позвонить, пусть вызывает такси.… Делайте хоть что-нибудь, лишь бы она сейчас оттуда уехала… – Магов перешел на повышенный тон. – Что вы встали как вкопанный? У вас же машина, езжайте быстрее, – Магов всем нутром чувствовал, что в это мгновение что-то происходит…
 
       Резкий звонок разорвал напряженную тишину. Магов выхватил трубку из нагрудного кармана и приложил к уху:
 
       –    Да, я слушаю!
 
       Звонили из дежурной части.
 
       –    Когда это произошло? – он опустился на стул и нервно забарабанил пальцами по столу. Толстяк и Ларин замерли, уставившись на него. – Так я сегодня там был.… Да нет, ничего такого…
 
       Магов перевел взгляд на толстяка, который застыл около него в позе бегуна перед стартом.
 
       –    Так я сейчас в больнице.… Ну да… Я сам ничего не понимаю… Хорошо! Дождусь.
 
       Поднявшись, Магов взглянул на Ларина, который вновь сделал вид, что изучает свои бумаги, и обратился к толстяку, в смятении не сводившему с него глаз.
 
       –    Сергей Владимирович, я так понимаю, вам никуда ехать не надо.
 
       –    Почему? – упавшим голосом прохрипел тот.
 
       –    Ваша жена скоро сама сюда приедет…
 
       –    Как?! На автобусе?! Я ведь ей говорил, если что, я за ней заеду, и вместе поедем к дочери…
 
       –    Ну,… все не так, как нам бы хотелось.… Не хочу вас расстраивать, но ее везет сюда скорая.
 
       –    Как!.. Что?.. Почему?.. – лицо толстяка исказилось от ужаса.
 
       –    Что я могу сказать? Вот приедет, у нее все и узнаем…
 
       –    Сергей Владимирович, вам надо успокоиться, – Ларин сунул ему в руку стакан воды. – Ничего еще не известно.… Когда женщина в положении, любые боли появляются неожиданно, так что она не одна такая, и по сравнению с миллионами женщин…
 
       –    Вы мне поможете, доктор? – толстяк выглядел жалким и беспомощным.
 
       –    Не волнуйтесь, конечно, помогу. Все, что от меня зависит… Я думаю, –Ларин говорил тихо, но его было хорошо слышно, – вас к ней сейчас все равно не допустят. Пока обследуют.… Пока определят в палату.… А после, я думаю, вы увидитесь… Ну а сейчас у вас есть время навестить свою дочь. Когда будет можно, я вас приглашу…
 
       Толстяк медленно развернулся и, раскачиваясь, как медвежонок, двинулся к выходу…

                . . .

  –    Колись, что там тебе напела наша доблестная полиция? – усаживаясь за стол, потребовал Ларин, дождавшись, когда дверь за толстяком закроется.
 
       –     Да там у них вечная суета. Сообщили, что жена толстяка якобы  споткнулась и упала у себя дома. Ну, испугалась, что будет выкидыш, вызвала скорую. Те по приезду обнаружили на ней гематомы, рваные раны.… Ну и сообщили в полицию… 
 
       –    А тебе ничего не показалось странным? – задумчиво проговорил Ларин.
– Да мне уже давно все это кажется странным.… Но ты, друг, можешь не беспокоиться – полиция всегда рядом с тобой!
 
       –    Я заметил, – проворчал Ларин и посмотрел на часы. – Я вот что думаю: может, смотаемся в тот подвальчик? Ну того магазина, где этот здоровяк купил куклу? Уж слишком любопытно все получается. А главное, на кукле все замыкается…
 
       –    Ты думаешь, что женщина тоже под влиянием этой фарфоровой бестии…
 
       –    Не факт, но ты же говоришь, что в ее доме творится что-то непонятное…
 
       –     Да, действительно, все это уже выходит за рамки… Я же не успел тебе до рассказать, послушай, – Магов взял с полочки журнальчик, в котором была напечатана статья о куклах, небрежно полистал, сморщился и снова бросил его на полку. – Когда я в их коттедже начал спускаться по лестнице, то черт знает, откуда получил такой мощный толчок в спину, ну вот как волной при шторме ударило. Ты представляешь, я  устоял на ногах только благодаря тому, что держался в этот момент за перила.
 
       –    Получается, что в доме есть какая- то потусторонняя сила…
 
       –    Да, и она постоянно о себе заявляет. Давай, Серега, дождемся маму девочки. Мне все равно надо ее опрашивать по поводу травм. Ну а там решим, куда и когда мотануть…
 
       Они замолчали, прислушиваясь к тишине.

                . . .

    В палате, куда вошли Магов с Лариным, было две кровати. На одной из них они увидели Ирину, жену толстяка. Вторую занимала молодая девушка, которая крепко спала, слегка похрапывая. Ирина лежала на двух высоких подушках, благодаря которым ее тело было приподнято.
 
       Когда Магов подошел ближе, Ирина оторвала взгляд от точки на потолке,  которую пристально изучала, и грустно глянула на полицейского. Голос прозвучал тихо и безжизненно:
 
       –    А, это вы… – она отвела глаза и снова уставилась вдаль.
 
       Ее равнодушие и безучастный вид насторожили Магова, он взглянул на Ларина, который тоже не мог понять поведения женщины, и на два шага отступил от кровати.
       Через минуту вбежал муж Ирины, он тяжело дышал…
 
       –    Не понимаю, – прерывисто произнес он, выдыхая слова вместе с воздухом. – Когда я уезжал на работу, все было хорошо.… Затем вы были у нас.… После мы с вами встретились здесь… Сейчас жена в больнице…
 
       Он зло смотрел на Магова.
 
       –    Вы мне что-то объясните?

       –    То же самое я хотел бы услышать от вас, – спокойно отреагировал Магов. – Ваша жена с забинтованными ногами… Мой приход она полностью игнорирует,… Что все-таки происходит? – перешел в наступление Магов.
  – А кто вы такой, чтобы вам радоваться? – огрызнулся толстяк.
  – Не заговаривайтесь! Мы с вами только недавно нашли общее решение, как выйти из вашей странной ситуации. Вы же раньше еще видели, что с вашей женой происходит что-то странное, но почему-то скрыли это от нас, – последнюю фразу Магов уже произнес на тон ниже.
  Ларин, все это время стоявший у кровати Ирины и слушавший их перепалку, негромко, но твердо сказал:
  – Я думаю, сегодня, Сергей Владимирович, побеседовать с женой у вас не получится, – он обращался к толстяку как вершитель судеб. – Скорее всего, вы можете посетить ее завтра. У нее…
  В это время раздался тихий голос:
  – Сергей, не психуй, это произошло неожиданно, – Ирина пыталась говорить внятно, но голос ее словно просачивался через мембрану, то и дело, меняя свою тональность. – Я убирала нашу спальню,… вытирая пыль, отступила назад.… Всего-то сделала шаг и почувствовала неожиданную боль в ноге. Показалось, что наступила на деталь от конструктора, оставленную тобой в спальне. А когда глянула под ноги, то увидела куклу, которая валялась на полу. Как она оказалась в нашей комнате, не знаю…
  Магову стало нехорошо: он точно помнил, что, уходя, плотно закрыл за собой дверь. Кукла в это время оставалась сидеть на постели.
  – Я ужаснулась, когда мои глаза встретились с глазами этой куклы…
  Наталья лежала неподвижно и говорила монотонно, устремив глаза в потолок и вспоминая новые подробности:
  – Эти глаза,… Боже мой! Они как безумные, крутились по орбите,… Маленький ротик открывался, и блестел мелкими зубками.… Не думайте, что я схожу с ума. Возле моих ног точно не было ничего такого, что могло бы мне причинить боль…. значит, это она… Я увидела, что левой ногой случайно наступила на фарфоровую ножку, и быстро отдернула ногу, чтобы освободить ее. В этот момент она застыла на месте, а глаза стали как будто закрываться, но не совсем – я заметила, что она притворяется.
  Ирина умолкла и зажмурилась. Толстяк сделал движение, чтобы приблизиться к жене, но Ларин удержал его, отрицательно покачав головой.
  Она лежала, затаив дыхание и словно заново переживая случившееся. Через минуту ее глаза открылись, она издала булькающий звук, будто освобождаясь от тяжелой ноши, и, понизив голос, произнесла:
  – Ну я ведь вроде убрала ногу с ее ноги.… И вдруг меня обожгло болью в правой ноге – эта самодельная игрушка вонзила в меня свои зубки. Я была так ошеломлена, что от неожиданности меня в какой-то момент просто парализовало. А очнулась я оттого, что она терзала мои ноги,… разорвала колготки и быстро добралась до мяса. Я пришла в себя и сильно пнула ее… и когда она отлетела, то как-то странно пискнула и замерла…
  Слушая жену, толстяк вставил свои наблюдения:
– Ну да, раньше с ней такого не происходило,… это я про куклу говорю… Кукла, она и есть кукла. Но я тоже в последнее время стал замечать, что эта ведьма то в одном месте сидит, то в другом месте лежит, хотя ее туда никто не клал... Дочка ее всегда держала в детской.… Но… вы знаете, потом все эти ее передвижения как-то сглаживались или забывались…
  – Ирина, вы можете говорить? Если да, то скажите, что произошло дальше?
  Пострадавшая глянула на Магова: глаза были пустыми и отрешенными, они ничего не выражали.
  – Дальше… – она приложила руку к своему животу и вдруг проговорила: – Милый мой, хороший, никому тебя не отдам!
  А дальше кукла ожила. Она нагло усмехалась, водила круглыми глазами в разные стороны, словно делала специальную зарядку. Затем поднялась и, шатаясь, двинулась в сторону окна. В это время окно было открыто для проветривания, занавески колыхались в разные стороны. Она остановилась возле окна и заплакала детским грудным плачем. Мне стало плохо. Я попыталась спуститься на первый этаж, но чей-то голос говорил, что я нужна здесь. Это был голос ребенка…
  Она посмотрела на мужчин и безучастно спросила:
  – Скажите… Я сумасшедшая? Где я сейчас?
  Ларин подошёл к кровати и, обернувшись к мужчинам, приказал:
  – Все, на сегодня расспросов хватит. Выходим из палаты! Ждите меня в моем кабинете.

                . . .

  Они сидели в кабинете у Ларина и молчали.
  Первым нарушил тишину Ларин:
    – Что будем делать? Когда я выходил из палаты, Ирина попросила меня как-нибудь избавиться от куклы. – Ларин зашагал вдоль шкафа, разводя руками: – Ну как, как от нее можно избавиться?!  Я так понимаю, что эта долбаная игрушка уже полным ходом живет нашей жизнью. Ей все не нравится, и от вредности она приносит только горе. Знаете, когда мы разговаривали в палате, Ирина призналась: «Доктор, она хочет забрать моего ребенка, она не хочет, чтоб их было двое,… сказала, что не собирается делить наш дом ни с кем».
И представляете, когда Ирина спускалась по лестнице, ее кто-то сильно толкнул в спину, и от неожиданности она, как и ее дочь, скатилась вниз. Ну и, беспокоясь за своего малыша, тут же вызвала скорую…
  Магов посмотрел на Ларина и резко произнес:
  – Да что там с игрушкой справляться! Сжечь ее и закопать. Чтоб ни одна сатана не могла ее достать!
  Врач кашлянул:
  – Может, какая-то сатанинская секта поселила в нее дьявола, и теперь он мечется в ней?
  – А может, этой сектой являются китайские мастера, которые загоняют в игрушки души дьяволов? – произнес толстяк. – Уж больно красивыми делают они этих кукол…  Хочешь, не хочешь, а купишь. Хотя, представляете, китайцы их толком и не рекламируют…
  Магов наконец-то услышал разумное предположение толстяка и тут же включился в разговор:
  – Ну! А я о чем говорю…
  При этом Магов почувствовал, как внутри у него что-то заклокотало. Лоб покрылся испариной.
  – Блин, мне кажется, что в меня самого начинает вселяться неведомая сила тьмы! Как-то жутко становится…. Черт возьми, мне ведь надо уйти на пенсию, а не в сумасшедший дом…
  Ларин повернулся к Магову:
  – Володь, прекращай свою чувствительность показывать, ты здесь представляешь правосудие, а потому тебе и карты в руки.
  Магов приосанился и начал загибать пальцы:
  – Вот смотрите. Мы владеем информацией о том, как ведет себя кукла и на что она способна, – это раз. Второе, Сергей Владимирович, мне кажется, сделал разумное предположение про китайцев, которое вполне может иметь место. Третье, а может, нам вообще все это кажется, а? Мы тут сейчас сидим и накручиваем свое воображение, играем в какие-то страшилки, как бабки у подъезда…
  Магов почувствовал, что его кинуло в жар, даже щеки раскраснелись от волнения. Хотелось уже прийти к какому-то знаменателю, и он воскликнул:
  – Блин! Неужели не понимаете?! Все, что мы знаем про эту игрушку, знаем только мы. Потому что прониклись этой проблемой. Но пойдите только скажите где-нибудь про это – нас же засмеют. Если ничего хуже не подумают. Я могу предложить действовать только радикально: пойти в коттедж, взять игрушку и сжечь ее. Нет куклы – нет проблем…
  Магов выдохнул и замолчал.
  Толстяк осторожно кашлянул, привлекая к себе внимание, и произнес:
  – Извините, я не знаю, что у вас в головах, но лично я уже боюсь появляться у себя дома. Сами видите: дочь в больнице, жена также здесь… Я хочу приходить к себе домой с удовольствием, а получается, что никто не может нас защитить. Да, я понимаю, что это необъяснимо для людей….  Ну а мы что, не люди? Я хочу, чтобы вы нас защитили. Вы полицейский, и теперь вы в курсе того, что у меня творится дома…
  Он полез в карман брюк и, выудив два ключа на связке, положил их на край стола.
  – Вот. Они помогут вам попасть ко мне домой. Делайте, что хотите. Но этой дряни там не должно быть. Я очень прошу вас…
  Магов слушал его речь и все больше начинал понимать, что ему неинтересно этим заниматься.
  Толстяк посмотрел на Ларина и Магова жалобными глазами и, не говоря больше ни слова, вышел из кабинета.
  – Нет, это ужасно! – воскликнул Магов. – Он даже не удосужился узнать, а нам кой мне вообще все это надо? Я что, охотник за нечистой силой? Я просто полицейский, мечтающий о пенсии! О тихой загородной даче…. О рыбалке. Да о чем угодно! Но только не об этой хрени…
  – Успокойся, опер, на тебя надеются, значит, тебе верят…
  – И ты туда же?!
  – Володь, успокойся. Я вот что думаю,…  может, действительно собака зарыта в этих китайцах? Давай все-таки сгоняем туда? Ведь не может такого быть, чтобы какая-то кукла играла судьбами людей.… Ну так как, опер? Двигаем?
  – Серега, давай хоть кофе сначала выпьем, – тихо произнес Магов, – ну и обдумаем, как будем прощупывать китайцев…

                . . .
  Когда они подъезжали к двухэтажному зданию, на часах было четыре дня.
  – Смотри, Володь, – Ларин показал на железную ржавую ограду, которая тянулась вдоль дороги. – Надо же, здесь еще и кладбище.
  – Да вижу, вон и похоронное бюро, – Магов свернул с дороги влево и припарковал машину под тополем, рядом со зданием.
  Они подошли к входу в подвал с большим навесом, покрытым зеленым карбонатом. Слева на уровне глаз была прибита вывеска: «Магазин кукольного мастера». Вниз, в глубину подвала, вели широкие деревянные ступеньки.
  – Ну что, пошли знакомиться, – Магов приосанился и сделал серьезное лицо.
  Длинные прозрачные стекляшки, висевшие прямо над входом, издали мелодичный звон, известив хозяев, что у них гости.
  Из-за ширмы показалась молоденькая девушка, ну никак не напоминавшая китаянку, и, улыбаясь, протянула руку.
  – Мы рады вам, – тоненький голосок был похож на звук стекляшек над дверями. – Вы за своим заказом?
  Ларин в это время рассматривал полки, на которых в ряд сидели фарфоровые куклы. Все они были очень похожи друг на друга и отличались только ростом.
  – Вы сами такую красоту делаете? – повернулся он к девушке.
  Она растянула губы в искусственной улыбке и кивнула:
– У нас очень хорошие мастера.
  Из дальних дверей показались два китайца и, улыбаясь, двинулись гостям навстречу. Оба были маленького роста и, приоткрывая рот, показывали одинаковые зубы. Подойдя ближе, китаец, стоявший справа, приложил руку к груди и, чуть склонившись, спросил:
  – Вы к нам? Вы хотите говорить? – он говорил на русском довольно хорошо, чем вызвал у вошедших на какой-то миг замешательство.
  Магов достал удостоверение и поднес его к глазам китайцев.
  – Где мы с вами можем поговорить?
  – К нам, к нам, – китаец вытянул руку в сторону дверей, откуда они недавно вышли. – Там, там и говорить можно…
  Мужчины молча, зашагали друг за другом к дверям.
  Когда Магов проходил вдоль полок с сидящими на них куклами, ему померещилось, что исключительно все игрушки уставились на него, и пытаются его гипнотизировать.
  – Блин, да что за наваждение! – вырвалось у него.
  Китаец, идущий впереди него, оглянулся и, как показалось Магову, захихикал. Через минуту, мужчины вошли в большую светлую комнату.  Магову бросился в глаза широкий стол, вплотную приставленный к стене, где лежали отдельные части кукол. По обеим сторонам вдоль стен тянулись стеклянные стеллажи, на которых сидели собранные, но еще не одетые куклы.
  Один из китайцев, заметив, как внимательно Ларин рассматривает игрушки в шкафу, льстиво залепетал:
  – Они еще не полностью прошли обработку. После мы дадим им жизнь. Отшлифуем, покрасим, ну и заключительный этап – наша Светлана проведет им косметическую процедуру, проще говоря, сделает макияж…
  – Стиль – ближе к Барби? – предположил Ларин.
  – Я с Барби не знаком, – неохотно ответил китаец. – Мы стараемся иметь свой стиль…
  Ларин перевел взгляд на его напарника, стоящего рядом и
   разглядывающего стол, где кучками лежали, руки, ноги и туловища фарфоровых красавиц.
    – Это детали будущих кукол, – не дожидаясь вопроса, пояснил китаец. – Они недавно прошли отливку через формы, после обжига они становятся крепкими…
  – …И вредными, – вставил Ларин.
  – А? Что говорите? – не понял китаец.
  – Володь, ты чего замер? Люди ждут вопросов.
  Магов вздрогнул от неожиданности. Глядя на кукол, он как раз размышлял о том, что такие игрушки могут легко извести род человеческий. Удивительно, но даже их искусственные улыбки были скопированы с улыбки китайцев. И вся эта армия фарфоровых красавиц легко растекается по разным уголкам города, а может, даже и по регионам…
  – Во-ло-о-дь! – снова окликнул его Ларин.
  – А? Да-да, сейчас…
  – …Ну и хотелось бы знать, – продолжал Ларин, обращаясь к улыбающимся китайцам, – как вам пришла такая идея – создавать необычных кукол?
  Китайцы переглянулись.
  – Я объясню, почему так спрашиваю. Вы приглядитесь, ведь ваши куклы один в один похожи на живых детей…
  Китаец, который говорил на русском языке, похоже, понял вопрос. Улыбка сошла с его лица. Он оглядел свою мастерскую и сухо проговорил:
  – Вы, уважаемый, должны понимать суть коммерции. Вот вы сказали, что наша кукла похожа на Барби, но эта кукла известна всему миру. И коль для вас они похожи, то значит, мы идем в ногу со временем, и значит, мы правильно подаем свое ремесло…
  – Вы с какого месяца или года работаете в этом подвале? – Магов говорил тихо, голос его был мрачным.
  Китаец задрал голову к потолку и стал загибать пальцы на левой руке, после перешел на правую…
  – Выходит, начальник, седьмой месяц здесь работаем. Налоги исправно платим. Политикой не интересуемся…
  – Это замечательно, – отметил Магов, – но ужасно то, что ваши куклы, находясь рядом с людьми, не дают ощущения комфортности…
  Китаец прищурил и без того узкие глаза, наклонил голову в левую сторону и напряженно замер, ожидая, что еще скажет этот человек. Магов продолжил:
  – Конечно, я заметил, что вы умеете создавать приятную атмосферу обслуживания. Ваши куклы изящны и привлекательны…
  Он оглянулся на стеклянные шкафы, и ему показалось, что у всех кукол, которые там находились, лица исказились, а в глазах засверкала злость. Магову стало не по себе, он почувствовал, как появившийся где-то глубоко внутри него ужас растет и постепенно заполняет каждую клеточку его тела. Захотелось бежать отсюда, бежать как можно быстрее, чтобы магазин исчез с его глаз…
  – Сколько… сколько этих кукол вы уже продали? – ему показалось, что эти слова он произнес только за счет выдыхаемого воздуха, иначе бы задохнулся.
  – Вы должны понимать – у нас магазин, у нас производство. Мы коммерсанты, и мы вовремя платим налоги… – затараторил китаец. – А люди… их много приезжает, все хотят такую красоту в доме иметь…. Из разных районов города приезжают… Вы, наверно, неправильно говорите. К нашей игрушке люди привыкают. У нас хорошие отзывы от покупателей, особенно от молодых мам, которые учатся на наших куклах, ухаживают за ними, как за ребенком. Не надо так, начальник…
  Китаец умолк и глубоко вздохнул, словно преодолел высокую гору.
  Магов слушал его объяснения и понимал, что все это ему уже неинтересно. Придраться к китайцам не было оснований – документы у них в порядке. Он посмотрел на Ларина, который с любопытством разглядывал на столе части кукольных тел, и сказал:
  – Ладно, время покажет. Сергей, пошли.
  Китаец, преодолевший гору, с печальными глазами проводил двух мужчин до двери. Когда они оказались на свежем воздухе, Магову показалось, что недалеко от магазина кто-то захихикал, и этот смех поддержали еще несколько голосов…

                . . .

    У подъезда дома, где жил друг, Магов остановился. Двигатель выключать не стал. Да, китайцы ему не понравились, видно, что темнят. Ну, а кто сейчас не темнит… такой у них бизнес. Блин, скорей бы на пенсию, так все уже достало, что день с вечером начинаешь путать… А эти игрушки… да хрен с ними! Оно ему надо?..
  Ларин, наклонившись, тихонько постучал по стеклу дверцы водителя:
  – Володь, о чем задумался? Нас ждут великие дела!
  Магов открыл глаза и невесело откликнулся:
  – Ты, Ларин, по-моему, в детстве в войнушку не наигрался. Посмотри свой багаж, все ли взял.
  Ларин заглянул в свою сумку.
  – Вроде все…
  – Ну тогда вперед! Прыгай в машину – и в коттедж.
  – Володь, представляешь, вчера вечером лазил по инету,…  много чего нехорошего начитался. Оказывается, души умерших могут переселяться в игрушки…
  На повороте машину сильно занесло, Ларин завалился сначала в одну сторону, потом в другую.
  – Спокойней веди свой агрегат, иначе потеряешь меня, – засмеялся он. – Смотри, Володь, я что думаю: рядом с магазином китайцев – кладбище… И представь, не успокоенные души, а я об этом читал, носятся по кладбищу… А здесь – бац! Они находят хорошее, укромное место, где можно поселиться, –тела кукол. Я, когда у китайцев были, стоял у стола, где их собирают в одно целое, и думал: ведь может же так быть, что душа какого-нибудь проходимца попадает в куклу, а дальше она оказывается в семье, которая и не подозревает об опасности. А что, если наш случай – как раз такой пример? Ведь многие из тех, кто приобрел игрушку, наверное, точно так же могут подвергаться насилию с их стороны. Хотя, я думаю, никто из детей не будет распространяться о том, что происходит у них дома…
  – Слушай, Ларин, – прервал его Магов, глядя на друга без тени улыбки. – А тебе не кажется, что мы добровольно тащим себя за волосы в кучу неприятностей. Нет, ты не думай, я не оговорился. Дело в том, что, когда у кого-то проблемы и посторонний начинает ими интересоваться или искать способ, как от них избавиться, он автоматически становится участником этих проблем. Посмотри хотя бы на мать девочки – она же полный неадекват…
  – Ты извини, что перебиваю, – Ларин широко улыбался, – но, когда я разговаривал с мамой девочки, было видно, что она переживает сильнейший шок. Понимаешь, эта кукла вызвала у нее всплеск эмоциональной реакции…. Вот отсюда у нее и неадекватное поведение, и грусть…
  – Знаешь, у меня, наверно, тоже эмоциональный всплеск, – пожаловался Магов. – Похоже, слишком сильно почувствовал одушевление куклы…. Как-то мне не по себе становится, а скорее всего, просто страшно…
  – Ничего, – засмеялся Ларин, – до пенсии тебе недалеко, выйдешь на нее, родимую, рыбалка тебя успокоит, и все плохое забудется. А все твои ментовские тревоги будут проноситься стороной…
  – Ага, твои бы слова да богу в уши, – недовольно проворчал Магов, но немного расслабился.
  Машина уже подъезжала ко второй линии коттеджного поселка.
  – Ладно, я думаю, мы недолго здесь пробудем, – проговорил Магов. – Посмотрим, если подтвердится, что кукла – это ведьма в прекрасном обличии,… сожжём ее к чертовой матери! Вон, смотри, сколько тут свободной земли имеется….  А пепел по ветру пустим. Хоть одну семью освободим от этой очаровашки. Я даже бензин с собой взял, который применяется для розжига углей в барбекю…
  – Посмотрим, как все сложится.… Там по ходу дела разберемся, – ответил Ларин.
  Войдя в дом, Ларин разулся и с ноутбуком в руках пошел через гостиную на кухню.
  – Ты как будто постоянный гость этого дома.
  – Да, – отмахнулся Ларин, – расположение почти в каждом доме одинаковое. А кухню тем более и по запаху найти можно… Я там, на кресле у входа камеры положил, так ты их пристрой в детской. Для тебя-то этот дом действительно уже знакомый…
  Сам Ларин устроился на кухне и, вытянув длинные ноги под столом, настраивал ноутбук. Он недоуменно взглянул на друга, который стоял посередине гостиной и не двигался.
  – Володь, ты чего тормозишь? Поднимайся в детскую. Я уже почти все настроил, теперь твой черед, давай-давай, – и он поднял указательный палец кверху. – Ты что, дорогу забыл? Да, кстати, когда будешь устанавливать камеры, вынеси игрушку за дверь. Ну, чтоб не подглядывала. Все, не будем тянуть время, иди! И не забудь ее потом на место вернуть…
  Магов сощурил глаза и махнул рукой.
  Поднимался он на второй этаж медленно, возле детской остановился и положил пальцы на ручку двери…
  «А может, ну ее, эту куклу, ввязался в какой-то бред,… и получается все, как во сне…»
  Рывком, распахнув дверь, почувствовал сырость и неприятный запах, напоминавший нашатырный спирт. Кукла лежала на кровати, глаза ее были закрыты, фарфоровое личико блестело, словно намазанное вазелином. Магов положил две миниатюрные камеры на стол и подошел к ней. Ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Невольно оглянулся – никого, только приоткрытая дверь. Магов наклонился, взял куклу за локоть и вдруг почувствовал, что рука напряглась и сопротивляется, изгибаясь в разные стороны…
  Он машинально отдернул свою руку. «Черт, мне что, все это кажется? Так, пора кончать с этой ерундой, иначе самого в психушку увезут…»
  Магов решительно наклонился и снова бесцеремонно взял куклу за тот же локоть. Выпрямившись, поднял ее – игрушка висела в его руках как тряпка. Он прошел в спальню родителей и бросил ее на кровать, но, уже выходя из комнаты, услышал за спиной детский плач. Резко повернул голову назад – в комнате наступила тишина. Он обвел взглядом стены и уставился на игрушку – та лежала без движения в том же положении, в каком он ее оставил.
  Опер почувствовал, как множество мурашек разбежалось по его телу…  Сделав глубокий вдох, быстро закрыл за собой дверь.
  Они быстро отрегулировали видеокамеры, и комната на мониторе стала просматриваться со всех сторон.
  – Ну вот, теперь мы увидим, что заставляет чертовку так беситься, – удовлетворенно проговорил Ларин. – Как говорится, зная симптомы, можно предположить диагноз, ну а там…
  Магов посмотрел на монитор и ничего не ответил.
  – Ладно, Володь, давай, возвращай куклу на место.
  – Блин, я эту стерву еще и назад должен отнести?! – недовольно пробурчал Магов.
  – Ну а кто, если не ты? – заулыбался Ларин. – Ты же у нас опер! А я пока с монитором посижу, вдруг что-то интересное начнет происходить. Я думаю, она себя быстро проявит…
  Магов проделал тот же путь до спальни, где оставил куклу. И чуть не выбежал обратно…
  Кукла сидела на середине кровати. Ее измученные, озлобленные глаза на фарфоровом лице выглядели ужасно. Она медленно опускала веки, длинные реснички мелко дрожали. Губы ее напоминали два вздутых шарика, которые сжимались и вырисовывали презрительную улыбку. Потом она приоткрыла ротик, и острые, как иглы, зубки обнажились и засверкали в непонятно откуда взявшемся луче света. Маленький носик картошкой казался слегка припухшим и постоянно дергался….
    «Блин, эта стерва еще и злится! Мы тоже хороши: нет чтобы дома сидеть у телевизора, так нас потянуло экспериментировать. Сжечь ее, как я раньше говорил, и никаких проблем…»
  – Фу ты, – Магов потряс головой, подошел к игрушке и, бесцеремонно ухватив ее за платье, понес в детскую комнату. Он шел, а она беспомощно болталась в его руках. Остановившись в дверном проеме, он бросил взгляд за окно: черные тучи полностью покрывали небо над коттеджным поселком, и с первым ударом грома тяжелые капли вонзились в стекло, догоняя друг друга… В детской кровать была заправлена, и он с удовольствием швырнул куклу на кровать. Игрушка сделала переворот через голову, а он злорадно наблюдал за ее беспомощным состоянием. Кукла приземлилась точно на средину кровати, и он быстро закрыл двери, удовлетворенно улыбнувшись: это была месть за удары в спину на лестнице…
  Спускаясь с лестницы, Магов почувствовал, как кто-то легонько дотронулся до его лица, обдувая холодным ветерком. Он попытался отделаться от неприятного прикосновения, отмахиваясь от него руками, как от приставучего комара, но невидимый комар проводил его до кухни.
  «Черт, – вспомнил он, – это же те самые ощущения, что были тогда, когда я приехал сюда в первый раз…»
  – Ты чего такой взъерошенный? – ухмыльнулся Ларин.
  – Понимаешь, – Магов с опаской оглянулся в сторону лестницы, – мне кажется, что все идет как-то не так. Серега, может, забьем на все, а? Давай плюнем на эту затею с экспериментами…
  Магов вытащил из сумки двухлитровую канистру с бензином и поставил на стол.
  – Я думаю, не надо мудрить. Просто взять эту гадину и сжечь в чистом поле…
  – Я тебя понял, но давай хотя бы глянем, чем она будет заниматься…
  – Чем-чем… чертовщиной! – обреченно выдохнул Магов.
  – Я вот сижу и думаю, – Ларин пристально разглядывал потолок, словно читая на нем текст, – а ведь эта игрушка не первый день так развлекается! Скоро вообще всех строить начнет. Кто-то ведь наделил ее такими способностями! И вот эта неодушевленная кукла начинает вдруг диктовать свои условия.
  – Серега, я понять не могу, чего ты уперся в эту куклу? Я из-за тебя к ужину ничего не успею купить, – Магов подошел к окну и добавил: – Все,  думаю, пора закругляться…
  – Ну да, ну да, – согласно закивал Ларин. – Ну, Володь, буквально еще немного побудем – и по домам. Тем более камеры стоят, где надо, вот и пусть снимают кино…
  Магову вспомнилось враждебное личико куклы.
  – Не поверишь, но мне как-то тревожно…
  Наступила долгая пауза.
  – Смотри! Смотри! – зашептал вдруг Ларин.
  Магов отошел от окна и, встав за спиной друга, уставился в монитор.
  На экране просматривалось темное окно.
– Ну и что ты здесь увидел?
– Мне показалось, за окном что-то, а может, кто-то мелькает…
  Ларин поднялся и пошел налить себе воды.
  – Ага, – Магов сделал шаг назад, пропуская друга, и с улыбкой добавил: –  И этот кто-то подлетел до второго этажа и маячит там.
  В это время Магов явственно увидел на мониторе, как ручка одной половинки пластикового окна зашевелилась, после повернулась вправо – и окно приоткрылось. Поток воздуха подхватил легкие занавески, и они надулись парусом, а потом, медленно поднимаясь и опускаясь, стали раскачиваться в разные стороны.
  – Смотри сюда! – Магов ткнул указательным пальцем в монитор. – Нет, это мне кажется, – прошептал он. – Какого черта мы здесь?
  – Не кликай дьявола, своей чертовщины хватает.
  Ларин допил воду и пошел к монитору, но, не дойдя до стула, остановился, обвел кухню взглядом и спросил:
  – Володь, тебе не кажется, что с улицы доносятся какие-то странные звуки…
  Магов подошел к окну. Было уже девять вечера, и, конечно, за окном стояла темень. Осенние дни уже давно стали намного короче.
  Неожиданно вдалеке сверкнула молния, прорезая черные тучи над поселком.
  – Вроде на улице дождь начинается или нет? Темно, не понять.
           Он обернулся к Магову.
  – Верю, Серега, сейчас все может мерещиться…
  – Ну да, скорей всего, показалось, – Ларин сосредоточился на мониторе. – Смотри-ка, в детской окно нараспашку. Ну, ветер и не такое может. Блин! По-моему, картинка зависла, никакой движухи.… Сейчас попробую настроить… 
  – Серега! Что-то мне совсем муторно, – Магов уныло глянул в глубину темной гостиной и, усевшись напротив друга, который в это время сосредоточенно работал с мышкой, добавил: – Честно скажу, как-то не лежит душа этим заниматься… наверно, я устал от своей работы.… Уже никакого удовольствия в этом не нахожу…
  – Володь, я тебя понимаю, но потерпи еще немного, и мы отсюда уйдем. Ты представляешь, у меня с самого начала, после того как я поговорил с девочкой, словно гвоздь в голову засел. Жалко ведь девчонку, которую вот так просто подмяла под себя кукла. Я прямо возненавидел этот фарфор! И знаешь, я с тобой солидарен и также готов ее беспощадно сжечь. Но, прикинь, мы ведь сейчас становимся участниками чего-то аномального. Не каждому так везет! Я, конечно, в этом плохо разбираюсь, но это же сенсация! Ну, где ты, будучи на пенсии, прикоснешься к такому необычному?
  – Не подкупай меня этим! Мои мысли и без того уже давно на пенсии. Ну как, на экране что-то зашевелилось?
  – Пока нет. Ладно, схожу гляну, что там с камерами.
  – Включи по ходу ночник, он во второй половине комнаты, и прихвати на всякий случай что-нибудь по увесистей, – Магов обвел кухню взглядом. – Кто его знает, чем черт шутит!
  Ларин заулыбался и встал.
  – Ладно, я мигом.
  Магов тоже поднялся.
  – Я пока чайник поставлю.
  Через минуту до Магова донёсся тревожный голос Ларина:
  – Володь! Володь! Тебе надо это видеть! К нам… к нам гости!..
  Голос оборвался.
  Магов на секунду замер, весь съежившись, холодные мурашки побежали по всему телу. Со стороны лестницы послышалась возня и легкое щелканье. Какое-то мгновение он находился в ступоре, пытаясь определить на слух количество гостей и их статус.… Но коль они прибыли без приглашения.… Наконец он очнулся, быстрым шагом пересек кухню и комнату и бросился в сторону лестницы.
  Первое, что он увидел, это друга, лежащего на животе и уткнувшегося лицом в паркетный пол. Ларин не шевелился. Он бросился к нему и, встав на колено, тронул за плечо.
  – Серега, что с тобой?
  В это мгновение до его ушей донесся явственный гул, который по мере приближения становился все сильнее. Магов поднял голову и остолбенел. Он увидел… кукол. Нет, их было не две, не пять – это была целая армия кукол. Единой шеренгой они медленно спускались по ступенькам и, преодолевая каждую, тяжело выдыхали…
  В разноцветных платьях и сарафанах, яркие и красивые, они словно собрались на праздник. И все же своими четкими механическими движениями и бесстрастными лицами гораздо больше напоминали солдат. Их широко распахнутые глаза смотрели холодно и равнодушно, не выражая ни чувств, ни эмоций.
  Ему стало страшно, когда он увидел в маленьких созданиях реалистичные человеческие формы. Блестящая гладкая поверхность фарфора источала холод. Но при этом он отметил про себя, что они были изящны и красивы. В холодных глазах этих призрачных существ отчетливо виделись кровожадность и злоба, и Магова охватил мистический ужас.
  Он попытался приподняться с колена, но почувствовал, что неведомая сила не дает ему двинуться.
  В гнетущей тишине, пронизанной тревогой и страхом, раздались мягкие шаги. Он поднял глаза и увидел куклу – ту, из-за которой они с Лариным оказались здесь.
  Она медленно спускалась по ступенькам, и каждая шеренга поочередно расступалась, пропуская ее вперед. Оказавшись в метре от Магова, она торжествующе пропищала:
  – Поделом тебе! Не надо было совать свой нос в чужую жизнь!
  И повернулась к лестнице, где пестрое войско, облепившее все ступеньки с первого этажа доверху, преданно таращило глаза на возмущённую хозяйку дома.
  А хозяйка, выставив правую ножку вперед, обвела свое войско победным взглядом и продолжила:
  – Я же говорила им, – презрительно цедила она слова своим маленьким фарфоровым ротиком,  – я предупреждала, что не надо лезть не в свои дела. Так нет, им захотелось поиграть в героев…
  Она чувствовала себя предводителем маленького войска, и войско одобрительно загудело…
  – Кто их сюда звал? Вот именно – никто!
  Она постепенно входила в раж, упиваясь собственным величием, начинала истерить. И дальше уже ее речь представляла собой злобное  шипенье, глубокие вздохи и гортанное клокотанье…
  Магов услышал, как дом стал постепенно наполняться невообразимым шумом, со всех сторон неслись какие-то голоса и стоны, и скоро все напоминало один сплошной гудящий улей.
  Он закрыл глаза, но перед мысленным взором по-прежнему мелькали возбужденные, с озлобленными лицами, разноцветно одетые куклы. Внезапно по всему его телу разлилась противная слабость. От неудобной позы спина начала затекать, безумно хотелось встать. Он сделал попытку подняться, но так и не смог. А через мгновение ощутил посыпавшиеся на него со всех сторон удары, и довольно-таки не безобидные. Он понял, что армия разъярённых красоток набросилась на него…
  Перед глазами все завертелось и куда-то понеслось, а потом в голове что-то вспыхнуло и сознание погасло. Он затих, и удары прекратились.
  – Вот так, вот так, – радостно вопила фарфоровая предводительница и подпрыгивала на месте. Она пыталась хлопать в ладошки, но звук получался глухим и тихим.
  – Свяжите его, – прохрипела она, – да так крепко, чтобы тело разрывалось на части, если вздумает шевелиться. И туда, туда оттащите, – она махнула ручкой в сторону гостиной.
  Очнувшись, Магов увидел, что лежит посреди комнаты. Попробовал подняться, но ноги не слушались. Магов повернул голову в сторону, где находился Ларин, – тот лежал в прежней позе без движения.
  – Серега! – хотел произнести он, но слова застряли где-то далеко в его голове, так и не вырвавшись наружу.
  Армия кукол продолжала невозмутимо сидеть на ступеньках лестницы.
  Сквозь мутное сознание Магов ощутил неприятный запах гари. Он поискал глазами источник этого запаха и, обнаружив его, похолодел: фарфоровая бестия  стояла у окна с открытой форточкой и держала в маленькой ручке горящий факел. Она подносила факел к форточке и, когда тот вспыхивал на сквозняке большим синим пламенем, злорадно улыбалась. Затем убирала факел от форточки и заворожено наблюдала, как огонь затухал, потрескивая и рассыпая вокруг маленькие искры.
  Магов видел, что эта процедура ее забавляет. Он приподнял голову и тихо простонал:
  – Не надо! Не делай этого! Ты же сама тоже сгоришь в этом огне...
  Рот на фарфоровом личике еще сильней исказился, глаза расширились, и кукла захохотала. Она хохотала, а маленькое тельце содрогалось и  раскачивалось от переполнявшей ее безумной радости.
  Скоро Магов заметил, что кукла, игравшая с факелом, стала нервничать. Похоже, она не знала, как выйти из этой ситуации, понимая, что и сама может сгореть.
  «Значит, у меня еще есть время что-то еще придумать, – застучало в голове. – Пока ее гложут сомнения, надо что-то предпринять, но что?..»
  Он, конечно, надеялся на чудо, которое обычно показывают в фильмах, но чудо почему-то не торопилось, видно, где-то застряло…
  И тут взбесившаяся фурия со злобой схватила веник, размахнулась и с силой бросила в него. Скосив глаза на летящий предмет, Магов, что есть силы заорал:
  – Ты, тварь фарфоровая! Жаль, что я тебя сразу не сжег! Что, боишься меня! Подойди! Ну, подойди ко мне!
  Магов пытался подняться, но неведомая сила ещё теснее придавила его к полу. Он мог только глазами следить за фарфоровой бестией, которая расхаживала взад и вперед, излучая злобу.
  – Что зубы скалишь? – прохрипел Магов и уже спокойно добавил: – Хотя, какие там у тебя зубы… так, нарисованный раздвоенный рот…
  От услышанного игрушка чуть ли не подпрыгнула на месте. Маленький ротик исказился, и что-то внутри нее стало трещать. Круглые глаза сощурились и засверкали разноцветными искрами.
  – Да я тебя!.. – задохнулась она от ненависти, голос сорвался на жалкий писк, – я тебя уничтожу! Я тебя удавлю….
  Красивое личико уродливо сморщилось, она никак не могла найти нужных слов.
  Взгляд Магова упал на  канистру с бензином, стоявшую возле дивана.
  Что за ерунда?! Как она здесь оказалась? Она же стояла на столе…
  Но в этот момент кукла уже знала, что делать. Хрипя и изрыгая проклятия, она метнулась к канистре – пробка пулей вылетела из нее. Недолго думая, она поставила ножку на канистру и с дьявольской улыбкой толкнула ее. Острый запах вместе с жидкостью стал стремительно расползаться во все стороны.
  Нахлынувшая на Магова ярость внезапно придала ему сил. Вот оно, это долгожданное чудо! Он резко вскочил и тут же почувствовал, как невидимые веревки впились в его тело, не давая выпрямиться полностью. Пытаясь сохранить равновесие, шагнул вперед, его за шатало, но немыслимым усилием воли он устоял. И с ужасом понял, что ноги не могут держать его. Хрипя и раскачиваясь, он сделал еще один шаг... 
В метре от него в красивой рамке стоял аквариум. Маленькие рыбки, уткнувшись в стекло, с любопытством наблюдали за ним. Он зажмурил глаза, колени неожиданно ослабели, предательски подогнулись и ушли винтом в сторону…
  Всем телом Магов рухнул на пол. Последнее, что он увидел в отражении стеклянной стенки аквариума, было огромное синее пламя…




                продолжение следует...