Больничный дневик

                БОЛЬНИЧНЫЙ ДНЕВНИК,
                или
                САМЫЙ ТРУДНЫЙ НОЯБРЬ


                Глава 1. Вот что со мной случилось

 3 октября, в субботу, я на велосипеде приехал в гости к Женьке Березняку, впервые в  этом году. Нынешний велосезон был для меня крайне неудачным. Открыв его 30 марта,  из запланированных 1000 км проехал всего 422. Потому что 13 мая, позорно для велосипедиста с моим стажем, упал с лайбы Мы договорились с Аней Чуприной (журналистка «МИГ»а), встретившись в 9 утра в условленном месте на трассе Харьков-Симферополь, съездить в парк сирени в селе Матвеевка. Было чудесное весеннее утро, проехав до трассы 10 км и увидев ожидающую у обочины Аню, я, подняв  левую руку, приготовился произнести заготовленное: «Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя». Оставалось пересечь трассу. И в этот момент, по причине, оставшейся для меня неясной, упал. Сзади раздался скрип тормозов, какая-то легковушка удачно меня объехала. Удерживая  уходящее от боли сознание, отполз с велосипедом в безопасное место, махнул рукой все видевшей Ане: «Не волнуйся, все ок»!
Несколько минут отдохнул на траве, приходя в норму, перешел с великом через трассу к Анне. Снял шорты и рассмотрел место травмы. Оказалось, при падении, я непроизвольно правой рукой повернул руль влево, да так, что ручкой руля въехал в область паха. Слева, чуть ниже  живота, ближе к мошонке четко отпечатался, кроваво набухая, круглой формы след от удара. Буквально за несколько дней до этого смотрел по National Geographic фильм об экстремальной велогонке в Австралии, там английский гонщик упал на крутом горном участке, рулем, вот как  я сейчас, угодив в пах, пробив проходящую в этот месте артерию. Истекавшего кровью парня спасли с помощью вертолёта. Моя артерия осталась неповрежденной, Австралия – в другом полушарии, и вокруг была любимая Украина.   
- Поедешь домой? – сочувственно спросила Аня Чуприна.
- Здрасьте! А сад сирени?
И мы покатили в Матвеевку.  Благоразумие со мной никогда не дружило.
Некогда знаменитый сельский парк оказался  местом запущенным и замусоренным, без единого сиреневого цветочка. Поисследовав окрестности несколько часов, Аня, видя распухающую на глазах левую ногу, предложила возвращаться в Запорожье. Я не стал спорить с дамой. Когда  добрался до квартиры, нога была толще нормы раза в два-три, и синего цвета от пальцев до пупка. «У меня проблемы», - сказал я Наташке и снял шорты. Жена ойкнула и бросилась в очередной раз спасать непутевого своего мужа.
Далее – кратко. Опухоль за несколько дней удалось «сбить», огромный синяк стал желтым. Тревожила большая, величиной с яблоко, затвердевшая подкожная гематома в месте непосредственного удара рулем.
В хирургии 5-й горбольницы пролежал 5 дней. Гематому под местным наркозом удалили, рану от скопившейся крови вычистили. Переждав по совету врача-хирурга недельку, начал заниматься зарядкой, приседать по 30 раз по утрам. Кстати оказались неиспользованные из-за карантина посещения бассейна. После 16 водных 40-минутных  купаний нога полностью пришла в норму. Успев раз 5 съездить на Хортицу, 3 октября покатил в гости к Женьке и Ладе.   
От моего подъезда до загородного дома Березняков 22 км, проверено многократно. В этот раз не спеша освоил новый, минующий трассу, маршрут. По полям,в октябре
пустым и пыльным, намотал 35 км, чем был доволен, как слон.
Березняки соскучились за мной, я, не меньше, за ними. Женька кормил собственного приготовления обедом, перешедшим в ужин. Хорошо было всем: мне, Женьке, Ладе. Пили каберне, закусывали. Лада ругала Женьку, мол, жрет много. Женька незлобиво отбивался: даже по поводу приезда Гаева нельзя?
Отяжелевший, обрюзгший Березняк чувствовал себя неплохо, чему я был искренне рад. Сказал, что в бассейне на искусственной струе делает до 55 гребков, что ходит по дому уже без палки. Что 10 октября в Италии у дочери Насти свадьба, Женька с Ладой  на неё полетят. «Еще не купили билеты до Неаполя. Надеюсь, не купим. Куда Женьке ехать с его диабетом?», - сказала Лада, когда Березняк не слышал. Лада ушла спать, а мы с Женькой еще долго трепались. Он вспомнил, что я так и не видел фильм, снятый на его 60-летии. Спросил, хочу ли посмотреть?  Я хотел. И мы уселись смотреть.
Дело в том, что Березняк родился 27 апреля. Именно в этот день, а то и днем раньше, я много лет подряд уходил в Крымские горки. Дабы уложиться в узаконенные «советами» праздничные выходные с 1 по 9 мая. Березняк не забывал сообщать, когда я звонил, поздравляя, из Симферополя или с Ангарского перевала, что я свинья. В 2010-ом, успокаивая свою совесть, сочинил к Женькиному 60-летию стихи, которые наши общие друзья зачитали в ресторане на юбилее. Женька записал вечер на видео, его-то поздней октябрьской ночью 2020-го мы и смотрели. Я впервые услышал свое давнее поздравление в исполнении троих друзей, двоих из которых мы с Женькой успели похоронить. Грустно было. Мы пили вино, и не пьянели. Вот они, стихи к юбилею Женьки Березняка.

«Усмири, народ, волненье.
Успокойся, Днепр-река,
Будем слушать поздравленье
От друзей Березняка.
                ж ж ж
В хорошем  месяце апреле,
Когда весны звучат свирели,
И с неба льются птичьи трели,
И все вокруг вообще ништяк,
Родился Женя Березняк
Его влекло на сцену с детства,
И в этом не было кокетства.
Ведь театр – это чудо-средство,
Мир на молекулы разъять,
И сущность бытия понять.
Чтоб лицедейству обучиться,
В другого перевоплотиться,
На сцене так с героем слиться
Чтоб зритель этому был рад,
Поехал Женя в Ленинград. 
Актером стать вовсю пытаясь,
Учебе страстно отдаваясь,
На сцену грудью пробиваясь,
Не ел почти он и не пил,
И Мельпомену покорил.
Но в ком азарт уже мельчает,
Кто куража не замечает,
Тот в творческий застой впадает,
Живет под тяжестью оков…
Но Березняк наш не таков!
Он уезжает в Харьков-город,
Высок, красив, усат и молод.
Презрев лишения и голод,
Он снова поступает в ВУЗ,  - 
Изведать режиссуры вкус. 

Справка: Евгений Андреевич Березняк актерское образование получил в Ленинградском институте культуры, режиссерское – в Харьковском институте искусств. Работал артистом и режиссером в ТульчИнском районном Доме культуры (Винницкая область), драмтеатре имени Петровского в городе Хмельницкий, Херсонском муздрамтеатре и даже в Харьковском ДК работников связи.


Всегда жила в нем искра Божья,
И, перебравшись в Запорожье,
Он не стоял на бездорожье.   
На областной канал пришел,
И как всегда себя нашел. 
Здесь телевиденья бацилла,
Березняка и укусила,
Как в пятку юного Ахилла
Она вошла под шум и свист… 
Но в Женьке не погиб артист! 
Он фильмы разные снимает
И как главреж их воплощает,
Своих поклонниц восхищает.
И сам Тарас, который Бульба,
Ему рукою машет с пульта.
Но время новое приходит,
По Украине Рынок бродит.
Не каждый в нем себя находит.
Но Березняк душой не скис,
Он взял, да и придумал КИТС
…А годы вносят коррективы: 
Одни ушли, другие живы,
У них иные перспективы.
Жизнь катится как снежный ком.
И Женя создает «ИНН-КОМ».

Справка: Евгений Андреевич Березняк был главным режиссером Запорожского областного телевиденья, стоял у истоков первой в области кабельной телесети, учредил во многом новаторскую газету «Вся неделя», выходившую больше двух лет, создал совместную украинско-венгерскую компанию «ИНН-КОМ». Наш юбиляр – один из соавторов художественного фильма «Дума про Тараса Бульбу».

Пусть в Украине повышается зарплата,
Пусть на лугах жируют бык и як.
Как все-таки чудесно, что когда-то
Родился наш Евгений Березняк!!!»


Утро началось с завтрака, слившегося с обедом. И – со страстных Женькиных монологов. Ему, целыми днями сидящему в четырех стенах, смотрящему  только «Прямой», набитому по уши информацией, нужен был собеседник. Слушатель-единомышленник, разделяющий политические и нравственные оценки. Женькины монологи – эмоциональные, доходящие до крика, квалифицированные – утомляли. Я слушал, вставлял реплики, не всегда соглашаясь, специально заводя друга. Рассказал и об увиденной по YouTube премьере «Киев модерн-балета» «Маленький принц». Расчет был точный, Женька завелся с новой силой, он не любил балетных новаций Раду Поклитару. 
Обнимая на прощанье Ладу и Женьку, сказал: если не улетите к Насте на свадьбу, то обязательно 8 октября будьте на дне рождения Наташки и Любы, они будут ждать.
Березняки в Неаполь попали, билеты оказались в свободном доступе. Немного нашлось желающих лететь в разгар COVID в одну их стран-рассадниц этого вируса. 8 октября вечером Женька позвонил в ресторан, где мы обмывали 65-летие моих родных женщин, поздравил обеих с днем рождения. Сообщил: долетели без проблем, дочь с зятем встретили, звоним из гостиницы в Неаполе. Момент разговора Березняка с главными для меня women снял на мобильный. Какие на снимке у Наташи и Любы хорошие радостно-красивые лица!..
Свадьбу гуляли 10-го, обратный билет в Киев у Березняков был на 12-е. Звоню Женьке 13-го, трубку берет Лада. «Вы дома, женатики»? В ответ слышу: «Мы в 5-й больнице». Узнаю: свадьба была в ресторане на берегу моря, дул ветерок, Женьку продуло. В день отлета упал в аэропорту, потерял речь. Кое-как из Киева долетели в Запорожье, где их встретила с машиной Людмила (знакомая). Она-то и привезла Березняков в больницу. «Женька спит рядом, он без сознания. Каждые полчаса даю подышать ему кислородом», - сообщала Лада нехорошие новости. Следующей ночью Женька умер. Его тело отвезли на исследование, отдав для захоронения через 8 дней. У Лады обнаружился COVID, она находилась в загородном доме практически в одиночестве, по телефону организовав 22-го отпевание Женьки в Кафедральном соборе Святой Троицы  УПЦ (Киевский патриархат) и похороны в селе Вольногрушевское а, в котором прожили вдвоем 11 лет.       
В день похорон у меня подскочили давление и температура, из-за чего из дома вышел позже, чем надо было. В собор добрался, когда отпевание уже закончилось, гроб как раз выносили на улицу. Людей, пришедших попрощаться с Женькой, было немного, все были в масках, я узнал только двоих. Какая-то женщина, чье лицо закрывала маска, спросила, поеду ли я на кладбище. Я кивнул. «Тогда идите в автобус».
Минут 40 ехали до сельского кладбища. В автобусе, кроме гроба с Женькой,  меня и незнакомой женщины в маске, были четверо работников похоронной службы.  На кладбище увидел еще нескольких человек, местных жителей, среди них была Люда, не один год помогавшая Березнякам по хозяйству. Всё! Хлебосольного,  большого, доброго Женьку, не пришел проводить ни один из многочисленных его друзей. Опустили по-быстрому гроб в могилу, засыпали, разъехались/разошлись. Ни слов прощания, ни поминальной рюмки…   
Нелады в своем организме почувствовал на следующий день. Потом силы начали оставлять тело заметнее: пропал аппетит, постоянно тошнило, резко упало зрение, повысилось кровяное давление. Десять дней совсем ничего не ел, пища просто не лезла в рот. То, что жена таки заставляла проглотить, выходило с рвотой наружу. Меня все время знобило, ночами подолгу трясло, как в лихорадке.  При этом температуры не было. В одну из ночей Наташка вызывала «скорую» трижды.
3 ноября меня госпитализировали в отделение нефрологии областной больницы. Через два часа перевели в реанимацию: экспресс-анализ показал, что натрий в крови упал до 95 единиц. «Не исключен отек мозга. Приготовьтесь к самому худшему. Мы, конечно, сделаем все возможное, но критичной для человека считается норма натрия 115» – сказал лечащий врач жене.
В реанимационной палате меня держали неделю. Вот таким неожидаемо-страшным образом подействовала на меня смерть Женьки Березняка.   



                Глава 2. Как было в больнице


Тело хотело смерти и уже приготовилось. У врачей была другая задача. Результат «конфликта интересов» ощущал измученный я. Придя в реанимационной палате в сознание то ли днем, то ли ночью, обнаружил себя лежащим на спине с привязанными к кровати руками. Очень хотелось пить. Попытка облечь желание в слова окончилась неудачей, - голос пропал. «Дайте воды», - прошипел несколько раз в пространство. Подошедшая медсестра отвязала руки, приподняла голову, напоила. Смоченное водой горло выдало негромкое: «Спасибо». Я еще не знал, что кроме голоса, утратил так называемую мелкую моторику, разучился чистить зубы, умываться, контролировать испражнения.
Со своей койки, слегка повернув голову влево, видел висящие на стене часы.  Движение стрелок по циферблату было связано с происходящим за окнами  больничной палаты: ночь превращалась в утро, перетекавшее в день, вечер и снова в ночь. Круглые сутки, будучи не в силах уснуть, следил за циферблатом и улицей, мучась вопросом: замечают ли другие эту взаимосвязь между настенными часами и заоконьем? 
 Все эти дни организм усиленно питали капельницами, уколами, таблетками. И тело ожило, процент натрия в крови вырос, мозг включился. Чудо-циферблат на стене стал просто часами. Лечащий меня врач дал добро на перевод (продолжить лечение) в отделение нефрологии.
Проведенное УЗИ внутренних органов выявило серьезную проблему - задержку мочи (неполное опорожнение мочевого пузыря). Вызванный из отделения урологии врач ввел в уретру катетер, освобожденная от «оков» урина полилась в мочесборник – грамм 700, не  меньше. Это при полулитровом объеме моего  «міхура»! «Катетер  убирать не будем, - принял решение врач. – Понаблюдаем несколько дней». На второй день моча в мочесборник начала стекать с перебоями. Меня усадили в инвалидное кресло, отвезли в урологию, где дежурный врач катетер извлек, прочистил, вставил обратно. Через час, заметив, что мочесборник по-прежнему пуст, сказал об этом «ответственной» за нашу палату молодой нянечке Алине. Дежурная медсестра, вызванная Алиной  на «консилиум», была раздраженно-категоричной: «Пейте больше воды, моча появится». Мои тихо шипящие доводы: «Посмотрите же, катетер опять забился»! – были проигнорированы.
Я выпил с пол-литра воды,  трубочка катетера оставалась сухой. Мочи не было. Боль внутри живота усилилась. Повторно вызванная дежурная  медсестра рассвирепела: «Больной, вы мешаете всему отделению. Моча идет, не выдумывайте»!  Сделав обезболивающий укол, она ушла. Укол подействовал, на пару часов я уснул. Проснулся от нестерпимой, распирающей тело, боли, - мой мочевик был закупорен почти восемь часов. Стояла глубокая ночь, когда я, едва живой и полуголый, с торчащим из члена катетером выполз в больничный коридор и стал звать медсестру. Кричал, что не в состоянии терпеть дикую боль, что медсестра и врачи убийцы. «Ночью к вам никто не придет, ждите до утра», - тупо убеждала упитанная симпатичная медсестра. Так продолжалось минут пятнадцать, все отделение слышало  мои крики, требования позвать врача и убрать катетер. «Вернитесь в палату», - сказала неожиданно медсестра. Я вернулся, лег на свою кровать. Медсестра подошла и быстрым, профессиональным движением освободила член от катетера. Струйка смешанной с кровью жидкости потекла в подставленную бутылку. Боль покидала тело, обессиленный, я погрузился в сон.
К утру памперс был полон мочи и крови. А еще обнаружил в нем несколько больших кровяных сгустков, такие же,  очевидно, закупоривали катетер. Стало не по себе: если это не признак распада организма, то что тогда? Моча и кровь текли из меня – просто в памперс – еще сутки. Было раннее воскресное утро, выходной день. Раньше понедельника врачи не придут в больницу. Я чувствовал себя несчастным и всеми брошенным. И вот тогда позвонил Поповой.



               
                Глава 3. Про Андреева и Попову


Существует стойкое уничижительное утверждение - хороший человек не профессия. Профессия, просто очень редкая! Людей, ею владеющих, единицы. Анна Попова – одна из них. Официально она называется волонтером, мне же ближе  - человек сочувствующий, неравнодушный. Хороший! Ехала, скажем, как-то в общественном транспорте мимо автовокзала. И увидела в окно просящую милостыню цыганку с ребенком на руках, - привычную для наших городов картину.  Дальше транспорт двигался без Анны Дмитриевны, так как она вышла, и подняла на ноги автовокзальную милицию, заставив проверить, что за ребенка держит цыганка. Оказалось, ребенок украден.  Малыша определили в Дом малютки, через полгода его усыновили, настоящих родителей найти не удалось. Анна Попова вспоминает об этом случае с теплой улыбкой – ей не надо другой награды. Примеров того, когда  вмешательство этой женщины в ситуацию кардинально меняло судьбы людей к лучшему, мог бы привести много.
Мы знакомы с конца 90-х., начала моей работы в «Фактах и комментариях». После одной из публикаций она позвонила, поинтересовалась судьбой героев, задала пару вопросов. Подобные звонки после резонансных статей (приятные, как правило, автору) – обычное дело. Для Анны же Дмитриевны это был не дежурный звонок, каждый «проблемный» материал не оставлял её равнодушной. Постоянно помогая разным людям (неустроенных судеб у нас хватает!), однажды подкинула интересную тему. Потом еще и еще. Не меньше полутора десятков статей написано по наводкам Поповой. С этими публикациями она нередко ходила по начальственным кабинетам, выбивая для героев статей помощь – материальную, правовую, моральную. «Факты» были популярным изданием. Многие запорожские влиятельные в разных сферах чиновники хорошо знают А. Д. Попову. Потому я, обиженный на весь белый свет, и позвонил (пожаловался) Анне Дмитриевне.
В понедельник во время утреннего обхода врачи приняли решение перевести меня в отделение урологии. Вскоре заглянул в палату Андреев - высокий, крупный, с прикрытым маской лицом. Я не видел его пару лет, но узнал сразу же.
- У меня телефон украли, в нем остались все номера, в том числе ваш, - чуть заикаясь, начал Андреев, едва пожали друг другу руки. – А вчера звонила Попова…
Я был рад этому человеку, теперь точно не пропаду. Молодец, Анна Дмитриевна! Это она в 2011-ом спросила, интересен ли мне врач, отработавший в Ливии при режиме Каддафи более 15 лет? Так мы с Сергеем Андреевым, врачом анестезиологом-реаниматологом областной больницы познакомились.
Охарактеризую его двумя словами – хороший человек. Андреев откликается на любой крик о помощи. Он пригласил профессора-уролога ознакомиться с моей историей болезни, дал полезные рекомендации по лечению моей жене, до сих пор звонит, интересуясь моим здоровьем. Думаю, внимание, которым окружили меня в отделении урологии, результат опосредованного вмешательства Андреева в мою судьбу. Интервью с Андреевым о его работе в Ливии читайте здесь:   
             


                Глава 4.  Другой ракурс.
 

Уже две недели мое тренированное до болезни тело совсем мне не подчинялось. Мне кололи в живот антибиотики, в результате скопившееся в организме дерьмо выходило наружу тогда, когда оно, дерьмо, этого хотело само. То же происходило с мочой: по мере накопления жидкость собиралась в мочеприемнике, когда извлекли катетер, текла просто в подгузник. Дни проходили в тягучей полудреме, ночи же превращались в мучительное ожидание рассвета. Голова после реанимации работала без отказов, что приносило определенные неудобства. Вспоминались разные события, ситуации, персонажи. И, конечно, стихи. Я их знаю много, с детства развивал память заучиванием стихотворений. По многу раз, леча и мучая душу поэзией, читал всплывающие в памяти рифмованные строки о войне, любви, жизни, страданиях и страстях. Чужие и собственные. Читал, закрыв глаза, про себя, иногда замечая, что шевелю непроизвольно губами. «О, как я поздно понял, зачем я существую, зачем гоняет сердце по жилам кровь живую, и что, порой, напрасно давал страстям улечься, и что нельзя беречься, и что нельзя беречься…».
А еще выручали смартфон и наушники, без них сошел бы с ума. Днем, приглушив звук, слушал новости, политические комментарии. С приходом темноты и полного одиночества надевал наушники, набирал в поисковике You Tube: «слушать… Моцарта, Шопена, Брамса» и уходил в другой мир. Воздействие классической музыки хорошо известно, не стану искать собственные слова.
Однажды включил Бетховена, просто написал «слушать». Пытаясь уснуть, закрыл глаза. Вскоре, однако, ошарашенный слышимым, включил звук на максимум. Почти час мозг, голова, уши, пространство вокруг были заполнены Бетховеном. Такое гармоничное сочетание музыкальных узоров, оркестра, пианистки-солистки услышишь не часто. Умиротворенный музыкой, я заснул. Утром узнал: слушал первый фортепианный концерт Бетховена в исполнении Камерного оркестра Ференца Листа и Марты Аргерих. Так на 71-ом году жизни познакомился с выдающейся аргентинской пианисткой. Чтоб услышать это неординарное выступление нужно нажать сюда:  Как-то днем, под настроение, включил Окуджаву. Звук не убирал, дабы соседи по палате тоже послушали. За два часа соседи не проронили ни слова. «Это был Булат Окуджава, знаете такого?», - спросил после. «Я его как-то слышал», - ответил Петр, Виталий предпочел промолчать 
Пара слов (не о болячках, о жизни) про Виталия и Петра. Оба сельчане, Петр из Токмакского района  Запорожской области, Виталий из Томаковского района Днепропетровщины. Обоих спросил о том, что меня, горожанина, интересует: как сейчас село выживает? Ответ «еле-еле» не удивил, удивили подробности. Коров, без которых деревня издавна не деревня, держать сельчанам стало невыгодно. Чтобы содержание скотины было не убыточно, нужно молоко сдавать скупщикам по цене 10 грн. за литр (желательно, разумеется, и дороже). Жители села, в котором живет Петр, сдают молоко по 5 грн., выбора у них нет. Пенсия, к слову, у Петра  «огромная» - 1200 грн. У Виталия ситуация лучше. Живя недалеко от «железки», имеет возможность ездить электричкой в Днепр или Запорожье, где сдает молоко по 10 грн. Виталий, по сравнению с Петром, просто крез, его пенсия - 1800 грн.



                Глава 5.   В отделении урологии


Первое, что здесь сделали – снова ввели катетер, на этот раз с орошением. По одной трубочке в мочевой пузырь поступал физраствор, призванный остановить кровотечение, по другой  моча стекала в мочеприемник. Через полтора-двое суток кровотечение прекратилось. Еще в организм дважды ввели плазму крови и, тоже дважды, непосредственно кровь. Последнюю, как известно, купить нельзя, поэтому прибегают к помощи доноров. Мне таковых нужно было найти троих. О том, что попал в больницу, знало несколько знакомых и родственников возраста далеко не донорского. Не люблю публично плакаться и грузить чужих своими проблемами, но в данном случае без «засветки» было не обойтись. По моей просьбе Константин Сушко (единомышленник и коллега) написал на Facebook пост с просьбой сдать в ближайшие пару дней кровь для «запорізького журналіста і мандрівника Юрія Гаєва». Словами поддержки (лайками) отреагировал десяток знакомых, реально помогли руководитель пресс-службы облМЧС Юлия Барышева (направила кровь четверых доноров-мчсников Гаеву персонально) и Володя Герасин, журналист (один из тех, кого привел в профессию и за кого мне не стыдно). Кроме того кровь сдали племянник Леша Красовский и младший сын гендиректора «МИГ»а Геннадия Дерибаса  Алексей. Восьмым в донорской компании стал еще один Алексей – Швецов, откликнувшийся на звонок … Анны Поповой. В 2009-м по наводке этой неуемной женщины я написал статью в поддержку Швецова: Спустя 12 лет он отблагодарил меня.
Повторное УЗИ выявило в «міхурі» полип - доброкачественное образование, возникающее на поверхности слизистой оболочки мочевого пузыря. Врачи, искавшие причину кровотечения, предположили: полип могли случайно задеть катетером. Была и другая версия: гематурия (кровь в моче) вызвана раковым  заболеванием. Больше двадцати лет назад меня оперировали по поводу онкологической опухоли в мочевом пузыре, предположить рецидив было логично. Сергей Андреев, поговорив с врачами-коллегами, оценив имеющиеся симптомы, был откровенен: «Скорей всего у вас снова рак. Настраивайтесь на это».
Двадцать больничных дней были трудными. Настроение в течение дня менялось от «будем жить!» до «устал, сдохнуть бы». Сложно излучать оптимизм, когда тело ни единым суставом не подчиняется твоим желаниям, твоей воле, а в голове сама собой пишется новая книга. Как-то сквозь слезы сказал жене, что ей следует предпринять в случае моей смерти. В другой день (зная уже, что выживу) попросил, только вошла утром в палату, выставить на моей странице в Facebook сочиненные ночью четыре строчки: « Больница. Месяц. Все без толку. Не могу ни сесть, ни встать. Остается выжить только. Чтоб об этом написать». Пост адресовался скорей самому себе, пусть мозолит  глаза, напоминая об обещании. Уже  проделывал такой трюк, помогает. 
Стишок появился в 9 утра. Комментарии пошли сразу, к вечеру их было 106. С трудом управляя непослушными пальцами комменты просматривал. В них были слова поддержки, пожелания здоровья, просьбы не терять надежды на помощь Бога – необходимая в таких случаях психологическая подпитка. Благодарен откликнувшимся друзьям по жизни и по Facebook, особенно Владе Сергиной за важное и нужное в тот момент: «Юра, давайте, ради прозы, ради поэзии, ради жизни, наконец, - выкарабкивайтесь!».

               
                Глава 6.    Инвентарный номер 2242770 


Все должно было проясниться в пятницу, в пятницу в отделении операционный день. Меня положили на операционный стол вторым. Врачи хотели с помощью цистоскопа исследовать мочевой пузырь изнутри. Чтоб, в зависимости от ситуации, определиться с дальнейшим лечением. Я лежал голый на операционном столе, трясясь от неконтролируемой нервной дрожи.  «Не бойтесь, - успокоил хирург. -  Больно не будет. Ну, самую малость, когда укол буду делать». Я обвел глазами окружающее пространство, остановив взгляд на большой операционной лампе. Врач ввел обезболивающее, через уретру вошел цистоскопом в «міхур»… Процедура заняла минут сорок. Все это время смотрел на лампу, ища ответ на давно мучивший вопрос: «Что же, в конце концов, со мною произошло»?   
Слыша выражения «умереть от любви», «сгореть на работе», мы понимаем, это – фигуры речи. На самом деле от любви и больших нагрузок люди не умирают. Худеют, заболевают, чахнут - вплоть до полного угасания. Но постепенно, не сразу же! Почему я, физически крепкий и тренированный (горы, велосипед, бассейн) в одночасье лишился сил и здоровья, едва не отдав концы? Стрессовая реакция на потерю Женьки Березняка?  Не без этого, хоронить друга, третьего за несколько лет, тяжело. Но я же не кисейная барышня, падающая в обморок при виде, допустим, крови. Бывал в таких жизненных передрягах! Так не бывает, чтоб человек едва не умер от даже сильных переживаний. Лечащего врача, ставящего меня на ноги,     подобные психофизиологические нюансы мало тревожили. Мне же было важно докопаться до причин подлой скоротечной болезни, которой в интернете не нашел даже названия.
До сего дня я три раза (ну, может, два с половиной) попадал в ситуации, когда речь шла, если не о сохранении жизни, то о потере здоровья точно. Вот как сейчас. Выходил из кризисов с помощью медицины и силы воли. Целеустремленный, с сильным характером человек способен преодолеть любую напасть. Даже поставить себя лежачего на ноги. Так жил и живу – веруя в свою волю, крепкое свое тело, ни у кого без надобности не прося помощи. И, если, по словам знакомых, выгляжу моложе своего возраста, то, наверное, мои принципы где-то правильны?! Когда стукнуло шестьдесят, всерьез подумал о конечности земного своего бытия. Размышления превратились в строчки:

Я знаю, человек – букашка,
Ничто не вечно под Луною.
Но втайне думал, что со мною
Природа совершит промашку.
И что меня надолго хватит,
И разум мой не ослабеет.
И что обидеть не посмеет
Тот, кто по небу солнце катит.
Что не сведет жизнь с дураками,
А лучшее, что есть на свете, -
Большие Горы, те и эти,
Не раз пощупаю ногами.
Что на земле свой след оставлю,
И долго буду юным, сильным.
И радости червям могильным
Лет сто уж точно не доставлю.
Но я обижен не на шутку:
Меня природа обманула!
Она меня как проститутку,
Попользовавшись, отшвырнула.
Ведь время жизни на исходе,
И кровь почти остановилась.
И лучшее все совершилось
В этом прекраснейшем походе.
И в голове все чаще – муть
А в теле – вялость и усталость…
Кончается земной мой путь,
И мало мне уже осталось.

Не думает о смерти только дурак. Тем более, если уходят друзья и снаряды ложатся ближе и ближе. Немудрено, что в 65-ть сочинилось следующее:

Теряю силы, близких и друзей,
Вхожу в пространство, что зовется старость.
И, окруженный цепочкой смертей,
Бывает, вздрогну: сколько мне осталось?
Старенья меты, их не отменить.
Уже кишка сжимается натужно,
Уже мозги не могут не тупить,
Уже мотор стучит не так как нужно.
Уже сбоят - проклятие! - глаза,
Уже бедой давленье угрожает...
Похоже, что давить на тормоза
И впрямь пора, в чем паспорт убеждает.
Давить на тормоза, а это как?
Кто растолкует смысл несложной фразы?
Беречься сквозняков, житейских драк
И прочей восхитительной заразы?   
Режим? Диета? Если что – к врачу?
Нагрузок лишних избегать стараться?..
Я не умею так и не хочу,
Не буду - не просите! -  и пытаться.
Источник силы – знаю – он не вечный.
Я не глупец – в бессмертие ломиться.
Ты сам решай, моторчик мой сердечный,
Когда и где тебе остановиться.

Февраль 2020-го отметился не укладывающейся в голове цифрой 70. Вот она, рифмованная квинтэссенция прожитого:   

Не гадал и не ждал, ребята,
Думал - юмор какой-то злой,
Что такая круглая дата
Может связана быть со мной.
Целых семьдесят! Неужели
Это явь, а не чей-то бред?
Но, похоже, и в самом деле
Я скорее  живой,  чем – нет.
Что ж, положено обернуться.
Посмотреть, за спиною – как?
Сколько раз довелось споткнуться,
Сколько раз поступить не так?
Сколько раз совершил  Поступок,
Ну, а сколько не совершил?
Сколько ложных за мной уступок?
В общем: правильно ли прожил?
Дьявол шепчет: не обольщайся,
Мест не хватит на всех в раю.
И на всякий случай покайся,
Трезво жизнь оценив свою.   
Я ж, увязнув в подкорке прочно,
Чтобы память перекопать,
Убеждаюсь: себя мне точно
В главном не за что упрекать.
 И не надо словесных сшибок,
И кривить ухмылкою ус.
Кто без мелких прожил ошибок?
Разве только Христос Иисус.
Никогда я не слыл тщеславным,
Презирал я мещанства шваль,
Для меня всегда было главным
Слово простенькое - мораль.
Ни полезных знакомств, ни блата,
Ни сберкнижек не накопил.
И к убогому звону злата
Равнодушен по жизни был.
Не копил ни мести, ни лести,
Под рожок чужой не плясал.
Впрочем, что повторяться, если
Все в «Провинции» написал.
Так родители воспитали
От пеленок – отец и мать.
Мало мне нотаций читали,
Взрослых книжек не отбирали,
Вольномыслие поощряли,
Спорить с ними не запрещали,
А порою и бунтовать.
Дни мои, не спеша струитесь.
Я живу у всех на виду.
Мама, папа, меня дождитесь,
К вам с отчетом еще приду.

... В этом месте своих записок вернусь на несколько лет назад. Весной 2014-го по электронной почте неожиданно получил нехорошее короткое письмецо: «Юра, я умираю. Прочитай, пожалуйста, мою последнюю книгу. Дай бог тебе долгой жизни». Письмо пришло от Павла Баулина, депутата Верховной рады III cозыва (19980-2002 гг.), одного из основателей и лидеров межфракционной группы «ЗУБР» («За союз Украины, Белоруссии, России»), очень неплохого поэта. Мне Паша был симпатичен со студенческих лет (учились вместе в «машинке»), и, думаю, симпатия эта была взаимной. Общались редко, где Баулин раздобыл мой email, не знаю. Файл, пришпиленный к письму, содержал электронную версию сборника стихов «Возлюбленный смерти». Я, помню, сразу же написал Павлу: «Чем помочь? В какой ты больнице?». Ответ не пришел, а спустя какое-то время, в июне 15-го, Паша Баулин умер. Так как у него был рак в уже неоперабельной стадии, последние дни жизни поэт провел в одном из запорожских хосписов.
«Возлюбленный смерти», вышедший в 2014-ом, - сильная в поэтическом смысле книга. И –  провидчески страшная. В ней много строк, в которых автор не только кокетничает и дразнит даму с косой, но прямо зовет её. Вот, скажем, Паша описывает сцену распития вина с пришедшей в его дом незнакомкой:

«Внутрь вино – откровенье наружу:
– Так зачем ты пришла?
– Посмотреть
на того, кто смутил мою душу,
написав «Я люблю тебя, Смерть…

Я с опаской за ней наблюдаю:
Нет во взгляде ни хлада, ни зла...
– Я стихи посвящал тебе.
– Знаю.
Вот поэтому в гости пришла».

Проще говоря, заигрался Паша с собственной смертью, ускорил приход  талантливо-провокационной поэзией. Думал об этом, еще читая «Возлюбленного». Вновь вспомнил, осмысливая случившееся со мной. Как ни верти, а некая бравада по отношению к смерти в моих последних стихах присутствует. Стоит ли спешить преждевременно к своим давно ушедшим родителям? Кокетничать со смертью, даже в стихах, рискованное занятие. Дама с косой может понять буквально, организовав встречу с собой вне очереди. Прикрывшись раковой опухолью (случай Баулина), или же нервным стрессом, вызванным уходом Жени Березняка. У меня, материалиста-безбожника, нет другой версия скоротечной моей болезни.
… Ничего «ракового», к счастью, врачи в моем пузыре не нашли. Вычистили все лишнее, понаблюдали три дня, и выписали. Я дома уже 30 дней, 29 из них стучу – по букве, по слову, по предложению - эти записки. Обещания нужно выполнять! И последнее: цифры 2242770, вынесенные в заголовок главы, - инвентаризационный номер светильника, под которым почти час лежал в операционной. Именно они крупно и аккуратно выведены на белом корпусе лампы.


Ноябрь-декабрь 2020 г.